Счастливее было другое нововведение, предпринятое в царствование Алексея Михайловича, именно постоянные почты. Дотоле письма и правительственные распоряжения посылались с гонцами. Войны с поляками и шведами вызвали учреждение более правильных и постоянных сообщений между Москвой и западными краями. Так, по взятии Вильны учреждена была еженедельная почта между этим городом и Москвой через Смоленск. А по дороге в присоединенную Украйну размещены по станам гонцы, всегда готовые для посылок. Затем сему учреждению помогли проживавшие в Москве иноземные купцы. Вышепомянутый фан Сведен взял на себя подряд на почтовую гоньбу от Москвы в Польшу и Курляндию (1665 г.). Спустя три года торговый иноземец Леонтий Марселис подрядился содержать почтовое сообщение Москвы через Новгород и Псков с Ригой и другими ливонскими городами (Ругодив, Колывань, Юрьев и пр.), для чего он заключил контракт с рижским почтмейстером (1668 г.). Казенные бумаги и грамоты пересылались бесплатно, а с частных писем взималась известная плата (11/2—21/4 алтына); за пересылку денег частные люди платили 2–3 %. Доходы эти делились пополам между Марселисом и рижским почтмейстером. Когда окончились сроки сим подрядам, заведенная почтовая гоньба и доходы от нее были поручены надзору дьяка Аптекарской палаты Андрея Виниуса, который служил прежде переводчиком Посольского приказа. Кроме постоянных, по обстоятельствам устраивались и временные почты. Так, в 1672 году указом (7 июня) в Ямской приказ велено «учинить по Калужской дороге до малороссийских городов почту» да время рады в Казачьей Дуброве, долженствовавшей избрать нового гетмана. Почтовые учреждения первоначально, по-видимому, находились в ведении приказа Тайных дел, то есть личной канцелярии государя38.
Начавшиеся при Михаиле Федоровиче разыскания руд железных, медных, золотых и построение заводов продолжались и при Алексее Михайловиче. Первой заботой при сем служило снабжение русской армии всякого рода оружием и снарядами, то есть пушками, мушкетами, ядрами, латами, бердышами, шпагами и так далее. Главными заводчиками являются пока те же иноземцы, которым даны привилегии в предыдущее царствование, а именно голландские купцы Андрей Виниус и Филимон Акема и гамбургский – Петр Марселис. Все трое соединились в товарищество Тульских литейных заводов, с разрешения правительства еще при Михаиле Федоровиче. Но так как они не исполнили добросовестно своих важнейших обязательств, русских людей не научили мастерству и ставили в казну пушки не совсем удовлетворительные, то в 1647 году у них заводы отобрали. Однако спустя года два по их просьбе и по ходатайству Голландских Штатов заводы эти были обратно отданы Акеме и Марселису (без Виниуса). Потом и эти двое разделились: Акеме с племянниками отданы в аренду железные заводы в Малоярославском и Оболенском уездах; а за Марселисом и его сыновьями оставлены заводы тульские и каширские, с приписанными к ним крестьянами. Оба они обязались поставлять в казну военные снаряды и всякого рода железо за известную плату. Таким образом, изготовление огнестрельного и холодного оружия в России было поставлено на прочном основании; хотя в военное время его еще далеко не хватало и приходилось делать заказы и покупки за границей. Заботясь прежде всего об удовлетворении важнейшей потребности, то есть о государственной обороне, московское правительство не оставляло без внимания и нужды главной русской промышленности, то есть земледельческой. Железоделательные заводы обязательно должны были выделывать сельскохозяйственные орудия. По сему поводу любопытные данные представляет царская грамота начальнику Оружейного приказа окольничему Б.М. Хитрово, в 1663 году, о рассылке в дворцовые села разных орудий, изготовленных на железных заводах, именно сошников, плугов, косуль, топоров и кос. (Плуги и косули разосланы в количестве 2400, кос около 5000, а топоров 3300.) Горнозаводская промышленность на Урале, начавшаяся при Михаиле Федоровиче, получила теперь дальнейшее развитие: в Верхотурском и Тобольском уездах открыты были уже не иноземными, а некоторыми русскими плавильщиками медные и железные руды и драгоценные камни (узорочное каменье). Там положено начало известным невьянским заводам (1666–1670). Другие заводы и фабрики, стеклянные, суконные, полотняные, шелковых изделий и тому подобного, заведенные большей частью при Михаиле для потребностей царского двора, продолжались и расширялись при Алексее с помощью иностранных мастеров. Продолжалось также и начатое в Астрахани виноделие, которое попечениями правительства распространилось и в казачьих городках по Тереку. О том, какое количество виноградных вин стали вывозить из сего края в Москву, можно судить по тому, что в 1559 году привезено было из Астрахани 48 бочек (около 1380 ведер) одного церковного вина.
В это царствование приняты были и некоторые меры для облегчения внутренней торговли. Разнообразные мыты и пошлины, взимаемые с возов на мостах и перевозах, а также в гостинных складах и лавках, обыкновенно отдавались на откуп. Жадные откупщики при этом позволяли себе всевозможные придирки и задержки, от которых торговые люди терпели большие убытки и разорение; особенно чувствительны были затруднения в торговле съестными припасами. Алексей Михайлович внял многочисленным жалобам на такое положение дела и в 1653–1654 годах издал «таможные правила» и «Уставную грамоту», которыми отменялись разные пошлины и мыты; а вместо них назначалась одна рублевая пошлина с товаров, именно 10 денег с каждого рубля продажной их цены. К сожалению, сборы на мостах и перевозах все-таки остались; только они были более упорядочены или точнее определены (таксированы). Царь внял также жалобам русских торговых людей на обманы и разные злоупотребления со стороны иноземных купцов. В 1667 году по его указу и боярскому приговору был издан так называемый Новоторговый устав, которым точнее и строже определялись порядки их торговли и взимаемые с их товаров пошлины. Этот устав подтверждал ограничение их торговли окрайными городами, каковы: Архангельск, Новгород, Псков и Путивль. Главную роль играл Архангельск; туда каждую весну приплывали иноземные купеческие корабли и к тому времени отправлялись из Москвы гости с товарищами или целовальниками для того, чтобы ведать таможней и наблюдать за точным исполнением уставов и русскими, и иноземными купцами. От всякого приходящего корабля требовалась подробная роспись его товаров, и если при поверке оказывался излишек против росписи, то он отбирался в царскую казну. Иностранцам не только запрещалось торговать в розницу, но и вести в Архангельске торговлю между собой; они могли вести ее только с царскими агентами и русскими купцами. Но и русские купцы во всяком городе обязаны были подавать таможенному голове точные списки своих товаров и уплачивать за них пошлины; а всякий утаенный товар отбирался на государя. Со всех весчих товаров полагалось по 10 денег с рубля, а с невесчих – по 8 денег. Даже купец, приезжающий в какой-либо город для покупки товаров, обязан был объявить количество привезенных им денег, и с них также взималась пошлина, только вполовину менее, то есть по 5 денег с рубля.
В интересах русских купцов правительство Алексея Михайловича сделало даже попытку сосредоточить в России торговлю персидским шелком. С этой целью в 1667 году начальник Посольского приказа Ордин-Нащокин заключил договор с представителями Армянской торговой компании, чтобы она весь получаемый ею в Персии шелк-сырец доставляла в Астрахань, где его будут покупать русские торговцы, которые потом, конечно, с выгодой продавали бы его западным иноземцам в Архангельске. По смерти шаха Аббаса при его преемнике Сулеймане тот же договор в 1673 году был возобновлен новым начальником Посольского приказа А.С. Матвеевым. Но персы и армяне договору этого не исполнили: вместе с другими товарами они привозили малое количество шелку и то плохого качества, а европейцам доставляли его другими путями39.
Наряду с усилением нашей внешней торговли и отчасти в связи с нею развивались и дипломатические сношения Московского государства с иностранными державами.
Само собой разумеется, что эта связь наиболее проявлялась в сношениях с такими торговыми нациями, каковы были голландцы и англичане. Деятельные, предприимчивые голландские купцы в эту эпоху являются самыми опасными соперниками английских торговых компаний. Они ловко воспользовались известной отменой данных когда-то англичанам привилегий и теперь выступили на передний план во внешней торговле Московского государства. Дипломатические сношения его с Голландскими Штатами вращались по преимуществу в сфере интересов культуры и торговли. Московское правительство отправляло в Голландию послов и посланников большей частью с поручением набирать там офицеров и разных мастеров (в том числе докторов и аптекарей), закупать мушкеты, карабины, пистолеты, свинец и другие предметы для царского двора. Были поручения и учинить заем у Штатов, но обыкновенно безуспешные. Голландские посланцы в Москве хлопотали о какой-либо торговой льготе или общей для своих гостей, или частной для известных лиц, о каком-либо взыскании их убытков, о дозволении приходить к Архангельску не Пудожемским устьем Двины, а Березовским, более глубоким и удобным, об отмене новой увеличенной пошлины на иноземные товары, о дозволении голландцам построить свою кирху в Москве или иметь у себя русскую прислугу, ездить через Россию в Китай и Хиву, купить в России столько-то десятков тысяч четвертей хлеба и тому подобное. Затрагивались и политические вопросы, например о союзе против шведов, о помощи полякам против турок; но подобные предложения обыкновенно отклонялись с той или другой стороны. В самом конце Алексеева царствования замечательно голландское чрезвычайное посольство Конрада фан Кленка; но он застал царя незадолго до его кончины и оставался некоторое время при его преемнике.