В.А. Волков, Е.В. ВолковаИстория России. Конец XVII – начало ХХ вв
Предисловие
История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зеркало их бытия и деятельности; завет предков потомству; дополнение изъяснения настоящего и пример прошлого.
Предлагаемый учебник представляет собой вторую часть учебного курса по дисциплине «История России», где освещаются и анализируются основные события, происходившие в имперский период существования страны, с конца XVII в. до падения русской монархии в революционном вихре начала ХХ в.
В основу исторической периодизации положены качественные изменения, происходившие в общественном облике и государственности России. Каждый формационный этап истории нашего Отечества имеет внутреннюю логику и свои закономерности, поэтому при написании учебника за основу был принят хронологический принцип изложения. Это позволяет учащимся глубоко и в необходимой последовательности усвоить факты и события прошлого; узнать об особенностях этого периода отечественной истории. В фокусе внимания – деяния представителей правящего Дома Романовых, лиц из их окружения, противников и критиков самодержавия, структура государственного устройства, изменения в политико-правовом строе страны, достижения культурного и научного развития. Дается подробная характеристика экономического развития государства, его стремительной модернизации во второй половине XIX и начале XX в. Внимательно рассматриваются вопросы внешней политики правящих кругов Российской империи, основные дипломатические успехи и поражения, что предоставляет студентам необходимый запас знаний для последующей учебной и профессиональной деятельности.
Цель дисциплины: формирование устойчивых знаний по истории России XVIII – начала XX в. с учетом содержательной специфики курса отечественной истории, междисциплинарных связей в предметной области «История» и задач по духовно-нравственному воспитанию учащихся.
Дисциплина «История России XVIII – начала XX в.» относится к базовой части профессионального цикла.
Для освоения дисциплины «История России XVIII – начала XX в.» студенты используют знания, умения, навыки, способы деятельности, сформированные в процессе изучения предметов «История», «Мировая художественная культура», «Обществознание» на предыдущем уровне образования.
Освоение дисциплины «История России XVIII – начала XX в.» является необходимой основой для последующего изучения дисциплин «Новейшая отечественная история», «История исторической науки», дисциплин по выбору студентов, а также прохождения педагогической практики и практики в области культурно-просветительской деятельности, подготовки к итоговой государственной аттестации.
В результате изучения дисциплины студент должен:
знать:
– сущность основных процессов отечественной истории с древнейших времен до конца XVII в. на основе изучения всей совокупности фактов, событий и явлений прошлого;
– особенности российского исторического процесса, место России в мировом историческом процессе;
– содержание основных теоретико-методологических подходов к изучению истории России;
– основные типы и виды источников по истории России XVIII – начала XX в.;
– историографию дискуссионных проблем древней и средневековой истории России;
уметь:
– анализировать исторические проблемы, устанавливать причинно-следственные связи;
– выявлять общие черты и различия сравниваемых исторических процессов и событий;
– применять различные методологические подходы к изучению истории России;
– использовать различные приемы и методы критического анализа источников по истории России;
владеть:
– технологиями научного анализа, использования и обновления знаний по истории России;
– методами использования знаний по отечественной истории в профессиональной педагогической и культурно-просветительской деятельности.
В.А. Волков, Е.В. Волкова
Раздел 1Созидание Российской империи. Ее расцвет во второй половине XVIII в
Глава 1Эпоха Петра I
§ 1. Россия в годы правления Федора Алексеевича и Софьи Алексеевны. Юность царя Петра
Во второй половине XVII в. происходило все более тесное сближение России со странами Европы. Необходимость использования важнейших, прежде всего технических, достижений западной цивилизации осознавали многие известные деятели той эпохи – Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, Артамон Сергеевич Матвеев, Василий Васильевич Голицын, царь Федор Алексеевич и его сестра Софья Алексеевна (воспитанники Симеона Полоцкого). Но Европа того времени не была единым монолитным образованием – в ней сохранялся старый конфликт между протестантским Севером и католическим Югом. При предшественниках Петра I, несмотря на присутствие в России значительного числа лютеран и кальвинистов, шло политическое сближение Москвы с католическими странами. В результате в 1686 г. Россия вступила в антитурецкую коалицию (союз) с Речью Посполитой, Австрией и Венецией. Только позднее, с приходом к власти Петра I, ориентиры русской дипломатии значительно изменились, ибо личные симпатии нового царя были всецело на стороне протестантских государств.
Личность этого царя, ставшего в 1721 г. первым российским императором, настолько монументальна, что давно уже вызывает пристальный интерес и у историков, и у писателей, стремящихся в художественной форме реконструировать и оценить деяния Петра I. Если историки еще пытаются сохранить объективность своих суждений[1], то писатели относятся к царю-реформатору либо восторженно (А.С. Пушкин, А.Н. Толстой), либо резко отрицательно. Михаил Булгаков назвал его «дракон московский», Лев Толстой, собираясь посвятить ему очередной роман, проштудировал документы Петровской эпохи, пришел в ужас и написал: «Был осатанелый зверь, великий мерзавец, благочестивый разбойник, убийца… забыть про это, а не памятники ставить…». Но дальше всех пошел поэт-шестидесятник Борис Чичибабин, сочинивший стихотворение с говорящим названием «Проклятие Петру», в котором именовал первого императора «царем-христоубийцей», «ратником сатаны», «смотрителем каменной мертвецкой» и т. п.
Положительно воспринимавший свершения первого императора историк, писатель, публицист Михаил Погодин, живший в середине XIX в., пошел по пути наглядной оценки его вклада в развитие русской политической, общественной, культурной, научной жизни:
«Да, Петр Великий сделал много в России…
Мы просыпаемся. Какой сегодня день? 1 января 1841 года – Петр Великий велел считать месяцы от января.
Пора одеваться – наше платье сшито по фасону, данному Петром Первым…
Попадается на глаза книга – Петр Великий ввел в употребление этот шрифт и сам вырезал буквы…
Приносят газеты – Петр Великий их начал.
Вам нужно искупить разные вещи – все они, от шелкового шейного платка до сапожной подошвы, будут напоминать вам о Петре Великом…
За обедом от соленых сельдей и картофеля, который он указал сеять, до виноградного вина, им разведенного, все блюда будут говорить вам о Петре Великом.
Пойдем в университет – первое светское училище учреждено Петром Великим.
Вы получаете чин – по Табели о рангах Петра Великого… Место в системе европейских государств, управление, судопроизводство, права сословий, Табель о рангах, войско, флот, подати, ревизии, рекрутские наборы, фабрики, заводы, гавани, каналы, дороги, почты, земледелие, лесоводство, скотоводство, рудокопство, садоводство, виноделие, торговля внутренняя и внешняя, одежда, наружность, аптеки, госпитали, лекарства, летоисчисление, язык, печать, типографии, военные училища, академия – суть памятники его неутомимой деятельности и его гения».
Царь Петр Алексеевич
Продолжателем этой линии стал советский историк и писатель (возможно, больше даже писатель, чем историк) Н.И. Павленко. В одной из своих статей в научно-популярном журнале «Наука и жизнь» он особо подчеркнул, что происходившие на рубеже XVII–XVIII вв. преобразования «были связаны с кипучей деятельностью Петра. Современники нисколько не преувеличивали, когда называли Петра человеком необыкновенным. Прежде всего, поражает разносторонность его дарований: он был незаурядным полководцем и дипломатом, флотоводцем и законодателем, его можно было встретить с топором или пером в руках, вырезающим новый шрифт и сидящим за чертежом нового корабля, изучающим какую-либо диковинную машину и размышляющим над устройством правительственного механизма обширного государства. И тот же Петр мог быть озабоченным постигшей неудачей и ликующим по поводу одержанной победы.
Перед изумленными подданными в России и не менее изумленной Европой предстал царь, ни на кого не походивший. Сознанием людей того времени прочно владела мысль о том, что Бог – царь небесный, а царь – земной Бог. Неземное существо, божественным промыслом облеченное властью, вдруг стало заниматься земными делами: тесать бревна, тянуть лямку бомбардира, выбивать дробь, как заправский барабанщик, появляться в семье рядового гвардейца, чтобы стать крестным отцом новорожденного, рубить головы стрельцам или выковывать полосу железа на металлургическом заводе.
Откуда у Петра все эти качества, как проходило его становление как личности, рискнувшей пойти наперекор старине и внести свежую струю в затхлую атмосферу кремлевского дворца? Возникает и другой вопрос: откуда мог взяться такой царь, умевший находить общий язык и с изощренными в хитросплетениях дипломатами, и с коронованными особами других государств, и с учеными с мировым именем, и с вельможами, кичившимися своими предками, и с худородными выскочками, с плотниками, корабельными мастерами, снисходить до которых считалось зазорным.
Ответить на поставленные вопросы, опираясь на какие-либо источники, практически невозможно – таких источников в природе нет: мы не знаем педагогических воззрений воспитателей Петра и его матери. Думается, что эти беспрецедентные качества приобретались Петром не благодаря системе воспитания, а вопреки ей»[2].
Началу правления Петра Алексеевича предшествовала ожесточенная борьба за власть, вспыхнувшая между двумя конкурировавшими придворными кланами. Они образовались вокруг детей царя Алексея Михайловича от двух его жен – Марьи Ильиничны Милославской (1624–1669) и Натальи Кирилловны Нарышкиной (1651–1694). На момент смерти Алексея Михайловича, скончавшегося в ночь с 29 на 30 января 1676 г., были живы 2 сына (Федор, Иван) и 6 дочерей (Евдокия, Марфа, Софья, Екатерина, Мария, Феодосия) от Марьи Милославской и сын (Петр) и 2 дочери (Наталья и умершая вскоре Феодора[3]) от Натальи Нарышкиной.
После кончины царя Алексея Михайловича обстановка вокруг трона резко обострилась. Новым царем стал старший сын покойного государя, 14-летний Федор Алексеевич. У власти оказалась придворная партия Милославских. Видного деятеля последнего царствования Артамона Сергеевича Матвеева, фактически возглавлявшего партию Нарышкиных, сослали в Пустозерск. В Рязань были удалены братья царицы Натальи Кирилловны Иван и Афанасий Нарышкины. Возглавили новое правительство И.М. Милославский, Б.М. Хитрово и Ю.А. Долгоруков.
Самым заметным событием короткого, но насыщенного правления Федора Алексеевича стала отмена местничества. Она была оформлена соборным деянием 12 января 1682 г. В этот день торжественному сожжению предали разрядные книги, где фиксировались все прежние служебные назначения представителей боярских и дворянских родов. Эти сведения часто использовались ими в местнических спорах между собой. Тогда же вместо старого посошного обложения населения ввели новую подворную систему сбора податей, реорганизовали судебную систему, создали систему военных округов. Но усилилось преследование старообрядцев – в Пустозерске 14 апреля 1682 г. «за великие на царский дом хулы» был сожжен самый знаменитый из них, Аввакум Петров. Правительство Федора Алексеевича начало подготовку к войне со Швецией за возвращение утраченных в Смутное время земель по р. Неве, в Приладожье и в Карелии. Однако этим планам помешала непокорность нового украинского гетмана П.Д. Дорошенко, женившегося на племяннице Богдана Хмельницкого. Он захватил казачью столицу, г. Чигирин, и признал власть турецкого султана Мехмеда IV Авджи (Охотника), тем самым вынудив московские власти начать военные действия против него, а не против шведов. Гетман Левобережной Украины Иван Самойлович при поддержке Москвы смог разгромить своего противника (деятельную помощь ему оказал белгородский воевода Г.Г. Ромодановский). В 1676 г. Петр Дорошенко сдался царским воеводам и был вывезен в Россию. Это привело к войне с Турцией 1676—1681 гг. и вторжению османских войск на Украину.
В ходе Первого Чигиринского похода турецкой армии, состоявшегося в 1677 г., русским войскам удалось удержать крепость Чигирин, занимавшую стратегически важное положение на р. Тясмин. Командовавшему неприятельскими войсками Ибрагиму-паше пришлось отступить ни с чем. Из Москвы в Турцию был отправлен с мирными предложениями стольник Афанасий Парасуков, но в Стамбуле от него потребовали «возвращения» украинских городов. Второй Чигиринский поход начался весной 1678 г. На территорию Южной Украины вторглась 125-тысячная турецко-татарская армия во главе с визирем Кара-Мустафой. К ней присоединились казачьи отряды служившего султану Мехмеду IV гетмана-изменника Юрия Хмельницкого. 8 июля Чигирин был осажден. Гарнизону крепости после упорной обороны и гибели воеводы Ивана Ржевского, убитого турецкой гранатой, пришлось оставить Чигирин (11(21) августа 1678 г.). Однако дальнейшее продвижение противника удалось остановить на Днепре.
В декабре 1678 г. в Стамбуле начались мирные переговоры, которые затем продолжились в Бахчисарае. Только 13 января 1681 г. стороны заключили соглашение в форме перемирия на 20 лет, согласно которому граница между Россией и турецкими владениями проходила по реке Днепр. Левобережная Украина и небольшой район на правобережье Днепра вокруг Киева признавались русской территорией. Запорожские казаки стали считаться поданными России. Земли между Южным Бугом и Днепром объявлялись нейтральными. Здесь запрещалось строить укрепления, заселять их, принимать перебежчиков.
27 апреля 1682 г. бездетным умер царь Федор Алексеевич. Из-за слабого здоровья его родного брата, 16-летнего Ивана Алексеевича, бояре и патриарх Иоаким при шумном одобрении собравшейся на Красной площади толпы москвичей провозгласили новым государем 10-летнего Петра Алексеевича, сводного брата Федора и Ивана, сына царя Алексея Михайловича и Натальи Кирилловны Нарышкиной. Из ссылки был спешно вызван А.С. Матвеев.
Недовольные укреплением позиций Нарышкиных сторонники Милославских, имевшие основания опасаться за свою судьбу, составили заговор. Во главе его встала 24-летняя царевна Софья Алексеевна, натура властная и решительная.
В царствование часто болевшего Федора она состояла при брате и сиделкой, и помощницей, поэтому была в курсе всех важнейших государственных дел. В своей борьбе с Нарышкиными Софья Алексеевна не побоялась опереться на стрельцов. Ее деятельными помощниками в организации переворота стали бояре И.М. Милославский, И.А. Хованский, В.В. Голицын.
Восстание началось 15 мая 1682 г. Поводом к нему послужил ложный слух о том, что близкие Нарышкиным бояре задушили царевича Ивана Алексеевича. Во время мятежа Милославских были убиты А.С. Матвеев, глава Стрелецкого приказа кн. Юрий Алексеевич Долгоруков, выполнявший его обязанности сын – Михаил Юрьевич Долгоруков, братья царицы Натальи Иван Кириллович и Афанасий Кириллович Нарышкины, боярин Иван Максимович Языков, стольник Федор Петрович Салтыков, герой Чигиринских походов воевода Григорий Григорьевич Ромодановский, ряд дьяков, придворный врач Стефан фон Гаден, обвиненный в отравлении Федора Алексеевича. Восставшие разгромили Стрелецкий и Холопий приказы, в последнем они сожгли все кабальные грамоты.
Испуганные размахом стрелецкого бунта власти пообещали удовлетворить все требования восставших приборных людей – выдать им единовременно 240 тысяч руб. и платить впредь по 10 руб. годового жалованья, пожаловать стрельцам почетное звание «надворной пехоты» и поставить на Красной площади каменный «столп» (обелиск) с перечислением их заслуг.
В результате умело направляемой Милославскими интриги царями были провозглашены оба брата – Иван Алексеевич (Иван V) и Петр Алексеевич (Петр I). 25 мая 1682 г. их венчали на царство в Успенском соборе Московского Кремля[4]. Поскольку один из братьев был слаб здоровьем, а второй еще мал годами, то правительницей, по челобитью стрельцов, при них объявили царевну Софью Алексеевну. В ее руках и оказалась реальная власть в стране.
Первостепенной задачей нового правительства, во главе которого встал «галант» (фаворит) Софьи кн. В.В. Голицын, было подавление ставшего уже опасным движения стрельцов. Особенно власти опасались действий нового начальника Стрелецкого приказа И.А. Хованского, пользовавшегося значительным авторитетом. 20 августа 1682 г., ожидая нового восстания стрельцов, теперь уже против власти Милославских, царевна и весь двор покинули Москву. Хованского обвинили в намерении погубить обоих государей, чтобы самому захватить престол. По приговору Боярской Думы 17 сентября 1682 г. он был казнен. С большим дворянским войском Софья Алексеевна вступила в Москву. Патриарх Иоаким потребовал, чтобы стрельцы покорились, и они вынужденно подчинились правительству, выдав неугодных властям командиров. У стрельцов отобрали почетное наименование «надворной пехоты» и снесли стоявший на Красной площади столп – символ их майской победы.
Петр Алексеевич и его мать были удалены из Кремля и на протяжении 7-летнего правления Софьи жили в подмосковном селе Преображенское. Здесь прошло и здесь закончилось детство будущего знаменитого царя-реформатора. Важнейшими эпизодами этого периода его жизни стали случайное, но имевшее большое значение знакомство с бытом и нравами Немецкой слободы, а также увлечение подрастающего государя воинскими «потехами». Из придворных слуг, в основном сокольников, кречетников и конюхов, а также их «робяток», было набрано «потешное» войско Петра I. Первоначально его разделили на два батальона. Со временем они превратятся в лейб-гвардейские полки – Преображенский и Семеновский, верную опору царя и трона.
Переломным в борьбе за власть оказался 1689 г. В этом году 17-летний Петр Алексеевич женился на 19-летней Евдокии Федоровне Лопухиной и по обычаю того времени стал считаться совершеннолетним. Положение правительницы Софьи Алексеевны пошатнулось. Ее преданные сторонники во главе с окольничим Федором Леонтьевичем Шакловитым решили устранить возникшую угрозу проверенным путем – подняв на бунт московских стрельцов. Узнав о планах врагов, Петр бежал в Троице-Сергиев монастырь. Туда вслед за царем пришли Преображенский и Семеновский полки, стрелецкий полк Лаврентия Сухарева. Приехали царицы Наталья Кирилловна и Евдокия Федоровна, патриарх Иоаким и многие бояре, понявшие, за кем сила.
Софья Алексеевна, покинутая почти всеми приближенными, вынуждена была признать поражение и по приказу победившего брата удалилась в Новодевичий монастырь. Пострадали и ее сторонники. Ф.Л. Шакловитый был казнен, сдавшегося Петру I Василия Голицына лишили боярского звания и вместе с семьей сослали на север (сначала в Еренский городок (Яренск), потом в Кеврол на р. Пинеге, затем на Пинежский волок, где опальный князь, всеми забытый, и скончался в 1714 г.).
Время правления Софьи Алексеевны известно несколькими значимыми событиями. При ней в 1687 г. была учреждена Славяно-греко-латинская академия, старейшее высшее учебное заведение нашей страны. Годом раньше Василий Голицын подписал «Вечный мир» с Речью Посполитой (26 апреля (6 мая) 1686 г.), по которому польский король Ян II Собеский признал за Россией все территории, завоеванные московскими воеводами в прошлых войнах с его страной, в том числе и Киев с округой[5]. За это Россия должна была в союзе с Польшей начать войну с Турцией, чтобы поколебать могущество османов и их союзника – Крымского ханства. Но этот блестящий успех русской дипломатии не получил должного продолжения – два последующих похода армии В.В. Голицына на Крым (1687 и 1689 гг.) закончились неудачей, оставив в наследство Петру I вяло текущую войну с Османской империей.
Став в 1689 г. полновластным царем, Петр I первоначально не вмешивался в дела государственного управления. От его имени страной правили бояре, входившие в победившую партию Нарышкиных. Наиболее авторитетными среди них были его дядя по матери Л.К. Нарышкин, возглавивший Посольский приказ, и Т.Н. Стрешнев, принявший в заведование Разрядный приказ. Петр же проводил время в пирах, развлечениях, воинских потехах (большие «потешные» маневры прошли 27 сентября – 17 октября 1694 г. у села Кожухова, находившегося тогда в 4 верстах к югу от Москвы, недалеко от Симонова монастыря), строил корабли – 3 яхты и 3 «потешных» фрегата – на Плещеевом (Переяславском) озере и все ближе сходился с жившими в Немецкой слободе иноземцами. Исключительное влияние на молодого царя приобрел обрусевший уроженец Женевы Франц Яковлевич Лефорт. Во время событий 1689 г., будучи полковником, он одним из первых перешел на сторону Петра Алексеевича, став не только его советником, но и близким другом. По свидетельству Б.И. Куракина, «помянутой Лефорт был человек забавной и роскошной или назвать дебошан французской. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы… Тут же в доме началось дебошество, пьянство так великое, что невозможно описать, что по три дни запершись в том доме бывали пьяны, и что многим случалось оттого умирать». В то же время, именно Лефорт побуждал своего друга-царя к свершению великих дел. Именно он и стал инициатором первого большого предприятия Петра I – Азовских походов.
Франц Яковлевич Лефорт
Весной 1695 г. к турецкой крепости Азак (русск. название Азов) была направлена армия под командованием Ф.Я. Лефорта, А.М. Головина и П.И. Гордона (31 тысяча человек, 170 орудий). 5 июля 1695 г. все русские силы сосредоточились в районе Азова. Были произведены 2 штурма крепости (5 августа и 25 сентября), оба турки отбили. Причинами неудачи стали: отсутствие флота – турки беспрепятственно подвозили морем подкрепления и боеприпасы; отсутствие единого командования – Лефорт, Головин и Гордон не смогли наладить взаимодействие своих войск; измена одного из принятых на русскую службу иностранцев – перебежавший к туркам голландский пушкарь Якоб Янсен выдал врагу сведения о расположении русской артиллерии, состоянии осадных работ, указал, что траншеи Лефорта не соединены с траншеями Гордона и не защищены редутом.
Пользуясь указаниями Янсена, турки 15 июля произвели вылазку и захватили 9 полевых пушек, а осадные орудия привели в негодность. С русской стороны во время вылазки погибло до 500 человек. В конце сентября 1695 г. русское командование вынуждено было снять осаду и отступить от Азова.
Неудача не сломила воли Петра I. В Воронеже и других городах началось строительство флота, были усилены сухопутные силы. В конце апреля 1696 г. во 2-й Азовский поход выступила 75-тысячная армия под единым командованием боярина Алексея Семеновича Шеина. 3 мая 1696 г. на галере «Принципиум» во главе отряда из 8 галер в поход выступил и Петр I. Этот день историки считают днем рождения российского флота. 18 июля 1696 г. блокированный со стороны суши и моря гарнизон Азова капитулировал. 19 июля по договоренности с царем Петром турки оставили крепость, выдав изменника Якоба Янсена (единственное условие победителей). За победу, одержанную в этом походе, А.С. Шеин первым из русских военачальников был пожалован чином генералиссимуса (командующего всеми войсками Российского государства).
Но завоеванием Азова война с Турцией не закончилась. России в предстоящей борьбе со все еще очень сильной Османской империей нужны были союзники. Чтобы найти их, в 1697 г. Петр I направил в Европу дипломатическую миссию, вошедшую в анналы русской истории под названием «Великое посольство».
Указом от 6 декабря 1696 г. руководителями посольства («великими послами») были назначены генерал-адмирал Ф.Я. Лефорт, глава Посольского приказа Ф.А. Головин, думный дьяк П.Б. Возницын. 2 марта 1697 г. из Москвы выехал передовой отряд, а 9 марта 1697 г. – великие послы, при которых находился сам Петр I. Царь отправился в свою первую заграничную поездку под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова. В составе посольства вместе со свитой и прислугой находилось более 250 человек, в том числе 35 волонтеров, направленных на учебу за границу.
Проехав через шведские владения в Прибалтике, Великое посольство 8 апреля 1697 г. прибыло в г. Митаву[6] (столица герцогства Курляндия), где Петр I провел переговоры с герцогом Фридрихом Казимиром. 2 мая 1697 г. на корабле «Св. Георгий» посольство перевезли в Кенигсберг. По предложению бранденбургского курфюрста Фридриха III, между ним и Петром I было заключено устное соглашение о союзе, имевшее, конечно, чисто условное значение.
В июне посольство из порта Пилау отплыло в Голландию. Торжественный въезд русских дипломатов в Амстердам состоялся 16 августа 1698 г. (Петр I и 18 волонтеров, опередив основной состав посольства, прибыли в этот город еще 7 августа, но почти сразу же царь уехал к морю, в г. Саардам, а 17 сентября – в Гаагу, где располагались Генеральные Штаты Голландии). Переговоры послов с правительством этой страны, несмотря на дружественные встречи Петра I с голландским штатгальтером и одновременно английским королем Вильгельмом III Оранским, оказались мало результативными. Представителям России отказали в предоставлении голландской субсидии, и они вынуждены были ограничиться закупкой военного снаряжения и наймом на службу специалистов.
16 мая 1698 г. посольство покинуло Голландию, отправившись в Австрию. Опередив Лефорта, Головина и Возницына, царь Петр Алексеевич побывал в столице Саксонии Дрездене, где встретился с саксонским курфюрстом и одновременно королем Польши Августом II. В Вену послы прибыли 11 июня 1698 г. Переговоры, начавшиеся в предместье австрийской столицы – г. Штоккерау, также были безрезультатными. Русским представителям не удалось предотвратить наметившегося сближения своих союзников, Австрии и Венеции, с Турцией. Во многом бессмысленную теперь поездку Великого посольства в Венецию окончательно сорвало полученное царем сообщение (15 июля 1698 г.) о новом стрелецком восстании в России. Петр I немедленно выехал в Москву. Вслед за ним туда направилось и все посольство.
Великое посольство не достигло своей главной цели – заключения нового антитурецкого соглашения, чему воспрепятствовала сложившаяся в то время в Европе обстановка – близившееся начало войны за Испанское наследство. Однако в ходе этой дипломатической миссии русский царь смог выявить приоритеты европейской политики и найти союзников для предстоящей борьбы со Швецией за южное и восточное побережье Балтийского моря.
§ 2. Реформы Петра I. Преобразования в области экономики и государственного управления. Создание регулярной армии
Поездка с Великим посольством за границу сильно изменила царя Петра. Если раньше он избегал государственных дел, то теперь стал ломать старые порядки и обычаи, меняя их на европейский манер. Отсюда происходит стойкое убеждение простого народа, многократно повторенное в пыточных застенках Преображенского приказа: что молодого царя подменили в «Стеклянном городе» (Стокгольме) на немца, который де теперь и правит Русским государством.
Борьбу со стариной вернувшийся 25 августа 1698 г. в Москву Петр I начал с уничтожения бород и русского платья. Это было знаковое действие, которым царь подчеркивал свое намерение порвать с прежними традициями, не считаясь даже с мнением духовенства, и современники его правильно поняли. Первыми лишились бород и длиннополых кафтанов бояре, затем брадобритие и ношение немецкого платья стало обязательным для лиц дворянского звания и горожан.
Затем пришло время настоящих реформ, изменивших весь уклад жизни страны. Важным стимулом форсировать преобразования оказалась подготовка к войне со Швецией (Северная война 1700–1721 гг.) и ее неудачное начало. Создание регулярной армии и флота потребовало развития промышленности, организации снабжения войск, подготовки офицеров и военных специалистов.
При Петре I было основано около 200 новых мануфактур. Внимание уделялось преимущественно развитию металлургической базы, без которой оказалось невозможно наладить выпуск качественных образцов вооружения. Центр горнодобывающей промышленности в петровское время переместился на Урал, где были открыты богатые залежи железной и медной руды и находились большие лесные массивы, способные удовлетворить потребности построенных здесь заводов в древесном угле. Одним из наиболее видных промышленников того времени, перебравшихся в начале XVIII в. на Урал, стал знаменитый Никита Демидович Демидов, построивший свой первый завод под Тулой в 1694–1695 гг. Петр I, оценивший предприимчивость Демидова, передал ему в 1702 г. Невьянский завод на Урале. К концу царствования Петра в окрестностях Екатеринбурга находилось уже 9 казенных и 12 частных заводов, пять из которых принадлежали Демидову.
В отличие от западных предприятий особенностью русских мануфактур являлось использование принудительного труда приписных или посессионных крестьян, сосланных на заводы каторжников, нищих и бродяг. Промышленники при Петре I получили исключительно привилегированное положение. Указом 18 января 1721 г. царь дал им дворянское право приобретать к фабрикам и заводам «деревни», то есть земли, населенные крепостными крестьянами, с одной лишь оговоркой: «дабы те деревни всегда были уже при тех заводах неотлучно». В нарушение своих же строгих предписаний только заводчикам Петр I разрешал не выдавать беглых крепостных крестьян прежним владельцам.
Городские ремесленники по указу 1722 г. были объединены в цехи. Этим государство обеспечило возможность использования труда ремесленников для изготовления продукции, необходимой для нужд армии и флота. В отличие от средневековой Европы русские цеховые уставы не ограничивали размеры производства мастера, ему разрешалось иметь любое количество подмастерьев и учеников.
Больше всего заботили царя производства, связанные с военным и морским делом, рудным промыслом. Среди нововведений Петра Алексеевича выделяется создание судостроительной промышленности. Крупные верфи были построены в Воронеже, Архангельске, на реке Свирь (Лодейном Поле), в Петербурге. Не менее значительной стала постройка в 1704 г. первого в России сереброплавильного завода – в Нерчинске, где были открыты залежи серебряных руд. В результате сделанного в Петровское время промышленного рывка Россия заняла третье место в мире по выплавке чугуна (после Англии и Швеции).
При Петре I заметно изменилась география и характер русской торговли. Центр ее переместился с Белого моря на Балтийское. Главным портом на отвоеванном у шведов балтийском побережье был Петербург. К концу правления Петра Алексеевича только в этот порт ежегодно приходило около 1000 торговых кораблей. Российскими стали и такие значительные прибалтийские торговые города, как Рига и Ревель.
Открытие в 1709 г. Вышневолоцкого канала обеспечило доставку грузов из бассейна Волги в северо-западные области страны, прежде всего в строящийся Петербург.
Специальными мерами (высокими пошлинами) правительство старалось затруднить доступ на российские рынки товаров, которые могли составить конкуренцию изделиям русской промышленности. Разница в пошлинах на ввозимые и экспортируемые товары была очень значительной и достигала:
75 % – на товары, для которых существовали производимые в стране аналоги;
25 % – на товары, производимые в России недостаточно;
20—10 % – на товары, не производимые в стране.
75 % – на российское сырьё и полуфабрикаты;
3—6 % – на готовую продукцию;
1—3 % – на вывоз на собственных, построенных в России судах.
Меры эти были действенными, и в Петровское время вывоз товаров за границу, которые оценивались по своей стоимости в 4 млн 200 тыс. руб., вдвое превышал ввоз товаров в Россию. Такая политика поощрения своей торговли и промышленности получила название меркантилизм[7]. Из России везли: лес, пеньку, смолу, лен, кожи, холсты. Резко возросли поставки за рубеж полотна и железа. Среди ввозимых товаров преобладали предметы роскоши: дорогое сукно, шелковые ткани, вина, кофе, табак, пряности, фарфор, хрусталь. Важной статьей импорта стали красители для отечественной текстильной промышленности.
Улучшились пути сообщений. Были построены каналы, соединившие Волгу с Невой (Вышневолоцкий и Ладожский), начато строительство каналов между Москвой и Волгой, между Доном и Волгой, вскоре прекращенное из-за недостатка казенных средств.
Идеи Петра I о создании «регулярного государства» коснулись и сельского хозяйства. Царь требовал освоения плодородных земель, выращивания технических культур, развития животноводства (коневодства и овцеводства). Указ 1715 г. предписывал землевладельцам расширять посевы льна и конопли, хмеля, табака, тутовых деревьев для разведения шелкопрядов. В начале 1720-х гг. приступает к работе первый шелковичный завод на реке Ахтубе, недалеко от Астрахани. Однако собственное разведение шелковичных гусениц не получило большого распространения, и развивающаяся русская шелкоткацкая промышленность работала в основном на привозном сырье. Петр попытался изменить и способ уборки хлебов. Царским указом 1721 г. крестьянам запрещалось пользоваться во время жатвы серпами, их должны были, по требованию царя, заменить косы и грабли, так как, по его утверждению, ««Понеже в … Курляндии, в Лифляндии и в Пруссах у мужиков обычай есть, что вместо серпов хлеб снимают малыми косами с граблями, что перед нашими серпами гораздо споро и выгоднее, что средний работник за десять человек сработает»[8].
Постоянно нуждаясь в деньгах, львиная доля которых уходила на армию и флот, создание новых заводов, строительство Петербурга, правительство ввело много новых налогов и повинностей. Особенно увеличились косвенные налоги. При Петре население должно было платить за право ношения бород, за дубовые гробы (продажа их стала казенной монополией), топоры, бани, погреба, за производство пива и браги, за заведение соляных промыслов, пчельников, мельниц, рыбную ловлю. Самыми обременительными повинностями стали рекрутская, постойная и подводная.
Но доходы казны не росли, а сокращались. Тогда правительство решило изменить систему взимания податей и взыскивать их не со двора, как раньше, а с мужской души. В 1718 г. началась подушная перепись населения. Сведения о крестьянах должны были предоставить сами помещики, однако они оказались недостоверными. Это обнаружилось, и в 1722—1724 гг. правительство провело ревизию (проверку) результатов первой подушной переписи. Весной 1724 г. были собраны точные данные о населении, облагаемом налогами – 5,4 млн ревизских душ. Необходимую сумму государственных расходов, 4 млн руб., разложили (разделили) на 5,4 млн человек и получили 74 коп., которые предстояло ежегодно взимать с каждого крестьянина мужского пола.
Дополнительными платежами обложили вновь образованное сословие государственных крестьян (в него вошли черносошные крестьяне, однодворцы, т. н. ясашные крестьяне Поволжья и Сибири). Помимо 74 коп. обычной подати они должны были вносить в казну еще 40 коп. – приблизительную сумму платежей крепостных крестьян своим помещикам.
Результатом проведения первой ревизии стало введение в России паспортной системы. Отныне каждый крестьянин, уходивший от своего дома на расстояние свыше 30 верст, обязан был иметь при абшид (паспорт), в котором отмечался срок его возвращения обратно.
Важные изменения произошли в системе государственного управления. Реформируя его, Петр I взял за образец шведскую модель, построенную на принципах камерализма – учения о бюрократическом управлении, чрезвычайно распространенного в Европе в XVII–XVIII вв. Характерными чертами камерализма было стремление к созданию учреждений, специализировавшихся на управлении в какой-либо сфере (финансовой, судебной, военной и т. д.), коллегиальность, четкая регламентация обязанностей чиновников, установление единообразных штатов и жалований.
19 февраля 1711 г. вместо Боярской думы Петром I учрежден Правительствующий Сенат (первоначально на время отсутствия государя в столице). Все 9 сенаторов назначались царем за личные заслуги и отчитывались в своей деятельности только перед ним. Сенату предписывалось «суд иметь нелицемерный, расходов напрасные отставить; денег как можно больше собрать; дворян собрать молодых; вексели исправить; а соли стараться отдать на откуп; торг китайский и персидский умножить; армян приласкать; учинить фискалов». Также сенаторам поручалось разрабатывать новые законы, следить за финансами страны, контролировать деятельность центральной и местной администрации.
В 1718 г. на смену малоэффективным уже приказам были учреждены коллегии, центральные правительственные учреждения. Каждая из них ведала определенной отраслью или сферой управления, могла издавать указы и подчинялась Сенату. Первоначально было создано 9 коллегий, а затем их число увеличилось до 12.
Первенствующее место среди этих первых русских «министерств» занимали Военная и Адмиралтейская коллегии и Коллегия иностранных дел. Следующей по значению группой были финансовые учреждения: Камер-коллегия, ведавшая сбором доходов, Штатс-Контор-коллегия – расходованием казенных средств и Ревизион-коллегия – контролировавшая Камер-коллегию и Штатс-коллегию. Особое место в новой системе управления заняли коллегии, ведавшие торговлей и промышленностью: Мануфактур-коллегия, Берг-Коллегия, Коммерц-коллегия. Важная роль отводилась Юстиц-коллегии, которая заменила несколько существовавших ранее судных приказов. Вотчинная коллегия ведала делами по наследованию и купле-продаже имений. Последней 12-й коллегией стал созданный в 1720 г. Главный магистрат, основной обязанностью которого было управление городами, включая как судебную, так и административную власть.
На правах коллегий действовали еще два учреждения – Духовная коллегия (Святейший Синод) и Малороссийская коллегия, в ведении которой находилась Украина. Некоторое время сохранялись и старые ведомства – Дворцовая, Ямская, Печатная, Медицинская, Полицеймейстерская канцелярии, Преображенский приказ и др.
Желание Петра I опереться пусть на незнатных, но энергичных и деловых людей имело и отрицательное следствие – расцвет казнокрадства. Новые приближенные царя стремились быстро и любой ценой обогатиться. Очень показателен в этом отношении пример видного деятеля Петровского времени Александра Даниловича Меншикова. Следственная комиссия по делу о его злоупотреблениях, признав «светлейшего князя» виновным, постановила взыскать с Меншикова штрафных денег более 1 млн руб. Царь значительно снизил начтенный на его любимца штраф, хотя по закону казнили за кражу более 20 рублей.
Впрочем, и другие «птенцы гнезда Петрова» слишком часто путали государственный карман со своим собственным[9]. Уже в 1711 г. государю пришлось ввести должность фискалов – чиновников, которые тайно проведывали и доносили о нарушениях закона и воровстве должностных лиц. Начальник этой службы назывался обер-фискалом, состоял при Сенате и назначался лично царем. Одним из самых громких дел того времени стало разоблачение воровства и злоупотреблений, совершенных сибирским губернатором князем Матвеем Петровичем Гагариным, повешенным по указу Сената 16 марта 1721 г. Но очень скоро у фискальной службы обнаружились серьезные недостатки – доносчики не несли ответственности за ложные изветы (впрочем, с точки зрения царя это был не недостаток, а издержки шпионского труда – «невозможно о всем аккуратно ведать»), им запрещалось проводить розыск в отношении господ-сенаторов, среди которых было немало нечистых на руку людей. Именно последнее обстоятельство и побудило Петра создать орган тотального надзора за государственным аппаратом – прокуратуру. Учреждена она была 12 января 1722 г. (о создании прокуратуры объявлялось указом «быть при Сенате генерал-прокурору». Главой нового ведомства – генерал-прокурором – стал один из ближайших сподвижников Петра, Павел Иванович Ягужинский, славившийся своей неподкупностью.
Значительно изменилось не только центральное, но и местное управление. В XVII в. в административном отношении страна делилась на уезды, волости и станы. Задумав провести областную (точнее, губернскую) реформу, Петр I, как и в других случаях, взял за образец шведскую модель.
В 1708—1710 гг. была проведена первая, а в 1719 г. – вторая губернская реформа. Результатом сначала стало создание 8 губерний – Ингерманландской, Московской, Архангелогородской, Смоленской, Киевской, Казанской, Азовской, Сибирской. Затем их число увеличилось до 12. В 1713 г. создана Рижская губерния, в 1719 г. – Астраханская, Ревельская и Нижегородская. Первоначально эти весьма обширные административные образования делились на доли, а с 1719 г. – на провинции. Всего в составе 12 губерний было 45, а затем 50 провинций. Провинции делились на дистрикты, где власть осуществляли земские комиссары; они подчинялись провинциальным воеводам; те в свою очередь находились в ведении Сената и только в военных и некоторых судебных делах подчинялись губернаторам. В городах по регламенту Главного магистрата 1721 г. все жители были разделены на две категории – регулярные и нерегулярные граждане. Регулярные делились на две гильдии: первую составляли купцы, ювелиры, банкиры, шкиперы, городские доктора, живописцы, вторую – торговцы мелочными товарами и харчевыми припасами и ремесленники. Нерегулярные граждане получили официальное наименование «подлых людей» (в их число входили чернорабочие и лица наемного труда).
Вершиной административного новаторства Петра I стала утвержденная 24 января 1722 г. Сенатом «Табель о рангах» – документ, определивший единую систему чинов и порядок продвижения по службе – военной, гражданской и придворной. Все чины делились на 14 разрядов – классов. Высшим считался 1-й класс (чины генерал-фельдмаршала, генерал-адмирала, канцлера; в придворной службе чина 1-го класса не было, старшим разрядом был 2-й класс – чин обер-маршала). Низшим считался 14-й класс (чины фендрика, коллежский асессор и приравненные к ним чины;
в придворной службе – надворные уставщик, библиотекарь, аудитор, аптекарь, квартирмейстер, гоф-секретарь). После производства в чин 14 класса лица недворянского происхождения получали личное, а с 8-го класса – и потомственное (столбовое) дворянство. Исключение делалось лишь для офицеров, которые тогда получали потомственное дворянство при производстве уже в чин 14-го класса.
Среди других реформ Петра I следует особо отметить его преобразования в области культа. Воспитанный в протестантской среде царь относился к религии достаточно прагматично, стремясь полностью подчинить русское духовенство светской власти. Когда в 1700 г. умер патриарх Адриан, царь не разрешил выбрать нового патриарха. Вместо него главой церкви был назначен «местоблюститель патриаршего престола». Им стал рязанский митрополит Стефан Яворский. Имущество церкви передали в Монастырский приказ, созданный в 1701 г.
Однако этим нововведения не ограничились. 25 января 1721 г. был принят знаменитый «Духовный регламент». В этот день его подписали 6 епископов и 3 архимандрита. Проект «Регламента или устава духовной коллегии» разработал Феофан Прокопович и отредактировал сам Петр I. Этот нормативный акт прямо подчинял руководство церкви царю. Согласно новому установлению, была создана Духовная коллегия, вскоре переименованная в Святейший Синод, за деятельностью которого наблюдал светский чиновник в чине обер-прокурора.
Смягчилось отношение власти к иноверческим конфессиям. В 1721 г. Святейший Синод издал постановление о допущении браков православных с протестантами и католиками. Но некоторое ослабление репрессий в отношении староверов (с них первоначально брали лишь двойную подать) затем опять сменилось преследованиями, однако не из-за религиозных взглядов, а из-за жесткой критики раскольниками нововведений Петра I. В 1722 г. для старообрядцев учредили даже особый вид одежды, ряд деталей которого был выполнен с насмешкой над ними.
В конце XVII – начале XVIII в. вооруженные силы России претерпели кардинальное изменение. Старое устройство армии уже не отвечало требованиям обороны государства и задачам внешней политики. Поэтому в 90-х г. XVII в. Петр I начал военную реформу. Основные мероприятия ее были закончены к 1709 г. Саму реформу можно подразделить на 3 этапа:
1. Этап подготовки военной реформы (1690–1699). В это время из «потешных» отрядов были сформированы Преображенский и Семеновский полки, а из наиболее боеспособных стрельцов – два «выборных» московских полка П. Гордона и Ф. Лефорта. Тогда же правительство молодого царя Петра I приступило к созданию большого Азовского флота.
2. Этап перехода к регулярной армии (1699–1705). В 1699 г. были изданы царские указы о записи в солдатские и драгунские полки «всяких вольных людей», а затем «даточных людей». В результате оказались сформированы 29 пехотных и 2 драгунских полка. Однако сохранялись еще гарнизонные стрелецкие полки и дворянская конница. Она была ликвидирована после неудачного сражения русской и шведской армии под Нарвой 19 ноября 1700 г. Место дворянского конного ополчения заняла кавалерия драгунского типа. Началось строительство первых кораблей для Балтийского флота. В 1703 г. на Лодейнопольской верфи на р. Свирь спустили на воду 6 фрегатов. В 1704 г. в Санкт-Петербурге была основана Адмиралтейская верфь. Она стала центром кораблестроения в России.
3. Этап завершения реформы (1705–1709). В 1705 г. в России ввели новую единую систему комплектования армии и военного флота – рекрутскую повинность. Во всех губерниях страны были устроены специальные «станции» – пункты сбора рекрутов, которые ведали набором солдат и матросов. Как правило, рекрутировался 1 новобранец с 500, реже с 300 и в исключительных случаях – со 100 душ мужского пола. Усилился Балтийский флот. К концу царствования Петра I он насчитывал в своем составе 48 линейных кораблей, 787 галер и других мелких судов с 28 тысячами человек экипажа.
Новая регулярная армия и военно-морской флот создавались по западноевропейскому образцу. На вооружении пехотинцы имели гладкоствольные ружья с багинетом (холодное оружие в виде длинного лезвия, рукоять которого во время рукопашного боя вставлялась в ружейное дуло, вынуждая солдат прекращать огонь), в 1706–1708 гг. замененные ружьями с трехгранными штыками. Помимо фузей и мушкетов (ружей) пехотинцы Петровского времени имели на вооружении шпаги, офицеры – протазаны, а унтер-офицеры – алебарды. Драгунам выдавали карабины (облегченные ружья), палаши и пистолеты в ольстрах (седельных кобурах). В 1708 г. в русской армии были созданы гренадерские полки, обладавшие большой огневой мощью. Гренадеры имели на вооружении, помимо ружья, еще и гранаты, а некоторые из них – ручные мортирцы. В каждом гренадерском полку было 12 пушек, тогда как в пехотных – лишь 2 легкие пушки и 4 мортиры.
Существенные изменения претерпела русская артиллерия. Было ликвидировано многообразие калибров и типов артиллерийских орудий. В полевой артиллерии сохранилось деление на пушки, гаубицы и мортиры. Появились передки, зарядные ящики и картузы – холщовые мешочки с порохом, использование которых облегчало заряжание орудий. Были учреждены постоянные команды для перевозки орудий – фурштадт. В 1701 г. в российской армии сформировали первый артиллерийский полк. По штату 1712 г. он состоял из 6 рот (1 бомбардирная, 4 канонирские, 1 минерная) и инженерной и понтонной команд.
25 апреля 1715 г. был опубликован «Артикул воинский» – первый российский военно-уголовный и военно-процессуальный кодекс. Состоял он из 24 глав и 209 артикулов (статей). Весь кодекс делился на 2 раздела. Первый включал в себя постановления о воинских преступлениях и наказаниях, второй – уголовно-процессуальные нормы. Впоследствии оба раздела были включены в Воинский устав Петра I 1716 г. (2-й и 3-й разделы документа). Артикулом предусматривались призванные укрепить воинскую дисциплину достаточно суровые наказания за преступления, совершенные военнослужащими. К подсудности военных судов относились также и лица, «прикосновенные к армии». Среди мер наказания были: битье кнутом, лозами, шпицрутенами, закование в железо, клеймение, ссылка на каторгу, смертная казнь, которая предусматривалась безусловно в 74 артикулах и еще в 27 артикулах – наряду с другими наказаниями. Смертная казнь была 2 видов: квалифицированная – четвертование, колесование, залитие горла металлом, сожжение и простая – расстрел («аркебузирование»), повешение, отсечение головы. Она полагалась за политические преступления, убийство, богохульство, сон на карауле и т. п. В толковании артикула 154-го, определяющего наказание за убийство, впервые в истории русского права была оговорена необходимость проведения судебно-медицинской экспертизы.
Некоторые русские ученые (Н.Д. Сергеевский, Н.С. Таганцев) отрицали оригинальный характер Артикула, считая, что его текст – всего лишь перевод иностранного кодекса о воинских преступлениях. Но историком, исследователем военных реформ Петра I П.П. Епифановым было установлено, что хотя составители этого юридического документа и использовали как образец военные законы шведского короля Карла IX, все же Артикул воинский является самостоятельным документом, максимально использующим реальные обстоятельства правового регулирования службы в русской армии, имевшей к тому времени почти 15-летний опыт ведения военных действий против Швеции.
Воинский артикул без значительных изменений действовал для войск в военное время до 1812 г., когда было издано Полевое уголовное уложение, а в мирное время – до издания Военно-уголовного устава 1839 г.
Школой подготовки армейских офицерских кадров являлись Преображенский и Семеновский гвардейские полки. Военных специалистов готовили артиллерийские школы (Бомбардирская школа, открытая в 1698 г.; Школа при Московском пушечном дворе и др.), Школа математических и навигацких наук (1701), мореходная школа в Азове, Инженерная школа (выделена из старшего класса Московской пушечной школы), Морская Академия в Санкт-Петербурге (1715). Нехватку собственных профессиональных командных кадров компенсировали наймом иностранных специалистов. Но в 1714 г. для офицеров-иноземцев был устроен экзамен. Тех, кто не сумел его пройти, уволили со службы.
Общая численность вооруженных сил России к 1725 г. достигла 210 тысяч человек без учета казачьих войск и других иррегулярных формирований.
§ 3. Внешняя политика России в первой четверти XVIII в. Великая Северная война 1700–1721 гг
Великой Северной войной называется начавшийся в 1700 г. продолжительный военный конфликт между странами Северного союза (Россия, Саксония, Польша, Дания) и Швецией, господствовавшей тогда на Балтийском море. На отдельных этапах войны Россия, оставленная своими союзниками, вынуждена была одна бороться с грозным врагом.
Россия в ходе этой войны стремилась получить выход к Балтийскому морю, потерянный в начале XVII в., в годы Смутного времени. Ее союзниками являлись Саксония и Польша (король Август II Сильный) и Дания (король Фредерик IV).
Первые переговоры о заключении антишведского наступательного союза с монархами прибалтийских стран русский царь Петр I провел еще во время поездки за границу с Великим посольством в 1697–1698 гг. Но лишь в ноябре-декабре 1699 г. в Москве с представителями Дании и Саксонии были заключены договоры о войне против Швеции. Россия обязалась начать военные действия с общим врагом после заключения мира с Турцией.
В феврале 1700 г. король Речи Посполитой и курфюрст Саксонии Август II (Сильный) во исполнение принятых им обязательств с одной только саксонской армией генерал-фельдмаршала Адама Генриха Штейнау (6 тыс. солдат) и небольшим литовским войском перешел границы принадлежавшей Шведскому королевству Лифляндии. 12-го февраля его войсками была осаждена Рига, в октябре взят город Кокенгаузен. В марте 1700 г., спустя месяц после начала саксонцами военных действий, выступила в поход и датская армия, насчитывавшая 16 тыс. солдат. Командовавший ею король Фредерик IV вторгся на территорию Голштинии (Голштейна), союзного Швеции северогерманского государства. Был взят город Гузум и осажден Тоннинген. Вскоре после этого шведский король Карл XII нанес ответный удар. С небольшой армией (15 тыс. человек), при поддержке английского и голландского флотов, он высадился на о. Зеландия, создав непосредственную угрозу столице Дании г. Копенгагену. Оказавшийся в безвыходной ситуации Фредерик IV вынужден был начать мирные переговоры со Швецией, завершившиеся подписанием 7 (18) августа 1700 г. сепаратного Травендальского мира. Согласно его условиям Дания обязалась выйти из Северного союза и выплатить победителю 260 тыс. талеров контрибуции.
Несмотря на получение в Москве 18 августа 1700 г. известия о капитуляции Дании, Россия на следующий день, 19 августа 1700 г., объявила войну Швеции. Уже через три дня русские войска (ок. 42 тысяч человек, 145 орудий) выступили в поход на Нарву. Осада Нарвы и Ивангорода началась 16 (27) сентября 1700 г. За день до этого, 15 сентября 1700 г., блокировавшие 7 месяцев Ригу войска Августа II вынуждены были снять осаду с этого города и отойти к своей границе. Поэтому прибывший с войсками в Пернау (Пярну) шведский король выступил во главе 9-тысячной армии в поход не против саксонцев, как планировал раньше, а на помощь осажденной Нарве. 19 ноября 1700 г. у стен этого города произошло сражение, закончившееся тяжелым поражением русских войск.
За день до подхода шведов царь уехал из-под Нарвы в Новгород, доверив командование генерал-фельдмаршалу герцогу Карлу-Евгению де Круа (Круи). В начале сражения небольшой, но отлично выученной армии Карла XII удалось прорвать боевой порядок русского войска сразу в трех местах. Стойко держались лишь Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки на правом фланге, а также дивизия генерала А. Вейде на левом. Остальные части бежали к единственному мосту на реке Нарове (Нарве). Так как герцог де Круа уже сдался противнику, остальные русские генералы вынуждены были договариваться с противником самостоятельно. Генерал Я.Ф. Долгоруков капитулировал на условиях сохранения оружия (кроме артиллерии) и знамен. Генерал Вейде вынужден был сложить и оружие, и знамена.
В сражении под Нарвой русские войска потеряли ок. 7 тыс. человек убитыми и 145 орудий. В плен сдались фельдмаршал (К.-Е. де Круа), 10 генералов и 56 офицеров, более 600 нижних чинов. Победителям достались 210 знамен, 20 тыс. ружей (мушкетов) и часть царской казны – 32 000 руб.
Шведы потеряли в этом сражении 677 человек убитыми и 1247 ранеными.
Посчитав русскую угрозу шведским владениям в Восточной Прибалтике устраненной, Карл XII перенес военные действия на территорию Литвы и Польши, пытаясь разгромить армию Августа II. Воспользовавшись этим обстоятельством, Петр I в кратчайшие сроки сформировал новую армию, доведя численность до 40 тысяч человек, и перевооружил ее.
Нарвское сражение 19 ноября 1700 г.
Летом 1700 г. 7 шведских военных кораблей (поднявших английские и голландские флаги) попытались захватить Архангельск и нарушить русскую торговлю на Белом море. Нападение отразил гарнизон Новодвинской крепости, незадолго до этого построенной в Корабельном устье (в 19 км к северу от Архангельска). 2 шведских корабля (фрегат и яхта) сели на мель и были захвачены русскими. Остальные корабли поспешили уйти обратно.
Осенью-зимой 1701 г. возобновились военные действия на русско-шведских рубежах. Почти сразу же в них наметился перелом. 29 декабря 1701 г. произошло сражение при мызе Эрестфер. В этот день командовавший русской армией (17 тыс. человек) генерал Борис Петрович Шереметев одержал первую победу над шведами, атаковав у этой мызы в окрестностях Дерпта и разбив 3-тысячный корпус генерала Вольмара Антона Шлиппенбаха[10].
В следующем 1702 г. шведы продолжали побеждать в Польше, русские – в Прибалтике. 14 мая 1702 г. армия Карла XII заняла Варшаву, а 18 июля 1702 г. в сражении при Гуммельсгофе войска Б.П. Шереметева снова разбили шведский корпус. Командовавший им генерал Шлиппенбах с остатками своих полков отступил в Пернов (Пярну). Захватив стратегическую инициативу, 25 августа 1702 г., после 12-дневной осады, русская армия овладела крепостью Мариенбург (Алуксне), 11 октября 1702 г. крепостью Нотебург[11], а 1 мая 1703 г. – крепостью Ниеншанц, находившейся при истоке реки Невы из Ладожского озера. В августе – начале октября 1703 г. состоялся 3-й поход Бориса Шереметева в прибалтийские владения Швеции. Не принимая сражения, корпус Шлиппенбаха отступил из Ракобора к Ревелю, после чего земли восточной Лифляндии оказались под русским контролем. 7 июня 1703 г. в кровопролитном сражении у реки Сестры русские войска под командованием самого Петра I разбили шведский отряд генерала Абрахама Крониорта, вынужденного с большими потерями (более 1000 человек) отойти к Выборгу. Отличившийся в этом сражении драгунский полковник Карл Ренне был назначен царем первым комендантом Санкт-Петербурга.
1704 г. начался драматическими событиями в Польше, где сейм 14 января, под нажимом шведов, низложил Августа II. Королевский престол перешел к стороннику Карла XII, познаньскому воеводе Станиславу Лещинскому. Противники детронизации Августа II образовали Сандомирскую конфедерацию, в союзе с саксонскими войсками продолжившую борьбу со шведами. В Прибалтике русские войска овладели крепостями Дерпт (старинный русский город Юрьев) и Нарвой. Однако в следующем 1705 г., в сражении со шведским корпусом генерала Адама Людвига Левенгаупта у Гемауэртгофа (Мур-мыза), 15 июля русские войска Б.П. Шереметева потерпели поражение. Тем не менее шведы, имевшие в Эстляндии и Лифляндии незначительную по численности войсковую группировку, не смогли воспользоваться плодами своей победы. Уже в сентябре 1705 г. ими была потеряна Митава. В августе главные силы русской армии (35 тыс. человек) сосредоточились в Гродно. В случае необходимости они должны были поддержать отступившего туда же с остатками своих войск польского короля Августа II (ок. 10 тыс. человек). В декабре 1705 г, передав командование пехотными частями фельдмаршалу Г. Огильви, а кавалерийскими – А.Д. Меншикову, русский царь уехал в Москву. Шведский король, узнав о месте сосредоточения армии противников, в начале января выступил из Варшавы, имея под своим командованием 20 тысяч солдат, а уже 13 января 1706 г. перерезал дороги, связывающие Гродно с Россией. Командовавший конными полками Меншиков вынужден был отойти к Минску. Поставленная в трудное положение русская армия тем не менее 22 марта 1706 г. смогла вырваться из Гродно. Войска, совершив обманный маневр, двинулись не к русской границе, как того ожидал Карл XII с главными своими силами, а на юго-запад, к Тикотину, достигнув которого повернули на Брест-Литовск, а затем уже к Киеву.
Разгневанный неудачей Карл XII в августе 1706 г. начал вторжение в Саксонию. Саксонская армия, будучи не в силах сопротивляться грозному противнику, без боя ушла в Франконию. Поставленный в безвыходное положение Август II 13 (24) сентября 1706 г. вынужден был заключить тайный Альтранштадтский мирный договор со Швецией, по которому он отрекался от польской короны и признавал новым королем Речи Посполитой шведского ставленника Станислава Лещинского. Кроме того, шведам сдали Краков, в крупных саксонских городах разместили шведские гарнизоны; Август II должен был разорвать союз с Россией. С этого дня на протяжении 3 лет (до Полтавской победы) Россия вела войну со Швецией без союзников. В нарушение обычаев и норм дипломатии, российский посланник в Саксонии И. фон Паткуль был выдан шведам и казнен (четвертован) в Стокгольме в начале октября 1707 г.
Вскоре после заключения Альтранштадтского сепаратного мира, 18 октября 1706 г., произошло сражение при Калише. Командуя русской и саксонской кавалерией (Август II все еще скрывал от русских факт заключения мирного соглашения со Швецией), А.Д. Меншиков разгромил шведский корпус генерала А. Мардефельдта, состоявший в основном из поляков, сторонников С. Лещинского. Сам Мардефельдт, 86 шведских офицеров и 1800 солдат попали в плен. Однако Август II, стремившийся оправдаться перед Карлом XII за участие в Калишской битве, вытребовал у Меншикова всех пленных, а затем, втайне от него, отправил их в шведскую Померанию.
После окончательного выхода Саксонии из войны Карл XII начал готовить вторжение в Россию. Его новый поход начался в январе 1708 г. 26 января (6 февраля) шведы заняли Гродно, откуда всего за два часа до подхода неприятельской армии выехал Петр I. Преследуя отступающие русские войска, в июне 1708 г. противник форсировал р. Березину и двинулся к русской границе. В ночь с 2 на 3 июля 1708 г. на р. Бабич под Головчином (к северо-западу от Могилева) главные силы шведской армии под командованием Карла XII атаковали и разгромили дивизию А.И. Репнина. После этого 7 июля 1708 г. шведы вошли в Могилев. Однако уже 30 августа 1708 г. русские одержали первую победу. В бою под селом Добрым 6 батальонов русской пехоты под командованием кн. Михаила Михайловича Голицына нанесли тяжелое поражение шведскому отряду генерала К.Г. Рооса. Вскоре после этого столкновения, 15 сентября 1708 г., Карл XII принял роковое для себя решение. Имея недостаток в провианте, он начал наступление на Малороссию (Украину), гетман которой Иван Мазепа обещал шведскому королю свою помощь (фуражом, продовольствием) и 30-тысячную казацкую армию.
Продвигаясь вглубь русской территории, шведы столкнулись с огромными трудностями – Петр I приказал своим войскам, не вступая с противником в большое сражение, отходить и изматывать его в оборонительных боях. Крестьянам велели оказывать всевозможное сопротивление приближающейся шведской армии – прятать зерно в ямы, самим укрываться в лесах и угонять туда скот, с оружием в руках защищать свои жилища от надвигающегося неприятеля. Борьба стала принимать характер истребительной войны.
Известный русский историк Сергей Михайлович Соловьев написал обо всем этом так: «Поход был тяжел для голодного войска по опустошенной стране; солдаты сами должны были снимать с поля колосья и молоть их между камнями, а тут еще льют непрерывные дожди и негде и высушиться. Явилось необходимое следствие сырости и дурной пищи – болезни; солдаты говорили, что у них три доктора: доктор Водка, доктор Чеснок и доктор Смерть».
Впервые в жизни столкнувшись с тактикой выжженной земли, Карл XII приостановил наступление и отдал приказ Лифлядскому корпусу генерала Левенгаупта (12 950 человек и 16 пушек) срочно идти в Белоруссию на соединение с основной армией. Войска Левенгаупта должны были провести обоз с большими запасами провианта и боеприпасов.
Генерал, которому король поручил осуществить эту операцию, был безусловно одним из самых выдающихся шведских военачальников той поры. Достаточно сказать, что только ему удалось разбить опустошавшего в 1701–1705 гг. Эстляндию русского фельдмаршала Шереметева в сражении у Гемадертгофа (Мур-Мызы), в 80 км от Риги. Биографию Левенгаупта (в шведском написании Левенхаупта) лучше других изложил шведский историк Петер Энглунд в книге «Полтава. Рассказ о гибели одной армии» (М., 1995). Он отметил, что командир Лифляндского корпуса «был во многих отношениях примечательным человеком. Очень искусный и храбрый воин, знающий, уверенный в себе, искренне верующий и умный, непривычно образованный для вояки (прежде у него было прозвище «полковник-латинист»), чем он гордился. Генералу было присуще от природы большое личное мужество: во время боя он всегда вел себя хладнокровно и спокойно, и всегда без колебаний бросался туда, где пули роились гуще всего. И все же личностью он был сложной. У него был мрачный взгляд на жизнь и явная склонность к пессимизму. В общении с людьми он был негибок и дело легко могло дойти до свары. По отношению к интригам, направленным против него – истинным или всего лишь подозреваемым, – у него был сверхчувствительный нюх, что частенько окрашивало его образ мыслей в слегка параноидальный оттенок. В недобрый час он видел клеветников чуть ли не за каждым пнем.
В лице его ощущалась противоречивость, свойственная его характеру: его черты выражали одновременно слабость и силу, глаза были большие, чуть-чуть испуганные, с тяжелыми веками, которые гармонировали с длинным аристократическим носом и маленьким, но решительным ртом. Родился он пятьдесят лет назад, в разгар ожесточенной войны, в шведском лагере в Зеландии, под Копенгагеном; его отец, храбрый воин и крупный землевладелец, и мать, троюродная сестра Карла Х, носившая кичливую аристократическую фамилию цу Гогенлоэ-Нойштадт унд Гляйхен, рано умерли, оставив его сиротой. После этого к его воспитанию приложили руки несколько представителей верхушки шведской аристократии, в том числе Магнус Габриэль Делагарди и Карл Густаф Врангель, хозяин замка Скуклостер. Он учился в университетах Лунда, Уппсалы и Ростока, в последнем он защитил диссертацию.
Его устремления с самого начала были направлены на дипломатическую карьеру. Но, когда он вернулся на родину после учебы в Германии, его перспективы в чиновной службе оказались столь жалкими, что он был вынужден изменить решение. Как уже отмечалось ранее, перед молодым дворянином были только две дороги, и, если дорога пера оказалась закрытой для молодого Адама Людвига Левенхаупта, оставалась только дорога меча. Однако новые принципы, которые господствовали в армии Карла XІ, где офицеры в большей или меньшей степени были вынуждены начинать службу с самых низов и лишь постепенно выслуживаться до высших чинов, совсем не нравились самоуверенному юноше. Как было в обычае, он вместо этого поступил на военную службу за границей. Сначала он сражался против турок в Венгрии, потом почти девять лет маршировал под нидерландскими знаменами во Фландрии. Когда разразилась война 1700 года, он стал командиром одного из вновь образованных резервных полков. Во время упорных боев в Прибалтике Левенхаупт скоро проявил свой талант. Он был там единственным из шведских военачальников, которому удавалось раз за разом одерживать победы над становившимся все многочисленнее и набиравшим военный опыт русским войском. В 1705 году он был назначен губернатором Риги и получил под свое начало все шведские войска в Лифляндии, Курляндии и Земгалии. Это была очень быстрая карьера, без сомнения, основанная на его собственном большом военном опыте и высокой компетентности…».
Успешно выполнить задание Левенгаупту помешала нетерпеливость шведского короля. Устав ждать необходимые припасы, Карл XII ушел к украинскому городу Стародубу. По словам Соловьева, «это известие было громовым ударом для Левенгаупта и его подчиненных: две реки, Днепр и Сож, отделяли их от главной шведской армии, и между этими двумя реками стоял царь» Петр. На руку Левенгаупту было лишь хорошее знание противника, наличие обстрелянных, закаленных в боях в Прибалтике офицеров и солдат. Однако и русские командиры хорошо знали, что из себя представляют и на что способны эти войска и их начальник. Правда, о том, что собранный для армии провиант сопровождает грозный Лифляндский корпус, русское командование узнало далеко не сразу. Поначалу Петр I, получив известие о выдвижении спасительного для уже голодающей шведской армии обоза, полагал, что ему придется иметь дело с небольшим отрядом прикрытия. Не колеблясь, царь решил перехватить его. Наперерез неприятелю был направлен спешно сформированный корволант (летучий корпус) под командованием ставшего к тому времени хорошим кавалерийским начальником Александра Даниловича Меншикова и самого Петра I. Корволант состоял из 10 драгунских и 3 пехотных полков, посаженных на лошадей. Всего под командой Меншикова вдогонку за шведами отправились 11 тысяч 600 человек. Сразу после отправки корволанта Петр I, еще не знавший, как уже говорилось выше, что обоз сопровождает один из лучших в шведской армии корпусов, на всякий случай приказал командиру кавалерийского корпуса генералу Родиону Xристиановичу Боуру идти на соединение с Меншиковым. Корпус находился тогда в районе Кричева. Получив приказ, Боур оставил часть своих войск для наблюдения за армией Карла XII, а с основными силами (около 4 тыс. человек) выступил в поход. Позже к месту сражения вызвали и дивизию генерала Н. фон Вердена. Еще один отряд (2 драгунских полка) численностью до 1 тыс. человек под началом бригадира Федора Ивановича Фастмана выслали тогда же из Кричева к Пропойску (ныне белорусский Славгород). Ему было поручено уничтожить мост на реке Сож и не позволить шведам переправиться через броды на этой реке.
Переправившись 19–20 сентября через Днепр у Шклова и двигаясь в направлении на Пропойск, шведские корпус и обоз 27 сентября достигли небольшой деревни Лесной, находившейся на открытом пространстве, окруженном топкими болотами, густыми лесами и перелесками. Получив первые сведения о приближении значительного русского отряда, шедшего той же дорогой Шклов – Пропойск, Левенгаупт решил встретить его именно в этом месте, находя занятую им позицию выгодной для обороны. Часть повозок под прикрытием 3-тысячного отряда Левенгаупт, посчитавший приближающийся корволант авангардом главной русской армии, сразу же направил на Пропойск. В то же время основным своим силам он приказал занять позицию к северо-западу от деревни Лесной, на находившихся там высотах; с других сторон шведы были прикрыты топкими берегами реки Леснянки и вагенбургом (сомкнутыми возами обоза). Чтобы помешать подходящим русским войскам выйти к Лесной и развернуться там в боевой порядок, 6 неприятельских батальонов выдвинулись в перелесок впереди главных сил. Прибывший к тому времени к Лесной Петр I, опасаясь, что шведы под прикрытием своих сильных позиций успеют увезти большую часть обоза, принял решение атаковать противника, не дожидаясь отрядов генералов Боура и фон Вердена.
Начавшееся при таких обстоятельствах сражение у деревни Лесной (28 сентября 1708 г.) продолжалось почти весь день, с 11 час. утра до 18 час. 30 мин. – 19 час. вечера[12]. Оно отличалось упорством и ожесточенностью, проявленными с обеих сторон. С первых же минут боя корволант, ведомый царем Петром и Меншиковым, ударил по противнику настолько стремительно и мощно, что нанес ему потери прежде, чем шведы успели сомкнуться в батальные шеренги. Скрываясь в лесу, русские пушкари открыли сильный артиллерийский огонь по неприятелю и заставили отступить сначала полки Делагарди, Сталя, затем Гензиуса и самого Левенгаупта. Около 11 час. Петр I решил двинуть гвардейскую бригаду вперед и стал выстраивать ее в боевой порядок вдоль опушки леса. Левенгаупт был намерен не допустить выхода всех русских сил из леса. По его приказу четыре пехотных батальона с 10 пушками и четырьмя конными полками на флангах атаковали русских гвардейцев, не успевших полностью развернуть. Еще пять находившихся в резерве батальонов были готовы поддержать начатую атаку.
Против выступивших из леса шести батальонов Преображенского и Семеновского полков шли хорошо их знавшие ветераны лифляндских и эстляндских битв. В бой их вел генерал В. Шлиппенбах. Гвардейцы Петра стояли насмерть, но на левом фланге шведская пехота сбила Ингерманландский и Невский полки, захватив 2 пушки. Этот частный успех неприятеля был чреват охватом русских позиций с фланга. Однако развить его враги не смогли: на помощь товарищам пришли уже отбившиеся к тому времени преображенцы и семеновцы. Понесшие большие потери передние русские шеренги отходили за задние, а в случае необходимости и в лес, как в надежное укрытие. «Ежели б не леса, то б оныя выиграли понеже их 6 тысяч болше было нас», – написал после сражения царь адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину. Когда стало ясно, что наступление шведов выдохлось, Петр I отдал приказ снова выстроить корволант для атаки в боевую линию. Оказавшись под ударом, шведские солдаты бежали к фургонам вагенбурга, бросив не только 2 захваченные ранее русские пушки, но и 2 свои. В ответ Левенгаупт приказал выкатить новые орудия; под сплошным картечным огнем русским вновь пришлось отойти.
Но к этому времени к месту завязавшейся баталии собрался уже весь корволант. Около 13 час. атака шведских позиций возобновилась. Петр I позже назовет эту фазу сражения «Главным боем». Русские войска двинулись вперед, имея в первой линии восемь батальонов пехоты и четыре драгунских полка. 3а ними на флангах следовала сильная кавалерия.
Во второй линии – шесть пехотных батальонов, а за ней еще два драгунских полка. Между линиями, усиливая фланги, располагались гренадерские роты гвардейских и Ростовского полков. В резерве царь Петр оставил лишь 1000 драгун полковника Кемпбелла.
Две русские линии вместе с кавалерией вышли из леса и стали огнем теснить противника к вагенбургу – поставленным впритык повозкам. С тыла на охрану обоза лавами накатывались казаки. Залпы плутонгами (взводами) и батальонами гремели один за другим. Именно об этом моменте боя его участник генерал-майор Михаил Михайлович Голицын образно говорил, что от упавших пуль не стало видно земли. Солдаты четырежды набивали сумы и карманы патронами, четырежды фузеи (ружья) раскалялись до того, что их нельзя было держать. Петр I и Меншиков носились от полка к полку, вдохновляя солдат. Разжалованный в рядовые после неудачного для русского оружия Головчинского сражения Аникита Иванович Репнин, находившийся в шеренге, предложил царю колоть тех, кто подастся назад.
К трем часам дня неприятеля прижали к повозкам, отбив у него восемь пушек, среди которых были и четыре свои, захваченные шведами ранее. Тут Петр I получил известие, что на подходе драгуны Боура и приказал прекратить огонь. Впрочем, это было вынужденное решение. По признанию самого царя, «солдаты так устали, что более невозможно битца было, и тогда неприятель у своего обозу, а наши на боевом месте сели… будто бы приятели между собой были». Первый период «Главного боя» не склонил победы ни на ту, ни на другую сторону. Левенгаупт воспользовался паузой в битве и, послав за подмогой, вернул обратно 3-тысячный авангард. Но русские к пяти часам дня, с прибытием свежего корпуса Боура, получили превосходство в силах и немедленно пошли вперед под прикрытием огня полковых пушек. Шведский генерал Штакельберг контратаками левого крыла с трудом сдерживал натиск гвардейской бригады. Одно время залпы сливались в непрерывный гром. Бой перешел в рукопашную. Струи дождя, смешанные со снежной крупой и дымной гарью, хлестали теперь шведам в лицо; вторая шеренга едва видела первую. По словам шведов, русские наседали так упорно, что солдаты в схватках гибли от пики или багинета прежде, чем могли увидеть противника. До сумерек шведы выдержали 10 атак, но сумели выйти из тяжелого положения: два часа из последних сил они держали оборону и отвечали редкими контратаками. Усилившийся снегопад с сильным порывистым ветром и градом, а также сгустившаяся темнота прервали бой около 19 часов.
Несмотря на наступившую ночь Петр I продолжал держать свое войско под ружьем, на расстоянии не более 150 шагов от шведского вагенбурга. Утром он намеревался возобновить сражение. Первое время еще гремели пушки. Орудийная дуэль стихла лишь около 22 часов. Тогда Левенгаупт, узнавший о скором прибытии к месту сражения еще одной русской дивизии, решил попытаться незаметно оторваться от противника и спасти остатки своего корпуса. Имитируя огонь обычных бивачных костров, он приказал зажечь часть своих фур и, оставив раненых и больных, бросив около 1000 голов скота, посадить пехоту на освободившихся обозных лошадей. Затем Левенгаупт отдал команду как можно быстрее, без огней, уходить через лес к Пропойску, увозя лишь порох и артиллерийские снаряды. Вынужденное ночное отступление, осуществлявшееся в полной темноте, было по-настоящему кошмарным. Орудия застревали в разбитой колесами колее; их пришлось бросить в болоте. Шведские полки блуждали в темноте, по грязи и болотной жиже, теряя последние силы. Со всех сторон доносились стоны раненых, хрипы умирающих, крики заблудившихся. Некоторые солдаты и даже офицеры решили оставить разгромленный корпус и вернуться назад в Лифляндию. Однако выполненный в страшной спешке маневр в целом удался – большая часть шведов сумела прорваться к своим.
Обнаружив наутро брошенный шведами вагенбург, царь направил за ними в погоню отряд генерал-поручика Гебхарда Пфлуга. Главные русские силы оставались на месте сражения еще 3 дня. Преследовавшие шведов драгуны Пфлуга 29 сентября настигли и порубили в Пропойске около 500 отставших неприятельских солдат и взяли остатки обоза. Военное снаряжение, впрочем, победителям не досталось – при приближении погони Левенгаупт распорядился порох и заряды утопить в Соже. Затем остатки его корпуса переправились через эту реку у деревни Глинка и 12 (22) октября 1708 года в брянском селе Рюхово соединились с армией Карла XII, уже покинувшей лагерь у Костеничей.
Потери шведов убитыми и ранеными составляли 6397 человек, из них 45 офицеров, около 700 солдат попали в плен. Русские потеряли 1111 человек убитыми и 2856 ранеными.
Победа под Лесной не стала полной – половина корпуса Левенгаупта смогла прорваться, шведам удалось уничтожить бо́льшую часть припасов и снаряжения – но значение ее было огромно. Позже Петр I высоко оценил викторию под Лесной, написав о ней в «Гистории Свейской войны»: «Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало; к тому же еще гораздо меньшим числом будучи пред неприятелем. И поистине оная виной всех благополучных последствий России, понеже тут первая проба солдатская была, а людей, конечно, ободрила и мать Полтавской баталии как ободрением людей, так и временем, ибо по девятимесячном времени оное младенца счастье принесла». Так по образному выражению царя и стала называться эта битва «первой солдатской пробой» и «матерью Полтавской баталии».
Одержанная на берегах Леснянки победа сыграла большую роль в укреплении морального духа русской армии, показала выдающиеся полководческие качества Петра I. Русские войска действовали в сражении на основе линейной тактики, но применяли ее творчески, исходя из обстановки: вступали в бой по мере подхода сил, не дожидаясь их полного развертывания, укрывались в случае необходимости в лесу, сочетали огонь со штыковыми ударами, искусно маневрировали на поле боя, обеспечивали тесное взаимодействие пехоты и конницы. Сражение у Лесной оказало серьезное влияние на дальнейший ход войны. Разгром корпуса Левенгаупта лишил Карла XII необходимых ему подкреплений, продовольствия и боеприпасов, сорвал его план похода на Москву и во многом предопределил неудачный для шведов и их союзников исход всей кампании 1708–1709 гг.
Радость царя Петра от одержанной у Лесной победы оказалась вскоре омрачена. В конце октября 1708 г. вскрылась измена гетмана Ивана Мазепы, бежавшего в шведский лагерь (прибыл туда 26 октября 1708 г.). Русские войска под командованием А.Д. Меншикова на один день опередили шведскую армию, направлявшуюся к гетманской резиденции – замку Батурину. Там были сосредоточены большие запасы продовольствия и военного снаряжения. 1 ноября солдаты Меншикова штурмом овладели этим замком. Описывая взятие гетманской столицы, Т.Г. Таирова-Яковлева, автор скандальной книги о Мазепе в серии ЖЗЛ, объясняет этот успех русского оружия не храбростью солдат и воинским талантом их начальника, а тем, что «Александру Даниловичу удалось найти изменника, сотника И. Носа, который за хорошую награду показал подземный ход»[13]. Примечательно, что изменником автор называет уже не Мазепу, а наказного полковника Прилуцкого полка Ивана Яремиевича Носа. Непонятно, однако, как он мог показать подземный ход, когда за верность Москве в начале осады был прикован к пушке, от которой его освободили только после взятия Батурина в ходе ожесточенного штурма. Этот штурм продолжался два часа, о чем упоминается в знаменитом рапорте Меншикова Петру I: «Доношу вашей милости, что мы сего числа о шти (шести) часах пополуночи здешнюю фортецию с двух сторон штурмовали и по двучасном огню оную взяли»[14]. Думается, если бы штурмующим была оказана существенная помощь со стороны малороссийских казаков, Александр Данилович не преминул бы об этом сообщить царю.
6 ноября 1708 г. новым гетманом Малороссии был избран 62-летний стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский. Вскоре после этого предателя Мазепу приговорили к заочной казни и предали анафеме. Было проведено несколько красочных церемоний. Первая состоялась еще 12 ноября 1708 года в городе Глухове Сумской области. Это почти театральное представление Петр І назвал «сошествием Мазепы в ад». Были сооружены высокие подмостки, на которые принесли чучело, сделанное и одетое под Ивана Мазепу, с андреевской лентой через плечо. Меншиков и Головкин, как кавалеры ордена святого Андрея Первозванного, взошли по ступеням на подмостки и разодрали диплом о награждении бывшего гетмана этим высочайшим орденом России. Затем писарь зачитал смертный приговор. Чучело изменника ногами сбросили с помоста, оттащили на веревке к виселице на рыночной площади и на ней вздернули[15].
Спустя несколько дней, 23 ноября 1708 года, в глуховской Троицкой церкви, в присутствии самого Петра I, его ближайших советников и генералов, а также казацкой старшины, сохранившей верность московскому государю, Мазепа был проклят. Духовным действом руководили представители православной церкви – митрополит Киевский Иосаф (Кроковский), черниговский архиепископ Иоанн (Максимович) и переяславский епископ Захария (Корнилович). Изобличительную проповедь произнес новгород-северский протопоп Афанасий Заруцкий. Участвовавшие в церемонии священники и монахи были облачены в одеяния черного цвета и держали в руках длинные свечи из воска, закрашенные сажей.
Распевая псалмы, они окружили чучело, а потом, оборачивая на него свои черные свечи, стали выкрикивать вместе с дьяками и пономарями: «Да будет Мазепа проклят». Потом архиерей ударил чучело палкой в грудь и крикнул: «На предателя и отступника Ивана Мазепу – анафема». Чучело с воплями потащили из церкви, а за ним шли священнослужители и пели: «Днесь Иуда оставляет учителя, приемлет дьявола».
Царь Петр І дал специальное поручение – в тот же день такую же службу провести в Москве, в Успенском соборе, в присутствии царевича Алексея и всего двора.
Анафему Мазепе провозглашал местоблюститель патриаршего престола рязанский митрополит Стефан Яворский. Он сказал: «Нам, собранным во имя Господа Бога Иисуса Христа и святых апостолов, дано от самого Бога вязати и решити, и аще что свяжем на земли, будет связано и на небеси! Изменник Иван Мазепа, за клятвопреступление и за измену великому государю, анафема!» Трижды произнесенное проклятие повторили архиереи: «Анафема, анафема, анафема, буди проклят». С того времени свыше двух столетий ежегодно в церквях всей Русской империи проклинали Ивана Мазепу и провозглашали ему анафему (до 80-х гг. XIX в.).
Наступившая зима вынудила Карла XII расположить свои войска в районе городов Прилуки, Гадяч, Ромны и Лохвица. Однако военные действия не прекратились – 27 декабря 1708 г. шведские войска начали осаду крепости Веприк, гарнизон которой, несмотря на мужественное сопротивление, израсходовав все боеприпасы, в ночь на 7 января 1709 г. вынужден был капитулировать.
С началом весны обстановка в Малороссии осложнилась. 11 марта 1709 г. на сторону Карла XII и Мазепы перешли запорожские казаки во главе с кошевым атаманом К. Гордиенко. Решив перенести военные действия в район Полтавы, шведский король 1 апреля 1709 г. начал осаду этой крепости. Он рассчитывал овладеть городом, пополнить свои припасы и выйти в богатые хлебом южные районы России, а затем через Харьков наступать на Москву. Упорная оборона гарнизона Полтавы, возглавляемая полковником Алексеем Семеновичем Келиным, сорвала планы Карла XII, артиллерия которого истратила последние запасы пороха в бесплодных бомбардировках русской крепости. Используя безрезультатное стояние шведов под Полтавой, Петр I начал готовить свои войска к генеральному сражению. 20 июня его армия по трем бродам и мосту у дер. Петровки переправилась на правый берег р. Ворсклы, 25 июня русские войска переместились из временного лагеря у деревни Семеновки к деревне Яковцы. Она находилась в 5 км к северу от Полтавы. Расположившись на позиции за Яковецким лесом, Петр I приказал укрепить подступы к этому лагерю на полуторакилометровом пространстве между Будищенским и Яковецким лесами 6 фронтальными и 4 перпендикулярными фланговыми редутами, два из которых (наиболее близкие к противнику) остались к моменту сражения недостроенными.
Незадолго до битвы Карл XII был тяжело ранен ружейной пулей в пятку. Поэтому команду над изготовившимся к бою шведскими войсками принял фельдмаршал Карл-Густав Рёншильд. Встретившись с Борисом Шереметевым, начальствовавшим над русскими пехотными частями, они заключили соглашение сразиться 29 июня, в день почитаемых Петром I апостолов Петра и Павла, его небесных покровителей. Но известие о приближении к Полтаве большого отряда калмыков хана Аюки, спешившего на помощь царю, побудило шведов начать сражение раньше условленного срока (перебежавший к неприятелю изменник сообщил, что калмыцкое войско насчитывает 60 тысяч человек – на самом деле у Аюки было не более 6 тыс. всадников).
Попытавшись использовать фактор внезапности, шведы атаковали русские позиции в третьем часу утра 27 июня (8 июля) 1709 года. Так началась Полтавская битва – генеральная баталия всей войны. Из 37-тысячной неприятельской армии (26 тысяч шведов, 3 тыс. украинских казаков гетмана Мазепы, 7 тысяч запорожцев, 1 тысяча валахов, 32 орудия) в сражении приняли участие 17 тысяч солдат (16 тысяч шведов и 1 тысяча валахов), имевшие 4 орудия, к которым еще сохранялись боеприпасы. Этих сил было явно недостаточно, чтобы разгромить русскую армию, численность которой достигала 60 тысяч человек при 102 орудиях. К тому же суливший некоторые преимущества фактор внезапности нападения не сработал – еще на марше к русским позициям 4 шведские пехотные колонны были обнаружены кавалерийскими аванпостами. Вперед стали выдвигаться 6 кавалерийских колонн неприятеля, и Меншиков двинул в бой свою конницу, чтобы дать главным силам время изготовиться к сражению. В дело также вступили гарнизоны вынесенных вперед редутов. Тем не менее шведы, несмотря на значительные потери, смогли пройти через линию редутов (захватив два недостроенных укрепления) и к 6 часам утра вышли к русскому укрепленному лагерю. Готовясь к битве, Петр I вывел свои войска из-за ретраншемента и в ожидании приближающегося противника построил их в 2 батальные линии, в центре расположив пехоту под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева, а на флангах – конные драгунские полки генералов Р.Х. Боура и А.Д. Меншикова. Шведы также расположили свои войска в линейном порядке, однако сил у них явно не хватало, и во второй линии встало всего 3 пехотных батальона. Тем не менее именно они в 9 часов утра начали сражение, атаковав русскую армию. Первоначально им сопутствовал успех – в центре, где находился с Новгородским полком сам Петр I, они прорвали линию русских батальонов, однако своевременный ввод в бой второго батальона этого полка помог ликвидировать опасный прорыв и стал переломным моментом сражения. В разгар боя одна шведская пуля попала в шляпу Петра I, другая угодила ему в седло, третья расплющилась о нагрудный офицерский знак царя.
Полтавская баталия 27 июня 1709 г.
К 11 часам утра шведы начали отходить. В этот момент русское ядро попало в носилки Карла XII, и по солдатским рядам прокатилось ложное известие, что король убит. Именно тогда шведы окончательно дрогнули. Пытаясь остановить своих деморализованных солдат, Карл XII приказал поднять себя высоко вверх на скрещенных пиках, но эта мера успеха не принесла. Вскоре отступление разбитой армии превратилось в паническое бегство в направлении переправ через Днепр. Драбантам-охранникам пришлось спасать и короля, на время упавшего в обморок.
Во время Полтавского сражения шведы потеряли убитыми 6900 человек, 2800 —пленными, среди бежавших к Переволочне (местечко при впадении р. Ворсклы в Днепр) было около 1500 раненых; русские потери составили 1345 человек убитыми и 3290 ранеными. Через 3 дня после Полтавского сражения, на Днепре у Переволочны остатки разбитой шведской армии (ок. 16 тысяч человек), брошенной бежавшим в Турцию королем Карлом XII, были настигнуты и окружены. По решению военного совета, собранного генералом Адамом Левенгауптом, шведы, не имея никакой возможности сопротивляться, сложили оружие.
Осознавая значение одержанной победы, Петр I уже на следующий день после своего триумфа продиктовал Реляцию (донесение) о произошедшем под Полтавой сражении.
«ОБСТОЯТЕЛЬНАЯ РЕЛЯЦИЯ О ГЛАВНОЙ БАТАЛИИ МЕЖ ВОЙСК ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА РОССИЙСКОГО И КОРОЛЕВСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА СВЕЙСКОГО УЧИНИВШЕЙСЯ НЕПОДАЛЕКУ ОТ ПОЛТАВЫ СЕГО ИЮНЯ В 27 ДЕНЬ, 1709-ГО ЛЕТА»
Сего месяца 20 дня перешли мы со всею армеею через [реку] Ворсклу и по ею сторону оной с малую милю от неприятелской армеи стали. Потом же 24-го числа пошли мы далее со всею армеею и стали с четверть мили от неприятеля и, дабы оной на нас нечаянно не напал, учинили около обозу транжамент (укрепление. – В.В.). Наша же кавалерия на правой руке между лесом поставлена была, и междо оною несколко редут зделано, и людми и пушками осажены (над которыми командовал брегадир Августов).
А в 25 и в 26 день, рекогнос[ц]ировать оную ситуацию и неприятелской лагарь изволил его царское величество всякое предуготовление чинить к нападению на неприятеля.
Однакож оной, по своей обыкновенной запалчивой отваге, в том нас упредил, и 27-го числа по утру весма рано, почитай при бывшей еще темноте, из дефилеев (узких мест, теснин – В.В.) в которых он во всю ночь свое все войско в строй поставлено имел, на нашу кавалерию как с конницею, так и с пехотою своею с такою фуриею (ожесточением – В.В.) напал, чтоб конечно не точию конницу нашу разорить, но и редуты веема все овладеть. Однакожь в том много оной противности нашел, и толко два редута (который той ночи зачаты были и не отделаны) овладел, а протчим никакой вреды учинить не мог, так что шесть баталионов пехоты и несколко десятков шквадрон кавалерии его с правова крыла от главной армии оторваны, и в лес уйтить принуждены. Главное же войско, с немалою тратою пробилось, где четырнатцать знамен и штандартов от неприятеля наша кавалерия получила, и многократно конницу неприятелскую сбивала, но всегда от пехоты неприятелская конница сикурс (помощь – В.В.) получала (где генерал-порутчик Рен в том жестоком бою ранен), а нам так скоро из транжамента пехотою своей кавалерии выручать тогда было невозможно. Того ради дан указ генерал-порутчику Боуру, да бы оной с кавалериею уступил в право от нашего ретранжамента да бы тем время получить к вывождению нашей пехоты из ретранжамента, однакожь приказано оному (Боуру) крепко того смотреть, чтоб гора у оного во фланке, а не ззади была, да бы неприятель не мог нашу кавалерию под гору утеснить. И тако оной (Боур) по указу тотчас так учинил. И когда оной (Боур) с нашею кавалериею стал ретироватца, а неприятель на оною наступал, тогда неприятель получил наш транжамент во фланку себе, от которого из пушек гораздо трактован, и тако неприятель увидел, что его гоньба за конницею не весма ему прибылна, от оной престал и в некотором логу (далее пушечной стрельбы), в порат стал.
Меж тем же послан господин генерал от кавалерии князь Меншиков и генералы-лейтенанты Геншхин и Ренцель с шестью полками и с пятью баталионами пехоты на оную вышеупомянутую оторванную пехоту и конницу в лес, который (русские) пришед оных (шведов) атаковали и вскоре с помощью божиею наголову побили и генерала-маеора Шлиппенбаха взяли, а генерал-маеор Розен ретировался к своим апрошам под гору, за которым (Розеном) последовал генерал-лейтенант Ренцель, который редуты неприятелские оступил, и послал барабанщика, что оныя (шведы) здались, которыя (шведы) просили сроку, но оной (Ренцель) им боле полу часа того не дал. Потом генерал-маеор Розен со всеми при нем будучими из редут вышед ружье положили, и на дискрецию (милость – В.В.) его царскому величеству здались.
В тоже время из транжаменту на обе стороны выведена на фланки пехота, того для ежелиб неприятель дерзнул атаковать транжамент, чтоб оным (этим) со фланков оного (неприятеля) обернуть. По том и прочая болшая часть пехоты выведена, а в транжаменте оставлены генерал-маеор и полковник, от артиллерии Гинтер, да полковник Бой, при котором были полки дивизии генерала князя Меншикова: Гранадирской, Лафортовской, Ренцелев, Троицкой, Ростовской, Опраксин, да из прочих дивизии по несколку сот. И из оных три баталиона послано с полковником Головиным в монастырь на гору для коммуникации с городом, да с гетманом Скоропадским: генерал-маеор Волконской с шестью полками драгун и шесть полков нашей кавалерии взято с правого крыла и позади пехоты обведены и поставлены на левом берегу.
И тако наша армея стала в ордер де баталии, что видя неприятель, тот час из оного логу вышел и стал фрунтом пред нами також в ордер баталии.
По том во имя господне неприятеля атаковали, которой недожидаяся на месте, сам такожде на нас пошел. И тако в 9 часу пред полуднем генералная баталия началась. В которой хотя и зело жестоко, во огне сеа войска бились, однакожь далее дву часов не продолжалась, ибо непобедимыя господа шведы, скоро хребет показали и от наших войск с такою храбростью вся неприятелская армея (с малым уроном наших войск иже при том найвящше удивительно) как кавалерия, так и инфантерия весма опровергнута, так что швецкое войско ниединожды потом не остановилось, но без остановки от наших шпагами, багинетами и пиками колота, и даже до обретающагося в близу лесу гнаны и биты.
При том в начале генерал-маеор, Штакелберх, потом-же генерал-маеор Гамелтон, такожде после фелтмаршал Рейншелт н принц Виртенберской купно со многими полковники и иными полковыми и ротными офицеры и несколко тысячь рядовых, которые болшая часть с ружьем и с лошадми отдались и в полон взяты.
В погоню же за уходящим неприятелем последовала наша кавалерия болши полуторы мили, а именно пока лошади ради утомления итти могли, так что почитай от самой Полтавы, в циркумференции (окружности. – В.В.), мили на три и болши, на всех полях и лесах мертвые неприятелские телеса обретались и чаем оных от десяти до тринадцати тысячь побито (ибо перечтено на боевом месте и у редут девять тысячь двести двадцать четыре), а сколко пушек, знамен и литавр взято, також сколко и с нашей стороны людей побито и ранено, тому последует роспись.
И тако милостию всевышшаго совершенная виктория (которой подобной мало слыхано) с легким трудом и малою кровию против гордого неприятеля, через его царского величества славное оружие и персоналной храброй и мудрой привод и храбрости началных и солдат одержана. Ибо его величество в том случае свою храбрость, великодушие и воинское искусство, не опасаясь никакого страха своей высокой особе, вы вышнем градусе показал и при том шляпа на нем пулею прострелена.
Под его же светлостию князем Меншиковым, который токмо мужество свое при том доволно показал, три лошади ранены.
При семже и сие ведати надлежит, что из нашей пехоты такме одна линия, в которой с десять тысячь не обреталось с неприятелем в бою была, а другая до того бою не дошла, ибо неприятели будучи от нашей первой линии совершенно опровергнуты и побиты и прогнаны.
Тогож числа, по окончании счастливого бою, в вечеру за неприятелем в след посланы генерал порутчик и полковник от гвардии князь Голицын с гвардиею, да генерал-порутчик Боур с драгунскими полки. На завтра же в 28 день июня, его светлость князь Меншиков тудаж послан.
Також в 30 день его царское величество сам высокою особою своею, тудаж поход свой восприять изволил и хотя всякое прилежание чинено да бы неприятеля как скорее догнать, однакож оного (неприятеля) (который оставя болшую часть своего багажу наскоре к Днепру бежал) не могли прежде 30 июня нагнать, которого числа, его недалеко от Переволочни в зело крепком месте под горою при Днепре стоящаго обрели и от взятого в полон полкового квартирмистра и несколких валах уведемился, что король шведский до того за три часа с несколько стами конных чрез Днепр переправился с великою трудностию и генералов-маеоров Шпара и Лагеркрона с (со)бою взял. Генерала же Левенгаупта с оставшимся от побитой армеи войском, по сей стороне Днепра оставил (понеже за скудостию судов переправится не могли).
И по расположению, повелел его светлость генерал князь Меншиков, без потеряния времени обретающемуся под своею командою войску, которого не болши девяти тысячь было к неприятелю приближатися.
И понеже от взятых полоняников было уведано, что неприятели иногда на сучиненой оговор здадутся. И того ради его светлость посылал к той здаче их наговаривать и при том им объявить велел, чтоб они разсудя, что все убежище и спасение у них пресечено – здались.
В противном же случае они не ожидалиб себе квартиру или пощады, но все побиты будут. И после того неприятели, генерала-маеора Крейца, полковника Дукера, подполковника Траутфетера и генерала адъютанта графа Дукласа к его светлости прислали и о акорде трактовать велели, которой по некоторым разговорам тотчас и учинен и о его светлости князя Меншикова и генерала графа Левенгоупта подписан. По которому неприятель (состоящей еще паче всех чаяния в четырнадцати тысячах тритцати человеках вооруженных, болшая часть кавалерии) ружье свое яко воинские полоняники положа здались. И оное еще тогож дня купно со всею артилериею и принадлежащею к тому воинскою казною, канцелярией), и всеми знамены, штандарты, литавры и барабаны, посланному генералу-лейтенанту Боуру отдали.
Изменник же Мазепа еще за несколько часов прежде короля купно с некоторыми из своих изменнических единомышленников через Днепр перешел. Многиеж из оных здались и просили у его царского Величества милостивого прощения.
И тако божиего помощию вся неприятельская толь в свете славная армея (которая бытием в Саксонии, немалой страх в Еуропе чинила) его царскому величеству в руки досталась.
Ибо от оной кроме не многих сот, которые с королем чрез Днепр в турецкую землю ушли (из которых по том с двесте побито, також более дву сот штидесят человек от посланных взяты, при которых генерал аудитор и иные знатные), никто не убежал, но все его царского величества победоносному оружию здатяся принуждены, так что ни единной человек в свое отечество немог возвратитися…
Документы о Полтавском бое // Исторический журнал. – 1939 – № 7
После получения в Европе вестей о разгроме под Полтавой армии Карла XII антишведский союз с Россией возобновили Саксония (9 (20) октября 1709 г.) и Дания (11 (22) октября 1709 г.). В октябре в решающее наступление против шведов перешли русские войска в Прибалтике, осадившие Ригу.
Кампания 1710 г. началась осадой Выборга, капитулировавшего 14 июня 1710 г. Меньше, чем через месяц, 4 июля 1710 г., сдалась Рига. В августе-сентябре русские войска овладели прибалтийскими крепостями Дюнамюнде, Пернов (Пярну), Кексгольм, 29 сентября 1710 г. сдался Ревель (Таллин). Однако благоприятный ход военных действий в Прибалтике осложнили начало войны с Турцией 20 ноября 1710 г. и последующий неудачный для России Прутский поход Петра I, предпринятый в 1711 г.
Активные действия на границах Швеции возобновились лишь зимой 1712–1713 гг. Русские войска под командованием А.Д. Меншикова были направлены в Северную Германию, но не успели соединиться с датско-саксонской армией, разбитой 10 (21) декабря 1712 г. в сражении при Гадебуше шведским корпусом генерала М. Стенбока. Прибывший на театр военных действий Петр I вступил в командование армиями союзников, 31 января (11 февраля) 1713 г. разбил 16-тысячный корпус Стенбока в сражении на дамбах Фридрихштадта и блокировал остатки его войск в крепости Тенинген.
В это же время другая русская армия под командованием Ф.М. Апраксина и М.М. Голицына при активной помощи флота начала наступление вглубь Финляндии, разбив 6 октября 1713 г. в сражении у р. Пелкени (Пялькане) шведский отряд генерала К. Армфельдта. Продолжая преследовать отходящие шведские отряды, 19 февраля 1714 г. в сражении у дер. Лаппола русский отряд генерал-лейтенанта М.М. Голицына нанес новое поражение шведскому отряду генерала К. Армфельдта, в состав которого входили финские ополченцы. Эта победа Голицына предопределила окончательный разгром шведов в Финляндии.
Важные перемены произошли и в ходе военных действий на Балтийском море, где все более активно действовал русский флот. 25—27 июля 1714 г. произошло Гангутское морское сражение. Русский гребной флот под командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина должен был, избегая встречи с сильным линейным флотом шведов, спешно и скрытно доставить десантные войска (15 тысяч солдат) в финский порт Або. Для успешного выполнения этой задачи в изобилующем шхерами районе гребные суда подходили как нельзя лучше. В подчинении Апраксина находилось 99 таких кораблей – 67 галер и 32 скампавей (малые галеры). Однако у полуострова Гангут (ныне Ханко), где отсутствовали столь удобные для небольших русских кораблей мелководные шхеры, путь гребной флотилии генерал-адмирала преградил шведский корабельный флот вице-адмирала Г. Ватранга (15 линейных кораблей, 3 фрегата, 2 бомбардирских галиота и флотилия гребных судов). Силы сторон были столь несоизмеримы, что Апраксин, не осмелившись вступить с неприятелем в бой, укрылся со своими кораблями за шхерными островками Тверминнской бухты. Противостояние продолжалось около месяца, пока 20 июля к застрявшей у Гангутского плеса гребной флотилии не прибыл из Ревеля Петр I. Из, казалось бы, безнадежной ситуации он нашел единственный возможный выход. В самом узком месте полуострова началось сооружение переволоки – бревенчатого настила для транспортировки русских галер в мелководный Рилакс-фьорд, залив, омывающий северную часть полуострова Гангут. Извещенный о русских приготовлениях адмирал Ватранг растерялся и распылил свои силы. Послав в шхеры Рилакс-фьорда гребные суда флотилии контр-адмирала Нильса Эреншельда (парусно-гребной фрегат «Элефант», 6 больших галер и 3 шхербота), он двинул к Тверминнской стоянке отряд вице-адмирала Лилье (8 линейных кораблей и 2 бомбардирских галиота), надеясь захватить Апраксина врасплох и уничтожить русские галеры и скампавеи во время транспортировки по двухкилометровой переволоке. Но в Тверминне их уже не было. Воспользовавшись роковой ошибкой Ватранга, русские корабли устремились вперед, к Гангутскому чистому плесу. Зная о частых штилях в этих водах и о том, что у шведского адмирала нет теперь гребных судов, русские моряки, действуя компактными группами, 26 июля 1714 г. прорвали казавшееся непроходимым неприятельское заграждение. Обойдя во время начавшегося ночью штиля замершие с обвисшими парусами шведские линейные корабли, гребная флотилия Апраксина устремилась вперед, к шхерам Рилакс-фьорда. Лишь одна русская галера во время этого героического прорыва по досадной случайности села на мель. Половина ее экипажа была снята проходившими мимо другими русскими судами, но 186 человек все же попали в плен к шведам.
Воодушевленный первым успехом Петр I решил уже наутро атаковать отрезанные в Рилакс-фьорде корабли Эреншельда. Для участия в этом бою было отобрано 23 скампавеи, действиями которых командовали лично царь и генерал-лейтенант А.А. Вейде. Перед баталией по приказу русского царя на неприятельский флагманский фрегат был послан генерал-адьютант П.И. Ягужинский, передавший Эреншельду предложение о сдаче. Но шведский адмирал решил сопротивляться до последнего, надеясь на помощь своего флота. Начавшись в начале третьего часа дня 27 июля 1714 года, решающая схватка в Рилакс-фьорде (кульминация этого сражения) продолжалась около 3 часов, закончившись убедительной победой русских. В ожесточенном абордажном бою были захвачены все шведские корабли. В плен попал и контр-адмирал Н. Эреншельд, получивший в этом сражении 7 ран, что само по себе как нельзя лучше свидетельствует и об отчаянном сопротивлении шведов, и о сломившем его напоре русских моряков – участников славной морской баталии. В этом сражении шведы потеряли убитыми 361 человека, пленными 580 (из них 350 ранеными). На русских кораблях были убиты 127 человек, ранен 341 человек, в плен взяли 186 человек – экипаж севшей на мель галеры.
Гангутское морское сражение 1714 г.
Военные неудачи и тяжелое экономическое положение Швеции вынудили Карла XII, в ноябре 1714 г. вернувшегося из Турции в Штральзунд (Шведская Померания), в августе 1717 г. начать предварительные переговоры с Россией о проведении мирного конгресса на Аландских островах.
Эта конференция (конгресс) была открыта на острове Сундшере (Аландский архипелаг) 12 мая 1718 г. Однако вскоре шведский король Карл XII погиб. Он был убит медной пуговицей (!), использованной вместо мушкетной пули при осаде норвежской крепости Фредериксхалль (30 ноября 1718 г.). Особо раздражало и раздражает шведов то обстоятельство, что роковой выстрел прозвучал со стороны шведских окопов. К власти после гибели короля пришла его младшая сестра Ульрика-Элеонора, правительство которой во внешней политике ориентировалось на Англию[16]. Новое руководство пересмотрело свои позиции на мирных переговорах с Россией, заметно ужесточив их.
В августе 1719 г. Швеция и Англия заключили договор, по которому, в случае отказа России примириться на шведских условиях, Англия должна была оказать Швеции необходимую для защиты ее интересов военную помощь. После возобновления военных действий между русскими и шведскими войсками английская эскадра адмирала Д. Норриса трижды входила в Балтийское море, но русские корабли, избегая столкновений с британскими, смогли разбить шведов в Эзельском (24 мая 1719 г.) и Гренгамском (27 июля 1720 г.) морских сражениях.
Сражение у острова Эзель (соврем. эстонск. название Сааремаа) стало первым большим противостоянием русского парусного флота со шведскими кораблями, произошедшим в открытом море и без абордажной схватки.
Получив сведения о готовящейся переброске нескольких шведских кораблей из Пиллау[17] в Стокгольм, генерал-адмирал Апраксин направил навстречу неприятелю эскадру под командованием капитана 2 ранга Н.А. Сенявина (6 линейных кораблей и 1 шнява). 23 мая 1719 г., уже перед самым наступлением ночи, около острова Эзель русские моряки заметили шедшие без флагов корабли противника. Под командой начальствовавшего этим шведским отрядом капитан-командора Врангеля находились 52-пушечный линейный корабль «Вахтмейстер», 34-пушечный фрегат «Карлскрона» и 12-пушечная бригантина «Бернгардус». Обнаружив неизвестные военные корабли, Сенявин приказал поднять на судах своей эскадры шведские флаги. Такие же незамедлительно взвились на мачтах встреченных кораблей. Убедившись, что перед ним неприятель, Сенявин, несмотря на надвигающуюся ночь, приказал поднять российские флаги и начать преследование шведов. Сражение длилось около 4 часов. Под жестоким огнем русской эскадры шведские корабли принуждены были один за другим спустить флаги.
Царь Петр I был столь доволен одержанной победой, что, минуя чин, на радостях произвел капитана 2-го ранга Сенявина сразу в капитан-командоры и выдал на его эскадру 11 тысяч рублей призовых денег. У шведов в этом бою было убито 50 человек, взято в плен 387 человек (из них 13 ранеными). Русские потери ограничились ранением 9 моряков.
В последний год Северной войны у острова Гренгам, расположенного в южной части Аландского архипелага, произошло еще одно морское сражение.
Надеясь на поддержку английской военной эскадры адмирала Норриса (18 линейных кораблей, 3 фрегата), продолжавшей крейсировать в Балтийском море, шведы вновь направили свой флот к побережью Финляндии, территория которой была уже занята к тому времени русскими войсками. В начале лета 1720 г. неприятельские галеры вблизи Аландских островов захватили одну из русских островных лодок, находившуюся в морском дозоре. Извещенный об этом Петр I решил воспользоваться удачно складывающимися обстоятельствами – действиями шведских кораблей в районе Аландов и Архипелагового моря, где гребные корабли русского флота имели значительное превосходство над противником. Командующий российскими войсками в Финляндии генерал-майор М.М. Голицын получил повеление государя лично возглавить экспедицию против шведов. 26 июля собранная Голицыным флотилия гребных судов, состоявшая из 70 галер, 8 бригантин и 80 островных лодок, прибыла к Аландским островам. Столкновение с уже находившейся в этих водах шведской эскадрой вице-адмирала Карла Шеблата стало неизбежным. Получив точные сведения, что противник стоит на якорях в проливе между островами Бренде и Флисе и о числе вражеских вымпелов – 1 линейный корабль, 4 фрегата, 3 галеры, 1 шнява и 5 шхерботов, Голицын решил все же атаковать неприятеля и, использовав заметное превосходство в гребных кораблях, одолеть его в абордажной схватке.
27 июля 1720 г., увидев стоявшие в проливе Флисесунд русские корабли, эскадра Шеблата двинулась на них. Тогда Голицын, воспользовавшись ошибкой шведов, вошедших в мелководный и узкий пролив, приказал своим командирам окружить и «абордировать» неприятельские корабли. После ожесточенной схватки все четыре шведских фрегата («Венкер», «Стар-Феникс», «Кискин», «Данск-Эрн») были захвачены, остатки же разгромленной эскадры с большими повреждениями поспешили уйти в открытое море, с трудом оторвавшись от преследующих русских галер.
Узнав об очередной громкой победе русского флота, Петр I щедро наградил одного из своих лучших генералов – «за воинский труд и добрую команду» Михаилу Михайловичу Голицыну были пожалованы шпага и трость, усыпанные бриллиантами. При «абордировании» неприятельских фрегатов было убито 103 и взято в плен 407 шведов. У русских было убито 82 и ранено 236 человек.
Эти победы и несколько удачных русских десантных операций на восточном побережье Швеции вынудили ее правительство уже в мае 1721 г. возобновить переговоры о мире с Россией, завершившиеся 30 августа 1721 г. подписанием Ништадтского договора. По условиям заключенного тогда в Ништадте (совр. финск. г. Уусикаупунки) мирного соглашения, за Россией были закреплены покоренные ее войсками Ингерманландия (Ижорская земля), часть Карелии, Эстляндия, Лифляндия, острова Эзель, Даго и Моон. Финляндию возвратили Швеции. За приобретенные земли Россия выплатила Швеции компенсацию в 1,3 млн руб. За прибалтийскими дворянами и горожанами (преимущественно немцами) сохранялись все их права и привилегии.
Торжества по случаю завершения длительной и тяжелой войны длились в Петербурге целый месяц. Затем двор переехал в Москву и празднования продолжились в древней русской столице, откуда в августе 1700 г. выступило к Нарве наспех собранное и плохо вооруженное войско, за 21 год войны превратившееся в грозную, имевшую колоссальный опыт боев и побед российскую армию.
В честь долгожданного мира и победного завершения войны Сенат удостоил Петра I целым рядом наград. Ему были пожалованы титул «императора всероссийского», наименование «Отца Отечества» и чин адмирала.
Так Россия стала империей. Однако при жизни Петра I его императорский титул признали только Пруссия, Голландия (обе в 1722 г.) и Дания и Швеция (обе в 1723 г.). Другие страны признали Россию империей уже после смерти первого российского императора, некоторые – много лет спустя (Австрия и Англия – в 1742 г.; Франция и Испания – в 1745 г.).
После победоносного завершения Северной войны Петр I попытался упрочить русское влияние на Востоке. В конце его царствования во время Персидского похода 1722–1723 гг. были завоеваны западное и южное побережья Каспийского моря. К России ненадолго отошли богатые иранские провинции Дагестан, Ширван, Астрабад, Гилян и Мазендаран (по Петербургскому договору, заключенному 12 сентября 1723 г.).
§ 4. Восстания и бунты Петровского времени. Стрелецкий бунт 1698 г
Современники иногда называли стрельцов русскими янычарами, отмечая их близость к царскому трону и стремление с оружием в руках любой ценой защищать свои права. Восстания и бунты стрельцов были частым явлением в XVII столетии, но, безусловно, пусть не самым крупным, но самым значительным по последствиям стал стрелецкий бунт 1698 г.
Победив в жестокой борьбе за власть и трон свою сестру Софью, царь Петр I решил завоевать крепость Азов. Она находилась в устье Дона и преграждала донским казакам водный путь в Азовское море. Дважды с большой армией, немалую часть которой составляли стрелецкие полки, подступал юный царь к этой твердыне, пока не овладел ею в июле 1796 года. Как ни странно, но наиболее отличились при осаде Азова именно московские стрельцы, потерявшие на штурмах до половины своего состава. Но этими жертвами тяжесть царевой службы для стрельцов не избылась.
Жившие со своими семьями в особых слободах, стрельцы лишь во время войны выступали в поход. Не будучи на службе, они кормились не столько скудным царским жалованьем, сколько обычными для городского люда торговлей и промыслами. Гарнизонная служба в разрушенном, отстраиваемом заново Азове вдали от детей и жен легла тяжкой обузой на их плечи. Все мыслили лишь об одном – о возвращении в родную Москву. Вместо этого летом 1697 года 4 стоявших в Азове стрелецких полка под командованием полковников Фёдора Колзакова, Ивана Черного (Чаморса), Афанасия Чубарова и Тихона Гундертмарка в обход столицы были направлены в Великие Луки, на литовскую границу.
Новый поход для стрельцов стал очень тяжелым – им приходилось на себе тянуть по рекам суда, впрягаться вместо лошадей и тащить по бездорожью пушки; недоплачивали жалованье и кормовые деньги. Измученных людей довели до открытого бунта.
Стрельцы восстали и, выбрав себе новых командиров, двинулись домой. Но дошли лишь до Новоиерусалимского монастыря на реке Истре под Москвой, находившегося в 55 верстах от столицы. Здесь 18 июня 1698 года их встретило войско царских воевод, боярина Алексея Семеновича Шеина и генерала Патрика Гордона. Отказавшихся подчиниться стрельцов расстреляли из пушек, а разбежавшихся переловили и разослали по тюрьмам. Тогда же повесили более 100 стрельцов – «пущих заводчиков» бунта.
Царя Петра в России в эти тревожные дни не было. Уехав учиться за границу, он побывал в Германии, в Голландии, в Англии, собирался ехать в Венецию. Но, узнав о мятеже стрельцов, бросил все незавершенные дела и умчался в Россию. Царь скакал днем и ночью и, прибыв в Москву, сразу же начал новое следствие – «великий розыск». Свезенных отовсюду стрельцов страшно пытали, вымучивая признание в замыслах погубить Петра и возвести на престол его сестру Софью. Царь самолично бил и жег узников, как заправский заплечных дел мастер, помогая известным московским палачам Терешке и Алешке.
Вскоре начались и казни. Стрельцам рубили голову в селе Преображенском, вешали под стенами Новодевичьего монастыря, четвертовали на Красной площади…
Расправа продолжалась до февраля 1699 г. Активными участниками ее были сам царь и его приближенные, среди которых особенно выделялся сержант Алексашка Меншиков, добивавший четвертованных выстрелами из пищали. Только во время казни 4 февраля 1699 года Петр I отрубил мечом головы 84 стрельцам, причем помощник его Плещеев приподнимал их за волосы, чтобы удар был вернее, и один меч от сильного удара разлетелся вдребезги…
Страшная гибель множества – не скажем неповинных, но не до такой степени виновных – стрельцов, истребленных почти поголовно (не были казнены лишь стрельцы-малолетки), потрясла современников, не забывали о ней и следующие поколения русских людей.
Реформы Петра I вызвали перенапряжение сил страны и не могли не сказаться на положении простого народа. Люди нищали и разорялись. Многие уходили на Дон и в другие окраинные места государства. Однако и там их грозила достать длинная рука царя.
Ростом налогов, введением новых поборов, особенно устанавливающих платежи с бань, погребов, печей, производства пива и браги, заточки топоров и ножей, нарушением привычных правил общежития выражали недовольство жившие в Астрахани посадские и работные люди, солдаты и стрельцы. Наиболее возмущал астраханцев произвол местных властей, особенно воеводы Тимофея Ивановича Ржевского. В начале 1705 года в Астрахани был получен указ о снижении хлебного жалованья стрельцов. По городу распространились слухи, что воевода хочет убавить служилым людям и их денежное жалованье. Летом 1705 года Ржевский принялся деятельно исполнять другой царский указ – об обязательном ношении иностранного платья и брадобритии. В челобитной, отправленной Петру I, астраханцы писали, что подчиненные воеводы, капитан Глазунов да астраханец Евреинов, «к церквам и по большим проезжим улицам, и по перекресткам, и у мужеска, и у женска полурусское платье обрезывали не по подобию и обнажали перед народом, и всякое ругательство над ними и женским, и над девичьим полом чинили и от церквей отбивали, и их били, и усы, и бороды, ругаючи, обрезывали с мясом». Будоражили простой народ и разговоры о предстоящей выдаче русских девушек замуж за иноземцев, что других свадеб не будет 7 лет. От испуга девушек стали выдавать замуж «безвременно». Волновал людей и слух, что настоящий царь «в заточеньи в Стекольном (Стокгольме), а на Москве [правит] не прямой государь». В этой обстановке против произвола властей объединилась как верхушка посада (бурмистр Гаврила Ганчиков и ярославский купец Яков Носов), так и вожди, выдвинутые из стрелецкой и солдатской среды (стрельцы Иван Шелудяк, Григорий Артемьев, Прохор Носов, солдат Петр Жегало, пушкарь Гур Агеев).
В ночь на 30 июля 300 стрельцов и солдат ворвались через Пречистенские ворота в Астраханский Кремль и начали убивать приказных людей, русских и иноземных офицеров и членов их семей. В эту ночь погибло до 300 человек, в том числе и воевода Ржевский. Его нашли спрятавшимся в курятнике и убили.
На проведенном «кругу» (казачьем собрании) были избраны городские старшины, отменены подати, повышено жалованье служилым людям.
К восставшим астраханцам присоединились соседние города: Черный Яр и Красный Яр, Гурьев, Терки. Были отправлены гонцы и на Дон, но казаки в то время отказались присоединиться к мятежу. Гонцов, привезших и зачитавших «прелестное» письмо в донской столице Черкасске, немедленно арестовали и отправили в Москву. Более того, казаки помогли освободить от осады Царицын, окруженный астраханским войском походного атамана Ивана Дериглаза. Второй поход на этот город предпринял терский стрелец Андрей Хохлач. Но и его отряд не смог овладеть хорошо укрепленным Царицыном. Эти неудачи имели роковые для мятежников последствия, так как окончательный их разгром стал делом времени.
События в низовьях Волги встревожили Петра I. Несмотря на продолжающуюся Северную войну со Швецией, он отозвал с нее лучшего полководца Бориса Петровича Шереметева и направил подавлять Астраханский мятеж.
Своеобразным надзирателем за Шереметевым стал один из доверенных людей царя, преображенский сержант Михаил Щепотев. Карательное войско насчитывало 6 тыс. солдат регулярной армии, 2 тыс. донских казаков, ок. 12 тыс. калмыков хана Аюки.
В марте 1706 г. полки Шереметева и отряды казаков и калмыков подошли к Астрахани. После небольшого сопротивления восставшие сдались (13 марта), поддавшись уговорам Щепотева, случайно плененного ими. Руководителей мятежа и их деятельных помощников отослали на расправу в Москву. Всего по выписке из Преображенского приказа, где велось следствие, было казнено и умерло от пыток 365 человек[18].
Усилившееся бегство податных людей на Дон побудило Петра I прекратить уход русских людей в казаки. Летом 1707 г. в Черкасск был отправлен с отрядом солдат полковник Юрий Владимирович Долгоруков. Он должен был искать новопришлых среди казаков. Скрепя сердце, войсковой атаман Лукьян Максимов и старшина решили выполнить требование царя. Так впервые нарушилось старинное правило «С Дона выдачи нет». Сыск решили начать в верховых городках, где действительно было много беглых. Туда и отправился отряд князя Долгорукова, с ним 5 казачьих старшин – Абросим Савельев, Ефрем Петров, Никита Алексеев, Иван Машлыкин и Григорий Матвеев. Верховые городки действительно переполняли новопришлые (в Обливенском городке на 6 «природных» казаков приходилось 200 выходцев из русских земель, в Новоайдарском обнаружили 12 казаков и 150 беглецов и т. д.).
Во главе недовольных царским указом и решением казачьей старшины встал бахмутский «солеварный атаман» Кондратий Афанасьевич Булавин.
В ночь на 9 октября 1707 года отряд Булавина (около 250 казаков) напал на команду Долгорукова, остановившуюся в Шульгинском городке. Полковник и 16 других офицеров были убиты, солдаты разобраны по казачьим сотням. После этого восстание стало расти и шириться. 1 мая 1708 года Булавин занял Черкасск – столицу Войска Донского, Лукьян Максимов был казнен. 9 мая 1708 года Булавина избрали войсковым атаманом.
На Дон по личному распоряжению Петра I срочно был отправлен гвардии старший майор Василий Владимирович Долгоруков (брат убитого булавинцами князя Юрия Долгорукова). Ему под командование дали целую армию – 32 тыс. человек, солдат и драгун.
Булавин допустил роковую ошибку – разделил свое войско на отдельные отряды. Самый значительный из них (7,5 тыс. казаков) во главе с атаманами Семеном Драным и Никитой Голым 1 июля 1708 года был разбит царскими войсками у урочища Кривая Лука. Потерпели поражение и другие отряды булавинцев. Сам атаман отправился осаждать Азов и 7 июля 1708 года погиб – застрелился в своем курене в Черкасске во время попытки захватить его, предпринятой верными Петру I казаками.
После гибели Булавина самым видным предводителем мятежников остался атаман Игнат Некрасов. Он и увел уцелевших бунтовщиков за пограничную Кубань-реку. Там они поступили на службу к турецкому султану Ахмету III.
Помимо астраханцев и донцов волновались и бунтовали в начале XVIII в. башкиры, приписные крестьяне Олонецких заводов. Летом 1703 г. произошли волнения в Кунгурском уезде. Беспорядки были отмечены и на московских Суконном и Хамовном дворах (1720).
Противники Преобразований, начатых Петром I, находились не только в народной среде, но и в самых аристократических фамилиях. Первоначально они группировались вокруг разгромленной партии Милославских, но затем их знаменем и надеждой стал подрастающий царевич Алексей, старший сын Петра I от брака с Евдокией Федоровной Лопухиной. Он родился 18 февраля 1690 г. в подмосковном селе Преображенском. Вскоре царевич остался без материнского пригляда – в 1698 году опостылевшая мужу Евдокия была сослана мужем в монастырь. С детства оторванный от матери, вынужденный жить в обществе отца, при дворе которого весьма вольно относились к принятым тогда нормам морали, подрастающий Алексей Петрович достаточно рано стал высказывать критические замечания в адрес начинаний своего родителя, осуждать его образ жизни и пренебрежение старорусскими обычаями. Очень скоро вокруг наследника престола образовался кружок единомышленников, надеявшихся в случае его воцарения свернуть начатые Петром I реформы. Среди них были Александр Васильевич Кикин, Иван Большой Афанасьев (камердинер Алексея), Никифор Кондратьевич Вяземский, Василий Владимирович Долгоруков, духовник царевича протопоп кремлевского Верхоспасского собора Яков Игнатьев. С сочувствием относились к Алексею Петровичу фельдмаршал Б.П. Шереметев и видный дипломат Б.И. Куракин.
После рождения в 1715 г. второго сына – Петра Петровича, отец, зная о настроениях первенца, написал ему письмо, в котором, выговорив за неспособность к делам, потребовал отказаться от прав на престол. Царевич не посмел отвергнуть это предложение, но тогда отец стал настаивать на его пострижении в монахи, что навсегда лишило бы Алексея политических прав. В итоге окончательное решение проблемы престолонаследия было отложено царем на полгода. Срок, данный Алексею Петровичу, истек в 1716 г. Вызванный отцом, находившимся тогда за границей, для окончательных объяснений и решения своей судьбы, царевич с дороги скрылся и бежал в Австрию, к своему свояку – императору Карлу VI (он был женат на Елизавете-Кристине Брауншвейг-Вольфенбюттельской, родной сестре покойной супруги Алексея Натальи Петровны (урожд. Шарлотта-Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская), скончавшейся в 1715 г.).
Обнаружив исчезновение сына и пока еще наследника, Петр I приказал своим дипломатам найти его и любой ценой вернуть в Россию. Беглеца обнаружил в Италии капитан Александр Иванович Румянцев[19]. Переговоры с Алексеем Петровичем вел Петр Андреевич Толстой. Он обещал царевичу полное прощение, и тот, поверив, вернулся на родину. Вскоре старший царский сын был заключен под стражу, подвергнут пыткам, от которых 26 июня 1718 года и скончался.
В ходе большого розыска (следствия) казнили почти всех его друзей и приближенных. Среди немногих уцелевших единомышленников Алексея Петровича самой заметной фигурой, несомненно, являлся руководитель подавления Булавинского восстания князь Василий Владимирович Долгоруков, сосланный в Соликамск. Незадолго до смерти царя он был прощен Петром I и возвращен на военную службу.
История противостояния отца и сына, закончившаяся трагической гибелью царевича, подтолкнула Петра I изменить порядок престолонаследия. По воле принявшего императорский титул государя Феофаном Прокоповичем был написан знаменитый трактат «Правда воли монаршей». Этот документ, подписанный Петром Алексеевичем, получил силу законодательного акта и наравне с обнародованным в 1722 году указом о престолонаследии отменял обычай передачи власти по семейному старшинству. Определяющим становилось право царствующего государя назначать наследника престола по своему усмотрению.
Печальная судьба нелюбимого сына царя-преобразователя хорошо известна. Долгое противостояние двух удивительно похожих в своем упорстве, но совершенно разных в выборе нравственного идеала людей закончилось трагедией – санкционированной отцом-царем пыткой и казнью сына-царевича, последовавшей 26 июня 1718 г.
§ 5. Культура России первой четверти XVIII в
Среди преобразований, осуществленных Петром I, важное место занимали реформы в области культуры и быта. Как и другие его начинания, они были направлены на всемерное сближение России со странами Запада. Различные элементы европейской культуры проникали в страну и в допетровское время, но тогда они лишь дополняли естественный процесс развития традиционной культуры, не нарушая его.
Показательно, что первые нововведения царя Петра Алексеевича в области культуры были связаны не столько с потребностями развития техники и производства по европейскому пути, сколько с желанием продемонстрировать решительный разрыв с раздражавшими его старорусскими традициями. Начатая им борьба с бородами и русским платьем приобретала зачастую дикие формы, раздражавшие и озлоблявшие простых людей.
Важной особенностью всех мероприятий Петра I в культурной сфере было то, что распространение, порой принудительное, они получили лишь в дворянской и городской среде, крестьянскую же Россию почти не затронули. В результате образовался трагический разрыв в культурных и духовно-нравственных ориентирах русской знати и народных низов.
Многое в заимствованиях царя Петра было лишним и даже вредным (появление табака; переход армии на форму европейского образца, от чего померзло немало солдат и т. п.), но оказалось и много дельного и нужного государству, особенно в области образования и науки.
Осуществление задуманных Петром I реформ требовало подготовки квалифицированных кадров. Возникает светская школа. На рубеже XVII и XVIII вв. в Москве появляются два военно-технических училища – Пушкарская школа (1701) и Школа математических и навигацких наук (1701), помещавшаяся первоначально в Сухаревой башне. В 1703–1715 гг. в Москве действовала «гимназия» пастора Э. Глюка, воспитанники которой изучали иностранные языки. Позднее возникли Медицинская школа (1707), Инженерная школа (1712), горные, штурманские, ремесленные школы, корабельные школы в Воронеже, Петербурге, Кронштадте, Ревеле.
Наибольшее значение уделялось правительством Школе математических и навигацких наук (часто именовалась и как Навигацкая школа). Об этом свидетельствует, прежде всего, учреждение денежного пособия ученикам, многократно превосходившего аналогичные выплаты в Славяно-греко-латинской академии. В царском указе повелевалось: «Учинить неимущим во прокормление поденный корм усмотря, арифметике или геометрии ежели кто сыщется отчасти искусным, по 5 алтын в день, а иным же по гривне и меньше, рассмотрев коегождо искусства учения». В школе была установлена строгая дисциплина, за малейший проступок учащихся наказывали плетьми; за пропуск уроков взимали крупный денежный штраф. Выпускники Навигацкой школы проходили практику на флоте (впервые в 1706 г.), участвовали в геодезических и архитектурно-строительных работах. Позднее их стали назначать учителями цифирных школ.
В 1715 г. на базе Навигацкой школы в Петербурге создается Морская академия. В новое учебное заведение из Москвы была переведена часть преподавателей (А. Фервахсон, С. Гвин).
В Навигацкой школе преподавали 3 иностранных учителя – профессор математики А. Ферхварсон (руководитель школы) и выпускники Королевской Лондонской школы при госпитале Христа С. Гвин и Р. Грейс, а также единственный русский учитель Леонтий Филиппович Магницкий. Именно он в 1703 г. издал учебник «Арифметика, сиречь наука числительная», в котором впервые в учебных целях использовал арабские цифры вместо старого буквенного обозначения чисел. Каждое новое математическое правило предварял простой пример. «Арифметика» Магницкого состояла из двух книг. В первой рассматривались вопросы практической арифметики и геометрия, прогрессии, правила извлечения квадратных и кубических корней. Во второй – шестеричные дроби, решение уравнений первой и второй степени, элементы тригонометрии, астрономии, навигации и землемерия. Вместе с А. Ферхварсоном Магницкий издал «Таблицы логарифмов и синусов».
Появляется и другая учебная литература: «Букварь» преподавателя Славяно-греко-латинской академии Ф.П. Поликарпова (1701), букварь Феофана Прокоповича «Первое учение отрокам, в ней же буквы и слоги» (1720), азбука, помещенная в книгу «Юности честное зерцало» (1717). В 1708 г. перевел с немецкого языка учебную книгу «Приемы циркуля и линейки» Я.В. Брюс. В качестве учебника по отечественной истории использовался «Синопсис» Иннокентия Гизеля, впервые напечатанный в 1677 г, но затем многократно переиздававшийся, пособием по всеобщей истории служил переводной труд Самуила Пуффендорфа «Введение в гисторию европейскую» (1718, 1724).
Наиболее одаренных учеников посылали учиться за границу. Первые волонтеры (добровольцы) «для научения морского дела» были направлены в 1697 г.: 39 человек в Италию и Далмацию, 22 – в Голландию и Англию. Вслед за ними поехали учиться в Европу и многие другие россияне.
Но желающих получить образование было мало. Петр I и в этом случае часто прибегал к принуждению. Так, в 1714 г., издав указ об устройстве в губернских городах цифирных школ, он потребовал обязательной выдачи их выпускникам «свидетельствованных писем», без предъявления которых священникам запрещалось венчать таковых молодых людей.
Стремясь использовать опыт европейской науки и техники, царь старался привлечь в страну иноземных специалистов. 16 апреля 1702 г. им был издан Манифест «О вызове иностранцев в Россию с обещанием им свободы вероисповедания». Каждый из них получал возможность бесплатно проехать от границы до Москвы (с бесплатным же перевозом багажа), ему гарантировались безопасность в пути, свободное отправление любого христианского богослужения, суд в соответствии с законами родной страны, право оставить службу и беспрепятственно вернуться на родину. Денежное содержание иностранцев вдвое превышало денежное содержание равных им в чинах русских офицеров и специалистов.
Развитие издательского дела в эту эпоху выразилось не только в увеличении выпуска учебной и справочной литературы. 2 января 1703 г. – сначала в Москве, а с 1711 г. попеременно в Москве и Петербурге – стала выходить первая русская печатная газета «Ведомости». Ее редактором являлся Федор Поликарпович Поликарпов-Орлов, начальник Приказа книг Печатного двора. Формат газеты был невелик – размером с почтовую открытку (1/12 листа). Выходила она нерегулярно. В 1703–1704 гг. было выпущено 39 номеров;
в 1710 – 11; в 1717 – всего 3, а в 1718 г. – лишь 1. Она состояла из нескольких листов, обычно от 2 до 20 страниц, но известен случай, когда «Ведомости» с сообщением о Полтавской победе были выпущены на одном листе, с одной стороны. В этом же номере первые абзацы напечатаны киноварью. Он расклеивался на улицах Москвы как афиша. Тираж газеты колебался от нескольких десятков до 4000 экземпляров, цена номера – от 2 до 6 денег (1–3 коп.), некоторые выпуски раздавались «безденежно».
В 1708 г. Петр I ввел новый, т. н. «гражданский» алфавит («амстердамов алфавит»). Ряд архаичных букв был упразднен («омега», «пси», «кси», «ижица», «юс большой» и «юс малый» и др.), добавлена буква «Э», устранены надстрочные знаки – ударения и титла, произошел окончательный переход к обозначению чисел арабскими цифрами.
1 января 1708 года Петр подписал указ: «…присланным Галанския земли, города Амстердама, книжного печатного дела мастеровым людем… теми азбуками напечатать книгу Геометрию на руском языке… и иныя гражданския книги печатать темиж новыми азбуками…». Во исполнение указа в марте 1708 г. был издан учебник «Геометриа славенски землемерие». Старым кириллическим полууставом продолжали печатать лишь церковные книги, поэтому такой алфавит и шрифт получили название церковно-славянского.
Гражданский алфавит, с правкой Петра I
Важные изменения произошли в русском искусстве. По велению царя из-за границы в Россию доставили первые скульптуры. До XVIII в. всякое скульптурное объемное изображение запрещалось церковью, видевшей в попытках ваяния подражание католическому искусству. По распоряжению Петра I на Западе приобрели значительное число скульптур, которые перевезли в Петербург и установили в Летнем саду – любимом месте прогулок государя. Считалось, что лучшая из них – «Венера Таврическая» – была приобретена в Италии у папы Климента XI в обмен на мощи святой Бригитты. В настоящее время установлено, что понтифик преподнес ее русскому государю в благодарность за пропуск католических миссионеров в Китай. В Летнем саду Венеру Таврическую установили в 1720 г.
При Петре I был основан (16 мая 1703 г.), быстро рос и хорошел Санкт-Петербург. Царь именовал этот город не иначе как «парадиз», не жалел на его строительство ни денег, ни людей.
Историки полагают, что в жутких, каторжных условиях петербургской стройки погибло около 60 тысяч человек. В 1714 г. специальным указом Петр I запретил каменное строительство по всей России, кроме Петербурга.
Именно в невском «парадизе» в первой четверти XVIII в. был осуществлен переход к градостроительству и регулярной планировке городов. Облик Петербурга стала определять не культовая архитектура, а дворцы и правительственные здания. Самым знаменитым европейским архитектором, работавшим тогда в Петербурге, являлся Доменико Трезини, в 1703 г. еще совсем безвестным мастером приехавший в Россию предположительно из Дании. Им были построены Летний дворец Петра I (вместе с А. Шлютером), крупнейшее тогда в Петербурге здание Двенадцати коллегий (совместно с М.Г. Земцовым), Собор Петропавловской крепости с многоярусной колокольней со знаменитым шпилем, вознесшимся на высоту 110 м. Среди других европейских архитекторов, также, как и Д. Трезини, работавших в стиле барокко, следует упомянуть Андреаса Шлютера, Жана-Батиста Леблона, Николо Микетти.
Самыми известными русскими зодчими того времени были Михаил Чоглоков, Иван Петрович Зарудный, Иван Кузьмич Коробов и Михаил Григорьевич Земцов. Первый из них, М. Чоглоков, еще в 1692–1695 гг. построил Сретенские ворота Земляного города в Москве, более известные под уже упоминавшимся названием Сухарева башня. Он же вместе с Д. Ивановым и Х. Конрадом в 1702 г. начал возведение здания Арсенала в Московском Кремле. Наиболее известным творением И.П. Зарудного была Церковь архангела Гавриила, что у Чистого пруда (1705–1707), И.К. Коробов построил первое здание Адмиралтейства, участвовал в перестройке Партикулярной верфи на Фонтанке, планировке Галерной гавани на Васильевском острове. В это же время начал работать Михаил Григорьевич Земцов, в 20-х гг. XVIII в. руководивший возведением дворца в Екатеринентале (Кадриорге) под Ревелем (Таллинн) по доработанному им проекту Николо Микетти, под руководством Д. Трезини участвовавший в работе над зданием 12 коллегий. Однако подлинный расцвет творчества Земцова наступил в 1730—40-х гг. Последней его крупной работой стал Аничков дворец, строительство которого завершилось уже после смерти архитектора, умершего в 1743 г.
Крупнейшим русским художником начала XVIII в. был Иван Никитич Никитин. Еще до поездки за границу он написал несколько портретов: племянницы Петра I Прасковьи Иоанновны (1714) и его сестры Натальи, цесаревны Анны Петровны (оба ок. 1716 г.). Три года Никитин учился в Италии (1716–1719) и, вернувшись в Россию, был назначен придворным портретистом («гофмалером персонных дел»). Характерной особенностью его творчества стало использование теплых, золотисто-коричневых тонов – «Портрет Петра I» в круге (начало 1720-х гг.), «Портрет канцлера Г.И. Головкина» (1720), «Портрет напольного гетмана» (1720-е гг.), «Портрет Петра I на смертном ложе» (1725).
Среди его иностранных коллег, писавших портреты государя и его приближенных, следует упомянуть Луи Каравака, приехавшего в Петербург в 1716 г., и Иоганна-Готфрида Таннауера, жившего в России с 1711 г.
Никитин И.Н.
Портрет канцлера графа Г.И. Головкина
Признанным мастером светской гравюры был Алексей Федорович Зубов, учившийся у голландского гравера А. Шхонебека, приглашенного в Россию Петром в 1698 г. Первой его большой работой стала гравюра «Торжественное вступление русских войск в Москву после Полтавской победы» (1710–1711). Наиболее удачными офортами Зубова считаются «Свадьба Петра I и Екатерины в Зимнем дворце Петра в Петербурге 19 февраля 1712 г.» (1712), «Баталия близ Гангута» (1715), «Панорама Петербурга» (1716) и др.
В эти годы начинал работать замечательный скульптор Карло-Бартоломео Растрелли, расцвет творчества которого пришелся уже на более позднюю эпоху. Мастер приехал в Россию в 1716 г. и первым в нашей стране стал делать портретные бюсты и монументы. По его моделям были отлиты бюсты Петра I (модель создана в 1723, несколько бронзовых отливок сделано в 1723–1729 гг.), А.Д. Меншикова (1716–1717). В течение многих лет Растрелли работал над конной статуей Петра (1720–1724), которая была отлита только в 1745–1746 гг., после смерти не только императора, но и самого скульптора.
Зубов А.Ф. Свадьба Петра I и Екатерины в Петергофе
Среди литературных произведений Петровского времени наиболее выделялись сочинения Феофана Прокоповича. В трагикомедии «Владимир» (1705) он выступил сторонником просвещения России, которое не в состоянии остановить «жрецы» – в них современники легко узнавали консервативно настроенных представителей духовенства. Его перу принадлежит и «Епиникион» (Победная песнь), написанный Прокоповичем после Полтавского сражения 1709 г. Автор осуждает гордость и злобу шведского короля Карла XII, низкую измену гетмана Ивана Мазепы, прославляет отвагу и полководческое искусство Петра I, храбрость русских воинов, победивших грозного и сильного противника:
Блисну огнем все поле; многия воскоре
Излетеша молния; не таков во море
Шум слышится, егда ветр на ветр ударяет,
Ниже тако гром з темных облаков рыкает,
Яко гремят армати[20], и гласом и страхом,
И уже день помрачи дым, смешен со прахом.
Страшное блистание, страшный и великий
Град падает железный; обаче толикий
Страх не может России сил храбрых сотерти:
Не боится, не радит о видимой смерти <…>
О сем преславном деле, в песнех неслыханном,
Пети будет весельник по морю пространном;
Пети будит на холме путник утружденный <…>
Феофан Прокопович выступил и как теоретик литературы. В своем трактате «О поэтическом искусстве» он попытался сформулировать принципы нового литературного направления, которое позже получило наименование классицизма. Он искренне полагал и доказывал, что «… поэты прививают добродетели душе, искореняют пороки и делают людей, раз они избавлены от вожделений, достойными всякого почета и хвалы».
Менее известно творчество Федора Журовского, состоявшего «учеником хирургической науки» в Госпитальной школе доктора Н. Бидлоо. В 1724 г. для существовавшего при этой школе театра Журовский написал «действо» «Слава российская», посвященное коронации второй супруги Петра I Екатерины Алексеевны, а в 1725 г. – пьесу «Слава печальная российскому народу», в которой он оплакал смерть императора, несомненно, покровительствовавшего начинающему драматургу. Вскоре Журовский постригся в монахи и дальнейшая судьба его неизвестна. Впрочем, некоторые историки литературы отождествляют с ним занявшего в 1732 г. пост ректора Славяно-греко-латинской академии Феофилакта Журовского.
Изменения в быту запрещением бород и русского платья не ограничились. Петр I учредил ассамблеи с обязательным присутствием на них женщин, что отражало серьезные изменения их положения в обществе. В русскую жизнь вошли пышные празднования разных торжественных дат, фейерверки. В ознаменование побед строились триумфальные арки, под которыми проходили войска во главе с самим государем Петром Алексеевичем. Первая такая арка высотой 11 м. была сооружена живописцем Оружейной палаты Иваном Салтановым еще в 1696 г., по случаю взятия Азова. Важнейшие изменения произошли в летоисчислении. В конце 1699 г. царь повелел перейти со старой эры от Сотворения мира на использовавшуюся в Европе эру от Рождества Христова (Новая эра). Указом царя от 15 декабря 7208 г. от Сотворения мира было предписано считать следующий год 1700-м от Рождества Христова и праздновать его начало не 1 сентября, как раньше, а 1 января – по Юлианскому календарю. Так при Петре I изменилась не только жизнь русских людей, но и само время!
Сильной стороной царя Петра была любовь к наукам. Еще во время первого своего путешествия за границу с Великим посольством он живо интересовался достижениями естествознания, знакомился с известными европейскими учеными А. Ван Левенгуком, Г. Лейбницем, анатомом Ф. Рейсом (Рюйшем), их открытиями и коллекциями. Венценосный путешественник посетил Гринвичскую обсерваторию, дрезденскую Кунсткамеру, осмотрел собрание редкостей (античных бронз и монет) Я. де Вильде в Амстердаме. Многое из увиденного тогда Петр I затем воплотил и в России. Учредил первый русский музей Кунсткамеру (1719), положил начало археологии, издав в 1718 г. указ о собирании всего, «что зело старо и необыкновенно», и археографии, распорядившись 20 декабря 1720 г., чтобы «во всех епархиях и монастырях и соборах прежние жалованные грамоты и другие куриозные письма оригинальные, также и исторические рукописные и печатные книги пересмотреть и переписать губернаторам, вице-губернаторам и воеводам и те переписанные книги прислать в Сенат».
Вернувшись в Россию, при всей своей занятости делами государственными и военными, царь не забывал о развитии наук, прежде всего имеющих практическое значение – математики, географии, геодезии, минералогии, юриспруденции. Даже история была поставлена Петром I на службу его «регулярному государству», ибо должна была обосновать правоту борьбы за потерянный некогда Россией выход к Балтийскому морю. С этой целью один из ближайших сотрудников царя П.П. Шафиров написал трактат «Рассуждение, какие законные причины его величество Петр Великий имел к начатию войны против короля Карла XII Шведского в 1700 г.» (1717). Известны и другие исторические работы того периода, прославляющие победы русского оружия и деяния царя Петра – «Гистория Свейской войны», в создании которой принимал участие и сам государь (этот интереснейший труд был издан лишь в 1770–1772 гг. М.М. Щербатовым под названием «Журнал, или Поденная записка Петра Великого), а также написанное в 1715 г. секретарем русского посольства в Швеции А.И. Манкиевым сочинение «Ядро российской истории» (опубликовано в 1770 г.).
В 1724 г. император рассмотрел проект Положения об учреждении Академии Наук, подготовленный его лейб-медиком Леонтием Леонтьевичем Блументростом. Он предусматривал создание Санкт-Петербургской Академии как научно-исследовательского учреждения. При ней должны были работать Академический университет и Академическая гимназия для подготовки кадров российских ученых. Петр Алексеевич не дожил до открытия Академии. Он умер 25 января 1725 г., а первое научное собрание Академии состоялось 2 ноября 1725 г. Ее торжественное открытие произошло еще позже – 27 декабря 1725 г.) Тем не менее Российскую Академию наук с полным на то основанием можно считать детищем императора Петра I.
Первым президентом Академии стал Л.Л. Блументрост, занимавший этот пост до 1733 г. В состав ее входили первоначально иностранные ученые, приглашенные из-за границы, среди них были и именитые Иоганн и Даниил Бернулли, Иоганн Гмелин, молодой Леонард Эйлер, историки Готлиб Байер и Герард Миллер и другие профессора. Затем уже на небосводе российской науки зажглись и русские имена, среди них – великое имя Михаила Васильевича Ломоносова.
За три дня до смерти Петр I подписал указ об отправке на Дальний Восток Первой Камчатской экспедиции под командованием В.И. Беринга и А.Л. Чирикова, положившей начало научному изучению тихоокеанского побережья России.
Посеянные первым императором семена упали на благодатную почву. Ростки российской науки поднимутся и процветут в следующие исторические эпохи.