Российская империя в XIX – начале XX вв
Глава 4Россия в первой половине XIX в
§ 1.Социально-экономическое развитие России в первой половине XIX в
Кначалу XIX века Россия представляла собой огромную, вторую по величине в мире, державу. Ее территория составляла тогда 16 млн км2. В состав Российской империи входили владения в Восточной Европе, Сибири и западной части Северной Америки. Но в XIX в. территория России все еще расширялась. К ней были присоединены Финляндия, Польша, Бессарабия, продолжилось покорение Кавказа и Закавказья, владения России вплотную приблизились к границам среднеазиатских ханств. На Дальнем Востоке шло хозяйственное освоение Камчатки, Чукотки, Сахалина, Аляски и островов северной акватории Тихого океана. В 1799 г. была создана монопольная Российско-Американская компания (РАК), по сути, являвшаяся государственной структурой колониального управления. В 1804 г. столицей Русской Америки стал г. Ново-Архангельск на острове Ситка, южным форпостом компании в Америке – форт Росс в Калифорнии, построенный в окрестностях современного Сан-Франциско. Помимо владений на западном побережье Америки, в ведении РАК находились Алеутские, Командорские и Курильские острова, было сделано несколько попыток распространить русское влияние на Гавайские острова. Внешние границы Русской Америки закрепили договоры с США 1824 г. и Великобританией 1825 г. В середине XIX в. территория страны достигла 18 млн км2. В административном отношении Российская империя делилась на 69 губерний и областей. Значительную автономию имело входившее в состав России Великое княжество Финляндское, которому даровали право иметь собственное законодательство, сейм и монетную систему. Еще более широкой автономией обладала Польша, получившая по конституции 1815 г. возможность содержать собственные вооруженные силы. Она была ликвидирована после восстания 1830–1831 гг.
Продолжился рост населения страны. В 1795 г. на территории России проживало 36 млн чел, в 1811 г. – 41 млн, в 1826 – 53 млн и в 1856 г. – 71,6 млн человек. Национальный состав населения был достаточно пестрым. Всего в Империи проживало более 200 народов, народностей и племен. Большинство составляли русские (великороссы, малороссы (украинцы) и белорусы) – 72,5 %. Среди других народов и национальностей наиболее многочисленными были финны – 6,6 %, поляки – 6,3, литовцы – 3,9 %, евреи – 3,4 %, татары – 1,9 %, башкиры – 1,5 % (данные на 1870 г.). В конфессиональном отношении население страны составляли православные (70,8 %), старообрядцы (1,4 %), униаты (0,3 %), католики (8,7 %), мусульмане (8,7 %), протестанты (5,2 %), иудеи (3,2 %), «идолопоклонники» (0,7 %), последователи Армянской апостольской (Армянской григорианской) церкви (0,3 %).
Как и прежде население делилось на сословия. К привилегированным относились дворянство (624 тыс. человек или 0,5 % всего населения страны), духовенство (215 тыс. человек), купечество (119 тыс. человек), образованное в 1832 г. сословие «почетных граждан» (к нему причислялись дети личных дворян, университетские профессора, ученые, деятели культуры и искусства). Полупривилегированным считалось казачье сословие, при Александре I окончательно превратившееся в особую военно-служилую корпорацию, наделенную рядом прав и преимуществ (особый порядок отбывания воинской повинности, освобождение от подушной подати и др.). К податным сословиям относились однодворцы, крестьяне (владельческие (помещичьи), государственные и удельные), цеховые ремесленники и мещане. Также по сути полупривилегированным сословием до 1866 г.[33] являлись однодворцы – потомки служилых людей, живших на южных укрепленных линиях. Как и казаки, они считались военнообязанными и подчинялись военному ведомству, но в отличие от них облагались податями. До 1840 г. однодворцы имели право владеть крепостными крестьянами. По сути полупривилегированным сословием были купцы 1-й и 2-й гильдий, платившие подати, гильдейский сбор и выполнявшие городские повинности. Ниже них по положению оставались купцы 3-й гильдии, занимавшиеся ремеслами, мелкой торговлей или работавшие по найму. Манифестом императора Александра I от 1 января 1807 г. дворянам позволялось вписываться в 1-ю и 2-ю гильдии, в 3-ю – возбранялось.
При Николае I завершилось оформление сословной системы.
Таблица 1 Основные сословия и сословные группы[34]
Считая себя «первым дворянином» своей империи, Николай I не желал, чтобы потомственное дворянство без остатка растворилось или потонуло в море чиновничьей мелкоты и армейского офицерства. Поэтому при нем для поддержания благосостояния аристократии был создан институт «майоратов» – крупных неделимых наследственных имений, ограничена возможность получения потомственного дворянства через службу. Так, согласно манифесту 11 июня 1845 г., потомственное дворянство приобреталось на военной службе только при получении первого штаб-офицерского чина майора, а на гражданской – чина 5-го класса, статского советника. Другие чины давали звание «личного дворянина» или «почетного гражданина». В 1856 г. возможность получения потомственного дворянства службою была еще более ограничена: на гражданской службе потомственное дворянство приобреталось лишь производством в чин «действительного статского советника», а на военной – в чин полковника или капитана 1-го ранга.
Самым многочисленным сословием империи оставалось крестьянство, составлявшее ок. 90 % ее населения в начале XIX столетия и 83 % в середине его.
Число крестьян мужского пола, зафиксированное ревизиями, отражено в следующей таблице:
Таблица 2
Чрезвычайно распространенное мнение о нищете и забитости российского крестьянина с жаром опровергал А.С. Пушкин. В своем произведении «Путешествие из Москвы в Петербург», написанном явно в ответ на «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, он рассказывал:
«…Кажется, что нет в мире несчастнее английского работника, но посмотрите, что делается там при изобретении новой машины, избавляющей вдруг от каторжной работы тысяч пять или шесть народу и лишающей их последнего средства к пропитанию… У нас нет ничего подобного. Повинности вообще не тягостны. Подушная платится миром; барщина определена законом; оброк не разорителен (кроме как в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности усиливает и раздражает корыстолюбие владельцев). Помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своего крестьянина доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу…
Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. Путешественник ездит из края в край по России, не зная ни одного слова по-русски, и везде его понимают, исполняют его требования, заключают с ним условия. Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют un badaud (ротозей); никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности. Наш крестьянин опрятен по привычке и по правилу: каждую субботу ходит он в баню; умывается по нескольку раз в день… Судьба крестьянина улучшается со дня на день по мере распространения просвещения… Благосостояние крестьян тесно связано с благосостоянием помещиков; это очевидно для всякого. Конечно: должны еще произойти великие перемены; но не должно торопить времени, и без того уже довольно деятельного…».
Характерным для эпохи явлением стало то, что сложившаяся прежде в России сословная организация начала размываться. Социальному расслоению крестьянства способствовали указ 1801 г., разрешавший свободную куплю-продажу ненаселенной земли, указ 1803 г., дававший право помещикам освобождать своих крепостных за выкуп, и указ 1818 г., дозволявший крестьянам устраивать фабрики и заводы. Именно из зажиточной, «торгующей» части крестьянства в значительной части формировалась российская промышленная и торговая буржуазия. Следует отметить не только обуревавшую многих новых дельцов страсть к наживе, но и свойственные лучшим ее представителям корпоративную честность и благородство. Когда в 1852 г. в Кронштадте во время пожара на Лесной бирже сгорел лес купца Василия Федуловича Громова, уже проданный иностранным купцам за 120 тыс. рублей серебром, он безвозмездно поставил им новые лесоматериалы на эту сумму. На даче Громова в Лопухинском саду жили неимущие студенты консерватории, а всем посетителям его сада по распоряжению хозяина подавались бесплатные ватрушки, бутерброды и предлагался букет для дамы. Сыновья получившего дворянство уральского заводчика Иван и Савва Яковлевы бесплатно предоставили железо на восстановление казенных зданий сгоревшей в войну 1812 г. Москвы. Тот же Иван Алексеевич Яковлев, узнав, что директор канцелярии Комитета 18 августа 1814 года Александр Гаврилович Политковский растратил инвалидный капитал, в 1853 г. пожертвовал миллион рублей серебром для восполнения этих средств. Николай I дал Ивану Яковлеву аудиенцию и, поблагодарив его, пожаловал щедрому жертвователю звание камергера, чин коллежского советника и орден Св. Владимира 3-й степени.
В то время Россия оставалась по преимуществу аграрной страной. Основной системой землепользования все еще было трехполье. Из-за преобладания экстенсивных методов ведения сельского хозяйства его продуктивность оставалась на низком уровне, при неблагоприятных погодных условиях случались неурожаи, влекущие за собой голод и значительные людские и материальные потери. Особенно тяжелыми были последствия неурожаев 1820–1821, 1833, 1835, 1839, 1848 гг.
Однако некоторые сдвиги происходили и в сельском хозяйстве. Появлялись первые механические орудия труда: молотилки, веялки, сеялки и жатки. В 40-х гг. картофель из огородной культуры стал полевой. Расширялись посевы технических культур – льна, конопли, хмеля, табака. В Малороссии (Украина) начали культивировать сахарную свеклу, ставшую сырьем для производства сахара. В 1829 г. тульский крестьянин Данила Бокарев первым научился получать масло из семян подсолнечника, ранее считавшегося декоративным растением. Через четыре года, в 1833 году, в слободе Алексеевка Бирюченского уезда Воронежской губернии купец Папушин при содействии Бокарева построил первый в мире маслобойный завод. Вскоре церковь признала подсолнечное масло постным продуктом, отсюда появилось его второе название – постное масло. Изменилось и пасечное пчеловодство. Вместо традиционных ульев-долбленок появились рамочные ульи. Первый такой улей был изготовлен в 1814 г. Петром Прокоповичем, уроженцем деревни Пальчики Конотопского уезда Киевской губернии. Пасека этого выдающегося пчеловода насчитывала 10 тысяч пчелиных семей и являлась тогда самой большой в мире.
Среди возделываемых в России сельскохозяйственных культур преобладали так называемые «серые» хлеба: рожь, овес и ячмень. Пшеницу выращивали в центральных черноземных губерниях, Среднем Поволжье, южной степной полосе.
В 50-х г. XIX в. общая масса товарного хлеба, собиравшегося в европейской части России, составляла примерно 392 млн пудов (18 % годового сбора).
Из этого числа:
70 млн пудов шло на экспорт.
72 млн пудов – на винокурение.
72 млн пудов – закупалось негородским промысловым населением центральных промышленных губерний.
110 млн пудов – продавалось горожанам.
18 млн пудов – предназначалось для армии.
Продолжалось развитие российской промышленности. Строился ряд новых предприятий, таких как Санкт-Петербургский (будущий Путиловский) литейный и механический завод (1801), частный механико-литейный завод Ч. Бёрда (1804), Ижевский оружейный и сталеделательный завод (1807), заложенный горным инженером Андреем Федоровичем Дерябиным. В 1847 г. в Москве основан машиностроительный завод английских предпринимателей Хоппера и Ригли (в 1916 г. по имени нового владельца он станет называться заводом Михельсона, сейчас это Московский электромеханический завод имени Владимира Ильича). После Московского пожара, в котором были уничтожены местные ткацкие фабрики, начинают быстро расти аналогичные предприятия вокруг села Иваново. В 1825 г. их там насчитывалось уже 125.
На рубеже 30—40-х гг. XIX в. в России начался промышленный переворот, завершившийся уже во второй половине этого столетия[35]. В производстве стали систематически применять механические устройства и паровые машины, замещающие труд людей. Однако перестройку русской промышленности заметно сдерживали крепостнические отношения, мешавшие притоку рабочей силы на открывавшиеся заводы и фабрики. По этой причине в упадок пришла добывающая промышленность Урала.
Но если в 1831—1840-м гг. машин было приобретено на 6,9 млн руб., то в 1941–1850 гг. – уже на 16,6 млн руб., а в 1851—1860-м гг. – уже на 84,5 млн руб.
Увеличилось число промышленных предприятий.
В 1799 г. их было[36] 2094 с 81800 рабочими.
В 1825 г. – 5261 с 210 600 рабочими.
В 1860 г. – 15338 с 565 000 рабочими.
К середине XIX в. в России сложилась нефтедобывающая промышленность. Ежегодная добыча бакинской нефти достигла к 1864 г. 538,9 тыс. пудов, обнаружилась тенденция к дальнейшему быстрому увеличению.
Тогда же проявился кризис уральской горнодобывающей промышленности. Он, несомненно, был связан с сохранением здесь принудительного труда – 3/4 рабочих уральских заводов были крепостными. Это обстоятельство препятствовало техническому прогрессу.
Заметно выросло число городов – с 630 в 1811 г. до 1032 в 1863 г. Но лишь в пяти из них в начале века и в 14 в середине XIX столетия проживало более 50 тыс. человек. Крупнейшими городами Империи были Петербург (336 тыс. в 1811 г. и 540 тыс. в 1863 г.), Москва (275 и 462 тыс. соответственно), на третье место в середине XIX в. вышла Одесса. Если в 1800 г. в этом городе проживало 6000 человек, то в 1849 – 86 тыс., а в 1866 – 119 тыс. человек.
Рост отечественной промышленности, увеличение числа городов и их населения оказывали воздействие и на развитие внутренней торговли. Привычный ассортимент поступавших на продажу товаров (продукция сельского хозяйства, изделия крестьянских промыслов) дополнялся фабричными изделиями, прежде всего связанными с ткацкой промышленностью.
Важное значение сохраняла ярмарочная торговля. К середине XIX в. в стране насчитывалось ок. 4 тыс. ярмарок, однако лишь 64 крупнейшие имели торговый оборот свыше 1 млн руб. Среди них следует выделить Контрактовую в Киеве, Коренную (под Курском), Ростовскую (Ярославская губ.), Архангельскую, три харьковские, Рижскую, Ирбитскую, Енисейскую, Якутскую и Кяхтинскую в Сибири и особенно Макарьевскую (на Волге, в окрестностях Макарьева Желтоводского монастыря. В 1817 г., после большого пожара, эта крупнейшая в России ярмарка была перенесена от с. Лысково в Нижний Новгород. Проводилась она с 15 июля по 10 сентября).
Помимо ярмарочной развивалась магазинная (лавочная) торговля и торговля вразнос. По деревням офени или коробейники продавали галантерейный и мануфактурный товар, книги, лубочные картинки.
Развивались экспортные отрасли торговли, в первую очередь хлебная. 80–90 % русского экспорта составляла продукция сельского хозяйства. Россия быстро стала одним из главных поставщиков хлеба на европейском рынке. Особенно заметно хлебный экспорт начал расти после отмены в 1846 г. законов, ограничивавших ввоз хлеба на английский рынок. Другими экспортными товарами были лес, пенька, кожа, в меньшем объеме парусина и железо.
Увеличился импорт товаров, объем которых правительство старалось корректировать пошлинами. На Венском конгрессе 1815 г. было заявлено о введении по всей Европе системы свободной торговли. Тогда же Александр I дал согласие на постепенное смягчение таможенных тарифов в своей империи. Тариф 1816 г. ограничил перечень товаров, запрещенных к привозу, оставив на разрешенные к ввозу товары пошлину в 15–20 % их стоимости. В 1819 г. был издан новый тариф, самый либеральный из всех, когда-либо существовавших в России. Разрешался привоз всех ранее запрещенных товаров, снова значительно понижались пошлины. Тарифы 1816 и 1819 гг. сильно облегчили внешнюю торговлю, и ежегодные объемы торговых оборотов стали быстро расти. Это оказалось губительным для отечественной промышленности, так как русские изделия не могли выдержать конкуренции с иностранными как по дешевизне, так и по качеству. Многие фабрики стали закрываться. В то же время европейские державы и не думали осуществлять положения Венского конгресса о свободной торговле. Франция ввела запретительный тариф, Пруссия повысила пошлины на ввозимые сырые продукты. Встревоженное всем этим русское правительство вскоре было вынуждено сделать несколько поправок к тарифу 1819 г., а затем издать новый, протекционистский тариф 1822 г., облагавший высокими пошлинами иностранные фабрикаты, полуфабрикаты и предметы роскоши, умеренными – сырые продукты. Правительство вступило на путь торгового протекционизма: пошлинный сбор был поднят до 27 %, в 30-е гг. он возрос до 45 %, а в 40-е снижен до 30 %.
Если в XVIII в. ввозились в основном потребительские товары – предметы роскоши, ткани, то теперь на первое место выдвинулся хлопок, на второе – машины, товары производственного назначения.
Общий оборот русской внешней торговли за первую половину XIX в. возрос более, чем вдвое: в 1801–1805 гг. он достигал в среднем 84,3 миллиона рублей серебром (вывоз – 50,1 млн, ввоз – 24,2 млн). В 1846–1850 гг. вывоз был равен 100,2 млн рублей серебром, ввоз 87,7 млн, а общий оборот 187,9 млн рублей. Доля английских товаров во внешнеторговом обороте России составляла 34 %, французских – 11 %, немецких —10 %.
Известно о нескольких попытках в этот период стабилизировать российские финансы. При Павле I была изъята и сожжена часть бумажных ассигнаций, после чего 1 серебряный рубль приравняли к 4 серебряным франкам. Однако достигнутую на время стабилизацию финансов взорвали коалиционные войны и участие в чрезвычайно убыточной для России континентальной блокаде Англии.
В 1839–1843 гг. в России была проведена реформа денежного обращения, получившая название реформы Е.Ф. Канкрина (министра финансов императора Николая I). После военных и политических потрясений первой четверти XIX в. произошло падение курса бумажного рубля. Для стабилизации финансовой системы страны необходимо было установить твердый курс обмена серебряных денег на ассигнации – 1 серебряный рубль к 3,5 руб. ассигнациями. В 1841 г. начался выпуск новых бумажных денежных знаков – кредитных билетов, которые приравнивались к серебряной монете в соотношении 1:1.
Наибольшие изменения в XIX в. претерпел транспорт. В начале столетия самой надежной транспортной системой в стране оставались каналы. Продолжали использоваться построенные еще в XVIII в. Вышневолоцкий, Меглинский, Новгородский и Ладожский (Нева-Свирь) каналы. В первой половине XIX в. строятся важные в хозяйственном отношении Березинская (1805)[37], Мариинская (1810) и Тихвинская (1811) системы каналов, в 1825–1828 гг. – Кирилловский канал между реками Шексной и Северной Двиной. На русском водном транспорте широко использовалась бурлацкая, реже – конная тяга. Немногочисленные шоссейные дороги до 1834 г. строили по системе П. Трезаге (на дно выемки в земляном полотне будущей дороги укладывали слой камней, который засыпался двумя слоями щебня толщиной по 8 см каждый). С 1834 г. шоссе, в частности Петербург – Москва (протяженность 658 км), строились по системе Д. Мак-Адама, по которой полотно дороги покрывалось 2 слоями щебня толщиной 25 и 15 см.
Грузы продолжали доставляться на парусных и гребных судах, гужевым транспортом. Однако появление паровой машины изменило отечественный речной и морской транспорт. Первые паровые суда в России называли либо по-английски «стимботами», либо по-французски «пироскафами». Первый русский пароход «Елизавета» был построен в Петербурге в 1815 г. на заводе Чарльза (Карла Николаевича) Берда.
Пароход «Елизавета»
Таким образом, наша страна по времени появления паровых судов оказалась на четвертом месте после США (1807), Канады (1809) и Великобритании (1812). На «Елизавете» установили паровую машину мощностью 4 л.с. (2,8 квт). Дымовая труба была первоначально изготовлена из кирпича, но затем ее заменили на металлическую, высотой 7,62 м. Она при попутном ветре могла нести на себе парус. Двигали пароход два бортовых колеса диаметром 2,4 м. и шириной 1,2 м., имевшие по шесть лопастей.
3 ноября 1815 г. «Елизавета» совершила свой первый рейс из Петербурга в Кронштадт. Дорога туда заняла 3 часа 15 минут, обратно из-за плохой погоды – чуть более 5 часов. На борту находилось тринадцать пассажиров.
К 1820 г. по рекам России уже ходили или готовились к спуску пятнадцать пароходов, а к 1835 г. в России было 52 колесных парохода. Важной вехой развития русского судостроения стало основание Сормовского завода под Нижним Новгородом в 1849 г. Уже в 1850 г. на этом заводе на воду спустили первый, пока еще деревянный, колесный пароход «Ласточка».
Первый русский военный пароход «Скорый» с машиной в 30 л. с. был построен в 1817 г. на Ижорском заводе. Там же в 1823 г. спустили на воду второй пароход – «Проворный». На Черном море первый пароход «Везувий» построили в 1820 г. На Севере, в Архангельске, первый пароход «Легкий» с машиной в 60 л. с. был спущен на воду в 1825 г. Все эти пароходы являлись колесными. Первое в России винтовое паровое судно, 48-пушечный фрегат «Архимед», построили в Петербурге в 1848 г. В 1850 г. корабль погиб у острова Борнгольм. Эта катастрофа замедлила внедрение в российское судостроение нового перспективного двигателя, и в годы Крымской войны в русском флоте кораблей такого типа не было.
В 1836—1837 гг. специально образованным Акционерным обществом Царскосельской железной дороги велось строительство первой магистрали, соединившей Петербург и столичные пригороды – Павловск и Царское Село. Работами по сооружению Царскосельской пригородной магистрали руководили инициатор этого предприятия Франц Антон фон Герстнер и чешские инженеры. Локомотивы для новой дороги закупили в Англии. На сооружение дороги израсходовали 5 млн руб. ассигнациями. Торжественное открытие всей линии состоялось 30 октября 1837 г.[38] в присутствии всех министров и дипломатического корпуса. Первым пущенным составом управлял сам Ф.А. Герстнер. Протяженность дороги составила 25 верст. Это расстояние поезда того времени проходили за 1 час. Стоимость проезда в вагоне 1-го класса от Петербурга до конечной станции (Царское Село) составляла 75 коп. серебром, 2-го класса – 50 коп., 3-го и 4-го классов соответственно – 35 и 20 коп.
В 1839 г. началось строительство Варшаво-Венской железной дороги (749 верст). С 1843 г. им руководил известный военный инженер Иван Иванович Ден. Строительство магистрали продолжалось до 1846 г. Варшаво-Венская дорога оказалась самым прибыльным предприятием такого рода в Российской империи.
В 1843 г. император Николай I распорядился приступить к сооружению железной дороги между Петербургом и Москвой. Из казны на строительство было отпущено 43 млн руб. серебром. Работы закончились в 1851 г. После смерти императора (1855) эта железная дорога получила название «Николаевская». Для своего времени она являлась самой протяженной (604 версты = 649,7 км) и наиболее совершенной в техническом отношении железной дорогой в мире. На ней имелось 252 искусственных сооружения, в том числе 184 моста. Первые поезда преодолевали расстояние между Москвой и Петербургом за 21 час 45 мин, со средней скоростью 40 км/час.
Строительством Николаевской дороги руководили П.П. Мельников, Н.А. Крафт и А.Д. Готман. Ширина колеи этой железной магистрали – 5 футов (1524 мм) – стала типовой для всех построенных впоследствии русских дорог (вплоть до 70-х гг. ХХ в.). Она отличалась от заграничных, на которых ширина колеи равнялась 4,75 футов или 1435 мм (ширина колеи Варшаво-Венской дороги соответствовала европейскому стандарту).
Первоначально первые русские локомотивы называли «самокатными паровыми машинами», «паровыми телегами», «паровыми каретами», даже «пароходками». Слово «паровоз» впервые использовал в своей газете «Северная пчела» Николай Греч. Серийное производство локомотивов английской модели началось в 1846 г. на Александровском заводе. Мощность этих машин была невелика – около 140 лошадиных сил. Однако попытки построить единичные паровые колесные агрегаты предпринимались и раньше. Пионерами оказались отец и сын Черепановы, крепостные графа Демидова. В 1833–1834 и 1835 гг. они построили 2 «пароходных дилижанса» для перевозки руды на Нижнетагильском металлургическом заводе. Машина Ефима Александровича и Мирона Ефимовича Черепановых могла транспортировать состав из груженых тележек весом свыше 3 т со скоростью ок. 16 км в час. Для паровозов была построена чугунная рельсовая дорога от рудника Медного до Выйского завода. Она функционировала до начала ХХ в.
Именно в этот период в России были сделаны первые опыты в воздухоплавании. Летом 1803 г. полет на воздушном шаре, наполненном водородом, совершил в Петербурге Жак Гарнерен. Именно в нашей стране аэростат был использован для научных исследований. 30 июня 1804 г. академик Я.Д. Захаров поднялся на воздушном шаре приехавшего в Петербург фламандца Э.Г. Робертсона и провел ряд важных научных наблюдений и опытов.
В 1844 г. в России стала создаваться телеграфная сеть. К 1860 г. ее протяженность уже достигла 18 тыс. км.
§ 2. Политическое развитие России в начале XIX в. Переворот 1801 г. Воцарение Александра I
Щукин С.С.
Портрет императора Павла I. 1797 г.
Павел I вступил на престол в ноябре 1796 г. в зрелом возрасте (42 года), являясь сознательным противником политики своей матери. Избегая петербургского общества, он жил на подаренной ему Екатериной II мызе Гатчине. Туда переместился «малый двор», там Павел, питавший страсть ко всему военному, вымуштрованному на прусский манер, создал свою небольшую армию, проводя бесконечные маневры и парады. Странная роль в них отводилась его супруге. Во время маневров в Гатчине Мария Федоровна должна была стоять на башне, а батальон под командованием Павла защищал ее от атак «противника». Все остальное, свободное от воинских занятий время он составлял планы своего будущего царствования, мечтая построить идеальное государство, с детальной регламентацией занятий и обязанностей и подданных, и их начальников. Его характер к тому времени стал подозрительным, нервным, желчным и деспотичным. Безалаберная и роскошная жизнь русской знати Павла раздражала. Наследнику казалось, что Екатерина II и ее фавориты испортили Россию и русских дворян. Став императором, он отменил ряд дворянских привилегий, считая, что в его стране все подданные должны служить государству.
Непременным атрибутом павловского времени стали вахт-парады. Вахт-парады являлись не столько построениями и смотрами войск, сколько тщательной и дотошной ревизией внешнего вида и амуниции солдат и офицеров. Малейшее отступление от требований устава жесточайше наказывалось. Вспыльчивый и неуравновешенный Павел Петрович не гнушался лично бить генералов и офицеров, части которых, по его мнению, были недостаточно хороши или плохо маршировали.
Во внутренней политике нового императора можно выделить несколько взаимосвязанных направлений – преобразования в государственном управлении, сословная политика и военная реформа. Павел значительно увеличил полномочия генерал-прокурора Сената, придав ему фактически функции главы правительства, соединив их с функциями министров внутренних дел, юстиции и частично финансов. Был восстановлен ряд ранее ликвидированных коллегий. Одновременно император стремился заменить коллегиальный принцип организации управления единоличным.
Самым решительным образом Павел I обрушился на созданную Екатериной Алексеевной систему местных учреждений: частично было упразднено городское самоуправление, социальное обеспечение, некоторые низшие судебные инстанции и др. Одновременно ряду национальных окраин империи (Прибалтика, Украина) были возвращены некоторые традиционные органы управления, в чем проявилась слабость нового режима, боязнь не удержать в руках всю страну и стремление завоевать популярность в районах, где были предпосылки к национально-освободительным движениям.
Важным законодательным актом Павла явился изданный 5 апреля 1797 г. (в день его коронации) закон о порядке престолонаследия – Учреждение об императорской фамилии.
Этот документ определил права и обязанности лиц императорской фамилии, уточнил ее состав и иерархию. Устанавливались титулы: наследник престола – цесаревич и великий князь, он титуловался «его императорское высочество». Дети, внуки, правнуки, праправнуки императора, а также их жены получали титулы великих князей и великих княгинь и именовались «императорскими высочествами». Были определены размеры содержания и приданого для членов императорской фамилии. Женщины правящего Дома Романовых отныне могли занять российский престол лишь при отсутствии мужского потомства по прямой линии.
В области сословной политики Павел предпринял ряд шагов по наступлению на «дворянские вольности». В 1797 г. правительство объявило смотр всем числящимся в полках офицерам, не явившихся и малолетних уволили в отставку. Были также серьезно ограничены привилегии для неслужащих дворян, а в 1800 г. велено большинство из них определить в военные. С 1799 г. вводился порядок перехода с военной службы на гражданскую лишь с разрешения Сената. Не служившим государству дворянам запретили участвовать в дворянских выборах и занимать выборные должности; вопреки законодательству Екатерины II в отношении дворян стали применяться телесные наказания. В то же время Павел старался ограничить приток в ряды дворянства представителей других сословий. Его основной целью являлось превращение русского дворянства в дисциплинированное, поголовно служащее сословие.
Столь же противоречивой была и политика Павла по отношению к крестьянству. За четыре года царствования он раздарил около 600 тыс. крепостных, искренне полагая, что за помещиком жить им будет лучше. В 1796 г. произошло закрепощение крестьян на территории Области войска Донского и в Новороссии, в 1798 году был отменен введенный Петром III запрет на покупку крестьян владельцами не из дворян. Вместе с тем в 1797 г. правительство запретило продажу дворовых и безземельных крестьян с молотка, а в 1798 г. – украинских крестьян без земли. 5 апреля 1797 г. Павел издал Манифест о трехдневной барщине, вводивший ограничения на эксплуатацию помещиками, императорским Двором и государством труда крестьян и запрещавший их эксплуатацию в воскресные дни. Впервые с принятия крепостного права ограничивались владельческие права.
В армии Павел, отвергая очевидные достижения русской военной мысли предшествующих десятилетий, стремился ввести прусские военные порядки. Обучение солдат сводилось в основном к шагистике. Император считал, что армия – это машина, и главное в ней – механическая слаженность войск и исполнительность. Инициатива же и самостоятельность, по его мнению, были вредны и недопустимы.
Стремление Павла к мелочной регламентации сказалось и на его вмешательстве в повседневную жизнь подданных. Так, специальные указы запрещали определенные фасоны головных уборов и одежды, причесок, танцы, в которых император видел проявления свободомыслия. Была введена жесткая цензура, запрещен ввоз книг из-за границы.
По вступлении на престол Павел, дабы подчеркнуть контраст с матерью, декларировал миролюбие и невмешательство в европейские дела. Однако в 1798 г., когда возникла угроза установления влияния Франции в Восточном Средиземноморье, Россия активно участвовала в организации новой антифранцузской коалиции. В том же году Павел принял на себя обязанности магистра Мальтийского ордена, бросив таким образом вызов Франции, захватившей Мальту.
Политика Павла в сочетании с его деспотическим характером, непредсказуемостью и одновременно определенной эксцентричностью поведения вызывала недовольство в самых разных социальных слоях, но в особенности в среде дворянства и в армии.
Уже вскоре после его воцарения против императора стал созревать заговор, в который был вовлечен и старший сын государя Александр Павлович. Возглавил подготовку переворота петербургский генерал-губернатор Петр Алексеевич Пален. В ночь на 11 марта 1801 года заговорщики, в основном гвардейские офицеры, ворвались в покои Павла в только что выстроенном Михайловском замке с требованием отречься от престола. Когда же император попытался возразить и даже толкнул державшего его Николая Зубова, тот ударил его в висок массивной табакеркой; упавшего Павла мятежники задушили гвардейским шарфом, снятым с офицера Якова Скарятина. Его даже рубили саблями – очевидцы описывали рубленые раны на руке и голове. Народу же объявили, что государь скончался от апоплексического удара.
Александру I к началу его правления было 23 года. Необходимость лавировать между ненавидящими друг друга отцом и бабкой приучила его, как писал историк В.О. Ключевский, «жить на два ума, держать две парадные физиономии». Каждую пятницу великий князь отправлялся к отцу в Гатчину, чтобы присутствовать на субботнем параде, а вечером возвращался в Петербург и являлся в залу Зимнего дворца. Однако и там, и здесь он ощущал себя чужим. Оказавшись в гуще придворных интриг, внук великой Екатерины и сын неистового Павла приобрел скрытный характер, и в жизни, и в политике он привык лавировать, избегать определенности, которая могла погубить.
Став императором, Александр Павлович удалил от себя большинство заговорщиков, приблизив своих так называемых «молодых друзей» – Адама Ежи Чарторыйского, Павла Александровича Строганова, Николая Николаевича Новосильцева и Виктора Павловича Кочубея. Эти люди, разделявшие либеральные убеждения императора аристократы, составили знаменитый «Негласный комитет». Они полагали необходимым отменить в России крепостное право и собирались способствовать созданию «законно-свободных учреждений». В то время спасительной гарантией от ужасов деспотизма и самой разумной формой устройства государства стала считаться «истинная монархия», суть которой определил французский мыслитель Монтескье. Править страной должен был монарх, ограниченный законом, подразумевавшим принцип разделения властей.
Тайные собрания «Негласного комитета» происходили два или три раза в неделю. После кофе и общей беседы император удалялся, и в то время, как все приглашенные разъезжались, четверо «молодых друзей» пробирались, как заговорщики, по коридору в одну из внутренних комнат, где их ждал Александр. Здесь вершились судьбы России, но пока еще отвлеченно и не совсем согласованно. Один из ближайших наперсников молодого государя Адам Чарторыйский вспоминал позже об этих вечерних встречах: «Каждый нес туда свои мысли, свои работы, свои сообщения о текущем ходе правительственных дел и о замеченных злоупотреблениях власти. Император вполне откровенно раскрывал перед нами свои мысли и свои истинные чувства». Конспиративные затеи Александра Павловича вызывали тревогу у окружающих. Особенно негодовали старики, екатерининские вельможи, давшие собранию «молодых друзей» меткое и обидное в их глазах прозвище «якобинская шайка»[39].
Вуаль Ж.-Л.
Портрет императора Александра I
По мнению биографа Александра I, известного русского историка, великого князя Николая Михайловича, император Александр I «никогда не был реформатором, а в первые годы царствования он был консерватором более всех окружавших его советников». Но для упрочения власти требовалось «дней александровых прекрасное начало». Александр I отменил все нововведения Павла I: восстановил «жалованные грамоты» дворянству и городам, освободил дворян и духовенство от телесных наказаний, объявил амнистию всем бежавшим за границу, вернул из ссылки 12 тыс. опальных лиц, упразднил Тайную экспедицию, занимавшуюся сыском и расправой.
Очень эффективными были реформы в области государственного управления. Манифестом 8 сентября 1802 г. вместо прежних коллегий создавалось 8 министерств с Комитетом министров для рассмотрения дел, требующих общего обсуждения. В числе учрежденных в 1802 г. министерств были:
1. Военное министерство;
2. Морское министерство;
3. Министерство иностранных дел;
4. Министерство внутренних дел;
5. Министерство коммерции;
6. Министерство финансов;
7. Министерство народного просвещения;
8. Министерство юстиции.
В дальнейших реформах выдающуюся роль сыграл статс-секретарь Михаил Михайлович Сперанский. Сын сельского дьячка, он сделал блестящую карьеру. В 1803 г. Сперанский был назначен директором департамента Министерства внутренних дел. Однажды заболевший министр В.П. Кочубей поручил ему сделать вместо себя доклад государю. Продемонстрированная Сперанским эрудиция и четкость изложения основных положений доклада поразили Александра I, приблизившего Михаила Михайловича к себе и доверившего ему подготовку проекта важнейших реформ. В октябре 1809 г. Сперанский представил императору подготовленный им документ, получивший название «Введение к Уложению государственных законов». В случае реализации предложенных замыслов изменились бы и общественное устройство, и система государственных учреждений. Все население разделялось на 3 класса, соответственно со своими правами и обязанностями – дворянство, людей среднего состояния и народ рабочий (крестьяне, мастеровые, слуги). Допускался переход из одного класса в другой, как по восходящей линии, так и по нисходящей (в случае разорения, недолжного исполнения своих обязанностей и т. п.). Проект Сперанского предусматривал также создание нескольких новых высших учреждений, в том числе Государственного Совета и Государственной Думы, реорганизацию старых (Сенат должен был стать высшим судебным органом) и выстраивание их функционирования на принципе разделения законодательной, исполнительной и судебной властей при независимости судебной власти и ответственности исполнительной власти перед законодательной. Проект Сперанского осуществили лишь частично. 1 января 1810 г. Манифестом императора Александра I был создан законосовещательный орган Государственный Совет, члены которого избирались царем. В эпоху государственной деятельности Сперанского были созданы еще 3 министерства:
1. Министерство полиции;
2. Министерство путей сообщения;
3. Министерство государственного контроля.
Попытавшись реформировать систему придворной службы и ввести испытательные экзамены при присвоении чина, Сперанский нажил множество врагов, которые не замедлили воспользоваться его симпатиями к Франции. В результате доноса А.Д. Балашова, обвинившего Михаила Михайловича в причастности к заговору иллюминатов, 17 марта 1812 г. Сперанский был сослан в Нижний Новгород, а затем в Пермь. Сохранилось любопытное описание реакции самого императора на вынужденную ссылку своего советника, сделанное А.Н. Голицыным, увидевшим государя плачущим. Александр I ответил на его вопрос о причинах такого сильного расстройства: «Если б у тебя отсекли руку, ты, наверное, кричал бы и жаловался, что тебе больно. У меня прошлой ночью отняли Сперанского, а он был моей правой рукою…».
Самым успешным мероприятием Александра I и его «молодых друзей» стало преобразование системы народного просвещения: отныне учиться могли представители всех сословий, вводилась преемственность учебных программ, открылись новые университеты (в Дерпте, Вильно, Казани, Харькове), привилегированные лицеи – Демидовский (в Ярославле) и Царскосельский, Петербургский педагогический институт.
Университетский устав 1804 г. впервые предоставил высшим учебным заведениям автономию, т. е. им было даровано право самостоятельно распоряжаться всеми учебными и научными вопросами. Цензурный устав 1804 г. был самым либеральным в России XIX в. Цензурные комитеты организовывались при университетах и состояли из профессоров, как правило, настроенных либерально.
§ 3. Внешняя политика России в начале XIX в
Блестящая дипломатия екатерининского времени, подкрепленная победами в войнах с Турцией, Швецией и польскими конфедератами, превратила Россию в один из столпов европейской и мировой политики.
В начале XIX в. Российская империя имела постоянные дипломатические отношения с большинством стран Европы, Османской империей (Турцией) и Соединенными штатами Америки.
Определяющее влияние на политический климат Европы оказывала тогда Франция, 18 июня 1804 г. ставшая империей. Наполеон I сокрушал отдельные государства и целые коалиции. После каждой его победы менялись границы Европы. Наиболее упорное и последовательное сопротивление французской экспансии оказывали тогда Англия, Австрия и Пруссия.
В начале своего царствования Александр I пытался сохранить нейтралитет в борьбе Франции и ее противников. Его действия на международной арене получили название «политики свободных рук». Постепенно Россия стала втягиваться в европейскую борьбу, стараясь сдержать агрессию Франции. Существенное влияние на ухудшение русско-французских отношений оказала политика Наполеона в Восточном вопросе. Французский император, стараясь отвлечь Александра I от событий в Европе, толкал Турцию и Иран к войне с Россией. Действия Наполеона I не остались секретом для Петербурга. Окончательно испортило отношения России и Франции похищение французскими драгунами жившего в Бадене герцога Луи Антуана Энгиенского, внука принца Конде. Представитель младшей ветви Бурбонов был захвачен 15 марта 1804 г., а уже 21 марта расстрелян во рву Венсенского замка. Александр I воспринял это как личное оскорбление. В то время завершался процесс образования новой, 3-й коалиции против Франции. Россия стала ее участницей наравне с Англией, Швецией, Австрией и Неаполитанским королевством.
Военные действия начались летом 1805 г. Наполеоновские армии вторглись на территорию Австрии. Туда же вступили и русские войска. 20 ноября (2 декабря) 1805 г. у деревни Аустерлиц произошло генеральное сражение этой кампании, в котором союзная русско-австрийская армия под командованием М.И. Кутузова потерпела тяжелое поражение.
Предугадав действия противника, стремившегося любой ценой прикрыть дорогу на Вену, Наполеон дождался, когда главные силы врага втянутся в сражение на его правом фланге и овладел Праценскими высотами в центре позиции.
После этого противник стал обходить и левый, и правый фланг русско-австрийской армии, которой пришлось начать отступление. Некоторым ее корпусам и дивизиям пришлось прорываться через окружение. Особенно тяжелыми оказались потери, понесенные при отходе через замерзшее озеро Зачан. Снаряды французских пушек разбили лед, и многие русские солдаты и офицеры погибли в ледяной воде.
Русские и австрийские войска потеряли в Аустерлицком сражении около 27 тыс. человек, из них 21 тыс. – русские. Потери французов, по разным данным, составили от 9 до 12 тыс. человек, из них убитыми – 1500 человек.
Сражение при Аустерлице
Австрия вышла из войны и заключила с Францией мир, по которому вынуждена была отказаться от всех своих владений в Северной Италии. Потеряв основного союзника, российский император в январе 1806 г. собрал совет, чтобы определить свои дальнейшие действия. Одни советники предлагали по-прежнему бороться с Наполеоном, другие говорили о необходимости вернуться к «политике свободных рук», третьи указывали на опасность этого, считая разумным заключить с Францией союз на выгодных для России условиях. Но так как Париж не собирался идти ни на какие уступки Петербургу, продолжение борьбы стало неизбежным. В 1806 г. образовалась 4-я коалиция, в которую кроме России вошли Англия, Пруссия и Швеция.
Однако военные действия, начатые Пруссией в октябре 1806 года, закончились ее быстрым разгромом. Через три недели французы вошли в Берлин. России пришлось вести войну в одиночку. Боевые действия происходили на территории Восточной Пруссии. Первое время они шли с переменным успехом, но 2 (14) июня 1807 г. русская армия генерала Л.Л. Беннигсена потерпела тяжелое поражение под Фридландом. В результате этой военной катастрофы французские войска вышли к русской границе.
Кившенко А.
Наполеон и Александр I на свидании в Тильзите
Между Францией и Россией начались переговоры о мире. 25 июня (7 июля) 1807 г. в городе Тильзите на плоту, сооруженном посреди реки Неман, состоялась встреча императоров Александра I и Наполеона I. Они заключили соглашение о мире, дружбе и наступательном союзе между своими странами. Несмотря на почетные условия мира для России, не потерявшей ни пяди своей территории, Тильзитское соглашение содержало пункты, осуществление которых ослабляло ее международные позиции и угрожало русским экономическим интересам.
Наиболее тяжелым условием Тильзитского мира стало обязательство Александра I присоединиться к континентальной блокаде Англии, важнейшего торгового партнера России.
Также чрезвычайно опасными казались русским властям действия Наполеона I по воссозданию польской государственности. Из отторгнутых у Пруссии польских земель было создано герцогство Варшавское во главе с саксонским королем Фридрихом-Августом. С тех пор Наполеон стал кумиром поляков, многие из которых связали с ним свою судьбу.
Прямым следствием Тильзитского мира стала…
После заключения Россией соглашения с Францией и начала военных действий против Великобритании шведский король Густав IV Адольф, опиравшийся на поддержку английского правительства, решил бороться за возвращение потерянной в ходе прошлых русско-шведских войн Южной Финляндии.
9 (21) февраля 1808 г. встревоженное военными приготовлениями Стокгольма русское правительство двинуло к границе армию под командованием генерала Ф.Ф. Буксгевдена (42 тыс. человек). Овладев южной и средней Финляндией, Аландскими островами и о. Готланд, русские войска заняли города Гельсингфорс, Тавастгус, Таммерфорс. 19–21 августа (31 августа – 2 сентября) 1808 г. произошло сражение при Куортане. Русский пехотный корпус под командованием генерала Н.М. Каменского (11,5 тыс. человек, 38 орудий) атаковал Северофинскую шведскую армию фельдмаршала М. Клингспора (7 тыс. человек регулярных войск, 5 тыс. человек ополченцев, 30 орудий), занимавшую удобную позицию между оз. Куортаненьярви и оз. Нисо и далее к северу до селения Таккала. После неудачной фронтальной атаки продвижением части своих войск во фланг шведам Каменский вынудил их утром 21 августа начать отход к побережью Финского залива.
Преследуя отступившего противника, русские войска 2 (14) сентября 1808 г. навязали ему бой при Оравайсе, населенном пункте на берегу Ботнического залива, где под прикрытием флотилии канонерских лодок попытались закрепиться шведско-финские войска фельдмаршала М. Клингспора (ок. 12 тыс. чел). Русский авангардный отряд под командованием Я.П. Кульнева внезапным ударом захватил деревянный мост, переброшенный через болотистую речку, и атаковал противника. Однако развить преимущество неожиданного нападения русским не удалось – их атакующие части попали под перекрестный огонь шведских канонерских лодок и береговых батарей. Прибывший к месту боя генерал Н.М. Каменский решил произвести ночной штурм Оравайсе, но шведы, получившие достоверные сведения об этом, начали отвод своих войск, превратившийся в паническое бегство. В этом бою шведы потеряли убитыми более 1000 человек, ранеными – более 4000, пленными – 365; у русских было убито 400 человек и ранено 700.
Вскоре после этого столкновения, 17 (29) сентября 1808 г., между представителями русского и шведского командования было заключено перемирие. Император Александр I остался недоволен этой инициативой Ф.Ф. Буксгевдена и не утвердил соглашения, вскоре сменив главнокомандующего. Его преемником стал генерал Б.Ф. Кнорринг.
Военные действия в Финляндии возобновились ранней весной 1809 г. 5 (17) марта 1809 г. корпус генерала П.И. Багратиона, пройдя по льду Ботнического залива, вновь занял Аландские острова.
7 (19) марта 1809 г. шведский и русский главнокомандующие заключили новое, т. н. «Аландское» перемирие. Но и оно не было утверждено императором, заменившим генерала Кнорринга генералом М.Б. Барклаем-де-Толли. Лишь 3 (15) сентября 1809 г. начался мирный конгресс в г. Фридрихсгам (соврем. г. Хамина в Финляндии), работа которого уже через день, 5 (17) сентября 1809 г., завершилась подписанием Фридрихсгамского мирного договора между Россией и Швецией. По условиям этого соглашения к России отошли Финляндия и Аландские острова.
В эти же годы обострился восточный вопрос. Еще в 1804 г. на Кавказе началась война с Персией (Ираном).
Этот военный конфликт вспыхнул после отказа России выполнить предъявленный ей 23 мая 1804 г. ультиматум о выводе всех русских войск из Закавказья. В июне 1804 г. 30-тыс. персидская армия под командованием наследника престола Аббас-Мирзы начала наступление на Тифлис. Несмотря на численное превосходство неприятеля русские войска, насчитывающие 12 тыс. человек, успешно контратаковали наступающие силы противника. 19–20 июня 1804 г. главнокомандующий на Кавказе генерал П.Д. Цицианов разгромил армию Аббас-Мирзы в сражении под Эчмиадзинским монастырем. Поражение персидской армии имело следствием переход под власть России в 1805 г. Карабахского, Ширванского, Шекинского ханств и Шурагельского султанства.
Затянувшаяся война продолжалась с большими перерывами до 1813 г. Некоторое обострение военных действий произошло лишь во время Отечественной войны 1812 г. Противник попытался использовать затруднительное положение России, вынужденной сражаться с нашествием на свою территорию французской армии императора Наполеона I, и в августе 1812 г. вновь перешел в наступление. 30-тыс. персидская армия Аббас-Мирзы сосредоточилась на р. Аракс у Асландузского брода для последующего вторжения в Шекинское ханство и Кахетию. 19 октября 1812 г. она неожиданно была атакована с тыла отрядом генерал-майора Петра Степановича Котляревского (2 тыс. человек) и наголову разбита. Противник попытался укрыться в построенном у брода Асландуз укреплении, но 20 октября 1812 г. был выбит оттуда и бежал к своим границам. Поражение лучшей персидской армии вынудило правительство шаха Фетх-Али заключить с русским командованием на Кавказе и в Грузии Гюлистанский[40] мирный договор (5 ноября 1813 г.), по которому им было признано присоединение к Российской империи Грузии, Дагестана и Северного Азербайджана.
Еще более масштабным конфликтом стала начавшаяся в 1806 году война с Османской империей.
Она была спровоцирована Турцией, заключившей союз с французским императором Наполеоном I. Султан Селим III надеялся при его могущественной поддержке взять реванш за прошлые свои поражения. Поводом к началу войны послужило нарушение турецкой стороной договора 1805 г. о свободном проходе русских кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы (запрещенном по настоянию французского посла, генерала Ораса Себастиани) и замена без уведомления России господарей Молдавии и Валахии (Ипсиланти и Мозуси) на стамбульских ставленников Сутцо и Калемахи.
В ноябре-декабре 1806 г. начался ввод русской Молдавской армии на территорию Дунайских княжеств (Молдавии и Валахии), предпринятый в ответ на недружественные действия турецкого правительства. Перешедшие границу войска насчитывали 40 тыс. человек и 150 орудий. Командовал армией генерал И.И. Михельсон. В ноябре – декабре его войска овладели крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия.
18 (30) декабря 1806 г. в войну с Турцией на стороне России вступила Великобритания. Английский флот предпринял попытки овладеть турецкими позициями, контролирующими пролив Дарданеллы и побережье Египта, но, встретив ожесточенное сопротивление, вынужден был уйти на свои средиземноморские базы.
В марте 1807 г. направленная в Средиземное и Эгейское моря русская эскадра адмирала Д.Н. Сенявина высадила десант, захвативший о. Тенедос, и, используя его в качестве военно-морской базы, блокировала Дарданелльский пролив.
10—11 мая 1807 г. произошло Дарданелльское морское сражение. Преследуя турецкий флот капудан-паши Сейит-Али, пытавшийся высадить десант и уничтожить русские войска на Тенедосе, эскадра Д.Н. Сенявина настигла корабли противника у входа в пролив. Несмотря на огонь турецких береговых батарей, русские моряки смело атаковали неприятеля и лишь с наступлением полной темноты разбитый флот Сейит-Али смог укрыться в глубине пролива. Утром 11 мая Сенявин обнаружил у азиатского берега 3 отставших турецких корабля и, возобновив сражение, вынудил и эти неприятельские суда бежать в пролив. Во время двухдневных боев русские моряки потеряли убитыми и ранеными 83 человека, турки – около 2000. 3 турецких корабля получили тяжелые повреждения и были выведены из строя.
19 июня 1807 г. произошло Афонское морское сражение. У полуострова Афон в Эгейском море Д.Н. Сенявин вновь атаковал противника. В результате турецкий флот потерял 3 линейных корабля, 4 фрегата и корвет, убитыми более тысячи человек, 774 моряка попали в плен. На русских кораблях было убито 78 и ранено 172 человек.
Неудачные действия турецких войск и флота вынудили Стамбул 12 августа 1807 г. в Слободзее заключить с Россией перемирие, продолжавшееся до весны 1809 г.
1 апреля 1809 г., после отказа турецкого правительства принять русский ультиматум с требованием уступки России Дунайских княжеств, признания независимости Сербии, установления русского протектората над Имеретией и Мингрелией, были возобновлены военные действия на Дунае. Решительный перелом в ходе этой войны произошел в начале 1811 г., после назначения главнокомандующим Дунайской армии генерала М.И. Кутузова. Несмотря на сократившуюся численность своих войск (часть их была переброшена на русско-польскую границу, где уже началось сосредоточение французских армий вторжения), Кутузов, имевший под командованием лишь 45 тыс. человек, 22 июня 1811 г. разгромил 60-тысячную турецкую армию верховного визиря Ахмет-паши в Рущукском сражении. Русские потеряли в этом сражении около 500 человек, турки – более 5000. Вскоре после этого блестящим маневром Кутузову удалось окружить под Слободзеей, а затем пленить всю турецкую армию. Приняв организованный отход русских войск за Дунай за отступление, командовавший османской армией великий визирь Ахмет-паша, имевший в своем распоряжении 36 тысяч человек и 56 орудий, также переправился через Дунай и занял небольшой плацдарм к юго-западу от Слободзеи. Часть турецкой армии осталась в лагере, на правом берегу Дуная, у разрушенных укреплений Рущука. Блокировав армию Ахмет-паши с фронта, Кутузов направил отряд генерала Е.М. Маркова в обход вражеских позиций. Скрытно форсировав Дунай, этот отряд 2 октября 1811 атаковал турецкие войска у Рущука и, обратив неприятеля в бегство, начал бомбардировку окруженной на плацдарме у Слободзеи турецкой армии (через Дунай). 23 ноября 1811 г. Ахмет-паша вынужден был капитулировать. В плен сдалось 12 тыс. турок. Победа под Слободзеей предопределила исход войны и вынудила турецких представителей, ведущих переговоры с русскими дипломатами в Журже, пойти на серьезные уступки в пользу России.
16 мая 1812 г. между Россией и Турцией был заключен Бухарестский мирный договор (меньше чем за месяц до нападения Великой армии Наполеона Бонапарта на Россию). Подписанный в Бухаресте договор состоял из 16 «гласных» и 2 секретных статей. В соответствии с ними новая русско-турецкая граница проходила по р. Прут до соединения ее с Дунаем, а затем по Килийскому руслу этой реки до Черного моря. Часть территории Молдавии (Бессарабия) с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия и Измаил отходила к России. Другая часть Молдавии (по правому берегу р. Прут) и Валахия возвращались Турции. Сербии была предоставлена автономия в деле внутреннего управления, имевшая исключительное значение для успешного завершения многовековой борьбы сербского народа за независимость. На Кавказе за Россией осталась добровольно присоединившаяся к ней Западная Грузия – до реки Арпачай и Аджарских гор.
Стремясь к установлению полной французской гегемонии в Европе, Наполеон Бонапарт решил начать вторжение в Россию, чтобы сокрушить ее военную мощь. Единственным союзником нашей страны оставалась Англия, блокированная на своих островах. Существенной помощи России она оказать не могла. В то же самое время некоторая часть сил наполеоновской империи была отвлечена борьбой с испанскими партизанами (герильясами). Вся остальная Европа была подчинена Наполеоном и направила свои контингенты в армию императора. Подсчитано, что перед началом войны 1812 г. население Франции и союзных ей стран достигло 71 млн человек. Русский посол во Франции Куракин писал Александру I: «От Пиренеев до Одера, от Зунда до Мессинского пролива все сплошь Франция». И эта Франция ополчилась на Россию, без победы над которой, как считал Наполеон, будущего у его державы не было.
Для вторжения в Россию все французские и союзные корпуса свели в т. н. Великую армию, насчитывающую 608 тыс. человек, в том числе 492 тыс. пехоты, 96 тыс. конницы и 20 тыс. человек обслуги осадного парка, инженерных войск и фурштадта (военного обоза). Отдельными соединениями Великой армии командовали блестящие наполеоновские маршалы Луи Никола Даву, Мишель Ней, Иоахим Мюрат, Никола Шарль Удино, Клод Виктор (Перрен), Этьен Макдональд, Эдуард Адольф Мортье, но на этот раз в кампании, по разным причинам, не приняли участие маршалы Андре Массена, Никола Жан Сульт и Жан Батист Журдан, Пьер Ожеро (его корпус составлял резерв Великой армии).
Русское командование сосредоточило на западной границе 3 армии, численность которых не превышала 240 тысяч человек. Однако их боевые возможности были снижены рассредоточением этих войск по трем возможным направлениям удара врага. 1-я армия генерала М.Б. Барклая-де-Толли прикрывала дорогу на Санкт-Петербург. 2-я армия генерала П.И. Багратиона – на Москву. 3-я армия генерала А.П. Тормасова – на Киев. Общее руководство всеми ими осуществлял император Александр I (через военного министра, одновременно командующего 1-й армией М.Б. Барклая-де-Толли).
Непосредственным предлогом к нападению стало обвинение Наполеоном России в несоблюдении статей Тильзитского мирного договора.
10 (22) июня 1812 г. посол Франции в России Ж.-А. Лористон подал на имя управляющего МИД России Н.И. Салтыкова ноту, в которой было сказано, что «его императорское и королевское величество считает себя в состоянии войны с Россией».
Спустя два дня, 12 (24) июня 1812 г., по 4-м мостам, наведенным через р. Неман, французская армия начала вторжение на территорию Российской империи. Под натиском численно превосходящих сил противника 1-я и 2-я русские армии с боями отходили, стремясь соединить свои разрозненные силы. Сделать это русским армиям удалось лишь 22 июля (3 августа). Но уже 4—6 (16–18) августа 1812 г., после кровопролитного Смоленского сражения, русские войска оставили город и отступили дальше на восток, по направлению к Москве.
Лишь у села Бородино, в 124 км от Москвы, назначенный новым главнокомандующим русской армией М.И. Кутузов решил дать французам сражение. Обстановка была очень сложной. Противник шел буквально по пятам русских войск, и те не успели подготовить сколько-нибудь надежной линии укреплений. К тому же за день до сражения, 24 августа, французам удалось захватить редут у деревни Шевардино – в результате русский фронт оказался отодвинут с удобной позиции вдоль реки Колочи, бой предстояло принимать, не имея значительного позиционного преимущества.
Перед сражением силы сторон были почти равны. Французская армия насчитывала 133 тыс. 8000 человек, из них 15 тыс. – нестроевых, 587 артиллерийских орудия. Численность русских войск в день Бородина достигала 154 тыс. 500 человек – 115 тыс. состояло в регулярных частях, кроме того, в армии находилось 11 тыс. казаков и 28,5 тыс. ополченцев (из них в сражении приняли участие 10 тыс. человек – 8 тыс. московских и 2 тыс. смоленских ополченцев). Артиллерийский парк армии Кутузова состоял из 640 орудий.
Бородинское сражение началось 26 августа (7 сентября) 1812 г., в 5 час 30 мин утра, и продолжалось около 12 часов. Первоначальный план Наполеона – прорвать левый фланг русской армии (войска П.И. Багратиона), окружить ее и, прижав к Москве-реке, уничтожить, не удался. Но в ходе тяжелейших боев французы смогли захватить Багратионовские флеши и батарею Раевского (Курганную высоту). Они потеряли убитыми и ранеными более 28 тыс. человек, в том числе 49 генералов[41]. 1176 солдат Великой Армии попали в плен. Русские потеряли 45,6 тыс. человек, в том числе 26 генералов (на Главном монументе на Бородинском поле, возведенном в 1839 г., сделана надпись «45 тысяч», это же число павших и раненых указано на 15-й стене Галереи воинской славы в Храме Христа Спасителя).
Несмотря на мужество и упорство, проявленное обеими армиями, исход сражения казался неопределенным, однако Кутузов, узнав о понесенных его войсками потерях, отказался возобновить битву наутро и приказал отступить.
Первоначально русское командование планировало дать французам бой у стен Москвы, однако выбранная генералом Беннигсеном позиция была признана Кутузовым неудачной. 1 сентября 1812 г. произошел знаменитый совет в Филях. Несмотря на то, что большинство русских генералов высказалось за сражение, фельдмаршал приказал оставить Москву без боя, сказав при этом: «доколе будет существовать армия и находиться в состоянии противиться неприятелю, до тех пор имею сохранить надежду благополучно довершить войну, но когда уничтожится армия, то погибнут Москва и Россия. Приказываю отступать».
Бородинское сражение 26 августа 1812 г.
Вместе с войсками ушла из города и большая часть жителей. 2 сентября в Москву вступили французские войска. Вскоре начался пожар. Древняя русская столица горела 6 дней. В огне погибла большая часть строений и провиантские склады. Перед войной в Москве было 2567 каменных и 6584 деревянных зданий. Уцелело 526 каменных и 2100 деревянных домов.
Оставив Москву, русская армия отступала по Рязанской дороге, но затем втайне от французов проселками перешла на Калужскую дорогу и стала лагерем у села Тарутино. Тем самым Кутузов перекрыл дорогу на юг и получил возможность пополнить и перевооружить свою армию. Скоро она насчитывала 240 тыс. человек и вновь была боеспособной. У Наполеона к концу сентября в Москве оставалось в строю всего 116 тысяч солдат. К тому же снабжение его армии ухудшилось. Большинство продовольственных складов погибло в огне Московского пожара, доставка припасов не являлась ненадежной из-за действий партизан. Отряд Дениса Давыдова действовал между Можайском и Вязьмой, полковника Ивана Михайловича Вадбольского – в районе Можайска, казачий отряд поручика Михаила Фонвизина[42] контролировал Боровскую дорогу. Капитан А.Н. Сеславин держал под контролем участок между Боровском и Москвой, отряд полковника Кудашева действовал на Серпуховской дороге, полковника Ефремова – на Рязанской. В Москве и ее окрестностях партизанил штабс-капитан А.С. Фигнер. Таким образом, летучие партизанские отряды контролировали весь район от Вязьмы до Бронниц. Главная линия снабжения Великой армии была фактически перекрыта. Следовавшие от Смоленска и на Смоленск обозы приходилось прикрывать войсками численностью не менее 1500 человек. Действовали партизанские партии и на других направлениях. Генерал Иван Дорохов освободил г. Верею. Кроме того, большую помощь оказывали главным силам партизанские отряды генерала Винцингероде, Пренделя, Чернозубова, в районе Воскресенска и Звенигорода – майора Василия Фиглева. К октябрю Москва была уже плотно обложена многочисленными партизанскими соединениями.
В эти дни Наполеон трижды предлагал русскому императору заключить мир. За принятие его предложений высказались мать царя Мария Федоровна, его брат Константин Павлович, А.А. Аракчеев. Но Александр I решительно отказался от мира, продиктованного в плененной врагом Москве. Потеряв время в бесплодном ожидании, Наполеон в начале октября понял, что оставаться в выжженном городе опасно.
7 октября 1812 г. французская армия оставила Москву и начала отступление по Новой Калужской дороге. В ночь на 11октября у с. Фоминское противник был обнаружен партизанским отрядом капитана А.Н. Сеславина. Получив сообщение о наступлении французов на Калугу, русское командование направило к г. Малоярославцу отряд генерала. Д.С. Дохтурова. Вслед за ним к этому городу выступила и вся армия М.И. Кутузова, находившаяся в Тарутинском лагере. На рассвете 12 октября русские авангардные части выбили из Малоярославца два батальона из дивизии генерала Алексиса Жозефа Дельзона и заняли город. Французы несколько раз переходили в контратаки, но все они были отбиты. В одном из боев на городском кладбище погиб генерал Дельзон. Около 10 час. утра наступление на русские позиции начали другие части французского 4-го корпуса генерала Э. Богарне, которому вновь удалось овладеть городом. Однако командовавший выбитыми из Малоярославца войсками генерал А.П. Ермолов с помощью непрерывно прибывавших к нему подкреплений смог вновь потеснить противника, и только около полудня французы, к которым подошла свежая дивизия генерала Д. Пино, вынудили русские полки отступить за Калужскую заставу.
В 14 час. в атаку на пытавшиеся укрепиться в Малоярославце французские части двинулся 7-й корпус генерала Н.И. Раевского. Понесший значительные потери 4-й французский корпус отошел к р. Лужа, но на подкрепление ему Наполеон немедленно выдвинул две дивизии из корпуса маршала Л. Даву. Русские войска вынуждены были оставить город и занять позиции к югу от него. Около 16 час. дня к войскам Дохтурова и Раевского присоединилась остальная русская армия, немедленно вступившая в сражение с французами. Бои продолжались до наступления темноты (22 час.). Французам удалось удержать Малоярославец (в течение дня город 8 раз переходил из рук в руки), но продвинуться далее на Калугу они не смогли – 90-тыс. русская армия заняла удобные позиции за Немцовским оврагом, преграждая 70-тыс. армии противника путь на юг. После небольшой передышки 14 октября 1812 г. император Наполеон I вынужден был начать отступление из России по Старой Смоленской дороге, через разоренные самими же французами западнорусские губернии.
В Малоярославецком сражении французы потеряли ок. 5 тыс. человек, русские – ок. 3 тыс. человек.
Оторвавшись от противника на 3 дня, французы беспрепятственно дошли до Вязьмы. Там они были настигнуты русскими войсками, в дальнейшем осуществлявшими параллельное преследование неприятеля.
Обнаружив, что французские войска отходят от Смоленска к Орше пятью отдельными отрядами, удаленными друг от друга на дистанцию ок. 27 км (один переход), М.И. Кутузов приказал генералу А.П. Тормасову, под командованием которого находились 3 пехотных корпуса и кирасирская дивизия, опередив французов, перерезать им пути отхода за г. Красным. Другие русские корпуса должны были атаковать противника с юга. Наполеон I, разгадав план Кутузова, в ночь на 4 (16) ноября 1812 г. бросил в атаку молодую гвардию и прорвался через позиции русских войск у деревни Кутьково. Но корпуса Л. Даву и М. Нея попали в тяжелое положение. Пытаясь спасти их, Наполеон I развернул свою гвардию и принял сражение. Все же, несмотря на активные действия русских войск, французской армии удалось оторваться от преследования и отступить далее, к реке Березине. Наиболее тяжелые потери понес шедший в арьергарде корпус маршала М. Нея. На соединение с другими французскими войсками он смог вывести лишь несколько сотен своих солдат. Всего в сражении под Красным французская армия потеряла 6 тыс. человек убитыми и ранеными, 26 тыс. человек пленными, 116 орудий. Русские потери не превышали 2 тыс. человек убитыми и ранеными.
Самое трудное испытание ожидало Наполеона на Березине. У французского императора оставалось 35 тыс. солдат; у Кутузова их было вдвое больше (60–80 тыс. человек). Русские обладали и позиционным преимуществом – армия П.В. Чичагова (24 тыс. человек) и корпус П.Х. Витгенштейна (36 тыс. человек) отрезали неприятелю путь на запад. Французские маршалы предложили своему императору оставить армию и прорываться к границе с небольшим отрядом, но Наполеон отказался. Между тем Чичагов, считавший положение врага безнадежным, разослал по своим частям описание Наполеона, рассчитывая захватить его в плен. Спасли Наполеона его энергия и Кутузов, который остановил армию в городе Копысь, позволив противнику сосредоточить лучшие части на Березине у деревни Студянка, оттеснить небольшой русский отряд генерала Ефима Чаплица и навести там переправу. 400 французских солдат-понтониров, работая в ледяной воде, построили наплавные мосты. Почти все они погибли от переохлаждения, но спасли остатки своей армии. Самому Наполеону, 10 его маршалам, всем корпусным и дивизионным генералам, гвардейским частям, 2 тыс. армейским офицерам и 7 тыс. боеспособных солдат удалось уйти за Березину. Кутузов пытался обвинить в прорыве французов Чичагова, хотя тот был единственным, кто старался помешать неприятелю.
Преследование деморализованной французской армии продолжалось, и 5 декабря 1812 г. в местечке Сморгонь Наполеону все же пришлось покинуть ее, передав командование Мюрату. Тот также вскоре уехал в Неаполь, вверив начальство Евгению Богарне, постаравшемуся как можно скорее отступить на территорию Великого герцогства Варшавского.
Обратно через Неман в декабре 1812 г. переправилось с Е. Богарне лишь около 18 тыс. человек Ок. 110 тыс. солдат и офицеров Великой армии попало в плен, 50 тыс. – дезертировало, 55 тыс. – уцелело во фланговых корпусах Макдональда, Ренье и Шварценберга. Таким образом, в России погибло не менее 370 тыс. французов и их союзников.
После изгнания французов из России и победоносного завершения Отечественной войны 1812 г. правительство России приняло решение продолжить преследование отступающего противника и довершить его разгром.
Наступление русских войск началось в декабре 1812 г. 3-я армия адмирала П.В. Чичагова (ок. 60 тыс. человек) выступила из района Ковно и пошла на Кенигсберг и Данциг. Главная армия (ок. 50 тыс. человек), разделившись на две войсковые группировки, стала наступать на Плоцк и Варшаву. 18 (30) декабря 1812 г. командовавший прусским корпусом генерал Людвиг Йорк, вопреки желанию короля Пруссии Фридриха-Вильгельма III, заключил с русским командованием Таурогенскую конвенцию – соглашение о нейтралитете. Воспользовавшись изменившейся военно-стратегической обстановкой, русская армия продолжала наступление и 24 декабря (5 января) 1813 г., преследуя отходящие французские части, заняла город Кенигсберг. Первым вступил в город авангард 3-й русской армии под командованием генерала В.Ф. Шепелева. Успешно действовали и наступающие из района Гродно авангардные части генерала М.А. Милорадовича. 27 января (8 февраля) 1813 г. они заняли Варшаву. Тогда же начались переговоры о перемирии с генералом К. Шварценбергом, командиром австрийского вспомогательного корпуса, действовавшего на этом направлении вместе с французскими частями. К концу января 1813 г. удалось освободить всю польскую территорию на левобережье Вислы. Немногочисленные неприятельские гарнизоны, продолжавшие сопротивляться в городах Торунь и Модлин, были блокированы. К середине февраля части русской армии вышли к реке Одер.
16 (28) февраля 1813 г. представители России и Пруссии заключили Калишский договор, который предусматривал ведение совместных военных действий против Франции. Калишские договоренности положили начало оформлению новой (6-й) коалиции. По разработанной штабом М.И. Кутузова диспозиции, в наступлении на Берлин, помимо русских войск, должны были принять участие корпуса прусских генералов Людвига Йорка и Фридриха Вильгельма Бюлова. Однако прусский король Фридрих-Вильгельм III задержал свои части, и Берлин был освобожден летучим отрядом генерала Александра Ивановича Чернышева (20 февраля (4 марта) 1813 года).
Успешные действия русских войск на территории Пруссии вынудили Наполеона ранее предусмотренного срока начать выдвижение к г. Лейпцигу своей армии, численность которой, благодаря призыву резервистов, удалось довести до 300 тыс. человек Ему противостояли русские и прусские войска численностью в 250–280 тыс. человек. М.И. Кутузов, пытаясь помешать французам сосредоточить свои войска в р-не Лейпцига, начал перебрасывать свои силы навстречу противнику. Но накануне готовящейся битвы 16 (28) апреля 1813 г. русский фельдмаршал скончался в городе Бунцлау. А уже 20 апреля. (2 мая) 1813 г. началось Лютценское сражение.
По утвержденному еще Кутузовым плану, русско-прусская армия (92 тыс. человек, 650 орудий) под общим командованием генерала П.Х. Витгенштейна, сосредоточившись у города Лейпцига, атаковала растянувшуюся на марше французскую армию (150–160 тыс. чел, 350 орудий). Отразив нападение противника, Наполеон направил корпус маршала М. Нея в обход русско-прусских позиций. Чтобы избегнуть окружения, союзные войска вынуждены были начать отход, оставив сначала Лейпциг, а затем и Дрезден. Армия Витгенштейна потеряла в этом сражении 20 тыс. человек, французы – 15 тыс. человек.
Вскоре после этого, 8–9 (20–21) мая 1813 г. произошло Бауценское сражение. После неудачного Лютценского сражения русско-прусская армия отступила к городу Бауцен (Саксония), на заранее подготовленные позиции. К началу сражения она насчитывала 96 тыс. человек, при 636 орудиях. Армия Наполеона, атаковавшая 8 мая 1813 г. войска Витгенштейна под Бауценом, имела в своем составе ок. 143 тыс. человек и 350 орудий. Под натиском превосходящих сил противника русско-прусские части вынуждены были отойти к расположению главных сил своей армии. 9 мая 1813 г. сражение возобновилось. Корпус маршала Нея осуществил глубокий обходной маневр правого фланга союзных войск, где оборонялись части генерала Барклая-де-Толли. Опасаясь выхода наступающей французской группировки в тыл армии, генерал Витгенштейн отвел ее за реку Лебау. В ходе двухдневного тяжелого сражения французы потеряли 18 тыс. человек, союзники – 12 тыс. После Бауценского сражения Наполеон вынужден был заключить с русским и прусским командованием перемирие, которое стало серьезной ошибкой французского императора – после окончания срока перемирия в войну на стороне России и Пруссии вступили Австрия и Швеция.
В конце осени 1813 г. началось новое наступление войск антифранцузской коалиции. 14–15 (26–27) августа 1813 г. произошло Дрезденское сражение. Русско-прусско-австрийская Богемская армия (227 тыс. человек, в том числе 75 тыс. русских, 672 орудия) под командованием австрийского фельдмаршала К. Шварценберга наступала через Рудные горы на Дрезден – главную базу снабжения французской армии. Конечной целью этого обходного движения было выйти в тыл армии Наполеона I, сосредоточенной против Силезской армии прусского генерала Г. Блюхера. 14 августа 1813 г. авангард Богемской армии атаковал французский корпус генерала Г. Сен-Сира (40 тыс. человек), оборонявший Дрезден. Подошедшая вечером этого дня армия Наполеона (125 тыс. человек) остановила продвижение войск союзников, а 15 августа нанесла удар по слабому левому флангу Шварценберга, приказавшего своим войскам начать отступление. Потери Богемской армии в этом сражении достигли 10–12 тыс. человек убитыми и ранеными, 13 тыс. пленными (почти все австрийцы), захватили 26 австрийских орудий. Французы потеряли 15 тыс. человек убитыми и ранеными, 5 тыс. пленными.
После неудачного Лейпцигского сражения армия фельдмаршала К. Шварценберга начала отступление в Богемию, где 17–18 (29–30) августа 1813 г. произошло сражение под Кульмом. Наполеон попытался окружить и окончательно разбить русско-прусско-австрийские войска. Однако прикрывавший отход своей армии русский отряд генерала А.И. Остермана-Толстого (около 18 тыс. человек) смог сдержать все атаки французского корпуса генерала Д. Вандама. Будучи тяжело ранен, генерал Остерман-Толстой передал командование отрядом генералу А.П. Ермолову. Командовавший русскими и прусскими войсками в составе Богемской армии генерал М.Б. Барклай-де-Толли решил воспользоваться сложившейся ситуацией и атаковал втянутый в сражение корпус Вандама. Французы были окружены и разбиты, прорваться к своим удалось лишь кавалерии. Сражение под Кульмом стало переломным в кампании 1813 г. Французы потеряли в нем 5 тыс. чел. убитыми, 12 тыс. пленными, 84 орудия, весь обоз; в плен попал и генерал Вандам. Русские и прусские войска потеряли убитыми и ранеными ок. 10 тыс. человек.
Вершиной и завершением всей компании 1813 г. стало Лейпцигское сражение, у современников получившее название «Битва народов» (4—7 (16—19) октября 1813). Против оборонявшейся у города Лейпцига французской армии и входивших в ее состав польских, голландских, саксонских, бельгийских и итальянских частей (ок. 200 тыс. человек) действовали Богемская и Силезская армии (более 300 тыс. человек, в том числе: русские войска – 127 тыс. чел, австрийские – 89, прусские – 72, шведские – 18 тыс. человек). В ходе развернувшихся упорных боев на соединение к союзным армиям прибыли еще 2 – Польская и Северная (всего более 110 тыс. человек). 5 (17) октября Наполеон направил командованию российских, австрийских, прусских и шведских войск мирные предложения, но они были проигнорированы. В ночь на 7 октября 1813 г. французы прорвали кольцо окружения и отступили на запад. В этом сражении Наполеон потерял ок. 80 тыс. чел и 325 орудий, союзные армии – более 54 тыс. человек, (в том числе 22 тыс. русских, 16 тыс. пруссаков, 15 тыс. австрийцев).
После сокрушительного поражения под Лейпцигом в ноябре-декабре 1813 г. французские войска покинули территорию Германии и Голландии и ушли во Францию. В начале января 1814 г. три союзных армии – Главная (бывшая Богемская), Силезская и Северная – форсировали Рейн и начали вторжение на территорию Франции. Первое крупное столкновение противоборствующих сторон произошло под Бриенном (17 (29) января 1814 г.) Оказавшись под сосредоточенным ударом французских войск, Силезская армия под общим командованием прусского фельдмаршала Г. Блюхера поспешно отошла в район Транна. Но уже 20 января (1 февраля) 1814 г. началось сражение при Ла-Ротьере. После соединения Силезской армии с подошедшей из Бар-сюр-Оба Главной армией фельдмаршала К. Шванцеберга командование союзников решило атаковать французские позиции в районе селения Ла-Ротьер. Численность войск Г. Блюхера и К. Шварценберга достигала 100 тыс. человек, из них 72 тыс. приняли участие в сражении. У Наполеона под Ла-Ротьером было ок. 40 тыс. солдат. После тяжелых боев французы отошли к Бриенну, потеряв убитыми и ранеными до 6 тыс. человек. Потери союзников составили 4600 человек, из них 3000 – русских.
24 января (5 февраля) 1814 г. начал работу Шатийонский конгресс представителей стран-участников 6-й коалиции, заседания которого продолжались до 7 (19) марта 1814 г. Союзники предложили Франции мир с условием возвращения ее к границам 1792 г. Однако эти предложения были отвергнуты Наполеоном, армия которого в конце января – первой половине февраля 1814 г. перешла в наступление, вынудив армии союзников начать отход. Лишь 15 (27) февраля 1814 г. ценой больших потерь в сражении при Бар-сюр-Об им удалось остановить продвижение французов.
Согласно плану, разработанному командующим Силезской армией фельдмаршалом Г. Блюхером, находившиеся в составе его армии русские войска генерала М.С. Воронцова, расположенные на холме у города Краона, 23 февраля (7 марта) 1814 г. вступили в бой с частями маршала М. Нея. Тем не менее, несмотря на стойкость русских войск, около 14 часов дня Блюхер приказал отряду Воронцова и всей своей армии отступить к городу Лаону (Лану). Как выяснилось впоследствии, прусская кавалерия не смогла выйти на намеченные ей рубежи атаки. В сражении на Краонском холме и при отступлении русские потеряли 5 тыс. человек, французы – 8 тыс. человек.
Двумя днями позже, 25–26 февраля (9—10 марта) 1814 г., произошло новое ожесточенное сражение при Лаоне (Лане). Силезская армия Г. Блюхера, имея двойное превосходство над французской армией (110 тыс. русских и прусских солдат против 45 тысяч французов), отбросила противника к городу Краону. Французы потеряли в этом сражении 9 тыс. человек и 46 орудий, русско-прусская армия – ок. 2 тыс. человек. Тогда же, 26 февраля (10 марта) 1814 г., был подписан Шомонский трактат между Великобританией, Россией, Австрией и Пруссией. Главным условием, которое приняли на себя договаривающиеся стороны, стало обязательство не заключать с Францией мира или перемирия без достижения общего согласия.
В марте 1814 г., обнаружив ошибку Наполеона, оставившего практически незащищенным Париж, гарнизон которого не превышал 45 тысяч человек, союзное командование двинуло на столицу Франции 100-тысячную армию Г. Блюхера. После ряда столкновений в северных и восточных пригородах Парижа маршалы О. Мармон и Э. Мортье, уполномоченные командующим французскими войсками в Париже Жозефом Бонапартом, вступили в переговоры с предводителями союзных войск о капитуляции гарнизона и города. 19 (31) марта 1814 г. состоялось торжественное вступление войск 6-й коалиции в Париж. Брошенный приближенными и министрами, преданный своими маршалами, 25 марта (6 апреля) 1814 г. император Наполеон I подписал в Фонтенбло свое отречение от престола и был сослан на о. Эльба. Во Франции восстановили монархию Бурбонов, новым королем стал Людовик XVIII, 18 (30) мая 1814 г. подписавший со странами-участниками коалиции Парижский мир.
Спустя год Наполеон бежал с острова Эльба и с триумфом вернулся во Францию (март 1815 г.). Тогда была спешно создана новая, 7-й антифранцузская коалиция европейских держав, в которую вошли Великобритания, Россия, Пруссия, Австрия, а формально и другие европейские страны-участницы Венского конгресса. В апреле с территории Польши в новый поход во Францию выступила 170-тысячная русская армия под командованием генерала М.Б. Барклая-де-Толли. Но после перехода авангарда русской армии через Рейн (границу Франции), 7 (19) июня 1815 г., было получено сообщение о произошедшем накануне, 6 (18) июня 1815 г., сражении при Ватерлоо и полном разгроме армии Наполеона. 10 (22) июня 1815 г. он отрекся от престола по требованию Палаты депутатов.
Но поход был продолжен, и 25 июня (7 июля) 1815 г. союзные русские, английские и прусские войска вступили в Париж. Заграничные походы русской армии закончились, однако вплоть до 1818 г. на территории Франции оставался 27-тысячный русский корпус генерала М.С. Воронцова.
Международный конгресс в Вене открылся в сентябре 1814 г. Он начинался как встреча трех монархов – российского императора Александра I, австрийского императора Франца I и прусского короля Фридриха-Вильгельма III. После победы над Наполеоном триумфаторы стремились вознаградить себя за счет Франции и сторонников Наполеона, а также разработать систему гарантий против возможности повторения революционных потрясений. К участию в конгрессе были привлечены 216 делегатов от всех европейских государств, кроме Турции, владевшей тогда обширными территориями в Юго-Восточной Европе. Однако ведущую роль на Венском конгрессе (прозванном также «Танцующим конгрессом» из-за происходивших тогда балов) играли российский император Александр и его помощники Андрей Кириллович Разумовский и канцлер Карл Васильевич Нессельроде, австрийский канцлер Клементий Меттерних, глава прусского внешнеполитического ведомства барон Карл Гарденберг, британский министр иностранных дел лорд Роберт Кэслри, вскоре замененный Александром Веллингтоном, и Шарль-Морис Талейран, представлявший короля Франции Людовика XVIII.
Руководители конгресса всячески отстаивали принцип «легитимизма» (восстановления «законных» прав прежних монархов, которые утратили свои владения), баланса и вознаграждения победителей. Талейран достиг очень крупного успеха – признания Франции равноправной стороной. Он сумел расколоть взаимодействие бывших членов антифранцузской коалиции и добился заключения секретного соглашения между Англией, Францией и Австрией о сотрудничестве против России и Пруссии. Камнем преткновения стал вопрос о переделе Европы. Самые значительные территориальные претензии выдвинула Пруссия, добивавшаяся присоединения Саксонии, Эльзаса и Лотарингии. Россия согласилась с требованиями союзницы, но в свою очередь запросила все бывшее герцогство Варшавское, именно это обстоятельство встревожило Австрию.
В марте 1815 г. Наполеон покинул остров Эльба и высадился на юге Франции в бухте Жуан. Армия перешла на его сторону, и он вернул себе Париж. Это обстоятельство вынудило участников конгресса принять окончательные решения. 28 мая (9 июня) 1815 г. был подписан генеральный акт, по которому Франция лишалась всех земель, завоеванных во время революции и наполеоновских войн. Россия получила подтверждение своих прав на Бессарабию, присоединенную еще в 1812 г., и Финляндию, полученную по условиям Фридрихсгамского мирного договора 1809 г. Также Российской империи была передана большая часть герцогства Варшавского, вошедшая в ее состав в качестве конгрессового королевства (Царства Польского). Галиция осталась у Австрии. Норвегию, выведенную из состава Дании, передали Швеции. Бельгия и Голландия соединились в единое Нидерландское королевство. Пруссия получила северную Саксонию, Рейнскую область и Вестфалию, превратившись в самое крупное государство Германии. Австрии возвращались все ее владения в Италии (Ломбардия и Венеция). В Северной Италии было восстановлено Сардинское королевство, к нему присоединялись французские департаменты Савойя и Ницца. 19 швейцарских кантонов объединились в конфедеративную республику и провозгласили «вечный нейтралитет». Англия сохранила за собой приобретенные в ходе коалиционных войн с Наполеоном острова Мальта и Цейлон, а также бывшую голландскую колонию Капштадт в Южной Африке.
На Венском конгрессе 3 монарха – российский император Александр I, австрийский император Франц I и прусский король Фридрих-Вильгельм III – подписали договор о создании «Священного союза». Он должен был обеспечить незыблемость решений Венского конгресса и препятствовать революциям в Европе. Англия не вступила в этот союз, но активно поддерживала его действия. В 1818 г. на Ахенском конгрессе Священного союза уполномоченные России, Австрии, Пруссии и Англии подписали секретный протокол, который подтвердил обязательство этих стран принимать меры по предупреждению «гибельных следствий нового революционного потрясения». Впоследствии, на конгрессе Священного союза в Троппау (октябрь 1820 г.), было узаконено «право вмешательства», т. е. военного вторжения в любую страну, где происходят революционные события. Ссылаясь на это решение, были осуществлены две интервенции в 1821 г.: австрийская армия подавила революции в Неаполе и Пьемонте, а французская – революцию в Испании.
§ 4. Россия в 1815–1825 гг
Победа над Империей Наполеона досталась России дорогой ценой. Западные губернии страны были разорены. Общая сумма материальных потерь превысила 1 млрд. руб. В то же время моральный дух народа поднялся очень высоко. В обществе и особенно в крестьянской среде сильны были ожидания великих милостей. Но Александр I, почувствовавший себя спасителем Европы, менее всего думал о благодарности русскому народу. Его оценка причин победы над Наполеоном была совсем иной. Об этом свидетельствует Манифест 1816 г., посвященный окончанию войны. В нем победа объяснялась волей Провидения и промыслом Божьим. Подвиг народа в этом случае предстает как проявление Божьей воли. Творцу и следует возносить благодарственные молитвы. Именно в это время Александр Павлович увлекся мистицизмом. Во время пребывания с армией в Европе он познакомился с Варварой-Юлией Фитингоф, разведенной баронессой Крюднер, утверждавшей, что официальная церковь еще в III веке отошла от истинного учения Христа, которого она и придерживается. Именно эта женщина увлекла российского императора мистикой, объявив его «белым ангелом», а Наполеона – «черным». Александр I верил пророчествам баронессы, часть из которых сбылась на его глазах (бегство Наполеона с острова Эльба и его скорое падение). Именно она потребовала от русского царя создания священного союза монархов Европы и убедила приложить все силы для достижения этой цели. Вскоре проповеди Крюднер, собиравшей толпы людей, в основном бедняков, не на шутку встревожили окружение императора и его самого. По-видимому, чрезвычайно опасными были признаны ее угрозы власть предержащим, нарушающим божьи заповеди, особенно: «Дайте мне крест, грозящий тронам!» Александр I в 1818 г. запретил Крюднер проповедовать. Тогда она направилась в Крым, чтобы организовать там поселение своих последователей, но в дороге заболела и умерла.
С годами Александр I все больше удалялся от управления Империей, передоверив его своему верному и усердному слуге – графу Алексею Андреевичу Аракчееву. Очень точно сложившуюся ситуацию характеризует меткое высказывание Н.М. Карамзина: «Говорят, что у нас теперь только один вельможа – граф Аракчеев». По существу, Аракчеев стал первым министром Александра I, формально даже не являясь министром – в то время он занимал пост председателя военного департамента Государственного Совета. Однако о делах почти всех министерств, кроме Министерства иностранных дел, докладывали государю именно через Аракчеева. При этом всесильный Алексей Андреевич оставался лишь исполнителем воли императора. Так, приписываемая ему идея создания военных поселений на самом деле принадлежала Александру I, а Аракчеев поначалу ей даже противился.
Создание поселенных войск во многом диктовалось условиями времени – содержание огромной армии обременяло государственную казну. Первый опыт в этом направлении произвели еще в феврале 1812 г. – в Могилевской губернии был переведен на поселение запасной батальон Елецкого пехотного полка. Эксперимент признали удачным, и в 1816–1817 гг. власти приступили к массовому созданию военных поселений. Солдаты таких частей совмещали боевое обучение и строевую службу с ведением хозяйства. Им разрешалось обзаводиться семьей. С 7 лет дети поселян становились кантонистами, изучавшими военное дело в особой школе. Каждое военное поселение состояло из 60 домов-связей, в которых размещалась рота из 228 человек. Поселенный батальон включал 4 таких роты. Всем – от строевой подготовки до ведения хозяйства – руководили армейские офицеры. За редким исключением они слабо разбирались в сельском хозяйстве, отдавая предпочтение муштре и шагистике. Постоянным отвлечением от собственных дел были особенно недовольные богатые поселяне, в основном и являвшиеся организаторами волнений в военных поселениях.
Открыто заявив о себе на международной арене как о защитнике монархических принципов, во внутренней политике Александр I не собирался отказываться от стремления учредить в своем государстве представительное правление. Еще в ноябре 1815 г. он подписал конституцию созданного в составе Российской империи Польского конгрессового королевства, считавшуюся самой либеральной в Европе. В марте 1818 г., открывая заседания польского сейма, Александр Павлович объявил в своей варшавской речи о намерении дать конституционное устройство и всей России.
Проект хартии было поручено составить другу императора, Николаю Николаевичу Новосильцеву, но всю основную работу взял на себя его сотрудник, князь Петр Андреевич Вяземский. Его трудами к 1821 г. была подготовлена «Государственная уставная грамота Российской империи». По предложению Новосильцева и Вяземского, в России предписывалось учредить орган народного представительства – двухпалатный Государственный сейм. Верхней палатой становился Сенат, нижняя палата, «Посольская изба», создавалась заново. Страна делилась на 12 наместничеств, в каждом из которых также планировались двухпалатные сеймы. Однако революции 1820–1821 гг. в Испании и Италии, а также начало освободительной борьбы в Греции испугали Александра I, и конституционному проекту Николая Новосильцева не был дан ход. В России об этой попытке изменить основы государственного строя узнали лишь в 1831 г., когда восставшие поляки захватили дворец наместника в Варшаве. Они нашли в архиве бежавшего Константина Павловича текст «Уставной грамоты» и немедленно опубликовали его во французских газетах.
В том же 1818 г., когда была произнесена варшавская речь императора и дано поручение Новосильцеву составить конституционную хартию, Александр I распорядился приступить к разработке условий отмены крепостного права. В числе отличившихся в этом деле оказался и непременный «без лести преданный» Аракчеев[43]. Подготовленный под его руководством проект предусматривал постепенный выкуп помещичьих крестьян и их освобождение с предоставлением в аренду небольшого надела земли – по 2 десятины на душу. Все освобожденные крестьяне объявлялись государственными. Со временем они могли выкупить арендуемые наделы. Бывшие владельцы должны были получить за бывших крепостных крестьян денежную компенсацию, позволявшую им наладить рентабельное хозяйство и избавиться от долгов.
Но и этот замысел императора не осуществился, так как не нашел понимания и поддержки в дворянской среде. В 1821 г., на встрече с помещиками Полтавской и Черниговской губерний, Александр I призвал их пойти на освобождение крестьян, но императора не услышали. Он предпочел в очередной раз отступить.
В 1822 г. были закрыты масонские ложи, изгнаны иезуиты, подозрительные своей склонностью к конспиративной деятельности.
Вскоре после победы над Наполеоном, в условиях несбывшихся либеральных ожиданий некоторой части русского общества, в стране возникли первые политические кружки, очень скоро преобразованные в тайные общества. Этому способствовал случай с офицерами Семеновского полка, устроившими в 1815 г. товарищескую артель. На своих собраниях они играли в шахматы, читали иностранные газеты и обсуждали их сообщения. Полковой командир Семеновского полка генерал Потемкин покровительствовал артели и иногда обедал с ее участниками. Об этом стало известно Александру I, и император приказал полковому командиру «прекратить артель», заявив, что «такого рода сборища офицеров» ему очень не нравятся. Отзыв императора стал известен всей гвардии, и новые офицерские кружки начали складываться уже втайне от властей («Священная артель», основанная Александром Муравьевым, и Каменец-Подольский кружок Владимира Раевского).
В учебной исторической литературе за всеми участниками тайных обществ той поры закрепилось название «декабристы». Согласиться с этим тезисом нельзя. Многие из участников первых обществ не только не пошли в декабре 1825 г. на Сенатскую площадь, но, более того, являлись убежденными противниками самой идеи дворянской революции.
Обусловлено это давно уже известным обстоятельством – все существовавшие тогда в России тайные организации, кружки и общества были либо масонскими ложами, либо тесным образом связаны с франкмасонством. Но российское масонство той эпохи еще не являлось однородным. Одна традиция, связанная с немецкими розенкрейцерами, носила достаточно консервативный характер. Розенкрейцеры ставили целью постепенное внутреннее совершенствование человека и общества в целом, избегая открытых действий и политической борьбы. Другое направление в масонстве, яркими представителями которого являлись французские мартинисты, было ориентировано на политическую борьбу за осуществление хорошо известного революционного масонского идеала: «Свобода. Равенство. Братство». (В реальности все обстояло сложнее и труднее поддается объяснению – так, например, один из самых известных декабристов П.И. Пестель являлся воспитанником розенкрейцеров.)
Масонскими революционными объединениями были первые преддекабристские общества: «Орден русских рыцарей» и особенно «Союз Спасения». Руководителями «Ордена русских рыцарей» являлись генерал-майор Михаил Федорович Орлов, прославившийся подписанием акта о капитуляции Парижа в 1814 г., и генерал-майор Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов, сын одного из фаворитов Екатерины II, входивший в число богатейших людей страны, прославившийся тем, что во время Отечественной войны 1812 г. на свои средства сформировал казачий («Мамоновский») полк. В 1815 г. Дмитриев-Мамонов напечатал в типографии Московской медико-хирургической академии «Краткие наставления русским рыцарям». В этом программном документе излагались основные цели участников общества: освобождение крестьян, превращение России в аристократическую республику с 2-х палатным парламентом (наследственная палата пэров и избираемая палата депутатов); средством их осуществления должен был стать вооруженный переворот.
Схожие идеи выдвигали и создатели «Союза Спасения» (второе название этой организации – «Общество истинных и верных сынов Отечества»). Учредили его 9 февраля 1816 г. объединившиеся члены «Священной» и Семеновской артелей. Руководителем «Союза» стал 24-летний полковник Александр Николаевич Муравьев. На своих собраниях он и его товарищи всерьез обсуждали идею цареубийства и приняли устав, в котором указали необходимость уничтожения крепостного права и замены самодержавия конституционным правлением. К концу существования «Союз Спасения» насчитывал всего 30 членов, но очень активных и деятельных. Среди них было много известных впоследствии декабристов: С.И. и М.И. Муравьевы-Апостолы, С.П. Трубецкой, И.Д. Якушкин, П.И. Пестель, И.И. Пущин. Общество отличала строгая конспирация и трехуровневая иерархия его членов: во главе «Союза» стояли «боляре», им подчинялись «мужи», которые в свою очередь контролировали «братьев».
В августе 1817 г. царский двор и гвардия прибыли в Москву для празднования 5-летия победы русского оружия в войне 1812 г. В древней русской столице оказались и многие члены «Союза Спасения». Их возмутили вести о жестокой расправе над крестьянами Новгородской губернии, которые отказывались переходить в разряд военных поселенцев. Еще большее негодование заговорщиков вызвало желание Александра I (высказанное в конфиденциальной беседе с членом «Союза Спасения» П.П. Лопухиным) передать в состав Польского королевства несколько западнорусских губерний. Возмущенные офицеры решили готовить немедленное выступление и начать его с цареубийства. Так возник знаменитый «Московский заговор» в сентябре 1817 года. Но сил у заговорщиков было мало. Даже им стало ясно, что выступление 30 человек обречено на быстрый и неминуемый разгром. Руководители «Союза Спасения» решили распустить свою организацию, чтобы создать вместо нее более многочисленное сообщество.
В январе 1818 г. в Москве возник «Союз Благоденствия» – прямой наследник «Союза Спасения». Это была более массовая организация – число членов нового союза доходило до 200 человек. Вскоре у нее появился устав – «Зеленая книга», названная так по цвету переплета. Первоочередной задачей создатели общества считали подготовку общественного мнения к осуществлению своих планов, и только затем, через 20 лет, должен был свершиться революционный переворот. Но все это оказалось записано во 2-й «сокровенной» части «Зеленой книги», державшейся в строгой тайне от рядовых членов союза. Им обычно сообщалась ложная, придуманная для прикрытия, задача общества: «споспешествовать правительству к возведению России на степень величия и благоденствия».
В 1821 г. выявились глубокие разногласия среди членов «Союза Благоденствия». Толчком к размежеванию послужило выступление солдат Семеновского полка, протестовавших против действий полкового командира, полковника Федора Ефимовича Шварца, попытавшегося ужесточить дисциплину в этой гвардейской части. Солдаты Роты Его Величества 17 октября 1820 г. отказались идти на караул и в полном составе были заключены в Петропавловскую крепость.
Остальные роты также выказали неповиновение полковому начальству. Они также были отправлены в крепость. Александр I узнал о неповиновении солдат-семеновцев на конгрессе «Священного Союза» в Троппау от канцлера Австрии Миттерниха. Это разъярило российского императора, велевшего примерно наказать солдат, отказавшихся выполнять приказания своего командира.
Эти события убедили радикальных членов «Союза Благоденствия», что время подготовки восстания пришло. Они настояли на роспуске полулиберального общества и создали две новые революционные организации: «Северное общество» и «Южное общество».
«Северное общество» возглавила Дума, в которую входили С.П. Трубецкой, Н.М. Муравьев и Е.П. Оболенский. Программным документом нового союза стала «Конституция» Никиты Михайловича Муравьева (оригинальное название – «Конституционный устав России»). Разработанный им проект преобразования государственного устройства предусматривал сохранение монархии, но при условии упразднения самодержавия. В России планировалось ввести федеративное устройство (страна делилась на 13 «держав» и 2 области – Московскую и Донскую), создать двухпалатный представительный орган, избираемый на основе имущественного ценза. Крепостное право Муравьев и его единомышленники собирались отменить – «раб, прикоснувшийся земли русской, становится свободным». Всем крестьянам они предлагали предоставить приусадебный участок и земельный надел – 2 десятины на двор. Военные поселения подлежали ликвидации.
«Южное общество» также получило свой конституционный проект, названный «Русская Правда». Автором ее был Павел Иванович Пестель. Он предлагал провозгласить Россию республикой с однопалатным парламентом (Народное вече). Избирательным правом наделялись все лица, достигшие 18 лет. Сословия упразднялись, в стране должно было быть одно гражданское сословие. Исполнительная власть передавалась Державной Думе, состоявшей из 5 человек. Каждый год из нее должен был выбывать один человек и один избираться на его место. Пост президента занимал тот, кто находился в Думе последний год. Столицей России Пестель планировал сделать Нижний Новгород, находившийся в центре государства, на важных торговых путях, а также в память подвига Минина и Пожарского. Город следовало переименовать во Владимир, «в память великого мужа, введшего Россию в христианский закон», а уже существующий Владимир назвать «Клязминым» (по реке Клязьме, протекающей через город). Крепостное право отменялось, ликвидировались сословия. К освобожденным крестьянам переходила половина всего земельного фонда, другая оставалась в собственности помещиков.
В сентябре 1825 г. к Южному обществу присоединилось «Общество соединенных славян», созданное еще в 1823 г. в Новоград-Волынске. Оно насчитывало 50 членов, из которых наиболее заметными фигурами были братья Петр и Андрей Борисовы и И.И. Горбачевский. В 1824 г. Пестель приехал в Петербург, чтобы согласовать с руководителями «Северного общества» программу действий. Выполнить эту задачу ему не удалось, единственным успехом Пестеля стала договоренность о совместном вооруженном выступлении, ориентировочно летом 1826 г.
Непредвиденное стечение обстоятельств вынудило заговорщиков выступить ранее задуманного срока.
19 ноября 1825 г. в Таганроге умер император Александр I. Новым императором должен был стать его младший брат, великий князь Константин Павлович. Но он еще при жизни Александра I отрекся от прав на престол из-за неравного брака с полячкой Жанеттой (Иоанной) Грудзинской. Отречение произошло в пользу другого брата – великого князя Николая Павловича. Однако огласки это решение не получило. Поэтому после кончины Александра I по настоянию военного губернатора Петербурга графа Милорадовича и в Москве, и в Петербурге прошла присяга на верность Константину.
Новая присяга (переприсяга), уже на верность Николаю I, была назначена на 14 декабря 1825 г. и вызвала много недоумений в народе, который только что присягнул Константину Павловичу. Этим правительственным кризисом и решили воспользоваться заговорщики. Они были хорошо информированы о том, что происходило при дворе и в правительстве: один из них (С.Г. Краснокутский) служил обер-прокурором 1 отделения 3 департамента Сената, другой (А.И. Якубович) дружил с петербургским генерал-губернатором М.А. Милорадовичем, а Г.С. Батеньков входил в близкий круг ставшего членом Государственного Совета М.М. Сперанского.
Заговорщики планировали вывести войска к Сенату и, не дав сенаторам произвести переприсягу, заставить их и членов Государственного Совета подписать подготовленный ими «Манифест к русскому народу». В нем провозглашались:
– отмена крепостного права;
– отмена рекрутской повинности;
– упразднение самодержавия;
– дарование политической свободы;
– созыв Учредительного собрания для определения формы государственного правления и утверждения Конституции;
– создание на срок до созыва Учредительного собрания Временного правительства, в состав которого планировалось включить авторитетных в либеральных кругах государственных деятелей – М.М. Сперанского, Н.С. Мордвинова, А.П. Ермолова, П.Д. Киселева.
Одновременно с установлением контроля над Сенатом другой отряд во главе с А.И. Якубовичем должен был захватить Зимний дворец и арестовать царскую семью, а отряд полковника А.М. Булатова – овладеть Петропавловской крепостью.
Диктатором (руководителем) восстания был избран Сергей Петрович Трубецкой. Это сразу же привело к расколу в рядах заговорщиков. Якубович и Булатов отказались выполнять распоряжения Трубецкого, и план мятежа оказался под угрозой срыва.
В восстании приняли участие:
– часть солдат Лейб-гвардии Московского полка (670 человек)
– Гвардейский морской экипаж (1100 человек)
– Лейб-гвардии Гренадерский полк (1250 человек)
Но пока офицеры-участники заговора уговаривали солдат выступить, сенаторы успели присягнуть Николаю I и благополучно разойтись. К тому же прибывшие на Сенатскую площадь восставшие полки оказались без руководства. Диктатор Трубецкой на площадь не явился и начальства не принял.
Оставшиеся верными правительству войска (12 тыс. человек, 36 орудий) окружили каре восставших. Поначалу их пытались уговаривать, но после убийства отставным поручиком П.Г. Каховским генерала Михаила Андреевича Милорадовича начались атаки правительственных войск. Однако нападение конницы было отбито, и тогда, после наступления сумерек (в 5-м часу вечера), Николай I приказал открыть по восставшим артиллерийский огонь. Было сделано 7 выстрелов – один предупредительный над головами и 6 картечью в упор. Погибло 80 человек, 60 ранили, остальные бежали и были пленены правительственными войсками.
Неудачей закончилось и организованное «Южным обществом» восстание расквартированного в Киевской губернии Черниговского полка. Началось оно 29 декабря 1825 г. К этому времени по доносу капитана Майбороды уже были арестованы руководители «Южного общества» П.И. Пестель и А.П. Юшневский. Знали заговорщики и о подавлении восстания в Петербурге. Тем не менее, целую неделю 8 офицеров и 970 солдат Черниговского полка двигались по Украине, ожидая помощи от других полков, но так ее и не дождались. Все ненадежные части были отведены, вокруг восставших стягивалось плотное кольцо верных правительству полков. Операцию по подавлению мятежа возглавил великий князь Константин Павлович. Дойдя до Белой Церкви и не найдя там сторонников, командовавший полком С.И. Муравьев-Апостол повернул на Житомир. 3 января 1826 г. у села Устимовка Черниговский полк был атакован правительственными войсками и рассеян картечными выстрелами.
К следствию по делу декабристов было привлечено 579 человек, виновными признали 289, но под суд отдали 120 обвиняемых (Н.И. Тургенев обвинялся заочно). Для рассмотрения их вины был создан «Верховный уголовный суд для суждения злоумышленников, открывшихся 14 декабря 1825 г.». Обвиняемые по степени тяжести содеянного были разделены на 11 разрядов. Пятерых, по мнению судей, наиболее виновных, поставили «вне разрядов», приговорив к четвертованию. 31 декабрист был осужден на смертную казнь через отсечение головы. Прочих приговорили к каторжным работам и другим видам наказания (ссылке на поселение, лишению чинов, разжалованию в солдаты). Своим указом от 10 июля 1826 г. император Николай I смягчил приговор осужденным по всем разрядам. Так, 31 приговоренному к отсечению головы казнь была заменена каторжными работами. Лишь осужденным на четвертование император подтвердил казнь, но менее мучительную, через повешение.
13 июля 1826 г. в Петропавловской крепости были казнены 5 декабристов, поставленные судом «вне разрядов»:
– Кондратий Федорович Рылеев;
– Павел Иванович Пестель;
– Сергей Иванович Муравьев-Апостол;
– Михаил Петрович Бестужев-Рюмин;
– Петр Григорьевич Каховский.
Во время казни три из 5 повешенных – Рылеев, Муравьев-Апостол и Каховский – сорвались с виселицы, их повесили вторично.
Тела казненных тайно похоронили на острове Голодай.
Сосланным в Сибирь участникам восстания пришлось провести там почти 30 лет. Только в 1856 г. Александр II амнистировал декабристов. Из ссылки вернулось 40 оставшихся к тому времени в живых членов Северного и Южного обществ. В политической жизни участия они не принимали, но для всех последующих поколений российских революционеров декабристы стали примером и образцом жертвенности и героизма.
В XIX в. обозначились три оценки (концепции) движения декабристов.
1. Проправительственная. Полностью оправдывала действия властей и осуждала мятеж декабристов. Восходит к высказыванию Н.М. Карамзина: «Я, мирный историограф, алкал пушечного грома, будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятеж». В концентрированном виде эта оценка выражена в книге Модеста Андреевича Корфа «Восшествие на престол императора Николая I». Он изобразил восстание 14 декабря 1825 года как действие «горсти молодых безумцев, не знакомых ни с потребностями империи, ни с духом и истинными нуждами народа». Близкие этому взгляды высказывали другие историки XIX века – Модест Иванович Богданович и Николай Федорович Дубровин.
2. Сочувствующая делу декабристов. Прежде всего – Александр Иванович Герцен (брошюра «Русский заговор 1825 г. и очерк «О развитии революционных идей в России»). Герцен прославил декабристов как «рыцарей с головы до ног, кованных из чистой стали».
3. Либеральная (Нечкина назвала ее «извращающей суть декабризма»). Согласно этой концепции, декабристы – не революционеры, а мирные реформисты, сторонники либеральных ценностей, действовавшие в духе начинаний первых лет царствования Александра I (Н.И. Тургенев, А.Н. Пыпин). Самым ярким представителем этого направления являлся Василий Осипович Ключевский, написавший, что «декабристы – историческая случайность, обросшая литературой». С его точки зрения, 14 декабря – это «умная ненужность». (Статья «Евгений Онегин и его предки».)
Промежуточную позицию между 2-й и 3-й концепциями занимал В.И. Семевский, автор книги «Политические и общественные идеи декабристов» (1909).
В советское время доминировал ленинский взгляд на декабристов, как на революционное движение, предшествующее народничеству и большевизму. Уделялось большое значение работе с архивными источниками. Следует отметить книги М.В. Нечкиной («Движение декабристов» М., 1955. Т. 1–2), Н.М. Дружинина («Революционное движение в России 19 в.».), Федорова В.А. («Своей судьбой гордимся мы…» Следствие и суд над декабристами». М., 1988). Особняком стоит работа Я.А. Гордина («Мятеж реформаторов. 14 декабря 1825. Л., 1989), считавшего, что изначально многие будущие участники восстания являлись приверженцами не революционных, а либеральных идей.
На рубеже XX–XXI вв. снова появились исследования, критически оценивающие роль и значение декабристов. Как пример можно привести высказывания Б.Н. Тарасова, подготовившего сборник документов «Николай I» (М., 2000). Во вступительной статье он признает, что в основе действий мятежников лежали благородные побуждения – уничтожить «разные несправедливости и угнетения». Но этой цели декабристы собирались добиться, перенеся на российскую почву европейские республиканские учреждения и социальные формы. При том не учитывались национальные традиции, русские духовные ценности и уклад жизни. Это, считает Тарасов, могло привести к национальной катастрофе. Впервые за долгие годы он опубликовал и негативные факты, связанные с именами видных декабристов: например, предложение А.И. Якубовича в начале восстания отворить кабаки для черни, взбунтовать солдат и мужиков, напоить их и направить на зимний дворец и богатые кварталы Санкт-Петербурга. В случае неудачи Якубович предлагал сжечь столицу и идти на соединение с Южным обществом. Также Тарасовым критикуется предложение Пестеля ввести 10-летнюю диктатуру, отвлечь народ завоевательными войнами и завести 113 тысяч жандармов (в 30 раз больше, чем при самодержавии Николая 1).
Из сказанного очевидно, что проблема декабризма в российской историографии еще изучена не полностью.
§ 5. Основные направления внутренней и внешней политики Российской империи в 1825–1856 гг
Крюгер Ф.
Портрет императора Николая I
Тридцатилетнее правление Николая I (1825–1855) историки называют «апогеем самодержавия». Это точное определение соответствует действительности. Новый император стремился к жесткой политической централизации власти и регламентации жизни общества. Преуспев в этом, он, к сожалению, приостановил поступательное развитие общества, сделав его уязвимым для вызовов времени.
Сильной стороной характера Николая Павловича была самодисциплина. Он искренне считал свое высокое положение не счастливым даром, а тяжкой обязанностью, которую должен нести для блага всей империи. Император лично участвовал в допросах арестованных декабристов и пришел к убеждению, что в стране действительно накопилось слишком много недостатков. В Манифесте по случаю своей коронации Николай I объявил о намерении упорядочить внутреннее состояние государства. Однако, обращаясь к подданным, он призвал их не совершать опрометчивые шаги, а довериться правительству, которое приложит все усилия, чтобы установить в обществе стабильность и порядок.
Вскоре начались структурные изменения в системе государственных учреждений. Значение Государственного Совета и министерств снизилось. Многие их функции перешли к Собственной его императорского величества Канцелярии. Она состояла из 6 отделений, начальники которых были ответственны только перед императором.
• I отделение – Отделение по высочайшим прошениям – готовило бумаги на доклад государю и контролировало исполнение его повелений и резолюций. Также оно ведало организацией гражданской службы и чинопроизводством. Управляли этим отделением: до 1832 г. – Н.Н. Муравьев, в 1832–1865 гг. – А.С. Танеев и др.
• II отделение – Кодификационное отделение – было создано в 1826 г. для разбора и упорядочения российского законодательства. Формально возглавлял это отделение известный юрист М.А. Балугьянский, но всеми делами руководил М.М. Сперанский.
• III отделение – Отделение высшей полиции – было создано как орган политического сыска в 1826 г. Главным начальником его стал А.Х. Бенкендорф, которому подчинялся и Корпус жандармов – исполнительный орган III отделения, образованный в 1827 г. Общая численность корпуса была невелика. В 1850 г. в его составе насчитывалось 210 офицеров и 5000 нижних чинов. Штат III отделения был еще меньше: в 1826 г. – 16 чиновников, в 1856 – 31.
• IV отделение – Управление учреждений императрицы Марии – ведало благотворительными учреждениями и женскими учебными заведениями. Этому отделению были подчинены и некоторые специальные учебные заведения, например, Царскосельский лицей. Во главе ведомства стояли статс-секретари Г.И. Вилламов (1828–1842), затем А.Л. Гофман и др.
• V отделение (временное) – Отделение управления государственной деревней – ведало подготовкой реформы государственных (казенных) крестьян. Было создано в 1835 г., а уже через два года, в 1837 г., преобразовано в Министерство государственных имуществ. Возглавлял отделение, а затем министерство граф П.Д. Киселев.
• VI отделение (временное) было создано для разработки административной реформы на Кавказе (в 1842 г.)[44]
Для подготовки различных законопроектов вошло в практику создание специальных «секретных» и «высших» комитетов.
Наиболее успешными стали кодификационные мероприятия II отделения. Под руководством М.М. Сперанского было подготовлено издание «Полного собрания законов Российской империи» в 45 томах. В него вошло более 30 тысяч законодательных актов с 1649 г. (Соборное уложение царя Алексея Михайловича) по 3 декабря 1825 г., расположенных в хронологическом порядке. Часть установлений – сохранившие юридическую силу – была выделена и опубликована в отдельном «Своде законов Российской империи» в 15 томах. «Свод» открывался Законом об основах государственного строя Российской империи. Его первая статья провозглашала «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает».
Предметом особых забот Николая I и его министров стали печать и образование. Целям идеологической борьбы со свободомыслием служила сформулированная 19 ноября 1833 г. министром народного просвещения Сергеем Семеновичем Уваровым теория официальной народности (в адресованном императору докладе «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения»), провозгласившая три фундаментальных принципа русской монархической государственности: «Православие, Самодержавие, Народность» (триада графа Уварова). Правительство не ограничилось декларацией этих принципов. Теория официальной народности активно пропагандировалась в официальных изданиях и проправительственной литературе, в духе монархического и православного традиционализма строилось преподавание в учебных заведениях. Еще в 1826 г. был издан новый цензурный устав, которому критически настроенные современники дали название «чугунного». Его несколько смягченная редакция 1828 г. все же сохранила жесткий надзор за печатью. Первоначально цензуру осуществляло Министерство народного просвещения, являвшееся идеологическим ведомством, но затем цензурные функции получили и другие государственные учреждения, даже такие специфические, как управление коннозаводства. Однако контроль за печатью настолько запутался, что в 1848 г. правительству пришлось создать особый Цензурный комитет. Реорганизованы были и учебные заведения. В 1828 г. приняли школьный устав, перестроивший среднее и низшее звенья. Основным принципом образовательной деятельности стало обеспечение сословных привилегий и нужд. Дети крестьян могли учиться в одноклассных приходских училищах, дети мещан и ремесленников – в трехклассных уездных училищах, дворянские дети – в семиклассных гимназиях. При Николае I ввели единые программы, учебники, отметки (от 1 до 5), форму одежды. Для упрочения государственных и патриотических начал император поставил целью развивать «отечественное, природное, не чужое, заемное воспитание».
Особое внимание правительство уделило установлению строгого контроля за университетами, которые царь считал рассадником вольнолюбия. Уставом 1835 г. высшая школа была лишена значительной части прав и внутренней самостоятельности. Образовательные учреждения поставили под строгий контроль попечителей учебных округов, которыми, как правило, являлись высшие военные чины, стремившиеся к установлению в подведомственных им заведениях строжайшей дисциплины и субординации. Однако осознание необходимости специалистов с высшим, прежде всего техническим, образованием вынуждало правительство предпринимать шаги по развитию высшей школы. Именно в это время в Петербурге был восстановлен Главный Педагогический институт, открылись Петербургский горный институт, Петербургский технологический институт, Высшее училище правоведения, Строительный, Земледельческий и Межевой институты. Виленский университет в 1831 г. был переведен в Киев и в 1832 г. стал называться Императорским университетом Святого Владимира (с 1833 г.).
Опорой до предела централизованной власти становится бюрократия. Нужды ее удовлетворялись в первую очередь. В 1827 г. был опубликован императорский указ о пенсиях отставным чиновникам. В николаевское время стало труднее выслужить дворянство. В 1845 г. издали закон, в соответствии с которым на военной службе потомственное дворянство приобреталось лишь по достижении старшего офицерского чина, а на гражданской – чина V, а не VIII, как раньше, класса. Ограничение доступа в самое привилегированное сословие Российской империи потребовало создания институтов «потомственных почетных граждан» (крупные предприниматели, профессора и ученые, дети личных дворян) и «почетных граждан» (чиновники, не выслужившие старший чин, выпускники высших учебных заведений). На них распространилась часть дворянских привилегий.
В царствование Николая I стала очевидной необходимость разрешения крестьянского вопроса. Власти понимали архаичность крепостного права. Хорошо известны сказанные в докладе императору слова А.Х. Бенкендорфа: «крепостное состояние есть пороховой погреб под государством». Стремясь упразднить эту угрозу, император один за другим созвал 11 секретных комитетов по крестьянскому вопросу, но не преуспел в задуманном, так как абсолютное большинство помещиков выступало за сохранение существующего порядка вещей. Не принимать во внимание это убеждение дворянства – своей самой прочной опоры – считавшийся неограниченным правителем государь в то время еще не мог. Николай Павлович и сам вполне осознавал это, заявив однажды, что, хотя он и «самодержавный и самовластный, но все-таки такого насилия (изъятия крестьян) над помещиками допустить не решится». В России, как он знал, императоров убивали и за меньшее.
Однако ряд шагов по некоторому ограничению власти помещиков над крестьянами все же был сделан. Успешными оказались действия правительства по улучшению положения государственных крестьян. Создается Министерство государственных имуществ, которое возглавил управляющий V отделением Собственной Е.И.В. канцелярией граф Павел Дмитриевич Киселев. Некогда заподозренный в сношениях с декабристами, он смог завоевать доверие Николая I, назвавшего его своим другом и объявившего ему: «Ты будешь мой начальник штаба по крестьянской части». В результате проведенной по предложению Киселева реформы государственной деревни были увеличены крестьянские наделы, организовано переселение крестьян на свободные земли на окраинах империи, стали внедряться новейшие агротехнические приемы ведения сельского хозяйства, началось строительство школ, лечебниц и ветеринарных пунктов, все натуральные повинности переводились в денежные. Поощрялся посев картофеля, вводилась общественная запашка. Как считают современные исследователи, главная цель реформы Киселева – приблизить положение государственных крестьян к состоянию «свободных» сельских обывателей – была выполнена.
Добившись значительных успехов в деле улучшения жизни государственных крестьян, Киселев начал разрабатывать предложения по облегчению положения крепостных. Его явно воодушевило создание в 1839 г. очередного Секретного комитета, которому императором было указано «наметить такие новые условия, на которых помещики могли бы освобождать своих крестьян». В подготовленном Киселевым докладе для государя он предлагал приступить к постепенной ликвидации крепостного права, ввести точно регламентированные властями отношения между помещиками и крестьянами, обеспечить предоставление крестьянам земли за выполнение ими определенных повинностей перед помещиками. Доклад был одобрен императором, начертавшим на нем: «Читал с особенным вниманием и полным удовольствием. Начала, на коих основан проект, мне кажется, весьма справедливы и основательны».
Однако другими членами Комитета предложения Киселева поддержаны не были. Идею одновременного полного освобождения крестьян волей императора они отвергли, требуя обязательного согласия на это каждого помещика.
Чувствуя отсутствие понимания в среде сановников, Николай I 30 марта 1842 г. на заседании Государственного совета сказал, что хотя крепостное право есть «зло, для всех ощутительное и очевидное», однако «прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным».
Тем не менее, несмотря на изменение в позиции императора, в 1841 г. был принят закон, запрещавший продажу крестьян поодиночке и без земли; в 1843 г. безземельным дворянам было запрещено покупать крестьян, в 1847 г. крестьянам, при продаже помещичьих имений за долги, разрешили выкупаться на волю даже целыми селениями.
Всю первую половину XIX в. императоры Александр I и Николай I продолжали активную политику на Балканах и Кавказе. К этому времени выявилась слабость южных соседей России – Турции и Ирана (Персии), которым принадлежали районы, жизненно важные для русских интересов – западное и южное побережье Черного моря и прикаспийские области, Кавказ и Закавказье. Особенно важным представлялся вопрос о статусе Черноморских проливов – Босфор и Дарданеллы оставались закрытыми для русских судов.
Добиться изменения ситуации на юге в свою пользу Россия, как и раньше, могла только вооруженным путем. Две войны начала века не изменили положения дел, хотя границы и были исправлены в пользу нашей страны. По итогам русско-турецкой войны 1806–1812 гг. Россия получила Бессарабию и город Сухум-Кале на Кавказе. В ходе русско-иранской войны 1804–1813 гг. к Российской империи отошли северная часть Азербайджана и приморская часть Дагестана. Ситуация стала меняться лишь после начала Греческого восстания 1821 г. Россия и другие европейские страны поддержали борьбу греков. После отказа Турции предоставить Греции автономию они направили в Восточное Средиземноморье свои корабли. 8 (20) октября 1827 г. русская, английская и французская эскадры уничтожили турецко-египетский флот в Наваринской бухте. После этого русско-турецкие отношения обострились, началась русско-турецкая война 1828—1829 гг.
25 апреля 1828 г. Молдавская армия П.Х. Витгенштейна, перейдя границу, заняла дунайские княжества Молдавию, Валахию и Добруджу и развернула наступление на территории Болгарии. 29 сентября 1829 г. русские войска заняли г. Варна. На Кавказе корпус Ивана Федоровича Паскевича овладел крепостями Карс, Ардаган, Ахалцих, Поти и Баязет.
В 1829 г. русскую армию на Балканах возглавил И.И. Дибич. Он разбил при Кулевче 40-тысячную армию турок, овладел крепостью Силистрия и двинулся на Балканы. 8 августа без боя русские войска заняли г. Адрианополь. Путь к Стамбулу был открыт, и турецкое правительство охватила паника. На Кавказе Паскевич взял Эрзерум.
2 сентября 1829 г. между Турцией и Россией был заключен Адрианопольский договор, по которому России отошло устье Дуная, Кавказское побережье Черного моря, Ахалцихский пашалык. Проливы Босфор и Дарданеллы объявлялись открытыми для российских судов в мирное время. Греция получила независимость, Молдавия и Валахия – автономию.
В эти же годы шла русско-персидская война 1826—1828 гг. Не смирившись с потерей кавказских провинций Персии, летом 1826 г. персидская армия Аббас-Мирзы (60 тысяч человек, 34 орудия) без объявления войны перешла русскую границу и вторглась на территорию Талышского и Карабахского ханств. В июле 1826 г. противник осадил крепость Шуша, гарнизон которой в течении 48 дней героически оборонялся от персидских войск, что позволило русскому командованию подтянуть войска. 3 сентября 1826 г. в Шамхорском сражении отряд генерала В.Д. Мадатова (4300 русских солдат, 2 тыс. местных ополченцев, 12 орудий) атаковал и разбил занявший сел. Шамхор авангард персидских войск (10 тысяч человек, 4 орудия, 20 фальконетов). После этого поражения противник вынужден был снять осаду крепости Шуша и отступить. 13 сентября 1826 г. персидская армия Аббас-Мирзы (35 тысяч человек, 25 орудий, 50 фальконетов) была разгромлена под Елизаветполем войсками генерала И.Ф. Паскевича (8500 человек, 24 орудия). Развивая этот успех, русские отряды перешли персидскую границу и овладели гг. Нахичевань, Аббасабад, Меренд, Тебриз, Урмия, Ардебиль. 1 октября 1827 г. войска Паскевича штурмом взяли крепость Эривань.
В результате начавшихся между представителями России и Персии переговоров 10 февраля 1828 г. был заключен Туркманчайский мирный договор, по которому к России отошли Эриванское и Нахичеванское ханства.
В 30-х гг. XIX в. произошло потепление отношений между Россией и Турцией. Николай I оказал султану Махмуду II военную помощь против восставшего египетского паши Мухаммеда-Али. 26 июля 1833 г. турецкое правительство заключило с Россией Ункяр-Искелесийский договор об оборонительном союзе. Согласно статьям этого соглашения, Россия получила исключительное право проводить свои корабли через Черноморские проливы, закрывавшиеся для военных кораблей всех других стран.
На Кавказе христианские народы были избавлены от угрозы уничтожения их турецкими и персидскими завоевателями. Однако русскому правительству никак не удавалось смирить мусульманские горские народы. Боевые действия в этом регионе приобрели ожесточенный характер.
Начало XIX века было ознаменовано утверждением России на Северном Кавказе и присоединением к Империи Грузии, Абхазии, Восточной Армении и части азербайджанских ханств, что подтвердили условия Гюлистанского (1813) и Туркманчайского (1828) договоров с Персией, а также Адрианопольского (1829) договора с Турцией.
Тем не менее, ситуацию на Кавказе серьезно осложняло враждебное отношение к России со стороны горских мусульманских народов Дагестана, Чечни и Адыгеи, отряды которых постоянными набегами тревожили приграничные русские территории, особенно области Кубанского и Терекского казачьих войск.
29 июня 1816 г. командиром Отдельного Грузинского (Кавказского) корпуса был назначен Алексей Петрович Ермолов, прославленный русский военачальник, герой войны 1812 г. По утвержденному Александром I плану, он в 1817 г. начал перемещение укрепленной пограничной линии с. р. Терек на р. Сунжа, стремясь блокировать противника в горах и ущельях Большого Кавказского хребта. Разрушая аулы и прорубая в лесах Чечни просеки, ермоловские войска в 1819–1821 гг. нанесли противнику ряд тяжелых поражений. Началось насильственное переселение горцев на плоскость (равнину) под надзор расквартированных там русских гарнизонов.
Во время русско-иранской войны 1826–1828 гг. Ермолова сменил генерал Иван Федорович Паскевич, в отличие от предшественника пользовавшийся доверием нового императора Николая I. К тому же он стал наместником царя на Кавказе. Паскевич отказался от претворявшегося уже в жизнь плана, ограничившись проведением карательных экспедиций в горные районы. Тем временем ситуация там коренным образом изменилась. В конце 1820-х гг. среди мусульманских народов Кавказа начал распространяться мюридизм, одно из воинственных направлений в исламе, последователи которого требовали газавата – священной войны с «неправоверными», а также беспрекословного и фанатичного подчинения воинов-мюридов своим наставникам «мюршидам». Сторонники мюридизма отвергали адат, обычное право кавказских горцев. Они стремились заменить его шариатом, сводом теологических и правовых предписаний, обязательных для всех мусульман.
Учение и призывы духовных отцов мюридизма Саида Арканского и Мухаммеда Ярагского вызвали открытое неприятие его основ со стороны аварских ханов и шамхалов Тарковских, опасавшихся за свою светскую власть. В мае 1830 г. войско Гази-Мухаммеда, провозглашенного Мухаммедом Ярагским имамом Дагестана и Чечни, осадило Хунзах, столицу Аварии. Защиту своей резиденции возглавила ханша Паху-Бике, с помощью русского отряда сумевшая отстоять Хунзах.
Отступив и пополнив свое войско, Гази-Мухаммед в августе-ноябре 1831 г. совершил набеги на Дербент, Тарки, Владикавказ, Назрань и Кизляр. С большим трудом мюриды были оттеснены обратно в Дагестан. Но их активность вынудила русские власти принять ответные меры. В октябре 1832 г. отряд генерала Г.В. Розена окружил Гази-Мухаммеда в его родном ауле Гимры. Во время прорыва из окружения первый имам Дагестана и Чечни был убит. Его преемником стал Гамзат-бек. Облагодетельствованный и воспитанный семьей аварских ханов, он во время второй осады Хунзаха вызвал для переговоров ханов-наследников Умма-хана и Нуцал-хана и, изменнически захватив их, казнил. После капитуляции Хунзаха были истреблены все остальные члены ханского рода во главе с правительницей Паху-Бике. Результатом этой кровавой расправы стала гибель и самого имама. 19 сентября 1834 г. он был убит молочными братьями аварских ханов Османом и Хаджи-Муратом, отомстившими за смерть ханской семьи.
Третьим и самым прославленным имамом Дагестана и Чечни стал Шамиль. Сосредоточив в своих руках всю власть над мусульманами Кавказских гор, он создал теократическое государство имамат, столицей которого стал аул Ахульго. В 1839 г. он был взят русскими войсками генерала П.Х. Граббе, но война в горах не прекратилась, а стала еще ожесточеннее. Решительный перелом в ходе военных действий произошел уже после Крымской войны, в правление императора Александра II. 25 августа 1864 г. Шамиль был пленен в высокогорном ауле Гуниб, а в 1864 г. войска генерала Евдокимова подавили последние очаги сопротивления горцев на Западном Кавказе.
С конца XVIII в. обострились отношения России и Польши. Причиной стали территориальные претензии сторон друг к другу и воспоминания о взаимных обидах. При первой же возможности поляки готовы были выступить против России с оружием в руках. Об этом свидетельствовал и опыт Наполеоновских войн. 100 тысяч поляков участвовали в походе 1812 г. на Москву и большей частью сложили головы на полях сражений.
После победы над Наполеоном Александр I проявил потрясшую всю Россию милость к полякам и не только не покарал их за помощь французам, но, наоборот, провозгласил создание Польского конгрессового королевства, объявив себя польским королем. Польше дарована была конституция, по которой господствующей религией становился католицизм. Все должности в королевстве могли занимать лишь поляки. Важнейшие дела рассматривал сейм, шляхетский парламент, созываемый один раз в 2 года на 30 дней. Он состоял из двух палат – Сената и Посольской избы.
Первым наместником Польши был назначен генерал Александр Зайончек, выслуживший свой чин в рядах наполеоновской армии. Главнокомандующим вооруженными силами Польского королевства стал тогда еще наследник российского престола, великий князь Константин Павлович. Он перевооружил и обучил польскую армию, превратив ее в серьезную боевую силу.
Но поляки не довольствовались полученными милостями и упорно требовали вернуть в состав их королевства Литву, Западную Белоруссию и Западную Украину. В этот период антирусская пропаганда приобрела в Польше небывалый размах. Выразителем ее стал известный поэт Адам Мицкевич. Его произведения «Конрад Валленрод» и «Польская мать» были пронизаны ненавистью к России и всему русскому. Неудивительно, что одно за другим стали создаваться тайные антирусские организации. Самой значительной являлось «Национальное патриотическое общество», сплотившее наиболее радикальные общественные силы.
Вступив в 1825 г. на престол, Николай I обещал полякам сохранить их автономию и соблюдать конституционную хартию. Переменилось только одно. В 1826 г. умер генерал Зайончек, и великий князь Константин Павлович стал наместником Польши, сохранив должность главнокомандующего.
Эти годы были временем небывалого расцвета Польши. Впервые после многих лет войн, рокошей и смут страна жила спокойно. Население страны выросло с 2 715 000 человек до 4 млн человек, Варшавы – с 80 тыс. до 150 тыс. человек. Государственные доходы увеличились с 12 млн до 40 млн марок. Но экономическое благополучие уже не удовлетворяло радикальные круги польского общества. Восстание против русского «гнета» готовилось, но его ускорило известие о «трех славных днях в Париже» (т. е. Июльской революции 1830 г. во Франции) и распространении революционного пожара на другие страны Европы. Непосредственным поводом к нему стал слух о намеченной отправке русских и польских войск на подавление революции в Бельгии.
Революционный взрыв произошел 17 ноября 1830 г.
Польский офицер П. Высоцкий проник в Варшавскую школу подпрапорщиков и, бросив клич: «Братья! Час свободы пробил!», взбунтовал будущих офицеров. К ним присоединились заговорщики, двинувшиеся к Бельведерскому дворцу – резиденции наместника. Константин Павлович успел бежать. Восставшие овладели Варшавой, а затем сильнейшими польскими крепостями Замостье и Модлин. Вскоре Константин Павлович умер от холеры в Витебске. Войсками, двинувшимися против восставших поляков, поначалу командовал генерал-фельдмаршал И.И. Дибич-Забалканский, но 13 февраля 1831 г. в сражении при Грохове русская армия потерпела поражение. После этого восстание распространилось на Литву, Подолию и Волынь. Военные действия продолжались с переменным успехом, но в битве при Остроленке 14 мая 1831 г. польские войска были разбиты. Это ознаменовало собой перелом в ходе военных действий. Однако руководил ими уже новый командующий. 29 мая 1831 г. Иван Иванович Дибич умер от холеры. Его преемником стал генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич, которому удалось разгромить польские войска. 26 августа 1831 г. Варшава пала, после чего Польское конгрессовое королевство было упразднено. Находившиеся в составе Российской империи польские земли составили «Царство Польское», ставшее «неотъемлемой частью» Российской империи, без конституции, замененной «Органическим статутом», без министерств, сейма и армии. Управление страной возлагалось на Административный совет, который возглавлял наместник, назначаемый российским императором. Вместо прежних воеводств Польша была разделена на 5 губерний. Наместником стал Иван Федорович Паскевич, получивший титул князя Варшавского. Считая его своим лучшим военачальником, Николай I в 1849 году именно Паскевичу доверил подавление революции в Венгрии, угрожавшей целостности Австрийской империи. Он успешно справился, но эта интервенция привела к нарастанию антирусских настроений в Европе.
Восстание декабристов и сравнительно быстрый его разгром дали основание Николаю I считать, что самодержавный строй в России достаточно прочен. С точки зрения императора, страна нуждалась лишь в надежной защите от проникающих из-за границ нигилистических идей. Показательным является его известное высказывание: «Революция на пороге /России/, но клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни, пока … я буду императором».
Николай Павлович правильно определил источник главной опасности и попытался устранить его, но добился только временного успокоения общества, так как не мог полностью изолировать Россию от Европы. Вопреки всем усилиям властей, в страну проникали не только либеральные идеи, но и идеи революционного переустройства общества.
Среди первых антиправительственных кружков этого времени наибольшую известность получил кружок отставного чиновника Н.П. Сунгурова, образовавшийся в Москве на рубеже 20—30-х гг. XIX в. Сунгуров сообщил по секрету друзьям, студентам Московского университета, что организация декабристов разгромлена не полностью и теперь возрождается. Целью ее, как и прежде, является установление в России конституционного строя. Сунгуровцы собирались повторить вооруженное выступление, но, учитывая две главные ошибки декабристов, хотели привлечь к восстанию народ и захватить артиллерию. Печальную известность Сунгуров заслужил тем, что выдал полиции тайную офицерскую организацию польских революционеров, отказавшихся подчиниться ему. Но это погубило и его общество, которое было раскрыто в ходе начавшегося следствия (1831).
В отличие от сунгуровской организации, философский и литературный кружок Н.В. Станкевича возник на иной идейной основе. Это общество не было революционным в полном смысле этого слова, так как в него входили и будущие видные русские революционеры (М.А. Бакунин, В.Г. Белинский), и известные впоследствии либералы (Т.Н. Грановский, К.С. Аксаков). Время существования кружка – 1831–1839 гг. Его участники изучали философию И. Фихте, которая увлекла их идеей свободы, стремлением к ликвидации сословных привилегий и обоснованием права народа на революцию. Позднее М.А. Бакунин и другие члены кружка подпали под влияние Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и отчасти И. Канта. Члены общества полагали, что распространение просвещения должно неизбежно вызвать изменение «быта общественного».
Особенностью российского либерализма тех лет стало резкое размежевание этого общественного движения на два направления – славянофилов и западников.
В 1840-х гг. в России возникло общественное движение славянофилов, представители которого отстаивали идею национальной самобытности нашего Отечества. Основателями этого движения были А.С. Хомяков и И.В. Киреевский. К ним присоединились П.В. Киреевский, К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин, А.И. Кошелев, Д.А. Валуев, В.А. Панов, Ф.В. Чижов, А.Н. Попов. Считается, что организационно славянофильское движение возникло после обсуждения в кружке единомышленников статьи А.С. Хомякова «О старом и новом». Она стала своеобразным манифестом славянофилов. В поддержку содержавшихся в этой работе программных тезисов И.В. Киреевский опубликовал свою статью «В ответ А.С. Хомякову».
Славянофилы утверждали, что успешное развитие страны возможно лишь по пути, отличному от европейского. Русский человек, как они полагали, не был заражен индивидуализмом и стяжательством. В будущем России предстояло воплотить в жизнь идеал общества, основанного на солидарности и христианском братстве. Для достижения этого идеала необходимо было восстановить на основе православия социальное и культурное единство русского народа, нарушенное реформами Петра I, и вернуть Россию на путь ее самобытного развития. Славянофилы призывали интеллигенцию к сближению с народом, изучению его языка и культуры. Они осуждали Петра I не за техническую модернизацию страны, а за разрушение традиционных институтов власти, направленных на установление единения царя и народа. В практической сфере, как считали славянофилы, следует всемерно развивать промышленность, торговлю, строить железные дороги, пароходы, применять машины, открывать банки и т. п.
Несколько раз в неделю славянофилы собирались в московских салонах и спорили друг с другом и западниками. Постепенно они стали переходить к широкой пропаганде своих идей в обществе. Их статьи начали появляться в журнале «Москвитянин», который редактировал М.П. Погодин, профессор истории Московского университета. Вожди славянофилов попытались выпустить и собственный ежегодник «Московский сборник», однако после появления первого номера это издание было запрещено цензурой, посчитавшей его направление антиправительственным. Только в 1856 г. стал выходить славянофильский журнал «Русская беседа», который редактировал А.И. Кошелев.
Идеи славянофилов разделяли многие видные представители русской культуры – филолог В.И. Даль, драматург А.Н. Островский, поэты А.А. Григорьев, Ф.И. Тютчев и др.
В те же 1840-е гг. в России возникло антагонистическое славянофильству движение «западников», направленное на противодействие усиливающемуся славянофильскому движению. Западники рассматривали Россию как часть европейской цивилизации и стремились приобщить русское общество к западной культуре.
Кружок первых западников сложился в 1840 г. вокруг профессора истории Московского университета Т.Н. Грановского. В кружок вошли А.И. Герцен, В.Г. Белинский, К.Д. Кавелин, В.П. Боткин, Е.Ф. Корш, М.А. Бакунин, М.Н. Катков, М.С. Щепкин, Н.Ф. Павлов. Всех их первоначально объединило увлечение системой немецкого философа Гегеля, которую рассматривали как высшее достижение интеллектуального развития Европы. Поэтому исторические и социально-философские теории западников построены на основе гегелевской системы. Грановский и его единомышленники решительно отвергли идею особого пути развития России, которую отстаивали славянофилы. Историк Соловьев и юрист Кавелин считали, что главную роль в отечественной истории играло государство, что пути развития России и Западной Европы мало отличаются друг от друга, однако неблагоприятные для России факторы (суровая природа, огромная территория, отсутствие выхода к морям) привели ее к отставанию в экономическом развитии.
По мнению западников, вплоть до начала XVIII в. Россия находилась в стороне от процесса всемирно-исторического развития. Вступление ее в этот процесс связывали с реформами Петра I. Тогда Россия начала знакомиться с достижениями европейской цивилизации, однако продолжала отставать от Запада. Чтобы преодолеть отставание, необходимо было заниматься просвещением и провести реформы. Грановский и другие члены кружка являлись сторонниками отмены крепостного права, введения гражданских свобод (прежде всего свободы слова) и конституционной монархии. Западники публиковали свои статьи в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Русский вестник».
В середине 40-х гг. XIX в. внутри западнического движения обнаружились серьезные противоречия. А.И. Герцен начал увлекаться утопическим социализмом и революционными идеями. В.Г. Белинский также стал проповедовать социалистические идеи. Разногласия внутри кружка привели к тяжелому кризису и расколу внутри него. С конца 40-х гг. деятельность кружка начала затухать, а после смерти Грановского в 1855 г. он распался.
Деятельность сообщества западников положила начало развитию в России либерализма, ориентированного на европейские идеалы и ценности, отстаивающего необходимость проведения либерально-буржуазных преобразований по английскому или французскому образцу.
Революционный характер имели кружки М.В. Буташевича-Петрашевского и А.И. Герцена. Члены этих организаций стали первыми русскими социалистами, сторонниками идей французских мыслителей Ш. Фурье, К. Сен-Симона, Э. Кабэ. По пятницам на квартире чиновника Министерства иностранных дел Михаила Васильевича Петрашевского собирались многие видные деятели русской культуры и творческая молодежь (Ф.М. Достоевский, А.Н. Плещеев, А.Н. Майков, М.Е. Салтыков-Щедрин), сюда были вхожи Н.Г. Чернышевский, Л.Н. Толстой, М.И. Глинка и др. Совместными усилиями подготовили «Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка», в котором пропагандировалась философия утопического социализма. В апреле 1849 г. этот «заговор умов» был раскрыт стараниями правительственного агента Петра Дмитриевича Антонелли. К следствию привлекли 123 человек, 21 обвиняемого приговорили к расстрелу, в последнюю минуту замененному ссылкой в каторжные работы. Остальных петрашевцев направили в арестантские роты.
Герцену, также побывавшему в ссылке, в 1847 г. удалось уехать за границу. В Париже он стал очевидцем революции 1847 г., которая произвела на него удручающее впечатление. Герцен увидел, что на смену отжившей монархии приходит власть алчных буржуа, ради прибыли безжалостно эксплуатировавших трудовой класс. С той поры идеалом для него стала русская крестьянская община – исторически сложившаяся форма коллективной организации труда и жизни. В общине Герцен увидел зародыш будущего русского социализма. В августе 1852 г. он переехал в Лондон, где начал выпускать свои знаменитые бесцензурные издания – альманах «Полярная звезда» и газету «Колокол».
Особое место в общественной жизни России той поры занял Петр Яковлевич Чаадаев. Родился он в 1794 г. Учился в Московском университете, во время войны 1812 г. поступил на военную службу, участвовал в сражениях при Бородино, Тарутине, Малоярославце, заграничных походах русской армии. В 1821 г., став флигель-адъютантом царя, неожиданно для всех подал в отставку. Входил в состав «Северного общества», но с 1823 г. в его делах не участвовал, путешествуя по Европе в 1823–1826 гг. Во время странствий увлекся религиозной философией, после чего поселился в Москве и на досуге стал писать историософские сочинения, знакомя с ними своих друзей. В 1836 г. издатель журнала «Телескоп» Н.И. Надеждин попросил для публикации одно из этих сочинений, «Письма о философии истории», законченое еще в 1829 г. Уже в октябре этого года в 15-й книге журнала оно было опубликовано под названием «Философические письма к г-же ***. Письмо первое». Под таким названием это произведение и вошло в историю русской общественной мысли. Публикация имела огромный общественный резонанс. После поражения декабристов когда-то дружный с будущими заговорщиками Чаадаев стал считать, что революция вообще пагубна для России и ее может спасти сближение с Западом, но лишь с католическим Западом. Во всех бедах Отечества он винил «растленную» Византию и «схизму» (т. е. православие), подчеркивая, что по этой причине русские «ничего не дали миру, ничему не научили его». Особенно возмущала следующая характеристика, данная Чаадаевым России: «…тусклое и мрачное существование, лишенное силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании… Мы живем одним настоящим, в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя». В то же время идеальное и желаемое Чаадаевым Царство Божье – это метафорическое определение справедливого общества, которое, как он полагал, уже зародилось на Западе.
Возмущенный дерзкой выходкой Чаадаева, Николай I приказал закрыть «Телескоп», его издатель был сослан в Усть-Сысольск, а автор «Философических писем» объявлен сумасшедшим и помещен под строгий медико-политический надзор в своем московском особняке.
Впрочем, возмущен был не только император. Идеи Чаадаева, высказанное им восхищение католицизмом вызвали протест у абсолютного большинства россиян. Пространным письмом ответил на его сомнительные сентенции А.С. Пушкин, который заявил: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы – разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие – печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, – как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? и (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал».
Поэт-гусар Денис Давыдов в 1836 г. в стихотворении «Современная песня» назвал Петра Яковлевича «маленьким аббатиком», который «в гостиных бить привык в маленький набатик». Еще один поэт Николай Языков в 1844 г. написал стихотворение, так и названное – «К Чаадаеву»:
Вполне чужда тебе Россия,
Твоя родимая страна!
Её предания святыя
Ты ненавидишь все сполна.
Ты их отрёкся малодушно,
Ты лобызаешь туфлю пап, —
Почтенных предков сын ослушной,
Всего чужого гордый раб!
Своё ты всё презрел и выдал,
Но ты ещё не сокрушён;
Но ты стоишь, плешивый идол
Строптивых душ и слабых жён!
Ты цел ещё: тебе доныне
Венки плетёт большой наш свет,
Твоей презрительной гордыне
У нас находишь ты привет.
Как не смешно, как не обидно,
Не страшно нам тебя ласкать,
Когда изволишь ты бесстыдно
Свои хуленья изрыгать
На нас, на всё, что нам священно,
В чём наша Русь ещё жива.
Тебя мы слушаем смиренно;
Твои преступные слова
Мы осыпаем похвалами,
Друг другу их передаем
Странноприимными устами
И небрезгливым языком!
А ты тем выше, тем ты краше:
Тебе угоден этот срам,
Тебе любезно рабство наше.
О горе нам, о горе нам!
Лишь немногие согласились с выводами «басманного затворника» (распространенное прозвище Чаадаева по его дому на Новой Басманной улице в Москве). Одним из этих немногих его апологетов был А.И. Герцен, определивший мировоззрение автора «Философических писем» как «революционный католицизм». Он, в отличие от ортодоксального католицизма, якобы уповает на свершение земных чаяний народа.
Почти единодушное общественное осуждение заставило Чаадаева отчасти пересмотреть свои взгляды. В 1837 г. им была написана «Апология сумасшедшего», содержавшая более оптимистические оценки будущего России. В частности, Чаадаев говорил, что у России есть особая судьба, заповеданная Богом (Провидением). В то же время от западничества он не отрекся, восхваляя Петра и указывая, что «надо сознаться – оно было прекрасно, это создание Петра Великого, эта могучая мысль, овладевшая нами и толкнувшая нас на тот путь, который нам суждено было пройти с таким блеском. Глубоко было его слово, обращенное к нам: «Видите ли там эту цивилизацию, плод стольких трудов, – эти науки и искусства, стоившие таких усилий стольким поколениям! все это ваше при том условии, чтобы вы отказались от ваших предрассудков, не охраняли ревниво вашего варварского прошлого и не кичились веками вашего невежества, но целью своего честолюбия поставили единственно усвоение трудов, совершенных всеми народами, богатств, добытых человеческим разумом под всеми широтами земного шара».
К середине XIX в. обострилось соперничество России и ведущих западных стран – Великобритании и Франции, пытавшихся ограничить русское влияние в Центральной и Южной Европе и на Востоке.
Поводом для разрыва дипломатических отношений и начала войны стал давний спор православной и католических церквей из-за владения христианскими святынями в Палестине, которая входила тогда в состав Османской империи (Турции). Со времени крестовых походов преобладающее влияние на жизнь христианских общин Палестины имела католическая церковь. Интересы ее в Турции традиционно представляла Франция. Однако после Французской революции 1789 г. влияние этой страны и соответственно Ватикана в Стамбуле ослабло, большинство храмов и памятников христиан в Святой земле перешло к православной и армянской церквям.
Франция потребовала от султана Абдул-Меджида передать христианские святыни католической церкви. В этом вопросе Наполеона III поддержала Англия. Если бы Россия отказалась от защиты интересов православной церкви в Палестине, ее авторитет у христианских народов, покоренных Турцией (болгар, сербов, валахов, и др.), упал бы, серьезный ущерб был бы нанесен и ее международному престижу. Если бы Россия не отказалась от своей твердой позиции, что и произошло, то тогда Франция и Англия намеревались, используя свое превосходство в военной технике, разгромить ее в скоротечной победоносной войне.
Поддержанная Англией и Францией Турция отклонила встречное требование России не только оставить за православной церковью Храм Гроба Господня, Вифлеемскую церковь, Гефсиманскую церковь, Голгофу и др., но и предоставить право покровительствовать всем православным подданным турецкого султана, и начала готовиться к войне. Тогда же османское правительство разрешило кораблям англо-французской эскадры войти в пролив Дарданеллы. В ответ на это Россия в июне 1853 г. ввела свои войска в пограничные Дунайские княжества – Молдавию и Валахию.
27 сентября 1853 г. турецкое правительство предъявило России ультиматум с требованием эвакуировать находящиеся в Молдавии и Валахии войска. Ультиматум был отклонен, и 4 октября 1853 г. Турция объявила войну России. Но еще до ее официального объявления, в ночь на 4 октября, турецкие войска атаковали пост Святого Николая на Кавказе (к северу от г. Батума).
Первоначально Англия и Франция в ход военных действий не вмешивались, но лишь до Синопского сражения 18 ноября 1853 г. В этот день эскадрой П.С. Нахимова в Синопской бухте была уничтожена турецкая эскадра Осман-паши.
В ноябре 1853 года турецкая эскадра под командованием Осман-паши вышла из Стамбула и встала на рейд в черноморском порту Синоп. Ей предстояло прикрыть движение собранных в Батуме 250 судов с войсками для высадки десанта в районе Сухум-Кале (Сухуми) и Поти. Эскадра имела в своем составе 7 быстроходных фрегатов, 3 корвета, 2 пароходофрегата, 2 брига и 2 военных транспорта, на которых находилось в общей сложности 510 орудий. Стоянка кораблей Осман-паши в Синопской бухте была под защитой береговых батарей (44 орудия), оборудованных земляными брустверами. Установленные за ними пушки могли вести огонь калеными ядрами, чрезвычайно опасными для кораблей, целиком выстроенных из дерева. Легко пробивая борта, они мгновенно вызывали пожар. Уничтожить береговые батареи огнем корабельной артиллерии было очень трудно, с точки зрения европейских знатоков морского дела – почти невозможно. В этом Осман-пашу уверил прибывший к его эскадре главный английский советник Адольф Слэйд, получивший от султана чин адмирала и титул Мушавер-паши.
После обострения отношений с Турцией, но еще до начала военных действий, из Севастополя для крейсерства в восточной части Черного моря вышла русская эскадра под флагом вице-адмирала Павла Степановича Нахимова. Целью крейсерства, как указывалось в предписании, было лишь наблюдение за турецким флотом в ожидании разрыва с Турцией. Нахимову строго наказывалось «без особого повеления – не начинать боя», так как во время выхода русских кораблей в море командование Черноморского флота еще не получило известий о турецком нападении. В состав эскадры, вышедшей из Севастополя, входили линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма», «Храбрый», «Ягудиил», фрегат «Кагул» и бриг «Язон». Через двое суток к ней присоединился пароход «Бессарабия». В назначенный район крейсерства русские корабли прибыли 13 октября.
Поход эскадры Нахимова не остался незамеченным противником. Море опустело – все турецкие суда укрылись в своих портах, навигация у анатолийского побережья временно прекратилась. Планы переброски османских войск морем на Кавказ оказались сорваны, но турецкое командование рассчитывало реализовать их позднее, после ухода эскадры Нахимова в Севастополь. При этом Стамбул рассчитывал на приближающееся время осенних штормов, чрезвычайно опасных для парусных кораблей. Но вопреки ожиданиям противника, русская эскадра продолжала крейсерство. 26 октября прибывшее к Нахимову посыльное судно (корвет «Калипсо») доставило долгожданное разрешение главнокомандующего русскими войсками и флотом в Крыму Александра Сергеевича Меншикова начать военные действия против неприятеля на море. Несколько дней спустя командующий эскадрой получил точную информацию о результатах рекогносцировки, произведенной начальником штаба Черноморского флота, вице-адмиралом Владимиром Алексеевичем Корниловым, у Босфора. Тогда же ему был доставлен текст манифеста императора Николая I о начале войны с Турцией. Обращаясь к Нахимову, Корнилов сообщал о намерении противника выслать флотилию к побережью Кавказа для высадки там десантов. В связи с этим 3 ноября 1853 года Нахимов передал на корабли эскадры следующий приказ: «Имею известие, что турецкий флот вышел в море с намерением занять принадлежащий нам порт Сухум-кале и что для отыскания неприятельского флота отправлен из Севастополя с шестью кораблями генерал-адъютант Корнилов. Неприятель не иначе может исполнить свое намерение, как пройдя мимо нас или дав нам сражение. В первом случае я надеюсь на бдительный надзор гг. командиров и офицеров; во втором – с Божиею помощью и уверенностью в своих офицерах и командах я надеюсь с честью принять сражение. Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика». Далее, в другом приказе от того же числа, Нахимов сообщал своим подчиненным: «Получив повеление начать военные действия против военных турецких судов, я считаю нужным предуведомить командиров судов вверенного мне отряда, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело».
4 ноября пароход «Бессарабия», посланный Нахимовым в разведку к мысу Керемпе у берегов Турции, захватил неприятельский транспорт «Меджари-Теджарет». Из опроса пленных подтвердились ранее полученные сведения, что в Синопе собирается турецкая эскадра Осман-паши, предназначенная для осуществления большой десантной операции у русских берегов.
Кроме эскадры Нахимова, блокировавшей побережье Восточной Анатолии, в море вышла эскадра Корнилова, крейсировавшая у западных берегов Турции. Неприятельских военных кораблей обнаружить ей не удалось, но из опроса команд купеческих судов выяснилось, что англо-французская эскадра продолжала стоять в бухте Безик (Бешик-Керфез), в проливе Дарданеллы, и что 31 октября три больших парохода с войсками вышли из Константинополя к Трапезунду. Корнилов на пароходе «Владимир» направился в Севастополь, приказав контр-адмиралу Федору Михайловичу Новосильскому следовать с эскадрой к Нахимову и передать ему эти известия. Утром 6 ноября Новосильский доложил Нахимову о результатах крейсерства в западной части Черного моря.
После этого эскадра Новосильского, оставив Нахимову линейные корабли «Ростислав» и «Святослав», бриг «Эней» и захватив с собой линейный корабль «Ягудиил» и бриг «Язон» из эскадры Нахимова, направилась в Севастополь. Вице-адмирал Нахимов, стремясь к решительной встрече с турецким флотом, решил проверить полученные сведения. 6 ноября, несмотря на начавшееся волнение, его корабли взяли курс к Синопской бухте. 8 ноября начался сильный шторм. Однако эскадра не потеряла своего курса благодаря искусству флагманского штурмана И.М. Некрасова. Все же после окончания бури адмирал вынужден был отправить в Севастополь для исправлений два корабля – «Храбрый» и «Святослав». 11 ноября Нахимов, всего с тремя 84-пушечными кораблями («Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав»), подошел на две мили к Синопской бухте, где русские моряки действительно обнаружили неприятельские корабли, стоявшие на якоре, но из-за наступившей темноты не смогли определить состав турецкой эскадры.
Синопская бухта является очень удобной гаванью, хорошо защищенной от северных ветров высоким полуостровом Бостепе-Бурун, соединенным с материком узким перешейком. Перед началом Крымской войны в Синопе проживало 10–12 тысяч человек, в основном турки и греки. На берегу бухты располагалось адмиралтейство с хорошими верфями, портовые сооружения, склады, казармы. Турки, находясь под прикрытием береговых батарей и имея двойное превосходство в силах, считали себя в безопасности и не верили в серьезность угрозы со стороны небольшой русской эскадры. Помимо того, они с часу на час ожидали прорыва блокады извне силами огромного англо-французского флота.
В ночь с 8 на 9 ноября начался жестокий шторм, из-за которого Нахимову и на следующий день не удалось произвести подробную разведку Синопской бухты.
10 ноября шторм утих, но на всех кораблях ветром были порваны многие паруса, а на линейных кораблях «Святослав» и «Храбрый» и на фрегате «Кагул» повреждения оказались настолько серьезными, что понадобился срочный ремонт. Вечером 10 ноября они ушли в Севастополь для ремонта, а пароход «Бессарабия» – за углем.
На следующий день русская эскадра – линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав» и бриг «Эней» – вновь подошла к Синопской бухте и обнаружила на рейде под защитой шести береговых батарей стоявшую на якоре турецкую эскадру в составе семи фрегатов, трех корветов, двух пароходов, двух военных транспортов и нескольких торговых судов. Силы турок явно превосходили силы, имевшиеся у Нахимова, у которого насчитывалось 252 пушки (у противника – 476 на кораблях и 44 на береговых батареях). Это были укрывшиеся от шторма корабли эскадры Осман-паши, шедшие к кавказскому побережью для участия в высадке десантов в районе Сухума, которые в середине ноября, согласно расчетам турок, должны были содействовать наступлению турецких сухопутных войск на Кавказе. Кроме самого Османа, на эскадре находился его главный советник, англичанин А. Слэйд, и второй флагман, контр-адмирал Гуссейн-паша.
Нахимов установил блокаду Синопской бухты и отправил в Севастополь посыльное судно бриг «Эней» с донесением об обнаружении и блокировании противника. В нем он писал Меншикову: «По обозрении отряда турецких судов, расположенных в Синопе под защитою 6 береговых батарей, я решился с 84-пушечными кораблями «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав» тесно блокировать этот порт, поджидая из Севастополя корабли «Святослав» и «Храбрый» <…> дабы вместе с ними атаковать неприятеля». Корабли «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав» встали у входа в бухту, закрыв собой выход. Фрегат «Кагул» занял пост для наблюдения в нескольких милях от нее.
16 ноября к Нахимову присоединилась эскадра Ф.М. Новосильского (линейные корабли «Париж», «Великий князь Константин», «Три Святителя»), а немного позже прибыли еще фрегаты «Кагул» и «Кулевчи». Теперь Нахимов имел в своем распоряжении эскадру из восьми боевых кораблей с 720 пушками на борту. Таким образом, по числу орудий русская эскадра превзошла противника.
Поскольку турецкая эскадра в открытом море могла быть усилена кораблями союзного англо-французского флота, Нахимов решил атаковать и разгромить ее непосредственно в базе.
Его замысел сводился к тому, чтобы быстро (в двух-кильватерной колонне) ввести на Синопский рейд свои корабли, поставить их на якорь и решительно атаковать противника с короткой дистанции в 1–2 кабельтова[45].
В ночь с 17 на 18 ноября на эскадре начались приготовления к предстоящему сражению. Закончились они на рассвете. Несмотря на крайне неблагоприятную погоду – дождь и сильный юго-восточный ветер, Нахимов не изменил своего решения атаковать врага в его гавани. В половине десятого на флагманском корабле «Императрица Мария» был поднят сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд».
Само сражение началось 18 (30) ноября 1853 года в 12 час.30 мин и продолжалось до 17 часов. Как и было предписано Нахимовым, его эскадра двигалась двумя кильватерными колоннами. В наветренную колонну входили линейные корабли «Императрица Мария» (84-пушечный) под флагом Нахимова, «Великий князь Константин» (120-пушечный), «Чесма» (84-пушечный), в подветренную – линейные корабли «Париж» (120-пушечный) под флагом Новосильского, «Три Святителя» (120-пушечный), «Ростислав» (84-пушечный). Турецкая корабельная артиллерия и береговые батареи подвергли атакующую русскую эскадру, входившую на Синопский рейд, шквальному огню. Противник вел огонь с дистанции в 300 и менее саженей, но корабли Нахимова ответили на яростный неприятельский обстрел, только заняв выгодные позиции. Тогда-то и выяснилось полное превосходство русской артиллерии.
Линейный корабль «Императрица Мария» оказался засыпан ядрами, значительная часть его рангоута и такелажа была перебита, но флагманский корабль шел впереди, ведя огонь по неприятелю и увлекая за собой остальные корабли эскадры. Непосредственно против турецкого флагманского 44-пушечного фрегата «Ауни-Аллах», на расстоянии около 200 саженей от него, корабль «Императрица Мария» стал на якорь и усилил огонь. Полчаса длился бой между адмиральскими кораблями. Осман-паша не выдержал: «Ауни-Аллах», отклепав якорную цепь, продрейфовал к западной части Синопской бухты и выбросился на мель возле береговой батареи № 6. Команда с турецкого флагмана бежала на берег. Неприятельская эскадра с выходом из строя флагманского фрегата лишилась управления.
После поражения фрегата «Ауни-Аллах» флагманский корабль перенес свой огонь на 44-пушечный турецкий фрегат «Фазли-Аллах» («Аллахом данный» – захваченный в 1829 г. русский фрегат «Рафаил»). Вскоре и он загорелся и выбросился на берег недалеко от центральной береговой батареи № 5. «Императрица Мария» развернулась на шпринге и стала обстреливать другие турецкие корабли, ожесточенно сопротивлявшиеся русской эскадре.
На батарейных палубах русских кораблей дружно и умело действовали артиллеристы, метко поражая корабли противника. «Гром выстрелов, рев ядер, откат орудий, шум людей, стоны раненых, – вспоминал один из участников сражения, – все смешалось в один общий адский гвалт. Бой был в разгаре». Линейный корабль «Великий князь Константин», осыпаемый градом ядер и картечи, стал на якорь и, развернувшись на шпринге, открыл сильный огонь по двум 60-пушечным турецким фрегатам «Навек-Бахри» и «Несими-Зефер».
Через 20 минут первый фрегат был взорван, и дружное русское «ура» прогремело над бухтой. Еще раз развернувшись на шпринге, «Великий князь Константин» открыл огонь по «Несими-Зефер» и 24-пушечному корвету «Наджими-Фешан», и оба эти корабля, охваченные пламенем, выбросились на берег.
Линейный корабль «Чесма» вел огонь преимущественно по береговым батареям № 3 и 4, прикрывавшим левый фланг турецкой боевой линии. Артиллеристы русского корабля метко накрывали цели и одно за другим выводили из строя орудия на этих батареях. Вскоре артиллерийский поединок между русским линейным кораблем и двумя турецкими береговыми батареями закончился полным поражением противника: обе батареи были разрушены, личный состав их частично уничтожен, остальные бежали в горы. Корабли левой колонны русской эскадры встали на шпринг, равняясь по флагманскому кораблю и линейному кораблю «Париж». Командир «Парижа», капитан 1 ранга Владимир Иванович Истомин, сразу же после постановки на шпринг открыл сильный огонь по центральной береговой батарее № 5, по 22-пушечному корвету «Гюли-Сефид» и 56-пушечному фрегату «Дамиад». В 13 час. 15 мин. в результате метких попаданий русских снарядов турецкий корвет взлетел на воздух. Фрегат «Дамиад», не выдержав ожесточенной перестрелки с линейным кораблем «Париж», выбросился на берег. Продолжительная артиллерийская дуэль произошла между комендорами «Парижа» и комендорами турецкого 64-пушечного двухдечного фрегата «Низамие», на котором находился контр-адмирал Гуссейн-паша – второй флагман эскадры противника. В 14 часов на «Низамие» были сбиты фок– и бизань-мачты. Потеряв много орудий, турецкий фрегат вышел из боевой линии и прекратил сопротивление.
Адмирал Нахимов внимательно следил за действиями своих кораблей. Отметив отличную боевую работу личного состава линейного корабля «Париж», адмирал приказал поднять ему сигнал с выражением благодарности. Однако выполнить приказание оказалось невозможно, так как на флагманском корабле были перебиты все фалы. Тогда Нахимов под огнем противника отправил шлюпку с адъютантом. Линейный корабль «Ростислав», заняв удачную позицию, открыл огонь по береговой батарее № 6, а также фрегату «Низамие» и 24-пушечному корвету «Фейзи-Меабуд». После сильной перестрелки турецкий корвет выбросился на берег, а неприятельская батарея была уничтожена. «Три Святителя» сражался с 54-пушечным фрегатом «Каиди-Зефер», но в самом разгаре боя на русском корабле один из неприятельских снарядов перебил шпринг, и «Три Святителя» стал разворачиваться по ветру кормой к противнику. В это время неприятельская береговая батарея усилила огонь, нанося серьезные повреждения линейному кораблю. Нужно было во что бы то ни стало восстановить шпринг. Мичман Варницкий бросился в шлюпку, чтобы исправить повреждения, однако вражеским ядром шлюпку разбило. Мичман с матросами перескочил в другую шлюпку и под непрерывным артиллерийским огнем противника исправил шпринг и вернулся на корабль.
На линейном корабле «Ростислав» один из вражеских снарядов попал в батарейную палубу, разорвал орудие и вызвал пожар. Огонь постепенно подбирался к крюйт-камере, где хранился боезапас. Нельзя было терять ни секунды, так как линейному кораблю угрожал взрыв. В этот момент лейтенант Николай Колокольцев бросился в крюйт-камеру, быстро закрыл двери и, пренебрегая опасностью, принялся тушить загоревшийся занавес, прикрывавший люки крюйт-камерного выхода. Самоотверженность Колокольцева спасла корабль. Огромную роль в достижении победы сыграли не только комендоры, но и все другие моряки русской эскадры. Наблюдатели, находившиеся на марсах, следили за корректировкой огня, трюмные матросы и плотники быстро и своевременно заделывали пробоины и исправляли повреждения, подносчики снарядов обеспечивали бесперебойную подачу боезапаса к орудиям, лекари перевязывали раненых на батарейных палубах и т. д. Воодушевление всех моряков во время сражения было исключительным. Раненые отказывались уходить с постов.
Боевые суда турецкой эскадры упорно сопротивлялись, но ни одно из них не могло противостоять удару русских. Немало турецких офицеров во время сражения позорно бежало со своих кораблей (командир парохода «Эрекли» Измаил-бей, командир корвета «Фейзи-Меабуд» Ицет-бей и др.).
Пример им показал главный советник Осман-паши англичанин Адольф Слэйд. Около 14 часов турецкий 22-пушечный пароход «Таиф», на котором находился Мушавер-паша, вырвался из линии турецких судов, терпевших жестокое поражение, и пустился в бегство. Между тем в составе турецкой эскадры только на нем были 2 десятидюймовых бомбических орудия. Пользуясь преимуществом в скорости хода «Таифа», Слэйд сумел уйти от русских кораблей и сообщить в Стамбул о полном истреблении турецкой эскадры. В 15 часов бой закончился. «Неприятельские суда, брошенные на берег, были в самом бедственном состоянии, – доносил Нахимов. – Я велел прекратить по ним огонь, хотя они и не спускали флагов, как оказалось, от панического страха, которым были объяты экипажи».
В этом сражении турки потеряли 15 из 16 кораблей и свыше 3 тысяч человек убитыми и ранеными (из 4500, участвовавших в сражении); в плен было взято около 200 человек, в том числе Осман-паша, которого ранили в ногу, и командиры двух кораблей. Адмирал Нахимов послал на берег парламентера, чтобы объявить губернатору Синопа, что в отношении города русская эскадра не имеет враждебных намерений, но губернатор и вся администрация давно уже бежали. Потери русской эскадры составили 37 человек убитых и 233 раненых, на кораблях было подбито и выведено из строя 13 орудий, имелись серьезные повреждения в корпусе, такелаже и парусах. «Императрица Мария» получила 60 пробоин, «Ростислав» – 45, «Три Святителя» – 48, «Великий князь Константин» – 44, «Чесма» – 27, «Париж» – 26.
После 16 часов в бухту вошел отряд пароходов под командой вице-адмирала Корнилова. При подходе к Синопу Корнилов заметил пароход «Таиф» и приказал перехватить его. Пароход «Одесса» лег на пересечение курса «Таифа», но последний не принял боя, несмотря на подавляющее превосходство в артиллерии. Русские пароходы вошли на Синопский рейд; на их экипажи была возложена задача отбуксировать русские парусные корабли от горевших турецких судов. Разгром Синопском сражении значительно ослабил морские силы Турции и сорвал ее планы по высадке своих войск на побережье Кавказа.
Поздравляя личный состав эскадры с одержанной победой, адмирал Нахимов в своем приказе писал: «Истребление турецкого флота в Синопе эскадрою, состоящею под начальством моим, не может не оставить славной страницы в истории Черноморского флота. Изъявляю душевную мою признательность второму флагману[46], командирам кораблей за хладнокровие и точное постановление своих судов по данной диспозиции во время сильного неприятельского огня, равно и за непоколебимую их храбрость в продолжении самого дела. Обращаюсь с признательностью к офицерам за неустрашимое и точное исполнение ими своего долга, благодарю команды, которые дрались, как львы».
Исправив повреждения, победители оставили опустевший Синоп и взяли курс к родным берегам. Однако некоторые участвовавшие в сражении корабли пришлось до самого Севастополя буксировать пароходами, находившимися в составе эскадры Корнилова. 2 ноября 1853 г. героев торжественно встречал Севастополь. Матросов-нахимовцев чествовали на площади у Графской пристани, а офицеров – в Морском клубе. «Битва славная, выше Чесмы и Наварина… Ура, Нахимов! М. П. Лазарев радуется своему ученику!» – восторженно писал в те дни другой лазаревский ученик Корнилов. За Синопскую победу император Николай I удостоил вице-адмирала Нахимова ордена Cв. Георгия 2-й степени, написав в именном рескрипте: «Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории».
Разгром турецкого флота в Синопском сражении и неудачи турецких войск на Кавказе показали всему миру неизбежность поражения османов. Это ускорило вступление в войну Великобритании, Франции и присоединившегося к ним Сардинского королевства. 15 (27) марта 1854 г. Англия, а 16 (28) марта – Франция объявили войну России. Англо-французский флот вошел в Черное море и блокировал русские порты.
Русский Черноморский флот насчитывал 14 линейных кораблей, 7 фрегатов, 1 корвета, 2 бригов и 11 пароходов (в том числе 4 пароходофрегатов). Англо-французский флот состоял из 34 линейных кораблей и 55 фрегатов. 4 линейных корабля и 50 фрегатов имели паровые машины.
Синопское морское сражение 18 ноября 1853 г.
Союзникам предстояло решить, где они нанесут главный удар по Российской империи. 16 февраля 1854 г. в Париже при участии английского генерала лорда Д. Раглана и французского маршала А.-Ж.А. Сен-Арно, назначенных командовать экспедиционными армиями, состоялся военный совет. На нем было принято решение овладеть Крымом и, прежде всего, русской военно-морской базой Севастополь. Одновременно союзники собирались провести вспомогательные операции в Балтийском море, на Русском Севере (в районе Колы и Соловецкого монастыря), на Камчатке. Особого успеха эти нападения не имели, так как все силы антирусской коалиции в дальнейшем оказались востребованы в акватории Черного моря.
Наиболее силен был боевой дух англичан. В случае победы британское правительство намеревалось передать Аландские острова и Финляндию Швеции, Валахию и Молдавию – Австрии, Крым и Кавказ – Турции, восстановить самостоятельность Польши.
1 (13) сентября 1854 г. неприятельский флот, насчитывавший 350 судов с десантом, подошел к Евпатории. На следующий день южнее этого города началась высадка экспедиционных армий. Она продолжалась 5 дней. Общая численность доставленных в Крым войск составила 62 тыс. человек при 112 орудиях. Несмотря на появившиеся в английских газетах сообщения о готовящемся вторжении в Крым, русское командование полагало, что это сознательный блеф и союзники высадятся в районе Одессы. Поэтому основные силы были сосредоточены там: в Бессарабии – 180 тысяч человек, между Одессой и Николаевым – 32 тысяч человек. Тогда как в Крыму находилось всего 51 тыс. солдат, из них в армии А.С. Меншикова – 34 тысяч человек.
Сосредоточившись под Евпаторией, противник двинулся на юг в направлении Севастополя. 8 сентября 1854 г. произошло сражение на р. Алме. В бою выявилось превосходство англичан и французов, с моря поддержанных огнем кораблей, поэтому русской армии пришлось отойти сначала к Севастополю, а затем к Бахчисараю, чтобы прикрыть коммуникации, по которым шло сообщение с Россией.
Севастополь остался без прикрытия сухопутными войсками. Но пока союзники совершали сложный маневр, обходя город с юга, его жители под руководством военного инженера Э.И. Тотлебена успели в кратчайшие сроки построить на подступах к городу 20 мощных укреплений (форты, бастионы и люнеты), на которых установили 341 орудие (из них 118 тяжелых). Они в большинстве своем были сняты с кораблей. Лучшей наградой Тотлебену стали слова В.А. Корнилова: «В неделю сделали больше, чем прежде делали в год». На фронте в 7,5 верст сформировалась разветвленная система ложементов, передовых окопов и редутов, тщательно приспособленных к местности. Они обеспечивали усиление ружейного огня, затрудняли противнику ведение осадных работ, способствовали производству вылазок, а главное – служили, по выражению Тотлебена, «ушами и глазами обороняющихся». Главные артиллерийские позиции Эдуард Иванович развернул на опорных пунктах-бастионах, приступив таким образом к осуществлению идеи «выноса крепостной артиллерии из фортов на промежутки».
Борьба за Севастополь длилась 349 дней. Первоначально оборону города возглавил вице-адмирал В.А. Корнилов. Но 5 октября 1854 г. он был смертельно ранен неприятельским ядром во время объезда русских укреплений на Малаховом кургане. Его преемник, адмирал П.С. Нахимов, стал душой Севастопольской обороны, осуществляя управление войсками при отражении вражеских приступов и бомбардировок. Но и ему пришлось разделить судьбу предшественника – 28 июня 1855 г. Нахимов получил смертельное пулевое ранение в голову во время объезда русских позиций на Малаховом кургане. Последние два месяца борьбы за город войсками командовал генерал В.И. Васильчиков, который и провел беспримерную эвакуацию армии из обреченного города.
28 августа (9 сентября) 1855 г., после взятия французскими войсками маршала Мак-Магона Малахова кургана, Васильчиков приказал выстроить наплавной мост и за одну ночь вывел уцелевших защитников Севастополя на Северную сторону, где русские войска и оставались до конца войны. Сам генерал последним покинул город-герой по сооруженному по его приказу мосту.
За время обороны Севастополя потери противника составили ок. 73 тыс. человек убитыми и ранеными. Русские войска потеряли ок. 102 тыс. человек. (в основном защитники и жители города страдали от ожесточенных артиллерийских бомбардировок). В ознаменование героизма участников Севастопольской обороны была выбита специальная медаль, всем находившимся в городе военнослужащим месяц осады засчитали за год службы.
Боевыми действиями в Крыму война не ограничилась. Противник действовал на Дальнем Востоке, где в августе 1854 г. было отбито его нападение на Петропавловск-Камчатский; на севере, где также в августе 1854 г. английский корвет «Миранда» обстрелял и разрушил Кольский острог с выдающимся памятником русского деревянного зодчества Воскресенским собором[47]. На Балтийском море летом 1854 г. англо-французский флот вице-адмиралов Ч. Непира и А.Ф. Парсеваля-Дешена попытался прорваться к русской морской крепости Свеаборг, но все подходы к ней были прикрыты минными заграждениями. Это стало неприятным сюрпризом для англичан, что признал будущий адмирал, а в то время гидрограф в чине капитана Бартоломью Джеймс Саливан. Он оставил любопытный рассказ об первом шоковом знакомстве с русскими минами: «К своему изумлению, я узнал, что «Валчер» подорвался на «адской машине», находясь в самой середине эскадры… Адмирал Сеймур и Холл выловили одну (мину) и подняли при помощи носовой лебедки. Удивительно, как только не были, при этом, затронуты маленькие ползунки (спусковые механизмы русской мины). Потом они перетащили ее на корабль адмирала Дандаса и снова там с ней забавлялись; потом адмирал Сеймур забрал ее на свой корабль и, установив на корме, собрал вокруг офицеров для изучения… Некоторые офицеры указывали на опасность того, как бы она не взорвалась, но адмирал Сеймур сказал: «О, нет. Она действует вот таким образом», – и ткнул пальцем в ползунок, показывая, как на его взгляд, она должна сработать. Она сразу же взорвалась, раскидав всех стоявших вокруг. (Многие из людей получили ожоги или ранения)...»[48]. Каким-то чудом адмирал Сеймур остался жив, хотя и потерял руку и один глаз. Единственным успехом противника в ходе военных действий на Балтийском море стало взятие после 4-дневного сражения недостроенной русской крепости на острове Бомарзунд в Аландском архипелаге (в августе 1854 г.).
После ухода из Севастополя начались переговоры о мире. Позиции России на них несколько улучшились взятием русскими войсками на Кавказе турецкой крепости Карс (16 ноября 1855 г.). Этот город являлся ключом обороны турок в Закавказье. Перед войной укрепления Карса были усилены европейскими инженерами. Оборону этой мощной цитадели взял в свои руки английский генерал Вильямс. Тем не менее, Карс был окружен, осаждающим удалось разбить несколько действовавших в окрестностях города турецких отрядов.
17 сентября произошел первый штурм, но противник, предупрежденный своими агентами, сумел отразить этот натиск. Русские колонны понесли огромные потери, сумев овладеть лишь передовыми редутами. Следует отметить, что, планируя эту операцию, Муравьев отказался прислушаться к советам опытного казачьего генерала Якова Бакланова, во время рекогносцировки понявшего, что турки знают о готовящейся атаке и к ней готовы.
Неудача и чувство собственной вины не поколебали решимости Муравьева овладеть Карсом. На сей раз ставка была сделана на жесткую блокаду. Этот расчет полностью оправдался. Голод вынудил противника капитулировать. В плен попало 16 тысяч турецких солдат – остатки Анатолийской армии Вассиф-паши, много английских офицеров. Эта победа сыграла важную роль в мирных переговорах, шедших в Париже в 1855–1856 гг. К сожалению, ультиматум Австрии, угрозой вступления в войну заставившей Россию капитулировать, в зародыше оборвал реализацию интересного замысла Муравьева – совершить поход через Анатолию на Стамбул. Но победа под Карсом не осталась забытой. За свой подвиг Николай Николаевич Муравьев получил почетное добавление к фамилии «Карский» и орден Св. Георгия 2-й степени.
Подписанный 18 (30) марта 1856 г. Парижский мир был тяжелым для нашего Отечества. В обмен на Карс России возвращались Севастополь и Балаклава. Но принадлежавшие ей устье Дуная и Южная Бессарабия передавались Турции. России запрещалось иметь на Черном море военно-морские арсеналы (базы) и значительные силы. Лишь для сторожевой службы она могла держать в этом районе 6 паровых судов водоизмещением 800 т. и 4 корабля, водоизмещением 200 т. Покровительство над христианскими подданными Турции, до войны осуществлявшееся Россией, передавалось «концерту» европейских держав – Англии, Франции, Австрии, Пруссии и России. Россия обязывалась не возводить укреплений на Аландских островах.
В ходе Крымской войны русская армия потеряла свыше 500 тыс. человек, турецкая – ок. 400 тыс., французская – 95 тысяч, британская – 22 тыс. Военные затраты России составили ок. 500 млн руб., ее противники потратили ок. 600 млн в рублевом эквиваленте.
§ 6. Русская наука и культура в первой половине XIX века
Первая половина XIX в. отмечена значительным прогрессом русской науки и культуры. Самые разные слои общества развивались, входя в тесный контакт с действительностью и соответствуя практическим требованиям общественной жизни.
В этот период отечественная наука окончательно вышла за академические рамки. Ее центрами стали не только университеты, но и научные общества. Самые известные:
1. Московское общество истории и древностей Российских (1804–1810, 1815–1929). Было создано для изучения и публикации документов по русской истории. В начальный период деятельности на заседаниях общества председательствовал Харитон Андреевич Чеботарев, первый выборный ректор Московского университета, затем, после возобновления его работы, – известный издатель и коллекционер Платон Петрович Бекетов.
2. Московское общество испытателей природы (основано в 1805 г., не прекращало своей деятельности). Первый президент – Алексей Кириллович Разумовский.
3. Общество любителей Российской словесности при Московском Университете (1811–1930). Первым председателем его стал Антон Антонович Прокопович-Антонский, директор Университетского благородного пансиона.
4. Санкт-Петербургское Минералогическое общество (основано в 1817 г. и существует по настоящее время). Основателем и директором Санкт-Петербургского минералогического общества был доктор Лоренц фон Панснер.
5. Русское географическое общество (основано в 1845 г. и существует по настоящее время). Инициатором создания РГО стал воспитатель будущего первого председателя общества, великого князя Константина Николаевича, адмирал Федор Петрович Литке.
Появление этих обществ способствовало возникновению различных научных направлений и школ.
Среди русских ученых того времени непререкаемый авторитет приобрели математики Н.И. Лобачевский и П.Л. Чебышев. Профессор, а затем ректор Казанского университета Николай Иванович Лобачевский стал создателем так называемой неевклидовой геометрии – теории, осознанной другими математиками лишь через 50 лет. Профессор Санкт-Петербургского университета Пафнутий Львович Чебышев разработал теорию наилучшего приближения функций с помощью многочленов. Он был членом 25 различных Академий и научных обществ (в т. ч. Берлинской, Болонской, Парижской и Шведской академий наук), а также почетным членом всех российских университетов.
Больших успехов в области интегральных вычислений и математической физики достигли критики Лобачевского – Виктор Яковлевич Буняковский и Михаил Васильевич Остроградский. В 1846 г. появился знаменитый труд Буняковского «Основания математической теории вероятностей». Он был написан настолько элегантно и четко, что немец Карл Фридрих Гаусс смог изучить русский язык по этому сочинению. Остроградский в 1844 г. разработал метод интегрирования рациональных функций.
Впечатляющих успехов достигла астрономия. В этом направлении работал ученик Ломоносова и Эйлера Степан Яковлевич Румовский. С 1763 и по 1803 гг. он руководил астрономической обсерваторией при Академии Наук. Его младший современник Дмитрий Матвеевич Перевощиков известен не только как основатель астрономической обсерватории при Московском университете, но и как автор первых русских курсов по астрономии. Его статьи по истории астрономии, которые печатались в журналах («Современник», «Отечественные записки»), сыграли значительную роль в распространении научных знаний в России.
Сильная астрономическая школа образовалась вокруг преподававшего в Дерптском университете Василия Яковлевича Струве, сумевшего в 1837 г. первым измерить расстояние от Земли до звезды Вега (в созвездии Лиры) по ее параллаксу (изменению видимого положения этой звезды) относительно статичных звезд во время движения Земли по орбите вокруг Солнца. Струве стал инициатором возведения Пулковской обсерватории (открыта 19 августа 1839 г.) и ее первым директором. В обсерватории находился самый большой на то время в мире телескоп-рефрактор с 38-сантиметровым объективом.
В Казанском университете астрономическими наблюдениями руководил Иосиф Андреевич (Йозеф Иоганн) Литгров, который организовал при нем небольшую обсерваторию (1814). Вскоре исследователь вернулся на родину, в Австрию, но его дело продолжил ученик Литгрова Иван Михайлович Симонов, ставший единственным ученым, участвовавшим в открытии Ф.Ф. Беллинсгаузеном и М.П. Лазаревым Антарктиды. Во время этого кругосветного плавания Симонов первым из русских астрономов провел наблюдения за светилами южного полушария неба. Он же установил, что Южный магнитный полюс Земли расположен на 76° ю. ш. и 142,5° в. д.
Успешно работали в области электричества русские физики. Василий Владимирович Петров открыл электрическую дугу (1802), занимался проблемами электролиза. Его исследования имели большое практическое значение. Работы Эмилия Xристиановича Ленца были посвящены вопросам превращения тепловой энергии в электрическую, Павел Львович Шиллинг в 1832 г. сконструировал первую линию электромагнитного телеграфа. Впоследствии, в 1839 г., другой русский физик, Борис Семенович Якоби, соединил подземным кабелем столицу с Царским Селом. Он также много и успешно работал в области гальванопластики (изготавливалась скульптура, медные барельефы, которыми, в частности, был украшен Исаакиевский собор в Петербурге). Якоби удалось сконструировать электродвигатель; будучи установленным на лодке, он прошел успешное испытание на реке Неве.
Над изучением структуры металлов трудился металлург Павел Петрович Аносов, положивший начало производству высококачественной литой стали. Химик Николай Николаевич Зинин открыл метод получения красителей из нитробензола, который добывался из каменноугольного дегтя. В 1842 г. в химической лаборатории Казанского университета синтетическим путем он получил красящее вещество анилин. Это открытие нашло широкое применение, но, к сожалению, не в России, а в Европе. Еще один выдающийся русский химик Александр Михайлович Бутлеров сумел первым объяснить явление изомерии – существование одинаковых по массе и составу, но разных по свойствам веществ.
Основатель отечественной школы физической химии профессор Николай Николаевич Бекетов открыл способ восстановления металлов из их окислов. Тем самым были заложены основы алюминотермии.
Всемирной известностью пользовались биологи Карл Максимович Бэр и Карл Францевич Рулье. Первый был основоположником эмбрионологии, доказал, что развитие всех организмов начинается с яйцеклетки. С Рулье начались исследования в области палеоэкологии и эволюционной палеонтологии. Этот ученый создал экологическое направление в зоогеографии, которое далее разрабатывалось его учеником Н.А. Северцовым.
Становление медицинской науки связано с открытием Медико-хирургической академии (1798)[49]и медицинских факультетов при университетах. Профессором академии был знаменитый русский врач Николай Иванович Пирогов, работам которого обязаны своим развитием военно-полевая хирургия и анатомо-экспертное направление в науке. Он впервые произвел операцию под наркозом на поле боя (1847), ввел неподвижную гипсовую повязку, предложил ряд новых хирургических операций. Мировую известность получил атлас Пирогова – «Топографическая анатомия» (Т. 1–4, 1851–1854).
Один из первых представителей экспериментального направления физиологии в России Алексей Матвеевич Филомафитский заслужил известность своим «Трактатом о переливании крови (как единственном средстве во многих случаях спасти угасающую жизнь)», изданным в 1848 г. Его фундаментальное исследование «Физиология» (1836, 1844) было напечатано частично – из 4 отделов опубликовали 2 первых и половину 3. Совместно с Н.И. Пироговым в 1847 г. Филомафитский разработал метод внутривенного наркоза. Он первым в России применил микроскоп для исследования клеток крови.
Под влиянием охватившего русское общество в 1812 году патриотического подъема стали развиваться и достигли значительных успехов гуманитарные науки. Особое внимание привлекла история. Огромная заслуга в этом принадлежит Николаю Михайловичу Карамзину. Благодаря ему образованный читатель впервые получил обширную, написанную хорошим литературным языком 12-томную «Историю государства Российского (1816–1829 гг.). Однако еще до этой прославившей его имя работы Карамзин привлек внимание Александра I острополемической «Запиской о древней и новой России» (1811), где защищал незыблемость монархии как традиционного политического устройства России. В 1816 году император попросил его высказаться по польскому вопросу (трактат «О Польше, мнение Русского Гражданина»). Карамзин отозвался об Александре как о неправильном монархе, в отличие от его бабки – Екатерины II. Странным образом честное высказывание Карамзина, равно как и его уважительный тон, пришлись по душе Александру Павловичу, наградившему писателя-историка орденом Св. Анны.
Карамзин ввел понятия «монархия единодержавная» (строй, где правитель выступал как глава удельных князей) и «монархия самодержавная» (строй, в котором отсутствуют уделы, а правитель пользуется неограниченной властью). Образование единого Русского государства при Иване III он рассматривал как процесс, подобный образованию крупных централизованных государств в Западной Европе. Карамзин – убежденный монархист, сторонник самодержавной власти царя как гарантии процветания России и каждого человека в отдельности, в то же время он выступил с критикой существующих пороков управления.
Заметный вклад в отечественную историческую науку внесли Тимофей Николаевич Грановский, Михаил Петрович Погодин, Николай Герасимович Устрялов. Последний известен и как издатель исторических сочинений. В 1830 году он перевел и прокомментировал книгу французского кондотьера Жака Маржерета «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского» (1607). Им опубликованы «Сказания современников о Димитрии Самозванце (Т. 1–5, 1831–1834), «Сказания князя Курбского» (Т. 1–2, 1833).
В 1840-е годы начал свою научную деятельность Сергей Михайлович Соловьев, основные труды которого будут изданы уже во второй половине XIX столетия. Первый том его «Истории России с древнейших времен» вышел в свет в 1851 г., но материалы к этому фундаментальному сочинению собирались ранее.
Значительных результатов добились русские филологи. Александр Христофорович Востоков в 1843 г. издал «Остромирово Евангелие», составил «Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музеума» (1842), рассказав о 473 памятниках этого уникального собрания. Он редактировал и участвовал в составлении «Словаря церковнославянского и русского языка» (тт. 1–4, 1847), составил «Словарь церковнославянского языка» (1858–1861), «Опыт областного великорусского словаря» (1852). В области языкознания работали Иван Степанович Рижский («Введение в круг словесности», 1806 г.), Иван Орнатовский («Новейшее начертание правил российской грамматики, на началах всеобщей основанное», 1811 г.), Илья Федорович Тимковский («Опытный способ к философическому познанию российского языка», 1811).
Первая половина XIX в. стала временем самых великих открытий русских мореплавателей, проложивших курс своих кораблей к дальним морям и странам. Один из важнейших их подвигов – кругосветное плавание шлюпов «Надежда» (16-пушечный шлюп) и «Нева» (14-пушечный), которыми командовали капитан-лейтенанты Иван Федорович Крузенштерн и Юрий Федорович Лисянский. Первому из них шел 33-й год, второму – 30-й. Возглавить экспедицию поручили более опытному и заслуженному моряку Крузенштерну, успевшему повоевать со шведами и пройти длительную стажировку в английском флоте. На его корабле в путь отправился и первый российский посланник в Японию, Николай Петрович Резанов. Всего на борту «Надежды» и «Невы» было 129 членов экипажей и пассажиров. Беспримерный для русского флота поход продолжался 4 года. В море корабли вышли 26 июля 1803 года. Оставив за кормой Кронштадт, загруженные товарами для Камчатки и Русской Америки шлюпы Крузенштерна и Лисянского направились через Атлантический океан. 20 февраля 1804 года они обогнули мыс Горн. На Тихом океане мореплаватели побывали на Камчатке, посетили Гавайские, Курильские острова и Сахалин, на Аляске Лисянский принял участие в боях с индейским племенем тлинкитов на острове Ситке.
Пройдя три океана, мореплаватели вернулись в Кронштадт 7 августа 1806 года. В трюмах их кораблей на родину были доставлены закупленные в китайском Кантоне (Гуанчжоу) ценнейшие тогда товары: чай, шелковые ткани, фарфор.
Итогом экспедиции стало ее описание, составленное Крузенштерном, первая часть которого вышла в свет в 1809 году, а вторая – в 1810 году. Оно было переиздано в Англии, Франции, Италии, Голландии, Дании, Швеции и Германии. К описанию путешествия прилагался атлас карт и рисунков, среди которых имелись «Карта северо-западной части Великого океана» и «Карта островов Курильских». Среди рисунков, выполненных участниками экспедиции Вильгельмом Тилезиусом фон Тиленау и Иоганном-Каспаром Горнером, были виды Петропавловской гавани, Нагасаки и других увиденных ими мест.
Величайшим открытием нового материка увенчалась предпринятая в 1819–1821 гг. Фаддеем Фаддеевичем Беллинсгаузеном и Михаилом Петровичем Лазаревым в южнополярные моря экспедиция на шлюпах «Восток» и «Мирный», небольших парусных судах, совсем не приспособленных для плавания во льдах. Благодаря подвигу капитанов и их команд мир узнал о существовании Антарктиды. 16 (28) января 1820 г. русские корабли подошли к ней в точке 69°21′ ю. ш. 2°14′ з. д. в районе современного шельфового ледника Беллинсгаузена. В январе 1821 были открыты между 68° и 69° ю. ш. остров Петра I и берег Александра I.
Говоря о других географических открытиях того времени, нельзя не упомянуть трех мореплавателей: В.М. Головнина, Ф.П. Литке и Г.И. Невельского.
Василий Михайлович Головнин дважды ходил в Тихом океане – в 1807–1809 гг. на шлюпе «Диана» и в 1817–1819 гг. на шлюпе «Камчатка».
Федор Петрович Литке, путешествуя в 1821–1824 гг. на бриге «Новая Земля», описал берега Новой Земли. В 1826 г. командиром шлюпа «Сенявин» он отправился в трехлетнее кругосветное плавание, в ходе которого были уточнены координаты многих островов и берегов (Св. Матвея и берег Чукотской Земли), открыты острова Сенявина и др.
Геннадий Иванович Невельской во время своих Амурских экспедиций 1849–1855 гг. исследовал берега Дальнего Востока. Ему удалось доказать, что устье Амура доступно для входа морских судов и что Сахалин является островом.
Быстрое экономическое развитие русского общества в первой половине XIX в. настоятельно требовало коренных изменений в области народного просвещения. В годы царствования Александра I была создана новая система образования. Согласно обнародованному в 1803 г. Положению об устройстве учебных заведений, провозглашались новые принципы в системе образования:
– бессословность учебных заведений;
– бесплатность обучения на низших его ступенях;
– преемственность учебных программ.
Все учебные заведения делились на 4 ступени (разряда). Начальной школьной ступенью стали приходские одноклассные школы для детей «низших сословий», которых учили Закону Божьему, грамоте, арифметике. Затем шли трехклассные уездные училища для детей «купцов, ремесленников и других городских обывателей. Далее следовали семиклассные гимназии, предназначавшиеся для детей дворян и чиновников. И, наконец, в основу высшего образования было положено обучение в университетах, академиях, педагогических и технических институтах.
Военное образование дети дворян получали в кадетских корпусах.
Всей системой образования ведало созданное в 1803 г. Главное правление училищ. Состояло оно из попечителей университетов и учебных округов, а также назначенных императором членов, работало под председательством министра народного просвещения.
В 1804 г. вышел Университетский устав, предоставлявший университетам значительную автономию: выборность ректора и профессуры, собственный суд, невмешательство высшей администрации в дела университетов, право университетов назначать учителей в гимназии и училища своего округа.
Во второй четверти XIX в., в царствование Николая I, образование снова приняло замкнутый сословный характер. Однако число гимназий выросло с 48 до 74, гимназистов – с 7 тыс. до 18 тыс. человек, хотя плату за обучение в гимназиях в 1845 г. повысили. Расширена была сеть ветеринарных школ.
В 1827 г. вышел указ и специальный циркуляр, запрещавший принимать крепостных в гимназии и университеты. В 1835 г. был издан новый Университетский устав. Он ограничивал автономию университетов, запрещал университетский суд.
Помимо старого Московского, в первой половине XIX в. открываются еще 6 университетов: в 1802 г. – Дерптский, в 1803 г. – Виленский, в 1804 г. – Харьковский и Казанский;
открытый в 1804 г. Петербургский Педагогический институт преобразован в 1819 г. в университет. В 1832 г. Виленский университет был закрыт, но в 1834 г. основан Киевский университет Святого Владимира. Территорию Российской империи разделили на 6 учебных округов, которые возглавляли попечители. Над ними стояли ученые советы при университетах.
В 1804 г. также вышел первый цензурный устав. При университетах из профессоров и магистров были созданы цензурные комитеты, подчинявшиеся Министерству народного просвещения.
Появились первые привилегированные средние университетские заведения – лицеи: в 1811 г. – Царскосельский (открытый по инициативе М.М. Сперанского), в 1817 г. – Ришельевский в Одессе, в 1820 г. – лицей графа Безбородко в Нежине, в 1834 г. – Демидовский юридический лицей в Ярославле (в 1803–1833 гг. назывался Ярославским Демидовским училищем высших наук).
Помимо университетов и лицеев существовали и другие высшие учебные заведения: Медико-хирургическая академия (уже упоминавшаяся), Практическая коммерческая академия, Главный педагогический институт; профессиональные технические учебные заведения: Институт инженеров путей сообщения, Технологический институт, Лесной институт, Практический политехнический институт, Горный институт, Училище гражданских инженеров (с 1842 г. – Строительное училище), Школа практического земледелия под Санкт-Петербургом, Ремесленное учебное заведение (совр. МГТУ), Московское дворцовое архитектурное училище, Межевой институт и Лазаревский институт восточных языков в Москве. Горыгорецкое земледельческое училище, преобразованное в 1848 г. в Земледельческий институт (в Белоруссии).
В 1832 г. была учреждена Императорская военная академия, готовившая офицеров Генерального штаба.
В стране возросло число библиотек, музеев, среди них – много частных. Они появлялись при новых университетах, академиях, лицеях, институтах, научных и просветительских обществах. В начале XIX века крупнейшей университетской библиотекой была библиотека Московского университета, в которой насчитывалось свыше 20 тыс. книг.
Императорская публичная библиотека, несмотря на название, была открыта только для ученых и рассматривалась как хранилище и музей книжных редкостей.
В 1831 г. в Санкт-Петербурге создали Румянцевский музей, в составе которого находились богатейшая библиотека и коллекция рукописей, собранные умершим в 1826 г. графом Николаем Петровичем Румянцевым. Все больший интерес у читающей публики вызывали газеты и журналы, крупнейшими из них были «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости», «Северная почта» (официальный орган почтового департамента Министерства внутренних дел, в подзаголовке которого впервые стояло слово «газета»), карамзинский «Вестник Европы», пушкинский «Современник», «Сын отечества» и «Северный архив» (эти два журнала, издававшиеся Н.И. Гречем, объединились в 1829 г.), «Северная пчела», «Московский наблюдатель», «Друг Просвещения», журнал «Телескоп» и издававшаяся при нем газета «Молва», официальные министерские журналы, провинциальные газеты, первой из которых стали «Казанские известия», 1811–1820.
Первая половина XIX в. – время подлинного расцвета русской художественной культуры. В этот период творили выдающиеся писатели, композиторы, художники, скульпторы и архитекторы, имена и произведения которых стали украшением литературы и искусства.
Пожалуй, самыми громкими в русской литературе начала XIX столетия стали имена Н.М. Карамзина, тогда еще не историка, а очень популярного литератора, И.А. Крылова и В.А. Жуковского.
Творчество каждого из них интересно по-своему.
Так, Николай Михайлович Карамзин, литературная слава которого началась публикацией «Писем русского путешественника» (1791–1792), поставил своей целью убедить читателя, что единственно верный вектор движения русского общества – это повторение пути европейской цивилизации. Карамзин стал ярчайшим представителем русского сентиментализма, направления, отстаивающего верность естественных чувств, лежащих в основе действий людей. В конце XVIII в. было опубликовано несколько его повестей, в том числе и самая популярная – «Бедная Лиза» (1792; отдельное издание 1796). В начале XIX в. творчество Карамзина изменилось. Не оставляя поначалу литературной деятельности, он все больше увлекался издательской. В 1802 г. им был основан журнал «Вестник Европы», на страницах которого Карамзин опубликовал свою историческую повесть «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода» (1802) и несколько других повестей.
Как и Карамзин, Иван Андреевич Крылов начал писать еще в XVIII в., но баснописцем стал лишь в 1805 г., когда, по его словам, перечитывая Лафонтена, вдруг почувствовал желание передать некоторые из басен своим языком русскому народу. Крылов начал с переложения трех басен Лафонтена – «Дуб и Трость», «Разборчивая невеста» и «Старик и Трое Молодых». Затем Крылов писал и оригинальные басни. В 1808 г. в «Драматическом Вестнике» изданы 17 его басен, в том числе «Оракул», «Слон на воеводстве», «Слон и Моська».
Первый сборник басен Крылова вышел в 1809 г., сразу же обессмертив его имя. Он стал одним из первых русских писателей, заговоривших понятной народной речью. Неслучайно многие выражения из его басен стали крылатыми («У сильного всегда бессильный виноват», «Когда в товарищах согласья нет, / На лад их дело не пойдет», «А воз и ныне там» и др.)
Василий Андреевич Жуковский приобщился к литературному творчеству во многом благодаря позорному исключению «за неспособность» из Главного народного училища. Он продолжил обучение в тульском доме своей сводной сестры и крестной матери Варвары Афанасьевны Юшковой, для домашнего театра которой написал первые собственные сценические произведения – трагедию «Камилл, или Освобождение Рима» и пьесу «Павел и Виргиния». Их тексты не сохранились, сюжеты известны лишь в пересказах. Заслугой Жуковского стало утверждение на русской литературной ниве нового направления – романтизма. Ему свойственен интерес к личности, жаждущей совершенства и обновления, которое происходит в борьбе с мрачной реальностью. Широкую известность приобрели такие произведения Жуковского, как «Людмила» (1808), «Светлана» (1808–1812), «Двенадцать спящих дев» (Ч. 1 – «Громобой», 1810; Ч. 2 – «Вадим», 1814–1817). В 1812 г. поэт вступил в ополчение. В лагере под Тарутином он написал «Певца во стане русских воинов», сразу доставившего ему несравненно большую известность, чем вся предшествовавшая поэтическая деятельность. В тысячах списков стихотворение разошлось в армии и по России. В своих произведениях Жуковский часто обращался к сюжетам, навеянным народным творчеством, перелагая стихами легенды и сказки. Он много переводил и познакомил русское общество с шедеврами мировой литературы – сочинениями Гомера («Одиссея»), Фирдоуси, Шиллера, Байрона.
В любую другую эпоху литературные дарования Карамзина, Крылова и Жуковского были бы признаны первостепенными, но не в эту. Они оказались в тени феноменального литературного таланта младшего своего современника – Александра Сергеевича Пушкина (1799–1837), величайшего русского поэта, прозаика и драматурга. Творческое наследие его огромно и многогранно. Укажем лишь главные произведения:
– многочисленные поэтические сочинения, в том числе поэма-сказка «Руслан и Людмила» (1817–1820), поэмы «Полтава» (1828–1829) и «Медный всадник» (1833), роман в стихах «Евгений Онегин» (1823–1832);
– драматические произведения, прежде всего «Борис Годунов» (1825), «Моцарт и Сальери» (1830), «Пир во время чумы» (1830);
– прозаические сочинения – «Арап Петра Великого» (1827), «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» (1830), «Дубровский» (1833), «Пиковая дама» (1834), «Капитанская дочка» (1836);
– сказки – «Сказка о попе и о работнике его Балде» (1830), «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди» (1831), «Сказка о рыбаке и рыбке» (1833), «Сказка о золотом петушке» (1834) и др.
По своему мировоззрению Пушкин был близок к Карамзину и Жуковскому, состоял в литературном обществе «Арзамас», в котором Жуковский был секретарем. Видными участниками этого объединения являлись К.Н. Батюшков, П.А. Вяземский, Д.В. Давыдов. Участие в «Арзамасе» Пушкина о многом говорит, так как этот литературный кружок являлся идейным противником другого общества, «Беседа любителей русского слова», организованного Александром Семеновичем Шишковым. Вокруг «Беседы» объединились сторонники национальной самобытности литературного языка, основанного на памятниках древнерусской словесности и письменности, – Г.Р. Державин, Н.И. Гнедич, И.А.Крылов, С.А. Ширинский-Шихматов, Д.И. Хвостов, А.А. Шаховской. Впрочем, Пушкин сумел превзойти космополитическую ограниченность «Арзамаса», создав сильнейшие образы заветной русской старины. Поэт оставил нам произведения, не только известные как «свободолюбивая лирика», но и вполне консервативные, поучаствовав в сочинении монархического гимна «Боже, Царя храни» (2 и 3 строки), осудив польские мятежи в стихотворениях «Перед гробницею святой…», «Клеветникам России», «Бородинская годовщина».
Эпоха Пушкина стала важнейшим этапом в развитии литературы. Он оказал огромное воздействие на творчество Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова, А.С. Грибоедова.
Среди лучших сочинений Николая Васильевича Гоголя (1809–1852) следует назвать повести «Вий», «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (вместе с повестью «Тарас Бульба» составившие сборник «Миргород», опубликованный в 1835 г., а затем переизданный в переработанном виде в 1842 г.), комедию «Ревизор» (1836), повесть «Шинель» (1841), поэму в прозе «Похождения Чичикова, или Мертвые души» (1842).
В середине 1840-х г. Гоголь пережил тяжелый кризис, связанный с переосмыслением своих взглядов на природу вещей, растущим убеждением в суетности бытия и непреходящей ценности христианских идеалов. Этот нравственный поворот писатель сопроводил яркими и показательными действиями. В 1845 г. он сжег рукопись второго тома поэмы «Мертвые души», в 1847 г. издал в Петербурге книгу «Выбранные места из переписки с друзьями», в которой с тревогой писал о падении религиозности русского общества и доказывал, что без упрочения позиций православия немыслимо дальнейшее нравственное развитие России. Эти идеи Гоголя, высказанные публично и громко, имели значительный резонанс. Они заставили задуматься многих почитателей его таланта и вызвали шквал злобной критики со стороны уже немалочисленных российских западников и нигилистов.
Первую и очень широкую известность Михаилу Юрьевичу Лермонтову (1814–1841) принесло стихотворение «Смерть поэта», написанное под впечатлением от гибели А.С. Пушкина. Оно содержало прямое указание на императорское окружение как виновников смерти гения. Власти не могли оставить без последствий дерзкую выходку Лермонтова. По делу о «непозволительных стихах» он был арестован и после дознания в марте 1837 г. переведен в Нижегородский драгунский полк, участвовавший в военных действиях на Кавказе.
Перемены в судьбе (превращение из блестящего гвардейского офицера в неблагонадежного армейца) сказались и на творчестве Лермонтова. В своих стихах он ставил сложные философские вопросы, задумывался о бренности земного бытия («Ветка Палестины» (1837), «Три пальмы» (1839), «Тучи» (1840), «Утес», «На севере диком» (1841)). В это время поэт обращался и к истории родной страны («Бородино» «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» (1837), напряженно работал над все новыми редакциями поэмы «Демон», которую начал в 1829 г., а завершил лишь в 1839 г.
Неоднозначную реакцию в русском обществе вызвал роман Лермонтова «Герой нашего времени» (1838–1840). Слишком спорным получился образ Печорина – главного героя романа, названного Белинским «Онегиным нашего времени». Незаурядный и яркий, тот, чьей дружбы и любви добиваются все его знакомые, Печорин является человеком с больной душой, который, не задумываясь, рвет дружеские узы, ядовито высмеивает любовь. Этот лермонтовский герой стал своеобразным воплощением человека новой эпохи.
Участвуя в военных действиях на Кавказе, Лермонтов выказал себя храбрым офицером, не раз рисковал жизнью в боях с горцами. Дважды он был представлен к награждению за героизм, дважды его имя было вычеркнуто из списков императором Николаем I. Отказали Лермонтову и в отставке, которую поэт просил в марте 1841 г., находясь в отпуске в Петербурге. Наоборот, ему было предписано в 48 часов покинуть столицу и отбыть к месту дислокации полка. Возвращаясь на Кавказ, поэт задержался для лечения в Пятигорске и здесь 15 июля 1841 г. был убит на дуэли своим бывшим товарищем Н.С. Мартыновым.
Трагичной оказалась судьба еще одного русского писателя той поры Александра Сергеевича Грибоедова (1795–1829). Первое свое произведение, комедию «Дмитрий Донской» (1808), Александр Сергеевич написал еще во время учебы в Московском университете. Текст ее не сохранился, хотя известно, что пьеса была посвящена борьбе русской профессуры с немецкой. Первой опубликованной работой Грибоедова стала комедия «Молодые супруги» – вольный перевод с французского одноименной комедии Крезе де Лессера.
В 1817 г. Грибоедов был зачислен в Коллегию иностранных дел и в декабре этого года назначен секретарем дипломатической миссии в Персии. Находясь в Тифлисе при А.П. Ермолове, Александр Сергеевич начал работать над своим самым знаменитым произведением – комедией «Горе от ума». В 1823 г., пребывая в отпуске в Москве, вместе с П.А. Вяземским он написал водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», опубликовал стихотворение «Давид». В мае 1824 г. Грибоедов приехал в Петербург и здесь наконец закончил работу над «Горем от ума», с полным текстом которого, широко распространившимся в списках, ознакомились многие просвещенные люди того времени.
Вновь выехав на Кавказ, Грибоедов принял участие в подписании Туркманчайского мирного договора с Персией, после чего был направлен послом в Тегеран. Там 30 января 1829 г. Александра Сергеевича убила толпа мусульманских фанатиков. Его тело было перевезено в Тифлис и похоронено в монастыре Св. Давида.
Общественное внимание стала привлекать критическая литература, тон в которой в то время задавал Виссарион Григорьевич Белинский. Родился он 30 мая 1811 г. в Свеаборге, в семье флотского лекаря. Учился в Московском университете. Входил в кружок «Литературное общество 11 нумера», кружок Н.В. Станкевича. В 1832 г. был отчислен из университета. Сотрудничал с журналами «Телескоп», «Московский наблюдатель», «Отечественные Записки», «Современник».
Мировоззрению Белинского был свойственен утопический социализм и революционный демократизм. Сделав своей целью критику существующей действительности, Виссарион Григорьевич разработал принципы «натуральной школы» – реалистического направления в русской литературе, главой которого считал Гоголя, но впоследствии резко критиковал его за «Избранные места из переписки с друзьями».
Белинский выступал за радикальное переустройство жизни на основе уничтожения крепостничества и самодержавия. Умер «неистовый Виссарион» 26 мая 1848 г.
В 40-е годы XIX в. начали свою творческую деятельность Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, о творчестве которых будет рассказано в следующей главе учебника.
В русской музыкальной культуре сильнее, чем в других видах искусства, сказалось влияние Отечественной войны 1812 г. и патриотического подъема, охватившего тогда общество. В этот период работали Катерино Альбертович Кавос (музыка к балету «Ополчение, или Любовь к отечеству» – 1813, опере «Иван Сусанин» – 1815), Александр Егорович Варламов (романсы – 1833, музыка к народным песням «Вдоль по улице метелица метет» и др.), Александр Александрович Алябьев (около 200 романсов, в том числе «Соловей» (1826) на слова А.А. Дельвига, «Зимняя дорога» «Вечерний звон» на слова И.И. Козлова), Алексей Николаевич Верстовский (опера «Аскольдова могила» – 1835), Александр Сергеевич Даргомыжский (опера «Эсмеральда» – 1847). Однако вершиной музыкальной культуры середины XIX столетия стало творчество Михаила Ивановича Глинки (1804–1857), написавшего музыку к опере «Жизнь за царя» (1836). Вслед за Кавосом он запечатлел подвиг костромского крестьянина Ивана Сусанина. Произведение было восторженно встречено обществом, после чего Глинка получил назначение стать капельмейстером Придворной певческой капеллы. Им же созданы опера «Руслан и Людмила» (1842) и симфоническая пьеса «Камаринская» (1848), о которой позднее П.И. Чайковский напишет: «Вся русская симфоническая школа, подобно тому, как весь дуб в жёлуде, заключена в симфонической фантазии «Камаринская».
В начале XIX века определяющим архитектурным стилем оставался классицизм, на смену которому шел ампир (в настоящее время определяемый и как поздний классицизм). В соответствии с канонами зрелого классицизма творил Андрей Никифорович Воронихин, спроектировавший Казанский собор в Санкт-Петербурге (1801–1811). Задумал его строительство еще Павел I, пожелавший, чтобы храм не уступал собору Святого Петра в Риме. Задача была очень сложной. Основная особенность ансамбля главного папского собора – грандиозная колоннада Бернини перед главным фасадом.
Воронихин успешно разрешил эту задачу, но расположил колоннаду из 72 коринфских колонн не перед главным фасадом собора, а со стороны бокового, северного фасада, который был обращен к Невскому проспекту.
Воронихиным также сооружены Дом Государственного казначейства, здание Горного института, колоннады и каскад в Петергофе, интерьеры дворцов в Стрельне, Гатчине и Павловске, парковые сооружения при этих ансамблях.
В первое десятилетие XIX в. Джакомо Кваренги строил здания Мариинской больницы для бедных (1803–1805), Екатерининского института благородных девиц (1804–1807) и Смольного института благородных девиц (1806–1808). Жан Тома де Томон – здание Биржи с Ростральными колоннами (1805–1810) по образцу храма в Пестуме.
Еще одним архитектором, творившим в эти годы в Санкт-Петербурге, был Андреян Дмитриевич Захаров, построивший новое здание Адмиралтейства (1806–1823) – символ морского могущества России. Захаров бережно отнесся к старой, еще начала XVIII в. постройке, заключив древнюю башню в футляр новых стен. Им была создана удивительная по красоте трехъярусная композиция, увенчанная 72-метровым золоченным шпилем.
На смену зрелому классицизму в архитектуре и прикладном искусстве пришел его поздний вариант ампир («стиль империи»), зародившийся во Франции на рубеже XVIII–XIX вв., в России, однако, сильно видоизмененный. У этого стиля есть ряд особенностей:
1. Он ориентирован на формы искусства императорского Рима; неслучайно сооружения, выполненные в стиле ампир, соседствуют с триумфальными арками, памятными колоннами, обелисками, подчеркивающими значение одержанных побед.
2. В декоративном оформлении присутствуют элементы древнеримского вооружения – шлемы, орлы, связки копий, мечи, пучки стрел, встречается и древнеегипетская орнаментика.
3. Русский, смягченный ампир определяется бледно-желтым цветом окраски зданий и сооружений, характерным для русской военной символики.
В центре Петербурга Карл Росси возвел целые комплексы зданий. Ему принадлежит планировка 30 площадей и 12 улиц в центре северной столицы. Наиболее удачно была перестроена Дворцовая площадь, ансамбль которой дополнили здания Генерального штаба и двух министерств – иностранных дел и финансов (1819–1829). Он же в 1829–1834 гг. создал здания Сената и Синода, Михайловский дворец (1819–1825), Александрийский театр и застроил целую улицу (Театральная, ныне ул. Зодчего Росси). По проекту Огюста (Августа Августовича) Монферрана в Петербурге установили Александровскую колонну (1830–1834). Им был спроектирован и Исаакиевский собор, который строился 40 лет (1818–1858). Расписывали этот огромный храм, вознесшийся на высоту 101 м, лучшие живописцы – Карл Павлович Брюллов (купол), Федор Антонович Бруни (композиция «Потоп»), Петр Васильевич Басин («картина «Битва Александра Невского со шведами»). В 1835–1839 гг. Александр Павлович Брюллов соорудил памятный обелиск в Тобольске в честь победы отряда Ермака над войском татарского хана Кучума, а в 1837–1843 гг. – здание Штаба гвардейского корпуса и одновременно с этим – здание обсерватории на Пулковской горе.
Еще один петербургский архитектор, Василий Петрович Стасов, привлек внимание Александра I оформлением его коронационных торжеств. Особенно прославили зодчего так называемые «военные соборы» – Спасо-Преображенский (1827–1829), Троице-Измайловский (1828–1835), а также Нарвские (1827–1834) и Московские триумфальные ворота (1834–1838), казармы Павловского полка на Марсовом поле (1817–1821), Конюшенный дворец на набережной Мойки. Одной из самых интересных работ Стасова стал Парадный кабинет Александра I в Екатерининском дворце в Царском Селе (1817). Стены и своды были сплошь покрыты искусственным мрамором. В оформлении кабинета участвовали живописец Ф. Торичелли (роспись фриза с античными трофеями; сюжетные композиции из «Истории Амура и Психеи»), скульптор Ф. Трискорни (камин), а также мастера Я. Щенников (мраморная отделка стен), А. Тарасов (паркет и двери красного дерева) и Ф. Гроссета, изготовивший мебельный гарнитур красного дерева по эскизам Стасова.
Этот архитектор первым стал работать в русском стиле, спроектировав храм Александра Невского в Потсдаме (1826).
После пожара 1812 г. восстанавливалась Москва. Крупнейшими московскими архитекторами, работавшими во второй столице (первой считался Петербург), являлись Осип Иванович Бове (Большой театр – 1821–1824, Триумфальные ворота у Тверской заставы (ныне у Парка Победы) – 1827–1834; Церковь Большое Вознесение у Никитских Ворот (доработка проекта Ф. М. Шестакова 1829 года, достроен после смерти Бове А. Г. Григорьевым), Доменико Жилярди (восстановление колокольни Ивана Великого и других зданий Кремля, здания Московского университета) и Афанасий Григорьевич Григорьев (Дом Хрущева, ныне Музей А.С. Пушкина, Дом Лопухина, ныне Музей Л. Н. Толстого – 1817–1822).
В 1838–1849 гг. Константин Андреевич Тон построил Большой Кремлевский дворец.
Величественные соборы, помпезные государственные и частные здания строились также в губернских и уездных городах. С
Среди русских скульпторов первой половины XIX в. выделяется Иван Петрович Мартос. В числе его работ есть поистине выдающиеся произведения: бронзовая статуя Иоанна Крестителя, украшающая портик Казанского собора в Петербурге, памятник Минину и Пожарскому (1804–1818), памятник герцогу де Ришелье (1823–1828) в Одессе.
Помимо Мартоса снискали известность пластические работы Феодосия Федоровича Щедрина (горельеф «Христос, ведомый к месту распятия» в Казанском соборе Петербурга – 1807), Василия Ивановича Демут-Малиновского (группа «Похищение Прозерпины Плутоном» для Горного института – 1811, «Русский Сцевола» – 1813), Степана Степановича Пименова (группа «Геркулес и Антей» перед входом в Горный институт – 1811), Ивана Ивановича Теребенева (аллегория Славы и аллегорический барельеф «Заведение флота в России» на арке Адмиралтейства, оба – 1812).
В изучаемое время в России творили маститые художники, полотна которых стали украшением многих музеев и галерей. В первую очередь необходимо упомянуть Карла Павловича Брюллова, автора картин «Итальянский полдень» (1827), «Последний день Помпеи» (1830–1833), «Всадница» (1832), «Портрет баснописца И.А. Крылова (1839) и др. Заметным явлением в живописи стало творчество Ореста Адамовича Кипренского (Портреты Е.В. Давыдова, В.А. Жуковского – 1816–1809, А.С. Пушкина – 1827) и Алексея Гавриловича Венецианова, работавшего в бытовом жанре («Гумно» – 1821, «На пашне. Весна» – 1820, «Встреча у колодца» – 1843). Известны и его портреты (Н.М. Карамзина – 1828) Среди других художников первой половины XIX в. назовем Федора Антоновича Бруни («Медный змий» – 1827–1841, «Портрет А. С. Пушкина на смертном одре» – 1837), Павла Андреевича Федотова («Свежий кавалер», «Разборчивая невеста» – 1848, «Сватовство майора» – 1849). В 1837 г. работу над грандиозным полотном «Явление Христа народу» начал Александр Андреевич Иванов. Завершен его титанический труд будет лишь через двадцать лет, в 1857 г.
Важными вехами, обозначившими развитие русской культуры, стало творчество выдающихся русских актеров: Михаила Семеновича Щепкина, Василия Андреевича Каратыгина, Павла Степановича Мочалова, балерины Авдотьи (Евдокии) Ильиничны Истоминой. Не осталось незамеченным современниками и появление в 1827 г. в Петербурге постоянного цирка, открытого Жаком Турниером. Его представления шли в здании, построенном на набережной Мойки архитектором Смарагдом Логиновичем Шустовым. Вскоре цирк Турниера был выкуплен Дирекцией императорских театров и, став казенным, получил наименование «Императорский театр-цирк у Симеоновского моста».