9. В Лигурии в этом году не произошло ничего замечательного: ни неприятели не брались за оружие, ни консул не вводил легионов в их область; достаточно убедившись в прочности мира на этот год, он в течение шестидесяти дней с того времени, как пришел в провинцию, распустил воинов двух римских легионов. Заблаговременно отведя войско латинских союзников на зимние квартиры в Лýну и Пизу, он сам с конницей прошел большую часть городов галльской провинции.
Война велась только в Македонии; однако и иллирийский царь Гентий внушал подозрение. Поэтому сенат постановил послать из Брундизия восемь снаряженных кораблей к Иссе к легату Гаю Фурию, который под прикрытием двух местных кораблей командовал островом. На эти корабли было посажено 2000 воинов, которых, согласно решению сената, претор Марк Реций набрал в лежащей против Иллирии части Италии. Кроме того, консул Гостилий послал в Иллирию Аппия Клавдия с 4000 пехоты для охраны пограничных жителей Иллирии; но тот, не довольствуясь приведенным войском, выпросил от союзников и вооружил вспомогательный отряд до 8000 человек разного рода и, пройдя всю эту область, остановился у дассаретского города Лихнида[1228].
10. Недалеко оттуда находился город Ускана, который большею частью был под властью Персея; там проживало 10 000 жителей, а для охраны – только небольшой критский гарнизон. Отсюда к Клавдию тайно являлись вестники, говорившие, что есть партия, готовая предать город, если он приблизится с войском; что дело стоит труда: он обогатит добычей не только себя и друзей, но и своих воинов. Жадность, разжигаемая надеждой, так ослепила его, что он не задержал никого из тех, которые приходили, не потребовал заложников, которые служили бы ручательством, что дело будет сделано без обмана, не послал разузнать и не потребовал клятвенного обещания; он просто в назначенный день отправился от Лихнида и расположился лагерем в двенадцати милях от города, к которому шел. В четвертую стражу он двинул отсюда войско, оставив для защиты лагеря около 1000 человек. В беспорядке, растянувшись длинной колонной и в небольшом числе, потому что в темноте воины теряли друг друга, пришли они к городу. Их беспечность возрасла, когда они не заметили на стенах ни одного воина; но лишь только они приблизились на расстояние полета стрелы, одновременно сделана была вылазка из двух ворот. Вместе с криком сделавших вылазку со стен поднялся страшный шум: женщины вопили, отовсюду раздавался звон меди, и нестройная масса граждан, соединившись с толпою рабов, оглашала воздух разнообразными криками. Напуганные всем этим, римляне не могли выдержать первого натиска вылазки, и потому их больше погибло во время бегства, чем в сражении; едва 2000 человек спаслись с самим легатом, добежав до лагеря. Отдаленность лагеря дала возможность врагам настигнуть большое число утомленных воинов. Аппий, не остановившись даже в лагере, чтобы собрать рассеявшихся по полям в бегстве воинов и тем спасти их, тотчас повел что осталось от поражения обратно к Лихниду.
11. Об этих и других неудачах, случившихся в Македонии, сообщил военный трибун Секст Дигитий, прибывший в Рим для жертвоприношения. Поэтому сенаторы, опасаясь, чтобы не привелось испытать какого-нибудь еще большего позора, послали в Македонию уполномоченных Марка Фульвия Флакка и Марка Каминия Ребила разузнать на месте о положении дел и доложить сенату. Вместе с тем консулу Авлу Атилию предложено было так назначить комиции для выбора консулов, чтобы они могли состояться в январе месяце и чтобы он как можно скорее возвратился в город. Между тем претору Марку Рецию было поручено созвать указом в Рим из всей Италии всех сенаторов, кроме тех, которые отсутствовали по государственным делам, а тем, кто был в Риме, приказано не отлучаться дальше тысячи шагов. Это было исполнено согласно распоряжению сената. Консульские комиции состоялись за пять дней до февральских календ. Консулами были избраны Квинт Марций Филипп (вторично) и Гней Сервилий Цепион. Спустя три дня в преторы были избраны Гай Децимий, Марк Клавдий Марцелл, Гай Сульпиций Галл, Гай Марций Фигул, Сервий Корнелий Лентул и Публий Фронтей Капитон. Предназначенные преторы получили в свое заведывание, кроме двух городских юрисдикций, Испанию, Сардинию, Сицилию и флот.
Уполномоченные возвратились из Македонии в самом конце февраля месяца; они сообщили об удачных действиях царя Персея в это лето и о том, какой страх овладел союзниками римского народа, когда столько городов подпало под власть царя; что войско консула малочисленно вследствие отпусков, без разбора даваемых ради приобретения популярности; что вину этого обстоятельства консул сваливает на военных трибунов, а те, напротив, на консула. Сенат узнал, что они умышленно уменьшают позор, испытанный вследствие безрассудства Клавдия: в самом деле, они доносили, что было потеряно немного воинов италийского происхождения, а большею частью погибли там взятые в службу при чрезвычайном наборе. Лишь только вновь избранные консулы вступили в должность, им предложено было сделать сенату доклад о Македонии. Провинциями им назначены были Италия и Македония.
В этом году был вставной месяц; календы вставного месяца были на третий день после праздника Терминалий[1229]. Из жрецов в этом году умерли Луций Фламинин <…>, понтификов скончалось двое – Луций Фурий Фил и Гай Ливий Салинатор. На место Фурия выбрали в понтифики Тита Манлия Торквата, на место Ливия – Марка Сервилия.
12. В начале следующего года, когда новые консулы Квинт Марций и Гней Сервилий сделали доклад относительно провинций, им было предложено как можно скорее, или путем соглашения, или бросив жребий, разделить между собою Италию и Македонию. Прежде чем решить это жребием, постановлено было назначить, во избежание влияния личных симпатий, неизвестному правителю той и другой провинции необходимое пополнение военных сил заранее. Для Македонии назначили 6000 римской пехоты, 6000 союзников латинского племени, римских всадников 250, союзных 300; старослужащих воинов решено было отпустить, так, чтобы на каждый римский легион не приходилось более 6000 пехоты и 300 всадников. Другому консулу не было назначено никакого определенного числа римских граждан, которое он набрал бы для пополнения; одно только было определено – чтобы он набрал два легиона, каждый численностью в 5200 пеших и 300 всадников. Латинских союзников ему назначили больше, чем товарищу, – 10 000 пехоты и 600 всадников. Кроме того, велено было набрать еще четыре легиона, чтобы послать куда понадобится. Трибунов для этих легионов не позволено было назначить консулам – их выбрал народ. Союзникам латинского племени приказано было выставить 16 000 пехоты и 1000 всадников. Это войско решено было только снарядить, чтобы оно могло выступить, куда потребуют обстоятельства. Более всего беспокоила Македония. Во флот велено было набрать 1000 моряков из римских граждан-вольноотпущенников, из Италии 500, столько же из Сицилии, и тому, кому достанется эта провинция, поручено доставить их в Македонию, где бы ни находился флот. Для Испании назначено было на пополнение 3000 римской пехоты и 300 всадников, и здесь также определено было число воинов в легионах – пехотинцев по 5200, всадников по 300. Претор, которому достанется Испания, получил приказ потребовать и от союзников 4000 пехотинцев и 300 всадников.
13. Я знаю, что вследствие того же безразличного отношения, вследствие которого теперь вообще думают, что боги ничего не предзнаменуют, ни одно чудо не обнародуется и не заносится в летописи; между тем, описывая древние события, я, не знаю каким образом, усваиваю себе старинный образ мыслей и за грех ставлю считать не стоящим занесения в мою историю того, что те мудрейшие мужи признавали заслуживающим внимания государства.
Итак, из Анагнии сообщили в этом году о двух чудесах: на небе был виден факел, и корова говорила; ее содержали на общественный счет. В Минтурнах также в эти дни небо казалось пылающим. В Реате шел каменный дождь. В Кумах, в крепости, статуя Аполлона три дня и три ночи плакала. В Риме двое храмовых сторожей донесли, один – что в храме Фортуны многие видели змею с гребнем, другой – что в храме Фортуны Первородной, находящемся на холме, было два различных чуда: на дворе выросла пальма, и средь бела дня шел кровавый дождь. Еще два чудесных знамения не были признаны: одно – потому, что произошло на частном месте (по словам Тита Марция Фигула, у него на дворе выросла пальма), другое – потому, что случилось на чужеземном месте: рассказывали, что во Фрегеллах в доме Луция Атрея копье, купленное им для своего сына, воина, средь бела дня горело более двух часов так, что огонь нисколько не повредил его. По случаю общественных знамений децемвиры навели справку в Сивиллиных книгах и указали, каким богам консулы должны принести сорок крупных жертвенных животных, назначили всенародное молебствие и приказали, чтобы все должностные лица у всех лож богов принесли большие жертвы и чтобы народ был в венках. Все было сделано, как указали децемвиры.
14. Затем были назначены комиции для выбора цензоров. Цензуры добивались первенствующие граждане государства: Гай Валерий Левин, Луций Постумий Альбин, Публий Муций Сцевола, Марк Юний Брут, Гай Клавдий Пульхр и Тиберий Семпроний Гракх. Двух последних римский народ избрал в цензоры. Так как по случаю войны с Македонией больше, чем когда-либо, приходилось хлопотать по производству набора, то консулы жаловались на плебеев перед сенатом, что даже молодые люди не являются на призыв. Против них на защиту народа выступили преторы Гай Сульпиций и Марк Клавдий; они говорили, что набор труден не для всех консулов вообще, а для консулов, преследующих партийные интересы и не берущих никого в солдаты насильно. А чтобы сенаторы знали, что это действительно так, преторы, у которых и размер власти, и влияния меньше, произведут набор, если сенату будет угодно. Это было поручено преторам при большом одобрении сенаторов и не без насмешек над консулами. Цензоры, желая помочь этому делу, так объявили в народном собрании: для следующего ценза они постановят правилом, чтобы к общей для всех граждан присяге присоединяли еще следующую: «Ты моложе сорока шести лет и согласно указу цензоров Гая Клавдия и Тиберия Семпрония явился к набору, и всякий раз, когда будет набор, пока эти цензоры правят должность, если не будешь воином, явишься ли к набору?» Точно так же, вследствие ходившего слуха, что в македонских легионах многих нет налицо в войске по неосновательным отпускам, так как главнокомандующие ищут популярности, цензоры издали указ о воинах, набранных для Македонии в консульство Публия Элия и Гая Попилия [172 г.] и после них, чтобы все те из уволенных, которые находились в Италии, в течение тридцати дней, объявив у них свой ценз, возвратились в провинцию, а кто находится в зависимости от отца или деда, пусть будут заявлены у цензоров их имена. Далее, что они разберут также и основания отпусков, и чей отпуск окажется данным по снисхождению до выслуги срока, тем прикажут поступить на службу. Когда этот указ цензоров с письменным предписанием был распубликован по площадям и сельским рынкам, в Риме собралась такая масса молодых людей, что эта необычайная толпа сделалась обременительной для города.