золота.
Она спокойно встретила мой взгляд, а затем посмотрела вниз на мою правую руку, где вспышки огня испускали струйки дыма.
— Мир тебе, Гарри Дрезден, — сказала она. — Я пришла не для того, чтобы навредить кому-либо.
Я уставился на неё, потом взглянул на охранника. Мелкий пацан не реагировал на голос или присутствие незнакомки; следовательно, она была духом, как и я. Есть много духовных существ, которые могут появиться, когда кто-то умирает, но не многие из них могли бы стоять, залитые лучами солнечного света. И я видел меч, идентичный тому, что она сейчас держала, некоторое время назад в полицейском участке в Чикаго-Меж-Чикаго.
— Ты ангел, — сказал я тихо. — Ангел смерти.
Она кивнула головой.
— Да.
Я медленно встал. Я был намного выше ангела. Я нахмурился на неё.
— Отступи.
Она выгнула бровь. Потом сказала:
— Ты мне угрожаешь?
— А может, мне просто любопытно, кто явится за тобой, когда придёт твоя очередь.
Она улыбнулась. Но только губами.
— Чего, собственно, ты пытаешься здесь добиться?
— Я присмотрю за своим другом, — сказал я. — С ним всё будет хорошо. Твои услуги не потребуются.
— Это пока неясно, — сказала ангел.
— Позволь пояснить — сказал я, — коснись его — и вылетишь отсюда.
Она быстро поджала губы и покачала головой.
— Один из нас.
— Он хороший человек, — сказал я. — Я не позволю тебе навредить ему.
Брови ангела снова взлетели вверх.
— Ты думаешь, поэтому я здесь?
— Привет, — ответил я, — Ангел смерти. Старушка с косой. Ничего не напоминает?
Ангел снова помотала головой, улыбаясь чуть более естественно.
— Ты не понимаешь цели моего присутствия.
— Просвети меня, — сказал я.
— Не в моей компетенции выбирать, когда жизнь закончится. Я всего лишь сопровождающий, охранник, посланный доставить свежепреставившуюся душу в полной сохранности.
Я нахмурился.
— Ты думаешь, что Фортхилл так заблудится, что ему потребуется проводник?
Она снова взглянула на меня.
— Нет. Он нуждается... — Она, казалось, подбирала правильное слово. — Его душе нужен телохранитель. Для этого я здесь.
— Телохранитель? — выпалил я. — Что, чёрт возьми, натворил святой отец, что ему в загробной жизни нужен телохранитель?
Она посмотрела на меня ещё раз, с выражением лёгкого удивления на лице. Она выглядела очень молодой — моложе, чем Молли.
— Он... он провёл жизнь, сражаясь с тьмой, — сказала она, говоря мягко и немного медленно, как если бы объясняла нечто совершенно очевидное маленькому ребёнку. — Есть силы, которые хотели бы отомстить ему во время перехода, когда его душа уязвима.
Я уставился на ангела, на несколько секунд, но не обнаружил в ней ничего, похожего на ложь. Я посмотрел на огонь в моей руке и вдруг почувствовал себя немного глупо.
— И ты... Ты собираешься быть рядом с ним, чтобы за него сражаться?
Она взглянула на меня своими серебристыми глазами, и я почувствовал, как мои ноги слегка подкосились. Это был не страх... в самом деле. Это было что-то более глубокое, что-то скорее внушающее благоговейный ужас, — чувство, которое я испытал, когда увидел, как смерч, менее чем в четверти мили от меня, выдирал деревья с корнями и разбрасывал их вокруг, как спички. Та, что смотрела на меня этими серебристыми глазами, была не дух, или существо, или личность. Это была сила долбаной природы — обезличенная, неумолимая, и совершенно вне всякого контроля, что я мог оказать.
Капли пота выступили у меня на лбу, и я отвел взгляд, быстро посмотрев вниз.
Тёмная, холодная рука прикоснулась к моей щеке, и в этом касании было что-то вроде благословения, смешанного с лёгким упрёком.
— Если время Энтони пришло, — тихо сказала она, — я безопасно доставлю его в следующий мир. Сам Князь Тьмы не сможет вырвать его у меня.
Её пальцы переместились на подбородок и приподняли моё лицо, чтобы заставить взглянуть на неё ещё раз. Она слегка мне улыбнулась, когда опустила руку.
— А также ты, Гарри Блэкстоун Копперфилд Дрезден, какими бы благородными ни были твои намерения.
Я не мог оторвать от неё взгляд. Ангел знала моё Имя, вплоть до последней интонации. Срань господня. Любая борьба против неё будет очень, очень краткой, и я был рад, что просто не позволил моим инстинктам взять верх.
— Ладно, в таком случае, — сказал я слегка ослабевшим голосом, — если ты здесь не для того, чтобы убить его, почему бы тебе не помочь ему? Он — часть вашей организации.
— Как я уже говорила тебе, не мне решать, чья жизнь закончилась, а чья — нет.
— Почему? Я имею в виду, чёрт возьми, почему нет? Разве Фортхилл не заслужил отдых от вас, ребята?
— Вопрос не в том, чего он заслуживает, — тихо сказала ангел. — Вопрос в выборе.
— Так выбери помощь ему. Это не так уж и сложно.
Её лицо не потеряло безмятежного выражения более чем на несколько секунд в течение всей беседы. Но теперь оно изменилось. Оно стало хмурым и суровым. Её серебристые глаза сверкнули.
— Не для смертного. Нет. Это вовсе не сложно. Но такие вещи — не для меня.
Я медленно вздохнул, размышляя. Затем я сказал:
— Свободная воля.
Она склонила голову в микроскопическом кивке, её глаза по-прежнему были враждебными.
— Кое-что, данное тебе, мне недоступно. Я не предприму никаких действий, нарушающих свободу выбора смертного.
— Фортхилл выбрал смерть? Ты это хочешь сказать?
— Не так прямолинейно, — ответила она. — Это произошло в результате объединения многих, многих решений. Фитц решил, что со своим скромным драгоценным талантом довериться он может лишь тебе. Ты решил доверить Энтони заботу о жизни молодого человека. Энтони решил приехать сюда, несмотря на опасность. Аристедес решил наброситься на него. Уолдо и Дэнииэл решили принять участие в его спасении. Кроме того, каждый из этих людей, как известно каждому, и как я уже упоминала, уже сделал выбор, который оказал влияние на жизнь остальных. Вместе, вы все определили эту реальность.
Она развела руками.
— Кто я такая, чтобы всё это разрушить?
— Ладно, — сказал я, — да будет так.
— Хорошо, — невозмутимо ответила ангел.
Я бросил ещё один взгляд на Фортхилла и исчез, возвращаясь к Баттерсу и остальным. Если ангел не собирается помочь святому отцу, я, чёрт возьми, сделаю это сам.
Всего пара перемещений на то, чтобы достичь дальнего конца фабрики и всего несколько секунд, чтобы туда добраться.
— Фитц, — сказал я. — Я нашёл святого отца. Он...
— Это кажется разумным, — сказал Аристедес Баттерсу. — Могу я задать вопрос?
— Почему бы и нет? — ответил Баттерс.
Фитц извивался в цепкой руке Дэниэла, уклоняясь от Аристедеса. Один взгляд на его лицо сказал мне, почему: он узнал что-то в словах или поведении своего старого учителя. Мне доводилось видеть лица забитых жён, пока они наблюдали, как их мужья пьют, с мучительной уверенностью, что цикл жестокого обращения повторится в ближайшие часы. Фитц знал, как выглядел Аристедес, когда он собирался прибегнуть к насилию.
— Стражи, — сказал Аристедес. — Почему вы без мечей?
Дерьмо.
Вопрос застал Баттерса врасплох. Он, возможно, смягчил бы вопрос хорошим ответом, или даже мог бы проигнорировать его, в целом убедительно — но он сделал одну вещь, которую абсолютно не должен был себе позволять, если собирался продать свою фальшивую принадлежность Аристидесу.
Он колебался.
Нельзя обвинять его, я полагаю. Он примчался сломя голову ради Фортхилла, двигаясь так быстро, как только возможно. Мы потратили всего-то, возможно, девяносто секунд на составление нашего плана, который стал возможен благодаря предусмотрительности Баттерса, упаковавшего те плащи — очевидно, он думал, что могло бы быть полезно иметь их под рукой, чтобы создать видимость Стража или двоих, если бы вдруг на сверхъестественной сцене города понадобилась некоторая страховка. В нашей спешке спасти священника я совсем не думал о мече — по серьёзной причине. Чертовщина, Аристедес сделал точный вывод, основанный на ошибочном основании.
Мечи Стражей были довольно известны в сверхъестественных кругах. Яркое серебро, сверхъестественно острые лезвия, совершенные в отрубании голов колдунам, со встроенными в них заклинаниями, отклоняющими или разрушающими магические атаки или чары. Если вы видели Стражей, вы видели их мечи.
Или, по крайней мере, это было неизменно до этого момента. Чародейка, делающая их, страж Люччио, потеряла возможность создавать их, когда Собиратель Трупов заточила её в теле молодой женщины с очень маленькими природными способностями к магии. В результате, большинство новых стражей, начиная с меня, не имело тех поразительных мечей. Это значит, что большинство стражей не имеет мечей вообще.
Но эта новость, по-видимому, ещё не достигла уровня городских низов.
События понеслись очень быстро.
Аристедес выхватил свой нож, жутковато выглядящий экземпляр с большим количеством дополнительных приспособлений — разновидность длинного охотничьего ножа, какие делал Гайгер.
Дэниэл Карпентер, очевидно, заметил поведение Фитца и понял его значение. Он отбросил Фитца и Баттерса себе за спину своими мускулистыми ручищами, и встал между ними и волшебником, выставив руки в защитной позиции боевых искусств.
Баттерс взвизгнул, когда его задница ударилась о холодный бетонный пол.
Фитц сгруппировался и перекатился, его глаза расширились в ужасе, он вскочил на ноги и бросился бежать.
— Вы покойники, — прорычал Аристедес.
Затем он бросился вперёд, слишком быстрый, чтобы это можно было увидеть. В руке его блеснул нож.
Глава тридцать восьмая
Аристедес был не более чем полосой в воздухе, когда бросился на Дэниэла и навалился на него, опрокинув на спину. Дэниэл упал, а страшный нож сверкал и свистел над ним туда и обратно шесть раз в секунду, с каждым ударом поражая его в грудь и живот.