Лаций и Капуя поплатились своими владениями; владения латинские с привернскими и фалернские, принадлежавшие кампанцам, вплоть до реки Волтурн разделены были между римскими плебеями. В области латинов дали каждому по два югера земли, причем количество это пополнено было на три четверти югера из привернских полей. В Фалернской области каждый получил по три югера земли, причем одна четверть югера была прибавлена по случаю отдаленности этих мест. Избегли наказания лаврентийцы, жившие в земле латинов, и кампанские всадники, потому что ни те ни другие не изменили Риму. С лаврентийцами велено было возобновить договор, и он с тех пор стал ежегодно возобновляться в одиннадцатый день Общелатинского празднества[494]. Кампанские всадники получили право римского гражданства, и в знак этого события повешена была в храме Кастора в Риме медная доска. Сверх того, остальные кампанцы обязаны были уплачивать каждому из этих всадников ежегодную подать в размере 450 денариев, число же всадников простиралось до 1600 человек.
12. Таким образом окончена была эта война, распределены были соответственно заслугам каждого награды и наказания, и Тит Манлий возвратился в Рим. Когда он подходил к городу, навстречу ему, как известно, вышли только люди пожилые: молодежь и в то время, и после, в течение всей его жизни, презирала и проклинала его.
Области Остийская, Ардейская и Солонийская подверглись нападениям со стороны антийцев. Консул Манлий, не будучи в состоянии вследствие расстроенного здоровья вести эту войну, назначил диктатора в лице Луция Папирия Красса, который в то время как раз был претором, а он избрал себе в начальники конницы Луция Папирия Курсора. Но против антийцев диктатор не сделал ничего замечательного, несмотря на то что в продолжение нескольких месяцев стоял лагерем в их владениях.
За этим годом [340 г.], ознаменованным победой над столькими весьма могущественными народами и, сверх того, славною смертью одного из консулов и насколько беспощадным, настолько же достопамятным применением власти другого, последовал год консульства Тиберия Эмилия Мамерцина и Квинта Публилия Филона [339 г.]. Им не представилось случая совершить подобные подвиги, да и сами они больше заботились о своих личных интересах или интересах своей политической партии, чем об отечестве. Латинов, которые были раздражены против Рима за потерю своих владений и поэтому возобновили войну, они разбили на Фенектанской равнине и отняли у них лагерь. Публилий, под личным предводительством и главным начальством которого велась эта война, принимал сдачу от тех латинов, воины которых здесь были перебиты, а Эмилий в то время повел свои войска к Педу. Жителей Педа защищали тибуртинцы, пренестинцы и обитатели Велитр, пришли также вспомогательные войска из Ланувия и Антия. Римляне, правда, во всех битвах одерживали верх; но у самого города Педа и смежного с ним лагеря союзников дело еще не начиналось; тем не менее Эмилий, узнав о назначении своему товарищу триумфа, не окончив войны, внезапно бросил ее и возвратился в Рим, требуя и для себя разрешения триумфа до победы. Такое требование оскорбило отцов, и они отказали консулу в триумфе, прежде чем Пед не будет взят или сам не сдастся. С этого времени Эмилий изменил сенату и стал исправлять консульскую должность, как мятежный трибун. В самом деле, в продолжение своего консульства он не переставал обвинять патрициев перед народом, не встречая никакого сопротивления со стороны товарища, который тоже был плебейского происхождения. Материалом для его обвинения послужила слишком скупая раздача плебеям участков в Латинской и Фалернской областях. Поэтому, когда сенат, желая скорее прекратить власть консулов, приказал назначить диктатора против возобновивших войну латинов, то Эмилий, который был тогда облечен властью, назначил диктатором своего товарища, а этот избрал начальником конницы Юния Брута. Диктатура Публилия приобрела любовь народа, отчасти благодаря произнесению исполненных упреков речей против патрициев, отчасти благодаря проведению трех законов, весьма благоприятных для плебеев и невыгодных для знати. Первый закон гласил, что постановления плебеев должны быть обязательны для всех римских граждан; по второму – проводимые в центуриатных комициях законы должны были до начала голосования быть утверждаемы отцами; третий закон повелевал, чтобы один из двух цензоров был непременно плебей, так как дело дошло уже до того, что оба они могли быть из плебеев[495]. В один этот год, по мнению патрициев, консулы и диктатор принесли больше вреда внутри государства, чем расширили его владения победою и военными подвигами.
13. В следующем году [338 г.], в консульство Луция Фурия Камилла и Гая Мения, сенат настоятельно требовал употребить вооруженные силы и все средства для завоевания и разрушения города Педа, чтобы тем яснее поставить в упрек консулу предыдущего года, Эмилию, неисполнение этого предприятия. Новые консулы, будучи поставлены в необходимость заняться этим делом прежде всего, выступили в поход.
Жители Лация находились уже в таком положении, что не могли переносить ни войны, ни мира: для ведения войны у них недоставало средств, а мир казался презренным вследствие негодования, вызванного потерею владений. Им казалось, что следует держаться середины и оставаться в городах для того, чтобы римляне, не будучи вызываемы на сражение, не имели никакого повода продолжать войну, но при известии об обложении ими какого-либо города всем отовсюду спешить на помощь осажденным. Однако жителям Педа оказали помощь лишь весьма немногие народы: дошли до Педа тибуртинцы и пренестинцы, владения которых находились вблизи; на жителей же Ариции, Ланувия и Велитр, которые готовы были соединиться с антийскими вольсками, Мений внезапно напал у реки Астура и разбил их. Камилл сражался у Педа с тибуртинцами – войском в высшей степени сильным: хотя битва эта была гораздо труднее, однако окончилась так же счастливо. Особенную тревогу произвела внезапная вылазка горожан во время битвы. Но Камилл обратил против них часть своего войска и не только прогнал их в город, но в тот же день, разбив их вместе с их вспомогательными отрядами, при помощи лестниц овладел самим городом.
После завоевания одного города увеличилось усердие и мужество, и консулы уже решили вести победоносное войско дальше из одного места в другое для усмирения Лация. И действительно, они успокоились только тогда, когда подчинили своей власти весь Лаций, завоевывая города или принимая их безоговорочную капитуляцию. Затем, расположив гарнизоны по занятым городам, консулы отправились в Рим для получения назначенного им с общего согласия триумфа. Кроме триумфа, им оказана была еще другая честь: на форуме поставлены были их конные статуи – явление редкое в то время.
Прежде чем центуриатным комициям предложено было избрать консулов на следующий год, Камилл доложил сенату дело о латинских народах и сказал следующее: «Все то, сенаторы, что нужно было сделать в Лации войною и оружием, доведено уже до конца благодаря милости богов и храбрости воинов. Неприятельские войска разбиты у Педа и Астуры; все латинские города и Антий в земле вольсков или взяты силою оружия, или сами сдались и заняты вашими гарнизонами. Но так как они часто беспокоят нас своими восстаниями, то остается обсудить вопрос, каким образом нам удержать их в постоянном мире и спокойствии. Бессмертные боги дали вам полную возможность решить этот вопрос, так что от вас всецело зависит, быть ли Лацию на будущее время или не быть. Поэтому относительно латинов вы можете устроить себе постоянный мир или путем жестокой расправы, или путем прощения. Если вы хотите жестоко поступить с побежденными и сдавшимися, то вы можете опустошить весь Лаций и превратить в необитаемую пустыню ту страну, которая часто доставляла вам превосходное союзное войско во многих и важных войнах. Если же вы хотите, по примеру предков, увеличить могущество Рима принятием побежденных в число граждан, то теперь вы имеете удобный случай умножить с величайшей славой свое население. По крайней мере, та власть считается самой прочной, которой подчиняются с радостью. Однако, как бы вам ни угодно было решить относительно их, нужно это сделать поскорее: ведь вы держите в нерешительности, между надеждой и страхом, много народов; поэтому вы должны по возможности скорее и с себя сложить заботу о них и, пока они находятся в напряженном ожидании, поразить их или наказанием, или милостью. Наша задача состояла в предоставлении вам всевозможных способов для обсуждения этого вопроса; ваше дело теперь решить то, что, по вашему мнению, более всего полезно для вас самих и для государства».
14. Старшие сенаторы одобряли доклад консула относительно этого вопроса в целом, но говорили, что, так как положение различных народов различно, то дело о воздаянии каждому по заслугам его может быть решено лишь в том случае, если консулы сделают доклад о каждом народе отдельно и поименно. Поэтому о каждом народе в отдельности был сделан доклад и постановление. Ланувийцам предоставлено право гражданства и возвращены их святыни, но с тем условием, чтобы храм и роща Юноны Соспиты[496] были общим достоянием как жителей города Ланувия, так и римского народа. Жители Ариции, Номента и Педа приняты в число граждан с такими же правами, как и ланувийцы; за тускуланцами оставлено то право гражданства, которое они имели раньше[497], причем вина их в восстании приписана не общей измене, а лишь немногим зачинщикам. Старые граждане римские, жители Велитр, за свои неоднократные восстания были подвергнуты жестокому наказанию: стены города были разрушены до основания, а сенаторы[498] выведены оттуда с приказанием поселиться на правой стороне Тибра; при этом от всякого из них, пойманного на левой стороне Тибра, требовали выкуп до тысячи ассов, а поймавший мог освободить пойманного из оков лишь после уплаты установленной суммы денег. В поля сенаторов посланы были колонисты, с поселением которых в Велитрах город принял опять вид прежнего населенного города. В Антий посланы были новые колонисты с тем условием, чтобы и антийцам было позволено приписаться в качестве колонистов, если они того пожелают. Военные корабли были уведены оттуда, и антийцам было запрещено пользоваться морем, но дано право гражданства. Тибуртинцы и пренестинцы лишились своих владений. Им поставлено было в вину не только недавнее восстание сообща с другими латинами, но и то обстоятельство, что, тяготясь господством римлян, они некогда заключили вооруженный союз с полудиким народом – галлами. У прочих латинских народов отнято было право заключения между собою законных браков и право вести торговые дела и созывать собрания. Кампанцы из уважения к их всадникам, которые не захотели принять участия в восстании латинов, а также жители Фунд и Формий, через владения которых римляне всегда могли проходить безопасно и мирно, приняты в число граждан, но без права участвовать в голосовании; жителями Кум и Свессулы решено было предоставить те же права и то же положение, как и жителям Капуи. Корабли антийцев были частью отправлены на римские верфи, частью сожжены; носами их решили украсить построенную на площади кафедру, отчего и это место получило название «Ростры».