Вообще-то, сейчас принято считать, что Юхновская культура относится к будинам, но, во-первых, по Геродоту, будины были кочевниками и жили восточнее, а во-вторых, юхновцы располагались на исконных землях северян, что просто вынуждает нас соотнести их с меланхленами.
Реконструкция юхновского городища Красное.
Юхновская культура VI — 11 в. до н. э. была распространена на территориях Черниговской области Украины и Брянской, Курской и Орловской областей России. Поселения юхновской культуры делились на два типа — небольшие укрепленные городища и неукрепленные селища, причем последние связаны территориально с городищами, образуя вокруг них своеобразные агломерации, «микрорегионы». Укрепления городищ были мощными и достаточно сложными — один-три ряда рвов и валов, деревянные стены по всему периметру и расположены на неприступных утесах по берегам рек. Ничего удивительного в этом нет, поскольку южнее жили скифы-кочевники, непрерывно пытавшиеся нападать на юхновцев-северян. Тогда сельское население северян сбегалось в крепости-городища и пережидало набег в них.
Для юхновской культуры характерны наземные многокамерные жилища столбовой конструкции на несколько семей — так называемые «длинные дома». Стены сооружались из тонких бревен и жердей, плелись из прутьев и затем обмазывались глиной. Иногда дома оказывались вытянутыми вдоль оборонительных сооружений, как это было, например, на городище Кузина гора в Курчатовском районе. Любопытно, что еще до раскопок старики рассказывали устные предания о том, что в этом месте «жили старые люди, у которых был один на всех длинный дом, кольцом окружавший деревню». Подобные дома мы видели у венедов Лужицкой культуры в Бискупине. Да и вся схема укрепленного городища весьма и весьма похожа.
Оригинальны юхновские височные кольца в виде двух спиралей (так называемые «очковидные» подвески). И опять мы знаем, что височные кольца всегда были признаком славян.
Известны юхновские языческие капища. Б. А. Рыбаковым в Жуковском районе Брянской области у села Вщиж (Благовещенская гора) было исследовано огромное и сложно устроенное древнее юхновское святилище-крепость, где происходило поклонение богине Ладе. Священным животным юхновцев считался медведь.
И, конечно, большинство археологов считает Юхновскую культуру балтской. Просто деваться некуда от этих балтов. Везде они отметились. Куды бедному славянину податься? А почему, собственно, балтской? Да просто потому, что кто-то когда-то решил, что гидронимика Северщины балтская. Прямо как на Псковщине, помните? Собственно, сейчас уже ни для кого не секрет, что гидронимика здесь тоже древнеарийская, а вовсе не балтская. Частично она даже просто славянская, как и на севере: Десна и Донец, Уда и Лопань, Молочная и Сальница, Красная и Ольховатка, Лугань и Калитва, Хопер и Ворона, Иловля и Россошь, Медведица и Ворскла, и так далее. Но балтолюбам это без разницы. Да Бог с ними. Пусть считают, как хотят, а мы будем считать по-своему.
Через некоторое время после образования Юхновской культуры северян, к югу от нее прекращает существование Чернолесская культура и в лесостепи начинается упадок и обезлюдение. Несомненно, это было следствием скифских набегов. Русы чернолессцы левобережья Днепра были вынуждены уйти на север, где влились в состав Юхновской культуры, дав северянам сельскохозяйственные навыки и свое имя в качестве второго — русы.
Где-то между неврами и меланхленами Геродот отметил людоедов-андрофагов, которые не были скифским народом. Мы обещали рассказать и о них. «Из всех народов андрофаги имеют самые дикие нравы; нет у них ни суда, ни законов. Андрофаги — кочевники. Одежду носят подобную скифской, но язык у них особый. Это единственное племя людоедов в той стране». Очевидно, что это как раз и были любимые некоторыми археологами балты Днепро-Двинской культуры. Согласно Певтингеровым таблицам ареал культуры соответствовал локализации племени селонов или селов, которые в XV веке были ассимилированы литовцами и латышами.
Днепро-двинская культура была близка к культуре штрихованной керамики (предки пруссов, литовцев и латышей), находившейся западнее, но отличалась отсталостью и палеолитическими пережитками (использование каменных топоров, мотыжное земледелие). Население андрофагов-селов жило в укрепленных деревянных городищах вблизи водоемов. Поселение ограждалось частоколом и земляным валом. Интересно, что погребений этих людей не обнаружено. Съедали они, что ли, своих сородичей? Может и так, ведь такие обычаи известны, например, у исседонов. Но, скорее, конечно, мы имеем дело с кремацией на стороне, остатки которой хранились в кувшинах или даже без них.
Днепро-двинская культура локализуется севернее Милоградской (невры) и Юхновской (северяне), но возможно, часть андрофагов по левому берегу Днепра проникала далеко на юг. Обратим внимание на предпоследнюю фразу предания, рассказанного Геродотом, где говорится, что андрофаги и их соседи «при вторжении персов и скифов не взялись за оружие… а объятые страхом бежали все дальше к северу в пустыню» (§ 125), т. е. в малозаселенную лесную зону. Значит, в 512 г. до н. э. часть андрофагов находилась на юге в зоне доступности персов. Можно представить себе дело так: во времена Дария южная часть андрофагов под влиянием военных событий бежала на север, в леса, в область родственной днепро-двинской культуры. И, между прочим, в другом случае, Геродот локализует андрофагов именно там, на севере. Похоже, что в двух разных местах, «отец истории» привел нам два момента истории андрофагов: один — до ухода на север, а другой — после.
Восточнее меланхленов Геродот отметил голубоглазых и светловолосых кочевников будинов. С ними тоже все непросто.
Во-первых, их часто путают с меланхленами. Во-вторых, очень трудно установить их ареал проживания, в-третьих, не совсем понятны их связи с гелонами, живших вместе с ними.
Геродот верно считал гелонов скифским племенем. Но и будинов он же описывал настолько похожими на гелонов, что предупреждал читателей о том, чтобы они не путали их.
Судя по обычаям, гелоны были действительно скифами. Геродот пишет, что они покрывали своих коней человеческой кожей, а сами носили шапочки из скальпов. Это степные обычаи.
А вот будины были, определенно, местными. «Будины — народ многолюдный; у них у всех светло-голубые глаза и рыжие волосы. В земле их находится деревянный город под названием Гелон. Каждая сторона городской стены длиной в 30 стадий. Городская стена высокая и вся деревянная. Из дерева построены также дома и святилища. Ибо там есть святилища эллинских богов со статуями, алтарями и храмовыми зданиями из дерева, сооруженными по эллинскому образцу. Каждые два (три?) года там справляют празднество в честь Диониса.» (§ 108).
Окрестности Гелона.
Не исключено, что город этот находился в 35 км от современной Полтавы и сейчас называется Бельским городищем. О нем мы уже упоминали. Бельское городище VII–III вв. до н. э. является самым большим в Восточной Европе городищем скифского времени. Площадь городища — 4000 га; оно лишь немного уступало площади Москвы начала XX в. и в четыре раза превосходило размеры древнего Вавилона. Напомним, что это было в Причерноморской степи, где по современным стереотипам не существовало ничего, кроме диких кочевников. Указанные Геродотом размеры в стадиях соответствуют не столько сохранившимся до наших дней валам, сколько следам древних рвов, хорошо заметным на плане. 30 стадий Геродота равны 5320 м. Северная стена первоначального Гелона равна 5300 м, а восточная — 5500 м. Совпадение полное. Численность жителей Гелона оценивается в 60–80 тысяч человек, но кто знает, насколько справедлива эта оценка. Население Вавилона, например, оценивается в миллион человек, а он был вчетверо меньше.
К южной оконечности Бельского городища примыкает старинный русский город Глинск, упоминаемый в списке городов XIV в. Корневые согласные (Г/1Н) одинаковы с Гелоном (Г/1Н). Суффикса «ск» у праславян, вроде бы, еще не было, так что может быть город и назывался Гелон или Глинон.
Геродот дальше продолжает: «Жители Гелона издревле были эллинами. После изгнания из торговых поселений они осели среди будинов. Говорят они частью на скифском языке, а частично на эллинском. Однако у будинов иной язык, чем у гелонов; образ жизни их тоже иной».
Скифский язык гелонов подтверждает их скифское происхождение. А что касается греческого, то греческие купцы и греческий язык могут являться отражением вполне реальной ситуации: огромный город Левобережья на реке Пантикапе (Ворскле) несомненно посещался греческими купцами, которые могли постоянно проживать в нем и строить свои храмы. Вполне вероятно, что в таком городе, как Гелон (Глинск), звучала не только скифская речь гелонов, но и эллинская речь приезжих и местных, уже обосновавшихся здесь греческих купцов. Это был, очевидно, большой межплеменной центр на пограничье со степной, кочевой Скифией.
Согласно археологу Б. Н. Гракову: «В Бельском городище следует видеть союз сначала двух, а затем трех племен, возникший в начале VI в. до н. э. в виде двух поселений, в середине того же VI в. укрепленных и объединенных Большим городищем. Его размеры указывают, что в город собирались люди с огромного пространства. Значит, эти два племени охватили все поселения по Ворскле, т. е. населенные места переселенцев с правого берега Днепра. В течение V в. к ним присоединилось еще одно новое племя».
Два племени, основавшие общую крепость, — по всей вероятности будины и переселенцы с Правобережья («скифы-пахари», «борисфениты», русы); третьим племенем были кочевники гелоны, к V в. осевшие на землю.
Таким образом, город Гелон был пограничной точкой между землями чернолессцев (они же русы, они же скифы-пахари, они же борисфениты) на западе и будинов на востоке, да еще гелонов на юге.
Время слияния крепостей тоже говорит о многом. Первое слияние середины VI в. до н. э. можно объяснить возникшей угрозой от царских скифов, вернувшихся из Закавказья. Первоначально крепостная стена была высотой около двух метров. Но в конце VI в. до н. э. ее сожгли войска Дария, которым население не оказало сопротивления. При восстановлении стены были подняты в два раза — до 4-х метров.