Судя по городскому фольклору, Матвиенко начала завоевывать сердца петербуржцев еще при Яковлеве. Фольклор отмечает преимущества, понятные петербуржцам, одного перед другим:
Губернатор Яковлев и Валентина Матвиенко после хорошего фуршета сопровождают иностранную делегацию по Питеру. Пересекая по мостику очередной канал, Яковлев с гордостью вещает:
— Это наша Северная Пальмира.
Тут из-под моста выплывает корявая лайба с одним веслом, в которой пьяный синяк с прилипшим к нижней губе окурком горланит матерную песню. Губернатор, качнувшись в сторону, разъясняет:
— А вот и гольдон… гондон…
Матвиенко торопливо подхватывает:
– .. северовенецианский лодочник.
По не вполне корректным и не очень понятным подсчетам любителей статистики, Матвиенко стала 61 губернатором Петербурга. И первой женщиной в России на этой должности. И хоть выборы губернатора проходили не в начале осени — периоде, известном немногими теплыми днями под названием «бабье лето», а в самый разгар осеннего холодного ненастья, 5 октября, городской фольклор решил подкорректировать природный календарь.
Не мог же он отказать себе в удовольствии связать в один узел политическое событие с природным явлением, которое по традиции всегда с нетерпением ожидают петербуржцы, и изящно позлословить на тему долгожданных перемен в политическом и экономическом климате города.
— Когда в Петербурге начинается бабье лето?
— 5 октября.
В том, что Матвиенко — человек Путина, никто не сомневался. Да и она сама этого никогда не скрывала. Пройдет несколько лет, и фольклор найдет новое подтверждение этому обстоятельству. В конце второго, последнего, согласно Конституции, президентского срока Путина политики всех рангов будут захлебываться от прилива верноподданнических чувств, предлагая бесчисленные варианты продления этого срока, в обход Конституции, но не нарушая ее. Древние софисты могли бы позавидовать рафинированной изощренности предложений московских политиков. Внес свою лепту и питерский фольклор.
— Что нужно сделать Путину, чтобы остаться на третий срок?
— Назначить своим преемником Матвиенко, а затем отправить ее… в декрет.
Но это будет потом. А пока Путин создает в Москве команду, которую в фольклоре назовут «московскими петербуржцами». Один за другим на влиятельных руководящих постах в правительстве, администрации Президента и в министерствах оказывались выходцы из Петербурга. Причем речь шла не о тех москвичах, которые были ленинградцами по происхождению, а о тех, которые для работы в Москве были вынуждены специально приехать из Петербурга. Анатолий Чубайс, Илья Клебанов, Илья Южанов, Герман Греф, Алексей Кудрин, Сергей Степашин, Геннадий Селезнев, Сергей Миронов, Дмитрий Медведев и многие другие составили в Москве влиятельную группу людей, которую в Москве, в зависимости от оценочного знака, называли или «питерской командой», или «северным альянсом». Спектр московских оценок при этом колеблется от «новых питерских», «младопитерцев» и «питерских юристов» до «питерских чекистов» и даже «ленинградских чекистов». Не без тайной надежды на изменение сложившейся ситуации, московские острословы называют Дом правительства «Ленинградским вокзалом». Мол, все эти транзитные перемещения долго продолжаться не могут. Все образуется и встанет на свои привычные места.
А в это время, согласно фольклору, на подлинном Ленинградском вокзале в Москве и в отделах кадров многочисленных правительственных учреждений происходят одни и те же сценки:
Подходит поезд из Петербурга. К прибывшим бросаются москвичи:
— Вы из Петербурга?
— Да.
— Читать, писать умеете?
— Да.
— Не хотите ли поработать в правительстве?
Сотрудники отдела кадров перебирают заявления о приеме на работу. Один — другому:
— Он, кстати, тоже из Питера.
— Почему кстати?
— А это теперь всегда кстати.
По другому анекдоту, кадровая мобилизация на работу в Москве начинается еще в Петербурге.
— Почему петербургские улицы по вечерам пустеют?
— Петербуржцы в темное время боятся выходить из дома.
— Почему же?
— Их тут же вылавливают, запихивают в машины и увозят в Москву для работы в правительстве.
Да и личная жизнь москвичей, похоже, ничем не отличается от служебной. Еще один анекдот запечатлел семейный сюжет в московской квартире:
Просыпается утром в субботу муж и задумчиво говорит жене:
— Я сгоняю утром в воскресенье в Питер на базар, куплю хомячка.
— Ты что, не можешь его купить здесь, в Москве?
— Нет, люди сказали: в семье должен быть кто-то питерский.
Но время идет, и у москвичей, судя по новым анекдотам, появляются некоторые надежды. Судите сами.
Москва. Садовое кольцо. Идет машина с питерскими номерами. Ее останавливает гаишник и вежливо обращается к водителю:
— Предъявите, пожалуйста, документы.
Из машины выглядывает удивленное лицо.
— А что? Путин уже не президент?
Как видим, прохладные и настороженные отношения москвичей и петербуржцев друг к другу за триста лет совместного существования двух столиц ничуть не изменились.
— Почему петербуржцы не болеют СПИДом?
— Потому что в Москве их никто не любит.
Эти отношения уходят в глубину истории. Напомним, что уже сам факт неожиданного появления Петербурга на исторической карте русского государства явился непростительным вызовом патриархальной стареющей Москве. Нежданное дитя взбалмошного государя заявило о себе так громко, что моментально вывело первопрестольную из полудремотного состояния азиатской невозмутимости. Ожила и засуетилась многодумная боярская оппозиция молодому и непостижимому царю. Уже тогда вольные или невольные эмиссары Москвы закладывали прочный фундамент трехвекового противостояния двух столиц. Страшное проклятие «Петербургу быть пусту!» именно тогда приобрело законченную пословичную форму и стало первым вызовом Москвы юному Петербургу. С тех пор арсенал московской и петербургской фразеологии пополнился множеством пословиц и поговорок — почетными следами боевой брани на полях непримиримых словесных дуэлей. Вот далеко не полный арсенал ядовитых стрел, которыми любезно обменялись Петербург и Москва за триста лет своего соседства: «Питер — голова, Москва — сердце»; «Петербург — это мозг, Москва — это чрево»; «Питер — кормило, Москва — корм»; «Новгород — отец, Киев — мать, Москва — сердце, Петербург — голова»; «Москва — сердце России, Питер — ум, а Нижний Новгород — тугой карман»; «Москва от сердца, Петербург от головы»; «Отольются Москве невские слезки»; «При упоминании о Северной столице у членов правительства меняются лица»; «По ком промахнется Москва, по тому попадет Питер»; «В Москве сруб срубят, в Питер стружки летят»; «Славна Москва калачами, Петербург — усачами»; «Москва невестится, Петербург женихается»; «Москва — девичья, Петербург — прихожая»; «Москва — матушка, Петербург — отец»; «Москва матушка, а Петербург — батюшка»; «В Москве место красит человека, в Петербурге человек — место»; «Москва женского рода, Петербург — мужского».
Не отставал от фразеологии и другой боевой жанр городского фольклора — анекдот.
В трамвай входит дама. Молодой человек уступает ей место.
— Вы ленинградец? — спрашивает дама.
— Да. Но как вы узнали?
— Москвич бы не уступил.
— А вы москвичка?
— Да. Но как вы узнали?
— А вы не сказали спасибо.
Судя по тексту, сюжет разворачивается в вагоне ленинградского трамвая. А вот что происходит в это время в Москве:
В московском метро.
— Простите, вы случайно не петербуржец?
— Нет.
— А может, у вас родственники в Петербурге?
— Нет.
— Друзья?
— Нет.
— Сослуживцы?
— Нет.
— Так сойди с моей ноги, козел!
Подлинной находкой для московского фольклора стало присвоение определенными средствами массовой информации Петербургу сомнительного звания «криминальной столицы России». На Петербург посыпалось одно обвинение за другим. В выборе средств не стеснялись. Использовался любой повод, будь то празднование 300-летия города, спортивный чемпионат или проведение в нем саммита «Большой восьмерки».
По Петербургу мчится на бешеной скорости «мерседес». Гаишники пытаются его остановить — безрезультатно. Наконец расставляют «ежей», зажимают водителя, вытаскивают, распластывают по асфальту. Он изумленно спрашивает:
— Мужики, вы что?
— Ты с какой скоростью ехал?
— Триста.
— Да ты соображаешь?
— А что, у вас же на въезде в город висит знак «Петербург — 300».
– А чего это так много милиции было в Санкт-Петербурге? — Чтобы члены саммита «Большой восьмерки» порядок не нарушали.
Телефонный звонок.
— Алло! Добрый день. Это вас из Петербурга беспокоят.
— Ну зачем же так сразу наезжать?! Может быть, можно договориться?
Настоящим подарком для московских острословов стал скандал с кражей художественных ценностей из Эрмитажа, случившейся летом 2006 г. Казалось, все триста лет Москва только и ждала этого счастливого дня, чтобы наконец расквитаться с заносчивым Питером.
Останавливается поезд. Из него выходит женщина с большим чемоданом. Подходит местный мужчина.
— А вы сами откуда будете?
— Из Петербурга.
Мужчина, подозрительно глядя на чемодан:
— Из Эрмитажа?
Петербуржцы, понятно, в долгу не остались. Тема дружбы двух городов получила свое дальнейшее развитие. Извлекается из небытия старое уничижительное прозвище москвичей — москаль.
Приезжает москаль в Петербург. Долго восхищается архитектурой и белыми ночами. Рассказывает, что очень понравились фонтаны Петергофа. Его спрашивают: