— Как частный сыщик? — спросил Ник. — Берусь за грязную работу, чтобы держаться на плаву — разводы и прочее. Но, в основном, ищу пропавших детей.
— Давно этим занимаетесь? — спросил Фитц.
— Тридцать лет.
— Нашли кого-нибудь?
— Достаточно.
— Нашли кого-нибудь живыми?
Ник долго и пристально смотрел на Фитца. Затем указал пальцем наверх за спину, где висел ряд портретов на стене.
— Семерых? — спросил Фитц.
— Семерых, — ответил Ник.
— За тридцать лет? Ты живёшь вот так и... Семь? Вот эти? Это всё?
Ник откинулся в кресле и одарил Фитца слабой улыбкой. — Этого достаточно.
— Он сумасшедший, — сказал Фитц, когда мы вышли.
— Да, — ответил я. — И он помогает людям.
Фитц нахмурился и поспешил убраться с территории Вице-Лордов. Он молчал на протяжении нескольких кварталов, и казалось, что он сосредоточился на ходьбе и своих мыслях. В конце концов, он поднял голову и спросил:
— Ты ещё здесь?
— Ага.
— Хорошо. Я помог тебе. Теперь твоя очередь.
— Хорошо, — сказал я. — Поверни направо на следующем углу.
— Зачем?
— Так я смогу познакомить тебя с человеком, который поможет.
Фитц выругался.
— Ты действительно не любишь говорить людям всего, не так ли?
— Я не люблю это, я просто в этом очень хорош.
Фитц фыркнул.
— Значит ли это, что этот парень тоже пьёт?
— Не-а. Он трезв, как священник.
— Прекрасно, — вздохнул Фитц и поплёлся дальше.
Глава двадцать шестая
— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Фитц.
Мы остановились перед собором Святой Марии всех Ангелов. Назвать его церковью — всё равно, что назвать озеро Мичиган плавательным бассейном. Он огромен, занимает почти целый городской квартал, и является архитектурным памятником Чикаго. Великолепная постройка, настоящее произведение готического искусства, как внутри, так и снаружи, Святая Мария не раз служил убежищем для людей с проблемами, как у Фитца.
Парень был не в лучшей форме. Мы этим вечером изрядно прогулялись, и к тому же, несмотря на начало оттепели, температура была ещё ниже нуля, и небольшое ослабление мороза не мешало ветру пробиться под тонкую ткань старой куртки Фитца. Худым и долговязым детям хуже всех с началом зимы. Они быстрее мёрзнут. Он согревался движением, но он устал, и я вспомнил, что он, вероятно, не ел с утра предыдущего дня.
Он стоял, прижав руки к телу, дрожал и пытался сделать вид, что ничего не случилось. Его зубы стучали.
— Я знаю здесь одного человека, — сказал я. — Иди к чёрному входу и стучи, пока кто-нибудь не ответит. Спросишь Отца Фортхилла.
Фитц взглянул скептически.
— Чем он может помочь мне?
— Даст тебе одеяло и немного горячей еды, для начала, — сказал я. — Смотри, парень, играй по моим правилам. Фортхилл — порядочный человек. Такая у него работа.
Фитц сжал челюсти.
— Это не вернёт оружие. Я не могу вернуться без него. Если я не вернусь — не помогу своим людям.
— Зайди, — сказал я ему. — Поговори с Фортхиллом. Поешь чего-нибудь. Если решишь вернуться и попробовать вытащить оружие из того схрона, то у тебя ещё много времени до рассвета.
Фитц упрямо стиснул зубы.
— Это твой выбор, мужик, — сказал я. — Но голодать в холод, это плохо скажется на здоровье. Ты имел в виду те семь пушек? Большинство из них автоматы? Выходит, это примерно сорок фунтов. Будем считать, что пятьдесят, вместе с гранатами и патронами. Думаешь, ты сможешь зарыться в полузамёрзший сугроб и вытащить все пушки, поднять их все и идти с ними больше часа холодной ночью? Голодным? Тебя встретит полицейский и поинтересуется, что делает парень твоего возраста поздней ночью, неся тяжеленную сумку?
Он хмыкнул.
— По крайней мере, съешь чёртов сандвич.
У Фитца заурчало в животе, и он вздохнул.
— Ладно. Хорошо.
Фитцу потребовалось пять минут, чтобы достучаться, и когда его, наконец, услышали, суровый, кисло выглядящий пожилой мужчина в коричневом балахоне, отдалённо напоминающей рясу монаха, открыл дверь. Его имя — Отец Паоло, и он очень строго к себе относился.
Фитц сказал ему, что хочет видеть Отца Фортхилла, что это вопрос жизни и смерти. И только после нескольких минут повторения того же заявления, Отец Паоло, наконец, пригласил Фитца войти.
— Стой там, — сказал Паоло, указывая на Фитца.
Фитц вопросительно посмотрел под ноги, а затем кивнул.
— Понял.
Затем он сознательно сделал шаг в сторону, поскольку священник начал отворачиваться, уходя с угрюмым видом, достойным кардинала.
Я, вероятно, не должен был подрывать авторитет Паоло, хихикая над ним, ну и ладно. Это смешно.
Фортхилл спустился в зал из своей комнаты несколько минут спустя, одетый в фланелевую пижаму и тяжёлый, чёрный махровый халат. На ногах были большие, пушистые домашние тапочки, а его борода и волосы торчали во все стороны. Его ярко-голубые глаза были немного водянистыми и плохо видели без очков. Он прищурился на секунду, глядя на Фитца, а потом сказал:
— Чем я могу помочь, сын мой?
— Гарри Дрезден сказал, что вы можете помочь, — сказал Фитц.
Брови Фортхилла поднялись.
— Ах. Пожалуй, ты должен пойти со мной.
Фитц огляделся и кивнул.
— Думаю, да.
Фортхилл поманил и привёл Фитца через несколько скромных коридоров в небольшую комнату, где он спал и жил. Она была, возможно, десять квадратных футов, в которой были только кровать, стол, стул и пара ламп. Фортхилл пропустил Фитца, а затем закрыл за парнем.
— Пожалуйста, присаживайся, сын мой.
Фитц огляделся вокруг, затем сел на стул. Фортхилл кивнул и присел на край кровати.
— Перво-наперво, — сказал он, подмигнув, — должен ли я дать тебе хороший совет, содержащий информацию о католических священниках и сексуальном насилии над молодыми людьми, или ты сможешь сам найти верный ответ во время разговора?
Фитц моргнул пару раз и спросил:
— Чего?
— Подобные замечания довольно популярны. Я не хотел отказать тебе в удовольствии.
— О, мм. Нет, всё в порядке, святой отец.
Фортхилл серьёзно кивнул.
— Как хочешь. Можем ли мы сейчас поговорить о твоих проблемах?
— Хорошо.
— Ну что же, — сказал священник, — возможно, для начала ты должен сказать мне, когда Дрезден посоветовал тебе обратиться ко мне за помощью.
— Эмм... — сказал Фитц. Он огляделся вокруг, будто искал меня.
— Разрешаю, — сказал я ему. — Просто скажи ему правду. Всё в порядке.
Фитц глубоко вздохнул и сказал:
— Примерно тридцать минут назад, святой отец.
Брови Фортхилла чуть на лоб не полезли.
— Да?
— Да, — сказал Фитц, беспокойно озираясь. — Я, эмм. Я слышу мёртвых людей.
— Это, должно быть, вводит в замешательство.
— Я не псих, — поспешно сказал Фитц.
— Я и никогда и не думал что это так, сын мой, — ответил Фортхилл.
Фитц хмуро взглянул на него.
— Вы мне верите?
Старик улыбнулся в ответ.
— Я хорошо осведомлён о сверхъестественных аспектах нашего города — и о том, что улицы особо опасны последние шесть месяцев, или около того.
— Это... ещё мягко говоря, святой отец, — ответил Фитц.
Он кивнул.
— Уверен, твой опыт не был лёгким, — сказал он. — Я не буду добавлять ещё и моё недоверие.
Фитц прикусил на мгновение нижнюю губу.
— Хорошо.
— Мне также известно, — продолжил Фотрхилл, — что тень Дрездена, очевидно, принимала участие в этих вещах. Я предполагаю, это тот, с кем ты говорил?
— Да.
Фортхилл кивнул и осмотрел комнату.
— Он... он здесь с тобой, не так ли?
— Ничего себе, — сказал я. — Очко Фортхиллу.
— Да, — вздохнул Фитц. — Он... типа, заткнуться не может.
Фортхилл усмехнулся.
— Он очень... он был очень решительным молодым человеком.
— Он не изменился, — ответил Фитц.
— Ясно, — сказал священник. — Сын мой, я уверен, ты понимаешь, что сейчас неспокойные времена. Я боюсь, что должен получить подтверждение того, что он является тем, за кого себя выдаёт.
Фитц тупо посмотрел на священника. Затем на комнату.
— Ты слышал это?
— Да, — сказал я.
Я подошёл к дальней стене комнаты и просунул сквозь неё голову. С другой стороны было тёмное пространство, скрытое отделение для хранения, достаточно большое, чтобы в нём уместились несколько небольших шкафчиков. Скрытое отделение не было известно никому, кроме Фортхилла, до того дела, связанного с архангелом, некоторое время назад. Майкл Карпентер и я видели, как он открыл потайной чулан.
— Иди сюда, — сказал я. — Постучи в стену, вот здесь. Фортхилл поймёт, что это значит.
— Ээ, чувак, — ответил Фитц. — Я не вижу, где ты.
Я вздохнул.
— Ты слышишь мой голос?
— Да, — сказал он, — но это как... типа, что-то абстрактное. Этим довольно трудно управлять.
Это имело смысл. Он не мог, на самом деле, физически слышать мой голос. Дар Фитца чувствовать духов просто выражался как что-то, что его мозг мог воспринять — в данном случае, как звук.
— Ну, хорошо, — сказал я. — Подойди к задней стене комнаты, которую ты увидел, как только вошёл в дверь.
Фитц сказал Фортхиллу:
— Он пытается сказать мне, как доказать вам, что он не чушь собачья.
Затем он встал и пошёл через комнату.
— Хорошо, — сказал я. — Положи руку на стену. Теперь перемести вправо. Ещё немного. Ещё немного. Немного больше. Хорошо, теперь примерно на девять дюймов вниз и постучи костяшками кулака.
Он проделал всё это и, наконец, постучал в стену. Затем повернулся к Фортхиллу и сказал:
— Это значит что-нибудь для вас?
Старый священник сжал губы и кивнул.
— В самом деле. В самом деле, значит.
— Блин, — сказал Фитц, качая головой. — Старики.
Фортхилл улыбнулся этому.
— Хорошо, сын мой. Действительно ли ты настолько замёрз и голоден, как выглядишь?
Фитц попытался выглядеть беспечным.