[532], болгарским патриархом. Однако когда он прибыл туда, то был схвачен и казнен 22 мая 1016 г., при этом его тело оставалось непогребенным, пока не произошли удивительные события, заставившие даже убийцу князя смягчиться. Косара получила разрешение похоронить тело мужа в Крайне, у озера Скутари; затем она, убитая горем, набросила на себя покров в ближайшем монастыре[533]. Убийца ликвидировал опасность измены в тылу, однако это не могло предотвратить общий беспорядок. Вскоре болгары потеряли власть над Диоклеей.
Тем временем император проник далеко в сердце Македонских гор, в ту таинственную землю высокогорных озер и долин, где располагался двор Самуила. В начале осени 1015 г. он достиг Охрида, столицы. Но только лишь занял город, как услышал, что Иоанн-Владислав напал на Диррахий. Василий сразу же оставил гарнизон в Охриде и двинулся спасать большой морской порт. Тем временем пришли худшие новости. Во время своего продвижения к Охриде император оставил стратига Георгия Гонициата и протоспафария Ореста со значительной армией в предгорьях, чтобы те охраняли дорогу в горы. Но Иоанн попал в засаду, устроенную болгарским военачальником Ивацой, солдатом, известным своим великолепием, и погиб вместе со всей своей армией. Василий был вынужден предоставить Диррахий его судьбе — его печальная судьба, однако, была предотвращена — и поспешил через горы, преследуя Иваца, чтобы повторно расчистить себе проход. Но Иваца ушел с его пути и удалился на юг; ему удалось, однако, вернуть Охриду царю и восстановить там двор. Император возвратился в Фессалоники, а оттуда в Мосинополь. Там он разделил свою армию на две части; одну он послал под командованием Давида Арианита, чтобы напасть на Струмицу, а другую, с Ксифием во главе, — против Софии. Арианит преуспел в завоевании крепостцы около Струмицы под названием Термица, а Ксифий — различных крепостей вокруг Софии, включая Бояну. Сам император отправился в Константинополь, куда и прибыл в январе 1016 г.
В конце года Василий возвратился в армию и сам возглавил поход на болгарские районы Верхней Струмы. Центром сопротивления был Перник, где храбрый и лояльный царю Кракра — он был верен всем царям — все еще держался. Василий попытался вновь штурмовать цитадель, и опять его попытки стоили ему столь многих воинов, что он бросил осаду. Поскольку наступала осень, император вернулся на юг зимовать и дать отдых своим солдатам в Мосинополь.
В первые прекрасные дни 1017 г. вновь старый император отправился к армии. Он поручил Давиду Арианиту и Константину Диогену совершить набег на Верхний Вардар; сам же он взял крепость Лонгу[534]. Императорские армии захватили огромное число людей, стада рогатого скота и овец — главного богатства страны. Пленные были разделены на три части; одну распределили между собой императорские войска, другая отошла русским вспомогательным подразделениям — известной варяжской гвардии — и третья — самому императору. От Лонга Василий пошел на юг, чтобы осадить Касторию. Но когда император предстал перед ее мощными стенами, он получил письмо от стратига Дристры, в котором сообщалось, что Иоанн-Владислав и его вице-царь в Родопских горах, Кракра, пытались вести переговоры с печенегами, многочисленные и сильные племена которых кочевали за Дунаем. Василий решил не рисковать. Он снял осаду и поспешил на север, чтобы находиться там, где будут разворачиваться основные события. Когда император шел на север, он штурмовал и сжег крепости Восоград или Вышеград[535] и приказал восстановить разрушенные стены Веррии. Затем, проходя Остров и Молиск[536], он разрушал каждую уцелевшую болгарскую крепость. Когда же император прибыл к Дунаю, он узнал, что союз царя с печенегами не был заключен, так как печенеги не желали рисковать и возбуждать ярость старого императора.
Василий снова вернулся на юг и захватил город Сетину (современное селение Сетина-на-Броде, на краю долины Черны). Там находились дворец Самуила, а также большие склады продовольствия. Дворец был сожжен, а продовольствие распределено по отрядам. Болгарский царь и его армия поспешили к Сетине, чтобы что-нибудь предпринять, тогда как Василий отправил Константина Диогена и отряды европейских фем им наперерез. Однако Константин попал в западню, устроенную Иоанном-Владиславом, и находился на волосок от смерти, когда Василий, который каким-то образом узнал об этом и обеспокоился судьбой своих людей, внезапно напал на болгар с отборным отрядом солдат и вступил в сражение. Болгары, почти одержавшие победу, были ошеломлены: «Бегите, бегите! Император!»[537], кричали они, и все последовали этому призыву. Многие бежали и многие были оставлены на поле боя. Двести хорошо вооруженных всадников были захвачены с обозом царя и его племянником.
После этой победы Василий двинулся к Водене и усилил ее гарнизон; затем, в январе 1018 г., он возвратился в Константинополь[538].
Каждый сезон император все более твердо устанавливал свою власть в Болгарии; но Иоанн-Владислав, беспокойный и энергичный, не отчаивался. Как только Василий покинул поле боя, он сошел с гор, чтобы напасть с оставшимися войсками на город Диррахий. Данное нападение стало последней попыткой болгарского царя исправить ситуацию. Однако в сражении перед стенами города на него напал какой-то воин, в котором он вдруг признал Владимира Диоклейского, умерщвленного им святого. Впав в безумие, царь взывал о помощи, но никто не смог добраться до него, чтобы помочь. Неизвестный воин, был ли он призраком, обычным греком или даже болгарским предателем, убил царя[539].
Его смерть ознаменовала конец Болгарии. Сыновья царя были молоды и неопытны, и даже наиболее пылкие болгарские вожди начали замечать, что дальнейшее сопротивление стало бессмысленным. Император, получив новости о произошедшем, выехал из Константинополя. Когда он проезжал через полуостров, разные старые враги империи обращались к нему для заключения мира. В Адрианополе Василий встретил сына и брата Кракра, которые принесли ему новости о подчинении великого военачальника и сдаче неприступной крепости Перник. Василий любезно принял их и наградил высокими императорскими титулами; Кракра стал патрикием. В Мосинополь прибыли посланцы из Битолы, Моровизда и Липляна[540] с ключами от своих городов. В Сересе к императору присоединился сам Кракра вместе с командирами тридцати пяти крепостей, которыми он управлял; вскоре за ним последовал Драгомуж, наместник Струмицы. Драгомуж привел с собой Иоанна Халди, который был захвачен Самуилом двадцатью двумя годами раньше, когда Тарониты потерпели поражение. Император сделал Драгомужа патрикием и отправился в направлении Струмицы. Когда он приблизился к городу, к нему пришло новое посольство, возглавляемое Давидом, патриархом Болгарии.
После смерти Иоанна-Владислава его вдова Мария возглавила правительство и по совету патриарха решила сдаться, чтобы обезопасить свою семью. Ее старший сын Прусиан и двое его братьев возражали против этого и покинули Охрид, отправившись в горы; но большая часть двора согласилась с Марией. И теперь Давид вез ее письма к императору. В это же время к нему также прибыл высокопоставленный чиновник по имени Богдан, являвшийся командующим «внутренних крепостей». Богдан благожелательствовал императору столь сильно, что был даже готов убить своего воинственного зятя. В награду за проявленную лояльность он стал патрикием.
Из Струмицы Василий перешел к Скопье, где он разместил Давида Арианита с сильным гарнизоном. Сам император торжественно оправился назад в Штип, а оттуда в Просек по реке Вардар, меняя направление сначала на юг, а затем на запад до самого Охрида. В городских воротах императора приветствовала царица, вышедшая со всем царским семейством, находившимся при дворе, — тремя сыновьями и шестью дочерьми, незаконнорожденным сыном Самуила, двумя дочерьми Гавриила-Радомира и пятью его сыновьями, один из которых был незрячим. Василий любезно принял их подчинение. В Охриде император обнаружил царскую казну, которую он не смог найти во время прежнего краткого захвата города. Она была полна золота, предметами одежды, украшенными золотом, и наборами золотых венцов с жемчугом. Деньги по сто центенарий он разделил среди своих войск. Затем, оставив в городе сильный гарнизон во главе с Евстафием Дафномилом, император отправился на юг. Основная масса болгар присоединилась к его армии — Несторица и молодой Добромир со всеми своими людьми. Даже Прусиан и его братья, старшие сыновья царицы, сошли с диких склонов горы Томор, куда Василий отправился, чтобы их преследовать, и решились отдаться на милость победителя. Василий принял их в Преспе. Прусиан получил звание магистра, а остальные — патрикия. В это время август был в разгаре.
В Преспе Василий принял другого выдающегося, но менее готового к подчинению просителя. Военачальник Иваца сохранял гордую независимость, обосновавшись в крепости на Деволе, окруженной красивыми садами. Почти два месяца император вел с ним переговоры, добиваясь бескровного подчинения города; но у Ивацы были свои грандиозные планы стать царем Болгарии, и он только тянул время. В августе Иваца, соответствующим образом подготовившись, пригласил своих друзей и родственников отметить праздник Успения Девы Марии. Так как переговоры с императором все еще продолжались, то Евстафий Дафномил попросил позволения также прибыть на праздник. Иваца был удивлен и восхищен тем, что враг был готов отдать себя в его руки, и сердечно пригласил Евстафия к себе. После окончания праздника Евстафий потребовал частной беседы с Ивацем. Она состоялась в отдаленном саду, чтобы соблюсти тайну. Когда Евстафий и Ивац остались один на один, грек внезапно набросился на болгарина, завязал ему рот и вырезал глаза. Два слуги Ивацы, услышав первые сдавленные крики своего господина, вызвали других гостей. Болгары тотчас же прибежали, разгневанные нарушением законов гостеприимства, оказанного им их другом. Но Евстафий ждал их, сохраняя полное спокойствие, и когда те приблизились, уверял, что они проявляют б