В Актах Моск, гос-ва. Т. II. № 922 находим любопытный допрос, произведенный в августе 1656 г. в Разряде бежавшему из турецкого плена Фильке Новокрещенову. Родом из Казанской области, Филька ушел из Москвы в донские казаки. Под донским городом Черкасом азовские турки взяли его в плен и продали одному цареградскому янычару, а последний перепродал паше Касым-бею на каторгу. Когда эта каторга плыла Белым (Мраморным) морем, русские полоняники, числом 12, побили турецких людей 35 человек. После того Филька ушел в Венецию, откуда с торговыми немецкими людьми попал на Мальту, потом во Флоренцию; затем побывал в Австрии, Венгрии, Польше, Галиции, пробрался в Киев, потом в Путивль. Отсюда воевода Зюзин прислал его в Москву. По его рассказам, он в Италии слышал, что папа просил царя помочь полякам против московского государя, и в Австрии видел сборы для того многих военных людей; а на Днестре в городе Журавне узнал, как многие черкасы пишут гетману Сапеге, что не хотят быть под государевой высокой рукой, а хотят быть за польским королем, если большие паны велят им быть на своей прежней воле, да и гетман Хмельницкий, по словам поляков, хочет быть за королем по-прежнему. А в Паволочи полковник Золотаренко сказывал ему, что гетман весной велел быть у себя на раде полковникам, сотникам и простым черкасам. На этой раде гетман говорил, что хан Крымский зовет его со всем Запорожским Войском быть за ним, за ханом. Будто при этом он сказал, что те черкасы, которые захотят служить государю, будут ходить в лаптях и онучах; а если захотят служить крымскому хану, то «учнут носить цветное платье, ходить в сафьяновых сапогах, ездить на добрых конях». Но полковники и сотники будто отвечали, что хотя бы и в лаптях будут ходить, а умрут все за государя; однако бедные черкасы недовольны малым жалованьем и хотят с крымскими людьми идти на государевы украйны. Поляки же во что бы ни стало хотят помириться со шведами, чтобы идти на Московское государство и очищать свои города. «А черкасы, которые по ту сторону реки Днепра, добра хотят Польше, и вести всякие к полякам пишут; а которые черкасы по эту сторону Днепра, добра хотят великому государю». Филька, будучи в Польше, сказывался «Черкашенином»; иначе его бы убили, потому что поляки государевым людям живота не дают, побивают. Относительно рады и разговоров Хмельницкого, конечно, слухи смешивали правду с небылицами; но особенно важно указание на то, что уже при Хмельницком ясно обозначилось раздвоение Украйны на Право– и Левобережную: первая тянула к Польше, вторая к Москве; вообще московских людей черкасы недолюбливают. Этими обстоятельствами в значительной степени объясняются последующие смуты на Украйне и измены гетманов, которые легко находили себе поддержку и сами увлекались антимосковскими течениями. Кроме того, из подобных расспросов в Москве могли бы составить себе хотя приблизительно верное представление о положении дел и направлении умов в Малороссии и Польше; тем виновнее является царское увлечение призраком польской короны – увлечение, не внимавшее предостережениям такого сведущего политика, как Богдан, и поддерживаемое такими хотя и умными, но страдавшими самомнением и политической близорукостью людьми, каковы Никон и Ордин-Нащокин.
18 Акты Юж. и Зап. России. Т. 4. № 3—69. Письмо Выговского к путивльскому воеводе Зюзину и киевскому Андрею Бутурлину и отписки сих воевод в Москву относительно первого избрания Выговского на Чигиринской раде и вторичного на Корсунской. (Сцену на первом избрании передают летописи Грабянки и Самовидца с подробностями, которые не противоречат кратким известиям официальных документов. Некоторые подробности о Корсунской раде у Соловьева. XI. Гл. I со ссылкой на Арх. Мин. юстиции. Столбцы Малорос. приказа № 5852.) Далее здесь заслуживают внимания: Статейный список стрелецкого головы Артамона Матвеева и дьяка Перфильева, посланных к Выговскому и Войску Запорожскому о посредничестве для примирения со Швецией (№ 15); отписке воевод и сообщение о Корсунской раде (№ 30 и 40); посылка Богдана Хитрово на Украину, наказ ему и его отписка из Переяслава (№ 28 и 48); письмо Пушкаря с известием об изменнических замыслах Выговского и борьба его с Выговским (№ 52–54, № 59–69). Т. V. № 73 (наказ подьячему, отправленному к Выговскому с милостивым словом в июле 1658 г.). Т. VII. № 62–79. Тут, между прочим: письма Выговского Крымскому хану (№ 63 и 67), Переяславская рада и вручение булавы Выговскому Б. Хитрово (с. 76), несколько актов о мятеже Пушкаря против Выговского. О подкупе Хитрово Выговским говорят Грабянка и Самовидец; а их подтверждают как сами события, так и посланцы запорожского кошевого. (См. вышеуказанную ссылку у Соловьева.) См. также Акты Зап. и Юж. России. Т. И. Прибавления. № 3: «Посольство стольника Кикина в Малороссию» 1657 г.
О междоусобии с Пушкарем см. расспросные речи браславского полковника Ивана Сербина в Моск. Арх. юстиции Малорос. приказа столбец 5850 (по ссылке А.П. Барсукова. Т. V. 7 и 9. У него же с. 10, ссылка на неблагоприятный отзыв Арт. Матвеева о Б.М. Хитрово). «Русская историческая библиотека». Т. VIII (Статейный список Желябужского, относ, к июню 1657 г.). Памятники Киевской комиссии. Т. III. № XXXVII–LXVIII. Тут переписка Выговского с Веневским, королем, архиепископом Гнезненским и Веневского с разными лицами о делах малороссийских. Между прочим, Веневский уведомляет, что имеет при Выговском хороших шпионов, что запорожцы ненавидят Выговского, украинская старшина мало ему доверяет, Москва смотрит на него подозрительно, Юрий Хмельницкий питает к нему большую вражду после того, как Выговский ездил в Гадяч откапывать сокровища Богдана. Веневский хвалится, что именно он устроил казацкие смуты и ссору с Москвой, что он же убедил Балабана занять киевскую кафедру. С Веневским в переписке и обозный войсковой Тимош Носач. См. также «Письмо Лазаря Барановича». Черн., 1865. № 1. Письма Никона к Дионисию Балабану в Зап. отд. рус. и слав, археологии. II. С. 528. О Балабане Макария «История Русской церкви». XII и Эйнгорна «Сношения малороссийского духовенства с московским правительством».
19 Акты Юж. и Зап. России. Т. 4. № 77—115, с перерывами. Тут Гадяцкий договор, Статейный список В. Мих. Кикина, посланного к Выговскому, переписка Выговских, донесения протопопа Максима Филимоновича, утверждение гадяцких статей на Варшавском сейме перед депутатами от Войска Запорожского или «Великого княжества Русского». Нобилитация или грамоты на шляхетство разных лиц украинской старшины, каковы: Сулима, Зарудный, Лесницкий, Василий Золотаренко, Павел Тетеря, Самченко, Ковалевский и др. Между прочими и Адам Мазепа, который владеет на ленном праве селом Каменицей в Киевском воеводстве. В № 115 любопытна запись, по которой приведены к присяге новый гетман (Юрий Хмельницкий) и казацкая старшина с подписями ее; вместо некоторых полковников подписались их писаря или духовные лица. Всех полков оказалось 18; из них 11 на правой и 7 на левой стороне. Т. 5. № 144. (Отписка Шереметева в июле 1658 г. о подозрительных намерениях Выговского.) Т. 7. № 80—103, с перерывами. Здесь о походе Серка на татарские улусы; дополнения к Гадяцкому договору, например об устроении воеводств Киевского, Браславского и Черниговского в одно Русское княжение «на образ княжества Литовского», о свободном ходе на Черное море, о пожаловании шляхетством по 100 человек от всякого реестрового полка, о свободном возвращении польских панов и шляхты в свои маетности, о бытии на Украине 10 000 польского кварцяного войска; далее «прелестные» листы Выговского с объявлением о конотопской победе; переписка воевод с Москвою. Между прочим, указ Шереметеву о перемене бердышей в стрелецких полках на короткие пики, а солдатских драгунских частью на пики долгие, частью на шпаги. Потом у солдат и драгун велено по 300 человек на полк оставить при бердышах, а у стрельцов по 200 на приказ; остальные должны быть при шпагах. Т. 15. № 6, 7 и 11 (отписки о военных действиях против Выговского). СГГ и Д. № 12–15. Увещательные грамоты казакам по поводу измены Выговского и избрании Юрия Хмельницкого. Акт этого избрания. Присяга его со всем войском на договорных статьях. Те же 18 полков с именами тех же полковников. Памятники Киев. врем. ком. Т. 3. № LXIX – ХСП. (Переписка Выговского и обозного Андрея Потоцкого с польскими сановниками с конца 1658 и в течение 1659 г.) Толки о Конотопской битве. Упоминается комнатный королевский дворянин пан Мазепа, посланный к королю Андреем Потоцким. Главным возбудителем мятежа против Выговского выставляется переяславский полковник Цецура. Два полковника выманили у Выговского булаву и передали ее Юрию Хмельницкому. Новый кошевой на Запорожье Брюховецкий, бывший слуга Богдана Хмельницкого, тщетно осаждал Чигиринский замок, где заперлась жена Выговского. Акты Моск, гос-ва. Т. III. № 37. Дело об измене Богдана Апрелева, бывшего воеводой в Гродно, в 1658 г. Он действовал вроде Шеина: ничего не делал для обороны и сам склонил подчиненных к сдаче города гетману Сапеге. Его приговорили к смертной казни вместе с капитанами Желтухиным и Темирязевым, поручиками Лихаревым и Насоновым. Но с плахи их сняли и объявили прощение ради праздника Алексея Божьего человека – именин государя и царевича Алексея. Памят. дипл. снош. Т. VIII. Столбцы 519–520. Дополн. к т. III. Дворц. разр. Столб. 132, 154 и 194. О поспешных работах над укреплением Москвы, о втором Виленском съезде, с челобитьем П.В. Шереметева и князя Ф.Ф. Волконского против решения Боярской думы о том, чтобы в отписках князя Одоевского упоминалось просто «с товарищи», не называя их по именам. Царь остался при прежнем решении и написал любезное письмо Одоевскому (см. А.П. Барсукова. Т. V. С. 417–423 со ссылкой на Гос. архив, столбцы приказа Тайных дел). Стольники князья Ф.Н. Барятинский и Охотин-Плещеев за отказ идти на помощь князю Ю.А. Долгорукову были выданы ему головой. Но и Долгоруков провинился тем, что, не дождавшись указа, отступил от Вильны и, кроме того, не послал в Москву донесения о своей победе. Милостивое и вместе укоризненное послание к нему от царя по этому поводу приведено у Соловьева Т. XI. С. 57–59. Примеч. 12 со ссылкой на столбцы приказа Тайных дел в Гос. архиве. Далее Соловьев, по Величку и Венславскому, говорит о князе Пожарском в конотопской битве, как он, ничего не слушая, шел вперед и кричал: «Давайте мне ханишку, давайте калгу! всех их таких-то вырубим и выпленим». Но тут же, ссылаясь на крымские дела Архива Мин. ин. дел, прибавляет, что, по словам очевидца московского толмача Фролова, хан велел убить Пожарского за то, что последний прежде приходил войной на крымских царевичей под Азов, а князь Львов вскоре умер сам от болезни. О князе Семене Пожарском у Кирши Данилова. Изд. 3. С. 197–200. (На что указывает г. Барсуков. С. 183.) В Лет