Глава 9НЕВОЛЬНИЧИЙ БРИГ «РУБИ» ИЗ БРИСТОЛЯ
«Так как должность судового врача не обеспечивала меня богатством и не позволяла долго оставаться на берегу[27], я прослужил пять лет во флоте его величества, но по заключении мира с американскими штатами уволился с королевской службы и, не найдя лучшего предложения, был вынужден устроиться судовым врачом на время вояжа к реке Бонни на борту корабля «Александер» под командованием капитана Мактаггарта. Когда мы добрались до Бристоля на обратном пути из Ямайки, мне предложили должность врача на время африканского вояжа на бриге «Литтл Перл» под командой капитана Джозефа Уильямса. Я сделал на нем две ходки туда и обратно. То, что я рассказываю, – это история второго вояжа брига после изменения его названия на «Руби» («Рубин») по неизвестным мне причинам. Однако в этот период на судне было пролито много крови, поэтому название вполне подходящее. Конечно, тех из нас, что были на борту, это не коснулось.
Бриг был низкобортным и небольшого водоизмещения. Когда мы шли от Кингс-Роуда, рулевую рубку и почти все пространство между палубами занимали товары для обмена на рабов. В небольшом свободном помещении впереди жить матросам было невозможно без того, чтобы их не заливали волны в условиях штормящего моря или дождя. И в такой обстановке они находились в течение всего перехода к побережью. Когда «Перл» стал на якорь в Бимбе, помещение впереди переоборудовали в склад стеклянной и гончарной посуды для торговли, поэтому не оставалось места, в котором могли приложить головы несчастные матросы. Все они, исключая четверых, спали на голых досках, и, так как палубы драили каждый вечер и не хватало солнечных лучей для их высушивания, поскольку мы находились накануне сезона дождей, это было мокрое ложе для бедных матросов. На короткое время к балкам подвесили четыре гамака, но вскоре приказали их снять.
Мы вышли из Кингс-Роуда рано утром 8 августа 1787 года, имея на борту девятнадцать человек, включая капитана, его помощников, матросов и юнг. Во время погрузки корабля всю команду вызвали подписать статьи соглашения, и, когда подошла моя очередь, я попросил прочитать их сначала, не желая ставить свою подпись под незнакомым текстом, но капитан Уильямс грубо отказал в этом, сказав, что в противном случае я могу убираться на берег. Поскольку в моем кармане было меньше пяти фунтов, то у меня не было выбора – я поставил свою подпись и пошел дальше. Так же было и с другими, никому не позволили прочитать статьи соглашения.
В первые пять недель у нас было много провизии. Матросам давали горох, муку, свинину, баранину и почечное сало. Когда же мы достигли побережья, все изменилось. Матросам не только урезали норму, но лишили самого необходимого. Каждое воскресное утро матросу давали по три фунта хлеба, и этого должно было хватить ему на всю неделю. Каждое утро он получал три четверти фунта никудышной свинины или говядины, которые постепенно убавили до четырех с половиной унций. С таким рационом матрос мог питаться лишь один раз в день, хлеба обычно хватало только на три дня. Большую часть времени не выдавались ямс и бананы и отпускалась очень малая доза спиртного. Раз или два в месяц полагалась пинта бренди на восемь человек, и в течение трех месяцев они не пробовали ни капли спирта, несмотря на то что во время загрузки корабля дровами они порой стояли в воде, достигающей подмышек.
В то время как невольничьи корабли стояли у побережья, капитаны, по обыкновению, посещали друг друга. Матросы же, которые гребли на шлюпках от корабля к кораблю, часто оставались по двенадцать часов без еды. Мое положение на борту корабля в качестве врача было немногим лучше в том, что касается еды, по сравнению с матросами. Я имел все, что хотел в Бимбе, когда был пленником на берегу, и туземцы давали мне пищу четырежды в день.
«Руби» прибыл в Бимбе 25 сентября. Этот небольшой остров расположен к югу от Старого Калабара, у нагорья Камеруна. В этих местах принято снабжать главных торговцев товарами с кораблей, а те, с кем мы имели дело, были вожди Георг, Питер и изобретательный торговец Квон – все из Камеруна. Вождь Масон и его сыновья капитан Дик, Питер, Бимбе Том, Бимбе Джек, Большой и Малый Тимы происходили с этого острова. Мы давали торговцам товары, с которыми они отправлялись на ярмарки покупать для нас рабов, обязывая, по обыкновению, оставлять нам что-то в качестве гарантии их возвращения. Этим «что-то» были их дети или родственники, которых называли «заложники». Когда торговцы приводили к нам рабов и таким образом оплачивали свою задолженность, заложников отпускали; если же они оказывались не в состоянии сделать это в назначенный день – день отбытия корабля, – заложников забирали в Вест-Индию и продавали. Несмотря на существовавшие договоренности по этому вопросу и их неукоснительное соблюдение туземцами, иногда последние выражали свое недовольство этими правилами.
В то время как мы стояли на якоре у острова Бимбе, капитан ливерпульского корабля «Молли» Бибби вышел из реки Камерун с несколькими заложниками на борту, которые являлись родственниками вождей Георга и Питера, а также торговца Квона. Капитан Бибби уведомил их, что подойдет к мысу в определенный день и подождет три дня, прежде чем выйдет в открытое море, и, если заложников не возместят рабами, он отвезет их в Вест-Индию и продаст. Случилось так, что вождь Георг и другие торговцы не смогли вовремя выполнить обещание, поэтому они поспешили к капитану «Руби» Уильямсу, попросив его дать взаймы рабов и слоновой кости, чтобы рассчитаться за своих родственников с капитаном Бибби.
Капитан Уильямс одолжил им одиннадцать рабов и пять бивней, которых отвезли на «Молли», и шесть-семь заложников были освобождены и переведены на «Руби» в качестве залога. Однако на следующий день «Молли» отбыл в Вест-Индию с около тридцатью заложниками на борту. Это привело торговцев в такую ярость, что они немедленно покинули нас и вернулись в Камерун. Там они велели остановить любую торговлю с капитанами, пять из которых захватили и увезли внутрь страны, где, как выяснилось позднее, приковали цепями к деревьям. Возникла сложная ситуация. После совещания вдогонку «Молли» послали шхуну с рабами, чтобы забрать увезенных капитаном Бибби заложников.
На острове Бимбе самого крупного торговца чрезвычайной важности звали Бимбе Джек. Как-то утром он пришел на наш борт, чтобы продать слоновую кость, но для покупки рабов капитан Уильямс приберег свои лучшие ружья, а Бимбу Джеку предложил худшие из них, тот отказался, заявив, что не сможет сбыть их другим торговцам. Это привело в ярость капитана, который набросился на Бимбе Джека и приказал заковать его в цепи. Вокруг шеи чернокожего торговца замкнули железный хомут с длинной цепью, конец которой продернули сквозь рым-болт на палубе и затем заперли на замок. Другой торговец, Черный Тим, бывший в это время на борту, увидев, что происходит, быстро прыгнул в свое каноэ, находившееся рядом с бригом, и его гребцы сразу же стали грести к берегу. Так как остановить их было невозможно, капитан Уильямс приказал вязать два топселя, и бриг обошел отмель, чтобы негры не отрезали его от острова.
«Руби» дрейфовал за этой отмелью три-четыре дня, в течение которых стояла большей частью штормовая погода. Затем из-за нехватки воды для промежуточного перехода корабль снова вошел в реку, и на берег отправилась лодка с бочками для воды и хорошо вооруженной командой. На третий день, когда забор воды был почти закончен, на борт корабля прибыл торговец с Бимбе и потребовал солевую пошлину. С ним находились еще два человека, но гребцы оставались в каноэ, стоявшем у носовой части судна. Старший помощник капитана и некоторые другие члены экипажа стали вскоре отмерять соль и расплачиваться. Тогда на борту находились лишь десять белых членов экипажа, другие отправились на берег запасаться водой.
Совсем скоро к бригу приблизились два каноэ, одно с одним рабом на борту, другое – с двумя. Помощник начал подозревать неладное и доложил об этом капитану. В ответ было сказано, чтобы он занимался своим делом и продолжал отмерять соль. Двум торговцам с рабами позволили подняться на корабль и отправиться в каюту капитана. Пока они там торговались, к борту судна подошло новое каноэ с рыбой, и Уильямс вышел на палубу прицениться. Два торговца в его каюте украли ключ к кандалам Бимбе Джека и, пройдя к тому месту на палубе, где он сидел, попытались снять цепь. Это случайно заметил плотник, который стал звать капитана, но Бимбе Джек и еще один негр схватили его. Одновременно два торговца и негры, наблюдавшие за тем, как отмеряют соль, захватили капитана Уильямса, старшего помощника, бондаря и других и столкнули их в каноэ, что находилось рядом с бригом. Затем на борт поднялись несколько канойщиков, а вскоре – и еще значительное число туземцев, ловивших неподалеку рыбу. Очень быстро схватили всех оставшихся на судне, и оно полностью оказалось в руках туземцев.
Нас они посадили в каноэ, а сами освободили находившихся на борту Бимбе Джека и трех других торговцев, а также всех камерунцев – заложников и восемь подростков – рабов, бывших на палубе. Пленники, заложники и рабы были доставлены на берег.
По достижении места высадки чернокожие, особенно женщины, начали швырять в нас камни, рыбу, песок и все, что было под руками. Едва мы ступили на землю, как они стали срывать с нас одежду. Капитана раздели догола, и тот самый железный хомут, что надевали на шею Бимбе Джека, замкнули на его собственной шее. А вскоре приковали к дереву его старшего помощника, продержав их так всю ночь. Все это время их сторожили несколько туземцев, вооруженных копьями и мушкетами.
Бимбе Джек, вопреки тому, как с ним дурно обошелся капитан, проявил к нему сочувствие – принес плащ, чтобы укрыть его, а также ром и воду. На следующее утро капитана, в отличие от помощника и плотника, отковали от дерева, но в окружении охранников он продолжал носить хомут и цепь.