drot. стр. 616); 2) против сводника, который отдал в наймы третьему лицу для развратных целей несовершеннолетнего мальчика, находящегося под его покровительством; и, наконец, 3) против этого третьего лица; несовершеннолетний же сам, напротив, не подлежал ответственности (Эсх. in Tim.). И в этих случаях также нередко назначалась смертная казнь (Aesch. in Tim. 72).
Предписанной законом определенной одежды для проституированных или значка на одежде, который давал бы возможность распознавать их, в Греции (в противоположность Риму) не было. В законах, относящихся к женским костюмам, сказано лишь вообще, что богато убранные костюмы и платья с цветами запрещается носить приличным женщинам, но ничего не говорится о каком бы то ни было определенном «костюме проституток». (Подробности см. выше, стр. 276).
Римские законы, касающиеся проституции, строго проводят, прежде всего, принцип регистрации и регламентации и устанавливают специальные предписание полиции нравов относительно записи имен и костюмов. Относительно первого пункта римские законы служили всегда образцом во все последующее время, а относительно последнего, т. е. костюма, – главным образом, в средние века.
В Риме полиция нравов возложена была на эдилов, которые, как мы уже упоминали, вполне соответствовали греческим агораноменам. Им принадлежал надзор за увеселительными кабачками, банями и борделями, в которых они нередко появлялись для обыска, вероятно, чтобы отыскать нерегламентированных еще проституток и раскрыть вообще всякие другие злоупотребление в этих местах. О таких расследованиях эдилов можно по крайней мере заключить из следующих слов Сенеки младшего (De vita beata 7).
«Молодежь ты найдешь в храме, на форуме, в курии, стоящую перед стенами, покрытую пылью, с свежим цветом лица, с мозолистыми руками, ищущую часто тайком чувственных наслаждений в мрачных местах, в банях, в комнатах, где парятся, и в других местах, которые боятся эдилов, расслабленную, покрытую еще каплями вина и мази, бледную или накрашенную и нарядную».
Целью таких обысков было возможно точное установление всех индивидуумов, занимавшихся профессиональной проституцией, чтобы провести строгое разграничение между ними и честными женщинами. Поэтому все проституированные лица женского пола-о проституированных мужчинах в римском праве нет речи (см. выше, стр. 12), несмотря на «vectigal exoletorum» (Лалтирид. Al. Sever 24) – обязаны были с самого начала заявлять о себе эдилу, чтобы получить так называемую «licentia stupri», т. е. разрешение заниматься проституцией, как профессией. Имена их заносились в особую книгу, т. е. производилась типичная «регистрация», которая во всех отношениях выделяла их, как проституток, а главное исключала возможность преследование за «stuprum». Поэтому во время империи нередко заявляли о себе для получение «licentia stupri» и свободные от рождение женщины, чтобы получить возможность безнаказанно следовать своим половым влечениям. Так, Тацит (Annal. II, 85) сообщает о времени царствование Тиверия.
«В том же году сенат издал строгие постановление об обуздании и урегулировании женского разврата, чтобы ни одна женщина не торговала своим телом, дед, отец или муж которой были римскими всадниками. Дело в том, что Вистилия, происходившая из семьи преторов, публично заявила, что купила licentiam stupri у эдилов, согласно старинному обычаю древних, которые полагали, что достаточное наказание для развратных женщин представляет одно уже признание их позора».
Светоний также рассказывает (Tiber. 35):
«Пользовавшиеся сомнительной славой женщины начали публично заявлять о себе, как о проститутках (lenodnium profiteri), чтобы, освобожденные от привилегий и достоинства честных женщин, избежать наказание по закону».
По-видимому, уже Елавдий (Sueton. Claud. 38) значительно ограничил права эдилов. По крайней мере о «professio nominis» со стороны проституток у эдилов уже нет более речи, хотя взимание налога на проституцию, как мы уже видели выше, продолжало существовать, а это требовало, конечно, известной регистрации отдельных проституток. Во втором и третьем веке после Р. X. запись проституток в матрикулы должны были производить «beneficiarü principii» и «curiosi», как это видно из одного замечание Тертуллиана. (De fuga in persecutione 13: Nescio dolendum an erubes– cendum sit, cum in matricibus beneficiariorum et curiosorum, inter tabernarios et lanios et fures balnearum, et aleones et lenones, Christiani quopue vectigales continentur).
После записи женщина, официально объявленная проституткой. меняла свое имя. Предписание это существовало уже во время Плавта. Он говорит в «Poenulus» (Действ. Ш, сц. 3, стих 20):
Ganz zur rechten Zeit
Bist du gekommen; denn heut 1st der Tag, wo sie
Die Kamen ünSern sollten, um dem schimpflichsten
Erwerb sich hinzugeben mit dem eigenen Leib.
(Перев. W. Binder).
(«Ты пришел как раз вовремя, так как сегодня день, когда они должны изменить свои, имена, чтобы предаться позорнейшему промыслу собственным телом»).
В большинстве случаев дело шло о «nom de guerre», который называли «titulus» (Ювен. VI, 123; Марц. XI, 46) и надписывали над дверями комнаты в борделе (см. выше, стр. 274). Из Марциала и помпеянских надписей мы знаем множество таких профессиональных имен римских проституток, как например, Дравка, Вероника, Лтонузия, Лаис, Фортуната, Лициска, Таись, Леда, Филенис и мн. др.
Третий акт на жизненном пути проститутки связан был с известной переменой костюма, которая точно также предписывалась законом. При регистрации и изменении имени проститутки теряли право носить украшение честных женщин, матрон, instita, stola и vittae, и должны были надевать похожее на тогу платье, так называемое «toga meretricia». В то время как обыкновенный костюм матроны представляла «стола», поверх которой вне дома надевали «palla», проститутка (libertina и meretrix) носила более короткую тунику без «instita» и поверх нее тогу, которая у простых проституток была темного цвета («toga pulla»). Если матрона уличена была в прелюбодеянии, она также должна была носить тогу, но белого цвета.
Различие в костюме так строго проводилось уже во время республики, что Цицерон (de finibus bonorum et malorum II) имел возможность сказать: одеть проститутку в костюм матроны все равно, что ввести сладострастие в общество добродетели. А Плавт в «Miles Gloriosus» (III, I, стр. 195) особенно подчеркивает, что «проститутка явилась одетая совершенно так, как женщина приличного звания»:
Волосы красиво причесаны, окутанные повязкой.
В комедии Афрания «Epistula» автор влагает следующие слова в уста одного из действующих лиц, которое с удивлением спрашивает:
Meretrix cum veste longa?
(Comicor. Latinor. reliquiae rec. Ribbeck, Lips. 1855, стр. 155).
Мы имеем многочисленные доказательства, что костюму проститутки придавали большое значение и в позднейшее время. Марциал (I, 36) например, спрашивает:
Wer bekleidet das Florafest und duldet
An Lustdirnen die Züchtigkeit der Stola?
(Кто украшает праздник флоры и к то потерпит на проститутках целомудренную столу?)
У Горация (Сат. I, 2, 63) «togata», т. е. проститутка, противополагается матроне.
Из «Ars amatoria» Овидие (I, 31, см. также Fast. IV, 134; Trist. II, 247; ex Pont. Ill, 3, 51) мы узнаем, впрочем, что либертинам и кокоткам запрещено было также носить «vittae» и «institae», которые, как «insigne pudoris», разрешено было носить только матронам.
За пределами Рима проститутки носили часто tunica talaris, чтобы скрыть свою профессию. Это видно из упомянутого выше места у Афрания, где сказано далее, что именно с этой целью проститутки часто надевали в чужом месте vestis longa. Путем брака meretrices приобретали право носить столу матроны (Сие. Phil. II, 18, 44). В конце эпохи императоров различие в костюме между проститутками и честными женщинами сгладились, что можно заключить из жалоб Тертуллиана (de cultu fern. 12; de pallio 4). Некоторые проститутки осмеливались даже появляться на улицах в костюме монашек, так что императорыфеодосий, Аркадий и Гоно рий должны были издать против этих злоупотреблений следующий закон:
Mimae, et quae ludibrio corporis sui quaestum faciunt, publice habitu earum virginum, quae Deo dicatae sunt, non utantur.
Об остальных особенностях костюма проституток, не предвид енных законом, мы уже говорили подробнее выше (276–277).
Закончив этот краткий обзор главнейших общих римских законов, относящихся к проституции, мы вкратце рассмотрим еще специальное законодательство отдельных императоров, прежде всего, мы должны назвать первого императора, Августа, который озабочен был «cura morum», состоянием нравственности, начиная с войны с Египтом и до последних годов жизни. Он издал свои знаменитые законы о браке, в которых неоднократно идет речь и о проституции и которыми он пытался косвенно ограничить ее. В то время, как «Lex Julia de maritandis ordinibus» (от 18 г. до Р. X) и «Lex Рарiа Рорраеа» (от 9 г. до Р. X.) относятся, главным образом, к половой реформе, знаменитый «Lex Julia de adulterüs» от 18 г. после Р. X. содержит также постановления, касающиеся проституции и сводничества; они подробно изложены в дигестах XXIII, 2, 43 и XLVIII, 5, и направлены в особенности против сводничества мужей по отношению к своим женам.
Тиверий в 19 г. по Р. X. запретил заниматься проституцией всем женщинам, дед, отец или муж которых был римским всадником, и наказывал таких знатных женщин за проституцию изгнанием (Тацит, Ann. Ии, 86; Светон Tib. 35).
Калигула ввел, как уже упомянуто, налог на проституцию (Свет. Calig. 40).
Веспасиан постановил, что рабыня, купленная под условием, что она не будет проституирована, приобретаеть свободу, если господин ее, тем не менее, заставил ее заниматься проституцией (Диг. XXXVII, 14, 7).