История России. Московско-литовский период, или Собиратели Руси. Начало XIV — конец XV века — страница 41 из 114

Подобное требование весьма раздражило Витовта, который очень ревниво относился к своему достоинству такого же независимого литовско-русского государя, каким были его славные предшественники Гедимин и Ольгерд. Он созвал в Вильну русских и литовских бояр и спросил их, считают ли они себя подданными польской короны, обязанными платить ей дань. Разумеется, ответ был отрицательным. В то же время великий князь Литовский предложил Великому магистру Тевтонскому Конраду Юнгингену съехаться с ним на обычном месте, то есть на острове реки Дубиссы. Осенью 1398 года этот отъезд состоялся с великим торжеством и в присутствии блестящей свиты с той и другой стороны. Тут был заключен отдельный от Польши литовско-прусский союзный договор, по которому Витовт сделал важные уступки ордену со стороны Жмуди и, между прочим, согласился на подчинение ему Пскова; а орден обещал со своей стороны помочь Витовту в завоевании Новгорода Великого. На пирах, которыми сопровождался съезд, литовские и русские бояре, зная горячее желание Витовта, провозглашали тосты за его здоровье, как «короля» Литвы и Руси.

Известие об этом союзном договоре Литвы с Пруссией было тяжелым ударом для Ядвиги. Принесенная в жертву политическим расчетам и не нашедшая семейного счастья в браке с Ягайлом, она искала утешения в благочестии. При ее надломленном организме над ней тяготил еще упрек в бесплодии; чтобы упрочить новую династию на польском престоле, нужен был наследник, а королевская чета после двенадцатилетнего брака еще не имела детей. Наконец мелькнул луч утешения. Обрадованный Владислав Ягайло пригласил самого папу назваться крестным отцом будущего ребенка и делал приготовления к большим празднествам. Но в июне 1399 года Ядвига разрешилась от бремени дочерью, которая прожила только недели три; а вслед за ней скончалась и сама Ядвига. Имея в виду, что с ее смертью ослабляются права ее супруга на польскую корону, она на смертном одре завещала ему вступить в брак с Анной, дочерью графа Цилли и внучкой Казимира Великого, чем вновь укреплялись его права на польский престол. Ягайло потом исполнил ее завещание[41].

VВасилий Московский и Витовт Литовский

Брак Василия с Софьей Витовтовной. — Присоединение Нижнего Новгорода и войны с его князьями. — Борьба Тохтамыша с Тамерланом. — Нашествие последнего на Русь и внезапное возвращение. — Поражение Витовта на Ворскле. — Юрий Смоленский и борьба Василия с Витовтом. — Нашествие Эдигея на Москву. — Борьба Литвы и Польши с Тевтонским орденом. — Грюнвальдская битва. — Городельская уния. — Крещение Жмуди. — Отделение Киевской митрополии от Московской. — Новое разорение Киева татарами и бегство Свидригайла. — Хлопоты Витовта о королевской короне и Збигнев Олесницкий. — Съезд государей в Луцке. — Неудача и смерть Витовта


В самом начале княжения юного Василия Димитриевича у него вышла какая-то размолвка с дядей Владимиром Андреевичем Храбрым. Сей последний покинул Москву и со своими старшими боярами уехал к себе в Серпухов, а оттуда в Торжок. Но спустя немного времени внутренний мир был восстановлен и скреплен новым договором, по которому дядя вновь признал себя подручником великого князя, то есть своего племянника, а Василий придал к уделу Владимира два города (Волок и Ржеву, которые потом переменил на Городец, Углич и др.). Затем великий князь вступил в брак с Софией, дочерью Витовта Кейстутьевича. Помолвка с ней совершена была уже несколько лет тому назад, во время пребывания Василия в Западной России. Была ли эта помолвка неприятна Димитрию Ивановичу, или по какой другой причине, только брак состоялся уже после его смерти. Бояре великокняжеские, ездившие за невестой в столицу Прусского ордена Мариенбург, проводили ее Балтийским морем и через Новгород в Москву.

Здесь (в 1390 г.) венчание новобрачной четы было совершено митрополитом Киприаном, который после кончины Димитрия и своего соперника Пимена, умершего в Царьграде, снова воротился на северную митрополию. Родственные связи московских князей с домом Гедимина Литовского начались еще прежде и доселе не влекли за собой каких-либо важных последствий. Новый брак сначала тоже не предвещал ничего особого. Отец Софии находился тогда в удалении от отечества, будучи обижен от своего двоюродного брата Ягайла, короля Польско-Литовского. Можно было только надеяться, что Витовт явится союзником против враждебного Москве Ягайла, и едва ли кто предполагал, что не этот государь, а именно Витовт окажется самым опасным соседом для Москвы, что он широко воспользуется родственными к ней отношениями в свою пользу и во вред Восточной Руси.

Если Димитрий Донской успел укрепить за Москвой волости, непосредственно принадлежавшие великому княжению Владимирскому, то сын его Василий сделал еще важный шаг на пути земельного приобретения и собирания Северо-Восточной Руси. В следующем, 1391 году он поехал в Орду на поклон к хану Тохтамышу и не только был утвержден им в достоинстве великого князя, но и начал хлопотать о ярлыке на княжение Нижегородское и некоторые другие уделы. В Нижнем Новгороде сидел Борис Константинович, только что утвержденный здесь самим Тохтамышем. Последний, очевидно, колебался и не вдруг согласился на ходатайство Василия. Но московский князь приехал в Орду с большим запасом золота и серебра. Он поднес великие дары хану, и, по выражению летописи, умздил царских советников, чтобы те просили за него хана. Тохтамыш уступил и выдал Василию ярлык на Нижний Новгород и Городец, а также на Муром, Мещеру и Тарусу. При возвращении в Русь великого князя сопровождал царский посол с татарским отрядом: он должен был, так сказать, ввести Василия во владения тем, что ему было пожаловано в ярлыке. Но ханское пожалование в этом случае имело значение только формального согласия на перемену владетеля и некоторой помощи сильнейшему против слабейшего. Русские князья в то время уже не настолько зависели от ханов, чтобы по приказу последних покорно уступать свои наследственные уделы соперникам. Привести в исполнение помянутый ханский ярлык предоставлялось самому Василию. Но он заранее принял возможные меры для обеспечения успеха: московский князь уже приготовил в Нижнем Новгороде сильную боярскую партию в свою пользу как деньгами, так и обещаниями великих милостей. Будучи по матери внуком Димитрия Константиновича, Василий в глазах нижегородцев мог иметь значение родственного, близкого им князя. Да и самое обособление этой области от великого княжения Владимирского еще не успело пустить глубоких корней в народе и в местном служилом сословии; еще свежа была память об Александре Невском, родоначальнике князей Московских и Нижегородских. При таком условии значительная часть дружинно-боярского сословия естественно предпочитала служить более богатому и сильному московскому князю; а население надеялось под его защитой получить более спокойствия со стороны соседних татар, мордвы и со стороны собственных князей, ибо нижегородский стол служил тогда предметом распри между Борисом Константиновичем и его двумя племянниками.

Из Коломны Василий поехал прямо в Москву, а в Нижний отправил ханского посла с некоторыми своими боярами. Услыхав о том, Борис Константинович собрал своих бояр и дружину и со слезами напоминал об их недавней ему присяге. Старший боярин Василий Румянец успокаивал князя и уверял, что все они готовы положить за него головы. А между тем этот Румянец уже изменил ему, передался на сторону Василия и только старался как бы искуснее обмануть Бориса. Когда ханский посол с московскими боярами подъехал к Нижнему, Борис не хотел их впускать в город; но Румянец выставил их послами, пришедшими подкрепить мир и любовь, убедил князя положиться на верность своей дружины и принять посольство. Едва татары и москвитяне вступили в город, как начали звонить в колокола. Граждане стеклись на вече, и тут послы объявили им, что город переходит во власть великого князя Московского. Напрасно Борис звал к себе своих бояр и дружину и умолял не выдавать его врагам. «Господине княже, не надейся на нас; мы уже не твои!» — сказал ему Румянец. Борис и его немногие доброхоты из бояр были взяты под стражу и разосланы по московским городам. Василий приехал в Нижний и посадил здесь своих наместников. Таким образом, присоединение целого большого удела на первое время не стоило Москве ни капли крови; столь искусно подготовлена была здесь почва. Вместе с Нижним перешел к Москве и прежний удел Бориса — Городец на Волге. Во владении Нижегородской княжьей ветви еще оставался Суздаль, куда и был отпущен Борис. Спустя два года он скончался и погребен, как выражается летопись, «в своей вотчине» в Суздале. Но племянники его, сыновья Димитрия Константиновича Василий Кирдяпа и Семен, с оружием в руках упорно отстаивали свои наследственные права на Нижний Новгород. Естественно, они не могли удовлетвориться одним Суздальским уделом, который должны были делить еще со своими двоюродными братьями, сыновьями Бориса Константиновича.

Василий и Семен по смерти дяди ушли в Орду, чтобы хлопотать о ярлыках и о помощи у Тохтамыша. Но он сам вскоре потерял свое царство: в Золотой Орде возобновились перемены и смуты. Тогда суздальские князья стали искать помощи против Москвы у соседних татарских владетелей в Камской Болгарии. Однажды Семен Дмитриевич напал на Нижний вместе с каким-то царевичем Ейтяком, у которого была тысяча татар. Сидевшие тут московские воеводы, по-видимому, имели мало войск; три дня отбивались они от осаждавших. Эти последние потом заключили мир и утвердили его присягой; но, воспользовавшись этим договором, вероломно ворвались в город и предали его разграблению. Семен Дмитриевич, точно так же своею ложною клятвою вместе с братом помогший прежде Тохтамышу захватить Москву, оправдывался тем, что не он нарушил присягу, а татары. Однако более двух недель он не мог держаться в Нижнем и бежал отсюда, как скоро услыхал о походе большой московской рати, которую великий князь послал под начальством брата своего Юрия Дмитриевича и старейших бояр. Эта рать последовала за союзниками Семена в их землю и разграбление Нижнего отомстила погромом их собственных городов, каковы: Великие Болгары, Жукотин, Казань, Керменчук и другие. Три месяца воевала она Камскую Болгарию и воротилась с большой добычей (1399). Года два спустя московские воеводы захватили жену и детей Семена Дмитриевича, укрывавшихся в Мордовской земле. Чтобы выручить свою семью, Семен перестал бегать по татарским местам, помирился с великим князем и после того удалился в Вятку, где вскоре и умер. «Сей князь, — замечает летопись, — много претерпел напастей и истомы в Орде и на Руси, добиваясь своей вотчины; восемь лет сряду он служил четырем ханам, поднимая рать на великого князя Московского; но ничего не успел и всуе трудился». Брат его Кирдяпа помирился с великим князем и временно получил от него Городец, где и умер.