История России. Московско-литовский период, или Собиратели Руси. Начало XIV — конец XV века — страница notes из 114

1

Все помянутые сказания с их вариантами приведены Карамзиным (к т. II, прим. 301), преимущественно по рукописям Синодальной библиотеки. О любовной связи Юрия с женой Кучки говорит Татищев на основании какой-то раскольничьей рукописи. (Истор. Росс. II, 300 и прим. 418). Имя Москва, по его толкованию, значит крутящаяся, искривленная. По другим толкованиям, река Москва прежде называлась Смородиной. Ф. И. Буслаев. «Местные сказания владимирские, московские и новгородские» (Летой, рус. литературы. Изд. Тихонравова. Т. VI). Далее: «Сказание о начале Москвы» в «Врем. Об-ва ист. и древн.» Кн. II. Смесь. Это сказание (о помянутом убиении Даниила Александровича Кучковичами и построении Москвы братом его Андреем) сообщено Чертковым из одной поздней Новгородской летописи. Беляев, на таком основании, в примечании высказывает догадку о Москве как новгородской колонии. Сию неосновательную догадку он потом развил в особой статье («Сказания о начале Москвы». «Русск. вест.». 1868. Март), где Степан Кучка является уже новгородским земским боярином, поборником старых владельческих притязаний против усиливающейся княжьей власти. Ту же догадку принял и Снегирев в «История, и археология, описании Москвы» (Издание Мартынова. Т. I). Разбор сего издания сделан Забелиным («Древности Москвы и их исследования». «Вести. Европы». 1867. Март и июнь). В Тверской лет. под 1156 г. находим такое известие: «Князь великий Юрий Володимерович заложи град Москву на устьи же Неглинны, выше реки Аузы». Так как выше под 1147 г. летопись уже упомянула о Москве, то последнее известие может быть истолковано в смысле расширения или обновления городских стен. О Московской котловине и положении Москвы, которой самой природой указано быть центром Руси. Рулье, речь «О животных Московской губернии» (А. П. Богданов. «Карл Францевич Рулье». М., 1895. С. ИЗ).

2

По известию жития Даниила Александровича, помещенному в Степенной книге, он принял иноческий сан и был погребен в основанном им Данилове монастыре, и притом по собственному желанию не в самой церкви, как обыкновенно погребались князья, а ради смирения вне храма, посреди прочей усопшей монастырской братии. В 1330 г. сын его Калита, построив каменный храм Спаса Преображения на княжьем дворе в Московском Кремле и устроив при нем монастырь, перевел сюда архимандрита с братией из загородной Даниловой обители и поручил ему ведать оба монастыря. Впоследствии, по нерадению спасских архимандритов, Данилова обитель запустела и от нее остался только храм Даниила Столпника; место его прозвалось сельцо Даниловское. Великий князь Иван III, в свою очередь, перевел придворный монастырь за город на Крутицкую гору (Новоспасский монастырь); а Спас Преображения (т. е. Спас на Бору) обратил в мирской соборный храм и поручил его придворным протоиереям. По сказанию того же жития, однажды Иван III, забавляясь охотой, проезжал мимо Даниловского. Под одним из его молодых бояр споткнулся конь, и он принужден был остановиться. Тут явился ему незнакомый муж и сказал, что он князь Даниил Московский, погребенный на сем месте. Незнакомец велел передать великому князю Ивану: «Ты всячески забавляешься, а меня предал забвению». Великий князь приказал петь панихиды и раздавать милостыни в память о своем предке. Но только после еще нескольких чудесных знамений уже царь Иван Грозный велел соорудить здесь каменную церковь, поставить келий, собрать братию и таким образом возобновил Даниловский общежительный монастырь (Степ. кн. С. 380–383). А при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне в 1652 г. гроб князя Даниила перенесен внутрь храма.

Никонов, свод под 1303 г., говоря о кончине Даниила Александровича, прибавил, будто он погребен на Москве у Михаила Архангела. Карамзин (т. IV, прим. 189) повторяет это известие, ссылаясь еще на Троицкую летопись. Доказательства против сего мнения и ссылка на рукописи, источники приведены в брошюре архимандрита Амфилохия о князе Данииле Александровиче и Даниловском монастыре. М., 1866.

3

ПСРЛ. Своды Лаврент., Ипат., Воскресен., Новгород, четвертый, Троицкий (Карамз. IV. Прим. 189 и 191), Никонов., Степ, кн., Татищев. Прекрасным пособием для данной эпохи является добросовестный труд В. С. Борзаковского «История Тверского княжества». СПб., 1876.

4

Степ, кн., Никонов., Татищев. Киприаново распространенное житие Петра в Степ. кн. А Прохорово краткое помещено в «Истории Русской церкви Макария». Т. IV. Приложение 3. В Никонов., заимствовано из Степ., кн. Об игумене Геронтии и Переяславском соборе у Борзаковского в «Истории Твер. княжества». Приложение 2. Хотя известие о Соборе у Татищева занесено под 1313 г. (в житии без года), но и преосв. Макарий, и Борзаковский основательно доказывают, что он не мог быть позднее 1311 г.: в этом году игумен Прохор посвящен Петром в ростовского епископа; а на соборе он участвовал как игумен (он же автор жития Петрова). Преосв. Филарет относит этот собор ко второй половине 1310 г. («Рус. святые». III. С. 578). Татищев говорит, будто к ереси новгородского протопопа пристал епископ Андрей и что самый собор был собран для обличения этой ереси. Он же указывает недеятельное участие в нем князя Ивана Даниловича в пользу митрополита Петра. См. также Карпова «Св. Петр митрополит» (Очерки из Истории Рос. церковной иерархии в Чт. Об-ва ист. и древн. 1864 г. Кн. 3) и Григоровича «Историч. исслед. о соборах, бывших в России», Летопись Археогр. ком. Вып. 2-й. СПб., 1869. Далее, проф. Павлова о начале Галицкой и Литовской митрополии («Рус. обозрение». 1894 г. Май) и церковно-историческое исследование Тихомирова «Галицкая митрополия» («Рус. беседа». 1895 г. Май — октябрь).

По поводу объездов русских областей Петром митрополитом летописи приводят следующее любопытное известие о междоусобии в Брянской области, в которой около того времени водворился род князей Смоленских. Святослав Глебович (вероятно, тот самый, у которого Юрий Данилович Московский отнял Можайск) выгнал племянника своего Василия Александровича из Брянска и сел на его место (1309). В следующем году Василий пришел на дядю с татарской ратью. В Брянске поднялось большое народное волнение. В это время в городе случился Петр митрополит. Он советовал Святославу поделиться волостью с племянником или совсем оставить город и не вступать в битву. Но князь, надеясь на преданность к себе граждан, не послушал совета и выступил из города против племянника. В происшедшей битве брянцы изменили Святославу и, побросав стяги, обратили тыл перед татарами. Мужественный Святослав продолжал сражаться только с одним своим двором, то есть с собственной небольшой дружиной, и пал в этой битве. Татары ворвались в город и, по обычаю, предались грабежу. Митрополит Петр затворился в церкви и пробыл там, пока миновала опасность. Князь Василий Брянский не ограничился тем; в том же 1310 г. он со своими союзниками татарами ходил на соседний Карачаев и убил его князя Святослава Мстиславича (внук Михаила Всеволодовича Черниговского). В 1314 г. Василий Брянский умер. Ему наследовал брат его Димитрий. А потом встречается в Брянске князем Глеб Святославич, вероятно, двоюродный его брат, сын помянутого Святослава Глебовича (Воскресен., Никонов., Татищев).

5

Хаммер Пургсталя Geschicte der Goldenen Horde. В. Григорьев «О достоверности ханских ярлыков русскому духовенству». М., 1842. Ярлык Узбека митрополиту Петру см. в СГГ и Д. II. № 7. Русский всадник, думавший получить награду от хана Тохты, принесши ему голову его врага Ногая, был казнен по приказу хана за то, что, будучи простолюдином, осмелился убить такого знатного человека (Тизенгаузена «Сборник к истории Золотой Орды». С. 114, 160).

6

Лет. Новогород., Софийск., Тверск., Воскресен., Никонов., Степ, кн., Татищев. Вошедшее в летописные своды сказание о пребывании Михаила Тверского в Орде и его мученической кончине сочинено, по-видимому, современником события со слов одного из священников, сопровождавших князя в Орду. См. о том же: Соколов «Святой князь Михаил Тверской». Тверь, 1864. В. С. Борзаковский «История Тверского княжества». В. О. Ключевский «Древнерусские жития святых». М., 1871. С. 71. Литература вопроса о причислении к святым и мощах Анны Кашинской приведена у Борзаковского в прим. 523.

О развалинах города Маджар см. в Бишинговом магазине V. С. 533. В путешествиях И. А. Гильденштедта. II, 27. и П. С. Палласа. I. 264. (Положение Бездежа доселе в точности неизвестно. Карамзин полагал его на рукаве Волги близ Енотаевска. К т. IV, прим. 238). Г. Милюков сближает его с Биштагом Ибн Баттуты или с Пятигорском (его реферат, читанный в Моск. Археология, об-ве). Это название не единичное: Бездеж как название села (ныне местечка Кобрин, уезда) встречается в XVI в. («Писцовая книга Пинского и Клецкого княжеств». Вильна, 1884. С. 122–124. П. О. Бобровский «Гродненская губерния». II. 1056).

Город Тверь, значительно распространенный и обстроенный Михаилом, неоднократно опустошен был в его время пожарами. Любопытно летописное известие о пожаре 1298 г.: «На святой неделе в субботу, на ночь святающи недели Фомине в городе (т. е. в кремле) на Твери, зажжеся двор княжь. Сеже чудо бысть како заступи Бог князя: колико людей в сенех спяще не очутили, ни сторожеве, но сам князь с княгинею, очутив огнь, изиде вон со княгинею, и не успе ничего вымчати; и тако погоре не мало имения, золота и серебра, оружия, порт» (Лавр., Воскрес., Никон. I).

От княжения Михаила Ярославича дошел до нас целый ряд его договорных грамот с Новгородом Великим, числом до десяти. См. СГГ и Д. Т. I. № 4–14.

7

Соф., Воскр., Никон., Твер., Новогород., Псков., Татищ. Относительно избиения Шевкала с татарами повод к мятежу (т. е. случай с кобылой) сообщает Тверская летопись; тогда как другие рассказывают, будто сам Александр поднял и повел народ на татар, что не совсем вероятно. Наиболее обстоятельное известие об убиении Александра в Орде также находим в Тверск. летописи.

8

Соф., Воскр., Никон., Степ. Кн. Татищев. Две духовные Калиты в СГГ и Д. I. № 21 и 22. Г. Полежаев время второй грамоты относит к 1331 г. («Московское княжество в первой половине XIV в.». СПб., 1878). От Ивана Калиты дошли до нас еще две маловажные грамоты: одна, данная вместе с новогородскими посадником и тысяцким на Двину, предоставляет «Печерскую сторону» в ведение какого-то Михаила, а другая освобождает печерских сокольников от даней и повинностей (Акты Археогр. экспед. I № 2 и 3). Во второй грамоте Иван Данилович называет себя «князь великий всея Руси». О покупке Калитой городов Углича, Белозерска и Галича упоминается в завещании Димитрия Донского; если мы и после того встречаем в тех городах туземных князей, то Соловьев с вероятностью объясняет это тем, что Калита при покупке оставил им часть владетельных прав (Ист. Рос. Т. III, прим. 417). «Събрателем Русской земли» Калита назван в Слове о житии и преставлении Димитрия Донского (Воскр. лет.). О прозвании Ивана Калитой см. у Карамз. к т. IV, прим. 321. Бестужев-Рюмин справедливо сомневается в толковании Карамзина, что Иван носил при себе мешок с деньгами для раздачи бедным; скорее прозвание Калитой употреблено в переносном смысле, то есть означает, что он копил деньги. Рус. ист. Т. I. С. 393. Однако древнерус. книжное сказание принимает это прозвание в благотворит, смысле: «бе бо милостив зело и ношаше при поясе калиту всегда насыпану сребрениц и куде шествуя даяше нищим сколько вымется» (Веселовского «Разыскания в области рус. духовного стиха» Сб. АН. XLVI. 104). Что калитой назывался большой кошелек, носимый на поясе, на это ясно указывает также и Духовная грамота Димитрия Донского, в которой упоминается «пояс золот с калитою, да с тузлуки».

Сбивчивое известие о приезде к Ивану боярина Родиона Нестеровича у Карамзина. Т. IV, прим. 324. По этому сказанию боярин Акинф изображается местником Родиона, отъехавшим из Москвы в Тверь. Но по Никонов. летописи он был во главе тех бояр великого князя Андрея Александровича Городецкого, которые после его смерти отъехали прямо в Тверь, желая, конечно, служить его преемнику на великом княжении Михаилу Ярославичу. Неправдоподобное столкновение Акинфа с Родионом см. у А. И. Маркевича «О местничестве». Киев, 1879. Ч. I. С. 175–178. Об утеснении Ростова Василием Кочевою и Миняем говорится в житии св. Сергия (Никон, лет.). Об основании Успенского собора в житии св. Петра. Из пособий для истории главных кремлевских храмов Москвы укажу: «Путеводитель к святыне и достопамятностям Москвы» — архимандрита Иосифа. Изд. 5-е. М., 1878. «История, описание Московского Успенского собора». М., 1880. «Московский Архангельский собор» — протоиерея Лебедева. М., 1880. Сей последний в конце своей книги отстаивает известия о первоначальном погребении в Архангельском соборе московских князей Даниила Александровича и сына его Юрия. Относительно первого выше мы заметили о несостоятельности такого мнения. Но относительно второго князя едва ли может быть сомнение: известие о его погребении в летописях (Никонов, и Воскресен.) отличается такой точностью и такими подробностями, которые не могли быть выдуманы. «Положили его в церкви Архангела Михаила на десной стране: бе же на погребении его митрополит Петр и архиепископ новгородский Моисей и ростовский владыка Прохор, и рязанский владыка Григорей, и тверской владыка Варсунофий; погребен же бысть в первую суботу святаго поста». Заслуживает внимания еще известие этих летописей о том, что тело замученного в Орде Михаила Ярославича Тверского, будучи привезено в Москву, в 1319 г. погребено было «в церкви Святаго Спаса в монастыре». Это противоречит известию тех же летописей и Степенной книги, по которому, как мы видели, устроение придворного Спасопреображенского монастыря принадлежало Ивану Калите, в 1330 г. Такое противоречие стараются объяснить тем, что Калита построил каменную церковь Спаса и только перевел сюда из Данилова архимандрию, а что монастырь существовал и прежде при Спасском деревянном храме (см. «Новоспасский монастырь» архим. Аполлоса. М., 1843). Очень может быть, что Смоленский поход 1340 г. находился в связи с враждебными отношениями брянских князей к своим родичам князьям Смоленским. Вражда, конечно, происходила из-за волостей, и брянские князья вмешивали в нее татар. Так, в 1333 г. брянский князь Димитрий вместе с татарами ходил на того же смоленского князя Ивана Александровича, своего родного или двоюродного брата, и после нескольких битв заключил с ним мир (Никон.). Во время Смоленского похода 1340 г. князем Брянским является двоюродный брат Ивана Александровича Глеб Святославич. Вслед за этим неудачным походом, 6 декабря того же года, то есть в самый Николин день, брянцы («злые крамольники», по выражению летописи) сошлись вечем; вывели своего князя Глеба из церкви Св. Николы и убили (Воскр., Никон., Новгород. IV, Тверск.). Во время этого события в Брянске случился митрополит Феогност, но не мог укротить мятежников (как тридцать лет назад митрополит Петр в подобном же случае). К мятежу, вероятно, возбуждал брянцев кто-либо из родственников Глеба, домогавшийся его удела. Ожесточенная борьба из-за волостей между князьями Восточной Руси и огрубение нравов под варварским игом проявились в ту эпоху неоднократными убийствами родственников. Так, в предыдущем году козельский князь Андрей Мстиславич был убит своим племянником Василием Пантелеевичем. А в том же 1340 г. рязанский князь Иван Коротопол, возвращаясь из Орды, встретил дорогой своего двоюродного брата Александра Михайловича Пронского, который отправлялся с выходом в Орду. Коротопол схватил его, ограбил, привел пленником в свою столицу и там велел убить. Этот случай сверх того представляет нам обычный в те времена пример перехватывания на дороге князей, отправлявшихся в Орду, их соперниками. Летописи нередко сообщают известия о подобных случаях. Так, в 1304 г., когда Юрий Московский и Михаил Тверской спешили в Орду хлопотать о ярлыке на великое княжение по смерти Андрея Городецкого, то Юрия тверичи хотели перехватить на дороге в Суздале; но он успел пройти в Орду другим путем. Затем, когда в 1324 г. тот же Юрий Московский из Новгорода отправился в Золотую Орду и, по-видимому, с выходом, то на реке Урдоме (Ярослав, области) его перехватил Александр Михайлович, брат Димитрия Тверского, получившего тогда ярлык на великое княжение; у Юрия была отнята его казна, и сам он едва спасся бегством (в Псков). Калита посылал однажды перехватить на дороге в Орду своего непокорного зятя Василия Давидовича Грозные Очи; но ярославский князь отбился от московского отряда, состоявшего из 500 человек, и благополучно съездил к хану Узбеку. Соловьев правдоподобно объясняет такие случаи тем, что старшие князья «хотели одни знать Орду, т. е. собирать дань и отвозить ее к хану» (Ист. Рос. Т. III. С. 296. Изд. 3-е). Кроме того, не пустить в Орду соперника значило помешать ему повернуть милость хана на свою сторону и получить ярлык на какой-либо старший стол. Но любопытно, что Узбек, по-видимому, сквозь пальцы смотрел на подобные случаи. Великие князья старались также мешать непосредственным политическим сношениям Новгорода с Золотой Ордой; так, Михаил Ярославич Тверской, в то время великий князь Владимирский, в 1316 г. перехватил на дороге новгородское посольство, отправлявшееся к Узбеку.

9

Geschichte der Goldenen Horde — von Hammer. Карамзин к т. IV, прим. 334. Письма папы Венедикта XII к Узбеку, его жене Тайдуле и сыну Джанибеку в 1340 г. (Записки Одес. Об-ва ист. и древн. V). Извлечение из Ибн Баттуты сделано мною по английскому переводу краткой редакции: The Travels of Ibn Batuta. By Samuel Lee. London, 1829. Русский перевод путешествия Ибн Баттуты в Золотую Орду, сделанный г. Тизенгаузеном по парижскому полному изданию Дефремери, вышел в 1884 г. («Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды»). По Ибн Баттуте, старшая и самая любимая жена Узбека называлась Тайтуглы (Тайдула), отличавшаяся скупостью. По замечанию Эломари, жены золотоордынских ханов участвуют в управлении (Ibid., т. е. у Тизенгаузена, С. 229). Этим и объясняется участие ханш в судьбе русских князей и русского духовенства. См. также о средневековых путешествиях из Кюльба в переводе Шемякина (Чт. О-ва ист. и древн. 1864. III).

Упоминаемый Ибн Баттутой город Укак или Укек, по изысканиям Френа, лежал на правом берегу Волги к югу от Саратова, где теперь селение Увек. Определение у Ибн Баттуты расстояния от Увека до Судака (следовательно, и до гор Русских) он считает ошибочным («О бывшем монгольском городе Укеке» в Трудах Рос. Академии. Ч. III. СПб., 1840). См. также у Ламанского «Славяне в Азии, Африке и Испании». Примечания, с. 89. О местоположении, находках монет и посуды в развалинах Укека см. путевые заметки П. А. Пономарева («Древняя и новая Россия». 1879. № 4) «С юго-востока» (Моск. вед. 1888, № 137). Кн. Л. Л. Голицын и С. С. Краснодубровский «Доклады и исслед. по археологии и истории Укека». Саратов, 1891. Сообщение духовника, производившего наблюдения на У веке в 1893 г. при проведении железного полотна (Археологические известия и заметки. М., 1894. № 5). Городище Увешино, около Саратова, упоминает в Книге большого чертежа. С. 51. А на с. 55, около р. Маныча, упоминаются «люди каменные болваны, против тое соли, что емлют Азовцы» (Очевидно, это каменные бабы). Относительно Сарая любопытна статья Кобеко «К вопросу о местоположении Сарая» (Зап. Восточ. отд. Археол. об-ва. Т. IV. Вып. 3 и 4. СПб., 1890). На основании русских источников он различает два Сарая: Старый (Ак-Сарай) в Селитряном городке в 80 верстах от Астрахани и Новый (Сараи Большие) близ Царева в 400 верстах от Астрахани.

10

Лет. Воскресен., Никонов., Новогор., Псков., Софийск., Татищев. О странной причине развода Симеона с Евпраксией и ее браке с князем Фоминским упоминает «Родословн. книга князей и дворян российских и выезжих». М., 1787. II. 207. Договорную грамоту Симеона с братьями и его духовную см. в СГГ и Д. № 23 и 24. Ярлык царицы Тайдулы митрополиту Феогносту о льготах русскому духовенству в СГГ и Д. № 9. О запустении Глухова и Белозерска от черной смерти говорит Никон, лет. О черной смерти см. у Тизенгаузена в помянутом «Сборнике» отрывки из Эйлани и ссылку на Кремера Ueber die grossen Seuchen des Orients nach arabischen Quellen (Wien, 1880. C. 529–531 Сборника).

11

«История Рязанского княжества» Д. Иловайского. М., 1858. Там же см. доказательства, что Олег Иванович был сын не Ивана Коротополого, а Ивана Александровича.

12

«История Тверского княжества» В. Борзаковского. СПб., 1876. «История Нижнего Новгорода до 1350 года» и «Нижегородское Великое княжество» П. Мельникова в Нижегород. губерн. вед. 1847. № 2, 3, 4. Родоначальником суздальско-нижегородских князей в большей части родословных назван не сын, а брат Александра Невского Андрей Суздальский. Но ошибочность этого родословия удовлетворительно доказана в «Истории» Соловьева. Т. III. С. 283–284 (второго издания). Только Василия, вопреки Никонов, летописи, на основании родословных, мы считаем не сыном Михаила Андреевича, а его братом, то есть не внуком Андрея Городецкого, а его сыном. Следовательно, Константин Васильевич приходился не правнук Андрею, а внук, что более согласно и с хронологией.

13

Житие Алексея митрополита, краткое в ПСРЛ (VIII. 26–28) и пространное в Степ. кн. (I. 444); того же содержания «Повесть о Алексее митрополите всея Руси» в Никонов, летоп. (IV. 55). Автором первого считается епископ пермский Питирим, а второго Пахомий Логофет; оба писали в XV в. О других житиях Алексея, существующих в рукописях, см. Макария «История Русской церкви». Т. IV. С. 33. Критический разбор Алексеева жития, составленного Пахомием, см. у Ключевского «Древнерусск. жития святых». С. 132 и далее. В названной сейчас книге преосв. Макария приведены относящиеся к этому времени константинопольские патриаршие грамоты по изданию Миклошича и Миллера Acta Patriarchatus Constantinop. Vindob. 1860–1862. Из того же издания эти акты проф. Павловым перепечатаны в «Русской историч. библиотеке», изд. Археогр. комиссией. Т. VI. СПб., 1880. Ярлык Алексею от царицы Тайдулы на свободный проезд в Царьград через земли ордынские и ярлык ему же от царя Бердибека в подтверждение льгот русскому духовенству, 1357 г. см. в СГГ и Д. II № 10, 11. См. также Карпова «Св. Алексей Митрополит» (Очерк из ист. Рос. церк. иерархии. Чт. Об-ва ист. и древн. 1864. Кн. 3). Проф. Василевского «Записи о поставлении русских епископов при митр. Феогносте в Ватиканском греч. сборнике» (ЖМНПр. 1888. 11). Вышеупомянутые монографии проф. Павлова «О начале Галицкой и Литовской митрополии» и Тихомирова «Галицкая митрополия». Византийский историк Никифор Григора (Lib. XXVIII) сообщает следующий любопытный факт: великий князь Семен Иванович и другие русские князья пожертвовали большую сумму на восстановление упавшей в 1345 г. апсиды с восточной стороны храма Св. Софии Цареградской. Профессор Голубинский полагает, что с этим пожертвованием находилось в связи греческое соборное постановление об отмене особой Галицкой митрополии. («Митрополит Феогност». Богослов, вестник. 1893. Февраль). В тексте настоящего тома я исправляю ошибку первого издания относительно Тайдулы, которую наши историки, церковные и светские, называли супругой Джанибека. В источниках, изданных г. Тизенгаузеном, она везде называется женою Узбека, матерью Джанибека. Да и помянутые ярлыки прямо не выдают ее за жену Джанибека.

14

Две духовные грамоты Ивана Ивановича, относящиеся к 1356 г. и почти тождественные по содержанию, см. в СГГ и Д. № 25 и 26. К грамотам этим привешена серебряная позолоченная печать. На одной ее стороне подпись: «печать князя великаго Ивана Ивановича», а на другой стороне, по обычаю того времени, оттиснуто изображение святого, которого имя носил князь, с надписью: «агиос иоан». Вопросу о возвышении Москвы и начале единодержавия, кроме рассуждений, рассеянных в сочинениях Полевого, Погодина, Соловьева, Беляева, Костомарова и других, посвящены были особые статьи: Станкевича «О причинах постепенного возвышения Москвы» (Учен. зап. Моск, ун-та, 1834) и Вешнякова «О причинах возвышения Моск. княж.». СПб., 1851. Не совсем справедливо оспаривая мнения Карамзина, Погодина, Соловьева и Станкевича, Вешняков сосредоточивает причины этого возвышения главным образом на личности московских князей. О том же вопросе трактуют Полежаев в гл. VII поминутой выше монографии и Забелин в Истории, вестнике за 1881 г. № 2, 3 и 4. В сочинении Дьяконова «Власть Московских государей» (СПб., 1889) XIV в. почти обойден.

15

Что новый княжеский дом вышел из Айраголы, о том говорит летопись Быховца, которая, не упоминая о Лютувере, прямо переходит к Витену и заставляет последнего возвыситься службою при дворе Тройдена (с. 13–14). О Лютувере как литовском князе упоминает Прусская хроника Дюсбурга, под 1291 г. (III. С. 323 франкфуртского издания); это известие повторяют другие прусско-немецкие летописцы (Scriptores rer. Prussian I. 532 и III. 682) и Стрыйковский (I. 267 изд. 1846 г.). О Витене как сыне литовского князя говорит Дюсбург под 1292 г., а под 1296 г. называет литовским князем (гех) самого Витена. Но еще ранее Витен встречается князем в Полоцке, судя по одной грамоте, где полоцкий епископ Яков называет его своим сыном, конечно, в переносном смысле (Русско-ливон. акты… С. 20). Может быть, тот же Витен разумеется в ливонской грамоте 1290 г. под именем литовско-жмудского князя Бутегейда (ibid. 21 с.). Что касается до Гедимина, то о его отношениях к Витену существует большое разногласие у хронистов и позднейших писателей. Летопись Быховца (14) называет Гедимина сыном и преемником Витена, который умер от громового удара; то же повторяют Стрыйковский (I. 354) и Коялович (Historia Lituaniae I. 244). Но у немецко-прусских хронистов XV в. явилось сказание о том, будто Гедимин был сначала конюшим у великого князя, а потом в заговоре с его молодой женой убил великого князя Витена и завладел его престолом (Annales Olivienses). Эта легенда перешла потом к Длугошу (I. Lib. X. 60), Кромеру, Меховию, Вельскому, Гвагнини, Нарушевичу (Historia naroda Polskiego VIII. 138) и Фойггу (Geschichte Preussens IV. 314). От польских летописцев то же сказание, но с вариантами зашло в некоторые русские хронографы; на них указывает Карамзин, который принял это сказание за факт (Т. IV. С. 127, прим. 266. Изд. 1842 г.). К тому же мнению склонился Соловьев (III, изд. 2-е, 306, прим. 420–422). Но Нарбут и некоторые другие польские писатели (Ярошевич Obraz Litwy и Лелевель Histoire de la Lithuanie et de la Ruthenie) отвергли такое сказание как басню и приняли известие Быховца. Нарбут справедливо указывает на то, что немецко-прусский хронист писал о Гедиминовой династии под влиянием вражды к ней Прусско-Тевтонского ордена с явным желанием унизить происхождение литовских государей (Dzieje Narodu Litewskiego. IV. 456). Он ссылается при сем на грамоту Гедимина к папе Иоанну XXII, где Гедимин говорит о предшествующих литовских князьях как о своих предках — progenitores nostri; причем о Витене, однако, выражается просто: predecessor noster (ibid. Dodatki. С. 51). Этот вопрос о происхождении Гедимина решает одна из грамот, изданных Наперским в 1868 г. (Русско-Ливонские акты. № LIII. С. 31). Здесь магистрат города Риги в своей грамоте, писанной Гедимину в 1323 г., называет Витена его братом и предшественником: guod pacem et treugas nobiscum contrahere essetis parati, sicut Vithene bonae raimoriae frater vester et antecessor nobiscum habuit. Ha эту грамоту, как на решающую вопрос, указал профес. Никитский («Кто такой был Гедимин» — «Рус. старина». 1871. Август). То же мнение повторяет Антонович в своем первом выпуске «Очерка истории Великого княжества Литовского» (с. 40, прим. 3). Таким образом, известие хроники Быховца оказалось приблизительно верно. Оно будет совершенно верно, если окажется, что в данном списке помянутой грамоты не могла вкрасться описка: frater вм. pater. Пока мы имеем для решения вопроса только одно это документальное свидетельство. Русские летописные своды очевидно выражаются о Гедимине не как об узурпаторе, а как о законном литовском государе. См., наприм., слова Воскресен. свода об Ольгерде, где он сравнивается со своими предшественниками, отцом и дедом (ПСРЛ. Т. VII. С. 207). А выше та же летопись (с. 25 в главе «Начало государей литовских») прямо называет Гедимина сыном Витена. Поводом к помянутой легенде о простом происхождении Гедимина могло послужить то же предание, которое Летопись Быховца рассказывает о Витенесе как о коморнике и маршалке (конюшем) великого князя Тройдена, только с прибавлением дальнейшего романтического вымысла.

16

О браках см. Никонов. III. 181. Тверская. 414. Latopisiec Litwy, изданн. Даниловичем. 27. Древняя российская вивлиофика. Изд. втор. XVI. С. 168. Длугош, lib. X. Родословье витебских князей у Быховца. С. 81. О Воине как полоцком князе говорится в рус. летописях: «Приходиша из Литвы к Новгород послы: брат великаго князя Гедымина Воиний полоцкий князь и князь Василий Минский и Федор Святославич» (Воскресен. С. 199; Софийск. перв. 217). Что касается до известия Стрыйковского, будто Литва овладела Полоцком в 1307 г. (I. 349) и будто дотоле он находился в зависимости от Ливонии, а только с этого года Витен владел этим городом (Нарушевич. VIII. 137), тому противоречит помянутая выше грамота (Рус. — ливон. акты. С. 20).

Рассказ о завоевании Киева и Волыни Гедимином и о великой битве его с соединенным ополчением южнорусских князей на Ирпени в 1320 г., приводимый так наз. Летописью Быховца, составленной не ранее XVI в. и повторенный с ее слов Стрыйковским и Густынской летописью, — этот рассказ отсутствует в более ранних источниках и оказывается одним из поздних и недостоверных вымыслов, как на это указывал еще Карамзин (Т. IV. С. 129), а за ним повторили Стадницкий (Synowie Gedymina, II. 20), Зубрицкий «История Галицко-Рус. княжества». III. С. 262 и далее; наконец, подробно и основательно доказал проф. Антонович в своем «Очерке истории Великого княжества Литовского». С. 52–65 (1878). Но с другой стороны, если Волынь бесспорно в это время имела еще собственного князя из потомков Даниила Романовича, то относительно Киева остается некоторое сомнение в его полной независимости от Гедимина. Приведенный в русских летописях под 1331 г. случай с владыкой Новгородским Василием, которого на пути из Волыни под Черниговом нагнал киевский князь Федор с татарским баскаком и хотел ограбить, — этот случай недостаточно объясняет дело. Правда, мы видим в Киеве удельного князя Федора, действовавшего в товариществе с татарским баскаком; но в то же время он, вероятно, делал угодное Гедимину, преследуя владыку Новгородского, который именно не поехал на Литву, чтобы не попасть в руки враждебного ему великого князя Литовского. (Кроме того, в числе помянутых выше Гедиминовых послов, приходивших в Новгород в 1325 г., назван Федор Святославич наряду с князьями Полоцким и Минским. Не одно ли это лицо с Федором, князем Киевским?) Киевский князь, признавая свою зависимость от Узбека, старался угождать и Гедимину, пока Киевская земля не была окончательно отвоевана преемником Гедимина у татар. Соображения о князе Федоре и разбор легенды о завоевании Киева Гедимином еще см. Грушевского «Очерк истории Киевской земли» (Киев, 1891. С. 467–484).

17

Относящиеся к ливонским делам грамоты у Наперского «Русско-ливонские акты». С. 30–50. Отчет послов о помянутой аудиенции у Гедимина, ibid. С. 42. Затем Даниловича Skarbiec. С. 139, 140, 147, 153–165. Длугош, Дюсбург, Виганд, Германа де Вартберга Chronicon Livoniae. См. также Васильевского «Обращение Гедимина в католичество» (ЖМНПр. 1872. Февраль) и Антоновича «Очерк Истории Великого княжества Литовского».

18

Предание об основании Вильны в хронике Быховца, 16–17; оно повторяется с некоторыми украшениями у Стрыйковского I. С. 369–373 и Кояловича I. С. 262–265. «Очерк истории города Вильны» — Васильевского («Памятники рус. старины», изд. Батюшковым. Вып. V). Что Гедимин не сам видел известный сон, а слышал его от Лиздейка, о том сообщает загадочный дневник посольства графа Кибурга (Зап. Новорос. универ. Т. II. С. 13). О Маргере и замке Пиллене см. у Фойгта. Geschichte Preus-sens. IV. С. 535. Год Гедиминовой смерти неверно отнесен у Длугоша к 1337 г., у Стрыйковского и Кояловича к 1328, у Виганда к 1337 г. В 1338 г. Гедимин заключил новый договор с Ригой и Ливон, орденом (Русско-Ливон. акты. 68). Мы принимаем указание русских летописей, Никоновской (III. 174) и Воскресенской (207), и летописи, изданной Даниловичем (164), из которых первая относит смерть Гедимина к 1340 г., а вторая и третья еще с большей достоверностью к 1341 г.

19

О перевороте в пользу Ольгерда и посажении его в Вильне см. Летопись, издан. Даниловичем. С. 29. Густын. лет. 350. Коялович. I. С. 282. (Иначе в Воскр. лет. ПСРЛ. Т. VII. С. 254). О характере и подробностях борьбы Кейстута с немцами у Крашевского во второй части его Litwy, у Стадницкого Olgierd i Kjestut (Lwow, 1870), Oddzial III. и Антоновича «Очерки истории Великого княжества Литовского». С. 112–125. Два последних со ссылками преимущественно на орденских летописцев Германа Вартберга, Виганда Марбургского, Иоанна Посильче, Hochmeisterchronik и пр. (Script, гег Prussic). О Бируте у Быховца, 17–18, и Стрыйковского, II. 44, Крашевского. Litwa. II. 282. В рассказе о плене и бегстве Кейстута из Мариенбурга я следую преимущественно Виганду (Scriptores rerum Prussikarum. Т. II). См. также Нарбута Dzieje narodu Litewskiego. Т. V.

20

Об отношениях новгородских, псковских, смоленских и северских см. летописи Новгородские, Псковские, Воскресен., Софийск., Никоновскую. О распределении Чернигово-Северских уделов между сыновьями Ольгерда см. Антоновича с. 135, со ссылкой на помянник Антониева Любечского монастыря. Только переход большинства мелких уделов земли вятичей под владычество Литвы (С. 134) мне кажется, слишком рано относить ко времени Ольгерда. Исслед. Р. Зотова «О Черниговских князьях по Любецк. синодику и Черниговском княжестве в татарское время». 1892. Любец. синодик издан, в Чт. О-ва ист. и древн. 1871. Кн. 2. П. В. Голубовского «История Смоленской земли до начала XV столетия». Киев, 1895.

21

Летописи, издан. Быховцем и Даниловичем: Густынская, Никоновская, Стрыйковский. Важное пособие представляет сочинение Стадницкого Synowie Gedymina. Monwid-Narumunt, Jewnuta и Koriat (Львов, 1881), где рассмотрены свидетельства о завоевании Подолья и о князьях Кориатовичах. Грушевского «Очерк истории Киевской земли» (соображения о присоединении Киева. С. 485–497). Вольфа — Rod Gedimina. Krakow, 1886. Далее, Молчановского «Очерк известий о Подольской земле до 1434 года». Киев, 1885. В главе XII он разбирает известия о завоевании Подолья Ольгердом и сообщает биографические сведения о четырех братьях: Юрии, Константине, Александре и Федоре. Но напрасно он настаивает на полной при них самостоятельности Подольской земли и отрицает притязания польского короля Казимира на Подолье как часть завоеванной им Волыни. Им же приводимые факты доказывают, что земля эта уже тогда была спорной между Польшей и Литвой и признавала то ту, то другую зависимость, смотря по ходу их борьбы за галицко-волынское наследство. О том же предмете, т. е. о Подолье, см. Дашкевича «Заметки по истории Литовско-Русского государства». С. 74–89.

22

Известие о смерти Андрея и Льва Георгиевичей заключается в письме Владислава Локетка 1324 г. к папе Иоанну XXII, помещенном в Annal. Eccles, у Рейнальда, у Нарушевича. Т. VI, и в извлечении у Карамзина к т. IV, прим. 275. Дружественная грамота этих двух князей к прусскому магистру Карлу Бефорту от 1306 г., писанная во Владимире, хранится в Кёнигсбергском архиве. Она напечатана у Карамз. в прим. 268 к т. IV. Льготная грамота Андрея Георгиевича, данная во Владимире-Волынском торунским купцам в 1320 г., помещена в Supplem. ad, historica Russiae monumenta. C. 126. Четыре дружественные грамоты Юрия II к прусским магистрам, с привешенными к ним княжеской и боярскими восковыми печатями, хранились также в Кёнигсбергском архиве. Они в извлечении, а четвертая (от 1335 г., в которой Юрий называет себя Die gratia dux totius Russiae Minoris) вполне приведена Карамзиным в прим. 276 к т. IV; что повторено и у Зубрицкого в «Истории Галицко-Русского княжества», III. С. 249–254. У Фойгга Codex dipl. Pruss. III. См. также содержание грамот у Даниловича Scarbiec diplomator (Wilno, 1860). С. 145, 162, 163, 168, 173, 174. О насильственной смерти Болеслава Тройденовича повествуют Длугош и швейцарская Chronica Vitodurana; о последней см. у Стадницкого Synowie Gedymina. Т. II. Lwow, 1855. С. 11 и 13, прим. 27. Пособия для этой эпохи, кроме Стадницкого, это: Зубрицкого «История Галицко-Русского княжества». Львов, 1852–1855. Т. III, и его же «Критико-историческая повесть Червонной Руси», а также Шараневича «История Галицко-Володимирской Руси». Львов, 1863, Смирнова «Судьбы Червонной или Галицкой Руси». 1860. Kapo-Geschichte Polens. II.

По отношению к Юрию II и Болеславу Тройденовичу в первом издании второго тома «Истории России» я еще держался прежнего, Карамзинского, мнения об их раздельности. Но почти одновременно с этим томом (немного ранее) появилось исследование чешского ученого Ржежабека «Юрий II, последний князь всей Малой Руси» (Casopis Musea Ktalovstvi Ceskeho. 1883.1 — III), где он доказывает тожество Юрия II и Болеслава Тройденовича. И прежде высказывалась эта мысль, например, польским ученым Белевским («Моппш. Pol. II». 620) и потом Рейфенкугелем в его «Die Grundung der romisch-katholischen Bisthuraer in den Territorien Ha-liczund Wladimir» (Archiv fur Oester. Gesch 1875. 52. Bd.). Но всего полнее и основательнее доказано означенное тожество Ржежабеком. Мнение его немедленно нашло последователей между русскими учеными. Таковы: Линниченко — «Замечания на статьи Ржежабека» (Учен. зап. Академии наук 1885 г. Там же помещен и его перевод исследования Ржежабека. Но любопытно, что ни перевод, ни рецензия доселе не вышли в свет, и последняя обязательно сообщена мне автором в оттиске. Он, между прочим, указал на статью Рейфенкугеля, по-видимому оставшуюся неизвестной Ржежабеку), Дашкевич — «Заметки по истории Литовско-Русского государства» (Киев, 1884), Лонгинов — «Грамоты малорусского князя Юрия II и вкладная запись кн. Юрия Холмского» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1887. II) и Филевич — «Борьба Польши и Литвы-Руси за Галицко-Владимирское наследие». Прежнего мнения об отдельности Юрия и Болеслава держатся: Андрияшев — «Очерк истории Волынской земли до конца XIV столетия» (Киев, 1887), Любавский — «Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1892. Ill), Иванов — «Исторические судьбы Волынской земли до конца XIV века» (Одесса, 1895) и некоторые другие (например, Купчанко — «Die Schicksaie der Rutenen». Leipzig, 1887). По нашему крайнему разумению, доказательства Ржежабека в пользу тожества не только остаются никем не опровергнутыми, но они подкрепляются и некоторыми другими фактами, на которые он не указывал; например, ему осталась неизвестна грамота Юрия II на введение Магдебургского права в городе Саноке, от 20 января 1339 г. (Codex dipl. Pol. III. № 88); тогда как, по прежнему мнению, Юрий II умер около 1336 г. Эту грамоту, между прочим, приводит Владимирский-Буданов (ЖМНПр. 1868. Август).

23

Летопись, изд. Даниловичем. Хроника Яна из Чарикова и Rocznik Traski (в Моппш. Белевского, т. II). Витодуран, Длугош, Кромер, Стрыйковский. Хроника Быховца, Меховий, Коялович. Тейнера Vetera Monumenta Poloniae et Lithuaniae. 1860. I. Фейера Codex diplomaticus Hungariae. IX. Договорная грамота о перемирии литовских князей (Явнута, Кейстута, Любарта и пр.) с королем Казимиром и мазовецкими князьями помещена в Актах Запад. России. № I. Без даты. Пособия: Нарбут, Зубрицкий, Стадницкий (т. II. Lubart xiaze wolynski), Шараневич и Антонович. Зубрицкий указывает еще на один южнорусский памятник той эпохи — колокол при соборной церкви Св. Юрия во Львове с надписью: «В лето 6849 (1341) сольян бе колокол сии святому Юрью при князе Димитрие игуменом Евфимием» (Историко-крит. повесть. С. 78 и далее). При этом он теряется в догадках: кто такой был этот князь Димитрий, княживший во Львове в 1341 г., когда Львов был уже под властью Казимира Польского? Мы полагаем, что тут можно разуметь воеводу и пестуна Юрия II, известного Димитрия Дедко, который вследствие помянутого выше восстания завоевал на некоторое время тень самостоятельности для Львовской земли и стал во главе ее управления. В помянутой грамоте торунским гражданам он именует себя: Demetrius Detko provisor seu capitaneus terrae Russiae (Voigt. Codex diplom. Prussicus. III. p. 83. Datum in Lemburga). По всей вероятности, он происходил из русских удельных князей; а потому и сам носил княжеский титул, подобно своему товарищу князю Данилу, владетелю Острога.

Из новых трудов по данным событиям, которые в источниках представляются весьма запутанно, сбивчиво и противоречиво, укажу, кроме вышеупомянутых трудов Андрияшева, Иванова и Лонгинова, на монографии: Горжицкого — Polaczenie Rusi Czerwonej z Polska przez Kasimerza Wielkiego (Lwow, 1889), Вейтера — Wiadvyslaw ksiaze Opolski. Lwow, 1889, Мильковича — «Студия критични над историею русско-польскою», часть I (Львов, 1893), А. Чоловского — Lwowzaruskichczasow (We Lwowie, 1891) и любопытное исследование профессора И. П. Филевича «Борьба Польши и Литвы-Руси за Галицко-Владимирское наследие». СПб., 1890 (сначала помещено в ЖМНПр.). Он особенно критично отнесся к повествованию Длугоша и отрицает его рассказ о двух походах Казимира в Галицию в 1340 г., т. е. признает только один поход, и притом неудачный. Но так как положительная сторона вопроса остается пока недостаточно разъясненной, то мы оставляем в тексте (основанное на Длугоше и Траском) почти прежнее изложение, с некоторой оговоркой, только отбросив явные преувеличения Длугоша, и тем более, что в общих чертах оно не противоречит ссылкам г. Филевича на документы папской канцелярии, помещенные у Тейнера (с. 56–57 Исследования). Названные сейчас монографии вызвали со стороны проф. И. А. Линниченко ряд очерков, озаглавленных: «Критический обзор новейшей литературы по истории Галицкой Руси» (ЖМНПр. 1891. Май, июнь, июль). Именно он возражает против некоторых частных выводов Лонгинова (напр., против толкования его о Дмитрии Детко служебным званием детский); отрицает главный вывод Горжицкого, будто Казимир имел все законные права на Червонную Русь, был прямым наследником Юрия II, будто он уже предпринимал меры к скорейшему объединению ее с Польшей посредством введения церковной унии и польского гражданского права. В то же время он полемизует и с профес. Фи-левичем по некоторым сторонам его монографии; а далее возражает Вейтеру главным образом по поводу его мнения, что Владислав Опольский пытался водворять в Червонной Руси чисто венгерские порядки; скорее он вводил немецкие порядки, наир., магдебургское право. Впрочем, на монетах Владислава, битых на Руси, находим букву L с короной и надпись Ludovicus rex Ungariae (на другой стороне изображение льва, стоящего на задних лапах, — герб Червонной Руси, — и надпись: Vladislaus Dux). В конце «Обзора» проф. Линниченко помещает свои соображения о «Червонорусском судоустройстве XIV–XV веков», по поводу брошюры известного польского ученого Ромуальда Губе о том же предмете, и критики на Губе профессора Лиске, издателя актов Червонной Руси. Но исследованию почти всего внутреннего строя г. Линниченко посвятил потом целую диссертацию под заглавием «Черты из истории сословий в Галицкой Руси XIV–XV вв.». М., 1894. В эту диссертацию вошла его статья «Юридические формы шляхетского землевладения и судьба древнерусского боярства в юго-западной Руси XIV–XV в.» («Юридич. вести». 1892. № 6–7). Проф. Филевич напечатал статью: «К вопросу о борьбе Польши и Литвы-Руси за Галицко-Владимирское наследие» (ЖМНПр. 1891. Декабрь). Здесь он отвечает своим критикам: Чучинскому (Kwartalnik Histor. 1891), Лисевичу (Przewodn. nauk i liter. 1891) и проф. Линниченко (помянутый «Критич. обзор»), и поправляет некоторые стороны своего вышеназванного исследования, наир., относительно вероисповедания Юрия II, событий 1340 г., договора, помещенного в Ак. Зап. Р. № 1, без даты (г. Линниченко относит его к 1351 г., а Филевич настаивает на 1352). Договор 1366 г., ограничивающий Любарта только Луцкой землей. Этот двойной договор Казимира (отдельный с Любартом и общий с братьями Гедиминовичами) представляет также спорный пункт (Archiwum Lubartowiczow Sanguczkow. Т. I. We Lwowie, 1887. № 1 и Нарушевича Historya. XI, 246. Пр. 2. Приводимый Нарушевичем второй договор г. Филевич считает подделкой). Чтобы дополнить перечень сочинений о Червонной Руси в данную эпоху, укажем еще на Матиова — «Der polnisch-ungarische Streit um Galizien und Lodomerien» (Lemberg, 1886) и на цитированную в диссертации г. Линниченко статью Прохаски W sprawie zajecia Rusi przez Kazimierza Wielkiego. Сей последний указывает на генеалогию мазовецких князей, заимствованную Нарбутом из латинской рукописи XVI в. и напечатанную им по-польски в Pomniejscze pisma histor (Wilno, 1865. P. 206). Он сообщает, что «Болеслав, сын Тройдена, получивший княжение в Червонной Руси как наследство матери, отравленный русскими в 1340 г., имел женой Офку, в христианстве Марию, дочь в. кн. лит. Гедимина, сброшенную под лед в Вислу у Завихоста 5 февраля 1342 г.». Г. Прохаска полагает, что она погибла за свою преданность католицизму; но сие заключение необоснованно; да и самый факт такой гибели еще ждет подтверждения.

В помянутом выше «Критическом обзоре» г. Линниченко приводит любопытный эпизод из борьбы Польши с Литвой за Галицко-Волынское наследство — эпизод, заимствованный из одной угро-латинской летописи, собственно, из ее отрывка, который был издаваем Губером (Ludwig von Ungarn die ungarischen Vassallenlander), Флорианом (Historia Hungariae fontes Domestici) и Левицким (Kwartalnik Historyczny. 1889).

В 1351 г. угорский король Людовик прибыл в Польшу на помощь своему дяде, королю Казимиру, против литовских князей, из которых Любарт незадолго перед тем был захвачен в плен поляками. Дошедши от Кракова до Люблина, Казимир опасно заболел, и тут остался; Людовик один продолжал поход с польско-угорским войском. Пробираясь лесами, через 15 дней он достиг литовской границы и послал несколько знатных людей к Кейстуту. Они остались заложниками, а Кейстут отправился к королю и заключил с ним мир на таких главных условиях: во-первых, принять со своими братьями и всем народом крещение, если папа дарует ему королевскую корону; во-вторых, давать угорскому королю военную помощь, а от него и Казимира получать ее против крестоносцев и татар. Для своего крещения Кейстут должен был вместе с королем отправиться в Буду. В день Успения Богородицы он явился в палатку Людовика и скрепил мирный договор клятвой по литовскому обычаю. Для сего привели быка рыжей масти и привязали его к двум столбам; после чего литовский князь вонзил нож в серединную жилу быка, откуда широким потоком брызнула кровь. В этой крови Кейстут и его свита омочили руки и лицо, призывая своего верховного бога в свидетели своей клятвы. Потом он отрубил быку голову и вместе со своими литовцами три раза прошел пространство между головой и шеей. Король, со своей стороны, присягнул соблюдать договор и затем освободил из заключения Любарта. Все вместе они направились в Венгрию; но через три дня обратного похода Кейстут, вверенный польской страже, внезапно ночью убежал вместе со своими домой и отпустил польско-угорских заложников. Опечаленные Людовик и Казимир прибыли в Краков, откуда первый вернулся к себе в Буду. Таким образом, Кейстут с помощью вероломства освободил из плена брата Любарта и отвратил на этот раз нашествие на свою землю угров и поляков. Но если вспомним трагическую судьбу литовского князя, то увидим, что подобное вероломство не осталось безнаказанным.

24

О крещении Ольгерда в православную веру, в молодости, говорят летописи Быховца (с. 20), Густынская (с. 349) и Никонов. (III. С. 178). Первые две указывают, что он принял православие именно при своем браке с Витебской княжной. О посхимлении его перед смертью из летописи, приведенной Карамзиным в прим. 50 к т. V (причем, очевидно, неверно прибавляется о крещении его тоже перед смертью). Православное исповедание Ольгерда ясно свидетельствует и так наз. Дневник графа Кибурга (Записки Новорос. универе. Т. II. Од. 1868. «Ягелло-Яков Владислав» Смирнова. Приложение, с. 30. Но этот источник спорный). Отрывок о наружности Ольгерда и богослужении в придворном храме извлечен Нарбутом из рукописи, о которой, к сожалению, он не дает подробных сведений (Dzieje naroda Litewskiego. Т. V. С. 236–237). О трех мучениках православия в Литве повествует Минея Макария, откуда рассказ заимствован в Четьи-минеи Димитрия Ростовского. О них же упоминает Софийская перв. летопись под 1341 г. О Петре Гаштольде и избиении францисканских монахов известно только из Летописи Быховца. См. также Васильевского «Очерк Истории города Вильны». С. 13–16. Елагина «Первые христианские мученики в Литве». ЖМНПр. 1843. № 6.

25

Воскресен., Никон., Татищ. Hammer-Purgstall. Мельников («Нижегород. Велик, княжество» в «Нижег. губ. вед.». 1847 г.).

26

Лет. Тверская, Воскресен., Новогор., Софийск., Никонов., Татищев. Договорные грамоты великого князя Димитрия Ивановича с Михаилом Тверским и с Ольгердом Литовским в СГГ и Д. I. № 28 и 31. (Договорная грамота 1375 г. с тверским князем здесь ошибочно отнесена к 1368 г.) Беляева — «Михаил Александрович, великий князь Тверской» (в Чт. Об-ва ист. и древн. 1861. Кн. 3). Борзаковского («История Тверского княжества». СПб., 1876). В борьбе Димитрия Московского с Михаилом Тверским и Ольгердом Литовским духовная власть усердно помогала первому. Так, митрополит Алексей отлучил от церкви смоленского князя Святослава Ивановича за его измену Димитрию и переход на сторону Ольгерда. Цареградский патриарх Филофей подтвердил это отлучение. Оно распространялось и на других русских князей, поступивших подобно Смоленскому (Рус. ист. библ. VI. Приложения № 20 и 21). После того смоленский князь отстал от союза с Ольгердом.

27

Воскрес., Никонов, и Татищев. Иловайского — «История Рязанского княжества». 161–165.

28

Просьба Казимира патриарху Филофею о поставлении Антония митрополитом в Галич, акты Константинопольского патриархата, относящиеся к митрополиту Алексею, и жалобы на него Ольгерда см. в Рус. история. библиот. Т. VI, в приложениях. О коварном поведении в отношении к нему Киприана ibid. № 30. В той же грамоте упоминается о претерпенном от Ольгерда в Юго-Западной Руси митрополитом Алексеем задержании и ограблении. Затем Степ, кн., Ник. лет. Житие Сергия в Никонов, лет. IV. 203–239. О нем в «Истории Рус. церкви» Макария. IV, 177–189 и в приложениях № XIX и XX. О редакциях Жития Сергия Епифаниевой и Пахомиевой у Ключевского: «Древнерусские жития святых», гл. III и IV. Лицевое, т. е. украшенное рисунками, Житие Сергия, составленное Епифанием и дополненное Пахомием, — рукопись Троицкой лавры, изданная литографным способом в 1853 г. См. также в Макарьевских Минеях. Сентябрь. Изд. Археогр. ком. СПб., 1883. Житие прей. Сергия, написанное Екатериной II, изд. Об-вом древ, письменности. СПб., 1887. Житие прей. Сергия. Составил иеромонах Никон. Изд. 2-е. М., 1891. «Житие прей. Сергия и похвальное ему слово, написанное Епифанием Премудрым в XV в.» Сообщил архим. Леонид («Памятники древ, письменности». СПб., 1885). Голубинского «Препод. Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра». Сергиев П., 1892.

29

«Повесть о Митяе» в Ник. IV. Отчасти в Степ, кн., Грамота митр. Киприана к игумнам Сергию и Феодору в Рус. истор. библиот. VI. № 20. Соборное определение патриарха Нила 1380 г. о Киприане и Пимене ibid. № 30 Приложений. Любопытно, что в этом византийском документе уже ясно Северо-Восточная Русь называется «Великою Россией» в противоположность Малой или Юго-Западной. О Митяе и обманном поведении Пимена в соборном определении 1389 г., ibid. № 33 Приложений. А еще прежде перевод этого акта, сделанный проф. Григоровичем, помещен Калачовым в 3-й книге Архива Историко-юридич. сведений о России. См. также Карпова «Церковная смута» (Очерки из ист. Рос. церк. иерархии в Чт. Об-ва ист. и др. 1864, кн. 4). А. I. (архимандрита Леонида?) «Киприан до восшествия на Московскую митрополию» (ibid. 1867, кн. 2).

30

ПСРЛ. Особенно летописи Воскр. и Никон., также Татищев. Араб-шах происходил от Шейбана, одного из сыновей Джучи. Савельев полагает, что он не пришел служить Мамаю, а действовал «за свой счет» и после разорения Нижнего провозгласил себя ханом Золотой Орды; по крайней мере, в Тетюшском кладе, найденном в 1856 г., оказалось две монеты 1377–1378 гг. с именем Арабшаха. Он полагает также, что болгарский царь Гасан 1370 г. и казанский хан Асан 1376 г. есть одно и то же лицо («Монеты джучидские джагатайские и пр. в эпоху Тохтамыша» П. С. Савельева в Записках Археол. об-ва. Т. XII. 1865).

31

Сказания эти, столь переполненные благочестивыми размышлениями, посланиями и беседами главных лиц, легендарными видениями и знамениями, вообще очень бедны фактической стороной, что, по моему мнению, и обличает в авторе первоначальной «Повести о Мамаевом побоище», во-первых, духовное лицо, а во-вторых, не самоличного участника и очевидца битвы (хотя бы и современника ее).

По указанным источникам, о самой битве (за исключением начала сечи) известны только два момента: поражение русского войска и победоносный удар засадного полка. А между тем по этим же источникам битва длилась не менее трех часов. Сколько же должно было совершиться разных ее оборотов, различных движений и усилий с той и другой стороны в течение этих трех часов! Едва ли дело было так просто, что вся масса русской рати одновременно обратилась в бегство, а затем явился один запасный полк и мгновенно перевернул все в обратную сторону. Отчего же татарские наездники, вопреки своему обыкновению, не обошли русских и не заметили ранее засадного полка или почему же татары не имели никакого резерва? Татарские темники и сам Мамай были люди много воевавшие и опытные в ратном деле. Но, конечно, в действительности битва была не так несложна, чтобы заключать только два момента, резко противоположные друг другу. Несомненно, что с обеих сторон было выказано все имеющееся налицо военное искусство и употреблены в дело все известные тогда приемы и все наличные средства. Татары, несомненно, превосходили нас числом; но это все-таки не было такое подавляющее превосходство, которое могло разом одолеть всю русскую рать. Недаром же Мамай медлил и все ждал на помощь Ягайла. По сказаниям даже выходит, что только вследствие противного ветра Волынец Боброк долго удерживал засадный полк от помощи своим, уже погибавшим. Как будто в подобных случаях своевременная помощь может зависеть от ветра.

Я полагаю, что если и более подробные сказания почти всю битву сосредоточивают около засадного полка и не говорят о других частях, то причиной тому, во-первых, действительно важная роль, которая пришлась на долю этого полка. Во-вторых, самая первоначальная повесть Софония Рязанца имела своею задачею собственно похвалу Димитрию Ивановичу и брату его Владимиру Андреевичу. Поэтому, восхвалив подвиги Димитрия Ивановича, лично сражавшегося с неприятелем, она почти прямо переходит к засадному полку Владимира Андреевича, решившего победу; а действия иных полков, иных воевод оставляет совершенно в тени. Но, к счастью, сохранились некоторые другие сведения о ходе Куликовской битвы, именно в «Истории» Татищева (IV. 280–281). Сколько нам известно, доселе историками не было обращаемо должное внимание на эти сведения при описании Куликовского боя. А между тем, несмотря на свою краткость, они удовлетворительно объясняют нам ход битвы, во второй ее половине, и дают настоящее место действию засадного полка. Ими я воспользовался при своей попытке очертить взаимное положение ратей и постепенный ход боя, а также указать, кто в русском войске начальствовал средней и передовой ратью, правым и левым крылом. С достоверностью можно полагать, что последним, то есть левым, крылом начальствовали именно князья Белозерские и что в предпоследний момент боя усилия татар устремились именно на это крыло. Потому-то тут и было самое большое число убитых (в том числе и все князья Белозерские). После передовой рати неудаче подверглось только левое крыло, а не все войско бежало, как обыкновенно изображается. В связи с этим моментом боя находится вопрос: где был помещен засадный полк — за правым или левым крылом?

Сказания не отвечают прямо на этот вопрос. Они говорят только, что великий князь отпустил брата своего Владимира вверх по Дону, в дуброву. Но тут явная ошибка: надобно читать «вниз», а не «вверх» по Дону; ибо, принимая исходным пунктом нашей переправы и расположения за Доном устье Непрядвы, верх Дона приходится на другой стороне Непрядвы, где не было сражения. По рассказу же Татищева выходит, что засадный полк ударил в тыл и вбок татарам, когда они погнали перед собой левый полк и поравнялись с дубровой. Следовательно, засадный полк стоял за левой рукой. Если от известий Татищева мы обратимся к обозрению самого Куликова поля и его окрестностей, то убедимся, что нигде в ином пункте он и не мог быть поставлен, как на левой стороне, над лесистым оврагом речки Смолки, который мешал татарской коннице охватить русское крыло с этой стороны и заранее открыть присутствие засадного полка. В помещении последнего видна замечательная предусмотрительность Димитрия и его советников. Этот полк был поставлен так умно, что в одно время служил и резервом, и прикрытием как обоза, так и единственного пути отступления вместе с наведенными на Дону мостами. Автор «Исторического обозрения Тульской губернии» И. Афремов в своем плане Куликовской битвы (приложенном к помянутому его сочинению «Куликово поле»), по нашему мнению, приблизительно верно обозначил место засадного полка. Князь же Голицын в своем специальном военном сочинении («Русская военная история». Часть 1-я. СПб., 1877) и в приложенном к нему плане, неизвестно на каком основании, помещает засадный полк за правым крылом, на берегу Непрядвы, куда татарам стремиться не было большого расчета. Затем, по известию того же Татищева, когда русская рать, подкрепленная засадным полком, сбила и погнала татар, то Мамай также ввел в дело подкрепления (конечно, последние); татары около своих таборов остановились и возобновили сражение; но тут были уже окончательно разбиты. Такой ход дела очень вероятен и ничему не противоречит. Так как Татищев пользовался и теми списками летописей, которые до нас не дошли, то очень возможно, что относительно Куликовской битвы он, кроме помянутых сказаний, имел под руками и еще источник, который остался нам неизвестен.

Прибавим еще несколько слов о поведении Димитрия Ивановича Московского в день битвы. Павший в его одежде боярин Бренк и ветви срубленного дерева, под которыми нашли великого князя, нисколько не могут уменьшить славу его личного геройства в этот день. Возлагая свою одежду на любимца, Димитрий никоим образом не мог предвидеть все случайности предстоявшего боя, предвидеть, что боярина непременно убьют вместо него самого. Если бы Димитрий остался на своем месте, то и отсюда никак не следует, чтобы он был бы непременно убит. Очень может быть, что самое замешательство, временно случившееся в большом полку, произошло именно вследствие того, что Димитрия не было на великокняжеском месте, а Бренк не мог вполне его заменить. Никто не ставит в упрек прадеду Фридриха II, великому курфюрсту Бранденбургскому, то обстоятельство, что он во время Фербелинского сражения, 1675 г., ввиду направленных на него выстрелов, поменялся своим белым конем со шталмейстером; после чего тот действительно был убит. Если бы великий князь искал безопасности, то он не поехал бы в передние ряды, чтобы самому рубиться с неприятелем; а, наоборот, поместился бы за войском, как советовали ему бояре и как поступил его противник Мамай. Или он мог бы остаться при засадном полку, который хотя и покрылся наибольшей славой, но пострадал менее всех прочих частей войска. Нет сомнения, что Димитрий, как еще молодой человек, исполненный сил и энергии, увлекся в Куликовской битве личной отвагой (а может быть, желал своим примером поощрить воинов), и действительно подверг себя таким опасностям, посреди которых уцелел почти чудесным образом. Если, до изнеможения утомленный битвою (не забудем о его тучности), лишившийся коня, окруженный врагами, отрезанный во время свалки от всякой помощи, он сумел еще добраться до укрытия и спастись, то это опять-таки свидетельствует о его энергии и находчивости. Надобно заметить, что тогда средством спасения в случае ран и крайней опасности во время боя употреблялся, по-видимому, такой способ: упасть среди трупов и пролежать до минования опасности. И этот способ не считался унизительным для храбрецов. Пример тому представляет князь Стефан Новосильский. Когда Владимир Андреевич расспрашивал, кто видел в бою великого князя, то Новосильский, не без некоторого хвастовства, сообщил, что видел, как Димитрия обступили четыре татарина; что он (Новосильский) напал на этих татар и троих убил, а четвертый убежал, когда же он погнался за этим четвертым, то на него самого напали другие татары и нанесли многие раны, и он спасся только тем, что остальное время битвы пролежал между трупами («Поведение». Истор. сбор. III. 62). Димитрий, однако, не прибег к этому именно способу. Источники согласно свидетельствуют, что великий князь был осыпан ударами по голове, плечам и животу и что доспехи его были все иссечены. Если же на теле его не оказалось глубоких ран, то этим он, конечно, был обязан превосходному качеству своей брони и своего шлема. Припомним, что нечто подобное случилось с французским королем Филиппом Августом в сражении при Бовине 1214 г. И в русских летописях находим другой подобный пример. В 1317 г., как мы видели, тверской князь Михаил Ярославич сразился с Юрием Московским и татарским воеводой Кавгадыем и победил их. «Самому же князю Михаилу видети доспех свой весь язвен, на теле же не бысть никоея раны» (ПСРЛ. Т. V. С. 209; Т. VII. С. 190). Впрочем, в Ростов, летоп. о Димитрии говорится: «Найдоша великаго князя вельми язвена лежаща». И если далее сказано: «Доспех его весь бяше избит, но на теле его не бысть язвы», то это, конечно, означает отсутствие именно глубоких или опасных ран.

Если Димитрий Иванович в данном случае заслуживает легкого упрека, то именно за его излишнюю отвагу и увлечение воинским пылом. Но на это можно отвечать тем, что победителя не судят. А унижать его за то, что он не явился сказочным богатырем вроде Ильи Муромца, не только неисторично, но и просто грешно (со стороны некоторых писателей). Лично выигравший две такие битвы, как Вожинская и Куликовская, и собственноручно рубившийся с врагами до полного изнеможения, Димитрий вполне заслужил славу князя-героя. На основании моего повествования и сих соображений (в отдельной брошюре, изданной ко дню 500-летнего юбилея Кулик, битвы), Д. Ф. Масловский, наш военный историк, поместил (в Воен, сборнике 1881 г. № 8 и 9) «Опыт критич. разбора похода Димитрия и Куликовской битвы».

32

СГГ и Д. I. № 32. Разбор источников и соображения о поведении Олега Рязанского в эпоху Куликовской битвы см. в моей «Истории Рязанского княжества», 168–177.

33

О Тохтамыше, его нашествии и дальнейших его отношениях к Руси — летописи Воскресен., Никон., Новогородская четвертая. Прибав. к Софийск. (т. VI), Супрасльская рукопись (М., 1856), летопись Авраамки, Татищев, Geschichte der Gold. Horde — Хаммера. О личности князя Остея помянутые летописи свидетельствуют только, что он был князь Литовский, внук Ольгерда. Но под 1385 г. летописи Воскресен. и Никонов. (последняя уходит вперед на год) упоминают Александра Андреевича «нарицаемаго Остея» московским наместником в Коломне, а также Михаила Андреевича Полоцкого, внука Ольгердова, отряженного в числе московских воевод на Рязань и там погибшего. Не был ли он братом Александра Андреевича Остея? А сей последний и князь Остей, начальствовавший в Москве в Тохтамышево нашествие, не есть ли одно и то же лицо? В таком случае повесть об этом нашествии ошибочно упоминает его в числе убитых татарами; может быть, он только был захвачен ими в плен.

34

О войне и мире с Олегом см. мою «Историю Рязанского княжества». О ссоре с Новгородом летописи Новгород., Воскресен., Никонов., Договор с Владимиром Андреевичем в СГГ и Д. № 33.

35

О кончине Димитрия повествуют помянутое в прим. 31 «Слово о житии и преставлении Димитрия Ивановича царя Русского» (ПСРЛ. Т. IV и VII; История, сбор. Об-ва ист. и древн. III). См. также Ник. лет. и Татищева. Две духовные его в СГГ и Д. I. № 30 и 34. Приводимые мною прозвания некоторых бояр, записанных свидетелями в духовной 1389 г., Квашня, Кошка, Свибл, Остей, в этой духовной грамоте не упоминаются, а взяты из летописей и родословных книг.

36

Летописи, изданные Быховцем и Даниловичем. Хроника Виганда. Длугош, Стрыйковский, Коялович, Scarbiec Даниловича. Kodex duploma-tyczny Litwy — Рачинского. Archivum Lubartowiczow — Sanguzkow. I и II. Фойгт — Geschicte Preussens. V. Нарбут, т. V. Крашевского — Litwa. II. Warsch., 1850. Шайнохи — Jadwiga i Jagiello I и II т. Lwow, 1861. Каро — Geschichte Polens. II, Gotha, 1863. Смирнова — «Ягелло и первое соединение Литвы с Польшей» (Зап. Новорос. ун-та. Одесса, 1868). См. у последнего прим. 87 и 91, где разбираются старания оправдать Ягелла в вероломном захвате и удушении Кейстута со стороны Шайнохи, писателя талантливого, но пристрастного. Согласно со Смирновым высказался об этом событии и Стадницкий (Olgierd i Kiejstut. Lwow, 1870).

37

Длугош, Стрыйковский, Нарбут, Шайноха, Морачевский (Dzieje Rzeczy pospolitej. I. Poznan, 1851). Каро, Стадницкий (Synowe Gedymina и Bracia Wladyslawa-Jagella), Смирнов. Вопрос об отношениях Ядвиги к Вильгельму Австрийскому и указания разных источников на их действительное супружество (вопреки уверениям Шайнохи), вслед за Морачевским, удовлетворительно разъяснены и сгруппированы у Смирнова в примеч. 208. Решающее значение в этом вопросе имеет свидетельство Длугоша, у которого прямо говорится о двухнедельном супружеском сожительстве Вильгельма с Ядвигой в Краковском замке и о том, что Ядвига на брак с Ягеллом смотрела как на любодеяние (facinus guogue adulterii exhorrens. Lib. X. P. 105). Каро co своей стороны указывает на некоторые противоречия в свидетельствах и сначала как бы берет отчасти сторону Шайнохи (Gesch. Polens. II. 505), но потом полемизует с ним (ibid. III. 39). Точно так же Смирнов, полемизуя против Шайнохи, разобрал вопрос о мнимом язычестве Ягеллы и подтвердил, что его крещение в Кракове было только переходом из православия в католичество и что восточная церковь в католических известиях того времени не только называлась схизмой, но иногда приравнивалась к язычеству (idolatria). См. с. 158–174 и соответств. примечания. См. также Нарбута Pomniejsze pisma historyczne. 89–100. О наружности и нравах Ягелла см. у Длугоша (Lib. X. 103). О переходах Витовта из католичества в православие и обратно см. у Барбашева «Витовт и его политика до Грюнвальдской битвы». Приложение № 2. О степени распространения православия среди литвы и жмуди и продолжительности его существования — у Дашкевича «Заметки по ист. Литовско-Русского государства». С. 105–108. Г. Юргевич в своем «Опыте объяснения имен князей литовских» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1883. III) объясняет имена Ягайла, Скиргайла, Свидригайла и др. из имен христианских.

38

Длугош, Стрыйковский, Коялович, Scarbiec, Летопись, изд. Даниловичем, Лет. Быховца, Виганд, Archivum Sanguszkow. (Тут любопытны: во-первых, договор 1386 г., по которому Юрий Смоленский признает себя ленником короля Владислава и в. князя Скиргайла; во-вторых, поручная грамота 1393 г. Олега Ивановича Рязанского Ягайлу-Владиславу за своего зятя, князя Корибута, в его послушании королю. Т. I. № 4 и 17.) Договор 1387 г. Ягайла со Скиргайлом в Мои. med. aevi. VI. № XI. Голенбевского — Panowanie Wiadyslawa Jagella. W., 1846; Пшездзецкого — Zycie domowe Jadwei и Jagella. W., 1854; Нарбут, Фойгт, Морачевский, Шайноха, Шараневич, Стадницкий, Смирнов, Каро (Dritter Theil. Gotha, 1869). Дж. Ярошевича — Obraz Litwy. II. Wilno, 1844. Крашевского — Litwa za Witolda. 1850. О Зниче и Криве см. исслед. Мержинского в Трудах IX Археол. съезда. М., 1895. Барбашева «Витовт и его политика». СПб., 1885.

39

Лет. Воскресен., Софийск., Никонов., Татищев. Мухлинского «Исследование о происхождении и состоянии литовских татар» (Торж. Акт СПб. ун-та, 1857).

40

Русский перевод дневника Кибурга, составленный М. Смирновым, см. в приложении к названной выше его диссертации «Ягелло-Яков-Владислав». Он сделан не прямо с оригинала, а с польского перевода, сообщенного Нарбуту Онацевичем. Перевод этот впервые издан Нарбутом в собрании разных статей и выписок из рукописей (Pomniejsze pisma histo-ryczne, szczegolnie do historyi Litwy odnoszace sie. Wilno, 1856). Но так как оригинал, которым пользовался польский перевод, доселе остается в неизвестности, то многие заподозрили его подлинность. Смирнов, однако, верил в эту подлинность. Что дневник не выдуман — с этим надобно согласиться, судя по некоторым характерным подробностям, вполне соответствующим тому времени; но едва ли польский перевод не внес в него некоторых неточностей и прибавок. Например, костюм Витовта и его драбантов что-то слишком напоминает польских королей XVI столетия. Точно так же и некоторые черты празднества Купалы в окрестностях Вильны отзываются позднейшим временем. Это мое мнение, высказанное в первом издании, я позволю себе в некоторой степени поддерживать и теперь после того, как мне указали на статью достоуважаемого В. Г. Васильевского о данном вопросе, озаглавленную «Ученый подлог либо забавная ошибка». Статья эта, затерянная на страницах одного провинциального издания (Виленский вестник. 1869. № 56), ускользнула от моего внимания при первом издании настоящего тома. Автор статьи совершенно отрицает подлинность дневника графа Кибурга и самое его посольство в Вильну на следующих основаниях: граф Кибург, по свидетельству хроники Иоанна Посильге, был послан во Франкфурт-на-Майне на собрание курфюрстов, которое разошлось не ранее 23 мая, следовательно, не мог 4 июня выехать из Рагниты (на Немане) в Вильну, как о том говорит дневник. 12 июля 1397 г., по словам дневника, он воротился в Рагниту; а того же 12 и 13 июля граф Кибург подписался на двух документах в городе Гданске. (Эти два документа изданы Бунге в его Liv-Esth-und Kurland. Urkundenb.) Отсюда автор статьи выводит alibi гр. Кибурга. Далее он разными фактическими сопоставлениями доказывает, что дневник не может быть относим ни к какому другому году, кроме 1397-го. Потом указывает на умолчание в дневнике о цели посольства, некоторую специально литовскую тенденцию в разговоре епископа виленского Андрея с графом Кибургом и так далее. Но в своем скептицизме г. Васильевский заходит слишком далеко. Например, он ставит на вид дневнику то, что тот полагает существование поселения Вильны ранее 1322 г., как бы заранее опровергая тем показание Стрыйковского, и подтверждает православие Ольгерда, тоже как бы заранее решая вопрос о его вероисповедании, спорный для ученых нашего века. По моему разумению, тут является не только натяжка со стороны автора статьи, но и косвенное подтверждение подлинности данных известий. Ибо, если Ольгерд исповедовал свое православие втайне, то сообщение дневника совсем не было излишним для его современников. Притом какая же могла быть задняя мысль при подтверждении Ольгердова православил у католика Онацевича, которого г. Васильевский считает автором этого подложного дневника? А затем действительно могли быть ошибки в числах, если не в самом годе, и тогда предполагаемое alibi подвергается сомнению. Мы не думаем, чтобы это в самом деле были поденные заметки, которые велись во время пути; скорее можно предположить, что посол составил свою записку по возвращении домой, причем легко мог описаться в числах и днях.

А так как, по-видимому, у нас недостает начала записки, и нет в ней указания на задачу посольства; если же она предназначалась для Великого магистра, то и не было нужды напоминать ему об этой задаче. Возможно также, что записка эта в действительности принадлежала не графу Конраду Кибургу, а брату его графу Рудольфу Кибургу или даже лицу иной фамилии. Но в общих частях содержание дневника осталось не вполне опровергнутым и после статьи г. Васильевского. При первом издании сего тома мы имели в виду сравнение дневника с несколько позднейшим путешествием рыцаря Жильберта де Ланнуа. Если бы кто вздумал обработать и распространить это путешествие, то получилась бы полная аналогия с Дневником в том виде, в каком мы его теперь имеем. Отдавая справедливость критике г. Васильевского, мы, однако, продолжаем думать, что в основу Дневника, изданного Нарбутом, положена какая-либо действительная записка об орденском посольстве в Вильну. А потому, оставляя вопрос открытым, позволяем себе пока сохранить в своем тексте сделанное при первом издании извлечение из Дневника.

41

Фойгта — Geschichte Preussens. IV. 99–101. Каро — Gesch. Polens. III. 168–179. Scarbiec Даниловича. I. № 694–700.

42

Воскрес., Никон., Тверск., Татищев. О браке Василия с Софьею Витовтовной: Никон. IV. 151. Script, rer. Prus. III. 167. Bunge Liv-Esth-und Curi. Urkundenbuch. III. 157. До какой степени Нижний Новгород был еще спорным, пока длилась борьба с суздальскими князьями, видно из духовных грамот Василия Дмитриевича. В первой грамоте (1406) он выражается: «А даст Бог сыну моему держати Новгород Нижний да Муром» (СГГ и Д. I. № 39). Во второй (1423): «А еже ми даст Бог Новгород Нижний» (ibid. № 41). Только в третьей грамоте (1424) Василий благословляет сына своими примыслами: Новгородом Нижним и Муромом (ibid. № 42). О Тарусе, как примысле, в духовных пока не упоминается. Любопытно, что Василий при самом начале своего княжения уже наметил присоединение Мурома и Тарусы, что видно из его договорной грамоты с дядей Владимиром Андреевичем в 1389 г.: «А найду себе Муром или Тарусу или иныя места» (ibid. № 35). В договорной грамоте Московского князя с Рязанским в 1402 г. упоминаются князья Тарусские наравне с Новосильским, как подручники Москвы; «те князи со мною один человек» (ibid. № 36). Следовательно, великий князь довольствовался их верной службой и пока не заменял их своими наместниками. Что же касается до Мещеры или области Мещерского городка, лежащего на Оке, то он был куплен еще отцом Василия Димитрием Донским у местного владетеля Александра Уковича; о чем говорится в договорных грамотах Москвы с Олегом Рязанским 1381 г. и с сыном его Федором 1402 г. (ibid. № 32 и 36). Мещерский городок, разоренный татарами, около того времени возобновлен под именем Нового Низового городка, а после он назван Касимовом по имени татарского царевича, которому был пожалован Иваном III. Любопытно, что покупкой Мещерской волости, лежавшей между землями Рязанской и Муромской, Димитрий Донской отделил одну от другой эти земли, которых князья принадлежали к одной ветви и которые в церковном отношении составляли одну епархию. По поводу сношений с Византией см. письмо патриарха Константиной. Антония IV к Василию Дмитриевичу в Рус. ист. библиотеке. VI. Приложения. Он упрекает Василия за непозволение поминать византийского царя в диптихах. О том см. проф. Сокольского: «О характере и значении эпанагоги» (Византийский временник. Т. I. Вып. I).

43

Cheref-eddin-Aiy Histoire de Timur-bec. Trad, par Petis de Lacroix. P. 1792. Charmoy — Expedition de Timur ou Tomerlair centre Togtamiche, 1391. (Mem. de I’acad. des sciences. VI serie. St. Prsb, 1835). Хаммер Пургсталь — Geschichte der Goldenen Horde. Иванина «О военном искусстве и завоевания монголо-татар при Чингиз-хане и Тамерлане». СПб., 1875. «Жизнь и деяния великого Тамерлана». Соч. Клавихо. «Диев, путешествия в Самарканд». Текст с переводом и примеч. И. И. Срезневского (Сборник Акад. и. XXVIII. СПб., 1881). «Автобиография Тамерлана». Перевод с тюркского Н. Лыкошина. Ташкент, 1894. Строгую заметку Н. И. Веселовского на этот перевод см. в ЖМНПр., 1896. Январь. По сказанию мусульманского писателя Ибнарабшаха, главным виновником войны Тимура с Тохтамышем будто бы явился эмир Идику (Эдигей). Он у Тохтамыша был в числе начальников левого крыла, но потерял его расположение и, угрожаемый смертью, обманул его и бежал к Тимуру, которого подстрекнул к походу на дешт-кипчакского хана. После поражения Тохтамыша Идику обманул Тимура и ушел от него со своими татарами в Золотую Орду, судьбами которой распоряжался в течение 20 лет. (Тизенгаузен — «Сборник». С. 457–474). По известию Эддзехеби, Идики (Эдигей) был только вторым эмиром, т. е. начальником левого крыла, а первым или начальником правого крыла был Текини (Тегиня); тем не менее Идики пользовался наибольшем влиянием на султана (Ibid. С. 553). Но известный мурза Тягиня принадлежит позднейшему времени.

В русских летописях Тимур Аксак или Железный Хромец (буквальный перевод татарского Тимур-Ленк) сделался предметом двух особых легенд или сказаний. Во-первых, сложилось сказание о том, как он был сначала атаманом разбойников, постепенно сделался могучим государем и как победил Баязета, султана Турецкого. Во-вторых, сказание о его войне с Тохтамышем и нашествии на Русь, связанное с легендой о чудотворной Боголюбской иконе, перенесенной из Владимира в Москву. Содержание этой легенды следующее: в тот самый день, когда чудотворную икону принесли в Москву, Темир Аксак, две недели стоявший станом на берегах Дона, увидел во сне высокую гору, с которой шли к нему святители с золотыми жезлами в руках, и вдруг в воздухе над ними явилась жена в багряных ризах, окруженная множеством светлых воинов, которые грозно устремили на него свое оружие. Хан в испуге проснулся и вскоре велел своей рати идти назад. По этой легенде Русь обязана своим избавлением от Тимура заступничеству Богоматери и молитвам московского святителя Петра митрополита. См. летописи: Софийскую 2-ю, Воскресенскую, Тверскую, Никоновскую (в которой эти сказания повторяются дважды, по двум редакциям, почти то же у Татищева) и Степей, книгу.

44

Длугош, Стрыйковский, Летопись Быховца, Хроника Даниловича. Софийская, Воскресенская, Никоновская. Татищев почти буквально повторяет Никоновскую.

45

Лет.: Софийская, Воскресен., Тверск. и Никонов. О поступке Юрия с Юлианией кратко в Софийской и Воскресенской. См. ссылки Карамзина на лет. Архангельскую и Троицкую (к т. V, прим. 196).

46

Об Эдигеевом нашествии см. летописи: Воскресенскую, Тверскую и Никоновскую. Грамота Эдигея в СГГ и Д. II. № 15, а также в Никонов, лет. и у Татищева.

47

Главные источники: Длугош, Иоанн фон Посильге или Линденблат. Пособия: Фойгт Geschichte Preussens; Нарбута Dzieje №. Lit. Т. VI. Шайноха. Рутенберг Geschichte der Ostseeprovinzen Т. II. и Каро Geschichte Polens. Т. III. Нельзя не упомянуть при этом о явном пристрастии последнего писателя, хотя довольно обстоятельного: в его изложении едва ли не главная честь грюнвальдской победы достается татарскому вспомогательному войску, значение и число которого сильно преувеличены. Далее: изданный Прохаской, Codex epistolaris Vitoldi. (Monumenta medii aevi historica res gestes Pploniae illustrantia. Tomus VI). Krakow, 1882. Барбашева исслед. о Таненбергской битве в ЖМНПр. 1887. Декабрь. (Вошло в его книгу «Витовт — последние 20 лет княжения». СПб., 1891.)

48

Акт Городельской унии см. у Даниловича Skarbies. Т. II № 1025 и 1026. Codex ер. Vitoldi. О крещении Жмуди Длугош и Коялович. Пособия те же Нарбут и Каро.

49

ПСРЛ. III. V. VIII. Никон., Степей., Летой. Даниловича, Акты историч. I. № 19, 40. Акты Запади. Р. № 23, 24, 25, 35. Некоторые грамоты перепечатаны в «Русс, историч. биб-ке», изд. Археогр. ком. Т. VI. Соч. Самвлака см. «Опис. славян, рукой. Моск, синод, биб-ки». Отдел II, ч. 3 и в «Ист. Рус. церкви» Макария. Т. V. Прилож. № X. О митрополите Фотии см. Горского в «Прибавл. к творен, отцов церк.». М., 1852. Летопись Археогр. комиссии. Вып. 3. (Послание Конст. патриарха к митр. Фотию о Григории Цамвлахе.) Сырку — «Новый взгляд на жизнь и деятельность Григория Цамблака» (ЖМНПр. 1884. Ноябрь). Тут передается исследование румын, епископа Мельхиседека о жизни и сочинениях Цамблака (Букурешт, 1884). По уверению сего автора, Самблак был родом из Тернова из семьи Влашской, по удалении из России был митрополитом в Молдавии и игумном Дечанского монастыря. См. также Н. Д. «Григорий Цамблак митрополит Киевский» (Рус. беседа. 1895. Январь). Вообще, по уверению румынских писателей, он был не серб, не болгарин, а валах, пребывал митрополитом в Сочаве и умер будто бы в 1452 г.

50

Длугош. Летописи Соф. и Воскресен. Коцебу «Свидригайло».

51

Летописи Быховца, Даниловича, Длугоша, Стрыйковского. Guillebert de Lannoy et ses vogages. Par I. Lelewel. Poznan, 1844. Это снабженный польским переводом отрывок из путешествий Ланнуа, изданных в 1840 г. в Монсе. Русский перевод отрывка, относящегося к Южной Руси, и примечания Бруна к этому путешествию см. в III томе Записок Одес. об-ва ист. и древ. Письма и грамоты, относящиеся до вопроса о королевском достоинстве, см. в Skarbiec diptomatow etc. Т. II. и Codex epist. Vitoldi. Пособия: Нарбут, Крашевский, Шараневич, Каро, новейшие сочинения Антония Прохаски — Ostatnie lata Witolda. Warszawa, 1882. и Барбашева — «Витовт. Последние двадцать лет княжения» (СПб., 1891).

52

Три духовные грамоты Василия Димитриевича в СГГ и Д. I. № 39, 41, 42. Герберштейн (Rerum. Moskov.) сообщает, будто Василий Дмитриевич, подозревая жену свою в неверности, завещал великое княжение не сыну Василию, а брату Юрию. Соловьев («История России». IV. Прим. 49) основательно заметил, что эта сказка выдумана была людьми, враждебными потомству Василия. Договорные грамоты Василия Васильевича с Юрием Дмитриевичем ibid. № 43 и 44. Междоусобие, суд в Орде, брак в. князя и случай с поясом см. лет. Воскресен. и Никонов. Тут нельзя не заметить некоторых неточностей. Во-первых, едва ли Всеволожский предлагал Василию свою дочь; если он женился до Куликовской битвы, то ему самому было теперь не менее 70 лет. Может быть, речь шла не о дочери его, а именно о той внучке, которую он после своего отъезда из Москвы обручил за Василия Косого. Во-вторых, в других летописях (Софийская и Архангел.) говорится, что боярин Захарий Иванович Кошкин (предок Романовых) на свадьбе великого князя схватился за пояс Косого и сказал: «Этот пояс пропал у меня, когда крали мою казну».

53

СГГ и Д. I. № 49–60. Акты история. I. № 40. Акты археограф, эксп. I. № 29. Лет. Воскресен., Софийская и Никонов. Об ослеплении боярина Всеволожского говорит Тверская лет. А эпизод о князе Брюхатом рассказан в Арханг. лет. Карамз. к т. V прим. 281.

54

Летописи Соф., Воскр., Никон., Степей, кн., Акты история. 1. № 39, 41, 47, 262. Некоторые грамоты перепечатаны в История, библиот. VI. № 61 и 62. Послание Афонских старцев в Россию об изменнике Исидоре и впадении греческого царя в «латинскую прелесть» и ответ великого князя Василия, см. Летой, занятий Археогр. комиссии. Вып. III, прилож. С. 29–34. Пособия на русском языке: «История Флорентийского собора». Свящ. Смирнов. СПб., 1805. «История Флорентийского собора». М., 1845. Делекторского «Флорентийская уния и вопрос о соединении церквей Древней Руси» (Странник. 1893. Сентябрь — ноябрь). Любопытно издание отца Пирлинга La Russie et le Saint-Siege. Paris, 1896. Первая глава: Les Russes au Concile de Florence. Кроме печатных трудов, о. Пирлинг пользовался многими итальянскими архивами, особенно Ватиканским, а также некоторыми в других странах. Судя по ссылке его на сообщение Миланези в одном Флорент. история, журнале, 1857 г., в числе лиц, подписавших декрет об унии, находится и русский епископ Авраамий (С. 42).

55

Летописи: Софийская, Воскресенская, Никоновская, Тверская и Архангельская. Исчисление разных вин, сказанное Василию при его ослеплении, в Новгород, четвертой. Послание духовенства к Шемяке см. в Акт. истор. I. № 40. Об отравлении Шемяки в житии Пафнутия Боровского (Макар. Минеи). По Львов, лет. — отравивший Шемяку был его боярин и любимец Иван Котов. Относящиеся к этой эпохе междукняжеские договорные грамоты см. в СГГ и Д. I. № 61–81, 84, 85.

56

О поставлении Ионы на митрополию летописи Соф., Никон., Степей, кн., Акты истор. I. № 262 и 263. Окружное поел. Ионы о своем поставлении с порицанием Шемяки, ibid. № 43. Его послания в Киев, Литву, Смоленск, Новгород, Вятку и пр., ibid. № 45, 47, 53, 56, 62, 63, 66, 261, 272, 273. Карпова «Св. Иона, последний митрополит Киевский и всея Руси» («Очерки из истории российской церковной иерархии». Чт. Об-ва и древн. 1864. Кн. 4).

57

О поставлении Феодосия Акты истор. I. № 69. О болезни и кончине Темного лет. Соф., Воскр., Никон. Духовная его в СГГ и Д. I. № 86–87. Ее писал дьяк Василий Беда — тот, который привез известие о смерти Шемяки. В этой духовной Василий Темный «приказывает» жену и сыновей своему «брату» королю Польскому и вел. князю Литовскому Казимиру по их договорным грамотам. Но это «приказывание», очевидно, тут простая любезность соседу.

58

Летописи Соф., Воскресен., Никонов., Тверская. Сказание о кончине Михаила Тверского см. ПСРЛ. IV, прибавление, а более подробное в Никон. Договорные грамоты Бориса с Казимиром в Актах Запад. Рос. I. № 50, 51, а с Василием Темным в СГГ и Д. I. № 76, 77. Борзаковского — «История Тверского княжества».

59

Летописи, преимущественно Никоновская. Договорные грамоты, сюда относящиеся, см. в СГГ и Д. I. № 36, 48, 65 и Акт. Арх. I. № 25, 26. Акты Запад. Рос. I. № 50. Иловайского — «История Рязанского княжества». В связи с вопросом о происхождении рязанских казаков, т. е. о сторожевой или военной колонизации на юго-восточной рязанской украйне, находится вопрос о принадлежности к Рязанской земле степного пространства на левой стороне Дона между его притоками Воронежем и Хопром. В XIV веке это пространство носило по преимуществу название Червленого Яра; о чем в особенности свидетельствуют грамоты митрополитов Феогноста и Алексея, которые утверждали означенное пространство за Рязанской епархией, вопреки притязаниям на него епископов Сарайских. См. в моей «Истории Рязан. княж.». С. 141–144. О Червленом Яре см. также Вейнберга «Очерк замечательнейших древностей Воронежской губернии». Воронеж, 1891. С. 29. По поводу «белых каменных столбов, подобных стогам», упоминаемых в путешествии митр. Пимена, около устья Тихой Сосны, укажу на известие Книги Большого Чертежа. С. 45: «А ниже устья Сосны на Дону Донская беседа, каменный столб и каменный суды». Но это известие относится к Быстрой Сосне, а не Тихой. Нет ли тут ошибки в описании «Путешествия»? О Донской беседе, как ряде причудливых скал на правом берегу Дона, см. в назван, сейчас исследовании Вейнберга. С. 21.

60

Летописи: Арханг., Воскр., Никонов., Гваньин — Sarmatiae Ептореае descriptio. «Опыт Казанской истории» — Рычкова. СПб., 1767. «История о Казанском царстве неизвестного сочинителя XVI столетия». СПб., 1791. «Скифская история Лызлова», изданная Новиковым. М., 1787. Эти три сочинения, изданные в прошлом столетии, представляют смесь разных известий и преданий, достоверных и недостоверных. К сожалению, мы еще не имеем истории Казанского царства в такой же научной обработке, которую представляет обширный труд В. В. Вельяминова-Зернова «Исследование о касимовских царях и царевичах». Критический свод всех известий, относящихся к возникновению Касимовского ханства, в связи с началом царства Казанского, см. в I томе этого труда (СПб., 1863), в первой главе.

61

Главный источник для истории Литовской Руси того времени есть Длугош, современник событий и переворотов, совершившихся в ней по смерти Витовта (Historiae Polonicae Lib. XI–XIII). Далее следуют: Вельский (Kpobika Polska). Кромер (De orig. et rebus gest. Polonorum. lib. XX–XXII). Меховий (Chron. Reg. Polon. LIV). Коялович (Historiae Lituan). Стрыйковский (Kronika. T. II. Кн. XVI–XVIII). Pomniki do dziejow Litew. изд. Быховца. Lietopisiec Welik. kniazei Litow. изд. Даниловича. (Эти два летописца сообщают подробности об убиении Сигизмунда и Смоленском бунте 1441 г.) Scarbiec diplomatow — Даниловича. Т. II. См. также Акты, относ, к истории Запад. Рос. Т. I. № 37 и 38, и Акты, отн. к ист. Южной и Зап. Р. I. № 19 и 20. Эти акты, вопреки рассказам польских историков, также показывают, что до самого 1438 г. включительно Свидригайло владел Волынской и Киевской землей. Он продолжает именовать себя великим князем Литовским и Русским и раздает жалованные грамоты, подписанные то в Луцке, то в Остроге или Киеве. Archivum Sanguszkow. Тут любопытна грамота 1432 г. папы Евгения IV, разрешающая литвинов от присяги Свидригайлу как их в. князю (Т. I. № XXXII). Пособия: Нарбут Dzieje Narodu Litewskiego. Т. VII и VIII. Коцебу «Свитригайло великий князь Литовский» (перев. с немец. СПб., 1835). Стадницкий Bracia Wladysiawajagielly. (XL Swidrygiello-Boleslaw). Зубрицкий «Критико-историческая повесть Червонной или Галицкой Руси» (перевод с польск. Бодянским. М., 1845). Шараневича «История Галицко-Володимирской Руси до року 1453». Львов, 1868. Каро Geschichte Polens. IV. В. Gotha, 1875. О покушении Михаила Сигизмундовича посредством своих клевретов убить Казимира IV на охоте сообщает собственно летопись Быховца (с. 55); причем она постоянно называет его Михайлушка Жигимонтович; а за ней тоже и Стрыйковский (II. 204).

62

Рассказ о заговоре поляков на жизнь литвинов находится в летописи Быховца. С. 57–58 и у Стрыйковского. Кн. XVIII. Первая относит его ко времени, тотчас последовавшему за коронацией Казимира, а вторая к 1451 г. Но Шараневич в своей «Истории Гал. — Влад. Руси» приурочивает его к Парчовскому сейму 1463 г. (с. 442–444); его доводы были бы основательны, если бы весь этот рассказ можно было считать достоверным. По договорной грамоте Василия Темного с Казимиром IV в 1449 г. первый обязался не принимать к себе князя «Михайлушка», а второй — Димитрия Шемяку. Грамота эта, заимствованная из Литов, метрики, издана сначала в Сборнике Муханова (М., 1836) под № 7, а потом в Актах Зап. Рос. I. № 50. Муханов, еще не знавший летописи Быховца (изданной в 1846 г.), объяснил Михайлушку князем Михаилом Александровичем Тверским (см. Примечания). В Актах Зап. Рос. его ошибка исправлена. Рассказ об отравлении Михаила Сигизмундовича см. в той же летописи Быховца. С. 56.

63

Разнообразные известия о заговоре Вольского и Олельковича и его исходе встречаются у немецкого хрониста в XVI в. Альберта Кранца (Vandalia. I. XIII) и в «Русской хронике», издан. Даниловичем. См. также Нарбута. Т. VIII. Dodat. № X. Герберштейна. Послание кн. Ивана Дмитриевича Вольского к Сигизмунду Августу в 1567 г. — «Вивлиофика» Новикова т. XV. изд. 2-е. Перепечатано в Скарбце Даниловича т. II. Образчики договорных и присяжных грамот Казимира с удельными русскими князьями см. в Актах Зап. России I. № 41, 48, 63. Отрывочные обзоры судьбы удельных княжеств Литовско-Русского государства можно найти в обширном исследовании Любавского «Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства». Очерк I (Чт. Об-ва ист. и древн. 1892. кн. 3). Только автор не совсем верно придает Литовско-Русскому государству «федеральный характер». Точнее, это была смесь удельной системы с феодальной. Самый переход этой системы к государственному единству остался недостаточно обследованным и выясненным.

64

Относительно Григория Болгарина см. подтвердительную буллу на его поставление папы Пия II от 8 августа 1458 г. в Прибавлениях к т. VI. ПСРЛ; а грамоты митрополита Ионы к западнорусским епископам о непризнании Григория митрополитом в Актах история. I. № 62 и 63 и его же некоторые другие послания о том же предмете см. в История, библиотеке т. VI. О Григории Болгарине и его преемнике Мисаиле см. Макария «История Рус. церкви», т. IX. А о Киеве в XIV в. проф. Антоновича «Киев, его судьба и значение с XIV по XVI столетие» (Киевская старина. 1882. Январь).

65

Хождение митрополита Пимена в Царьград, составленное смоленским иеродиаконом Игнатием, в Никон, лет. Т. IV. «Сказания русских людей» Сахарова. С. 97–107. Отрывок из Ланнуа, относящийся к его посещению Западной Руси и татар, в указанном выше познанском издании Лелевеля и в III томе Записок Одесск. Об-ва ист. и древн. с примечаниями Бруна. Записки Шильтбергера изданы в Записках Новор. университета, т. I, 1867 г. в русском переводе и со многими примечаниями того же проф. Бруна. Относительно генуэзских колоний на Черном море главное пособие: Мурзакевича «История генуэзских поселений в Крыму». Одесса, 1837. Его же «Генуэзские консулы города Кафы» (Зап. Одесск. Об-ва ист. и древн., т. III). Его же «Донесение об осмотре архива банка Св. Георгия» (ibid., т. V). М. А. Волкова «О соперничестве Венеции с Генуей в XIV веке» и «Сборник венециано-генуэзских грамот 1342–1491 гг.» (ibid., т. IV).

Его же «Четыре года города Кафы» (ibid., VIII). Юргевича «Устав для Генуэзских колоний на Черном море 1449 года», «Генуэзские надписи в Крыму» и «Донесение о поездке в Крым в 1861 г.» (ibid., т. V). Его же «О могилах генуэзских, находимых в России» (ibid., т. VIII) и «Новые Генуэзские надписи» (ibid., т. VII). Вообще о Таврич. полуострове той эпохи Сестренцевич-Бугуш Histoire de la Tauride. Brunswich, 1800. (Русский перевод издан в 1806 г.). Кеппена «О древностях южного берега Крыма и гор Таврических». СПб., 1837. Архимандрита Антонина — «Заметки XII–XV века на греч. Синаксаре, относящиеся к городу Сугдее» (Зап. Од. Об-ва. т. V).

66

«Путешествие Иосафата Барбаро в Тану» издано вместе с русским переводом и комментариями В. Семеновым в его «Библиотеке иностранных писателей о России». Т. I. СПб., 1836 г. О городе Тане см. Леонтьева «Розыскание на устьях Дона» (Пропилеи, кн. IV). Что касается окончательного отделения Крымской Орды от Золотой и в особенности происхождения династии Гиреев, в этом отношении господствует порядочная темнота и сбивчивость в историографии вообще, а в особенности у Хаммера в его Geschichte der Goldenen Horde и Geschichte der Chane der Krim (Wien. 1856). По его «Истории Золотой Орды» (С. 384), Эдигей погиб в сражении на берегах Яксарта только в 1431 г. Более сообразно с обстоятельствами предположение проф. Бруна, высказанное в помянутых выше комментариях к Ланнуа, что солкатский хан, умерший перед его приездом, «вероятно, был Эдигей». Рассказы прежних историков (Дегиня, Сестренцевича, Нарушевича, Карамзина и пр.), основанные на сочинениях хивинского хана Абульгази, Литвина Михалона, жившего в XVI в. (De moribus Tartarorum, Litvanorum et Moschorum. См. Архив Историко-юрид. свед. M., 1854) и некотор. др., о том, как царевич Ази был воспитан Гиреем и как татары крымские получили его себе на царство из рук Витовта, — эти рассказы не выдерживают критики. Мы видели, что в тридцатых годах XV в., то есть по смерти Витовта, Барбаро не упоминает ни о каком особом крымском царе. С этим обстоятельством совпадает известие наших летописей о том, как Василий Васильевич тягался в Сарае со своим дядей Юрием о великом княжении перед Улу-Махметом; причем сторонник Юрия мурза Ширин-Тягиня ездил с ним на зимовку в Крым в 1432 г.; этот мурза, конечно, был главой одного из пяти знатнейших крымских родов (Ширинского), а Крымская Орда, очевидно, находилась тогда в подчинении у сарайского хана. Поэтому гораздо более достоверно известие так называемой Хроники Быховца под 1446 г., где говорится, что пришли к великому князю Казимиру князья, уланы и все мурзы ширинские и бахрынские и от всей орды Перекопской и просили у него себе на царство Ачгирея, который выехал из орды при Сигизмунде и получил от него город Лиду; Казимир отпустил его с честью в сопровождении земского маршалка Радивила, который и посадил его на Перекопском царстве. Нарбут ссылается еще на одну рукопись с выписками из Лидских актов, которые подтверждают, что Хаджи-Гирей действительно держал Лидское староство (VIII. 56). Это известие в общих чертах подтверждается грамотой в. кн. Александра Казимировича к Менгли-Гирею в 1492 г., где говорится: «Также и тебе ведомо, иж и отец твой царь Гаджи-Кгирей у отца нашего хлеб соль ел и оттоль и столца царскаго достал» (Акты Запад. Рос. I. № 102).

Еще материалы и пособия для начальной истории Крымской орды: Негра «Извлечения из Турецкой рукописи, содержащей историю крымских ханов» (Зап. Одесск. Об-ва ист. и древн. Т. I). Григорьева «Монеты джучидов, генуезцев и Гиреев, битыя на Таврич. полуострове» (ibid., т. I). Броневского в переводе Шершеневича и с примечаниями Мурзакевича (ibid., т. VI). Кроме того, несколько сведений о крымской истории той эпохи у Длугоша, Кромера, Меховия и Гвагнина. Березина «Тарханные ярлыки крымских ханов» (Зап. Одесск. Об-ва. VIII). Спасского «Старый Крым» (ibid. IV). Хартахая «История, судьба крымских татар» (Вест. Европы. 1866 июнь и 1867 июнь). Сестренцевича Histoire du Royaume de la Chetrsonese Taurigue. 2 edit. St. Prsb., 1824. Абульгази Histoire Mongolorum et Tatarorum. Casani. MDCCCXXV. Мухамеда-Разы История крымских ханов (Ассебоссейяр или семь планет. Издана под наблюд. Казембека. Казань, 1832). Вельяминова-Зернова «Материалы для истории Крыма». В его же «Исслед. о касимов. царях и царевичах» приведены выписки из Родословной царей Крымских и Астраханских по рукописному синопсису Сторож, монастыря; по этой родословной Ази-Гирей является сыном Дулат-Бердея, внуком Тохтамыша (Г. 44). Точно так же по Родослов. книге, изданной во Времен. Моск. Об-ва ист. и древн. кн. 10, с. 129 и 222. По этой родословной отец Ази-Гирея Дулат-Бердей жил в Литве у Витовта. В том же исследовании Вельяминов-Зернов, по поводу брата Менгли-Гиреева Нур-Доулета, бывшего потом касимовским ханом, приводит любопытную выписку из Дженнаби, восточного писателя XVI в., о Менгли-Гирее. Взятый турками в плен при завоевании Манкупа и отвезенный в Константинополь, он вместе с другими пленниками осужден был Магометом II на казнь; но помилован в минуту исполнения приговора, осыпан почестями и отправлен в Крым в качестве султанского наместника (I. 101). Эти рассказы Дженнаби, впрочем, не вполне достоверны в своих подробностях. Недостоверно также сообщение Эль-Дженнаби о происхождении крымских ханов от Кучук Магомета, Тохтамышева сына (?) (Тизенгаузена «Сборник». С. 538).

67

Летописи Новгородские, Псковские и Софийские. О войне Пскова с немцами и событиях в Эстонии см. Scriptores Rer. Livonic. II. Бунге Livl. Urkundenbuch. II. Пособия: Рутенберг (Gesch. der Ostseeprov.) и Боннель (Russ.-Livland. Chronographic).

68

Летописи те же. Пособия: Долин Geschichte des Reiches Schweden и Гейер Geschichte Schwedens. О Болотовском договоре Новгорода с Псковом сообщают Новогородская IV, под 1348 г. Новгородская III и Софийская I под 1347 г. Название Пскова младшим братом Новгороду приводится в Новгородской третьей. О моровой язве в Пскове и кончине владыки Василия см. Новгородскую I летопись и Псковскую I.

69

Летописи Новгородские. Acta Patriarch. Constant. 1. И. Д. Беляева «Церковь и духовенство в древнем Пскове» (Чтения в Москов. Об-ве любителей духовн. просвещения. 1863). А. И. Никитского «Очерк внутренней истории Пскова». СПб., 1873. Его же «Очерк внутренней истории церкви в Великом Новгороде». СПб., 1879. Памятники Старин, рус. литературы. I («Повесть о новогородском белом клобуке»).

70

Летописи Новгородские I и IV, Софийская первая. Acta Patriar. Conts. II. Отсюда перепечатаны с рус. переводом две грамоты патриарха Антония в Новгород в Рус. история, библиотеке VI. Приложения № 37 и 38.

71

Летописи Новгородские и Никоновская.

72

Новгород. IV. Псков., Софийск., Воскресен., Никон., Акты Арх. эксп. I. № 32, 57, 59, 372. Карамз. V, прим. 361. (Тут договор, грамота Яжелбицкая.) Подробности битвы под Русой см. в Воскресен. и Никон. О заговоре новгородцев против Василия сообщает Софийская лет.

73

О нашествии Витовта Псковская I., Воскресен., Никон. О князе Александре Чарторыйском, временном учреждении архимандрии, мздоимстве Ионы и ходатайстве у вел. князя об отдельн. епископе в Псков. I. А жалоба Ионы митрополиту см. в Акт. истор. I. № 277. О неудачной попытке поставить двух собственных церковных правителей Псков. I. Пособия: помянутые выше соч. Беляева и Никитского.

74

Вопрос о Новгородской боярской думе поставлен и отчасти разработан проф. Никитским в его статье «Правительственный совет» («Очерк из жизни В. Новгорода». ЖМНПр. 1869. Октябрь), где и указаны подходящие места из рус. летописей, грамот и актов, а также из Сборника Бунге Urkun-denbuch и русско-ливонских актов, собранных Наперским. Относительно того, что новгородское боярство было сословием крупных землевладельцев, а не торговцев (как некоторые думали), прямые указания мы имеем в новгородских грамотах, купчих, рядных и особенно духовных (Акты юридические). Кроме того, см. Ланнуа. Беляев в своей «Истории Новгорода Великого» (с. 57) приводит одну неизданную грамоту начала XV в. о пожертвовании Богородицкому монастырю некоторых земель в Толвойском краю, на Онежском озере. Жертвователи — крупные местные землевладельцы — названы здесь «скотники и помужники Толвойской земли». В числе их поминаются новгородский посадник и два тысяцких. На существование особых поборов с Новгородских волостей в пользу посадника и тысяцкого указывает Жалованная вечевая грамота 1411 г. и на взимание поралья посаднича и тысяцкого с «сирот» (крестьян) Терпилова погоста (соседнего с Двинской слободой), по старине; именно: «По сороку бел, да по четыре сева муки и по десяти хлебов» (Акты истор. I. № 17).

75

Источники: Новогородские и Псковские летописи. Пособия: «История княжества Псковского». Киев, 1831 (митроп. Евгения). Костомарова «Севернорусские народоправства»; Беляева — «История города Пскова и Псковской земли»; Никитского — «Очерк внутренней истории Пскова»; Его же: «Военный быт В. Новгорода» (Рус. старина. 1870), «Областной быт В. Новгорода» (1872) и «Экономии, быт В. Новгорода» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. Кн. 2-я).

76

Ланнуа. См. также в «Географ, извест.» (Русского география, об-ва. 1850. Вып. 1) статью Савельева о путешествии Гильберта-де-Ланноа в Великий Новгород и Псков. О новгородской иконе с изображением молящегося семейства см. исследование Филимонова в Вестнике Об-ва древнерусского искусства. № 6–10. М., 1875.

77

Договорные и духовные грамоты москов. князей в СГГ и Д. I. № 21, 24, 33, 34, 39, 40, 43, 45, 71, 127, 128. Татарскую эпоху характеризовали господством вотчинного начала на Руси в особенности С. М. Соловьев в своей «Истории России», IV; К. Д. Кавелин «Сочинения» и Б. Н. Чичерин «Опыты по истории рус. права». Сюда же примыкает сочинение Н. И. Хлебникова «О влиянии общества на организацию государства в царский период русской истории». СПб., 1869. То же господство вотчинного или частного права в Северо-Восточной Руси в данную эпоху развивает В. О. Ключевский «Боярская дума Древней Руси»; не в такой степени допускает его К. Н. Бестужев-Рюмин «Русская история». I; а Н. И. Костомаров отличает эту эпоху на Руси борьбой монархизма с феодализмом «Начало единодержавия в Древней Руси». (Вестник Евр. 1870. Ноябрь и декабрь). Дьяконов М. А. «Власть москов. государей» (СПб., 1889) по отношению к XV в. касается только церковной стороны, наприм. воззрения наших книжников на в. князя Московского как на защитника православия, по поводу Флорент. унии и падения Византии.

78

Главными источниками для изучения боярского и вообще служилого сословия в эту эпоху, кроме летописей, служат договорные и духовные грамоты князей, жалованные и судные грамоты. См. СГГ и Д. Акты история., Акты юридич., Акты Археогр. экспед. и т. и. Вместе с сочинениями проф. Н. П. Загоскина «Очерки организации и происхождения служилого сословия» (Казань, 1876) и «История права Московск. государства». II. (Дума Боярская. Казань, 1879) лучшее пособие по сему предмету, это проф. В. О. Ключевского «Боярская дума Древней Руси». М., 1881. Тут же находим наиболее удовлетворительные объяснения вопросов, что такое бояре путные и введеные (см. гл. V и VI) и как складывалась иерархическая боярская лестница с ее последствием или местничеством. «Первый разряд, который тонким слоем лег на поверхности московского боярства, составили высшие служилые князья, предки которых приехали в Москву из Литвы или с великокняжеских русских столов: таковы были потомки литовского князя Юрия Патрикеевича, также князья Мстиславские, Вельские, Пенковы, Ростовские, Шуйские и др.; из простого (т. е. нетитулованного) московского боярства одни Кошкины с некоторым успехом держались среди этой высшей знати. Затем следуют князья, предки которых до подчинения Москве владели значительными уделами в бывших княжествах Тверском, Ярославском и других, князья Микулинские, Воротынские, Курбские, старшие Оболенские; к ним присоединилось и все первостепенное нетитулованное боярство Москвы, Воронцовы, Челяднины и др. В состав третьего разряда вместе со второстепенным московским боярством, с Колычевыми, Сабуровыми, Салтыковыми, вошли потомки мелких князей удельных или оставшихся без уделов еще прежде, чем их бывшие вотчины были присоединены к Москве, князья Ушатые, Палецкие, Мезецкие, Сицкие, Прозоровские и многие др. Этот иерархический распорядок был основан на происхождении, мало поддавался действию личных заслуг, как и произвола московских государей, и делал большие успехи к стремлению стать наследственным. На этом распорядке держалось и местническое боярское отечество, т. е. созданное предками и переходившее по наследству к потомкам служебное отношение лица и фамилии к другим служилым лицам и фамилиям» (с. 237). По поводу того, что в Москве около половины XV в. встречаются боярские фамилии, вышедшие из всех концов Руси, тот же автор приводит следующие примеры: «С Волыни шли Волынские, из Киева Квашнины, Разладины, из Чернигова Плещеевы, Фомины, Игнатьевы, из Смоленска Фоминские, Всеволожские, из Мурома Овчины, из Твери Ольферьевы, Безнины, Шетневы, из Орды Сабуровы, Годуновы, Старковы, из Крыма Ховрины-Головины, из Литвы князья Патрикеевы с позднейшими отраслями Голицыными и Куракиными, из Пруссии Кошкины с отраслями своими Захарьиными, Беззубцевыми и с родичами Колычевыми и друг. Фамилии различного происхождения, первые поколения которых некоторое время кружились по Северной Руси, пока не уселись в Москве в половине XV века: Морозовы, Скрябины, Поклевины, Бутурлины, Челяднины и многие др.» (с. 183–184). Критические заметки на сочинения о Боярской думе гг. Загоскина и Ключевского, во-первых, проф. Владимирского-Буданова в «Сборнике гос. знаний». Т. VIII. СПб., 1880, а во-вторых, проф. Сергеевича в его труде «Рус. юридич. древности». Т. II. Вып. 2. СПб., 1896. Последний особенно строго разбирает труд Ключевского, впрочем, не с фактической, а с теоретической стороны.

К данной эпохе относится любопытный документ, найденный проф. Соловьевым в деле об известном вельможе XVIII в. А. П. Волынском (в Госуд. архиве) и помещенный в приложениях к XX тому «Истории России» (с. 484). Это «Список с грамоты местные». Содержание его следующее: Димитрий Константинович, великий князь Нижегородский (тесть Димитрия Донского), «по челобитью и печалованию» своего духовного отца архимандрита нижегородского Печерского монастыря Ионы и по благословению Серапиона, владыки Нижегородского, Городецкого, Сарского и Курмышского, пожаловал своих бояр и князей, дал им местную грамоту с указанием: «кому с кем сидеть и кому под кем сидеть». Ближайшее к великому князю место назначил он своему тысяцкому Димитрию Алибуртовичу (т. е. Любартовичу, сыну Любарта Гедиминовича) князю Волынскому: «А под Димитрием садиться князю Ивану Васильевичу Городецкому; да против его в скамье садиться Дмитрию Ивановичу Лобанову, да в лавке же под князем Иваном князю Федору Полскому Андреевичу, да садиться боярину его Василию Петровичу Новосильцеву. А пожаловал его боярством за то, что он окупил из полону государя своего дважды великаго князя Димитрия Константиновича, а втретье окупил великую княгиню Марфу. Да садитись боярину князю Петру Ивановичу Березопольскому, да садитись в лавке князю Димитрию Федоровичу Курмышскому. А к местной грамоте князь великий велел боярам своим и дьяку руки прикладывать, а местную грамоту писал великаго князя дьяк Петр Давыдов, сын Русин». Грамота эта любопытна, во-первых, в том отношении, что показывает состав княжеско-боярской думы в одном из наиболее крупных уделов второй половины XIV в. и порядок думных мест. Состав не многочислен: всего восемь членов, и большая часть их суть служилые потомки удельных князей; причем двоим из таких князей назначены места ниже двух простых (нетитулованных) бояр, братьев Новосильцевых. А эти два брата представляют пример богатых купцов, пожалованных в бояре за денежные услуги великому князю и великой княгине, именно за уплату их долгов (вероятно, ордынских). Замечание о той же грамоте см. еще в V приложении к названному выше сочинению Ключевского, по соображениям которого она относится к 1380–1381 гг.

Относительно окольничего, одного из придворных сановников, вслед за Соловьевым «История России». Т. IV, глава III и Калугиным («Окольничий» в Архиве истор. — юрид. свед. Калачова. Т. II, кн. 1-я) обыкновенно повторяется мнение, что этот сан мы встречаем только в XIV в., именно со времен Симеона Гордого. Но окольничий упоминается уже в XIII в. Так мы находим его в числе бояр смоленского князя Федора Ростиславича в одной судной грамоте 1284 г. (Русско-ливонские акты. № XXXVII). Из позднейших источников видно, что окольничий при походах и разъездах царских посылался вперед и приготовлял станы или места царских остановок. А из Судебника видно, что ведению окольничьего подлежит «поле», или судебный поединок.

79

Некоторые ученые полагают, что в древней России не существовало частной поземельной собственности, что поместье есть древнейшая форма землевладения и что из поместий развились вотчины (А. Б. Лакьера «Поместья и вотчины». СПб., 1848). Другие как бы смешивают поместья с кормлениями (К. А. Неволина «История российских гражданских законов». Т. II). См. о том же предмете критику Погодина на Лакьера («Москвитянин». 1848 г., ч. 3-я) и К. Д. Кавелина (Сочинения, т. III). Существование частной поземельной собственности в древней России отстаивает Гладков в своей диссертации «О влиянии общественного состояния частных лиц на право поземельной собственности по началам древн. Рос. законод.» (М., 1855). О том же вопросе см. в диссертации Градовского «История местного управления в России» (СПб., 1868. Глава I) и в исследовании Н. П. Загоскина «Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси» (Казань, 1876).

80

Акты история. I. № 13, 36, 71. Акты Археогр. эксп. I. № 9. СГГ и Д. I. № 1, 3, 21, 23, 25, 27, 33, 40, 61, 76, 83, 87. Мнения о происхождении сословия детей боярских довольно разнообразные. См. С. М. Соловьева («Ист. Рос.». IV. Глава III), Павлова («Об история, значении царствования Бориса Годунова»), Беляева («О дружине и земщине в Моск, государстве» — Временник Об-ва ист. и древн. 1849. № 2. «О служилых людях в Моск, госуд., собственно о боярах». — Ibid. № 3. «Служилые люди в Москов. госуд., слуги или дворяне, а впоследствии дети боярские» — «Московский сборник». Т. I. М., 1852). Свод разных мнений см. в соч. Горбунова «О льготных грамотах монастырям и церквам» (Архив история, и практич. сведен, изд. Калачова. Т. VI); причем значительная их часть склоняется к тому, что сословие боярских детей главным образом произошло из обедневших отраслей размножившихся боярских родов.

О количестве боярских детей в ту эпоху приблизительно можем судить по известию итальянца Кампензе, относящемуся к первой половине XVI в. (переведен в «Библиот. иностран. писателей» Семенова). По его словам, в Рязанском княжестве считалось до 15 000 конницы, в Московском 30 000, а в Тверском 40 000. Но мы полагаем, что в этом известии цифры едва ли не перепутаны; принимая в расчет все обстоятельства, вероятнее расположить их таким образом: в Московском княжестве 40 000, в Рязанском 30 000 и в Тверском 15 000.

81

Грамота митрополита Киприана 1390 г. в Актах Арх. эксп. Т. I. № 11. Грамоты, относящиеся до крестьянских переходов и Юрьева дня, см. Акты Арх. эксп. I. № 17, 23, 46, 48, 64, 73, 83. Грамота Василия Темного о селе

Присек в Ак. ист. I. № 59. Главное пособие И. Беляева — «Крестьяне на Руси». М., 1860. Сочинения и статьи по вопросу о сельской общине в древней России указаны в 40-м примечании ко второй части I тома моей «Истории России». Прибавим указание на монографию А. Градовского «Общественные классы в России до Петра». ЖМНПр. 1868, на упомянутую выше книгу И. И. Хлебникова «О влиянии общества на организацию государства» и сочинение И. С. Тумасова «Крестьянство до конца XVI в.». Киев, 1872. В вопросе о сельской общине эти писатели примыкают к мнению Беляева, то есть считают ее происхождение более древним и самостоятельным. Г. Ф. Блюменфельда «О формах землевладения в древней России». Одесса, 1884. Он в своих выводах является сторонником теории задружно-семейной общины.

Меж тем как в Московском великом княжении уже начались попытки к прикреплению крестьян, в Рязанской земле, наоборот, свободный переход крестьян подтверждается междукняжескими договорами даже в конце XV века. Именно в договоре великого князя Рязанского Ивана Васильевича с братом своим удельным князем Федором Васильевичем в 1496 г. находится такое выражение: «А боярам и детям боярским и слугам и Христианом меж нас вольным воля» (СГГ и Д. № 127 и 128). Впрочем, это право признается тут только в пределах той же Рязанской земли.

82

Пособия: Сергеевича «Вече и князь» (Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей). М., 1867. А. Градовского «Уезд Московского государства» (История местного управления в России. Т. I). Проф. Ключевский указывает на «связь станов со старинным городским делением на сотни» (Отчет о 15-м присуждении наград гр. Уварова, 1873 г. Разбор сочинения М. И. Горчакова «О земельных владениях всерос. митрополитов, патриархов и св. Синода». СПб., 1868). Неволина «О пятинах и погостах Новгородских» (Записки Рус. географ, об-ва. VIII. 1853 г.). И. Е. Забелина — библиографический отчет об этом исследовании («Опыт изучения Рус. древностей». Ч. I. М., 1872). Как известно, Неволин относит деление Новогородской земли на пятины ко времени уже московского владычества. Его мнению следовали: Костомаров («Севернорусские народоправства». II. 63), Б. Н. Чичерин («Областные учреждения России») Ходаковский («Рус. история, сборник в XVII в.». С. 68). Еще прежде Неволина того же мнения держался 3. Ходаковский (Русск. история, сборник. Т. I, кн. 3. С. 100. 1837 г.). Неволин ссылается на то, что название пятин не встречается в источниках ранее московского завоевания. Против такого доказательства основательно возразил Соловьев в своей «Истории России» (Т. IV, прим. 224). Он говорит, что в летописях нет этого названия и после завоевания, и нельзя смешивать летописей по точности данных с актами и писцовыми книгами. В особенности убедительна его ссылка на следующее свидетельство Герберштейна о Новгороде: Civitas latissimam ditionem in guingue partes distributam gabebat; или «Город имел обширную область, разделенную на пять частей, из которых каждая часть тянула к начальству своей части» (т. е. своего конца). Впрочем, название «пятины» встречалось и в других местах, как указал тот же Ходаковский. В некоторых актах новогородские погосты называются потуги. «А купец поедет во сто, а смерд потянет в свой потуг», — говорится в договорных грамотах Новгорода с Москвой 1456 и 1471 гг. (Акты Арх. эксп. I. № 57 и СГГ и Д. I. В 20). «Кто купец пойдет в свое сто, а смерд пойдет в свой погост» — в договорах Новгорода с Тверью в первой половине XIV в. (СГГ и Д. Г № 9 и 15).

83

Уставные грамоты: Двинская, Белозерская и Новогородская судная — изданы в Актах Археогр. эксп. Т. I. № 13, 92 и 123. А Псковская судная грамота, известная прежде по отрывку у Карамзина (Т. V, пр. 404), издана вполне Мурзакевичем в Одессе, в 1847 г.; второе издание в 1868 г. Все эти грамоты вполне перепечатаны и снабжены прекрасными комментариями у Владимирского-Буданова в его «Хрестоматии по истории русского права». Ярославль, 1871–1873. Специальные исследования, заслуживающие внимания: Ф. Панова «Исследование о Новогородской судной грамоте» (Сборник, изд. студентами Петерб. университета. Вып. 1. 1857 г.); Н. Калачова «О Псковской судной грамоте» (в «Москвитянине» 1848 г. кн. I); Ф. Устрялова «Исследование Псковской судной грамоты 1467 г.». СПб., 1855, и прекрасное исследование И. Зигельмана «Гражданские законы Псковской судной грамоты». СПб., 1855. Несколько дельных соображений о той же грамоте см. в соч.: проф. А. Никитского «Очерк внутренней истории Пскова». СПб., 1873; проф. Н. П. Загоскина «Уставные грамоты XIV–XVI вв.» Два выпуска. Казань, 1875–1876. Общие пособия по судопроизводству и судоустройству данной эпохи: Тобина Die alteste Gerichts-Ordnungen Russlands. Dorp., 1846; А. Куницына «Историческое изображение древнего судопроизводства в России». СПб., 1843; П. Н. Чеглокова «Об органах судебной власти в России до Алексея Михайловича». Казань, 1855; Демченко «О показаниях свидетелей по Рус. праву до Петра Великого». Киев, 1869; Н. Л. Дювернуа «Источники права и суд в древней России». М., 1869 и исследование Мейчика «Грамоты XI и XV вв. Московского архива Министерства юстиции». М., 1883. В этом любопытном исследовании, между прочим, отрицаются крайности некоторых теорий о господстве вотчинного суда в Древней Руси по частному праву и доказывается, что источником всякого суда была верховная или княжеская власть, т. е. начало государственное. (Это подтверждается и заметками Михалона Литвина «О нравах татар, литовцев и москвитян». Архив юрид. свед. Калачова. II. Полов. 2-я. 37.) А. Беляева «Лекции по истории рус. законодательства». М., 1879. Его же «Собрание историкоюридических актов», поступившее в Румянц. музей, описано Д. Лебедевым (М., 1881); Сергеевича «Лекции и исследования по истории рус. права». СПб., 1883. О поле см. Каченовского «Рассуждение о судебных поединках» (Труды Об-ва ист. и древн. Р. I. М., 1825). К. Ф. Калайдовича «Рассуждение о поединках в России вообще и в особенности о судебных» (Рус. истории. сборн. Об-ва ист. и древн. М., 1838. Кн. III), также в соч. С. В. Пахмана «О судебных доказательствах по древнему русскому праву». М., 1851. О судебных поединках в России упоминают Михалон и Герберштейн. Подобие Новогородской наводки находим в польском Вислицком статуте 1347 г., в статье 19-й (Акты Зап. Рос. I. № 2).

Относительно телесных наказаний имеем известие Никонов, свода под 1442 г.: «Тогда же Колударова и Режского кнутом били». Это наказание происходило в Москве, и, по-видимому, за измену во время междоусобия Василия Васильевича с Димитрием Шемякой. В 1462 г. Василий Темный, как известно, велел бить кнутом, резать носы, отсекать руки, а некоторым головы, дружинникам Василия Ярославина Серпуховского, которые хотели освободить своего князя (Воскр. лет.). А в конце XV века даже в Пскове, где нравы, несомненно, были мягче, нежели в Московской Руси, как мы видели, вече однажды хотело публично наказать кнутом священников (см. Псков, лет. под 1495 г.). Кроме того, в латинской договорной грамоте Ганзейских городов с Новгородом в XIII в. упоминается о наказании вора розгами вместе с его клеймением в щеку. Впрочем, эта грамота спорная; некоторые считают ее только проектом договора (см. прим. 59 ко 2-й части моей «Истории России»).

84

Источники: летописи, акты и грамоты, преимущественно договорные. «Русско-ливонские акты». СПб., 1868. Пособия: Н. Я. Аристова «Промышленность Древней Руси». СПб., 1866. Бережкова «О торговле Руси с Ганзою до конца XV века». СПб., 1878. См. также на это сочинение рецензию проф. А. И. Никитского. СПб., 1880. Важнейшие сочинения и издания материалов для истории этой торговли см. в 59 примеч. ко второй части моей «Истории России». Для знакомства с Ганзейским двором в Новгороде и его отношениями к туземцам любопытные подробности представляет дело об убийстве немцами новгородского человека в ночной драке, которая случилась в ноябре 1331 г. Немцы уладили дело с помощью подкупов. Отчет об этом случае на старом нижненемецком наречии сохранился в Римском архиве. Он издан у Бунге Liv.-Esth.-Kurland. Urkundenbuch VI. № 3077 и Русско-ливонских актах. № LXXV. Русский перевод этого отчета Чумиковым в Чт. Об-ва ист и древн. 1893. I. Смесь. (В этом отчете или донесении упоминается о 300 золотых поясах.) Далее любопытна для отношений немецких гостей в Северо-Западной Руси грамота рижан к Витебскому князю Михаилу Константиновичу, написанная около 1300 г. В ней рижские ратманы перечисляют разные обиды гостям и лишние поборы с них, понесенные от князя Михаила (Известия Акад. и. X. 633–636). А. И. Никитского «Отношения новгородского владыки к немецкому купечеству по новым данным» (ЖМНПр. 1883. Июль). Его же «Очерки экономической жизни Вел. Новгорода» в Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. I и II. (Тут особенно о немецком дворе и ганзейской торговле. Заметки его о влиянии немецкой культуры на Новгород на с. 298). Записки Контарини с переводом Семенова на русский язык изданы в «Библиотеке иностранных писателей о России». Т. I. СПб., 1836.

85

С. Шодуара Apercu sur ler monnaies et sur les moggaies etrangeres, gui ont eu cours en Russie. 1836. А. Д. Черткова «Описание древних русских монет». М., 1834, и три «Прибавления». Н. П. Сахарова «Летопись русской нумизматики». СПб., 1842. Кн. Ф. Г. Гагарина «О подделке русских монет» в Записк. Археолого-нумизм. об-ва. Т. I. 1849. Кн. С. В. Долгорукова «Описание неизданных русских монет». Зап. Археолого-нумизм. об-ва. Т. III. М. П. Заблоцкого «О ценностях в Древней Руси». СПб., 1854. Его же «Что такое выражение: рубль, рубль московский, рубль новогородский?» ЖМНПр. 1857. № 7. П. С. Савельева «Монеты джучидские, джагатайские и пр.». Записки Археолог, об-ва. Т. XII. 1865. (Здесь о «русско-татарских монетах» на с. 139–150.) Д. Н. Прозоровского «Монета и вес в России до конца XVIII столетия». Зап. Археол. об-ва. Т. XII. Разбор этого сочинения A. Ф. Бычковым в отчете о 9-м присуждении наград гр. Уварова. СПб., 1867. Д. П. Сонцова «Деньга и пулы Древней Руси». М., 1860. Его же «Нумизматические исследования славянских монет». М., 1865–1866. Проф. Мрочек-Дроздовского «Опыт исследования по вопросу о деньгах Русской Правды». М., 1881.

Изображения на печатях XIV и XV вв. см. в особенности в СГГ и Д. Как и пособия: П. И. Иванова «Сборник снимков с древних печатей в Моск, архиве Минист. юстиции». М., 1858. «Снимки древних русских печатей государственных, царских, областных, городских и пр.». Издание Комиссии при Моск, архиве Мин. иностр, дел. Вып. 1-й. М., 1882. Вместе с историей титула Московск. государей проф. Загоскин рассматривает историю Герба московск. государей («История права Москов. государства». Т. I. Казань, 1877. Внутрен. история права. Гл. 2-я. Там и указание на литературу предмета).

86

Главные источники: летописи, акты, Макарьевские минеи, отчасти уже изданные. Главные пособия: Амвросия «История Российской иерархии». I–VI. М., 1807–1815. Ратщина «Исторические свед. о монастырях и церквах». М., 1852. «Месяцеслов святых» — Прибавление к Тамбовским епархиальным ведомостям. Вып. I–IV. Тамбов, 1878–1882. Н. Барсукова «Источники русской агиографии». СПб., 1882. Филарета, архиеп. Черниг. «История Русской церкви». Период второй. Изд. 4-е. Чернигов, 1862. Его же «Русские святые, чтимые всею церковью или местно». Три тома. Изд. 3-е. СПб., 1882. Макария, архиеп. Харьков. «История Русской церкви». IV и V. СПб., 1866. Историческому обзору наших церковных отношений к константинопольскому патриархату посвящено сочинение Т. Барсова «Константинопольский патриарх и его власть над Русскою церковью». СПб., 1878. «Записка (греческая) о поставлении русских епископов» (при митр. Феогносте) — проф. Васильевского. ЖМНПр. 1888. Февраль. Рассказ о епископе Симеоне см. у бар. Розенкампфа «Обозрение Кормчей книги». Изд. 2-е. СПб., 1839. С. 139. Карамз. к Т. IV прим. 178. Этого Симеона считают первым тверским епископом. О нем упоминает Никонов, лет. под 1287 г. Относительно церковно-юридич. сборников, кроме «Обозрения Кормчей книги», см. И. В. Калачова о «Мериле праведном» в Архиве историко-юридич. свед. о России. I. Отдел. 3-е. Его же «О значении Кормчей в системе древнего рус. права». Чт. Об-ва ист. и древн. 1847. № 3. «Закон судный людям» в Русск. достоп. II. и в ПСРЛ. VI. «Книги законные в древнерусск. переводе вместе с греч. подлинником и с историко-юридическим введением». Издал проф. А. Павлов (Сборн. Акад. и. XXXVIII. СПб., 1886. Рецензия проф. Васильевского на это сочинение в ЖМНПр.). «О церковном судоустройстве в древней России». И. С. (Чт. О-ва ист. и древн. 1865. I). Ханские ярлыки рус. духовенству изданы в «Древней российской вивлиофике». 1787. Т. IV, в СГГ и Д. II. № 2, 7, 9, 10, 11, 12, и у

B. В. Григорьева «О достоверности ханских ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству». М., 1842. О монастырях Московской земли М. В. Кудрявцева «История православного монашества со времени прей. Сергия». М., 1881. О Кирилле Белозерском у С. Шевырева «Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь». М., 1850. Послания его в Актах История. I. № 12, 16, 27. Завещание его под № 32. Отрывки из его жития у Макария. История Русской церкви. IV. Приложение. № XXI. О колонизационной деятельности Макария Унженского несколько замечаний у Г. И. Перетятковича «Поволжье в XV и XVI вв.». М., 1877. Глава 2-я. Критический обзор легенды об основании Тверского отроча монастыря у В. С. Борзаковского «История Тверского княжества». СПб., 1876. Глава 2-я. Легенда о начале Шилова монастыря издана в «Памятниках старин, рус. лит-ры». Вып. I. СПб., 1870. Архимандрита Макария — «Описание Соловецкого монастыря». М., 1825. А. А. Титова «Житие и подвиги препод. Зосима и Савватия». Изд. Вахрамеева. М., 1889. Арх. Досифея — «Описание Соловецкого монастыря». М., 1836. Проф. Ключевского «Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае» (Моск, ун-т. известия. 1867. № 7). С. Смирнова — «Историческое описание Саввина Сторожевского монастыря». М., 1860. Послание митрополита Фотия к новогородцам в 1410 г. в Актах Археогр. эксп. I. № 369. Послание митроп. Киприана к игумену Афанасию в Актах история. I. № 255. Рассказ о начале Колоцского монастыря в Никон, лет. V. 48–51 и Степей, кн. I. 566–568.

Житие Стефана Пермского, написанное Епифанием, в «Памят. старин, рус. лит-ры». IV. Отрывки из него у Макария: История Рус. церкви. IV. Приложение. № XVIII. «История, сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии». Вологда, 1880. Шестакова о Стефане Пермском в Учен, запис. Казан, ун-та. 1868. IV («Св. Стефан, первосвятитель Пермский») и в ЖМНПр. II р. 1877. Январь («Чтение древнейшей зырянской надписи»), Саваитова «О зырянских деревянных календарях и пермской азбуке, изобретенной св. Стефаном» (Труды Перв. Археолог, съезда. М., 1869. II. 408). В прошлом столетии академик Лепехин нашел остатки зырянского перевода литургии, написанного русскими буквами (см. его путешествие. III. С. 242). См. также «Сказание о жизни и трудах Стефана Пермского». А. М. СПб., 1856. Позднейшая монография о том же предмете принадлежит Г. Лыткину «Пятисотлетие Зырянского края» (ЖМНПр. 1883. Декабрь). Будучи родом Зырянин, г. Лыткин указывает некоторые погрешности предыдущих трудов, наир, смешение вычегодских пермян с великой или камской пермью, толкование слова «пермь» (которое он объясняет зырянским «парма» — высокая лесистая земля) и пр. Но, настаивая слишком на принадлежности Вычегодского края в то время Новгороду, автор упустил из виду то место самого жития, где языческий волхв говорит, что из Москвы пришли к ним тяжкие дани, тиуны и пр. Следовательно, уже до Стефана в этом крае Москва собирала дани. Приложения у г. Лыткина заключают в себе памятники древнезырянской письменности. Профессор Некрасов к вопросу о зырянской письменности делает поправку, указывая, что палочки или бирки с заметками принадлежали не зырянам собственно, а новгородцам (см. Бюллетени VI Археол. съезда. 1884 г.). Потом профессор И. С. Некрасов издал отдельную брошюру «Пермские письмена в рукописях XV века» (Одесса, 1890). Тут он утверждает, что пермское письмо в XV веке употреблялось нашими книжниками для криптографии или тайнописи. А самое изобретение этого письма он пытается объяснить старанием изменить славянскую азбуку до неузнаваемости; так как зыряне «восставали против всего, что шло из Москвы». Во всяком случае, это письмо не привилось; из чего заключаем, что насущной потребности в нем не было. П. Шумова «Стефан Пермский» («Русская беседа» — Благовест. 1896. Апрель). О кончине епископа Пермского Питирима см. в соч. Васильева и Бехтерева «История Вятского края». Вятка, 1879.

87

Пособия суть те же сочинения Филарета и Макария. Руднева «О ересях и расколах в Русской церкви». М., 1838. Упоминания о ереси неизвестного новогородского протопопа у Татищева IV. 92 и в Степей, кн. I. 418. В последней сказано: «В то же время и Сеит еретик явися». Архиеп. Макарий правдоподобно считает это имя просто ошибкой переписчика вместо «и се ин еретик явися», как сказано в Никон. III. 135, или вместо «и се тако еретика препре», как сказано в кратком Житии Петра митрополита («Истор. Рус. церкви». IV. С. 310–313). Послание архиеп. Василия к влад. Феодору напечатано в ПСРЛ. IV. 87–89.

О казни стригольников упоминают: Новогород. III под 1376, и тут Карп назван «простецом»; Новогород. IV под 1375. Здесь Карп назван «дьяконом». То же в Супрасльской (С. 94). Никонов. IV под 1374 г. О посольстве архиепископа Дионисия во Псков от патриарха Нила по поводу ереси упоминают Новогород. I и IV под 1382. Никонов. IV под 1381. Последняя под 1394 г. упоминает еще о посольстве в Новгород Михаила, владыки Вифлеемского, от патриарха Антония с двумя грамотами о том же предмете. Грамоты патриарха Нила и епископа Стефана помещены в Актах история. I. № 4 и 6. (Греческий подлинник первой издан Миклошичем и Мюллером в Acta Patriarctiatus Constantinopolitani. t. II.) Обе эти грамоты вновь изданы в «Рус. история, библиотеке». Т. VI. № 22 и 25. Вторая из них доселе несправедливо приписывалась константиноп. патриарху Антонию. Та ее рукопись, которая находится в Москов. Синодал. библиотеке, имеет в заглавии Стефана «владыки Перемыскаго». Архиеп. Макарий защищает принадлежность этой грамоты патриарху Антонию, а владыка Перемыский читает «Перемышльский» («Истор. Рус. церк.». V. Приложение № IX). Но профессор Павлов, под редакцией которого издан VI т. История, библиотеки, отстаивает более правдоподобное чтение: владыка «Перьмьскый» или Пермский, и тем более, что Стефан в то время действительно был пермским епископом, тогда как перемышльский с этим именем нигде не упоминается. Из грамоты Стефана узнаем, что Карп действительно был дьяконом, отлученным от церкви. А что «он был художеством стригольник»; о том говорится в «Просветителе» Иосифа Волоцкого (Казань, 1855). Послания Фотия к псковичам о стригольниках в 1416 и 1427 гг. в Актах истор. № 21, 33 и 34, а также в История, библиотеке. Т. VI. № 42, 55 и 56. О строгих мерах псковичей против стригольников упоминают как последняя из трех грамот Фотия, так и «Просветитель» Иосифа Волоцкого. Уставную грамоту, данную суздальским архиепископом Дионисием Псковскому Снетогорскому монастырю, впоследствии митрополит Фотий отменил особой грамотой на том основании, что Дионисий учинил сие не в своей епископии (Акты историч. I. № 5 и 26). О препод. Евфросине и сугубой аллилуйе см. неизданное послание Фотия к псковичам 1419 г. (Востокова Опис. Румянц. музея. С. 512). Филарета «Обзор духов, литер.»: С. 87 и «Рус. святые». II. С. 101. Житие или «Повесть о Ефросине Псковском» издана в Памяти, стар. рус. литер. IV. См. «Примечание» к этой Повести от редакции. См. также Ключевского «Псковские споры» в Правосл. обозрении. 1872.

88

Послание Фотия к новогородцам в Акт. Арх. эксп. I. № 369. Об Осее Кормиличице и новогородской клятве в Никонов. Об игрищах на Рождество Ивана Предтечи говорится в послании Памфила, игумена Елеазарова монастыря. Дополи, к А. ист. I. 29. Псков. Перв. лет. под 1505 г. Вот что, между прочим, говорит игумен Памфил: «Егда бо приходит велий праздник день Рождества Предтечева, и тогда во святую ту нощь, мало не весь град взмятется и взбесится, бубны и сопели и гудением струнным, и всякими неподобными играми сатанинскими, плесканием и плясанием… женам же и девам плескание и плясание и главам их покивания, устам их неприязнен клич и вопль, и хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание; ту же есть мужам и отрокам великое прельщение и падение, тако же и женам мужатым беззаконное осквернение, та же и девам растление». «В той святый день Рождества Предтечи исходят обавницы, мужи и жены чаровницы, по лугам и по болотам, в пути же и в дубравы, ищуще смертыя травы и приворота чревоотравнаго зелия, на пагубу человечеству и скотом, ту же и дивиа копают корения на потворение и на безумие мужем; сия вся творят с приговоры сотанинскими». В Никонов, своде сохранились по поводу Эдигеева разорения под 1409 г. следующие обличительные слова летописца против современных ему нравов: «Не яве ли есть, яко за грехи наша попущает их (Агарян) на нас Господь Бог, да обратимся и покаемся, много бо суть в нас неправды, зависти, ненависти, гордость, разбои, татьбы, грабления, насилования, блуды, пьянство, объядение, лихоимание, лож, клевета, осуждение, смех, плясание, позорища бесовския и всяко возвышение возвысящиеся на разум Божий». О языческих суевериях и обличении их см. также «Историч. очерк русского проповедничества». СПб., 1879.

89

Послание Геннадия к митрополиту в Акт. истор. I. № 104 и в Древ, рос. вивлиоф. Изд. 2-е. Т. XIV. На обвинение против митрополита Киприана (сделанное еще в XVI в.) в том, что он недостаточно знал русский язык и в свои переводы вносил слишком много слов сербских и болгарских, ответил архим. Амфилохий в статье: «Что внес м. Киприан из своего родного наречия в наши Богослужебные книги». При тщательной их проверке оказывается, что он внес не так много, чтобы подвергаться каким-либо нареканиям (Труды III Археолог, съезда. Киев, 1878. Т. II). Пособия для знакомства с образованностью и литературой этой эпохи: Н. Лавровского «О древне-русских училищах». Харьков, 1854. Преосвященного Филарета Харьковского «Обзор русской духовной литературы» в Учен, записках АН. Кн. III. СПб., 1857. Преосв. Макария «История Русской церкви». Т. V. СПб., 1866. Шевырева «История рус. словесности». III и IV. М., 1858–1860. Буслаева «Лекции из курса истории рус. литературы»: «Смоленская легенда о Св. Меркурии»; «Местные сказания владимирские, московские и новогородские» в Летописях русской литературы, изданных Тихонравовым. М., 1859–1863. Его же «Новгород и Москва» в Очерках рус. словесности и искусства. Т. II. Его же «Историч. хрестоматии церковно-славян. и древне-русского языков». М., 1861. Ключевского «Древнерусские жития святых как исторический источник». М., 1871. Васильева «История канонизации рус. святых». Чт. Об-ва ист. и древн. 1893. III. И. Некрасова «Зарождение национальной литературы в Северной Руси». Одесса, 1870. Его же «Пахомий Серб». Одесса, 1871. Что касается доисторических сказаний и умильных повестей, большая часть их вошла в летописные своды и литература их указана в свое время. Прибавлю: «Муромская легенда о кн. Петре и княгине Февронии» — Буслаева в жури. «Атеней». 1858. № 30. О нашествии Батыя на Рязан. землю — Срезневского в «Свед. и заметк. о малоизвест. и неизвест. памятниках». XXXIX. О. Миллера — «О древнерусской литературе по отношению к татарскому игу», в жур. «Древ, и Новая Россия». 1876. № 5. Литературу Сказаний о Мамаев, поб. см. выше в прим. 31. Новогородские легенды в Памят. стар. рус. литературы, изд. Кушелева-Безбородко, редакция Костомарова. Вып. I и II. СПб., 1860. Шляпкина — «Шестоднев Георгия Пизида в слав. — рус. переводе 1385 года». СПб., 1882.

Путешествия Стефана Новогородца, Пимена, Зосимы и Афанасия Никитина у Сахарова — «Сказания Русского народа». Т. II. Хождение Пимена, кроме того, в Никонов, лет. под 1389 г., а Никитина в ПСРЛ. Т. VI. 330–358. О вставках в хождение митр. Пимена см. Попова «Обзор рус. хронографов». Вып. II. 50. Хождение инока Зосимы переиздано г. Лопаревым в «Палестинском сборнике». Вып. 24. 1889 г. Особые исследования о путешествии Никитина см. Срезневского в Учен. зап. Втор. отд. АН кн. II. СПб., 1856 и санскритолога Минаева в ЖМНПр. 1881 июнь — июль. «Хождение гостя Василия». Изд. Палестин, общества, под редакцией архим. Леонида. СПб., 1884. «Два хождения в Иерусалим иеромонаха Варсонофия», относящиеся ко второй половине XV в. О них заметка проф. Тихонравова (Сборн. АН LV. СПб., 1893). Записки иеромонаха Симеона о путешествии во Флоренцию и Осьмом соборе в Древн. рос. вивлиофике — Новикова. Изд. 2-е. Т. VI и в ПСРЛ. VI и VIII под 1437–1438 гг. «История о Листрийском соборе». Напечатано в 1598 г. при Апокрисисе в Остроге. Делекторского — «Флорентийская уния и вопрос о соединении церквей в Древ. Руси». Странник. 1893. Сентябрь — ноябрь. Его же: «Критико-библиографический обзор древнерус. сказаний о Флорентийской унии. ЖМНПр. 1895. Июль. Он говорит, что в издании Новикова „Путевые записки неизвестного суздальца“ смешаны вместе с повестью об Осьмом соборе суздальского иеромонаха Симеона. О мистерии Благовещения у Новикова т. XVII и у А. Попова „Историко-литературный обзор древнерус. полемич. сочинений против латин“. С. 400–406. В той же книге Попова и Повесть Симеона об Осьмом соборе. 344–359. Сказание о создании и взятии Царьграда в Никонов, летописи; Срезневского в Учен. зап. 2-го отд. АН. Кн. I., у А. Попова в „Изборнике статей, внесенных в Рус. Хронографию“, и др. Пыпин считал это сказание переводным с византийского подлинника (с. 213). В Памятниках древн. письм. оно сообщено арх. Леонидом, под заглавием: „Повесть о Царьграде Нестера-Искиндера“ XV века». СПб., 1886. О ней см. Дестуниса в ЖМНПр. 1887. Февраль, и П. Погодина ibid. 1889. Август. Автор ее оказывается Искиндер, русский пленник, служивший в турецком войске и описавший осаду Царьграда эпическим слогом с преувеличениями о подвигах императора Константина, но во многом верно воспроизводящий события. Далее, арх. Леонида — «Обозрение цареградских памятников и святынь XIV и XV веков по русским паломникам». М., 1870. Л. Н. Майкова «Беседа в Царьграде». С текстом «Беседы», сочинение которой он относит к началу XV века (Сборн. АН. LI. СПб., 1890). Относительно предсказания о низвержении турецкой державы русскими любопытны соображения, как род русых, долженствующий, по Мефодию Патарскому, победить измаильтян, обратился в народ русский. См. проф. Веселовского «Опыт по истории христ. легенды» (ЖМНПр. 1875) и Дьяконова «Власть моек, государей». 60–64. В. Семенова — «Древнерус. пчела по пергаментному списку». С примечаниями и греческим текстом (Сборн. АН. LIV. СПб., 1893). Повести «Александрия», о мутьянском воеводе Дракуле и пр. см. у Пыпина в «Очерке старинных повестей и сказок русских». СПб., 1857. Его же исследование «Для объяснения статьи о ложных книгах» в Летописи занятий Археография, комиссии. СПб., 1862. А также см. «Отреченные или апокрифические легенды» в Памят. Стар. рус. литературы. Вып. III под редакцией Пыпина. «Памятники отреченной рус. литературы» — изд. Тихонравовым. Т. I и II. М., 1863. Веселовского — «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе». СПб., 1872. Басня о трясовицах в Архиве Калачова. 2-й книг, половина 2-я и в «Очерках» Буслаева. II. С. 46–48. Перечень ложных книг издан К. Ф. Калайдовичем в его «Иоанн екзарх Болгарский». М., 1824. С. 203–212. Порфирьева «Апокрифич. сказания о ветхозаветных лицах и событиях» (Сборн. АН. XVII). Его же «Апокрифич. сказ., о новозаветных лицах и событиях» (Ibid. LII). Е. В. Барсова «О воздействии апокрифов на обряд и иконопись» (ЖМНПр. 1885; Декабрь).

Что касается до рукописей и особенно рукописных сборников XIV и XV вв., находящихся в наших публичных и частных книгохранилищах, то сведения о них рассеяны в многочисленных описаниях, каковы: Востокова классическое «Описание рукописей Румянцевского музеума». СПб., 1842. Горского и Невоструева «Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки». Отдел 1-й. М., 1855 и отдел 2-й. М., 1859. Архим. Саввы «Указатель для патриаршей ризницы и библиотеки». М., 1858 (изд. 3-е). К. Ф. Калайдовича и П. Строева «Описание рукописей графа Толстого». М., 1825. П. Строева «Рукописи Царского». Это собрание перешло к графу А. С. Уварову и значительно им умножено. Превосходное описание его сделано архим. Леонидом, в четырех томах. М., 1893–1894. Ф. Смирнова «Описание рукопис. сборников Новгор. Софийск. библ.» (ныне в СПб. Духов, академии). СПб., 1865. Тут в приложениях: послание конст. патриарха к митр. Фотию о Григорие Цамвлахе, послание афонских иноков к Василию Темному и послание Василия Т. к афон. инокам о митроп. Исидоре. М., 1848. Архим. Варлаама «Обозрение рукописей препод. Кирилла Белоз.» (Чт. О-ва ист. и древн. 1860. Кн. 2). Артемьева «Историч. рукописи Казан, университета». ЖМНПр. Ч. LXXV, LXXXIII, ХС. Его же «Описание» этих рукописей издано в Летописях занятий Археогр. ком. Вып. VII. СПб., 1884. П. Гильпебрандта «Рукописное отделение Виленской публичной библиотеки». Вильно, 1871. «Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой лавры». Чт. Об-ва и древн. 1878, кн. 2 и 4; 1879, кн. 2. «Описание рукой. Соловец. монастыря, находящихся в Казан, духов, академии». (Православ. собесед. 1877–1878 гг.). А. Ф. Бычкова «Описание рукописных сборников Импер. публич. библиотеки» Ч. I. СПб., 1882. Викторова «Собрание рукописей В. М. Ундольского». М., 1870. Его же «Собрание рукописей Беляева и Севастьянова». М., 1881. Андрея Попова «Описание рукописей А. И. Хлудова». М., 1872, и к нему «Первое прибавление». М., 1875. Н. Петрова «Описание рукописей церк. археол. музея при Киевск. духовн. акад.». Киев, 1875. Д. Прозоровского «Опись рукописей Археолог, об-ва». СПб., 1879. О сборнике, называемом «Толковая Палея», см. исследование В. Успенского. Казань, 1876. Шляпкина «Описание рукописей Сузд. Спасо-Ефимиева монастыря» (Памятники древ, письменности. СПб., 1880). О. Истомина «О рукописных находках в Арханг. и Олонец, губ. летом 1886 г.» (Известия Географ, об-ва. 1886. XXII). Из частных, еще не описанных, собраний рукописей укажем на важное и любопытное собрание Е. В. Барсова в Москве.

90

Сведения о списках и сборниках летописных см. И. Иванова «Краткий обзор русских временников». Казань, 1843, и в предисловиях к ПСРЛ, издание Археограф, ком. IX томов. СПб., 1846–1862. Издание остановилось пока на начале Никоновского сборника. Первые три тома изданы вновь и, кроме того, что особенно важно, «Повесть временных лет» издана фотографически по обоим спискам Лаврентьевскому и Ипатскому в 1871–1872 гг. А списки эти относятся именно к XIV–XV вв. Вышел еще XV том или «Летописный сборник, именуемый Тверской летописью». СПб., 1863. Затем начат печатанием XVI том или «Летописный сборник, именуемый Летописью Абрамки» (Западнорусской редакции). Отдельно издан кн. К. М. Оболенским «Летописец Переяславля-Суздальского». М., 1851. См. исследования И. Тихомирова «Сборник, именуемый Тверской летописью» (ЖМНПр. 1876. Декабрь). Его же о первой Псковской летописи (Ibid. 1883. Октябрь). Относительно западнорусских летописей см. И. Н. Даниловича «О литовских летописях» в ЖМНПр. 1840. Ноябрь. Тот же Данилович издал «Летописец великих князей Литовских» и «Хронику русскую» латинским шрифтом. Вильно, 1827. Тот же летописец вновь издан А. Н. Поповым в Ученых зап. АН. кн. I. СПб., 1854 с его же предисловием. Точно так же западнорусский летописный сборник, известный под именем его владетеля Быховца, издан Нарбутом латинским шрифтом под заглавием Kronika Litewska. Вильно, 1846. Исидора Шараневича О Latopisiach i Kronikach ruskich XVI и XVII wieku, a zwiaszcza о latopisie welikogo Kniaztwa Litowskogo i Zomojtskogo (Rosprawy i sprawozdania z posiedzen Wydzialu historyczno-filosoficznego Akademii Umiejetnosci. T. XV. 351–413. Krakow, 1882). Станислава Смольки Naidawnejsze pomniki dziejopisarstwa ruskolilewskiego. Rozbior krytyczny (Pamietniki Wydzialu того же. T. VIII. Краков, 1889). Об этих трудах см. библиографии, заметки Тихомирова в ЖМНПр. 1891. Февраль. К числу трудов в рус. летописях, указанных в 59 примеч. к первой части, прибавим Маркевича «О летописях». Одесса, 1883.

91

Пособия: Ф. И. Буслаева «Общие понятия о русской иконописи» (Сборник Общества древнерус. искусства на 1866 г.). Его же «Русское искусство в оценке французского ученого» («Критич. обозрение». 1879. № 2 и 5. По поводу сочинения Вьелеледюка о русском искусстве). Ровинского «История русских школ иконописания до конца XVII века» (Записки Археол. об-ва. Т. VIII). Иеромонаха Арсения «Исторические сведения об иконописи в Троицкой Сергиевой лавре» (Сборник Об-ва древнерус. искусства на 1873 г.). И. В. Покровского «Страшный суд в памятниках византийского и русского искусства». Одесса, 1887. (Тут преимущественно о фресках Успенского и Дмитриевского соборов во Владимире-на-Клязьме.) Л. Даля «Звенигородский Успенский собор» (Вестник Об-ва древнерус. искусства. № 1–3. 1874). А. А. Мартынова «Церковь Рождества Богородицы, что на Старом Симонове» (Рус. Стар, в памяти, зодчества. Год второй. М., 1850). Гр. Михаила Толстого «Святыни и древности Великого Новгорода». М., 1862. Его же «Святыни и древности Пскова». М., 1861. Г. Д. Филимонова «Церковь Николая Чудотворца на Липне» и «Вопрос о первоначальной форме иконостасов в русских церквах». М., 1859. О построении в Москве боевых часов в Воскресен. лет. ПСРЛ. VIII. О литье свинцовых досок во Пскове в Псковской Второй. ПСРЛ. V. О саккосе митрополита Фотия в «Указателе для Патриаршей ризницы и библиотеки» — Архим. Саввы. Литографированные изображения Василия Дмитриевича и Софьи Витовтовны изданы И. Снегиревым в «Памятниках московских древностей». М., 1842–1845. Г. Филимонова «Иконные портреты русских государей» (Вест. Об-ва древнерусск. искусства. № 6–10. М., 1875). Относительно брака дочери Василия Дмитриевича с Иоанном Палеологом (соправителем своего отца Мануила), кроме Никонов, летописи и Софийской, есть известие у византийского историка Дуки (в гл. XX): «Она переменила свое имя на Анну. Ей было только 11 лет, и через три года она умерла от моровой язвы». Краткое известие об этом браке еще у Халкокондилы в главе IV и у Франтза гл. I. Упоминает о том же браке и Ксенос или хождение инока Зосимы, который находился в числе сопровождавших юную невесту в Константинополь.

92

Летописи Новогор. IV, Псковская, Софийская, Воскресен., Никонов., Степей, кн. Договорную грамоту Новгорода с Казимиром см. в Акт. Археогр. эксп. I. № 87. А послания митрополита Филиппа в Акт. истор. I. № 280, 281. В Новгород. Синод, лет. по поводу пожара 21 сентября 1478 г. говорится: «Погоре побережье все и до Великой улицы и Марфе Посадницы чадный двор». См. Карамзина к т. VI прим. 36. В том же примечании указана недостоверная грамота (напечатанная в Истории Рос. иерархии. IV), данная Марфой в 1471 г. на села, земли и рыбную ловлю Карельскому Николаевскому монастырю, будто бы ею основанному на том месте, где погребены ее сыновья, утонувшие в море. Что Марфа Борецкая и ее сторонники Овиновы, Селезневы, Губины и пр. были самыми богатыми землевладельцами в Новогородской земле, о том свидетельствует Переписная окладная книга Вотской пятины в 1500 г. (Временник Об-ва ист. и древн. Кн. 11.0 ней тут же статья Беляева. См. с. 79). «Марфе по рекам Суме и Выгу принадлежало 19 деревень, которые в писцовых книгах 1496 г. обозначаются еще именем Марфинских Исаковых». «На Поморском берегу она подарила монастырю (Соловецкому) несколько страдомых (распаханных) деревень и угодий по реке Суме, у часовни и речной пристани». «В 1470 году Марфа Посадница подарила Зосиме свою вотчину между теми же реками (Умбою и Варзугою) у Кашкаранского ручья и на Кашкаранском Наволоке». (Помянутая в 86 примечании статья проф. Ключевского. С. 5 и 12.) Грамота Марфы 1470 г. приведена у архим. Досифея в описании Соловецкого монастыря. С. 57. Ее писал сын Марфы Федор, а свидетелями руку приложили ее духовник софийский поп Иосиф и Алексей Бархатов. Относительно личности Марфы Борецкой надобно сознаться, что летописи, держащие сторону Москвы, все-таки говорят о ней довольно темно и сбивчиво. Некоторые даже приписывают ей намерение выйти замуж за Михаила Олельковича или вообще за какого-то знатного литовского пана; тогда как она была в это время уже очень преклонных лет; у нее были не только зрелые сыновья, но и внуки. Исаак Борецкий, как посадник, и притом уже не степенный, упоминается под 1428 года по поводу нашествия Витовта на Новогородскую землю. Отсюда до 1470 г., когда является в летописях Марфа, прошло 42 года. К сожалению, в русской исторической литературе доселе нет никакого исследования, посвященного этой замечательной личности.

93

Летописи Новогород. IV. Псковская, Софийская, Воскресен., Никоновская. Степей, кн. СГГ и Д. I. 26. 30. Акты Арх. экспед. I. № 90, 91, 93, 94, Карамзин. К т. VI, прим. 66.

94

Летой. Псковская, Воскресен., Никонов. Райнольда Annales Eccles, an. 1470–1471. Кранца Vandalia. Продолжение Древн. рос. вивл. Ч. III. СПб., 1788 г. С. 48–66 («Приезд Софьи Фоминишны и бракосочетание ее с в. к. Иваном Васильевичем»). Волатеррана Diarium Romanum (у Муратори в Scriptores rerum Ltalicarum). Главное пособие: Исследование о. Пирлинга, основанное отчасти на итальянских архивных документах, Le manage d'unTsarau Vatican (вошло в его собрание La Russie et le Saint-Siege. Paris, 1896 г.). Отчет об этом исследовании проф. Успенского в Истор. вест. 1887 г. Декабрь. Русский перевод его «Царское бракосочетание в Ватикане. Иван III и Софья Палеолог». СПб., 1892. Издание Суворина. О Фоме Палеологе и его семье известия см. у византийских историков: Георгия Франтза и Лаоника Халкокондила. У Франтза приведена инструкция кардинала Виссариона о воспитании детей Фомы (С. 416–423 Венского издания. Подписался кардиналом и патриархом Константинополя). Тут же о браке Фомы в 1430 г. с Екатериной, дочерью ахайского князя Асана Захарии Кентириона (с. 148 и 154). То же подтверждает Халкокондила (с. 242). Поэтому неверными являются слова Максима Грека о том, что Софья Фоминична по матери происходила от дукса Феррарского (следств. дело о нем и Берсене в Актах Археогр. эксп. I. № 172). Не смешал ли он в этом случае деспота Фому с его старшим братом импер. Иоанном VI, который по кончине русской княжны Анны Васильевны был женат на Софье, дочери монферратского герцога? По изысканиям отца Пирлинга, в сношениях и переговорах московского двора с римским по вопросу о браке с Зоей или Софьей Палеолог, вместе с Джан Батистом Вольпе принимали участие его брат Карло Вольпе, родственники Тревизано Вольпе, Антонио и Николо Джислярди. По русским источникам, почин в этом вопросе о браке Ивана с Софьей принадлежал римскому двору, именно кардиналу Виссариону, который прислал для того в Москву грека Юрия (Прод. Др. рос. вивл. III. С. 49). О. Пирлинг в помянутом выше сочинении утверждает, что, наоборот, грек Юрий был прислан из Москвы в Рим. Но если этот грек Юрий есть Юрий Траханиот, один из сыновей того Траханиота, который состоял в Риме при детях Фомы Палеолога, то едва ли он не был первым агентом кардинала Виссариона в данных переговорах. По русским родословным книгам, к Ивану III вместе с Софьей Фоминичной приехали на службу Димитрий и Юрий, сыновья Мануила Траханиота, бывшего «боярином» у Фомы, деспота Морейского. Димитрий умер бездетным, а Юрий имел потомство (Родос, кн. изд. 1787 г. II. 276). Этот Юрий, по-видимому, побывал в Москве еще прежде приезда туда Софьи, именно в качестве агента кардинала Виссариона.

В числе знатных людей, приехавших с Софьей в Москву, называют также Константина, князя Мангупского (из Южного Крыма), который потом постригся под именем Кассьяна, основал монастырь близ Углича на реке Учме и причислен к русским святым. О. Пирлинг также повторяет это известие о Кассьяне, как спутнике Софьи; но оно сомнительно и основано только на сбивчивом показании проложного жития. См. Филарета «Русские святые». III. С. 184–185. К этому Кассьяну, как полагают, Нил Сорский писал свое послание. См. Архангельского — «Нил Сорский и Вассиан Патрикеев» (Памятники древ, письменности. XVI. СПб., 1881 г. С. 55–56). Автор, между прочим, ссылается на имеющееся в Импер. Публич. библиот. рукописное «Житие и подвиги прей, отца нашего кн. Константина Мавкупскаго римлянина-грека, нареченного во иноцех Касьяна».

95

Летописи Псковская, Софийская, Воскресенская, Никоновская, Татищев. О Новогородском мятеже 1480 г. и последующих затем переселениях подробнее других сообщает Татищев (Чтен. Об-ва ист. и др. 1847 г. № 4). О сокровищах архиепископа Феофила, увезенных в Москву будто бы «на трех стах возах», говорит Длугош. Historiae Polonicae. II. 588. За ним повторяет то же Герберштейн. Rer. Moscov. Commentarii. О судьбе Марфы Посадницы архим. Досифей, не указывая источника, замечает следующее: она «отвезена с семейством в Нижний Новгород, с пострижением в монахини наименована Марфиею и заключена в тамошний девичий монастырь» (Опис. Соловец. мои. С. 60). По книге Поместного приказа Илья Квашнин был первым владельцем бывших Марфеиных деревень, отписанных на государя в 1478 г. (Карамз. к т. VI прим. 600).

96

Летописи Софийская, Воскресен., Никонов., Степей., Татищев (в Чт. Об-ва ист. и древн. 1847 г. № 4). Архангельский летописец. Из иноземных писателей Герберштейн, Длугош и Кромер. Кроме того, дела крымские и ногайские в Москов. архиве Мин. иностр, дел. Есть еще известие, будто главной причиной, заставившей хана Ахмата поспешно уйти назад от берегов Угры, было следующее обстоятельство: Иван Васильевич заблаговременно отправил на Золотую Орду отряд воинов под начальством московского воеводы князя Ноздреватого и служилого татарского царевича Нордоулата (брат Менгли-Гирея); они напали на беззащитный Сарай, где оставались только старики, женщины и дети, и совершенно его разгромили; весть о том и смутила хана Ахмата. Карамзин принял это известие за правду. Но Соловьев справедливо отверг его как недостоверное (Т. V. Прим. 123), указав на его мутный источник: оно приводится в «Скифской истории» Лызлова (М., 1787. С. 71) и в «Истории о Казанском царстве» неизвестного сочинителя (СПб., 1791. С. 38). Ахмат не думал бежать с Угры; а, напротив, пошел оттуда после Ивана Васильевича и занялся грабежом Литовской украйны; после чего направился на Дон, а не на Волгу. О хане Ивакеили Бреиме (Ибрагиме) см. Сб. РИО. XLI. С. 80–87 и 198–199. Он кочевал на Тюмени в Шибанских улусах.

Нарбут сообщает, что басмой назывался оттиск ханской ступни на воске, который возился в богато украшенном ящике на особом роскошно убранном верблюде, окруженном ханскими уланами (Dz. nar. Lit. VIII. Dodatek XI). Если от того же слова происходит «башмак», то это сообщение вероятно. Унизительные обряды приема ханских послов в Москве современник Ивана III Длугош описывает таким образом (Lib. XIII): «Князь пеший встречает приезжающих в его резиденцию послов татарскаго хана, даже незнатных, приходящих за данью или по другой надобности; подает им сосуд с кобыльим молоком и капли его, падающие на гриву коня, слизывает губами. Татарину, читающему ханское письмо в русском переводе, он подстилает под ноги наилучшую шубу, подбитую соболями, и сам со всеми младшими князьями, боярами и ближними своими должен на коленах слушать чтение». Описание едва ли не преувеличенное и относящееся к прежним временам ига. Несколько позднейший, сравнительно с Длугошем, источник, Литвин Михалон повторяет почти то же, но с некоторыми вариантами: «Прежде москвитяне были в таком рабстве у татар заволжских, что между прочим их князь выходил за город навстречу всякому ханскому послу и ежегодно приезжавшему сборщику податей и пеший вел его лошадь под уздцы до дворца. Посол садился на княжеском престоле, а князь, преклонив колена, выслушивал посольство» (Арх. ист. — юр. свед. Калачова. II. Полов. 2-я. М., 1854. С. 33). Герберштейн говорит только, что Иван III выслушивал послов стоя, когда они сидели. Он же сообщает, как Софья удалила татар из их кремлевского подворья. Любопытен ярлык Ахмата Ивану III в 1476 г. (Известия Археол. об-ва. Т. X. 1884 г. С. 270): хан приказывает заплатить ему дань «60 000 алтын вешнею, да 60 000 алтын осеннею». «А на себе бы еси носил Батыево знамение у колпака верх вогнув ходил». По объяснению архимандрита Леонида, сообщившего сию грамоту, будто бы это Батыево знамение и была пресловутая ханская басма.

Вопреки фактам и очевидности, С. М. Соловьев в своей «Истории России» или обходит молчанием, или явно преуменьшает то влияние, которое имело татарское иго на русские нравы и учреждения. По поводу этого вопроса, между прочим, обращаю внимание на помянутый выше дневник Клавихо, испанского посла в Азию к Тамерлану (Сб. АН. XXVIII). Тут любопытны татарские обычаи, наблюдавшиеся при встречах, приемах и содержании иноземных посольств; например, посылание им корма, старание скрыть невыгодные факты, подозрительность, доходившая до лишения их свободы, и т. и. черты, которыми отличаются московские дипломатические порядки со времен Ивана III.

97

Летописи: Софийская, Воскресен., Никонов., Татищев. СГГ и Д. I. № 88–89 и 119–120. Акты, относящ. к истории Запади. России. № 79 и 89. В «Путешествии по Полесью» Шпилевского (Современ. 1853. № 8) сообщается, что в Несвижском замке показывают портрет молодой женщины в русском платье и что, по преданию, это дочь последнего тверского князя, вышедшая замуж за одного из Радзивилов. А. К. Жизневский обращался к владетелю Несвижского замка кн. Радзивилу; но там никакого портрета тверской княжны не нашли; а нашли портрет будто бы самого князя Михаила Борисовича и прислали фотографический снимок («Портрет твер. в. кн. Мих. Борисовича». Изд. Тверской ученой архивн. комиссии. Тверь, 1889). Год присоединения Твери показан различно: по Софийской летописи, оно совершилось в 1485 г., а по Воскресен., Никонов. и Татищеву, в 1486 г. Карамзин и Соловьев держались первого года, Борзаковский в своей «Истории Тверского княжества» (с. 202) принимает последний год, впрочем не представляя своих оснований. Если верна дата, означенная на посольских речах от Казимира IV к Ивану III 1486 г. 25 сентябрем (Акты Зап. Росс. I. № 89), то упомянутое здесь бегство Михаила в Литву надобно отнести к предыдущему, т. е. 1485 г.

98

Источники и подробности см. в моей «Истории Рязанского княжества».

99

Летописи: Архангельская, Софийская, Татищев. СГГ и Д. I. № 90, 92, 93, 96, 97, 99, ИЗ, 118, 121, 122. II. № 22. Акты, относящ. к истории Запад. России. I. № 71. Продолж. Древ. рос. вивл. III и IV.

100

Софийск., Никонов., Архангел., Акты история. I. № 97 и 98. Карамзин к т. VI, прим. 462. «История Вятского края», составленная Васильевым и Бехтеревым. Вятка, 1870. Оксенова «Политич. отношения Москов. государства к Югорской земле в 1455–1499 гг.» (ЖМНПр. 1891 г. Февраль).

101

Летописи Псковские. Дело о Смердьей грамоте, весьма отрывочно и неясно рассказанное в летописи, лучше всего разъяснено в помянутом выше труде проф. А. И. Никитского «Очерк внутренней истории Пскова». Гл. IV.

102

Летописи: Софийск., Архангел., Воскресен., Никонов., Татищев. Разрядные книги в Моск, архиве Мин. ин. дел. № I. Крымские и ногайские дела (ibid). История о Казанском царстве. Прекрасный свод относящихся сюда источников см. также в исследов. о касимов. царях — Вельяминова-Зернова. Ч. 1-я. Исследование Перетятковича — «Поволожье в XV и XVI вв.». М., 1877.

103

Дела Польские в Москов. архиве Мин. ин. д. № I. Дела Крымские, ibid. № 1 и 2. Сборник Муханова. М., 1836 (См. грамоты времени Ивана III). Акты, относящ. к Истории Запад. Рос. I. № 105, 109, 110, 112–114, 116, 122, 123, 179, 183, 188, 192, 200. Примеч. 115. СГГ и Д. V. № 29, 110. Акты Археогр. эксп. I. В 138. Suppiementum ad Hist. Russ. Monum. № CXXI–CXXXIII. ПСРЛ. IV, VI, VIII. Никонов, лет. Balthasar Russow — Livl. Chron. (Scriptor. Rer. Livon. II). Willebrandt-Hanseat. Chronik. Памятники дипломат. снош. древней России. I. Герберштейн, Стрыйковский, Гадебуш, Сарторий. «Переписка между Россией и Польшей» — Составл. по Архиву иностр, дел Бантыш-Каменским (Чт. О-ва ист. и др. 1860 г. Кн. IV), Г. Ф. Карпова — «История борьбы Московского государства с Польско-Литовским» (Чт. О-ва ист. и древн. 1866 г. Кн. 3 и 4). О браке Елены Ивановны с Александром Литовским в Древ. рос. вивлиоф. XVI. № 1 и 2. Вообще же для московско-литовских сношений наиболее полное собрание актов издано в Сборнике Рус. ист. об-ва. XXXV. Второе издание. СПб., 1892. В. А. Уляницкого «Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции в XIV–XVI вв.» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1887 г. III). Реферат Бережкова о браке Елены, читанный на IX Археологии, съезде в Вильне в 1893 г. О захвате ганзейских купцов в Новгороде у Никитского. Чт. Об-ва ист. и древн. 1893 г. II. 287.

104

«Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными». СПб., 1851 г. Т. I. Отд. I. О сношениях с Данией см. Щербачева «Датский архив», в Чт. Об-ва ист. и древн. 1893 г. 1. О сношениях с крымским ханом и турецким султаном см. в Записках Одес. Об-ва ист. и древн. Т. V: «Историческое и дипломатическое собрание дел, происходивших между рос. великими князьями и бывшими в Крыме татарскими царями с 1462 по 1532 г.». Особенно важны приложения, т. е. посольские грамоты. Некоторое количество грамот из Архива Мин. иностр, дел напечатано кн. Щербатовым («Истор. Росс.». Т. TV. Ч. 3). Самая «Книга крымских посольских дел» (1474–1505), хранящаяся в сем Архиве, издана Им. Рос. ист. об-вом: Сборник № XLI. Сюда вошли и многие документы, относящ. до сношений с ногаями, Казанью, Молдавией, Кафой и Царьградом. Заметки об этом издании Бережкова в Извест. Таврич. учен, архивн. ком. № 21. Симферополь, 1894. Бантыш-Каменского — «Обзор внешних сношений России». Ч. I. М., 1894.

105

О постройках, об Аристотеле Фиоравенти и других художниках см. под соответствующими годами летописи: Софийскую, Воскресенскую, Никоновскую. Памят. диплом, снош. I. Упоминание о немецких мастерах, поручившихся за ревельск. посла, см. в статье Гильдебрандта. Baltische Monatschrift. Neue Folge. В. 2, и Бережкова «О торговле Руси с Ганзой». С. 261. Просьба Менгли-Гирея о серебряных чарах в Крымск, делах. № 1 (См. Историю Соловьева т. VI. С. 153). Контарини в Библиотеке Иностр, пис. о России. По словам Михалона, у москвитян много разных мастеров, так что в Литву от них идут чаши, трости, седла, копья, украшения и разное оружие. Он же сообщает, что Иван III украсил свой дворец каменными изваяниями наподобие Фидиевых, позолотив некоторые верхи его часовней (33). I. О кремлевских соборных храмах см. монографии: «Истор. описание Москов. Успей, собора». М., 1880. «Московский Архангельский собор». Протоиерея Лебедева. М., 1880. «Благовещенский собор в Москве» И. С. (Снегирева). М., 1854. В 1882 г., по случаю переделки иконостаса в моек. Успей, соборе, за этим иконостасом открыта каменная стенка с фресками. Эта стенка представляет алтарную преграду в ее первоначальном виде, когда в соборе еще не было высокого деревянного иконостаса. Относительно этих фресок см. брошюры: проф. С. А. Усова «К истории Московского Успенского собора». М., 1882, и проф. И. Д. Мансветова «По поводу недавно открытой стенописи в Москов. и Владимир. Успенских соборах». М., 1883. Затем см. К. Быковского «Доклад о реставрации Московского Успенского собора» в 1895 г. Вообще об итальянских мастерах см. у о. Пирлинга (La Russie et le Saint-Siege, кн. II. гл. 2) La Renaissance a Moscou, с некоторыми новыми архивными данными.

106

До нас дошло подробное описание свадьбы великой княжны Федосьи Ивановны с Василием Даниловичем Холмским, с теми старинными обрядами и церемониями, которыми она сопровождалась. См. Древн. рос. вивл. Т. XIII. О выборе Соломонии Сабуровой между 1500 девицами сообщает Герберштейн — Comment. Изд. Старчевского. С. 18. О нашем сватовстве в Дании см. у Щербачева (Чт. О-ва ист. и древ. 1893 г. 1).

107

О смерти Ивана Молодого и лекаре Леонте ПСРЛ. Т. VI. С. 239 и Ник. л. VI. 125. О лекаре Антоне у Карамз. к т. VI. прим. 318, ссылка на летопись Львова. О казни приверженцев Василия и Софьи ПСРЛ. Т. VI. С. 279. Венчание внука Димитрия в Софийск., Воскресен., Никон, и в СГГ и Д. II. № 25. Герберштейн. «Чин поставления на в. княжество Димитрия, внука Ивана III» (Летой, занятий Археогр. ком. Вып. 3. 1864). «Историческое описание коронации». М., 1856. См. также Е. В. Барсова «Древнерусские памятники свящ. венчания царей в связи с греческими их оригиналами». М., 1883. Георгиевского «Коронование русских государей» (Рус. обозрение. 1895). Ноябрь. Напрасно некоторые приписывали торжественный обряд венчания на царство влиянию Софьи. Данный случай, т. е. венчание внука, прямо против нее направленное, доказывает, что этот обряд выработался у нас прежде ее прибытия. Опала Патрикеевых и казнь Ряполовского в Софийск., Воскресен., Степей, кн. О благословении Василия великим князем в Никонов. О путешествии Карачарова и Ралева в Италию для найма мастеров и задержке их Стефаном в Молдавии см. Сбор. Им. рус. ист. общ-ва. XLI. О том же предмете и о судьбе братьев Софьи о. Пирлинг. С. 209–210 и 229–236. О двукратном приезде Андрея Палеолога в Москву. Никон. IV. С. 110 и 125. ПСРЛ. № VIII, с. 205–219. Русский летописец с неудовольствием заметил, что великая княгиня римлянка «много истеряла казны в. князя, давала бо брату» (ПСРЛ. VI. С. 235). Тут выразилось такое же нерасположение к Софье, как и по поводу ее бегства из Москвы во время Ахматова нашествия (Ibid. С. 232). О выезде в Москву Ралопалеолога с семьей в Ник. под 1484 г.

108

Источники: ПСРЛ. III. IV, VI, VIII. Никонов., Степей, кн., Татищев (в Чт. Об-ва ист. и древн. 1847. IV). Русский хронограф 2-й редакции (Изб. Анд. Попова. 172 и след.). Послание Геннадия к архиеп. Ростовскому Иоасафу в Чт. Об-ва ист. и древн. 1847. VIII. Его же послание митроп. Зосиме в Акт. Арх. эксп. I. № 380. Его же повольная грамота на избр. митроп. Симона в Допол. к Ак. ист. 1. № 19. Его же послание к митроп. Симону в Акт. истор. I. № 104. Грамота великого князя и митроп. Терентия Геннадию в Акт. ист. I. № 285. Иосифа Волоцкого послания к Никифору, ей. Суздальскому, и архим. Митрофану в Чт. Об-ва ист. и древн. 1847 г. 1. Его же Просветитель в Православ. собеседнике. Казань, 1855–1856. См. также в Древн. Рос. вивл. XIV. (Грамоты Геронтия митрополита к архиеп. Геннадию о ересях и Геннадия к митр. Симону.) Соборные определения 1503 года в Акт. Ар. эксп. I. № 382 и 383. Отреченная грамота Геннадия. № 384. «Житие препод. Иосифа Волоколамского», составленное Савою, еписк. Крутицким. М., 1865. (Также напечатано в Велик. Мин. Чет. митроп. Макария. СПб., 1868). Житие того же преподобного, составленное неизвестным. М., 1865. «Надгробное слово» преподобному Досифея Топоркова. М., 1865. Послание Георгия Скрипицы в Чт. Об-ва ист. и древн. 1848 г. VI. Соборное определение о церковных имуществах напечатано в исслед. Калачова «О Кормчей книге». Чт. Об-ва ист. и древн. 1847 г. III. Пособия: Исследование Руднева «О ересях и расколах в Русской церкви». М., 1838. Сервицкого «Опыт исследования ереси Новогород. еретиков» в Православн. обозр. 1862 г. VIII. Казанского «Иосиф Волоколамский» и «Писания Иосифа Волок.» в Прибавлениях к Твор. св. отцев. 1847 г. И. А. Булгакова «Преподобный Иосиф Волоцкий» — церковно-историч. исслед. СПб., 1865. И. П. Хрущева «Исследование о сочинениях Иосифа Санина, преподобного игумена Волоцкого». СПб., 1868. (В приложениях напечатаны некоторые источники, известные только по рукописям.) Взыскательная рецензия на эту книгу К. И. Невоструева в Отчете о двенадцатом присуждении наград графа Уварова. (Еще рецензия проф. О. Миллера в ЖМНПр. 1868. Февраль.) В. Милютина «О недвижимых имуществах духовенства в России». Чт. Об-ва ист. и древн. 1859. IV. «Препод. Нила Сорского предания ученикам своим о жительстве скитском». М., 1849. «Препод. Нил Сорский, первооснователь скитского жития в России». СПб., 1864. Архангельского «Нил Сорский» в Памятниках Об-ва древн. письменности. XVI. СПб., 1882 г. Рецензия Д. К. (Д. А. Корсакова?) на это сочинение в ЖМПр. 1882. Сентябрь. Архиеп. Литов. Макария «История Русской церкви». Т. VI. Панова — «Ересь жидовствующих». ЖМНПр. 1877 г. Январь, февраль и март. В своих выводах он склоняется к тому, что эта ересь главным образом была направлена против церковно-обрядовой внешности; причем все-таки слишком много влияния на нее дает иудейству. Г. Панов (вслед за Карамзиным, Соловьевым и др.) смешивает жида Схарию с таманским владетелем Захарием Скарой, которому Иван III писал грамоты в 1487–1488 гг. (Зап. Одес. об-ва ист. и древн. Т. V. С. 272 и 274. В этих грамотах Иван называет себя «Царь всея Руссии».) Брун доказал, что этот Скара совсем не был еврей. (Труды Перв. археол. съезда. С. 385.) Об этом таманском князе Захарии «Черкашенине» или «Фрязине» (он был итальянского происхождения) упоминается в Сбор. Рус. ист. об-ва. XLI. 114 и 309. Иван III тщетно звал его на свою службу. В указателе к этой книге также смешивают его с евреем Схарией (о том у Бережкова в заметках, помянутых в прим. 104). О новогородских еретиках и жиде Схарии см. еще в Рус. хронографе второй редакции (Избери. А. Попова. С. 172 и след.). А. И. Никитского «Очерк внутренней истории церкви в И. Новгороде». СПб., 1879. Приложение 6-е. Здесь разбор существующих воззрений на ересь жидовствующих. Автор вполне основательно отдает предпочтение мнению Сервицкого перед взглядом Руднева на ересь эту и доказывает, что еврейству придано в ней преувеличенное значение. А. С. Павлова «Исторический очерк секуляризации церковных земель в России» (Записки Новорос. ун-та. Т. VII. Од., 1871 г.). Об анафеме на «обидищие церкве», взятой из Новгород, чина православия, см. у него на с. 51 примечание.

Некоторые из помянутых выше посланий, относящихся к ереси жидовствующих, вновь изданы в т. VI Русской исторической библиотеки, под редакцией того же проф. Павлова. Именно № 114, 115, 120 и 121. Под № 115 издана вполне грамота Геннадия Собору 1490 г., известная прежде только по отрывку. Кроме того, здесь впервые появляется «Поучение митрополита Зосимы» против еретиков. № 116. Это, собственно, только начало поучения, а конец утрачен. Сей отрывок дает редактору повод утверждать в примечании, будто Зосима не был в числе еретиков, ибо он написал против них послание. Такое мнение не выдерживает критики. Послание это написано не от одного Зосимы, а от всего Собора епископов, на котором была осуждена ересь. Подпись митрополита под сим официальным актом нисколько не противоречит известию о том, что он втайне разделял учение еретиков. Не противоречит тому и другой официальный акт с именем Зосимы: Список отреченных книг, напечатанный под № 117. На таковом основании еще нельзя отрицать положительных свидетельств Иосифа Волоцкого и других современников о тайных связях Зосимы с еретиками, которые по наружности оставались православными; а из них принадлежавшие к духовному чину продолжали точно так же священнодействовать. Что на Соборе 1490 г. Зосима ратовал против казни еретиков, о том. см. у Татищева (с. 110). О свержении его некоторые летописи прямо говорят: «Митрополит Зосима остави митрополию не своею волею, но непомерно пития держашася и о церкви Божий не радяша» (Новогород. IV и Воскрес, под 1494 г.). Степей, книга (I. С. 477) выражается, что Зосима лишен престола за некое преткновение. О всенародном сложении с себя сана «ради немощи» сказано в названной выше Повольней грамоте Геннадия на избрание митроп. Симона. На астрономический или собственно астрологический элемент новгородской ереси указывает и сам Иосиф Волоцкий в своем «Просветителе». (См. полемику мою с проф. Павловым, во 2-м вып. моих «Мелких Соч.». М., 1896.)

Борьба с ересью мниможидовствующих дала толчок нашей духовной письменности. Тот же архиепископ Геннадий, ввиду начитанности еретиков, озаботился собрать воедино все книги Св. Писания в славянских переводах. Любопытно, что те книги Ветхого Завета, которых он не находил в переводе с греческого или еврейского языка, он поручал переводить из латинской Библии, или Вульгаты. Полный Геннадиевский список Библии хранится в Московск. Синод, библиотеке. См. о нем у Горского и Невоструева в «Опис. синодальн. рукописей». Введение и Отдел 1. Рецензии на этот труд П. А. Безсонова в «Рус. беседе» 1857 г., а также И. И. Срезневского и А. Ф. Бычкова в Сб. статей по Отд. рус. яз. и словесн. Т. VII. Там же и ответ Невоструева рецензентам, направленный преимущественно в защиту деятельности Геннадия по составлению полной славянской Библии. О литературной деятельности Геннадия см. у архиеп. Филарета «Обзор духов, литературы» и архиеп. Макария «Истор. Рус. церкви». Т. VII. Относительно обряда посвящения нового митрополита, по обычаям Византии, см. Г. Георгиевского в Моск. вед. 1893 г. № 242 («Вступление на паству московских святителей»).

109

ПСРЛ. VI и VIII. Об участии Гусева говорится в летописце, который служит продолжением Нестора. Судебник 1497 г. был издан несколько раз; наир., вместе с Судебником 1550 г. Калайдовичем и Строевым. М., 1819. Самое исправное издание в Акт. истор. I. № 105. Отрывки из него в латинском переводе были приведены Герберштейном в его Rerum Moscoviticarum Commentary. Здесь особенно подробное извлечение о поле или судебн. поединке. Проф. Ключевский утверждает, будто неполное или кабальное холопство явилось только в XVI в. и в Судебнике 1497 г. нет на него никаких намеков (О происхождении крепост. права // Рус. мысль. 1885. Август). Но он не отрицает того, что к концу XV в. этот вид холопства уже существовал.

110

Библиот. иностр, пис. о России. I. 59, 106, 112–114. Памятники диплом. сношений. I. Дела польские в Арх. Мин. и. д. Поручение разведать о французской болезни, данное боярскому сыну Ивану Мамонову, см. в «Переписке между Россиею и Польшей» (Чт. Об-ва ист. и древн. 1860. IV. С. 33). Заботливость Ивана III по сему поводу вполне оправдывается известием летописи Быховца, которая под тем же 1499 г. отметила: «Тогож году был голод великий в земли Литовской и немоцы французские на люды почалися множити» (С. 67). Об этой болезни см. любопытную монографию Эно Le mal francais a l’epogue de l’expedition de Charles VIII en Italie. Paris. MDCCCLXXXVI. Почти то же, что венецианец Барбаро, говорит и литвин Михалон, но более преувеличивает: Иван III запретил кабаки и обратил свой народ к трезвости; а за корчемство определил строгие наказания (с. 31 и 33). Герберштейн — в переводе Анонимова с. 21, 22 у Старчев. С. 10. Духовная Ивана III в СГГ и Д. I. № 144. Любопытно, что на ордынские выходы в Крым, Астрахань, Казань и Царевичев городок (Касимов) по этой духовной грамоте назначена тысяча рублей, которая и распределяется между братьями; причем на долю великого князя приходится около 718 рублей. Свидетелями завещания названы только духовник Ивана Андрониковский архимандрит Митрофан, четыре боярина: Василий Данилович (Холмский), Данило Васильевич (Щеня) и Яков Захарьич (Кошкин) да казначей Димитрий Володимерович (Ховрин). Грамоту писал дьяк Данило Мамырев. Кроме них в грамоте упомянуты: дворецкий Петр Васильев Великий, печатник Юрий Дмитриев Грек, дьяки Тишка Моклоков и Семен Башенин — все это хранители великокняжьих ларцов с казной; в них заключались деньги, золотые или осыпанные жемчугом и дорогими каменьями кресты, иконы, сосуды, цепи, пояса, соболя, шелковые платья и иная рухлядь. Договорные грамоты между сыновьями Ивана III, Василием и Юрием. Ibid. № 133 и 134. Печать с двуглавым орлом и всадником см. при Договорной грамоте Ивана Васильевича с его двумя племянниками, князьями Волоцкими, о промене и размежевании волостей. Ibid. № 129. ПСРЛ. VI, VII. Никонов. Татищев (в Чт. Об-ва ист. и древн. 1847 г. № 84). Относительно Киевской области Иван III в одном письме к дочери Елене с неудовольствием говорит, что, по слухам, супруг ее Александр хочет отдать эту область своему младшему брату Сигизмунду (Крым, дела № 1). Наименование Ивана III Великим уже встречается у писателей, например в XVI в. у Герберштейна (с. 22 перевода, у Старчев. с. 10), в XVIII у Татищева, с. 152. Кроме того, у некоторых старых авторов он назван Грозным. Chronica Петрея. Ядро Рос. истории. См. у Карамз. к т. VI прим. 588. Михалон говорит, что Иван III причтен своими к лику святых подвижников как освободитель отечества (33). Ко времени Ивана III, конечно, относится начало известной московской теории, по которой Москва есть прямая наследница Византии и называется «Третьим Римом». «Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быть» — как выражались наши книжники в XVI в. Вот как говорит митрополит Зосима в своем «извещении о пасхалии на осьмую тысячу лет»: «иже в православии просиавшаго, государя и самодержца всея Руси, новаго царя Константина граду Константину-Москве» (Рус. ист. библ. VI. 799). Тут очевидное начало указанной сейчас теории.