ский корпус, действовавший на правом фланге армии, прорвал оборону врага у Соколова и положил начало движению армии вперед.
Тем временем 27 мая, когда в Ставке стало ясно, что путь на Львов открыт, Алексеев предложил Брусилову перенести наступление на линию Луцк – Сокаль – Рава-Русская. Однако главкоюз, захвативший в первые несколько дней удачного наступления несколько десятков тысяч пленных, не осознал, что теперь объектом действий армий Юго-Западного фронта становится австрийская армия, которую следовало добить. Брусилов предпочел Ковель и остановил войска в ожидании наступления армий Западного фронта.
Сосредоточив все усилия и внимание на Ковеле, штаб Юго-Западного фронта упустил возможность благоприятного разгрома основной группировки противника, отходившей на Станиславов. На этом направлении наступали как раз 7-я и 9-я армии. Объединение их усилий позволяло бить австрийцев в тот момент, когда их отступление походило на бегство и фронт удерживали только немцы, которых все-таки было маловато. Упустив этот шанс, генерал А. А. Брусилов мог видеть, как австрийцы стали отходить с рубежа на рубеж уже организованно, замедляя темпы развития русского наступления.
Войска 9-й русской армии генерала П.А. Лечицкого, как и 8-я армия, получили задачу главного, пусть и не столь мощного удара. К началу прорыва русские имели здесь сто шестьдесят пять тысяч штыков и сабель при 495 орудиях против ста десяти тысяч при 500 орудиях 7-й австрийской армии генерала Пфлянцер-Балтина. Австрийцы обращали особенное внимание на оборону своего южного участка, где русские позиции упирались в границу Румынии.
Помимо обеспечения южного участка всего Восточного фронта, австрийцам приходилось еще учитывать и Румынию, все более склонявшуюся к намерению вступить в войну на стороне Антанты. Также неприятель стремился удержать в своих руках важный пункт Черновцы, что еще более сковывало его действия, однако мощная артиллерия придавала устойчивость обороне.
Главный удар 9-й армии приходился в направлении деревни Доброноуц силами 11-го армейского корпуса графа Баранцева. Именно здесь генерал Лечицкий сосредоточил почти всю свою тяжелую артиллерию. Учитывая особенности неприятельской обороны, командарм-9 предписал своим войскам произвести внезапный удар из выстроенного плацдарма, сблизившего русские позиции с вражескими до расстояния в сто – сто пятьдесят метров. Также предусматривалась газобаллонная атака.
22 мая дивизии 11-го армейского корпуса после шестичасовой артиллерийской подготовки бросились в наступление. В первый же день наступления войска 9-й армии взяли 11 640 пленных, 14 орудий и 18 пулеметов, однако высота 458 задержала всю армию на целых шесть дней, до 28-го числа[158]. Поэтому русские поспешили закрепиться на завоеванной неприятельской позиции и подготовить перегруппировку для нового броска вперед. Только 29 мая части 41-го, 12-го и 11-го корпусов смяли всю австрийскую оборону между Онутом и Доброноуцем. 5 июня русские вступили в Черновцы. Враг в панике отступал к Карпатам, стремясь закрепиться на перевалах.
Сотни тысяч пленных, моральное потрясение австрийских войск, потеря ими техники – вот результат первых трех недель русского наступления. Выход группы армий, преодолевших оборонительный фронт противника, на маневренный простор побуждал русское командование развить успех постановкой задач стратегического характера. В это время, как писал Людендорф, после ошеломляющего успеха русских в мае-июне 1916 года «австро-венгерские войска потеряли всякую веру в свои силы, и всюду нуждались в германской опеке»[159].
«Ковельская мясорубка»
После того как все четыре русские армии успешно преодолели укреплявшуюся девять месяцев оборонительную линию врага и стали развивать наступление в глубь вражеской территории, перед главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта и его штабом встал вопрос о дальнейшем развитии прорыва. Для всех четырех армий резервов не хватало, поэтому надо было выбрать приоритетное направление главного удара.
С одной стороны, 8-я армия должна была действовать совместно с войсками Западного фронта в общем направлении на Брест-Литовск, что подразумевало штурм Ковеля. С другой стороны, левый фланг 8-й армии невольно тянулся на львовское направление, где слабая 11-я армия не могла своими силами нанести неприятелю поражение. Отставание тылов и необходимость подтягивания резервов вынудили генерала Брусилова приостановить наступление и приступить к перегруппировке сил и средств, причем приоритетной задачей главкоюз выбрал все-таки ковельское направление.
Ковель, являвшийся ключом ко всему Полесью, был заблаговременно укреплен противником. Помимо того что город являлся мощным железнодорожным узлом, он прикрывал собою выход на Брест-Литовск, а, следовательно, в тыл всему южному крылу германского фронта. Также взятие русскими Ковеля еще более разобщало австрийцев и германцев в их усилиях по противодействию русскому наступлению.
Продолжения решительного наступления требовали и результаты успеха первых двух недель прорыва. Первые итоги победы были огромны. Трофеи русских армий с 22 мая по 10 июня включительно составили около двухсот тысяч пленных, 219 орудий и 644 пулемета. Несомненно, что пулеметов было взято больше (войска, как правило, оставляли их себе), но вот орудий противник потерял очень мало, сохранив технический костяк для своих подходивших резервов. В качестве примера: одна только 2-я русская армия Северо-Западного фронта, после поражения в августе 1914 года под Танненбергом, потеряла около пятисот орудий.
Директивой по армиям фронта главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта остановил наступление войск. В тот же день, 2-го июня, А. А. Брусилов телеграфировал генералу М. В. Алексееву относительно задержки предполагаемого главного удара Западного фронта, что «постоянные отсрочки нарушают мои расчеты, затрудняют планомерное управление армиями фронта и использование в полной мере той победы, которую они одержали… [ив заключение] Приказал 8-й армии прекратить наступление». Приостановка наступления 8-й армии с целью выравнивания по ней прочих приотставших армий позволила Линзингену выиграть время и подтянуть свои немногочисленные резервы в ключевые точки складок местности.
Брусилов увязывал свое решение с тем обстоятельством, что удар 3-й армии Западного фронта, стоявшей на стыке фронтов, был отложен до 4 июня, и главкоюз опасался контрудара во фланг. Однако немцы в Ковеле были еще слишком слабы, им требовалось время для подтягивания резервов, и 8-я армия по-прежнему превосходила неприятеля в числе штыков.
В этих тяжелейших для Центральных держав условиях генерал Линзинген избрал единственно верную тактику: бить тем, что есть, в надежде на то, что противник не выдержит и остановится. Таким образом, германцы перенесли борьбу в плоскость психологии и выдержки. К сожалению, немцы выиграли: первый же незначительный контрудар Линзингена 2 июня укрепил генерала Брусилова в правильности выбранного решения об остановке наступления 8-й армии, рвавшейся к Ковелю.
Во второй половине июня, когда войска 8-й армии пытались пробиться к Ковелю, а 9-я армия теснила врага к Карпатам, генерал А. А. Брусилов писал супруге, что нужно идти вперед, так как того жаждут войска. Одновременно с этим, жалуясь на инертность главкозапа генерала А. Е. Эверта, главкоюз боялся, что летнее наступление на Восточном фронте может и «не развиться в грандиозный маневр-операцию». «Настало решающее время, – справедливо считал генерал Брусилов, – кто выиграет войну»[160].
Только в конце июня, после провала наступления армий Западного фронта под Барановичами, Юго-Западному фронту наконец-то передали главный удар официально. Но к этому времени противник успел и перекинуть резервы, и укрепиться в ковельском районе. Вот тут-то и следовало переносить главный удар на львовское направление, сминая врага в маневренной войне, в которой русские могли реализовать и численное превосходство, и многочисленную кавалерию, и слабость австрийских вооруженных сил. Но психология «позиционности» подчиняла себе волю русских военачальников.
Во второй половине июля, когда А. А. Брусилов возобновил решительное наступление 8-й армии на Ковель, немцы успели уничтожить все переправы через реку Стоход и, активно используя артиллерию, сумели вырвать оперативную паузу и тем самым получить преимущество, оказавшись в более выигрышном положении до прибытия подкреплений.
Главный удар нового наступления был передан прибывшим на место сражений гвардейским частям. Из них была создана группа генерала В. М. Безобразова, возглавившего гвардию по личному распоряжению императора. М. В. Алексеев, сознававший полную неподготовленность генерала Безобразова к командованию, ничего не смог сделать для его устранения. В гвардейскую группу вошли 1-й и 2-й гвардейские корпуса, гвардейский кавалерийский корпус, приданные для усиления 1-й и 30-й армейские корпуса, а также 5-й кавалерийский корпус (в августе эта группа будет переименована в Особую армию).
Основной порыв гвардейцев был нанесен на деревню Свидники. В боях 15 июля группа Безобразова взяла в плен более двадцати тысяч человек и пятьдесят шесть орудий. Этот успех был достигнут за счет войск 2-го Гвардейского (генерал Г.О Раух) и 30-го армейского (генерал А. М. Зайончковский) корпусов, вклинившихся во вражескую оборону. Однако из-за нерешительности и неумения самого генерала Безобразова достигнутый успех не был развит, хотя местность побуждала броситься вслед за отступающим неприятелем, повиснуть на его плечах и ворваться в Ковель на загривке врага. В результате генерал Безобразов остановил 30-й корпус, равняя его по остальным.
Немцы успели перекинуть тяжелую артиллерию, и в боях 16-21 июля, не продвинувшись ни на шаг, хотя гвардейцы атаковали в полный рост, густыми цепями, ударная группа понесла громадные потери. 26-28 июля гвардия пыталась вторично пробиться к Ковелю. Понеся огромные потери у Кухарского леса и под Витонежем, русские были вынуждены отойти и прекратить атаки. 30-го числа Особая армия была передана Западному фронту, а генерал В. М. Безобразов отстранен от командования. Гвардия же в полном составе осталась на зиму в окопах, дабы попытать счастья в наступлении следующего года.