[1079]. Однако в отношении супертяжеловесов отсрочивать кару Сталин, разумеется, не стал. Как и «либерализм» ленинский, «либерализм» генсековский был строго ограничен принципом целесообразности[1080]. Если по Бухарину и Каменеву (Троцкому?), «дозировки»[1081].
1 января 1926 г. на пленуме ЦК ВКП(б) в озвученный В. Я. Чубарем проект персонального состава Политбюро не был включен Л. Б. Каменев, но вошел Г. Е. Зиновьев, притом что именно последний был идеологом и считался вождем Новой оппозиции. Зиновьев сразу заявил: «Исключение т. Каменева из членов Политбюро и перевод его в кандидаты может быть объяснен только такими соображениями, что политическая линия т. Каменева неправильна. Так как я эту линию разделяю целиком и полностью, то я должен заметить, что считаю совершенно невозможным для себя в таком положении, когда во всей стране продолжается агитация, что я ликвидатор, пораженец, принять такой важный пост…»[1082] Подчеркнув (как и Л. Д. Троцкий, которому надоело номинально числиться в высшем партийном органе, не участвуя в принятии каких-либо важных политических решений) свою готовность «работать по поручению ЦК» на любом посту, Г. Е. Зиновьев заявил: «…если дело идет о том, что наличность определенной политической линии считается не совместимой с работой в Политбюро т. Каменева, то это целиком относится и ко мне»[1083]. Л. Б. Каменев не преминул задать вопрос, в связи с чем его не включили в предложенный В. Я. Чубарем состав Политбюро – органа, членом которого он состоял, «…еще [к] огда т. Ленин не считал возможным вводить в Политбюро тт. Рыкова, Томского и Бухарина»[1084]. В. Я. Чубарь начал отвечать вполне корректно, однако, под влиянием реплик лидеров Новой оппозиции, договорился до заявления: «Может ли Политбюро, если сохранить его в прежнем составе, пользоваться тем доверием, которое было? – Нет, не может»[1085]. М. П. Томский эту светлую мысль развил, причем, будучи, в отличие от В. Я. Чубаря, включен в круг вождей, более искусно – с точки зрения партийной истории, к которой апеллировал Л. Б. Каменев: «…каждый съезд избирает свой ЦК в таком составе, который, по мнению участников съезда, обеспечит политическую линию данного съезда, и каждый ЦК формирует свои органы в таком направлении, которое, по мнению членов ЦК, целиком и полностью обеспечит наименьшие трения по политической линии»[1086]. В том же духе высказался и Ф. Э. Дзержинский: «…если действительно создать Политбюро таким образом, чтобы в него вошли и Зиновьев, и Каменев, то не будет этой работоспособности в достаточной степени для проведения линии, намеченной съездом»[1087]. Завершил председатель ВСНХ СССР свое выступление удивительно точной по смыслу нелепицей: «Если бы я полагал, что после выступления т. Каменева на нашем съезде партии т. Каменев будет работоспособным, как он может быть работоспособным – в смысле единства партии, в смысле направления [партийной работы] – я голосовал бы, чтобы вас ввести. Но я в это не верю. […] Поэтому нужно обеспечить такой состав, чтобы единство работы было обеспечено»[1088]. Чуть позднее Дзержинский выдал не менее гениальный афоризм – правда, на этот раз без малейшего намека на тавтологию: «…наше единство заключается не в том, чтобы мы с вами детей крестили, а […] в том, чтобы мы управляли государством»[1089]. Именно в данном контексте достаточно логичным выглядит объяснение введения в состав Политбюро одного из двух лидеров Новой оппозиции, данное А. П. Смирновым: «…весь ЦК стоит на том, что при том или ином расхождении швыряться активными заслуженными товарищами мы не можем»[1090], поэтому «вас обоих исключить […] было бы преступно…»[1091]. Однако этот вполне логичный посыл никак не объяснил, почему же в состав Политбюро предложили именно Г. Е. Зиновьева, а не Л. Б. Каменева.
Прав был Н. И. Бухарин, который в ходе обсуждения предложения Г. Е. Зиновьева вначале о снятии его с поста председателя Исполкома Коминтерна, а затем (после отказа) об отстранении от фактической руководящей работы, констатировал: «В силу тех событий […] в ВКП, в силу тех событий, которые разыгрались на съезде и в связи со съездом», «авторитет т. Зиновьева уменьшился [следовало бы – пошатнулся. – С.В.]»[1092].
Еще на XIV съезде РКП(б) – ВКП(б), 28 декабря 1925 г., в связи с широким освещением дискуссии в партийной прессе, вечный оппозиционер Д. Б. Рязанов вполне резонно прогнозировал: в партиях, объединенных в Коминтерне, «…охотно схватятся за то изменение, которое в интернациональном масштабе произошло в виде ущерба авторитета Председателя [Исполкома] Коминтерна»[1093]. Казалось бы, именно снятие Г. Е. Зиновьева с поста председателя Исполкома Коминтерна должно было стать первым организационным выводом из разгрома Новой оппозиции, однако И. В. Сталин, как водится, оказался хитрее. Уже в первых выступлениях в прениях начали проступать контуры иного сценария – фактического отстранения Г. Е. Зиновьева от руководства мировой революцией без его формального снятия. Н. А. Скрыпник выступил с целой серией откровенно нелепых обвинений руководящего большевистского ядра в недостаточном занятии коминтерновскими вопросами: РКП(б) якобы «принимает недостаточное участие в работах Исполкома Коминтерна; принимает недостаточное участие вся партия в целом; принимают недостаточное участие в работах Исполкома, Коминтерна и наше Политбюро, и Центральный комитет»[1094]. РКП(б) – ВКП(б) вроде бы «делегировала в Исполком Коминтерна достаточную численно и достаточно вескую группу товарищей. Но хотел бы высказать свое глубокое убеждение, что исполнять эту работу должна делегация, а руководить должны Политбюро и Центральный комитет»[1095]. Предложения были вполне логичны: 1) «…должны работать не только Президиум Исполкома Коминтерна и не только время от времени собирающийся расширенный пленум Исполкома Коминтерна. Должен работать Исполком Коминтерна»[1096]; 2) «Исполком Коминтерна должен жить более живой, полнокровной жизнью. Для этого должно быть большее участие в вопросах Коминтерна со стороны Политбюро ЦК РКП, устранение каких бы то ни было сепараций нашей делегации в Исполкоме Коминтерна, большее притягивание представителей наших братских партий и самих партий в целом к работе Исполкома Коминтерна, т. е. перенесение на Исполком Коминтерна лозунга внутрипартийной демократии […] и коллективного руководства»[1097]; 3) «Нужно, чтобы представители наших братских партий были здесь на продолжительный срок для более постоянной работы. Не может быть такого положения, когда только мелькают в Москве представители братских партий Коминтерна. Им необходимо быть здесь продолжительное время. Это должно воспитывать и вырабатывать представителей и руководящих работников наших братских партий»[1098]. Скрыпник только позабыл сослаться на поздние ленинские статьи и недосказал, что «воспитывать и вырабатывать» следовало под руководством Секретариата ЦК РКП(б). Как только кого-либо следовало отстранить от фактической работы, тут же предлагалось от единоличного управления перейти к коллегиальному.
И. В. Сталин предпочел, отложив месть Г. Е. Зиновьеву, за предложение о снятии с поста, «тяготившего» чудесного «ленинского» грузина, поквитаться с Л. Б. Каменевым. Помимо банальной мести за резкую и принципиальную критику цековское «большинство», по всей вероятности, преследовало три цели. Первая: как это и заявлялось, обеспечить проведение того политического курса, который официально принял партийный форум. Вторая: ликвидировать оппозиционный блок в Политбюро и попытаться внести раскол в трогательное единение двух старых ленинских соратников. Третья, по которой Л. Б. Каменева, собственно, и не предложили ввести в новый состав Политбюро полноправным членом: необходимость его снятия с поста председателя Совета труда и обороны СССР. Вполне естественно, что по итогам победы в дискуссии по хозяйственному строительству узкой руководящей группе ЦК было важно вывести из Политбюро именно одного из глав советско-хозяйственного аппарата. Косвенно такая мысль прозвучала в заявлении М. П. Томского, сделанном уже после голосования: «…нельзя углублять […] разногласия по соображениям организационного, хозяйственного порядка по отношению к партии – в интересах сохранения ее сил»[1099]. Предложение Г. Е. Зиновьева «Каменева из кандидатов перевести в члены и Сокольникова тоже включить»[1100] в кандидаты в члены Политбюро[1101], пленум ЦК отверг: «за» из примерно 40 присутствовавших проголосовало только 5 членов при одном воздержавшемся[1102]. Оформлявший протокол заседания сталинский Секретариат ЦК ВКП(б) вписал Л. Б. Каменева в число кандидатов в члены Политбюро последним: он получил наименьшее число голосов[1103]