Выполняя приказ, русские 3 декабря заняли древнюю столицу Персии Хамадан, образовав базу для дальнейшего продвижения в глубь Ирана. Увидев, что остановить русских не удастся, большая часть наспех образованных отрядов, созванных под немецкие знамена лозунгами «защиты ислама», стала разбегаться при первой же возможности. Образованное под эгидой немцев временное правительство, шведские руководители жандармерии, деятели «Национального комитета защиты ислама» – все это в панике бежало на юг или в труднодоступные места. Германский эмиссар граф Кауниц погиб в одной из стычек, что сразу же побудило основную массу восставших просто-напросто разбежаться.
9 декабря русские очистили Кум – центр, где группировались немцы и турки, пытавшиеся склонить персов против русских, – от врагов. В январе пал Керманшах. После взятия русскими войсками Исфагана противник потерял последний патронный завод на иранской территории. С занятием Кума и Керманшаха русские отрезали Иран от турецкой Месопотамии. Багдадская дорога была перерезана, и теперь турецкие и немецкие эмиссары могли действовать лишь через пустыни юго-западной части Ирана. Русские войска, заняв неприятельские базы, оказались полными хозяевами страны[147].
Таким образом, невзирая на свою малочисленность, русский экспедиционный корпус в короткие сроки сумел выполнить поставленную задачу – выбить противника из Ирана, переведя страну под контроль держав Антанты. Одновременно с этим русские оказались на подступах к Месопотамии, откуда было возможно взаимодействие с действовавшими южнее англичанами. Главным результатом операции стала ликвидация попытки организации восстания в Персии против Антанты.
После свертывания союзниками операции под Дарданеллами в конце 1915 года турки собрались перебросить большую часть высвободившихся в Галлиполи сил на Кавказ. То есть турки получили возможность сформировать на Кавказском фронте вторую армию и наконец-то приступить к широкомасштабному вторжению в русское Закавказье. Концентрация сил на Кавказском фронте со стороны турецкого командования означала, что давление англо-французских союзников на турок значительно понизилось, вследствие чего теперь русские должны были принять на себя главный удар со стороны армий Османской империи.
Следовательно, к середине 1916 года положение на Кавказе для русских должно было резко ухудшиться: противник ожидал больших подкреплений. В таких условиях генерал Н. Н. Юденич решил разгромить 3-ю турецкую армию до весны, до подхода первых резервных эшелонов из-под Дарданелл, которые ожидались с марта месяца. Центр неприятельского сосредоточения лежал в районе крепости Эрзерум.
К декабрю 1915 года численность русской Кавказской армии, за исключением корпуса генерала Н. Н. Баратова, действовавшего в Персии и подчиненного непосредственно наместнику великому князю Николаю Николаевичу, составляла 153 200 штыков, 27 630 сабель при 450 пулеметах и 373 орудиях – 111 батальонов, 200 сотен, 8 ополченских и добровольческих дружин. Кроме того, в резерве находилось 50 000 человек в подчинении Кавказского военного округа, и еще 70 000 новобранцев проходило обучение в запасных пехотных батальонах в прифронтовой зоне.
Численность 3-й турецкой армии, которой командовал Махмуд-Киамиль-паша, составляла около 100 000 штыков в 125 батальонах, 10 000 сабель курдской иррегулярной конницы и 32 запасных батальона[148]. Турки ожидали подкреплений из-под Стамбула уже в апреле 1916 года, а потому перешли к стратегической обороне на Кавказском фронте. К счастью, время года не благоприятствовало ведению широкомасштабных наступательных операций.
Чтобы скрыть готовившийся удар, о плане предстоящего наступления знало резко ограниченное число командиров. Задачи начальникам частей, предназначенных для прорыва (1-й и 4-й Кавказские, 2-й Туркестанский корпуса, 4-я Кавказская стрелковая дивизия), были поставлены лишь за десять дней до начала наступления, на совещании в Карсе. В тылах ударной группировки была выставлена кавалерийская завеса, а сам район совершенно изолирован от местного населения. Вдобавок штаб Кавказской армии дезинформировал противника, распустив слухи о подготовке широкомасштабного наступления весной 1916 года в Иране, где генерал Баратов только-только закончил успешную Хамаданскую операцию.
Неприятель поверил ложным сведениям. Действительно, накануне были Рождественские праздники, так что ожидать каких-то боевых действий со стороны русских было незачем (именно на это и рассчитывал Юденич). За неделю до начала операции новый командарм-3 Махмуд-Киамиль-паша уехал в Стамбул, а его немецкий начальник штаба находился в отпуске в Германии. Временное командование 3-й армией принял битый в Алашкертской долине летом 1915 года Абдул-Керим-паша. Турки, укрепляясь, готовились к зимовке и мирной передышке вплоть до весны.
28 декабря 1915 года, во исполнение фактора неожиданности, заложенного в основе плана операции, 2-й Туркестанский корпус перешел в наступление, открыв Эрзерумскую операцию. Турки бросили свои резервы на отражение русского наступления, а 30 декабря ударил 1-й Кавказский корпус, наносивший главный удар. И, наконец, с 1 января 1916 года, после успешного прорыва неприятельского фронта, Кавказская армия перешла в общее наступление: «Как в Кепри-Кейском сражении, так и при штурме Эрзерума русское командование избрало для нанесения главного удара участки, которые немцы, бывшие инструкторами в турецкой армии, и турки считали наиболее труднодоступными. Поэтому эти участки защищались слабо и не имели организованной системы огня. Кроме того, уже и после обнаружения наступления русских войск на этих участках, турки лишены были возможности своевременно перебросить сюда резервы из-за трудностей движения зимой в горах по труднодоступной местности»[149].
Сражение сразу же приняло исключительно ожесточенный характер. Во многом это объяснялось тем фактом, что стороны вели бои за тепло: в зимних горах это существенный фактор. Двойное превосходство русской стороны в артиллерии позволяло командованию восполнять недостатки тактики (штурм сильно укрепленных горных позиций) огневым маневром. Кроме того, генерал Н. Н. Юденич не обращал внимания на просьбы корпусных командиров о подкреплении, сохранив резервы для самого штурма и одновременно требуя от войск увеличивать темпы наступления, не обращая внимания на трудности. В результате, как только стало известно, что уже все без исключения турецкие части введены в сражение, командующий бросил вперед свой резерв: усиленную 4-ю Кавказскую стрелковую дивизию генерала Н. М. Воробьева, одним ударом переломив ход прорыва в свою пользу.
Эрзерумский укрепленный район имел в своем составе одиннадцать долговременных фортов, расположенных в две линии на высотах хребта Деве-Бойну. Общая протяженность укреплений – шестнадцать километров, высота господствующих вершин – 2200-2400 м. Не укрепленным остался только исключительно труднодоступный хребет Карга-Базар, господствовавший над местностью. Но именно здесь можно было прорваться в эрзерумскую долину в промежуток между фортами Тафта и Чобан-Деде. Такой маневр позволял отрезать защищавшиеся на хребте Деве-Бойну турецкие войска от Эрзерума. Именно это и сделали Донская пешая бригада (четыре батальона при двух горных орудиях) и устремившаяся вслед за донцами в прорыв 4-я Кавказская стрелковая дивизия при тридцати шести орудиях.
Уже 4 января кеприкейские позиции были в руках русских, а 4-я Кавказская дивизия генерала Н. М. Воробьева подошла к отрогам массива Деве-Бойну. Потери в борьбе за предполье к Эрзеруму составили пятнадцат тысяч человек у русских и более двадцати пяти тысяч (в том числе до семи тысяч пленных) у турок. 7 января части 1-го Кавказского корпуса вышли к поясу фортов крепости Эрзерум. Следующим логическим шагом должен был стать штурм крепости, так как турецкие войска были деморализованы и морально надломлены.
В этот момент великий князь Николай Николаевич, не веривший в успех штурма, приказал генералу Юденичу приступить к отводу войск в район Карса, удовлетворившись частной победой перед крепостью. Однако генерал Н. Н. Юденич отказался выполнить приказ и сообщил, что берет всю ответственность на себя. Один из соратников командарма вспоминал: «Инстинктом, присущим только крупному полководцу, генерал Юденич сразу охватил всю сущность, не повторяемой дважды, столь благоприятной для нас обстановки и понял, что наступила самая решительная в течении войны минута, которая более никогда не повторится; что пришло время, когда принятое им решение может совершенно изменить в нашу пользу всю обстановку нашей борьбы на Кавказском театре, и что для этого необходимо настоять на отмене приказа Августейшего Главнокомандующего, категорически требовавшего прекращения дальнейшего наступления и запрещавшего штурм»[150].
Перед тем как приступить к борьбе за укрепленный район, русские перешли в наступление и на других направлениях: на побережье Черного моря и около озера Ван, чтобы противник не смог перебросить под Эрзерум подкрепления. Более того, еще не закончив сражение за Эрзерум, но почувствовав благоприятность складывающейся обстановки, русские 23 января начали операцию по овладению турецким черноморским портом Трапезунд. Одновременное наступление на нескольких направлениях сковало силы неприятеля, не позволив турецкому командованию маневрировать своими чрезвычайно ограниченными резервами в пределах той линии, по которой развернулись ожесточенные сражения.
30 января, в первый же день штурма, части 2-го Туркестанского корпуса генерала М. А. Пржевальского ворвались в форт Кара-гюбек и Далан-гез. Русские атаковали двумя колоннами с севера и востока. На рассвете 2 февраля русские части взяли форт Чобан-Деде. Нельзя сказать, что эти победы дались легко: турки не только отбивались огнем, но и постоянно переходили в контратаки, воскрешая кровопролитные штыковые бои прошлых войн, когда огневая мощь войск еще не была столь высока, как в эпоху скорострельного оружия.