Как водится, германская пропаганда превознесла этот довольно скромный успех до небес, говоря о ста пятидесяти тысячах только пленных русских. Но уже в феврале, в ходе 2-й Праснышской операции противник был вновь отброшен на государственную границу в Восточную Пруссию, а русские сумели, наконец, похоронить героев, предпочитавших умирать, но не сдаваться. Вскоре после поражения в Августовских лесах генерал Н. В. Рузский под благовидным предлогом был отстранен от командования армиями Северо-Западного фронта, и его место занял начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев.
Даже после поражения 10-й армии в Августовской операции в январе 1915 года и временном переходе к обороне на всех фронтах главнокомандующий армиями (3-я, 8-я, 11-я, 9-я) Юго-Западного фронта генерал Н. И. Иванов использовал эти события в своих интересах. В феврале на крайнем левом фланге Юго-Западного фронта формируется новая 9-я армия, получившая задачу наступать на направлении Мармарош – Сигет Теперь, после разгрома в Августовских лесах, Ставка окончательно отказалась от идеи овладения Восточной Пруссией и перенесла основные усилия в Карпаты.
Документы отчетливо показывают нам, что и генерал Иванов, и Ставка желали наступать и наступали, вне зависимости от намерений противника: Верховный Главнокомандующий был за наступление в принципе, а главкоюз Иванов обещал успех. Опять-таки наступление в северных Карпатах действительно предрешало судьбу осажденной еще осенью 1914 года крепости Перемышль и вдобавок выводило русские армии на Среднюю Вислу. Но ведь генерал Н. И. Иванов, во-первых, наступал всем фронтом, изматывая все без исключения армии своего фронта в горных боях, а, во-вторых, вскоре перенес наступательные усилия на юг, что было вообще бессмысленно при создавшейся обстановке. Кроме того, наступление в Южных Карпатах подставило под удар фланги правофланговой 3-й армии, занимавшей участок в Северных Карпатах и на фронте Горлице – Тарнов, откуда неприятель и начнет свое наступление весной 1915 года.
С 10 января русские армии Юго-Западного фронта бросились вперед. В тяжелейших горных боях, где требовалось драться за каждую высоту и каждый блокгауз, были израсходованы последние запасы боеприпасов и потрачены последние человеческие резервы, которые были подготовлены в зиму 1915 года. Русские войска сумели пробиться через важнейшие перевалы и к весне уже были готовы бросить в Венгрию свою кавалерию, однако немцы перебросили свои войска на наиболее опасные направления, сцементировав австрийскую оборону, и сумели остановить русские армии на самом пороге Венгрии. А развивать успех было уже нечем: за три с небольшим месяца боев потери армий Юго-Западного фронта достигли миллиона человек, немногим меньше потеряли и австро-германцы.
6 марта Верховный Главнокомандующий согласился с идеей генерала Иванова о том, что обход краковского укрепленного района выгоднее производить не с севера, а с юга, через Будапешт, для чего требовалось условие занятия Карпат. Помимо прочего, великий князь Николай Николаевич надеялся привлечь к выступлению на стороне Антанты выжидавшую в пассивном нейтралитете Румынию. При этом Ставка не задавалась оценкой степени боеспособности румынской армии: главным считалось какое-то дополнительное число штыков.
23 марта генерал Н. И. Иванов отдал директиву по армиям фронта, в которой указывал: «В настоящее время ближайшими нашими задачами будут: переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника». В то же самое время австро-германцы уже готовились перейти в контрнаступление от Кракова. Перенос усилий на левый (южный) фланг фронта предопределил поражение на правом (северном) фланге под Горлице-Тарновом в апреле 1915 года, ибо лучшие силы и средства отправлялись на участок, наименее доступный для массовых действий (а значит, и для использования численного перевеса) и наиболее отдаленный от места предстоящего прорыва противником русского фронта. Даже при условии наличия достаточного числа оружия и боеприпасов поражение 3-й армии становилось неизбежным уже в силу расположения войск Юго-Западного фронта, когда все армии, кроме 3-й, втягивались в горы и не могли совершать быстрых перегруппировок.
Штаб Юго-Западного фронта намеревался вытеснить неприятеля с горных перевалов и занять исходное положение для выхода на венгерскую равнину. Желая нанести австрийцам решительное поражение, а заодно и облегчить положение правофланговой 3-й армии, генерал Иванов перенес основные усилия на свой левый фланг, куда после капитуляции крепости Перемышль (сто двадцать тысяч австрийцев оказалось в русском плену) 9 марта была переброшена вся Блокадная армия, получившая наименование 11-й армии. Штаб фронта планировал одним ударом с юга на север последовательно сбить войска врага с Карпат и затем двинуться на Будапешт и Вену.
Этот маневр был самым удобным и напрашивающимся вариантом. Однако такая операция требует как достаточного количества войск, так и соответствующей техники с боеприпасами. Ни того, ни другого зимой 1914/15 года генерал Н. И. Иванов не имел. А потому подобный маневр вдоль Карпат, только наоборот – с севера на юг, – предпримут уже немцы в ходе Горлицкой операции в апреле-мае 1915 года. Последнее отчаянное фронтальное наступление, предписанное директивой 23 марта, постепенно выдыхалось, и на ряде участков измотанные и понесшие большие потери войска вынуждены были переходить к обороне.
Разбирая операции армий Юго-Западного фронта зимой-летом 1915 года. М. Д. Бонч-Бруевич считает, что Карпатская операция и неизбежно вытекавшее из нее Горлицкое поражение в конечном итоге обратились в разгром большей части вооруженных сил Российской империи. По его мнению, основными причинами такого поворота вещей стали следующие причины:
1) отсутствие определенного и твердо проводимого в жизнь оперативного плана у Верховного Главнокомандующего;
2) искание замысла Карпатской операции не в стратегической обстановке на всем театре военных действий, а в политических соображениях относительно привлечения на сторону Антанты до того нейтральных государств – Румынии и Италии – без достаточного взвешивания значения их вступления в войну;
3) недостаток решимости у Верховного Главнокомандующего на своевременный отказ от дальнейшего развития Карпатской операции и резкое изменение плана действий;
4) неизменное давление западных союзников на русскую стратегию;
5) неопределенность союзнических обязательств русской армии в отношении развития и ведения ее операций;
6) пренебрежение интересами России в угоду осуществления «фантастических оперативных планов» и «сверхсоюзнических» обязательств;
7) полководческая неспособность генерала Н. И. Иванова и расточительное расходование людского материала командованием Юго-Западного фронта в период проведения Карпатской операции.
В конечном счете, по мнению Бонч-Бруевича, Карпатская операция «привела к разгрому лучшей половины всей действующей русской армии, которая надолго после нее лишилась наступательного порыва»[119].
Наступление армий Юго-Западного фронта в Карпатах имело два главных негатива: вывело из строя до миллиона человек и во многом уничтожило последние запасы боеприпасов, оставшихся от довоенного ресурса[120]. Враг понес не меньшие потери, но это были австрийцы. Германская сила осталась накануне решающего контрнаступления в целости. Теперь русские армии были практически беззащитны перед вооруженным до зубов врагом, подготовившим только для контрудара по русскому Юго-Западному фронту свыше миллиона снарядов.
Горлицкий прорыв
Целью Карпатской наступательной операции, фактически захлебнувшейся к апрелю, но на отдельных участках (9-я армия) продолжавшейся вплоть до германского наступления под Горлице-Тарновом, ставилось создание благоприятных условий по выводу Австро-Венгрии из войны. Предполагаемый переход весной 1915 года в решительное наступление совершенно оправдывал эту цель со стратегической точки зрения. Однако материальные возможности (подготовленные пополнения и запас вооружения и боеприпасов, отсутствовавшие в России к этому времени) не соответствовали военно-политическим устремлениям русской Ставки. Результатом планирования русского Верховного Главнокомандования стали незавершенность Карпатской операции, перерасход вооружения и боеприпасов, огромные потери, понесенные в сражениях за горные перевалы, а противник получил благоприятные условия для своего контрнаступления против войск русского Юго-Западного фронта.
Согласно замыслу командующего фронтом, главные силы 3-й армии были прикованы к Мезо-Лаборчскому направлению, к своему левому флангу. На краковском направлении стояли слабые заслоны, так как прикрыть все сразу не хватало сил: резервы шли на левое крыло фронта. Самым лучшим выходом для генерала Н. И. Иванова стал бы отход армий фронта с Дунайца и Карпат за реку Сан. Однако это означало бы признать свою некомпетентность и необходимость перехода к стратегической обороне.
В то же время основные усилия стран Центрального блока в кампании 1915 года переносились на восток. Угроза поражения Австро-Венгрии, усугубившаяся решимостью Италии выступить на стороне Антанты, и застывший позиционный фронт на Западе вынуждали австро-германцев ударить на Восточном фронте. Согласно плану нового (после смещения генерала Х. Мольтке-младшего) начальника германского Генерального штаба генерала Э. фон Фалькенгайна, прорыв Русского фронта должен был иметь крупный успех на австрийском участке фронта. В перспективе наступление могло получить продолжение, чтобы положить начало разгрому русских в кампании 1915 года. Назревавший в русских армиях тяжелейший кризис вооружения не был секретом для германского командования.
Все было за нанесение мощного удара на востоке. Теперь следовало выбрать место прорыва. Был предложен вариант удара встык между русскими 3-й и 4-й армиями Юго-Западного фронта, между Верхней Вислой и подножием Бескидского хребта в районе Горлице. В случае успеха австро-германцы получали возможность оттеснить 4-ю армию в Польшу, а прочие русские армии выбить из Карпат и далее – из Галиции.