Здесь устраивались афинские вечера и массовые оргии, эротические спектакли, в которых можно было участвовать активным актером или пассивным зрителем. Кто хотел иметь женщину экзотической расы, находил ее здесь, и так далее. Содержатели и содержательницы таких знаменитых заведений постоянно старались перещеголять друг друга самыми изысканными новинками.
Наиболее роскошный, по мнению современников, дом терпимости «De Fountein»[85] (Фонтан) в Амстердаме состоял из «ресторана, танцзала, кабинетов, кафе и (на крыше дома) бильярдной, где самые красивые девушки играли нагие на бильярде». Уже упомянутая нами мистрисс Гейс, содержавшая на Ring Place[86] в Лондоне учреждение преимущественно для импотентных развратников, нуждающихся в самых острых возбуждающих средствах, разослала однажды своим постоянным посетителям приглашение такого содержания: «Мистрисс Гейс позволяет себе уведомить лорда… что завтра ровно в 7 часов вечера 12 прекрасных нимф, нетронутых девушек, исполнят один из тех знаменитых праздников любви, какие устраиваются на Таити, по указаниям и под руководством царицы Оберен» (каковую роль взяла на себя сама мистрисс Гейс).
И тот же свидетель сообщает нам об эффекте, который произвело подобное приглашение: «Явилось двадцать три посетителя, все из высшей знати, среди них пять членов палаты общин. Ровно в семь началось празднество, к которому мистресс Гейс пригласила 12 молодых атлетических парней, исполнивших вместе с нимфами на глазах восхищенной публики праздник Венеры, по окончании которого был устроен роскошный ужин».
В том же роде был и упомянутый выше «бал любви», устроенный мистресс Пендеркваст, в котором участвовали также светские дамы. Дом терпимости, который содержала некая мисс Фаук-ланд, состоял из трех домов: Авроры, Флоры и Мистерии. В каждом было 12 девушек, называемых монашенками. Обитательницами Авроры были невинные девушки, и сюда имели доступ только импотентные старики старше 60 лет. Об остальных двух учреждениях в «Les Serails de Londres» говорится: «В храме Флоры имелось такое же число монашенок, отличавшихся благодаря предшествовавшему воспитанию живостью, веселостью, услужливостью и развращенностью, и посетителям было нелегко остановить свой выбор на какой-нибудь одной. Храм Мистерии оправдывал свое название разыгрывавшимися в нем сценами невообразимого тайного разврата. Сюда доступ был закрыт даже обитательницам других двух храмов и остальных домов терпимости».
Все завоевания техники, химии, физики, философии — достаточно вспомнить магнетизм — тогда едва ли кем так усердно эксплуатировались, как содержателями роскошных домов терпимости. Казалось, все эти завоевания не имели иной цели, как помочь последним, стремившимся ко все более изощренным формам промысла, придумывать все новые трюки. Классическим примером может служить пользовавшийся всемирной известностью храм здоровья Грахема, не только приводивший многие годы в восхищение всех старых виверов Лондона, но и привлекавший в Лондон многих состоятельных иностранцев со всех концов света.
Наряду с официальным домом терпимости каждый класс, каждый город имели еще свои особые замаскированные дома терпимости. В Швейцарии такую роль играли лечебные грязи: бернские грязи были в этом отношении известны всей Европе. Сюда не только приезжали влюбленные парочки: женская прислуга состояла здесь из проституток, среди которых гости могли выбирать по желанию. Само купание имело лишь второстепенное значение, главной целью была возможность развлекаться днем в костюме Адама с одной или несколькими проститутками.
Сюда относятся и вышеупомянутые лондонские bagnio, где купание вообще не играло роли. В посвященной Англии книге Архенхольц следующим образом описывает эти buen retires[87] для похождений знати.
«В Лондоне существуют особые дома, называемые bagnio, собственно бани. На самом деле их назначение состоит в том, чтобы доставить представителям обоих полов удовольствия. Эти дома меблированы роскошно, иногда даже по-царски. Все, что может возбудить чувства, или имеется налицо, или может быть доставлено. Девицы не обитают в них, а приносятся в портшезах[88]. Этой чести удостаиваются только такие, которые отличаются хорошим тоном, одеждой и красотой. Если девица не понравится, то она не получает подарка, а уплачивается только за портшез. Так как англичане остаются серьезными и тогда, когда предаются удовольствиям, то дела обделываются здесь так сосредоточенно и прилично, что даже трудно себе представить. Всякий шум и суетня изгнаны. Не слышно даже шагов, так как все углы застланы коврами, а многочисленные лакеи говорят между собой шепотом. Старики и бессильные подвергаются здесь по желанию розгам. В каждом bagnio имеются ради формы и ванны, которые, однако, почти никогда не употребляются. Хотя подобные удовольствия стоят дорого, многочисленные bagnio переполнены всю ночь публикой».
Ту же роль играли еще в большей степени помещения для танцев, всюду открывавшиеся в XVIII в. Подробные сведения имеются у нас главным образом о Берлине. В «Gemalde von Berlin…» Мюллера этой теме посвящена целая глава. В помещениях для танцев часть девиц состояла из вольнопромышляющих проституток, часть находилась на службе у владельца зала. «Белый лебедь», «Золотой корабль», «Город Варшава», «Зал гусара Курта» — таковы наиболее известные помещения в конце XVIII века. Здесь веселилось главным образом простонародье. Более чистая публика посещала зал Гейля и ресторан Легера. Впрочем, залы для танцев существовали при большинстве домов терпимости, и публика посещала их или чтобы познакомиться с проституткой, или чтобы в качестве зри гелей насладиться откровенным кокетством девиц.
Аналогичный характер носили и возникавшие в начале XVIII века кофейни, особенно в Саксонии. В них с самого начала прислуживали девицы — Cafemenscher[89], как их называли. Они пользовались очень плохой репутацией. В лейпцигском «Frauen-zimmerlexicon»[90] об этой категории проституток говорится: «Cafemenscher называются те подозрительные и развратные женщины, которые в кофейнях прислуживают мужчинам и исполняют все их желания».
Многие гостиницы также служили во всех странах целям проституции. Многие хозяева сдавали комнаты проституткам, чтобы они могли обслуживать гостей, или же знали адреса проституток, так что их можно было по желанию гостей сейчас же привести.
Архенхольц приводит в своих британских летописях следующий случай: «Один содержатель гостиницы в Дюре-Лэн выпускает каждый год список проституток, посещающих его гостиницу или вообще известных ему. Книга озаглавлена “Haris's List of Covent-Garden Ladies”[91]. В ней имеются их фамилии, описание наружности, манер, талантов, хотя, правда, часто пристрастное. Ежегодно печатается 8 тысяч экз., которые расходятся необычайно быстро».
В Англии этот промысел был в особенности сильно развит. Здесь существовали учреждения всех видов и рангов, от простой таверны, посещаемой матросами, и до упомянутых выше bagnio. В низкопробных тавернах хозяева привлекали девиц тем, что кормили и поили их даром.
В более дорогих хозяин часто прямо давал им все содержание, и они были поэтому обязаны всегда быть к его услугам, чтобы он в надлежащий момент мог их представить гостям. В своей вышедшей в 1788 году книге «The Adventures of a specialist»[92] Стивенс говорит: «После того как компания, молодых людей изрядно выпьет, является слуга и докладывает, что “четыре или пять красавиц остановились перед таверной и пожелали узнать, не понадобятся ли они, причем заявили, что зайдут еще раз”. Слуга получает приказание пригласить дам, когда они снова появятся. В действительности эти женщины просто живут в гостинице и ждут в маленькой комнате, где они теснятся, как овцы в Смитфилде, пока их не пригласят. В этом заключается ночная работа этих несчастных. А так как им живется еще лучше других, то какова же должна быть жизнь остальных!»
Как ни разнились друг от друга все эти дома и учреждения, как ни разнообразна была маскировка, у них у всех была одна общая черта — как можно больше эксплуатировать посетителя. Делалось это не только обычной платой за любовь, но и дороговизной напитков и кушаний, потреблявшихся посетителями, бывали ли они одни или в компании проституток. Впрочем, это были лишь самые невинные формы. Гораздо выгоднее была для содержателей игра, которой предавались с фанатизмом во всех домах терпимости. Чувственно возбужденного мужчину, рядом с которым сидела проститутка с непристойными манерами, было так легко обмануть и ограбить до последней копейки, что и представляло обычное явление во всех святилищах любви.
В квартирах низкопробных проституток не ограничивались шулерством, а прибегали к грубым методам, в особенности к воровству или к ограблению заснувшего или пьяного посетителя, не говоря уже о прямом вымогательстве сутенеров, так что гость часто должен был считать себя вообще счастливым, если ему удавалось добраться домой целым и невредимым.
Не мешает здесь, кстати, заметить, что проституция вообще была тесно связана с преступлением. Большинство вольнопромышлявших девиц занимались вместе с тем воровством.
ГЛАВА 3. АГЕНТЫ И МАКЛЕРЫ ПРОСТИТУЦИИ
Огромному войску проституток и не менее огромному спросу потребителей проституции соответствовала в эпоху абсолютизма не менее многочисленная армия маклеров и агентов, снабжавших рынок все новым товаром, находивших для него покупателей и главным образом старавшихся о том, чтобы даже самый утонченный порок мог рассчитывать на удовлетворение.