В начале 1675 года Баранович поручил нежинскому протопопу отвезти в Москву отпечатанный в Киеве второй сборник своих проповедей, озаглавленный «Трубы словес проповедных» и посвященный Алексею Михайловичу. Протопоп должен был поднести роскошно переплетенные экземпляры царю, царице, царевичам и царевнам. (Первый сборник, названный «Меч духовный», в 1666 году был лично поднесен Барановичем.) Но суть поручения заключалась в том, что Адамович повез более 350 экземпляров сего сборника и должен был через А.С. Матвеева подать его царскому величеству челобитье, чтобы все эти экземпляры были взяты в казну, а деньги за них уплачены по цене, назначенной самим государем. Архиепископ рассчитывал, что купленные у него книги правительство потом разошлет по монастырям и церквам, с которых и взыщет уплаченные ему деньги, как это бывало прежде. Но царь на сей раз не пожелал никого приневоливать к покупке, а велел продавать книги вольною ценой. Эта вольная продажа в течение двух месяцев дала в результате только один проданный десяток «Труб».
Адамович вновь начал бить челом о принятии книг в казну. В то время политические обстоятельства усложнились, особенно вследствие требования поляков возвратить им Киев; в Малороссийском приказе сочли нужным приголубить Барановича, и его «Трубы» были взяты в казну по 2 рубля с полтиной; а ему выдана значительная сумма (около 10 000 рублей по современной нам цене денег). Книги после того розданы гостинодворским мещанам для продажи; но она пошла очень туго. Таким образом, Адамович успешно исполнил поручение как Барановича, так и некоторых других лиц, имевших дело в Москве, и благополучно воротился на Украйну. Вопреки расчету доносчиков, московское правительство не поверило слишком неискусно составленному ими доносу, не задержало протопопа в столице и продолжало оказывать ему доверие. Это обстоятельство еще более вооружило против него гетмана и архиепископа. Вскоре после кончины Алексея Михайловича им удалось-таки погубить Адамовича, обвинив его в тайных сношениях с Дорошенком и в подстрекательстве сего последнего против Москвы. Протопоп был осужден и сослан в Сибирь.
По смерти митрополита Тукальского (в июле 1675 г.) явились несколько претендентов на занятие Киевской митрополичьей кафедры. Таковы: печерский архимандрит Иннокентий Гизель; отпущенный из Москвы, но задержанный в Киеве и проживавший в Софийском монастыре известный митрополит Газский Паисий Лигарид; потом львовский епископ Иосиф Шумлянский и Антоний Винницкий, еще от Яна Казимира имевший привилей на Киевскую кафедру. Но никому из сих претендентов не удалось получить согласие московского правительства, и Лазарь Баранович продолжал носить звание местоблюстителя Киевской митрополии. Вообще политическая роль малороссийских духовных лиц в это время видимо ослабела, благодаря в особенности ревниво относившемуся к гетманской власти Самойловичу. Но их культурное значение в Московском государстве, благодаря деятельному участию в заведении училищ и в образовании московского духовенства, напротив, еще более усилилось34.
IXВосточная Сибирь. Ратное дело. дИпломатия
Распространение русского владычества в Северо-Восточной Сибири. – Опытовщики Стаду хин и Дежнев. – Буряты. – Даурия. – Поярков и Хабаров. – Богатырские подвиги на Амуре. – Степанов. – Албазинский острог. – Первые посольства в Китай. – Спафарий. – Путешествие в Пекин. – Пришествие калмыков. – Подданство их тайшей Москве. – Движение сибирских инородцев. – Раздробленность калмыцких и татарских орд. – Сношения с Грузией. – Засечные линии и Слободская Украйна. – Крымские отношения. – Иностранные офицеры-инструкторы. – Московская рать. – Царский смотр. – Попытка завести флот. – Постоянная почта. – Заводское и торговое дело. – Новоторговый устав. – Сношения с Голландией, Англией, Бранденбургом, Австрией, Швецией, Польшей, Персией и так далее. – Важнейшие посольства и записки иностранцев. – Русские посольские обычаи. – Приказ Тайных дел. – Заседания Боярской думы
Покорение Восточной Сибири, как мы видели, при Михаиле Федоровиче не только было начато, но и доведено до Охотского моря. При Алексее Михайловиче оно было здесь окончательно утверждено и распространено почти до берегов Тихого океана.
Край этот находился в ведении якутского воеводы. В 1646 году воевода Василий Пушкин с товарищи послал служилого десятника Семена Шелковника с отрядом в 40 человек на реку Охту для сбора ясака с туземных тунгусов и для «прииску новых землиц». Шелковник поставил острог на этой реке близ ее впадения в море и начал собирать дань собольими и лисьими мехами с соседних туземных родов; причем брал в заложники, или аманаты, кого-либо из сыновей их старшин или так называемых «князцов». Но вопреки царскому указу приводить туземцев в подданство «ласкою и приветом» служилые люди нередко раздражали их своей грубостью и насилиями. Да и вообще туземцы, разумеется, неохотно подчинялись русскому игу. Поэтому князцы со своими родами иногда поднимали бунт, перехватывали и побивали небольшие партии русских служилых людей и промышленников и подступали к русским острожкам. Так, в 1650 году якутский воевода Дмитрий Францбеков, получив весть об осаде Охотского острога возмутившимися туземцами, на выручку и на смену Шелковника послал Семена Епишева с отрядом около 30 человек. С большим трудом добрался он до Охотска и тут выдержал несколько боев с тунгусами, которые были вооружены стрелами и копьями, одеты в железные и костяные куяки и шишаки. Огнестрельное оружие, как всегда, помогло русским одолеть гораздо более многочисленных неприятелей (по донесениям Енишева, число их будто простиралось до 1000 и более). Острожек был освобожден от осады, а вместе с тем спасена накопившаяся там ясачная казна. Шелковника Енишев не застал в живых; от его товарищей осталось только 20 человек. Получив потом новые подкрепления, он ходил на окрестные земли, облагал данью племена и роды, дотоле не ясачные, и брал от них аманатов.
Не одну борьбу с туземцами и суровой природой приходилось вести начальникам русских партий. Одновременно они должны были усмирять частые ссоры и неповиновения своих же служилых людей, которые на далеком Востоке отличались особенно грубыми нравами и своеволием. Енишев посылает воеводе жалобы на неповиновение своих подчиненных. А года четыре спустя мы находим его уже в другом острожке, на реке Улье, куда он ушел с остатком своих людей после того, как Охотский острожек был сожжен туземцами и аманаты оттуда разбежались. Из Якутска воевода Михаил Лодыженский отправил в ту сторону на реки Ламу, Улью и Охту сына боярского Андрея Булыгина со значительным отрядом. Булыгин забрал с собой из Ульи пятидесятника Оноховского с тремя десятками служилых людей, на месте старого построил новый Охотский острожек (1665 г.), разгромил бунтовавшие тунгусские роды, вновь привел их в подданство государю и наложил дань на более отдаленные неясачные.
В то же время московские владения распространялись далее на север. Тут особенно выдался казачий десятник Михаил Стадухин, который заложил острог на реке Колыме, обложил соболиным, лисьим и песцовым ясаком живших на ней оленных тунгусов и юкагиров и первый принес в Якутск известие о Чукотской земле и чукчах, которые зимой на оленях переезжают на северные острова, там бьют моржей и привозят их головы с зубами. Воевода Василий Пушкин в 1647 году дал Стадухину отряд служилых людей и отпустил его за реку Колыму добывать новых земель. Стадухин в течение девяти или десяти лет совершил целый ряд походов то по волокам на нартах, то по рекам на кочах или круглых судах, там же построенных с большим трудом по недостатку лесу в сих тундровых краях; захватывал юрты и зимовники северных тунгусов, чукчей и коряков, облагал их данью и брал у них аманатов; а рекой Анадырем выходил в море, то есть в Тихий океан, и плавал вдоль его берегов. И все это совершалось ничтожными силами в несколько десятков человек, при тяжкой борьбе с суровой негостеприимной природой, с холодом и голодом и при постоянных битвах с дикими туземцами.
Одновременно со Стадухиным на Крайнем Севере в том же северо-восточном углу Сибири подвизались и другие охочие служилые и промышленные предприниматели, или так называемые «опытовщики». Иногда такие партии служилых людей составлялись самовольно и уходили на добычу без разрешения властей. Так, в 1648 или 1649 году десятка два служилых людей ушли из Якутского острога от притеснений воеводы Головина и его преемника Пушкина, на которых они потом жаловались, что те вымогали взятки, не выдавали государева жалованья, а недовольных наказывали кнутом, тюрьмой, огнем (пыткой), били батогами. Пушкин, по их словам, завел у себя батоги длиной в полтора аршина, толщиной в палец. Эти двадцать человек ходили на реки Яну, Индигирку и Колыму и собирали там ясак. Вообще сии партии воевали туземцев и брали приступом их укрепленные зимовники; причем туземцы оборонялись не только стрелами, но и кольями, а также топорами и ножами, насаженными на длинные топорища. Иногда разные партии сталкивались и заводили взаимные распри и драки. Некоторые дружины сих опытовщиков Стадухин пытался завербовать в свой отряд и даже чинил им разные обиды и насилия; но они большей частью предпочитали действовать на свой страх и собирали ясак соболями и лисицами, а также ценной рыбьей костью, то есть моржовыми зубами, или сами ее промышляли. (К рыбьей кости русские тогда, по-видимому, причисляли и китовый ус, и Мамонтовы клыки.)
В числе таких людей, не подчинявшихся Стадухину, был и промышленно-служилый человек Семен Дежнев со своими товарищами. Сначала он в 1648 году от устья Колымы, плывя вверх по Аною, пробрался к верховьям реки Анадырь, где был заложен Анадырский острог. А в следующем году, по его собственному донесению, он от устья Колымы отправился на нескольких кочах морем; из них осталась только одна коча, на которой он обогнул Чукотский Нос; но бурей и эту кочу выбросило на берег; после чего партия пешком добралась до устья Анадыря, откуда пошла вверх по реке. Из 25 товарищей Дежнева воротились 12. В том же донесении Дежнев сообщает, что против Чукотского Носу есть два острова, на которых живут какие-то зубатые чукчи: у них сквозь губы будто бы прорезываются или вставляются два зуба вроде моржовых. Если верить рассказам Дежнева и его товарищей, не совсем ясным и толковым, то сей Дежнев на 80 лет предупредил Беринга в открытии пролива, отделяющего Азию от Америки. Русское господство в тех отдаленных краях водворялось медленно. Нередко туземцы отказывались платить ясак и избивали сборщиков. Тогда приходилось вновь отправлять на них военные отряды, которые громили их юрты, забирали в аманаты начальных людей или их родственников и вновь приводили в подданство непокорных. Так, боярский сын Григорий Пушкин, отправленный якутским воеводой князем Барятинским, в 1671 году усмирял возмутившихся юкагиров и ламутов, обитавших по реке Индигирке.