Раулинсон разработал план атаки и прорыва германской обороны на фронте протяжением в 4 мили, ограниченном справа лесом Дельвилль, а слева — лесом Бозентен-ле-Пети. Правый фланг Раулинсона находился в 3/4 мили от второй линии германских окопов, а между флангом и германцами находился еще важный в тактическом отношении лес Трон. К левому флангу Раулинсона полоса «ничьей земли» постепенно суживалась, так что на участке леса Маметц ширина ее была всего лишь 300 ярдов. Но лес Трон фланкировал здесь большую часть фронта наступления. Если бы остановились на простейшем решении и развили атаку только на левом фланге, то вряд ли она могла обещать успех. Опыт 1915 года показал, что атака на узком фронте против неприятеля, защищенного достаточным числом орудий, может быть вначале успешной, но затем успех этот быстро испаряется, как только орудия противника оживут и сосредоточат свой огонь по захваченному участку. Это даже облегчит им борьбу с атакой.
Вместо того, чтобы остановиться на очевиднейшем и простейшем решении, Раулинсон избрал другой путь, который, несмотря на весь связанный с ним сознательный риск, все же в действительности был более безопасен и обещал большую экономию сил.
Войска должны были ночью скрытно пересечь угрожаемую полосу нейтральной земли, а на рассвете броситься в атаку, предваряемую ураганным артиллерийским огнем продолжительностью всего лишь в несколько минут. План этот оживлял надежды на внезапность, остававшуюся без использования в течение большей части войны и успевшую покрыться ржавчиной, пока наконец в последний год войны — после Камбрэ и дальше — оружие это не нашло вновь применения.
Для 1916 года идея внезапного ночного наступления с такой короткой артиллерийской подготовкой была так нова и так свежа в своем возрождении, что производила потрясающее впечатление и ортодоксальному мышлению казалась рискованным предприятием. То, что Раулинсон хотел попытаться провести этот маневр с бойцами новой армии, которые менее чем два года назад были сугубо штатскими людьми, лишний раз подчеркивало правильность его замысла.
Главнокомандующий резко возражал против этого плана, предпочитая обычные методы наступления — но Раулинсон решительно отстаивал свою точку зрения, тем более, что уверенность его зиждилась на доверии к командирам частей и убеждении, что они смогут успешно провести операцию. Хорн, способность которого соглашаться во всем с главнокомандующим была так же постоянна и неизменна, как и его карьера, на этот раз продемонстрировал исключение из традиции, выступив против своего непосредственного начальника и поддержав Раулинсона. Этот небывалый факт, видимо, помог склонить чашу весов в пользу последнего.
Раулинсон добился своего — но вместо того, чтобы атаку эту, уже раз отложенную, организовать 13 июля (как он это предполагал), сопротивление главного командования вызвало новую задержку, и атаку пришлось отложить на 14 июля. Задержка была всего на один день, но и он по своим последствиям имел огромное значение.
Другой помехой являлось отсутствие в данной операции взаимодействия французов, — помеха, вызванная отсутствием у последних доверия к успеху этой попытки.
Ударные части составляли: на правом фланге — 9-я и 3-я дивизии XIII корпуса (Фюрс и Хальдан), на левом фланге — 7-я и 21-я дивизии XV корпуса (Уатте и Кэмпбелл). Еще одной дивизии, 18-й на крайнем правом фланге, была поставлена задача очистить от сопротивления противника лес Трон. На крайнем левом фланге III корпус обеспечивал фланг наступления, расположившись уступом между лесом Базентен-ле-Пети и Контальмезон. К фронту наступления были подтянуты кавалерийские дивизии и переданы в распоряжение обоих ударных корпусов.
Германский фронт в этом месте защищали только 6 батальонов смешанных дивизий группы генерала Штейна, а южнее Бапома стояла в резерве 6-я дивизия. Окопы германской позиции Браун Стеллунг проходили как раз впереди леса Дельвилль и местечек Лонгеваль, Базентен-ле-Гран и Базентен-ле-Пети. Несколько позади, как темная туча на горизонте, был виден лес Хай-Вуд, господствовавший над всей зоной наступления. Оттуда германцы могли наблюдать местность на несколько миль дальше старой линии фронта британцев 1 июля.
13 июля, через несколько часов после наступления темноты, на правом фланге были высланы специальные команды, которые обозначили путь наступления белыми лентами, чтобы войска ночью не сбились с пути, проводя сближение на 1000 метров. Затем готовые к наступлению войска были расставлены под прямым углом, параллельно фронту к направлению наступления, чтобы отметить исходную линию, с которой войска перейдут в штурм. Сделано это было для того, чтобы войска пошли в атаку перпендикулярно к целям, которыми они должны были овладеть. Эта рискованная и трудная задача была выполнена успешно, и вскоре после полуночи батальоны собрались в укрытиях долины Катерпиллер, двигаясь оттуда дальше гуськом длинными, напоминавшими червяков, линиями рот или взводов.
В 3:20 утра огневой вал обрушился на окопы германцев, а пять минут спустя весь фронт наступления ринулся вперед. Расчет, объединявший внезапный удар с большой и глубокой работой штаба, целиком оправдался. Вся вторая позиция германцев была быстро смята, и атаковавшие части прошли сквозь нее. 21-я дивизия, нажимая слева направо через лес Базентен-ле-Пети, атаковала деревню того же названия. 7-я дивизия очистила от сопротивления противника лес Базентен-ле-Гран и двинулась вверх по склону к Хай-Вуду. 9-я дивизия проложила себе путь, хотя и со значительными трудностями, через Лонгеваль к опушке леса Дельвилль.
На правом фланге каждый шаг вперед встречал ожесточенное сопротивление; в течение нескольких последующих дней южноафриканские части в дебрях леса Дельвилль приносили себя в жертву войне. Но на левом фланге благоприятные возможности и открытая местность прямо напрашивались на то, чтобы их использовали. Вскоре после полудня сопротивление германцев перед фронтом 7-й дивизии стало заметно ослабевать.
Была сделана попытка развить успех, хотя и оказалось упущено несколько часов. 7-я дивизия двинулась вперед вскоре после 6 часов утра; 2 эскадрона конницы наступали на флангах — первое после 1914 года применение британцами кавалерийских частей в конном строю на поле сражения. Радужные надежды уже рисовали приближавшуюся на горизонте возможность маневренных действий, но это оказалось еще одним миражом в пустыне войны. Войска славной 7-й дивизии были утомлены боем, а их поредевшие ряды пополнились еще не обстрелянными людьми.
Как бы то ни было, но наступление не отличалось должным порывом и напором, и хотя большая часть леса была очищена в этот же вечер, но северный угол фланкировавших окопов остался в руках германцев. Хуже всего то, что отсрочка наступления на 24 часа позволила прибыть свежим германским подкреплениям. И по мере их прибытия сопротивление германцев возрастало, а натиск британцев слабел.
К вечеру 15 июля под давлением германских контратак лес был эвакуирован. Прошло два месяца, прежде чем удалось им вновь овладеть. Внезапный штурм «бастилии» Соммы 14 июля чуть не привел британцев к стратегическому решению. Оно висело на волоске. После этого усилия их выродились в бои, целью которых уже был измор.
После печального окончания удара 14 июля Хейг стал продолжать игру, делая уже меньшие ставки. Беспокойство вызывало истощение запаса снарядов, сам же главнокомандующий не мог придумать ничего нового, кроме орудийной бомбардировки, чтобы действительно вскрыть запертый фронт противника. В начале июня Хейг изучал возможность передвижки решающего наступления на сектор Мессина во Фландрии, если бы германские резервы задержали его на Сомме. Корпус АНЗАК даже был двинут туда, чтобы подготовиться к такому случаю. Но 7 июля Хейг изменил свою точку зрения и решил взамен этого сосредоточить все свои резервы в районе Соммы и теперь же бросить все свои силы непосредственно в наступление в этом районе.
Все же Хейг отдал приказ о ряде местных атак на севере в качестве средства отвлечь внимание противника, притянув туда его резервы и таким образом уводя их от Соммы. Такая тактика представляла собой не более как военный самообман. Если скрытая обширная подготовка для широкого наступления вызывает у противника определенные предположения и подозрения, то естественно, что проведение частичной атаки на узком фронте может лишь подчеркнуть ее ложность.
Одним из последствий этой атаки было то, что 5-я австралийская дивизия была вдребезги разбита у Фромелле в бессмысленно руководимом бою, который явился последним звеном в неразберихе, приведшей к поражению.
Остальная часть корпуса АНЗАК была переброшена к Сомме, где Хейг предполагал расширить свои позиции на главном хребте. Он решил попытаться воспроизвести третью фазу задуманной операции — обойти фронт германцев в северном направлении, хотя необходимых для этого предпосылок не удалось добиться, так как в распоряжении Хейга не было достаточно места, чтобы развернуть необходимые для такой попытки силы. Вместе с тем это направление уводило и от общей линии взаимодействия с французами. Поэтому Хейг решил продолжать главный нажим правым флангом, наступая на восток навстречу фронту наступления французов, а на левом фланге пытался с направления Позьер — Тьепваль овладеть краем хребта и тем самым расширить расположенные на нем английские позиции.
Для этой цели в распоряжение Гауфа был передан корпус АНЗАК (Бёрдвуд), часть которого 23 июля была брошена против Позьера. Одновременно три корпуса 4-й армии возобновили наступление на всем узком фронте от Гильемона до Базентен-ле-Пети. Наступление это полностью провалилось; слева 1-я австралийская дивизия закрепилась в Позьер.
После этого Хейг вернулся к тактике постепенного «отгрызания». Тактика эта в итоге была развита в определенную и достаточно осмысленную стратегию измора, ее сторонники отстаивали такой образ действий, ссылаясь на слишком радужные и ошибочные подсчеты потерь германцев.