В этом же году за три дня до январских календ триумвиры Луций Валерий Флакк, Марк Атилий Серран и Луций Валерий Таппон согласно сенатскому постановлению вывели латинскую колонию в Бононию. Они вывели туда 3000 человек; всадникам дали по семьдесят югеров земли, а остальным колонистам – по пятьдесят. Эта область была отобрана от галлов-бойев, галлы же раньше изгнали оттуда этрусков.
В этом же году многие знаменитые мужи домогались должности цензора. Это обстоятельство, как будто оно в самом себе не заключало достаточной причины к большому соревнованию, возбудило еще другую, гораздо бóльшую борьбу. Домогались цензорства Тит Квинкций Фламинин, Публий Корнелий Сципион, сын Гнея, Луций Валерий Флакк, Марк Порций Катон, Марк Клавдий Марцелл и Маний Ацилий Глабрион, победивший при Фермопилах Антиоха и этолийцев. Расположение народа склонялось больше всего на сторону последнего, так как он имел случай раздать множество подарков и тем снискать признательность значительной части граждан. Вследствие недовольства многих лиц знатного происхождения на то, что отдают такое преимущество перед ними человеку «новому», народные трибуны Публий Семпроний Гракх и Гай Семпроний Рутул привлекли его к суду за то, что он будто бы не представил во время триумфа и не внес в государственную казну значительной части царских денег и добычи, взятой в лагере Антиоха. Показания уполномоченных и военных трибунов были разнообразны, особенно же обращал на себя внимание как свидетель Марк Катон, но его влияние, которое он приобрел постоянно примерной жизнью, ослаблялось тем обстоятельством, что он сам был в числе кандидатов; спрошенный в качестве свидетеля, Катон показал, что во время триумфа он не видел золотых и серебряных сосудов, которые видел среди другой царской добычи после взятия лагеря. Наконец Глабрион, чтобы возбудить недоброжелательство больше всего к Катону, заявил, что отказывается от своего домогательства, так как соперник его, человек, как и сам он, «новый», гнусно нарушая клятву, нападает на то, на что молча негодуют люди знатного происхождения.
58. Предложено было оштрафовать обвиняемого на сто тысяч ассов; два раза происходили прения о нем, в третий же раз, когда обвиняемый отказался от своего домогательства, народ не пожелал голосовать вопроса о штрафе, и трибуны не настаивали на этом деле. В цензоры были выбраны Тит Квинкций Фламинин и Марк Клавдий Марцелл.
В эти же дни сенат за городом в храме Аполлона дал аудиенцию Луцию Эмилию Региллу, одержавшему морскую победу над начальником флота Антиоха. Выслушав отчет о его действиях, с какими большими флотами неприятельскими он сражался, сколько кораблей затопил и сколько взял в плен, сенаторы с большим единодушием присудили ему триумф за победу на море. Этот триумф он праздновал в февральские календы. В триумфе несли 49 золотых венков, но количество денег вовсе не соответствовало блеску победы, одержанной над царем: несли только 34 200 аттических тетрадрахм и 132 300 кистофоров. После триумфа, согласно сенатскому постановлению, были совершены благодарственные молебствия за успехи, одержанные в Испании Луцием Эмилием.
Спустя немного времени к городу прибыл Луций Сципион; не желая уступить брату в прозвище, он хотел, чтобы ему дали титул Азиатского. Как в сенате, так и в народном собрании он подробно говорил о своих деяниях. Были люди, толковавшие, что эта война на деле представила меньше трудностей, чем можно было ожидать, судя по молве о ней: она была окончена одним большим сражением, и славу этой победы умалила предварительная победа при Фермопилах. Но, если судить справедливо, при Фермопилах шла борьба скорее с этолийцами, чем с царем; ибо с какою частью своих сил сражался там царь? Между тем как в Азии, где он собрал вспомогательные войска ото всех народов с самых отдаленных пределов востока, у него стояли в строю силы целой страны.
59. Справедливо поэтому и в честь богов устроили величайшее торжество, какое только могли, в благодарность за то, что они великую победу сделали еще и легкою, и главнокомандующему присудили триумф, который он праздновал во вставном месяце накануне мартовских календ[1126]. Этот триумф представлял собою более пышное зрелище, чем триумф брата его, Сципиона Африканского; но, если припомнить совершенные ими деяния и оценить опасность борьбы, то их в такой же степени можно сравнивать, как если бы сравнить самих вождей или Антиоха с Ганнибалом. Во время триумфа несли 224 военных знамени, 134 изображения городов, слоновых бивней 1231, золотых венков 234, серебра весом 137 420 фунтов, тетрадрахм аттических 224 000, кистофоров 321 070, золотых монет-филиппиков 140 000, серебряных сосудов – все они были чеканной работы – весом 1423 фунта, золотых – весом 1023 фунта. Царских вождей, начальников и царедворцев шло перед колесницей 32 человека. Воинам было роздано по двадцать пять денариев, центурионам вдвое больше, а всадникам втрое. Жалованье и хлеб после триумфа они получили в двойном количестве; в двойном же количестве консул выдал все это и в Азии после сражения. Праздновал триумф он почти год спустя после своего консульства.
60. Около того же времени консул Гней Манлий прибыл в Азию, а претор Квинт Фабий Лабеон к флоту. У консула не было недостатка в поводах к войне с галлами, а на море после поражения Антиоха все было спокойно. Квинт Фабий, обдумывая, за какое дело лучше всего приняться, чтобы не казалось, что он получил назначение, не требующее дела, предпочел плыть к острову Криту. Там жители Кидонии вели войну с жителями городов Гортинии и Кноса, говорили также, что по всему острову находится в рабстве большое количество пленных римлян и италийцев. Лишь только претор пристал с флотом к берегу Крита, выступив из Эфеса, он тотчас разослал кругом по городам вестников с приказанием сложить оружие, разыскать по городам и селам пленников, привести их к нему и вместе с тем прислать послов, с которыми бы он мог переговорить о делах, одинаково касающихся как критян, так и римлян. Это приказание нисколько не подействовало на критян, и, кроме жителей Гортинии, никто не возвратил пленных. Валерий Антиат рассказывает, будто из страха перед угрозой войны было со всего острова возвращено до 4000 пленных и что хотя Фабий больше ничего не совершил, но это послужило ему основанием добиться от сената триумфа за морскую победу. С Крита Фабий возвратился в Эфес; послав отсюда три корабля к берегам Фракии, он приказал вывести гарнизоны Антиоха из Эноса и Маронеи, чтобы дать свободу и этим городам.
Книга XXXVIII
Афамания отложилась от Филиппа (1). Попытка его вернуть эту область отбита (2). Дальнейшие успехи этолийцев; посольство их в Рим (3). Римляне осадили Амбракию (4). Неудачная попытка этолийцев освободить этот город (5–6). Осадные сооружения под Амбракией (7). Этолийцы просят мира и получают согласие на то консула (8–9). Сенат утверждает мирный договор (10–11). Война с галлогреками; движение римлян к границам толостобогиев (12–15). Происхождение галлогреков (16). Речь консула к воинам (17). Приготовления галлогреков к обороне (18–19). Поражение толостобогиев при горе Олимп (20–23). Тектосаги тоже разбиты (24–27). События в Риме; покорность Кефаллении; сопротивление жителей Самы; поражение их (28–29). События в Пелопоннесе (30). Распри Ахейского союза с Лакедемоном (30–34). Распределение провинций и армий на 566 год от основания Рима [188 г. до н. э.]; расширение прав кампанцев и жителей некоторых муниципий (35–36). Посольства от народов Азии у проконсула Манлия (37). Мир с Антиохом (38–39). Упорядочение дел в Азии (39). Обратный путь римлян из Азии; столкновение с фракийцами (40–41). Распределение провинций на 567 год от основания Рима [187 г. до н. э.] (42). Интриги консула Эмилия против Фульвия (43–44). Проконсул Гней Манлий просит триумфа за победы в Азии; возражения против этого требования (44–46). Речь Манлия (47–49). Триумф его (50). Публий Сципион Африканский привлечен к суду; удаление его из Рима (50–53). Суд над Публием Сципионом (54–55). Разногласие писателей о судьбе Публия Сципиона Африканского (56–57). Судьба Луция Сципиона (58–60).
1. В то время когда в Азии велась война, и в Этолии также произошли смуты, начало которым положило племя афаманов. Афамания в это время, по изгнании Аминандра, была занята царским гарнизоном под начальством Филипповых наместников, которые своим надменным и необузданным управлением заставили жалеть об Аминандре. У находившегося тогда в Этолии в изгнании Аминандра возникла надежда снова овладеть своим царством вследствие писем его приверженцев, которые извещали его о положении дел в Афамании. Отправив назад посланных, он дал знать через них старейшинам в Аргитею – то была столица Афамании, – что он, получив от этолийцев вспомогательное войско, прибудет в Афаманию, если ему будет точно известно настроение его соотечественников. Затем он вел переговоры с апоклетами этолийцев, которые составляют союзный совет народа, и с их претором Никандром. Увидев, что они на все готовы, он тотчас известил их, в какой день он вступит с войском в Афаманию. Сначала против македонского гарнизона было только четыре заговорщика. Из них каждый взял себе для исполнения предприятия по шесть помощников. Затем, полагаясь слишком мало на такое небольшое число, более удобное для сохранения дела в тайне, чем для исполнения его, они прибавили к прежнему числу еще такое же. Когда их таким образом стало пятьдесят два, они разделились на четыре части. Одна часть отправилась в Гераклею, другая в Тетрафилию, где прежде обыкновенно хранилась царская казна, третья в Тевдорию, четвертая в Аргитею. Все условились сначала спокойно показываться на форуме, как будто они явились по частным своим делам, а в назначенный день пригласить весь народ изгнать из крепостей македонские гарнизоны. Когда этот день настал и Аминандр с 1000 этолийцев находился в пределах Афамании, то, согласно уговору, македонские гарнизоны одновременно были изгнаны из четырех пунктов, и повсюду в остальные города были разосланы письма с увещаниями освободиться от необузданного господства Филиппа и снова подчиниться унаследованному от отцов законному царю. Отовсюду изгоняют македонян. Только город Тейон несколько дней оказывал сопротивление осаждавшим, так как начальник гарнизона Ксенон перехватил письмо, и царские войска заняли крепость. Затем и этот город сдался Аминандру, и вся Афамания находилась в его власти, за исключением Атенея, крепостцы у самой границы Македонии.