Эта форма конкубината удержалась в течение всего средневековья, пользуясь более или менее благосклонным отношением со стороны христианской церкви и государства. Уже в третьем веке римский епископ Каллистус дал конкубинату церковную санкцию (Hippolyt. refutat omnium haeresium, 9, 12 p. 291). В противоположность мимолетным внебрачным связям, собор в Толедо (400 г. по Р. X.), безусловно, разрешил конкубинат, как постоянную половую связь моногамического характера. Даже Августин требует терпимости к конкубинату, как к неоформленному браку (de bono conjugali 3). В седьмом веке епископ Исидор из Севильи признал конкубинат связью, приличной для христиан; такое же суждение высказал и национальный собор в Майнце в 851 г. по Р. X. На Западе не было речи ни о светском, ни о церковном запрещении конкубината; в течение всего средневековья он оставался широко распространенной связью, терпимой церковью и рассматриваемой как неоформленный брак, как это доказывает частое название «uxor concubina», встречающееся в средневековых документах.
Лишь в шестнадцатом веке церковное и светское законодательство положило конец конкубинату и обложило его каноническими и светскими штрафами (Латеранский собор от 1516 года; государственно-полицейский устав Аугсбурга от 1530 г. и позднейшие церковные и светские запрещения). Таким образом, относительно этого, безусловно, здорового и целесообразного учреждения, одобренного даже отцами церкви, папами и государями, в новейшее время замечается громадный шаг назад по сравнению с древними и средними веками. Мы отбросили это единственно хорошее учреждение древности, носившее в себе плодотворные и способные к развитию зачатки будущего, и сохранили собственно теневые стороны античной половой морали. Нет сомнения, что всякая современная половая реформа, которая серьезно захочет бороться с проституцией, вынуждена будет в органической связи с этим учреждением древности и средневековья, создать такие же, подобные браку связи с юридическими правами, развив их далее, придав им более современный характер и вдохнув в них дух ново й половой этики. В третьей книге этого сочинения, в которой мы рассмотрим средства борьбы с проституцией и дух этой новой этики, мы подробнее остановимся на этом предмете.
Все описанные вкратце выше стремление и идеи древности, в значительной степени направленные против проституции, не могли привести к решительной половой реформе не только потому, что они не были систематически связаны между собой и не были однородны, но и потому еще, что они выросли на старой почве двойственной морали, различной для мужчины и женщины, предпосылкой которой является рабство и систематическое угнетение женщины. Наконец, в древности совершенно не был использован, в приложении к любви и общей жизни полов, великий принцип труда. Лишь благодаря постепенному освобождению женщины в течение новейшего времени и участию ее в общественной жизни, которое уже одно, по самому ходу общественного развития, несомненно, должно закончиться полным проведением и признанием ее личной самостоятельности; благодаря, далее, связанной с этим новой установке отношений между полами на почве общей работы, этом главном фундаменте новой любви – мы приобрели основу для нового и успешного пересмотра давным-давно отмирающей, но все еще официально признанной половой морали древности, типичной морали рабских государств. Такой тонкий знаток современной жизни, как Эдуард Бернштейн, считает этот пересмотр неизбежным. По его мнению, уже зарождается новое право полов и новое право половой жизни, соответственно изменившимся условиям жизни социальной.
В заключение мы еще слегка коснемся вопроса, на который прежние писатели давали односторонний положительный ответ в аподиктическом смысле, в то время как новейшие исследование привели к, безусловно, отрицательному на него ответу – это вопрос о том, погиб ли древний мир благодаря своей половой испорченности. Уже Людвиг Фридлендер доказал «несостоятельность допущение всеобщей испорченности нравов» для эпохи императоров. Из новейших найденных папирусов мы узнали, что древний мир погиб исключительно вследствие натурального хозяйства, что гибель античных государств вызвана была главным образом экономическими причинами. В неразрешенном аграрном вопросе заключалась «последняя и действительная» причина гибели городов, стран, а тем самым и империи. «Города, которые должны были бы сделаться сердцем сильно пульсирующей экономической жизни, истощились от недостаточного притока соков из страны и постоянно предявляемых к ним требований со стороны организма в целом». Сюда присоединилось еще «искоренение лучших», по выражению Отто Зеека, вследствие гражданских войн и произвола монархов, вследствие испорченности чиновничества и организации наемных войск, вследствие аскетизма и преследование за веру, так что в сохранности оставались лишь худшие. Не нужно также забывать, что сифилис в древности не существовал и что он не мог производить своего опустошительного действия, которое тогда было бы тем ужаснее – если бы сифилис существовал – что тогда не было известно специфическое лечение его. Таким образом здесь отпадает и эта худшая сторона половой испорченности и, на основании данных новейших исследований, сказку о погибели античного мира вследствие половой безнравственности можно считать раз навсегда отвергнутой.
Глава пятаяПроституция в христианско-магометанском культурном мире до появления сифилиса (проституция средних веков). I. Политико-религиозная среда
По общему своему характеру, по социальному значению и, прежде всего, по субъективной оценке и суждению о проституции со стороны государства, общества и отдельных лиц, проституция, безусловно, обнаруживает свой прежний, античный характер. Она нигде не отрицает своей органической связи с древним миром, всецело коренится в нем-в его социальных условиях и античных взглядах на половую жизнь. Кто хочет радикально и успешно бороться с проституцией и искоренить ее, тот должен, следовательно, вырвать ее античный корень, что мыслимо, однако, и возможно лишь при следующем предварительном условии: при условии реформы половой этики в смысле современного культурного развития.
В свете нашей индивидуалистической морали и половой этики, проституция является теперь чуждым., гетерогенным образованием в нашем общественном теле, уничтожение которого повелительно требует наше проясненное социальное чувство и наш прогрессивный взгляд на ценность и значение личности.
Истории проституции от древней эпохи до настоящего времени обнаруживает поэтому перед нами не только могущественное влияние и интенсивное последовательное действие античного мира в этой сфере, но позволяет нам также распознать в культурном развитии средних веков и новейшего времени те моменты, которые проложили путь к постепенному преобразованию античной половой морали и, на основании новых сведений об отношениях полов, подготовили переоценку ее ценностей, которая дает возможность свободно рассмотреть половой инстинкт, согласно его биологическому и культурному значению. Весь половой вопрос переносится на новую почву, если рассматривать его не сквозь античные очки, а с точки зрение современной биологии, исторической и общественной науки, т. е. если признать, что половой инстинкт представляет вообще естественное, само по себе, безусловно, этическое явление, которое для жизни, развития, работы и счастья отдельного индивидуума имеет, по меньшей мере, такое же значение, как и для вида, как такового. Как мы уже доказали в предыдущей главе, исключительное предпочтение, которое отдавалось в этом случае виду, составляет фундаментальное заблуждение античной половой этики. Последствием этого заблуждение было недостаточное признание индивидуальной любви и общности труда супругов на жизненном поприще, и затем еще клеймение половой жизни, как чего-то «нечистого», «греховного», «низкого», воплощенного в женщине и оправдывающего ее угнетение и презрение к ней. Вот в действительности тот дух, который порождает глубочайшее унижение женщины в форме проституции, как мы уже подробнее говорили об этом выше (стр. 445–455).
Описание проституции в связи с древним миром и в то же время в связи с постепенным освобождением ее от него естественно распадается на два больших отдела, внешней границей которых служит приблизительно конец, так называемых, средних веков и начало нового времени. Для проституции эти два периода приобрели еще, однако, особое значение благодаря тому, что в эпоху путешествий и открытие новых стран, которой начинается новый век, культурный мир в то же время впервые познал ту удивительную и ужасную заразную болезнь, которая с тех пор осталась тесно связанной с проституцией, наложила на нее новый отпечаток и придала ей несравненно большую опасность в социальном отношении; болезнь эта-сифилис, «венерическая болезнь» par excellence, «половая чума».
Значение этого события, т. е. занесение сифилиса из Центральной Америки в последнем десятилетии XV-го века, я подробно рассмотрел в введении моей книги, посвященной вопросу о происхождении сифилиса. Позволю себе привести здесь некоторые выдержки:
«Ни проказа, ни черная смерть, ни убийственная болезнь английского пота, которая как ураган свирепствовала почти в то же время в значительной части Европы и потом навсегда исчезла, не вызвали среди людей такого ужаса, как «monstrosus morbus nullis onte saeculis visus, totoque in orbe terrarum incognitus» (Cataneus), как сифилис. Причина этого понятна. Сифилис совершил то, что названным болезням было не по силам. Он поразил человечество в корне его существования, в том инстинкте, который, согласно известным стихам Шиллера, правит миром на ряду с голодом, т. е. в любви. «Порожденная в связи с таинственным актом, ведущим к продолжению человеческого рода, болезнь эта, до того неизвестная ни народу, ни врачам, своим появлением в конце XV столетие произвела потрясающее впечатление. С тех пор она точно злой демон легла всей своей тяжестью на самые нежные отношения, точно дыхание чумы губит молодость и красоту, величайшим грехом виснет над каждым ложным шагом, отравляет кровь еще народившегося, невинного плода, с молоком кормилицы прокрадывается в семью и с тайным старанием всюду подтачивает самый мозг общества»… (А. Geigel). Сифилис был одним из могущественных явлений, появившихся на пороге нового века и коренным образом изменивших кругозор человечества. Он не только существенно способствовал великому перевороту в медицине, но и в отношениях между людьми, преимущественно между полами, произвел настоящую революцию. Сифилису принадлежит большая доля участие в развитии современного индивидуализма».