15. (1) Битва становилась неравной – тем более что противником римских воинов и латинов оказалась толпа балеарцев и испанских новобранцев. (2) А день все длился – солдаты Газдрубала начали уставать; утренний переполох не дал им собраться с силами: строиться пришлось не поевши, наспех. (3) Сципион старательно замедлял ход сражения: пехота на флангах бросилась на врага только в седьмом часу, (4) а до середины строя дело дошло позже: полуденный зной, бездействие в строю под оружием, голод и жажда истомили вражеских солдат еще до боя. Так они и стояли, опершись о щиты. (5) А тут еще слоны, испуганные беспорядочным сражением конницы, копейщиков и легковооруженных, убежали с флангов в середку. (6) Враги, уставшие духом и телом, стали отступать, сохраняя, однако, строй, – так отходит по приказу вождя ничуть не пострадавшее войско. (7) Однако когда победители, поняв, что сражение выиграно, стали нападать со всех сторон, отступающие, уже не в силах сдержать этот напор, бросились врассыпную. (8) Напрасно Газдрубал, преграждая им путь, кричал: пусть опомнятся, за спиной у них холмы и они спокойно за ними укроются. (9) Те, что оказывались ближе к римлянам, падали один за другим, и страх пересилил все остальное. (10) Знаменосцы остановились было у подножия холмов и стали звать воинов в строй, так как римляне медлили подняться на холм; но потом, увидев быстро взбиравшихся римлян, враги возобновили бегство и в страхе забились в лагерь.
(11) Римляне были недалеко от вала и взяли бы лагерь с ходу, если бы после сильного зноя, какой бывает, когда солнце печет посреди тяжелых дождевых туч, не хлынул такой ливень, что победители едва успели укрыться у себя в лагере. Некоторые, страшась богов, полагали, что в этот день нельзя больше ничего предпринимать. (12) Карфагенян, усталых, обессиленных ранами, дождливая ночь звала отдохнуть и поспать, (13) но страх перед опасностью не давал передышки: они ожидали вражеского приступа на рассвете и наваливали на вал камни, набранные по соседним долинам, не полагаясь уже на оружие и рассчитывая отсидеться в лагере. (14) Измена союзников заставила их предпочесть бегство. Первым перекинулся к римлянам вместе с большим отрядом единомышленников турдетанский71 царек Аттен; (15) затем начальнику двух городов сдали и укрепления и гарнизоны. (16) И чтобы начавшаяся измена не распространялась дальше, Газдрубал снялся с лагеря в тиши следующей ночи.
16. (1) Когда часовые с караулов донесли Сципиону, что враги оставили лагерь, он, выслав вперед конницу, отдал приказ выступать. (2) Римляне шли так быстро, что, двинувшись прямо по следам неприятеля, они бы его несомненно настигли, но проводники сказали Сципиону, что есть другой, более короткий путь к реке Бетис и можно напасть на карфагенян, когда те будут переправляться через нее. (3) Отрезанный от переправы, Газдрубал повернул к Океану;72 отсюда его солдаты уже шли вразброд, как при бегстве. Так ему удалось сохранить некоторый разрыв между собой и римскими легионами. (4) Но римские конники и легковооруженные, нападая то сбоку, то с тыла, беспокоили и задерживали уходивших. Часто происходили стычки то с конницей, (5) то со вспомогательными отрядами пехоты – тем временем подоспели легионы. Тут уже не сражение началось, а бойня: (6) людей резали, словно скот, пока сам вождь не бросился первый бежать к соседним холмам; с ним спаслось и около шести тысяч полувооруженных солдат; остальные были либо перебиты, либо взяты в плен. (7) Карфагеняне укрепили лагерь, поспешно разбитый на очень высоком холме, и без труда отбили неприятеля, напрасно старавшегося подняться по крутому склону. (8) Но нельзя было вынести больше нескольких дней в осаде на голом и пустом месте; воины стали перебегать к неприятелю. Наконец сам вождь, вызвавши корабли – море было поблизости, – ночью бежал в Гадес, бросив свое войско.
(9) Сципион, услышав о бегстве Газдрубала, оставил Силана с десятью тысячами пехоты и тысячью конницы осаждать лагерь, (10) а сам с остальным войском через семьдесят дней73 вернулся в Тарракон, по дороге разбираясь в делах царьков и городов, чтобы можно было награждать их действительно по заслугам. (11) После его ухода Масинисса тайно свиделся с Силаном, после того он с несколькими соплеменниками отплыл в Африку: хотел, чтобы и народ согласился с новыми его планами. (12) Причины этой внезапной перемены тогда не были ясны, но его неизменная до глубокой старости74 верность Риму свидетельствует о том, что действовал он очень обдуманно. (13) Магон, которому Газдрубал вернул корабли, отплыл в Гадес; остальное войско, брошенное своими вождями, частью перекинулось к неприятелю, частью рассеялось по ближайшим городам; отряда, заметного численностью или силами, нигде не составилось.
(14) Таким образом, под водительством и ауспициями Сципиона карфагеняне были изгнаны из Испании на четырнадцатом году75 после начала войны, на пятом – после того, как Сципион принял эту провинцию и войско. (15) Вскоре Силан, доложив, что война окончена, возвратился в Тарракон к Сципиону.
17. (1) Сципион отправил в Рим брата Луция со многими знатными пленниками и вестью о том, что Испания вновь покорена. (2) Радостная толпа превозносила этот подвиг, и только один человек – тот, кто его совершил, – не удовлетворенный своей славой и своей деятельностью, считал покорение Испании делом ничтожным по сравнению с тем, на что надеялась его великая душа. (3) Он уже созерцал славу, во всей полноте осенявшую его, покорителя Африки и великого Карфагена.
(4) Он решил, что ему надо все подготовить и обеспечить себе расположение царей и племен. Для начала задумал он испытать царя Сифака. (5) Это был царь масесулиев76. Они обитают по соседству с маврами, прямо напротив той части Испании, где находится Новый Карфаген. (6) В то время Сифак был с карфагенянами в союзе. (7) Полагая, что у этого царя святость договоров не в большем почете, чем вообще у варваров, чья верность зависит от удачливости союзника, Сципион послал к Сифаку для переговоров Гая Лелия с подарками. (8) Варвар им обрадовался, и так как римлянам тогда всюду везло, а у карфагенян в Италии дела были плохи, в Испании же никаких дел не было, он согласился войти в дружбу с римлянами, но заявил, что скрепит ее клятвой только при личном свидании с их вождем. (9) Лелий, получив от царя только заверения, что Сципиону будет обеспечена безопасность, вернулся в Тарракон. (10) Сципиону, думавшему о покорении Африки, Сифак был очень нужен: он владел богатейшим краем, знал карфагенян по своему боевому опыту, а царство его отделено было от Испании только узким проливом. (11) Сципион решил, что стоит отважиться на эту опасную поездку, иначе он ничего бы не добился; чтобы охранять Испанию, он в Тарраконе оставил Луция Марция, а в Новом Карфагене Марка Силана, быстро пришедшего туда с войском из Тарракона. (12) Вместе с Гаем Лелием он отбыл из Нового Карфагена с двумя квинкверемами; море было спокойно, шли большей частью на веслах, иногда с легким попутным ветром, и прибыли в Африку. (13) По случайности в этот же самый день Газдрубал, выгнанный из Испании, вошел с семью триремами в ту же гавань и бросил здесь якорь. (14) Он заметил две несомненно вражеские квинкверемы; пока они были еще в открытом море, пунийцы, воспользовавшись численным превосходством, могли бы их захватить, но только зря подняли переполох: солдаты и моряки хватали оружие, готовили корабли к бою, но все это оказалось ни к чему: (15) усилившийся ветер привел квинкверемы в гавань раньше, чем карфагеняне успели поднять якоря. (16) Тем все и кончилось – затевать бой в царской гавани никто не посмел. Первым высадился Газдрубал, потом Сципион и Лелий – они шли к царю.
18. (1) Сифаку это зрелище показалось великолепным (да оно и было таким): вожди двух могущественнейших в то время народов пришли к нему в один и тот же день искать его дружбы. (2) Он пригласил обоих и, так как судьбе было угодно свести их под одним кровом, у одного очага, попытался втянуть их в разговор, которым разрешилась бы их вражда. (3) Сципион заявил, что у него нет никакой личной ненависти к Пунийцу, чтобы о ней говорить, а вести с неприятелем переговоры о делах государственных он без повеления сената не может. (4) Тогда царь стал уговаривать Сципиона хотя бы отобедать у него вместе с другим гостем, чтобы не показалось, что кто-то не допущен к столу. Сципион согласился; (5) они вместе обедали у царя – Сципион и Газдрубал – и даже возлежали на одном ложе, как того хотелось царю. (6) Так обходителен был Сципион, так непринужденно вел беседу, что расположил к себе не только Сифака, варвара, не знакомого с римской воспитанностью, но и злейшего своего врага; (7) Газдрубал говорил, что при личной встрече Сципион еще сильней изумил его, чем на поле боя. (8) Пуниец не сомневался, что Сифак и его царство уже склонены под власть римлян – Сципион так умел располагать к себе людей! (9) И карфагенянам надо размышлять не о том, почему они потеряли Испанию, а о том, как им удержать Африку. (10) Ведь не путешествия ради, не для прогулки по прелестному побережью бросает прославленный полководец римлян только что покоренную им провинцию, бросает войска, переправляется с двумя кораблями в Африку, землю вражескую, вверяет свою жизнь царю, чья верность еще не испытана, – нет, он делает это, потому что лелеет надежду покорить Африку. (11) Сципион ведь и раньше об этом подумывал и открыто роптал, что он не воюет в Африке, как Ганнибал в Италии.
(12) Сципион заключил договор с Сифаком и отплыл из Африки; его швыряло из стороны в сторону в открытом море бурными ветрами, но на четвертый день он прибыл в гавань Нового Карфагена.
19. (1) Испанию больше не беспокоила Пуническая война, однако было ясно, что жители некоторых городов, сознавая свою вину, сохраняли спокойствие скорее из страха, чем из верности. И самыми крупными из них и самыми виноватыми были города Илитургис и Кастулон