льные из латинских городов: Ланувий (371) [383 г.], Пренесте (372—374, 400) [382—380, 354 гг.], Тускул (373) [381 г.], Тибур (394, 400) [360, 354 гг.] и даже некоторые из крепостей, построенных римско-латинским союзом в стране вольсков, как например Велитры и Цирцеи; даже тибуртинцы не постыдились действовать против Рима заодно с вновь вторгнувшимися толпами галлов. Впрочем, дело не дошло до общего восстания, и Рим без большого труда справился с отдельными городами; Тускул даже был принужден (373) [381 г.] отказаться от своей политической независимости и вступить в римский гражданский союз в качестве подчиненной общины (civitas sine suffragio); он сохранил свои городские стены и до некоторой степени ограниченное самоуправление и вследствие того — своих собственных должностных лиц и свое собственное собрание граждан, но зато его граждане были лишены права активного и пассивного участия в выборах в Риме — это был первый пример того, что гражданское население целого города было включено в состав римской общинной организации в качестве подчиненной общины. Более серьезна была борьба с герниками (392—396) [362—358 гг.], во время которой пал первый, назначенный из плебеев, консулярный главнокомандующий Луций Генуций; но и из этой войны римляне вышли победителями.
Кризис окончился тем, что в 396 г. [358 г.] были возобновлены договоры между Римом и союзами латинов и герников. Их содержание нам неизвестно в точности, но по всему видно, что оба союза снова подчинились римской гегемонии и, вероятно, на более тяжелых против прежнего условиях. Состоявшееся в том же году учреждение в Помптинской области двух новых гражданских округов ясно доказывает, как быстро расширялось римское владычество.
С этой переменой во взаимных отношениях между Римом и Лациумом, очевидно, находится в связи состоявшееся в 370 г. [384 г.] окончательное определение состава латинского союза131, хотя и нельзя с уверенностью решить, было ли оно последствием или — что более правдоподобно — причиной только что описанного восстания Лациума против Рима. По существовавшему до того времени порядку всякий основанный Римом и Лациумом суверенный город вступал в число общин, имевших право участвовать в союзном празднестве и в союзном сейме; напротив того, всякая община, включенная в состав какого-либо другого города и, стало быть, лишившаяся самостоятельного государственного значения, исключалась из числа членов союза. Но при этом оставалась по латинскому обыкновению неизменной раз установленная цифра тридцати союзных общин, так что между участвовавшими в союзе городами число имевших право голоса никогда не было ни более ни менее тридцати, и этого права были лишены те общины, которые позже других вступили в союз или которые были отодвинуты на задний план по причине их незначительности или вследствие совершенных ими проступков. Затем состав союза установился в 370 г. [384 г.] следующим образом. Из числа старинных латинских поселений (кроме нескольких или бесследно исчезнувших или неизвестно где находившихся) еще пользовались автономией и имели право голоса: между Тибром и Анио — Номент, между Анио и Альбанскими горами — Тибур, Габин, Скапция, Лабики132, Педум и Пренесте, подле Альбанских гор — Корбио, Тускул, Бовиллы, Ариция, Кориоли и Ланувий, в горах вольсков — Кора, на прилегавшей к берегу моря равнине — Лаврент. Сюда же принадлежали колонии, основанные Римом и латинским союзом: в бывшей области рутулов Ардея и в области вольсков Сатрик, Велитры, Норба, Сигния, Сетия и Цирцеи. Сверх того, право участия в латинском празднестве без права голоса принадлежало семнадцати другим поселениям, названия которых неизвестны в точности. С тех пор латинский союз неизменно состоял из сорока семи членов, из которых тридцать имели право голоса, так что позднее основанные латинские общины, как например Сутрий, Непете Анций, Таррацина, Калес, не были включены в это число, а впоследствии лишенные автономии латинские общины, как например Тускул и Ланувий, не были из него исключены.
С этим окончательным определением состава союза находится в связи и определение географических размеров Лациума. Пока доступ в латинский союз еще оставался открытым, и границы Лациума раздвигались вместе с основанием новых союзных городов; но позднейшие латинские колонии, не получившие права участвовать в альбанском празднестве, и географически не считались составными частями Лациума; поэтому к составу территории Лациума причислялись Ардея и Цирцеи, но не Сутрий и не Таррацина. Но, кроме того, основанные после 370 г. [384 г.] и наделенные латинским правом поселения были еще обособлены одно от другого в частноправовом отношении. Их гражданам дозволялось вступать в торговые и, вероятно, также в брачные отношения с гражданами Рима (commercium и conubium), но не с жителями остальных латинских общин, так что, например, гражданин Сутрий мог приобрести в полную собственность землю в Риме, но не мог ее приобрести в Пренесте, и мог прижить законных детей с римлянкой, но не с уроженкой Тибура133. Кроме того, внутри союза до тех пор допускалась довольно широкая свобода: так, например, шесть старинных латинских общин Ариция, Тускул, Тибур, Ланувий, Кора и Лаврент и две новых латинских общины Ардея и Суэсса Помеция сообща основали святилище арицийской Дианы. Конечно, не было простой случайностью, что впоследствии уже не встречается ни один пример подобного союза, грозившего опасностью римской гегемонии. К той же эпохе следует отнести дальнейшее преобразование латинских общинных учреждений и их полное уподобление римским учреждениям; так например, мы находим в составе латинской магистратуры наряду с двумя преторами и двух эдилов, заведовавших рыночною и уличною полицией с относящимися сюда отправлениями правосудия; такая же организация городской полиции была введена одновременно во всех союзных общинах и притом, очевидно, по настоянию руководящей общины, но, конечно, не ранее состоявшегося в 387 г. [367 г.] учреждения в Риме курульных эдилов, а по всей вероятности — почти в то же время. Это нововведение, без сомнения, составляло лишь одно звено в длинном ряду мероприятий, с помощью которых организация союзных общин ставилась под римскую опеку и преобразовывалась в полицейско-аристократическом духе. После падения города Вейи и завоевания Помптинской области Рим, очевидно, уже чувствовал себя достаточно сильным, для того чтобы крепче затянуть узы гегемонии и чтобы поставить все латинские города в такое зависимое от себя положение, которое фактически обращало их в полное подданство. В это время (406) [348 г.] карфагеняне обязались, по заключенному с Римом торговому договору, не причинять никакого вреда тем латинам, которые были покорны Риму, а именно приморским городам Ардее, Анцию, Цирцеям, Таррацине; но если бы какой-либо из латинских городов отложился от римского союза, то финикийцы имели право напасть на него, а в случае если бы завладели им, должны были не разрушать его, а передать римлянам. Отсюда видно, какими цепями римская община привязывала к себе города, находившиеся под ее покровительством, и какое наказание навлекал на себя тот из этих городов, который осмелился бы выйти из-под опеки своих соотечественников. Хотя в ту пору если не союз герников, то по меньшей мере союз латинов еще сохранял свое формально признанное право на третью часть военной добычи и кое-какие другие остатки прежнего равноправия, однако тем, что было им утрачено, уже достаточно объясняется неприязнь, которую питали в то время латины к Риму. Не только повсюду, где Рим вел войны, многочисленные латинские добровольцы сражались под чужими знаменами против своей верховной общины, но латинское союзное собрание даже постановило в 405 г. [349 г.] не доставлять римлянам подкреплений. Судя по всем признакам, следовало в недалеком будущем ожидать нового восстания всего латинского союза, а между тем в то же время возникла опасность столкновения с другой италийской нацией, которая была в состоянии бороться со всеми соединенными силами латинского племени. После того как были побеждены северные вольски, римляне уже не встречали на юге никакого серьезного противника; их легионы неудержимо приближались к берегам Лириса. В 397 г. [357 г.] они с успехом боролись с привернатами, а в 409 г. [345 г.] заняли на верхнем Лирисе Сору. Таким образом, римские армии уже стояли у границы самнитов, а дружественный союз, который был заключен в 400 г. [354 г.] между этими двумя самыми храбрыми и самыми могущественными из италийских народов, был верным предвестником приближавшейся борьбы из-за преобладания в Италии — борьбы, которая была особенно опасной при происходившем внутри латинской нации кризисе.
В то время как Тарквинии были изгнаны из Рима, самнитская нация без сомнения уже давно владела той гористой страной, которая возвышается между равнинами Апулии и Кампании, господствуя над ними обеими; расширению владычества самнитов препятствовали, с одной стороны, давний (именно к этому времени относится могущество и процветание города Арпи), с другой стороны, греки и этруски. Но упадок этрусского могущества в конце III века [450 г.] и упадок греческих колоний в течение IV века [450—350 гг.] открыли им свободный выход на запад и на юг; тогда толпы самнитов потянулись одни вслед за другими и не только достигли морей, омывающих южные берега Италии, но даже проникли за эти моря. Они сначала появились на той лежащей подле залива равнине, с которой было связано имя кампанцев с начала IV века; жившие там этруски были подавлены, а греки были оттеснены; у первых самниты отняли Капую (330) [424 г.], у вторых Кумы (334) [420 г.]. Около того же времени или, быть может, еще ранее появились в Великой Греции луканцы, которые были заняты в начале четвертого столетия борьбой с теринеями и с туринцами и задолго до 364 г. [390 г.] утвердились в греческом Лаосе. В эту пору их армия состояла из 30 тысяч пехотинцев и 4 тысяч всадников. В конце IV века в первый раз упоминается особый союз бреттиев