ением трупов существовал и простой обычай погребения. Данные, выведенные из этих раскопок, были сообщены им на Третьем археолог, съезде в Киеве в 1874 году и потом в сборнике «Древняя и новая Россия» за 1876 г. № 3 и 4.
Френа Ibn Foszlan’s и пр. с. 244. Наиболее обстоятельное известие о походе 913 года находится у арабского писателя X века Масуди в его сочинении «Золотые луга». Так как хазары не имели флота, по замечанию арабских писателей, то мы думаем, что неприятели могли загородить русам дорогу и принудить их к полевому бою или при проходе через город Итиль, или при волоке из Волги в Дон. Вероятно, битва происходила и там и здесь. Очевидно, русь была отбита от волока, и потому остатки ее принуждены уходить вверх по Волге. Поход 913 года показывает, что русам хорошо был известен судовой путь к южным берегам Каспийского моря, и действительно, по вновь открытым известиям у восточных писателей, русы еще прежде того совершили два набега в Каспийское море: первый около 880 года и второй в 909 году. См. «Каспий, или О походах древних русских в Табаристан» академика Дорна. 1875 (Приложение к XXVI тому Записок Акад. наук).
Что касается торговли и вообще сношений русов с мусульманским Востоком, то наглядным памятником этих сношений служат многочисленные клады с арабскими, или так называемыми куфическими, монетами. Они обнимают время арабских халифов от VIII до XI века. Эти клады были находимы на пространстве почти целой России, а также в Швеции и Померании. Ясно, что русы уже с VIII века служили деятельными посредниками в торговле между восточными мусульманскими народами и Прибалтийскими краями. См. Григорьева «О куфических монетах, находимых в России и Прибалтийских странах» в Зап. отд. Об-ва ист. и древн. российских. T. I. 1844 и в «Мухаммеданская нумизматика» П. С. Савельева.
Главным источником для истории и этнографии печенегов служит Константин Багрянородный в своем сочинении De administrando imperio. Потом следуют Лев Грамматик, Кедрин, Анна Комнина и некоторые другие. См. Стритер Memor. popul. T. III. Ч. 2; П. Ф. Сум. «О Пацинаках» в Чтен. Об. и. и д. 1846. Кн. 1; Васильевского «Византия и печенеги» в ЖМНПр. 1872 г. № И и 12.
5 О морском походе Игоря на Византию в 941 году повествуют историки византийские Симеон Логофет, Лев Грамматик, Георгий Монах, Кедрен, Зонара (см. Mem. Popul. II. 967), также продолжатели Феофана и Амартола (из последних заимствован рассказ Русской летописи) и Лев Диакон; кроме того, епископ Кремонский Лиутпранд (Antapodosis. lib V). Некоторые византийцы преувеличивают число русских судов до 10 000; ближе к истине стоит Лиутпранд, который полагает их одну тысячу. О бегстве Игоря с оставшимися десятью судами к Боспору Киммерийскому упоминает Лев Диакон. Довольно вероятную догадку о связи Игорева похода с событиями в Дунайской Болгарии предлагает Ю. И. Венелин в своей книге «Критические исследования об истории болгар» (М., 1849). К той же войне, может быть, следует отнести событие, о котором говорится в отрывке из письма какого-то греческого начальника в Тавриде. (См. у Газа в его издании Льва Диакона.) В письме идет речь о нападении на Климаты (так назывались греческие владения в южном углу Тавриды) какого-то князя варваров, «господствующего к северу от Дуная». Об этом отрывке см. мои «Разыскания о начале Руси» (С. 327–331); акад. А. А. Куника «О записке Готского Топарха» (XXIV т. Зап. Акад, наук), проф. Васильевского в ЖМНПр. 1876 и Фр. Вастерберга Die Fragmente des Toparcha Goticus ans dem 10 Jahrchundert. (Зап. Акад, наук историко-филолог. отд. T. V. № 2. 1901). Ю. А. Кулаковского рецензия в ЖМНПр. 1902. Апрель. К высадке Игоря на берегах Малой Азии (с такою же вероятностью, как и к походу 860 года) можно было бы приурочивать легенду о нападении Руси на город Амастриду и происшедшем при этом чуде на гробе св. епископа Георгия Амастрийского. (О том и другом см. в моем исследовании «Болгаре и русь на Азовском поморье».) Но проф. Васильевский правдоподобно доказывает, что эта легенда говорит о событиях первой половины IX века («Византийско-русские отрывки» ЖМНПр. 1878. Март).
ПСРЛ[9] под 945 годом. А также: «Договоры с греками X века» — И. И. Срезневского в «Исторических чтениях о языке и словесности» (СПб., 1855). «О византийском элементе в языке договоров русских с греками» — соч. И. Лавровского (СПб., 1853). Он доказывает, что помещенные в нашей летописи договоры суть переводы с греческого. Проф. Сергеевича «Греческое и русское право в договорах русских с греками». ЖМНПр. 1882. Январь. А. Димитриу «К вопросу о договорах русских с греками». Визант. времен. T. II. Вып. 4. 1895. Исходя из легендарных походов 906 и 944 годов, последний приходит к более или менее гадательным выводам. Любопытно условие Игорева договора о том, что русь не имеет права зимовать в устье Днепра, в Белобережье и у св. Евферия; а когда придет осень, пусть возвращается домой. Она также не должна обижать здесь корсунян, приходивших для рыбной ловли. Конечно, для той же цели приходила сюда и русь. Под островом Евферия обыкновенно разумеют Березань. Но г. Бурачек доказывает, что под ним надобно разуметь остров Тендру; а Белобережье, по его мнению, было не что иное, как берег Кирнбурнского полуострова, покрытый бело-желтым песком (см. его «Письмо к проф. Бруну» в Извест. Геогр. об. T. XI. Вып. 3). Относительно клятвы русов золотом см. Тиандера в Извест. Акад. T. VII. 3. Он и Рудницкий ошибочно привлекают сюда Тора и Одина и не знают того, что золото тут означает обручи или браслеты.
Летопись русская относит смерть Игоря к 945 году. Но вообще нельзя доверять начальной хронологии ее там, где последняя независима от византийских источников. Летопись назначает смерть Игоря вслед за договором с греками. Но и смерть Олега она точно так же помещает вслед за договором с греками. Очевидно, это распределение лет искусственное. По ее словам, Святослав остался после отца еще ребенком; но мы видим, что уже при жизни Игоря (по известию Константина Багрянородного) он княжил в Новгороде и если еще очень молодым человеком, то, во всяком случае, не трехлетним дитятей. Неверность летописной хронологии видна из того, что брак Игоря с Ольгою она помещает под 904 годом, а рождение Святослава, по некоторым спискам, отнесено к 942-му; выходит, что он родился после 38-летнего брака; а самому Игорю, по той же хронологии, было в то время около 70 лет. Далее, если принять смерть Игоря в 945 году, то между этою смертью и путешествием Ольги в Царьград насчитывается до 12 лет. У византийских историков Кедрена и Зонары сказано, что она отправилась туда, «когда умер ее муж»; хотя это выражение довольно неопределенное; но все-таки оно намекает на меньший срок. По всей вероятности, за княжением Игоря непосредственно следовало княжение его сына Святослава. А летопись, отнеся смерть Игоря к более раннему году, чем это было в действительности, наполнила промежуток между княжением отца и сына баснословными рассказами о деяниях Ольги, увлекаясь, конечно, ее славой как первой христианской княгини на Руси.
Что касается до известия Константина Багрянородного о полюдье (De administrando iraperio. Cap. 9), то он присоединил к этому слову и греческое толкование: Та Гра, то есть «полюдье, которое называется (у греков) гира». Это место долгое время подвергалось неверным толкованиям; причем иногда полагали, что полюдье называлось гирою у самих русов, и переводили полюдье словом «города». Тогда как Константин привел греческое слово «гира», означавшее объезд, чтобы пояснить русское полюдье. Первый ученый, указавший на действительное значение слова «гира», был Неволин. (См. его соч., т. VI.) Окончательное разъяснение данного места представил Н. А. Лавровский (ЖМНПр. 1873. Март).
6 В пользу того мнения, что Ольга крестилась в Константинополе, приводят, во-первых, рассказ русского летописца, во-вторых, свидетельства византийских историков Кедрена-Скилицы, Зонары и франкского хрониста (безымянного продолжателя аббата Регинонского); последние, хотя мимоходом, однако прямо говорят, что Ольга крестилась в Константинополе. Но свидетельства эти принадлежат лицам, не современным событию, а жившим позднее. Русская летопись вообще украшает свой рассказ баснословием; по ее словам, восприемником Ольги был император Цимисхий, царствовавший гораздо после ее крещения, а крестил ее патриарх Фотий, уже давно умерший. Между тем Константин Багрянородный, который принимал русскую княгиню и сам описал этот прием, ни одним словом не намекнул на ее крещение в Константинополе. Хотя на это возражают, что в своем Обряднике он имел в виду только описание церемониального приема во дворце, а следовательно, ему не было нужды говорить здесь о крещении Ольги; но такое возражение недостаточно сильно. А потому вопрос, где крестилась Ольга, остается пока не решенным окончательно. Легче был решен другой вопрос: в каком году совершилось ее путешествие в Константинополь? Русская летопись относит его к 955 году; но в этом случае, как и во многих других, начальная хронология ее оказывается неверною; как то доказывает свидетельство Константина. Он говорит о двукратном приеме Ольги во дворце, 9 сентября в среду и 18 октября в воскресенье. По пасхальному кругу эти числа могли случиться в среду и воскресенье только в 946 и 957 годах. 946 год не может быть принят по некоторым обстоятельствам, указанным в описании Константина, например, потому, что он упоминает о своих внуках, сыновьях Романа; а в этом году Роман сам был еще дитя. Остается, таким образом, 957 год. Превосходный свод источников и мнений по двум этим вопросам см. у Шлецера в его «Несторе», т. III. См. также «Историю христианства до Владимира» архимандрита Макария и «Историю Русской церкви» проф. Голубинского. T. 1. Изд. 2.
При оценке приема, оказанного Ольге византийским правительством, не надобно забывать, что сама она в то время не была властительницею Руси, а только матерью великого князя Русского и княгинею собственно удельной, Вышегородской. Что касается ее происхождения, заслуживает внимания статья архимандрита Леонида «Откуда была родом св. великая княгиня русская Ольга?» (Рус. старина. 1888. Июль). Он нашел в одном историческом сборнике XV века известие, что она была родом болгарская княжна — известие довольно вероятное и опровергающее летописную легенду о ее простом происхождении (см. о том в моей «Второй дополнит, полемике»). См. также исследование проф. Саввы «О времени и месте крещения великой княгини Ольги» в Сборнике Харьковского истор. филология, об-ва. T. III. 1891.