ЭТО ЛЮБОПЫТНО
Если кто-то из партийно-государственных лиц попадал в перечень «врагов народа», их имена тут же стирали. Не везло в этом плане киевскому стадиону «Динамо». Его имя вынуждены были менять: с Ягоды на Ежова, с Ежова на Берию (все – председатели НКВД – наркомата внутренних дел) – пока не расстреляли последнего. Еще раньше г. Троцк менялся на Красногвардейск, судна «Енукидзе» ненадолго становилось «Ягодой», а «Зиновьев» «Рудзутаком» и т.д.
Укрепление административно-командной системы
В послевоенные годы еще активнее сращивался партийный и государственный аппарат. Было создано несколько Бюро, между которыми распределялись министерства и ведомства. Председатель Совета министров возглавлял комитеты: Специальный, Радиолокации, Реактивной техники, Особый, Валютный и др. На Политбюро ЦК ВКП(б) замыкались министерства иностранных дел, внешней торговли, государственной безопасности, вооруженных сил и др. Но, поскольку и в Совете министров, и в Политбюро главенствовал Сталин (юридически – незаконно, поскольку съезды ВКП(б), на которых избираются руководители партии, не собирались с 1939 по 1952 г., хотя по уставу должны собираться один раз в четыре года, у него в руках сосредоточилась вся власть – партийная и государственная. Верховный Совет СССР в счет не брался, он, в основном, единогласно «голосовал» за то, что ему представлялось из ЦК ВКП(б) и Совета министров. Тоталитарный режим в стране достиг апогея.
Особое место в укреплении жесткого управленческого режима отводилось репрессивным органам, которые возглавлял «верный соратник Сталина» Берия. Как только он услышал слова Сталина, что «военные слишком высоко задрали хвост», на стол вождя легло «дело Жукова», который обвинялся в организации группы недовольных генералов и офицеров, оскорблении Сталина, как не понимающего в военном деле. Из некоторых арестованных уже выбивали признания о «военном заговоре», но тут произошло «чудо» – процесс прервал сам Сталин, не поверивший, что Жуков может пойти против него.
ВЕРСИИ
Вероятность повторения процесса уничтожения военачальников, маршалов 1930-х годов была достаточно велика, но не менее велик в народе и армии был авторитет Жукова, что и сдержало Сталина от уничтожения талантливого полководца, одного из организаторов победы в Великой Отечественной войне.
Идеология, культура, наука
В послевоенные годы СССР достиг значительных успехов в области образования и науки. Страна перешла на всеобщее 7-летнее образование. С 1946 по 1950 г. количество школ выросло на 9 тыс. Расширилась сеть школ рабочей и сельской молодежи, где проводилось обучение без отрыва от производства. (В последующем преобразованы в вечерние сменные школы.)
После войны остро ощущалась нехватка специалистов с высшим образованием. Начали заполняться аудитории вузов, куда на льготных условиях пришло много фронтовиков. Через три послевоенных года число институтов и университетов сравнялось с довоенным, а затем начало расти. К 1950 г. на образование выделялось почти 10% национального дохода, тогда как в США – втрое меньше.
Значительные изменения происходили в области науки. Если в войну основная часть ученых трудилась преимущественно в области военно-технических исследований, направленных на победу, то теперь были основаны научно-исследовательские институты, специализирующиеся в области физики, математики, химии, астрономии, промышленности, сельского хозяйства и т.д. Ученые приступили к исследованиям использования атомной энергии в мирных целях.
Однако находились среди научных исследователей и менее научные. Как до войны и в годы войны, так и в послевоенное время держался наплаву «Распутин» биологической науки Т.Д. Лысенко. Когда его обещания повысить урожайность зерновых в стране в 4–5 раз, вырастить необыкновенно продуктивные породы крупного рогатого скота и т.д. и завалить страну мясом и молочными продуктами потерпели провал, он тут же переключился на вопросы идеологии в науке. Высшее руководство страны было не настолько компетентно в области генетики, чтобы не поверить Лысенко в том, что развитию биологии в стране мешают ученые, придерживающиеся хромосомной теории наследственности. (Согласно этой теории наследственности, передача признаков и свойств организма от поколения к поколению, т.е. наследственность, осуществляется в основном через хромосомы, в которых расположены гены.) С одобрения Сталина школа советских генетиков была разгромлена. (Этот процесс в узких кругах назвали «облысением», по имени Лысенко, биологии.) Попытались было осудить и теорию относительности А. Эйнштейна, да разработчики «уранового проекта» отстояли – здесь имелись ученые высочайшего уровня, да и проект уже имел прикладное значение. На десятилетия назад была отброшена и кибернетика – наука об общих закономерностях процессов управления и связи в организованных системах (в машинах, живых организмах и обществе) как «буржуазная лженаука».
Непростое время наступило для отечественной литературы и искусства. Появились талантливые произведения, отражающие героизм советского народа в Великой Отечественной войне, патриотические традиции, которые способствовали достижению победы («Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого, «Далеко от Москвы» В. Ажаева и др.). Вместе с тем мощный идеологический пресс со стороны партийных органов не позволял многим деятелям литературы раскрыть свой талант в полную силу. Так, летом 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград” «ставились на место» Зощенко и Ахматова. Они были названы «проводниками идеологии, чуждой духу партии».
ВЕРСИИ
Однажды в ведомстве Берии на русский язык был переведен сборник речей уже покойного Геббельса. В них оказалось несколько цитат из произведений Зощенко, почитателем которого был Жданов. От Сталина досталось и Жданову, и журналу, публиковавшему Зощенко.
В сентябре 1946 г. в постановлении ЦК подверглись критике за безыдейность к/ф «Большая жизнь», «Адмирал Нахимов», вторая серия к/ф «Иван Грозный».
В других аналогичных постановлениях были обвинены классики музыкальной культуры С. Прокофьев и Д. Шостакович за стремление использовать «жалкие лохмотья современного буржуазного искусства» и т.д.
Подобная политика привела к тому, что резко сократилось число новых к/ф и спектаклей. В литературу и искусство хлынул поток серых произведений. Но и в этих условиях создавались произведения высокой художественной ценности. Обратите внимание на замечания Сталина при обсуждении вопроса о генеральном плане реконструкции Москвы (1949).
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА
«Из выступления И.В. Сталина. Без хорошей столицы – нет государства… Некоторые замечания по существу плана. По-моему, самое лучшее, чтобы застройка производилась не домами в 4–5 этажей, а в 8–10 этажей. Это целесообразно с точки зрения экономии – один фундамент, проводка… Домов в 8–10 этажей может быть построено 50–55%. Домов в 12–14 этажей – 20–25%. Строительство домов 2–3 этажных не нужно производить. Это неправильно.
…Нам надо напереть на жилищное строительство, на строительство школ и больниц.
…Хотя бы на 100–200 тыс. человек построить дачи. Это было бы замечательно.
…Портит впечатление, когда въезжаешь в Москву по железной дороге и видишь хибарки, мусор. Каких только нечистот нет по обеим сторонам железной дороги. И такая картина на расстоянии 10–12 километров. Люди едут в Москву, ждут чего-то особенного, а попадают на мусорные ящики. Надо оформить въезд по обеим сторонам дороги, расчистить, построить там новые 8–10 этажные дома, чтобы радовался глаз, а не портилось настроение…»
Из записей председателя Моссовета Г.М. Попова
Тем не менее, Сталин уже давно и ежегодно сам составлял список лауреатов Сталинской премии во всех областях, он утверждал планы выпуска кинофильмов, он организовал дискуссию по разгрому генетики и т.д. Такое положение не могло не привести к новой волне репрессий.
Последние «дела» Сталина
Советские люди были заняты мирным созидательным трудом, а репрессивные органы продолжала искать и находить «врагов народа» среди своих соотечественников и соратников, независимо от их боевых заслуг и в мирном строительстве, и занимаемого положения – от рабочего и крестьянина до министра и военачальника.
Первенцами послевоенной репрессивной волны стали высокие военачальники Военно-воздушных сил. Главнокомандующему ВВС главному маршалу авиации А.А. Новикову, командующий воздушной армией генерал С.А. Худяков и др. было предъявлено обвинение в том, что они «протаскивали в годы войны на вооружение заведомо бракованные самолеты и моторы, что приводило к большому количеству катастроф и гибели летчиков». Фактических доказательств не было, но самооговоры обвиняемых, сделанные под пытками с обещанием последующего сохранения жизни, привели их к расстрелу. Вскоре был отстранен от командования Сухопутными войсками маршал Жуков – побаивался все таки его стареющий Сталин. Он отправил его подальше от Москвы, но так, чтобы не выпал из поля зрения – в Одессу, назначив командующим второстепенного военного округа.
Во вторую крупную волну репрессий попали партийные и государственные деятели – член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель председателя Совета министров СССР академик Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов, председатель Совета министров РСФСР М.И. Родионов. Их «товарищи по партии» Маленков и Берия сфабриковали «Ленинградское дело» (проходившие по этому делу лица прямо или косвенно в разное время были связаны по работе в Ленинграде). Их обвинили в незаконном устройстве в городе на Неве торговой ярмарки и попытках создания коммунистической партии РСФСР. Настоящая же причина заключалось в том, что Вознесенский и Кузнецов, со слов Сталина, были основными кандидатами на должность Генерального секретаря партии и председателя Совета министров СССР. Таких конкурентов в своем сообществе более известные партийные и государственные деятели, те же Маленков и Берия, терпеть не могли. Всего репрессиям по этому делу подверглось более 2 тыс. человек. Вознесенский, Кузнецов, Родионов были расстреляны. Поскольку смертной казни в СССР к тому времени не существовало, для осужденных такого высокого уровня ее восстановили специально. Остальные, в том числе и члены семей, получили различные сроки заключения и ссылки.