Избрание Михаила Романова царем и его первые шаги
Земский собор, созванный в январе 1613 г. (на нем были представители от 50 городов и духовенство), сразу же постановил: иноверца на престол не выбирать. На трон претендовало много достойных людей. Однако из всех выбрали 16-летнего Михаила Федоровича Романова, которого в тот момент в Москве даже и не было. Зато за него особенно рьяно и даже агрессивно ратовали бывшие тушинцы и казаки. Последних участники Земского собора побаивались – все знали неуемную силу казачьей вольницы. Другой кандидат в цари, один из руководителей Ополчения, князь Д. Т. Трубецкой, старался понравиться казакам, добиться их поддержки. Он устраивал обильные пиры, но ничего, кроме насмешек, в ответ от них не получил. Казаки, дерзко ходившие вооруженными толпами по Москве, смотрели на Михаила как на сына близкого им «тушинского патриарха» Филарета, полагая, что он будет послушен их вожакам. Впрочем, Михаил устраивал и многих других – русское общество жаждало покоя, определенности и милосердия. Все помнили, что Михаил происходил из рода почитаемой за доброту первой жены Ивана Грозного, Анастасии – «Голубицы».
Решение об избрании Михаила земцы приняли 7 февраля, а 21 февраля 1613 г., после торжественного шествия по Кремлю и молебна в Успенском соборе, состоялось официальное избрание Михаила на царство. Для Трубецкого победа партии Михаила оказалась страшным ударом. Как пишет современник, он почернел лицом с горя и заболел на 3 месяца. Еще бы – корона для Трубецкого оказалась потерянной навсегда. Собор снарядил депутацию в Кострому, к Михаилу. Посланные от имени всей земли звали юношу на царство.
К моменту прибытия депутации в Кострому Михаил с матерью, инокиней Марфой, жил в Ипатьевском монастыре. Этот старинный монастырь был основан в 1330 г., когда знатный татарин Чет остановился лагерем под Костромой. Ночью ему привиделась Богоматерь. Чет тотчас принял православие, а на месте чудесного явления Богоматери заложил монастырь, названный Ипатьевским Троицким. Этот татарин Чет, ставший в православии Захаром, был предком Бориса Годунова. Здесь-то 14 апреля 1613 г. и произошла встреча московской делегации с Марфой и ее сыном Михаилом.
Участник посольства Авраамий Палицын рассказывал, что мать царя долго не соглашалась отпускать сына на царство, и ее можно понять: хотя страна находилась в ужасном положении, Марфа, зная судьбу предшественников Михаила, очень беспокоилась о будущем несмышленого 16-летнего сына. Но депутация так горячо умоляла Марфу Ивановну, что она наконец дала свое согласие. И 2 мая 1613 г. Михаил Федорович въехал в Москву, а11 июля он венчался на царство.
Юный царь поначалу правил несамостоятельно. За него все решала Боярская дума, за его спиной стояли родственники, получившие видные места при дворе; велика была и роль матери, «Великой старицы» Марфы, женщины волевой и суровой. Она стала игуменьей кремлевского Вознесенского монастыря. Все ждали возвращения отца царя – патриарха Филарета, томившегося в польском плену. Но это произошло не скоро.
Иван Сусанин: был ли подвиг?
Это вопрос не досужий – ведь документы о подвиге костромского крестьянина имеют более позднее происхождение. Но достоверно известно, что зимой 1613 г., в момент избрания на царство, Михаил с матерью находился в родовой вотчине Романовых под Галичем. Поляки, узнав об избрании Михаила Романова в цари, решили упредить посланцев Земского собора и захватить юношу. Крепостной бояр Романовых Иван Сусанин, став проводником отряда поляков, шедших «разбить» вотчину Михаила, завел врагов в лесную чащу и тем погубил их, но и сам погиб от их сабель. Так Сусанин ценой своей жизни спас для России будущего царя, основателя династии. Часть историков считает подвиг Сусанина позднейшей легендой, однако вся эта история не кажется вымыслом. Готовность людей пожертвовать собой во имя родины не раз проявлялась в те страшные годы. Вспомним Минина, Гермогена, а также защитников Троице-Сергиева монастыря, крестьян Солоту и Никона Шилова, которые в ноябре 1608 г. подорвали себя в минном подкопе вместе с осаждавшими монастырь поляками.
Царь Михаил и патриарх Филарет – отец и сын у власти
В 1618 г. королевич Владислав, по-прежнему претендовавший на русский трон, вновь подошел к Москве и встал в Тушине. Потом поляки с боями дошли до Арбата, но там их остановили русские полки. После этого в селе Деулино под Троице-Сергиевым монастырем 1 декабря 1618 г. русские и польские дипломаты заключили перемирие. А уже 1 июня 1619 г., согласно ему, около Вязьмы произошел обмен пленными. В числе людей, вернувшихся из плена, оказался и отец царя патриарх Филарет. Ему устроили торжественную встречу. У Пресни царь Михаил Федорович, стоя на коленях, приветствовал отца, который тоже опустился на колени перед своим сыном – царем.
Патриарх Филарет, человек сильный и волевой, прожил трудную, полную противоречий жизнь. Не раз ему угрожала опасность – при дворе полусумасшедшего Ивана Грозного, в келье монастыря, куда его в 1600 г. заточил Годунов, во времена Шуйского. В 1606 г. царь Василий, уступая мнению бояр, согласился на избрание Филарета патриархом. Потом же, обвинив его в распространении слухов о спасении «царя Дмитрия» из Москвы, отказался его поддерживать.
В октябре 1608 г. Филарет был в Ростове и при взятии ростовского Кремля войсками Тушинского вора находился вместе с защитниками города в главном соборе, воодушевляя их на сопротивление. Когда положение осажденных стало безвыходным, Филарет вышел навстречу осаждавшим собор с хлебом и солью, но тушинцы его схватили, бросили в простую телегу и как пленника повезли в свою «воровскую столицу». Там его принял Лжедмитрий II и сделал патриархом. Позже, при бегстве тушинцев, Филарета схватили верные Шуйскому люди. Он был оставлен в Москве, но лишен патриаршества. Тогда Филарет активно интриговал против Шуйского, а потом уже и открыто выступил за его свержение. Во время Семибоярщины Филарет отправился с делегацией в лагерь Сигизмунда под Смоленском, где поляки объявили его пленным и увезли в Польшу. Пленение затянулось на 8 лет.
С возвращения 70-летнего Филарета и до самой его смерти в 1634 г. в стране установилось двоевластие отца и сына («правили нераздельно»). Филарета вновь избрали патриархом, при этом он носил царский титул «Великий государь». Подобно монарху, Филарет принимал иноземных послов, ведал важнейшими государственными делами. Опыта в этих делах ему было не занимать. Правил патриарх Филарет осмотрительно, во всех начинаниях правительства стремился добиться поддержки Земских соборов, которые собирались часто.
С помощью «дозора», или переписи, он провел первый после разорения («Московской разрухи») учет земель, стремился обеспечить дворян поместьями. Важно, что Филарет признал законными владения тех дворян, которые в годы Смуты, «перелетая», получали земли и от Шуйского, и от Лжедмитрия, и от Владислава, и от других правителей. Эта разумная политика успокоила общество, как, впрочем, и успешная борьба с казачьей вольницей и разбоями.
Завершение Смуты, царские свадьбы
Постепенно жизнь в России входила в нормальную колею. Отряды казаков, так досаждавших властям, либо рассеялись, получив земли, либо их разбили в сражениях правительственные войска. После гибели Лжедмитрия II Иван Заруцкий сошелся с Мариной Мнишек. Он рассылал по всей стране грамоты с требованием присягать малолетнему сыну Марины, царевичу Ивану Дмитриевичу. В конце 1613 г. в кровопролитном сражении под Воронежем войско Заруцкого потерпело поражение, и атаман, вместе с Мариной и Иваном, бежал в Астрахань. Захватив город и убив воеводу, он хотел поднять на Россию ногайских татар, волжских казаков, просить помощи у персидского шаха и турецкого султана. Тут правительство действовало незамедлительно – стрельцы внезапно осадили Астрахань. Застигнутые врасплох приходом московских полков, казаки поступили в силу своих исконных обычаев. В обмен на помилование они схватили и выдали Заруцкого, Марину и Ивана властям. Заруцкого посадили на кол, а 4-летнего Ивана повесили в Москве. Марина умерла в тюрьме от болезни и тоски.
Став у власти, Филарет хотел упрочить положение новой династии удачным браком Михаила. Поначалу он искал сыну невесту за границей. Племянницу датского короля Христиана русским дипломатам сосватать не удалось, как и родственницу шведского короля Густава II Адольфа. Обязательный переход невесты в православие не устраивал королей-лютеран.
Тогда обратились к русским красавицам. В невестах долго ходила Марья Хлопова. Обычно вокруг выбора невесты кипела борьба – ведь родственники царицы взлетали очень высоко. Поэтому неудивительно, что Марью, как-то раз переевшую сластей и застрадавшую животом, оговорили перед царем, сказав, что она неизлечимо больна. Михаил тотчас отрекся от невесты. Из множества девиц он выбрал Марью Долгорукую, но через год юная царица умерла – кто-то отравил ее. Наконец в 1626 г. Михаил сыграл пышную свадьбу с Евдокией Лукьяновной Стрешневой, красивой, но незнатной дворянской дочерью, ставшей матерью 10 его детей.
Россия возвращается в Европу
При Михаиле Федоровиче в Москву начали приезжать иностранные посольства. Их торжественно принимали в Кремлевском дворце. Возрожденная Россия вновь оказалась в круге европейских государств, хотя ее главные внешнеполитические проблемы еще только предстояло решить. Новой власти досталось тяжелое наследство – поляки и шведы еще находились в состоянии войны с Россией. В 1615 г. Густав II Адольф пытался к захваченному Новгороду присоединить Псков, но трехмесячная осада твердыни ему не удалась. 27 февраля 1617 г. в деревне Столбово под Тихвином шведы и русские подписали мир: Россия вернула себе Великий Новгород, но, к своему огорчению, потеряла Ижорскую землю, а следовательно, и выход к Балтийскому морю. С тех пор Россия почти век стремилась вернуть «потерьку», наносившую ущерб престижу государства и его экономике.
Особенно плохими оставались отношения России с Польшей. Королевич Владислав по-прежнему считал себя русским царем. В 1617 и 1618 гг. он подступил с войсками к Москве. Но все же на переговорах в деревне Деулино (под Москвой) поляков склонили к перемирию. Но за столь нужный стране мир заплатили высокую цену: Смоленск с 28 городами отошел к Польше. В 1632 г., после смерти Сигизмунда II, Владислав вступил на престол, став королем Владиславом IV. В Москве решились начать с ним войну ради возвращения Смоленска. Корпус Михаила Шеина обложил город, но осада шла неудачно. Польский гарнизон храбро сопротивлялся, а вскоре и Владислав IV с войском подошел к нему на помощь. Сам Шеин попал в окружение и в 1634 г. позорно капитулировал. Вернувшегося в Москву главнокомандующего казнили как изменника. Снова начались переговоры, и по Поляновскому миру 1634 г. король отказался от претензий на венец русского царя, но навсегда получил Смоленск и огромную по тем временам контрибуцию – 20 тыс. рублей.
Тревожной оставалась обстановка и на южных границах России. Здесь угроза исходила от турок и крымских татар, обычно нападавших на русские пределы внезапно. В 1633 г. крымские войска дошли до Тулы, Каширы и Калуги, уведя несколько тысяч пленных. К тому же ногайские орды перешли из заволжских степей и стали кочевать ближе к Крыму, что резко усилило наступательную мощь степняков. Против них русские строили укрепленные линии, остроги, в лесах делали засеки. Как только казачьи заставы видели в степи орду, то огнем и дымом давали знать о приближающемся противнике. Но жить в южных уездах было опасно. Поселиться там решались только отважные, рисковые люди: служилые – однодворцы, казаки. В 1637 г. донские казаки захватили турецкую крепость Азов и «сидели» в ней до 1642 г., многократно прося царя принять город «под свою государскую руку». Но тогда воевать с Турцией Россия не решилась. У страны, пережившей такой кризис, сил было явно недостаточно. В конце концов казаки оставили разоренный ими до основания Азов.
Русское самодержавие XVII в.: царь с Боярской думой
«Государь указал, а бояре приговорили» – такой стала формула официальных бумаг при царе Михаиле. Он правил, «мысля о всех делах с боярами» – членами высшего правительственного органа, Боярской думы. В нее входили родовитые князья, родственники царя и царицы, выслужившиеся бюрократы – дьяки. Слабое тогда государство отчаянно нуждалось в поддержке, «совете всей земли». Поэтому заседания Земских соборов проводили часто. На них решали самые острые проблемы, прежде всего финансовые. Тут уж и царь, и бояре прислушивались к весомому слову дворянских корпораций – городов, посадских общин, всех, кто имел деньги и платил налоги в казну. Без их помощи государство обойтись никак не могло. Это было время относительной слабости царской власти и особой силы земства.
Органами центрального управления считались Приказы. Их число в XVII в. достигало 70. Приказы ведали военными, строительными, финансовыми и другими делами. Они рассылали указы в 250 уездов России, где правили назначенные государем воеводы. Последние обладали огромной властью, и каждый из них мог повторить слова одного из сибирских воевод, обращенные к жалобщикам: «Я здесь не Москва ль для вас?!»
Тайные пружины власти всегда находились в руках приближенных к царской семье доверенных людей – «ближних». Нередко ими руководило властолюбие или корысть. Вначале, при Михаиле Федоровиче, всем заправляли Салтыковы. Вернувшийся из плена Филарет их прогнал и уже сам диктовал свою волю царю. После смерти патриарха на первые роли в покоях Теремного дворца, обиталища царя, выдвинулся князь И. Черкасский и другие «ближние» люди.
1648 – Поход Семена Дежнёва
При царе Михаиле русские землепроходцы заняли почти всю Восточную Сибирь. Обычно они ставили по рекам деревянные крепости и остроги. В 1639 г. казак Иван Москвин, выступив из Якутска, деревянной крепости, основанной в 1632 г., «нашел» (как тогда говорили) Охотское море. Целью алчных казаков, считавшихся на службе государя, была пушнина, которую они получали в виде налога-ясака с коренных народов Сибири. Уходя все дальше и дальше от проторенных дорог, казаки осваивали новые «землицы», узнавали о неведомых народах, а вернувшись, рассказывали о дивных происшествиях и слухах. Так, от казаков русские люди узнали о неведомом звере мамонте, который якобы живет под землей. Так объясняли люди обнаружение в вечной мерзлоте останков мамонтов. В 1643 г. сборщик ясака Семен Дежнёв основал на реке Колыме Нижнеколымский острог. Оттуда в 1648 г. он с отрядом на семи кочах – легких морских судах – обогнул Чукотский полуостров, открыв таким образом пролив, отделяющий Азию от Америки. Правда, к моменту плавания Беринга, 100 лет спустя, об открытии Дежнёва забыли.
Правление царя Алексея Михайловича
Царь Михаил умер в 1645 г., не дожив до 50 лет. Через месяц в могилу сошла и его жена, царица Евдокия. На плечи их сына, 16-летнего Алексея Михайловича, провозглашенного царем на Земском соборе, т. е., в сущности, выбранного, как некогда Михаил, легла огромная тяжесть власти. Конечно, ему повезло больше, чем отцу в 1613 г. Ведь Алексей вступил на трон в мирное время и в мирной стране. Самым важным событием начала его царствования стало принятие в 1649 г. Соборного уложения – нового свода законов. Оно предусматривало более суровые, чем раньше, наказания за преступления против государства и церкви. У Соборного уложения оказалась долгая жизнь. Им пользовались судьи почти 200 лет, до начала XIX в. Уложением было установлено полное крепостное право – теперь срок розыска беглых крестьян не ограничивался каким-то периодом. Помещик мог вернуть своего беглого крестьянина, сколько бы лет ни прошло со дня его побега. История введения крепостного права не проста. До конца XVI в. крестьяне могли раз в году (осенний Юрьев день) покидать своего помещика. Однако длительные войны, репрессии Ивана Грозного, нашествия врагов, Смута разорили, ослабили служилых людей – владельцев вотчин и поместий. Продолжалось и повальное бегство обнищавших крестьян от помещиков. Чтобы остановить его, в 1597 г. приняли закон: беглые в течение целых 5 лет подлежали возвращению к своим господам. Одновременно провели перепись зависимого населения. Так были заложены основы крепостного права, которое окончательно оформилось в середине XVII в.
Алексей Михайлович, второй царь династии Романовых, вступил на престол при всеобщей поддержке подданных, которым он нравился. Молодой государь отличался умом, образованностью, был с юных лет деятельным, живым, подвижным. Веселый, остроумный, он страстно любил охоту, завел при дворе театр. Алексей Михайлович прославился редкостной богобоязненностью, благочести ем и глубокой верой в Бога. Он оставался верен друзьям, почитал старших, слыл добрым, совестливым человеком. В 1652 г., посылая митрополита Никона в Отрочь монастырь за прахом убитого Малютой Скуратовым митрополита Филиппа Колычева, он передал Никону письмо, которое тот зачитал прямо перед гробницей мученика. Царь просил Филиппа простить «согрешение прадеда нашего царя и великого князя Иоанна, совершенное против тебя нерассудно завистью и неудержанием ярости».
Сохранившиеся до наших дней письма царя Алексея Михайловича дышат энергией, остроумием и необыкновенным жизнелюбием. В письме стольнику А. И. Матюшкину он описывает, как борется с разболтанностью стольников, опоздавших на смотр: «Да извещаю тебя, што тем утешаюся, што столников безпрестани купаю ежеутро в пруде – Иордань хороша сделана, человека по четыре, и по пяти, и по двадцати человек за то: кто не поспеет к моему смотру, так того и купаю, да после купанья жалую, зову их ежеден; у меня купалщики те едят вдоволь, а иные говоря: мы, де, нороком не поспеем, так-де и нас выкупают, да и за стол посадят, многие нороком не поспевают…» Из этого письма видно, что склонность Петра Великого к весьма смелым шуткам над своими подданными унаследована им от остроумного отца.
И хотя Алексей Михайлович не ломал «старины», как это сделал впоследствии его сын Петр, Россия развивалась, постепенно осваивая достижения и опыт передовых стран Европы. В частности, благодаря Алексею Михайловичу в России основали кораблестроение по голландскому образцу. Кстати, со спуском на воду первого русского корабля «Орел» связано и появление трехцветного бело-сине-красного государственного флага России. Вероятнее всего, на выбор цветов для флага России повлиял опыт Нидерландов, на кораблях которых как раз и появился впервые национальный флаг. Трактовка символического значения этих цветов такова: внизу – мир физический, кровь (красный), выше – небесный (синий), еще выше – мир божественный (белый). Эти цвета совпадали и с народными традициями: красный («червонный») – синоним красивого, прекрасного, лучшего. Это цвет праздничных одежд русских людей, пасхальных богослужений. Голубой – цвет Богоматери, цвет Церкви, духовности, верности. Наконец, белый всегда воспринимался как цвет мира, Бога, невинности, благородства, веры, царя.
Сподвижники царя Алексея: Борис Морозов и Афанасий Ордин-Нащокин
В начале царствования Алексея первым советником считался боярин Б. И. Морозов. Он даже породнился с царем – оба женились на сестрах Милославских. Но вскоре Морозов зарвался, его подручные прославились взятками и злоупотреблениями. Социальный взрыв произошел в 1648 г., когда Морозов ввел высокий налог на соль. Рост цен на этот необходимейший продукт привел к Соляному бунту. Народ разгромил дома вельмож, убил двух приближенных Морозова. Жизнь же самого боярина буквально вымолил у бушующей толпы сам царь Алексей Михайлович. Но от услуг Морозова царю пришлось отказаться.
Крупнейшим дипломатом и политиком того времени стал Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Сын бедного псковского помещика из Опочки, он сумел получить прекрасное образование, знал латинский и немецкий языки. О нем говорили, что он «знает немецкое дело и немецкие обычаи знает же». Ордин был умным, критически мыслящим человеком. Он много лет возглавлял Посольский приказ, оставаясь сторонником сближения с Западом, ратовал за развитие торговли, стал инициатором принятия в 1667 г. Новоторгового устава, вводившего льготы для русского купечества. Он отличался редким умением вести сложные переговоры с поляками, отношения с которыми были исключительно тяжелыми после вмешательства России в польско-украинскую распрю и присоединения Украины. Он слыл последовательным противником резких действий против Речи Посполитой, стремился достичь за столом переговоров согласия, выгодного и России, и Польше. Так, после долгих переговоров с польской делегацией Ордин сумел заключить столь нужное России Андрусовское соглашение о мире.
Человек гордый и упрямый, он имел в придворной среде много врагов. Не все его действия нравились царю, которому казалось, что Ордин делает слишком много уступок полякам. В 1671 г. Алексей Михайлович, как сказано в документах, Ордина «от всей мирской суеты освободил явно». Обиженный боярин уехал в Псков и в отдаленном, стоящем среди густого леса Крыпецком монастыре постригся в монахи под именем Антония. Но видно, что «мирская суета» не давала ему и там спокойно молиться Богу. При пострижении он захватил с собой посольский архив, и, как только в 1676 г. умер Алексей Михайлович, инок Антоний начал писать новому царю Федору основательные записки о русско-польских делах, явно рассчитывая на то, что новая власть не обойдется без его знаний и связей. Так и произошло. В 1679 г. Ордина вызвали в Москву. Он начал очередные переговоры с поляками, но его стремление к союзу с Польшей не понравилось в придворных кругах, и в октябре 1679 г. Ордина окончательно отстранили от дел. Ордин опять уехал в свой монастырь, где и умер в 1680 г.
Войны с Польшей и Швецией. Присоединение Украины
Андрусовский мир 1660 г. завершил очередной мрачный этап очень плохих русско-польских отношений XVII в. Началось все с того, что в 1648 г. в Речи Посполитой вспыхнул мятеж казаков Украины. Во главе их встал гетман Богдан Хмельницкий. Казаки одержали ряд побед над поляками, но затем сами начали терпеть поражения. Тогда они стали проситься в подданство к царю Алексею Михайловичу, надеясь, что гнет единоверческой России не окажется для них особенно тяжелым. В Москве поразмыслили, поколебались и решили все же не упускать богатые земли Украины. Земский собор 1 октября 1653 г. одобрил намерение царя и его окружения, а на Переяславской раде 8 января 1654 г. казаки постановили «пойти под высокую руку» русского царя. Это привело к разрыву с Польшей и началу новой войны.
В мае русские войска вторглись на территорию Речи Посполитой и заняли Оршу, Могилев, Смоленск. В 1655 г. против поляков выступили шведы, захватившие Варшаву и Краков. Король Ян Казимир бежал из страны. Тем временем русская армия развивала успех – под ее натиском пали Минск, Вильно, Ковно, Гродно. В Польше начался «Потоп», отраженный в знаменитых романах Генриха Сенкевича. Речь Посполитая переживала глубокий кризис государственности, иноземное вторжение сразу с нескольких сторон, голод, грабежи, убийства – словом, все то, что ранее пережила Россия во время Смуты.
Весной 1656 г. конфликт стал расширяться. 17 мая Россия объявила войну Швеции, сам царь участвовал в походе армии в Прибалтику. Пали Динабург, Кокнес, Ниеншанц, началась осада Риги. Однако вели ее непрофессионально, и вскоре русские войска чуть сами не попали в окружение. Пришлось поспешно отступать от столицы шведской Лифляндии и думать об обороне, так как шведы осадили Псково-Печерский монастырь и Гдов. Воевать на два фронта России оказалось тяжело, и в Вильно начались трудные русско-польские переговоры. Россия требовала себе Литву, а Польша настаивала на возвращении Украины. Только угроза нового шведского наступления заставила врагов – русских и поляков – заключить временное перемирие.
1657 – Осада шведами Псково-Печерского монастыря
Это была последняя осада в истории этой обители-крепости, имевшей необычную судьбу. Началось с того, что в конце XIV в. охотники из Изборска, ловившие зверя в песчаных оврагах долины реки Каменец, как-то раз услышали из-под земли божественные звуки: «Поют стройно, благочинно, а поющих не видим». Охотники подумали, что слышат пение ангелов, но вскоре, в 1392 г., крестьянин Иван Дементьев нашел более реалистическое объяснение божественным звукам. Он срубил дерево, оно покатилось вниз и обнажило вход в пещеры, в которых жили печерские (пещерные) монахи. Основал тайный скит священник Иван Шестник, бежавший из Ливонии от крестоносцев. Первоначально скит представлял собой лишь скрытую в толще горы пещерную церковь да две кельи. Прятались монахи не случайно: до границы было всего две версты, и приходилось опасаться немецких рыцарей-меченосцев из соседнего грозного замка Вастселлина, стоявшего на русском рубеже. Как только монахи попытались построить на склоне горы деревянную церковь, немцы тотчас ее сожгли.
Долгое время псковские церковники не признавали это «убогое место», но в 1473 г. монастырь в горе освятили, и он начал быстро расти и богатеть. Особенно удачным для него оказалось время игумена Корнилия (1529—1570). В эти годы возвели стены монастыря, основали иконописную мастерскую, составили летописный свод – Псковскую третью летопись. Но Корнилий не угодил Москве. Он вел себя независимо, переписывался с ненавистным оппонентом Ивана Грозного, князем Андреем Курбским. Когда 20 февраля 1570 г. царь приехал в монастырь и игумен вышел навстречу Ивану, царь выхватил из ножен меч и снес Корнилию голову. Но ужаснувшись делу рук своих, Иван подхватил тело старца и понес его вниз от ворот к пещерам. Вся дорожка была залита кровью игумена и с тех пор называется «Кровавым путем». В монастыре хранилась особо почитаемая во Пскове икона «Успение Богоматери в житии», которую написал в 1521 г. мастер Алексий Малый. Существует легенда, что эта икона спасла Псков от нашествия короля Стефана Батория в 1571 г.
Монастырь восемь раз осаждали враги, но ни разу (!) не открылись им ворота. В 1580 г. защитники монастыря выдержали тяжелую польскую осаду, в 1611 г. монахи вновь отстояли монастырь от нападение войск Лисовского, а потом Ходкевича, в 1615 г. защитились от шведских войск Густава-Адольфа, в 1630 г. – от литовцев, в 1655 и 1657 гг. – опять не отдали твердыню шведам.
Окончание войны с поляками и шведами
А тем временем резко и не в пользу России изменилась обстановка на Украине. 27 июля 1657 г. умер Богдан Хмельницкий. Уже в последние месяцы жизни он стал жалеть о том, что «пошел под руку» царя, и вступил в тайные переговоры со шведами. Преемник Хмельницкого гетман Иван Выговский резко изменил политику в отношении Москвы. Он и его сподвижники выказывали явное недовольство тем, что Россия не обеспечивает казакам обещанных привилегий и прав во внутренней и внешней политике, а переговоры русских с поляками о судьбе Украины велись без их участия. Наконец, казаки были недовольны тем, что царские воеводы оскорбительно обращались с казацким старшиной. По Украине гуляли слухи, будто «москали» запретят казакам носить красные сапоги и обуют их в лапти. Выговский выступил за объединение с Польшей на правах самоуправляющейся территории. В этой обстановке война Польши и России возобновилась. Положение не изменилось даже тогда, когда от Выговского гетманская булава отошла к сыну Богдана Хмельницкого Юрию, который также искал компромисса с поляками. В итоге Россия потеряла всю Правобережную Украину, а потом армия боярина Василия Шереметева попала в окружение польских войск и капитулировала. Русские обвинили Юрия Хмельницкого в измене, которая якобы и привела к позорной сдаче Шереметева.
Неудачи в войне с поляками вынудили Россию во что бы то ни стало искать мира со шведами. К миру склонялись и шведы, хотя чувствовали себя победителями. Король Карл X занял Польшу, изгнал польского короля, с большим трудом подавил народное сопротивление поляков, а затем оттеснил от Риги и выгнал из Лифляндии русских. Почти тотчас шведы показали, что армия у них – лучшая в Европе. Холодной зимой 1658 г. шведские полки перешли по льду пролив, подошли к Копенгагену и вынудили Данию уступить Швеции (уже навсегда) южную часть Скандинавского полуострова. Поэтому они диктовали условия и полякам, и русским. По Оливскому миру 1660 г. с Польшей шведы вынудили польского короля признать за Швецией Лифляндию и Эстляндию. С позиции силы выступали они и на переговорах с русскими в Кардисе. Требования России вернуть ей приневские земли, отнятые по Столбовскому миру 1617 г., вызывали у шведов только смех. В июне 1661 г. русской стороне пришлось согласиться на заключение Кардисского мира, по которому Россия вернула шведам все завоеванные земли и утратила выход к Балтике. Правда, шведы обещали не поддерживать Польшу, не нападать на Литву и Украину, но эти обещания ничего не стоили. Ведь из долгой войны Швеция единственная вышла победительницей, могущественной империей, чьи владения тянулись вдоль берегов Балтийского и Северных морей. Столкновение с ней России, Дании и Польши в будущем становилось практически неизбежным.
С поляками помирились (и то временно) 20 января 1667 г., когда Ордин-Нащокин в деревне Андрусово под Смоленском заключил соглашение о перемирии на 13,5 года. Перемирие привело к установлению границы по Днепру и признанию Левобережья Украины (правда, без Киева, оставшегося у поляков) за Россией. Россия также навсегда получала Смоленск и ряд других земель.
6 июня 1671 – Казнь Стеньки Разина
В начале 1660-х гг. Москву потрясли два бунта. Об одном – Соляном (из-за грабительских цен на соль) уже было сказано. Вторым, в 1662 г., стал Медный бунт. Стремясь сберечь серебро, нужное для военных расходов, власти платили жалованье медью, формально приравняв медные деньги к серебряным. Цены резко скакнули вверх. Это и стало поводом к народному возмущению. Восставшие пришли в Коломенское, к царскому дворцу, и стали требовать от Алексея Михайловича расправы с боярами, виновными в бедствиях народа. Переговоры с толпой зашли в тупик, и на мятежников двинули стрельцов. Восстание было подавлено, но властям медные деньги пришлось все-таки изъять из обращения.
Но страшнее всего оказался бунт, начавшийся в 1668 г. под предводительством донского казака Степана Разина. Разин был незаурядным народным вождем, волевым, жестоким, смелым и щедрым. О нем в народе слагали песни, дожившие до наших дней. Ватага Разина на легких и быстроходных судах, стругах, несколько месяцев грабила персидское побережье Каспия. С большой добычей казаки перезимовали на острове поблизости от Баку, а весной 1669 г. двинулись к Астрахани. Поначалу разинцы договорились с воеводой князем С. И. Львовым о беспрепятственном проходе вверх по Волге, если они сдадут пушки и паруса, но потом ситуация изменилась. Сказочные трофеи пышно разодетых казаков, вид укрытых персидскими коврами и набитых восточным добром стругов поразили астраханцев. Они с восторгом внимали красавцу-атаману, который в богатой восточной одежде с драгоценным оружием расхаживал по Астрахани и бросал горстями в толпу золотые монеты. Не устоял даже астраханский воевода князь И. С. Прозоровский, который выпросил у Разина богатую, расшитую драгоценными камнями соболью шубу. Атаман якобы сказал воеводе: «Возьми себе шубу, да не было б шума!» На волне народного восторга Разин пренебрег договором с властями и, забрав с собой пушки, ушел вверх по Волге, а потом на Дон. Распаленные слухами о богатствах удачливых разбойников, к Разину потянулись толпы казаков и черни. Почувствовав свою силу, в 1670 г. Разин убил посланного к нему с миром царского посла Герасима Евдокимова и пошел на Царицын, тем самым начав войну с правительством. В мае Царицын пал, а в июне наступила очередь Астрахани.
Гарнизон крепости перешел на сторону мятежников. Разинцы ворвались в город и начали резню. Воеводу Прозоровского сбросили с колокольни, его старшего сына убили, а младшего долго мучили, подвесив за ноги, но все-таки оставили ему жизнь. От руки разинцев тогда пало около 500 человек. После этого мятежники двинулись вверх по Волге, осадили Симбирск, но правительственные войска отстояли эту крепость. Раненый атаман ушел на Дон, но не спасся: 14 апреля 1671 г. сообщники выдали его властям. Так не раз случалось с вождями, не оправдавшими надежд казаков.
Прикованного к виселице, на открытом помосте, Разина привезли в Москву и казнили 6 июня 1671 г.: после страшных пыток его четвертовали. Плоты с повешенными на виселицах казаками для устрашения пустили вниз по Волге.
Никон и Аввакум – отцы Раскола
За века существования на Руси церковная служба сильно «отошла» от своего образца – греческого богослужения. Благочестивый царь Алексей, мечтавший сделать Москву центром православия, поддержал старания своего друга, патриарха Никона, исправить по греческим образцам церковные книги и ритуал службы.
Никон был личностью необыкновенной. Выходец из народа, мордвин по национальности, он быстро стал известен среди паствы и даже в Кремле благодаря своему уму, красноречию, честолюбию и невероятной энергии. Никон сумел понравиться приехавшему в Россию иерусалимскому патриарху греку Паисию, с которым он вел долгие беседы. Паисий писал царю Алексею Михайловичу о нем: «Полюбилась мне беседа его, и он есть муж благоговейный, и досуж, и верный царства вашего». Возможно, что именно тогда, в беседах с ученым греком, укорявшим русского священника за отступления от греческого канона, и созрела идея церковной реформы. Никон познакомился с царем, вступил с ним в переписку, со временем стал необходимым Алексею Михайловичу. Добрый и искренний царь Алексей всей душой привязался к Никону, видя в нем «собинного» (особенного) друга, наставника и истинного духовного отца. Последующие события показали, что Никон в этой дружбе был не так бескорыстен, как царь.
Снедаемый гордыней, Никон мечтал стать вселенским патриархом, сравняться в могуществе с патриархом Филаретом при царе Михаиле. Давно задуманную реформу церкви Никон хотел использовать для усиления своей власти. Избранный Священным собором в патриархи, он тут же публично отказался от патриаршества. Тем самым Никон шантажировал царя, считавшего его другом, – вынудил Алексея Михайловича встать перед Никоном на колени и умолять все-таки принять отринутый патриарший посох. Никон согласился, но потребовал от царя послушания и одобрения на переустройство церкви. И началось…
Властный и горячий, патриарх Никон круто взялся за реформу, которая сводилась формально к «восстановлению» якобы забытых византийских принципов и ритуалов. Креститься теперь следовало не двумя перстами, а тремя; богослужебные книги следовало переписать заново. Пошел слух, будто Никон рубит иконы «старого письма». Новизна навязанных патриархом перемен поражала и страшила многих. Людям того времени, привыкшим к церковным обрядам своих предков, казалось, что вводится какая-то новая, «нерусская» вера, утрачивается святость «намоленных» старинных книг, икон. Никоновские реформы виделись им знаком грядущей катастрофы, преддверием появления Антихриста.
В качестве самого ярого противника Никона выступил протопоп Аввакум Петров. Поначалу он был близок к кругу Никона, но потом их пути резко разошлись. Аввакум, обладая ярким даром проповедника и писателя, страстно и убедительно громил нововведения «никонианской ереси». За это его обвинили «в расколе» церкви, многократно ссылали, «извергли» из чина священника. Но Аввакум, настоящий фанатик, стоял на своем. Не сломленный ни пытками, ни многолетним сидением в земляной яме, он тайно рассылал по всей стране послания – «грамотки», в которых обличал никониан, ругал «бедного безумного царишку», как называл он Алексея Михайловича.
Проповеди Аввакума и его сторонников против никониан и «неправедной» власти находили отклик как в народе, так и среди знати. Боярыня Морозова, обиженная царем Алексеем Михайловичем, объявила себя ученицей протопопа Аввакума. Она бросила дом, семью, публично поносила «никониан». Художник В. Суриков изобразил на своей знаменитой картине тот момент, когда окруженную толпой Морозову везут в темницу, а она призывает народ не отказываться от двоеперстия, от святой веры предков. Ее пытали, заточили в подземную тюрьму, где она, вместе со своей сестрой княгиней Урусовой, погибла от голода, умоляя своих жестоких стражей бросить ей в яму хотя бы маленький сухарик.
Начиная церковную реформу, Никон даже не представлял себе, какое несчастье она принесет стране. Общество утратило покой.
Люди одной веры, одних духовных корней вдруг действительно раскололись на два непримиримых лагеря заклятых врагов. Никонианская церковь обрушила на сторонников старой веры всю мощь тогдашнего государства. Старообрядцев, гордившихся своей преданностью вере отцов и дедов, власти называли «раскольниками», преследовали, унижали, убивали. Старообрядцы уходили в леса, основывали там свои «скиты», в которых при угрозе ареста сжигали себя вместе с семьями. Всякое сопротивление официальной церкви расценивалось как государственное преступление и жестоко каралось. Бесчисленны примеры самоотверженности, верности, смирения, которые показывали в те страшные годы старообрядцы.
Шесть лет оборонялись от правительственных войск монахи Соловецкого монастыря, не принявшие новых книг и обрядов. Захватив обитель, царские воеводы казнили лютыми казнями более 500 ее защитников. Правительственная «охота» на старообрядцев продолжалась более 100 лет, пока Екатерина II не прекратила это самоистребление русского народа. Но было уже поздно. Раскол, поразивший некогда единую нацию, оказался крайне вредным для ее духовного благополучия и существования в будущем.
Начатая Никоном церковная реформа взбудоражила всех православных. Оказалось, что те, с кем дружил ранее Никон, в частности Иван Неронов, Аввакум Петров, стали его врагами. Никон без сожаления отправлял их в ссылку, подвергал жестоким преследованиям. Более того, в 1656 г. патриарх добился, чтобы Священный собор отлучил от церкви всех защитников старых обрядов. Это было страшное наказание для православного верующего человека. Но вскоре дала трещину, а потом и раскололась дружба Никона и царя. Гордыня Никона, его страстное желание повелевать царем стали нетерпимы для Алексея Михайловича.
10 июля 1658 г. боярин князь Юрий Ромодановский объявил патриарху царский гнев за самовольное присвоение им титула «Великого государя», уравнивавшего его с самодержцем. Никон в раздражении заявил: «От сего времени не буду вам патриарх». И уехал в свой любимый Новоиерусалимский Воскресенский монастырь. Он думал, что мягкий Алексей Михайлович погневается, посердится, а потом «заскучает за своим собинным другом» и позовет его обратно в Москву. Но шло время, а царь не ехал и писем бывшему другу не слал. Тогда в 1659 г. Никон сам написал царю письмо.
В нем он опять пытался шантажировать царя, играя на его человеколюбии и искренней вере. При этом он писал, что останется патриархом до тех пор, пока его не лишат чина вселенские патриархи. Долго тянулась ссора двух бывших друзей. Но Алексей Михайлович, как ни тяжело ему было, решил пройти этот путь до конца. «Тишайший» царь умел быть и твердым, и жестоким. В 1666 г. Священный собор с участием антиохийского и александрийского патриархов низложил Никона и отправил его под конвоем в Ферапонтов монастырь.
Вступив на престол после смерти отца, царя Алексея, в 1676 г., новый государь Федор Алексеевич посетил Новый Иерусалим. Он восхитился творением Никона и решил достроить монастырь, предоставив его Никону под резиденцию. За опальным патриархом послали в Ферапонтов монастырь. Он, несмотря на болезнь, быстро собрался и поехал в столицу, но 17 августа 1681 г. умер в дороге. Известно, что Федор собирался назначить четырех патриархов (в Новгороде, Казани, Крутицах и Ростове), а Никона сделать русским папой. Со смертью Никона от этого замысла отказались.
А в это время протопоп Аввакум со своими сподвижниками уже давно сидел в Пустозерске, в подземной тюрьме. Пока был жив царь Алексей, протопоп писал ему гневные письма: «Ты ведь Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком; не уничижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах… Перестань-ко ты нас мучить тово! Возьми еретиков тех, погубивших душу свою, и пережги их, скверных собак, латынников и жидов, а нас распусти, природных своих. Право, будет хорошо». Но уже не слушал его царь Алексей. Не стал слушать челобитные Аввакума и царь Федор. Тем временем сторонники старообрядцев все смелели. Дело дошло до того, что «грамотки» и послания Аввакума разбрасывали по Москве даже в присутствии царя. Власть же не без оснований опасалась Аввакума. Он и его энергичные сподвижники, движимые пламенной верой, окруженные ореолом мучеников и страстотерпцев за «истинную веру», все больше раскачивали здание господствующей церкви.
Созванный в 1681—1682 гг. церковный собор приговорил Аввакума и ряд видных старообрядцев к сожжению. 14 апреля 1682 г. Аввакума и его соузников по подземной тюрьме «за великие на царский дом хулы» сожгли заживо в срубе, наполненном дровами и горючим материалом.
1658 – Основание Новоиерусалимского Воскресенского монастыря
Можно понять восторг царя Федора Алексеевича, побывавшего в Новом Иерусалиме. Этому монастырю не было равных в России. Никон задумал и создал его, стремясь в миниатюре воспроизвести Святые места в Иерусалиме. Вся уютная и просторная местность вокруг высокого холма у Истры была им преображена и переименована. Он поступил здесь как Бог, создававший твердь. Холм, на котором возник Новый Храм – Воскресенский собор, по воле патриарха превратился в Сион. Тихая, извилистая, типично русская речка Истра услышала свое новое имя – Иордан. Поднявшись на соседний с Сионом холм Елеон, можно было увидеть Гефсиманский сад. А величественный скит, выражавший всю его гордыню, Никон поставил у потока Кедрон. Никон так полюбил избранное им место, что проводил там целые месяцы, увлеченный стройкой. Особенно поражала паломников своей необыкновенной высотой и величием ротонда храма с поливными изразцами, а также и вся живописная гармония церквей с окружающей природой. Согласно легенде, название всему месту дал царь Алексей Михайлович, приехавший посмотреть на дело рук его «собинного друга»: «Посмотря сюду и сюду на широту пространства польного и возлюби, и нарече имя монастырю Новый Иерусалим».
Рассорившись с царем, Никон переехал в Новый Иерусалим и ушел с головой в дела стройки. Достроить монастырь ему не удалось, но, согласно его воле, гроб с его телом привезли и похоронили здесь – в самом любимом для него месте на земле, которое было, по его убеждению, ближе всего к Небу.
Семья царя Алексея
Жизнь «Верха» – так называли царский дворец, стоявший на Кремлевском холме, – протекала при Алексее Михайловиче по принятым в старину обычаям и традициям. Царь вставал, молился, шел в баню, совещался с ближними боярами, заходил на половину царицы, играл с детьми, гладил любимого кота (его изображение дошло до наших дней). Летом царь с семьей жил «в прохладе» на лоне природы, в своих подмосковных дворцах: в Преображенском, Измайловском и в самом любимом – Коломенском. Деревянный, причудливой формы, ярко украшенный, Коломенский дворец возвышался на холме у красивой излучины Москвы-реки, откуда открывался вид на Москву. Семейная жизнь царя Алексея Михайловича сложилась на редкость удачно. Долгие годы он был счастлив с царицей Марией Ильиничной Милославской. Красивая, спокойная и добрая, она родила царю 13 детей – 5 мальчиков и 8 девочек. Царица была старше царя на 3 года, отличалась особым благочестием и богобоязненностью. Порой в малом возке, невзирая на снега или грязь, она отправлялась на богомолье по святым местам Подмосковья. Скончалась Мария 3 марта 1669 г., а в 1671 г. царь женился снова. Новой царицей стала 20-летняя дочь рязанского дворянина Наталья Нарышкина, которую он якобы встретил в доме своего приближенного боярина А. Матвеева и полюбил. В мае 1672 г. Наталья родила первенца – сына Петра, будущего реформатора России. Годы, проведенные Алексеем с Натальей, оказались самыми счастливыми для царя. Но счастье было недолгим – царь умер всего лишь 47 лет от роду.
Правление царя Федора
Наследовал престол Алексея Михайловича его третий сын, 15-летний Федор (двое его старших братьев умерли в юности). Федор не отличался крепким здоровьем. Случалось, он неделями и месяцами не мог выйти из дворца, мучимый недугами. Даже на коронацию его несли на носилках. При этом Федор был умным, живым юношей, страстно любил лошадей, в которых знал толк. Он получил хорошее домашнее образование, знал латынь, любил чтение и музыку. Учителем Федора был Симеон Полоцкий. Ученый монах, воспитанник иезуитов, он обратил на себя внимание царя Алексея Михайловича в Полоцке, когда прочитал в честь царя оду, поразившую всех благозвучием и красотой. Его взяли в Москву и определили наставником царских детей. Симеон Полоцкий писал много стихов, составил «Вертоград многоцветный» – сборник стихотворных сентенций на все случаи жизни, стремясь при этом, чтобы «в непрерывном повествовании не родилась для слушателя скука», чтобы читатель получал новые знания.
Царствование Федора оказалось в целом спокойным. Федор правил гуманно, ему удалось умерить чрезмерные аппетиты родственников по материнской линии – Милославских. Им на смену в управление пришли люди достойные и опытные – бояре Языков и Лихачев, а позже князь В. В. Голицын.
При Федоре самодержавие уже не нуждалось в поддержке общества, «земли», усилилась власть воевод на местах. В 1678—1679 гг. провели подворную перепись, и с тех пор подданные платили налоги с дворов, а не с земли (с «сохи»), как раньше. В окружении царя обсуждали проекты преобразований, предвосхищавшие реформы Петра I. В 1681 г. отменили местничество – систему, при которой должности занимали люди в зависимости от знатности и заслуг их рода. Это приводило к распрям из-за «места», затрудняло управление. Федор указом предписал отменить местничество, а книги, в которых велся «местнический счет», сожгли при свидетелях в печах. Главным критерием продвижения по службе стали личные способности и выслуга лет.
При Федоре книги стали обычными не только при дворе, но и в народной среде. Хотя многие из них по-прежнему оставались рукописными, внимание читателей привлекали яркие, красочные типографские сборники стихов, нравоучительных историй, учебники. Особенно прославился «Букварь» Кариона Истомина, по которому учились несколько поколений русских людей. Появляются в руках русских читателей и многочисленные переводные издания. Сборники поучительных рассказов, стихотворные сборники не только духовного, но и светского содержания становятся доступны читателю, и духовный мир его стремительно расширяется.
Популярны басни (в том числе Эзопа), забавные рассказы, близкие и понятные не лишенным чувства юмора русским людям. Вот переводной рассказ про упрямую жену: «У некоего мужа жена бе зело упорна, всегда противу ему глаголющи. И некогда случися им идти через реку, и жена утопе». Далее рассказывается, что сбежавшихся с баграми людей муж просит искать не вниз по течению, а вверх. «Человецы же зрящи глаголют ему: „Что – рече, – тако противу обычая твориши? Когда повелось кому мертвому противу воды плыти?“ Он же рече: „Вем аз (знаю я. – Е. А.) жены моей обычай, яко жива будучи не згодися (не соглашалась. – Е. А.) со мною, и в пригоде (приключении. – Е. А.) сей тако о ней разумею, яко зело бе упряма, того ради противу воды плыть ей“».
Москва при Федоре давно жила уже другой, новой жизнью. При дворе все больше появлялось людей без традиционной бороды, одетых в новомодное польское платье. В жизнь и быт входили западные новинки. Во дворце и домах знати появлялись во множестве иностранные вещи – обои из тисненой кожи, мебель, посуда, кубки и украшения. По-новому начали работать и русские художники. На стенах стали (как тогда говорили) «ставить парсуны» – портреты, написанные с натуры. Иностранцы отмечали, что члены царской семьи знали по-польски, одевались в польские одежды. Во время стрелецкого бунта 15 мая 1682 г. мятежники разграбили дом дьяка Посольского приказа и, к своему ужасу, нашли там неведомого «гада» – каракатицу с множеством ног, т. е. кальмара, которым, надо полагать, лакомился втихомолку от прочих подданных просвещенный посольский дьяк. Огромное влияние на образ жизни русских верхов оказывали приехавшие с Украины писатели, церковники, учителя – носители польской и смягченной православием украинской культуры барокко. Новое проступало в церковной и жилой архитектуре (так называемое «нарышкинское барокко»).
1677-1678 – Чигиринские походы
После Андрусовского перемирия с Польшей в 1667 г. мир не пришел на Украину. Там продолжались «шатания». Сменявшие друг друга гетманы смотрели то в сторону Варшавы, то в сторону Москвы, а то и в сторону Бахчисарая и Стамбула. Могущество османов тогда было велико, и они стремились расширить свою империю на север, прибрать к рукам Украину. Там турки хотели поставить своего ставленника Юрия Хмельницкого. В 1676 г. османы со своими вассалами, крымскими татарами, вторглись на Украину. Вокруг крепости Чигирин с лета 1677 г. завязались упорные сражения русско-украинских войск с турками и татарами. В 1678 г. русский гарнизон оставил Чигирин, но продвижение турок у Чигирина все-таки удалось остановить, и в 1681 г. противники подписали Бахчисарайский мир. Турция признала за Россией Левобережную Украину и Киев.