[801] и причислить к кумским гражданам со дня, предшествовавшего отпадению кампанцев от римского народа[802]. Внести это предложение побудило главным образом то обстоятельство, что они, по их собственным словам, покинув прежний родной город и не будучи приписаны к новому отечеству, в которое они прибыли на возвратном пути, не знали, к какому народу принадлежат. По возвращении Марцелла из войска назначены были комиции для выбора одного консула на место Луция Постумия. С замечательным единодушием избран был Марцелл, с тем, чтобы он немедленно вступил в должность. Так как при вступлении его в должность раздался гром, то призваны были авгуры, которые и объяснили, что, по их мнению, он ненадлежаще избран. Отцы в общем высказывались в том смысле, что богам не угодно последовавшее тогда впервые избрание обоих консулов из плебеев. На место Марцелла, отказавшегося от должности, избран был в третий раз Квинт Фабий Максим.
В этом году море было в огне; вблизи Синуэссы корова родила жеребенка; с изображений богов в Ланувии у храма Юноны Спасительницы капала кровь; вокруг этого храма шел каменный дождь, по поводу которого, согласно обычаю, приносили жертвы в течение девяти дней; по случаю прочих знамений старательно были принесены умилостивительные жертвы.
32. Консулы разделили между собою войска. Фабию досталось войско в Теане, над которым начальствовал диктатор Марк Юний, Семпронию – находившиеся там добровольцы из бывших рабов и 25 000 союзников; претору Марку Валерию назначены были легионы, которые должны были возвратиться из Сицилии; Марк Клавдий, в звании проконсула, отправлен был к войску, назначенному защищать Нолу выше Свессулы. Преторы отправились в Сицилию и Сардинию. Консулы издали эдикт, чтобы при всяком приглашении в сенат сенаторы и те, которые имели право голоса в сенате[803], собирались у Капенских ворот; преторы, имевшие судебную власть, поместили свои трибуналы у общественного рыбного пруда: туда приказано было представлять поручительства[804] на явку в суд, и там в этом году происходило судоговорение.
Магон, брат Ганнибала, собирался переправить в Италию 12 000 человек пехоты, 1500 всадников, 20 слонов, 1000 талантов серебра под охраной 60 военных кораблей, когда в Карфаген пришло известие о неудачах в Испании и об отпадении почти всех народов этой провинции к римлянам. Некоторые желали, оставив Италию, отправить Магона с его флотом и войском в Испанию, как вдруг блеснула надежда на возвращение Сардинии: там-де стоит небольшое римское войско; прежний претор Авл Корнелий, знавший провинцию, уходит оттуда, а на его место ожидают другого; к тому же сардов утомило продолжительное господство римлян[805], которые в последний год обращались с ними жестоко, грабили их, угнетали тяжкими податями, незаконными поставками хлеба; таким образом, недостает только вождя, к которому они могли бы отпасть. Старейшины Сардинии тайно отправили посольство с такого рода поручением, главным образом по инициативе Гампсикоры, который в то время, по своему значению и богатству, считался первым в стране. Почти одновременное прибытие этих известий встревожило и ободрило карфагенян, и они отправили в Испанию Магона с флотом и войском, а в Сардинию выбрали вождем Газдрубала, которому назначили почти столько же войска, сколько и Магону.
И в Риме консулы, окончив все дела в городе, стали уже готовиться к войне. Тиберий Семпроний назначил воинам день сбора в Синуэссе, а Квинт Фабий, спросив предварительно мнение сената, приказал всем собрать хлеб с полей и до июня свезти в укрепленные города, а кто этого не сделает, тому грозил опустошить его землю, продать рабов с публичного торга и сжечь дома. Даже преторы, которые избраны были творить суд, не были освобождены от участия в войне[806]: претора Валерия сенат решил отправить в Апулию, чтобы принять войско от Теренция; легионы, которые должны были прибыть из Сицилии, употребить главным образом для защиты этой страны, войско же Теренция отправить с каким-нибудь легатом в Тарент. Марку Валерию дано было также 25 кораблей, чтобы он мог защищать морской берег между Брундизием и Тарентом. Такое же число кораблей назначено было городскому претору Квинту Фульвию для защиты берега вблизи города. Проконсулу Гаю Теренцию поручено было произвести набор в Пиценской области и защищать эту страну. Тит Отацилий Красс, освятив храм Ума на Капитолии, с полномочиями главнокомандующего отправлен был в Сицилию начальствовать над флотом.
33. Эта борьба двух могущественнейших в мире народов обратила на себя внимание всех царей и племен, и между прочим македонского царя Филиппа, главным образом потому, что он находился весьма близко от Италии, от которой отделяло его только Ионийское море. Узнав по слухам о переходе Ганнибала через Альпы, он, хотя и радовался войне, вспыхнувшей между римлянами и пунийцами, но колебался, какому народу предпочтительно желать победы, так как боевые силы их еще не выяснились. После третьего сражения, когда победа в третий раз осталась за пунийцами, он склонился на сторону того народа, которому покровительствовало счастье, и отправил к Ганнибалу послов. Последние, минуя гавани Брундизия и Тарента, охраняемые римскими сторожевыми кораблями, высадились у храма Юноны Лацинийской[807]. Отсюда они направились по Апулии в Капую, но на пути наткнулись на римский сторожевой пост и были отведены к претору Валерию Левину, стоявшему лагерем в окрестностях Луцерии. Тут Ксенофан, бывший во главе посольства, бесстрашно заявил, что он послан царем Филиппом заключить с римским народом дружественный союз и имеет на это поручение к консулам, сенату и римскому народу. Ввиду отпадения старых союзников, претор очень обрадовался новому союзу с таким знаменитым царем, принял врагов ласково, как гостей, и дал им проводников, чтобы указать точную дорогу, объяснить, какие места и горы заняты римлянами и какие карфагенянами. Ксенофан прошел среди римских гарнизонов в Кампанию, а оттуда ближайшим путем в лагерь Ганнибала, с которым заключил дружественный союз на следующих условиях: царь Филипп должен переправиться с как можно большим флотом (предполагали, что он может выставить 200 кораблей) в Италию, опустошать побережье и вообще по мере возможности вести войну на суше и на море; по окончании войны вся Италия с самым городом Римом должна остаться за карфагенянами и Ганнибалом, вся добыча должна достаться Ганнибалу; после покорения Италии обе армии должны переправиться в Грецию и вести войну с теми, с кем угодно будет царю, причем государства, находящиеся на материке, и острова, прилегающие к Македонии, должны остаться за Филиппом и его царством.
34. На таких приблизительно условиях заключили союзный договор пунийский вождь и македонские послы; с последними отправлены были послы – Гисгон, Бостар и Магон, чтобы услышать от самого царя клятвенное подтверждение союза, и прибыли к тому же храму Юноны Лацинийской, где на рейде скрыт был македонский корабль. Когда они отчалили оттуда и уже плыли по открытому морю, то их заметили с римского флота, оберегавшего берега Калабрии. Валерий Флакк послал легкие суда преследовать неприятельский корабль и вернуть его. Царские послы сначала попытались бежать, но, заметив, что уступают римлянам в быстроте, сдались им и были приведены к начальнику флота. На вопрос его, кто они, откуда и куда держат путь, Ксенофан сперва прибег к обману, который уже однажды удался ему: он заявил, что послан царем Филиппом к римлянам и прибыл к Марку Валерию, путь к которому единственно был безопасен; пройти же через Кампанию он не мог, так как она занята неприятельскими гарнизонами. Но пунийская одежда и вид возбудили подозрение против послов Ганнибала, а речь их, когда они отвечали на предложенные вопросы, выдала их; поэтому их спутников подвергли допросу поодиночке и припугнули, а тогда найдено было и письмо Ганнибала к Филиппу, и договор македонского царя с пунийским вождем. После этого римляне сочли за лучшее как можно скорее препроводить пленных вместе с их слугами в Рим к сенату или консулам, где бы последние ни находились. Для этой цели выбраны были пять самых быстроходных кораблей и отправлены под начальством Луция Валерия Антиата, которому было поручено разместить послов поодиночке под караулом на всех пяти кораблях и не допускать их переговариваться друг с другом и делиться своими планами.
В то же время возвратился из провинции Сардинии Авл Корнелий Маммула и доложил в Риме о положении дел на острове: все-де только и думают о войне и отпадении; заместивший его Квинт Муций тотчас по прибытии вследствие нездорового воздуха и дурной воды заболел не столько опасной, сколько продолжительной болезнью и долго не будет годен для исполнения военных обязанностей; находящееся там войско, вполне достаточное для защиты умиротворенной провинции, никоим образом не достаточно для войны, которая должна вспыхнуть. Поэтому отцы приказали Квинту Фульвию Флакку набрать 5000 пехотинцев и 400 всадников, распорядиться переправить этот отряд при первой возможности в Сардинию и послать туда, с полномочиями главнокомандующего, вождя по его собственному выбору, который бы принял на себя дела до выздоровления Муция. С этой целью командирован был Тит Манлий Торкват, бывший два раза консулом и цензором и покоривший в свое консульство сардов. Почти в то же время отправлен был флот из Карфагена в Сардинию под начальством Газдрубала, по прозвищу Плешивый; но страшная буря разразилась над кораблями и прибила их к Балеарским островам; так как были повреждены не только снасти, но и кили, то корабли были вытащены на землю, и прошло немало времени, пока их починили.
35.