Наверное, мне просто об этом говорить, потому что я вырос в такой среде — где медицинская теория безоговорочно совмещалась с практикой здорового образа жизни, они были просто жизнью, общепринятым правилом. В доме родителей всегда собиралось огромное количество друзей, захватывающие разговоры, кантовские ужины, но в 11 вечера всем строго сообщалось: все, до свидания, по домам, праздник окончен, завтра рабочий день. Зимой папа бегал, обтирался снегом, а возвращаясь домой с пробежки в 6 утра по Измайловскому парку, залезал в ванну, наполненную холодной водой. Меня все это, конечно, в детстве очень сильно впечатляло. И главное, я видел результат. Видел, что такой взвешенный дисциплинированный, уважительный подход к себе, к собственному здоровью позволяет человеку делать свой максимум, осваивать свои границы.
Биохакеры сегодня активно тестируют эти границы и пытаются их еще раздвинуть, повысить жизнестойкость организма, продлить его жизнь, добавляют разнообразные фармакологические воздействия. В конце 1990-х в США возникло целое связанное с этим направление — anti-age-медицина. Его основателями были специалисты спортивной медицины, которые и задумались о том, как перенести опыт расширения физических возможностей на всех, не только спортсменов высоких достижений. Биохакинг — логичное продолжение развития такого направления. Но это, пожалуй, предмет отдельной книги…
А как бизнесу разобраться, что «пора к врачу», что достигнуты «границы» или в них появилась брешь? Если человек использует органы чувств, то предположу, что разобраться в самочувствии бизнеса поможет дашборд, этакая «приборная панель», которая отображает состояние ключевых процессов по четырем направлениям. Что происходит с людьми? Что происходит с деньгами? Что происходит с производственными процессами? И какая обратная связь идет от клиентов, потребителей? В сущности, получается сканирование наподобие того, которое в идеале должен проводить человек по утрам. Однако уровень самоощущений может быть обманчив, и периодически стоит обращаться за внешней консультацией и проверкой от клиентов, финансовых аудиторов, консалтеров, чтобы дополнять картину собственного восприятия, перепроверять, что происходит в компании, здорова ли она. Перечисленные мной вопросы «самодиагностики» компании — как перечень необходимых обследований для ежегодного чекапа. И при этом очень важно не воспринимать каждую новую информацию как повод для немедленного действия, поскольку «поскрипывания» присущи всем функционирующим системам, это касается и здоровья, и бизнеса. Как нет смысла реагировать на любое покалывание и бежать к врачу, точно так же нет смысла и в бизнесе реагировать на все выявляемые отклонения и тут же принимать какие-то меры. Часто решение состоит в том, чтобы не «лечить», а проверив функцию, с которой связано отклонение, выполнять глобальную стратегическую задачу, не отвлекаясь на второстепенные и, главное, не создавая их себе. Крайне важно на фоне возникающего шума анализировать внутренние процессы и определять, что реально требует изменений, а на что, может быть, члены коллектива (как нервные окончания) просто слишком остро реагируют, вызывая общее болезненное ощущение.
Успех там, где сочетаются горячее сердце, холодная голова и достаточное для адаптации количество ресурсов. В их распределении и использовании жизненно важно не ошибиться.
Глава 3. История визуализации в нескольких Нобелевских премиях: от кольца Анны-Берты до спецдиагнозов для Политбюро
— Под волну! — и все исчезает, в ушах остается только гул, словно отдаленный скрежет, кажется, он оглушает, только чувствую, как сердце колотится то ли от страха, то ли от восторга. Открываю глаза и вижу светло-зеленую толщу воды, еще секунда (а может, и меньше) — и я взлетаю вместе с морской волной, с наслаждением вдыхаю воздух и снова падаю в воду, где, как широко ни раскрывай глаза, и руку свою не сразу разглядишь. От этого тоже страшно, особенно если тебе всего 7 или 8 лет.
В наши семейные выезды на Черное море друг моих родителей вытаскивал меня и своего сына, моего сверстника, купаться в волны, учил подныривать под них, справляться с ними, плыть с волной к берегу или поперек волн вдоль берега. И это были настоящие волны, мы купались в шторм, для меня это было очень сильное впечатление. Пугающим было все: ты не в состоянии полностью контролировать свои движения, не можешь толком ориентироваться, используя основной инструмент для исследования окружающего мира — зрение. Может быть, и отсюда мой интерес к техникам визуализации, ставший моей профессией?
Человек получает 80 процентов информации через зрительный анализатор. Поэтому, оказавшись в кромешной темноте, мы чувствуем себя, мягко говоря, некомфортно, начинаем вглядываться в поисках хоть каких-то очертаний, оттенков. Изображение для нас один из наиболее надежных, объективных методов оценки окружающей действительности. С его помощью мы спонтанно, с первой секунды определяем хотя бы на уровне интуиции, где хорошо, где плохо. Где привлекательно, а где опасно. И принимаем на этой основе решения, как двигаться и что предпринимать дальше. Повинуясь инстинктам, включаем страх или заставляем мыслительный аппарат из этого инстинктивного страха произвести какое-то оригинальное решение. Да, в силу эволюции мы непрерывно занимаемся диагностикой окружающих реалий — пространства, ситуаций, людей, которых мы выбираем или выбрали для делового партнерства или личных отношений. Так что диагностика — основа не только медицины. Даже когда мы используем потрепанную, но неизменно верную поговорку про одежку, по которой встречают, мы тоже признаем тот самый визуальный «скрининг», с которого начинается любой контакт с окружающим миром, людьми, предметами и явлениями, наполняющими этот мир. Самое надежное доказательство чего бы то ни было, как и тысячи лет назад, — увидеть своими глазами. И здесь как раз начинается самое интересное. Просто увидеть недостаточно: что именно заслуживает внимания в этой общей богатой картине? Важно научиться смотреть, выбирать главное и оценивать, не упуская деталей. Мне кажется, мои коллеги радиологи и рентгенологи, если не самые большие мастера этого дела, то входят в их число. Такова профессия, которая прошла весьма увлекательный путь.
Стремление видеть больше, недоступное невооруженному человеческому глазу — это основной импульс развития лучевой диагностики. Ее самоотверженные пионеры и первопроходцы стали легендами, а имена Кюри, Рентген и др. знакомы сегодня каждому школьнику, даже если он не особо увлечен науками.
«Это такая радость — заходить по вечерам в лабораторию, когда со всех сторон слабым нежным светом сияют пузырьки с нашими новыми веществами. Это прекрасное зрелище всегда производит впечатление как будто видишь его впервые. Светящиеся пробирки словно бледные волшебные огоньки», — писала романтично настроенная Мари Кюри (1867–1934) в дневниках. Из-за волшебной силы этих бледных огоньков уже вторую сотню лет дневники, архивы, даже поваренные книги четы Кюри хранятся в архивах Национальной библиотеки Франции в свинцовых ящиках, так как все еще являются радиоактивными.
Супруги Кюри, получившие в 1903 году Нобелевскую премию за исследования радиоактивности, не могли понимать полного значения своих открытий, которые стоили жизни и самой Мари, и множеству восторженных поклонников научного прорыва. Радиацией пытались лечить буквально все — головную боль, раны, бессонницу и т. д. Кстати, только в 1938 году был наложен запрет на применение радиоактивных веществ в пищевых, лекарственных и косметических продуктах.
В одном из экспериментов Пьер Кюри (1859–1906) привязал к руке кусок радия и оставил на 10 часов. Обнаружив ожоги, он предположил, что это вещество может стать лекарством от рака и будет так же выжигать опухоли.
Несмотря на массу роковых ошибок, связанных с этим таинственным свечением, которым любовались вечерами супруги Кюри, новая энергия определила следующий виток развития цивилизации в целом, не только медицины. Они перелопачивали тонны урановой руды, чтобы добыть граммы радионуклидного вещества в надежде с их помощью увидеть больше, проникнуть глубже, разгадать тайны природы, а значит, и смочь больше. Зачем? Чтобы помогать людям, найти новый источник энергии, спасать. И лекарство от рака, которое они так стремились найти, в конце концов, действительно, было создано на основе их открытий — одним из направлений в онкологии стала ядерная медицина, которую мы не сможем обойти стороной, рассказывая об истории медицинской визуализации. Другим направлением, также зародившимся в этих светящихся пробирках Пьера и Мари Кюри, которому посвящена эта книга и моя работа, стала лучевая диагностика.
В этой точке пора разобраться и в терминах. В России и за рубежом по сей день одни и те же направления называются по-разному. Согласно классификации ВАК (Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки РФ), рентгенология и радиология у нас в стране называются лучевая диагностика (специальность 14.01.13). По медицинской номенклатуре специальности — это рентгенология, к которой относятся рентгенодиагностика, маммография, КТ, МРТ. Отдельная специальность — ультразвуковая диагностика, в ее основе совсем другая природа визуализации, другой раздел физики (хотя в большинстве стран это общая специальность с радиологией).
Радиология в России — отдельная специальность, связанная именно с радионуклидной диагностикой, то есть с введением для проведения исследования небольшого количества вещества с радиоактивной меткой. Вещество может быть любой молекулой, которая участвует в жизнедеятельности (например, глюкоза, аминокислота, даже клетка крови), а радиоактивная метка позволяет «увидеть» куда и в каком количестве эти вещества распределяются (например, глюкозу активно поглощают раковые клетки). Продвигаясь шаг за шагом по виткам истории рентгенологии, мы и до нее дойдем. За рубежом термином «радиология» объединяют рентгенологию и ультразвуковую диагностику. А ядерная медицина за рубежом — это наша радиология, т. е. радионуклидная диагностика. В общем, много путаницы, но все вместе это называется у нас лучевая диагностика.