т внимание почти исключительно Бразилии. Африканцев захватывали и отправляли через Атлантический океан, чтобы сделать богатой огромную страну, жители которой противились цивилизации. [...] В заморских провинциях имеются богатые месторождения золота, меди, железа и драгоценных камней. [...] В Африке мы можем возделывать все то же самое, что выращивается в Америке. [...] Для этого необходимы только промышленность, применение ее капиталов, новые организации, и через несколько лет мы получим великие результаты».
Начиная с этого времени проект создания новой африканской империи и координации экономик метрополии и заморских владений постоянно находился в повестке дня деятельности государства.
Португальские владения в Африке ограничивались в то время маленькими поселениями на побережье и в зонах, легко доступных для выхода к морю. Португальцы обосновались там с эпохи Великих географических открытий, однако ориентация эмиграции на Бразилию и трудности адаптации к африканскому климату воспрепятствовали тому, чтобы поселения увеличивались и распространялись во внутренние районы, как это произошло в Бразилии. В городе Луанда, основанном португальцами в 1575 г., средняя продолжительность жизни белого человека была меньше десяти лет; до середины XIX в. ни один родившийся там белый ребенок не смог выжить.
Когда возник португальский проект создать из поселений упрямцев империю в Африке, европейское колониальное движение находилось на подъеме. В начале века английские фабрики перерабатывали около 50 млн. фунтов хлопка-сырца в год; в 1890— 1895 гг. этот показатель увеличился до 700 млн. фунтов. А в Африке обнаружились великолепные условия для плантаций хлопка. Таким образом, португальская экспансия в Африке была вынуждена жестко конкурировать сначала с Англией, а позднее с другими державами, заинтересованными в экономической эксплуатации этого континента. Один из самых заметных фактов в португальской истории XIX в. состоит в том, что в этой борьбе между великими Португалия смогла отстоять свои права на участие в разделе и, несмотря ни на что, получила в нем столь большую долю.
Отмена рабства
Нападки англичан начались по поводу необходимости отмены рабства. Энергия паровых машин позволила в Англии обходиться без труда рабов; в переходный период труд женщин и детей обеспечивал рабочую силу, даже более дешевую, чем у рабов, да еще с тем преимуществом, что предпринимателям не было необходимости обеспечивать ее жильем. Именно в ту эпоху, когда детей использовали на работе в шахтах, поскольку они были способны трудиться в более узких галереях, нежели взрослые, филантропы английского капитализма развернули международный крестовый поход за отмену рабства в других странах; этот крестовый поход помимо очевидной моральной заслуги был полезным с той точки зрения, что сумел воспрепятствовать опасной конкуренции со стороны регионов, в которых эта система продолжала применяться, после того как в Англии она была отменена.
Антирабовладельческая борьба не ограничивалась принципиальными заявлениями, она имела своими прямым последствием насаждение английского суверенитета в тех местах, где власти Англии считали, что торговля неграми подавлялась недостаточно сильно. Продолжение торговли рабами могло бы иметь, таким образом, в качестве последствия утрату колоний. Правительство, вышедшее из Сентябрьской революции, действовало, вооружившись реалистическим идеализмом, запретив в 1836 г. импорт и экспорт рабов в колониях к югу от экватора. Эта мера вызвала громкие протесты; говорили, что со времен вторжений варваров нанесенный Португалии ущерб не был столь большим. Хватало и красноречивых моральных аргументов: мол, именно рабство предоставляло чернокожему полезные навыки для работы, которые обеспечивали ему пропитание, поэтому покончить с этим явлением якобы означало закрыть единственную дверь, через которую бедный абориген мог перейти из варварства в цивилизацию. Но декрет был сохранен, и после перехода к «Возрождению», одна за другой принимались законодательные меры, вплоть до закона 1869 г., который окончательно отменил статус раба. Случаем, взволновавшим общественное мнение Португалии, стало происшествие с французским судном «Шарль и Жорж». Оно было задержано в Мозамбике по требованию Англии. Португальские власти обнаружили в трюмах сотню негров; некоторые из них были связаны веревками, и все утверждали, что были захвачены против своей воли. Капитан барка был задержан, на судно наложили арест, и его привели в устье реки Тежу. Однако вмешалось французское правительство, потребовав немедленного освобождения и выплаты компенсации под угрозой военной акции эскадры, пришедшей в Лиссабон. И правительству пришлось пойти на уступку.
Вопрос об устье реки Заир
Именно в связи с проблемой рабства возник первый конфликт с Англией.
Англичане обвиняли португальцев в том, что они не противодействуют рабству в портах к северу от Луанды (в Амбрише, Молембу и Кабинде). В 1855 г. лиссабонское правительство приказало разместить войска в этих пунктах, которые до тех пор оставались заброшенными, и в таких условиях были возможны тайные погрузки негров на суда. Однако Англия заявила протест против оккупации. Речь шла о зоне, близкой к устью реки Заир, считавшейся в то время стратегическим ключом, владение которым позволило бы экономически доминировать в большой части Африки к югу от экватора. Дискуссия «по вопросу об Амбрише» длилась годами, и Англия, в конце концов, согласилась со свершившимся фактом в обмен на отказ Португалии от новых оккупации в этом регионе. Английские крейсеры получили возможность остаться, дабы контролировать перемещения португальцев.
Начиная с момента Франко-прусской войны 1870 г., спор об Африке вступил в активную стадию. Образование Германской империи изменило политический баланс в Европе, и державы стали пытаться усилить свои позиции с помощью крупных владений в Африке. Так, маленькая Бельгия с ее растущим населением и развивающейся промышленностью, имевшая Бисмарка в качестве соседа, бросилась создавать империю, выбрав для этого бассейн реки Конго. Гонка за владение устьями рек стала тогда похожа на спортивное состязание; Стэнли во главе экспедиции на службе у бельгийцев достиг этого региона в июле 1881 г. Но столкнулся с неприятностью: итальянец Бразза, возглавлявший французскую экспедицию, прибыл туда первым. Поскольку французский флаг находился на правом берегу, бельгийцы подняли свой флаг на левом. Так родились два города — Браззавиль и Стэнливиль, и оба в местах, где в течение длительного времени осуществлялся португальский суверенитет.
После этого позиция Англии в отношении португальцев изменилась. С британской точки зрения, поскольку суверенитет над зоной устья реки Заир оказался утрачен англичанами, было лучше, чтобы этот район оставался в руках Португалии — не обладавшей большой силой страны-союзницы. В 1884 г. Англия и Португалия согласились подписать Заирский договор, который признавал за Португалией суверенитет над обоими берегами, но обеспечивал свободу международного плавания и сохранял преимущества за англичанами.
Другие заинтересованные стороны выступили с протестами, ибо сочли этот договор маневром англичан, воспользовавшихся старыми правами португальцев на доминирование в устье реки Заир, чтобы воспрепятствовать таким образом доступу к морю тем, кто успел обосноваться во внутренних районах. Договор так и не был ратифицирован, и Португалия предложила обсудить этот вопрос на международном совещании с участием всех заинтересованных сторон. Такой встречей стала Берлинская конференция (1884- 1885).
Берлинская конференция и карта розового цвета
В Берлине собрались представители не только стран, которые были заинтересованы в решении вопроса Заира. Кроме этих заинтересованных, в число которых входили представители Португалии, Франции, Бельгии и Англии, присутствовали также представители Германии, Австрии, Дании, Испании, Италии, Голландии, Швеции, Норвегии, Турции и даже Соединенных Штатов. Фактически конференция не собиралась обсуждать какой-то определенный конфликт, а была намерена ввести правила европейской игры в отношении Африки.
С португальской точки зрения, самым важным стало решение, освятившее принцип «действительной оккупации». «Державы, подписавшие данный акт, признают обязательство обеспечивать на занятых ими на побережьях африканского континента территориях существование достаточной власти, чтобы заставить уважать приобретенные права». Выражение «заставить уважать» означало навязать господство с помощью оружия. Американский представитель впервые поднял тогда вопрос о «праве расы аборигенов располагать своей судьбой и своей землей, доставшейся ей в наследство». Но это была тема, которая находилась столь далеко от государственных деятелей, озабоченных иными проблемами, что она даже не заслужила обсуждения.
Традиционные аргументы португальцев об их предшествующем освоении континента и падранах времен Мануэла I оказались похоронены. Право на обладание Африкой необходимо было доказывать нынешними владениями, подтвержденными военными гарнизонами, а не историческими фактами. Португалия согласилась играть по новым правилам и устремилась к действительной оккупации регионов, находящихся между Анголой и Мозамбиком, которые, как она считала, принадлежали ей исторически. Так народился новый национальный проект — «карты Африки розового цвета»[164].
Это выражение, которое затем приобрело иронический смысл, возникло потому, что карта-приложение к договору 1886 г. между Португалией и Германией была помечена таким цветом. Датированная тем же годом, но предыдущая аналогичная карта была приложением к португало-французской конвенции; дабы французы с ней согласились, пришлось уступить им район Казаманса в Гвинее. Но ни одна из них не была первой. Их источником была та карта, которую Лиссабонское географическое общество включило в 1881 г. в манифест, обращенный к португальскому народу с предложением общенацио