Специалисты обратили внимание на то, что владимиро-суздальское зодчество второй половины XII в. имеет много общего с архитектурой Южной Германии примерно того же времени. Объяснение этому можно найти в связях Галицкого княжества с этим регионом: галицкие князья претендовали на австрийское герцогство, считая его частью исторической Дунайской Руси, а у владимирских князей были с галичанами традиционные родственные и политические связи. Но есть в этой связи и более важные наблюдения. Г.К. Вагнер, изучая храм Юрьева Польского, построенный незадолго до монгольского нашествия, обнаружил знакомство строителей и с западной, и с болгарской, и с кавказской архитектурой, что так или иначе выразилось в камне. И с учетом более поздней практики он дал объяснение такой осведомленности русских архитекторов и строителей. Заказы обычно предполагали торги, на которых конкурировали разные строительные артели. Сам торг уже во многом просвещал. Для победы же над конкурентами требовалось привнести что-то оригинальное. Конечно, многое зависело и от цены, которую способен заплатить заказчик: одно дело князь, другое — сельская или даже городская община.
В целом уровень культуры домонгольской Руси был весьма впечатляющим, причем особенно он был высок на заре христианизации, при Владимире и Ярославе, которым удавалось в известной мере удерживать единство Руси, а главное — само русское христианство было оптимистично возвышенным и потому терпимым ко всевозможным частным отклонениям, в том числе в сторону мирского и язычества. Истинное творчество всегда требовало и требует постановки больших проблем и свободы для их осмысления. Новый подъем искусства в конце XII — начале XIII в. был связан с преодолением крайностей аскетического взгляда на мир. Но отчасти это же обстоятельство обострило междукняжеские отношения как раз накануне монголо-татарского нашествия.
Литература
Литература по самым разным аспектам культуры огромна, и библиография может занять несколько томов. Здесь предлагаются работы, вводящие в проблемы, в том числе и в более специальную или посвященную частным вопросам литературу. Книга H.A. Барской поможет ориентироваться и в специфической терминологии, и в содержании конкретных образов, и ориентирована она главным образом на молодого читателя.
Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования / Сост., вступ. ст. В.В. Мильков. М., 1997.
Арциховскш А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944.
Барская Н. А. Сюжеты и образы древнерусской живописи. М., 1993. Вагнер Г. К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. Юрьев-Польской. М., 1964.
Вагнер Г. К. Формирование исторической проблематики в русском искусстве X—XIII веков // Вопросы истории. 1972. №10.
Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII—XV веков. Т.1. М., 1961.
Воронин Н. Н., Кузьмин А. Г. Духовная культура Древней Руси // Вопросы истории. 1972. № 9.
Высоцкий С. А. Средневековые надписи Софии Киевской. XI—XII вв. Киев, 1976.
Грабарь А. Н. Светское искусство домонгольской Руси и «Слово о полку Игореве» // ТОДРЛ. Т. XVIII. М.; Л. 1962.
Златоструй. Древняя РусьX—XIII вв. /Сост. А.Г. Кузьмин , АЮ. Карпов. М., 1990.
История культуры Древней Руси. Т. 1—2. М.; Л., 1951.
Комеч А. И. Древнерусское зодчество конца X — начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции. М., 1987.
Кузьмичев И. К. Лада, или Повесть о том, как родилась идея прекрасного и откуда Русская красота стала есть. (Эстетика Киевской Руси). М., 1990.
Kpymoea М. С. Святитель Николай Чудотворец в древнерусской письменности. М., 1997.
Лазарев В. Н. Древнерусские мозаики и фрески. М., 1973. Лазарев В. Н. Живопись и скульптура Киевской Руси // История русского искусства. Т.1. М.,1953.
Лазарев В. Н. Мозаики Софии Киевской. М., 1960.
Лазарев В. Н. Русская иконопись. От истоков до начала XVI в. М., 1983.
Логвин Г. Н. София Киевская. Киев, 1971.
Марков В. М. Путятина минея как древнейший памятник русского письма// Slavia. №4. Praha, 1968.
Медынцева А. А. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора. XI-XIV вв. М., 1978.
Мильков В. В. Древнерусские апокрифы. СПб., 1999.
Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984.
Носова Г. А. Язычество в православии. М., 1975.
Перевезенцев СВ. Русская религиозно-философская мысль X—XVII вв. Основные идеи и тенденции развития. М., 1999.
Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. М., 1965.
Розов Н. Н. Синодальный список сочинений Илариона — русского писателя XI в. // Slavia. №2. Praha, 1963.
Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971. Толочко П. П. Древний Киев. Киев, 1976.
ГЛАВА VIII. Монголо-татарское нашествие и его последствия
§ 1. «ЕВРАЗИЙСТВО» И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА
До недавнего времени проблема монголо-татарского нашествия и его последствия ни у кого не вызывали никаких сомнений: все источники — русские и иностранные, данные археологии и фольклора показывали картины страшного разорения и опустошения, уничтожения многих народов, в том числе и собственно монгольских племен, ставших результатом завоевательных походов монголо-татарских полчищ. Археологи всегда имели четкую границу: домонгольское время на Руси — это одно, послемонгольское, как правило, нечто другое, во всех отношениях уступающее первому. И вдруг широким потоком двинулась так называемая «евразийская» литература, в которой, игнорируя все ранее известные факты, стали возвышать «империю Чингисхана». Более того, все более широкое распространение получили утверждения, согласно которым Россия даже своим существованием обязана «великим монголам». Особую роль в пропаганде «евразийства» сыграли книги и статьи Л.Н. Гумилева.
Для понимания истоков появления концепции «евразийства», построенной на фальсификации фактов, необходимо помнить, что в основе ее возникновения лежат украинский национализм XIX в. и пантюркистская идеология «младотурок» начала XX в.
В XIX столетии известный историк М.П. Погодин, сопоставляя язык летописей Киева, Новгорода, Владимира и Ростова, пришел к выводу, что в домонгольский период язык основных центров Руси был единым, что и неудивительно, если учесть потоки переселенцев и с севера на юг и с юга на север. Этот вывод был подтвержден всеми крупными русскими лингвистами, указавшими в то же время на расхождение наречий. Расхождение же наречий сам Погодин объяснял тем, что коренное население Киевщины было смыто или уничтожено монголо-тата-рами в XIII в., а позднее из Прикарпатья пришло население, говорившее на ином диалекте. Вполне убедительное объяснение встретило яростное противодействие идеологов нарождавшегося украинского национализма. По их убеждению, Киев не был центром единой древнерусской народности, а только центром малороссов-украинцев (примерно на этих же позициях стоит и современный украинский национализм). И когда украинский историк И. Левицкий в 1876 г. в соответствии с источниками заключил, что «после татарского нашествия Украина стала пустынею», на него немедленно обрушился видный украинский историк-националист М.А. Максимович. Автор интересных работ о начале Руси, он в данном случае резко возражал против признания факта «запустение». А для этого ему пришлось отказаться от всех имевшихся и широко известных фактов, попросту обеляя монгольских завоевателей. Столп украинского национализма ХIX в. М.С. Грушевский пошел еще дальше: он увидел в монгольском завоевании благо, усматривая его в «обескняжении». При этом Грушевский даже не заметил, что он таким образом подтвердил правоту Погодина: ведь на северо-востоке Руси ничего подобного не произошло и не могло произойти.
Идеология младотурок, пришедших в 1908 г. к власти в Турции, представляла собой вариант тюркского нацизма и расизма, весьма близкий к немецкому и имевший ярко выраженную антироссийскую направленность. Главным идеологическим и политическим лозунгом младотурок было создание «Великого Ту-рана». Все население от Адриатики до Японии делилось на 12 уровней тюркского этноса. Высшим, естественно, признавалось население Малой Азии.
Евразийство, как таковое, зарождается в 1921 г. в Болгарии, т. е. на стыке славянского и тюркского миров. Группа эмигрантов в основном киевского происхождения — Н.С. Трубецкой, П. И. Савицкий и некоторые другие обратились с призывом повернуться в сторону Востока. Н.С. Трубецкой, развивая заявленные идеи, вполне в духе младотурок, «зачислил» в «туран-ский», т. е. тюркский, этнический массив угро-финнов, «самоедов», манчжур и монголов. Спекулятивность этого построения ясна из того, что, будучи видным лингвистом, Трубецкой должен был бы различать языки этих народов, имеющих разное происхождение (впрочем, и на славянском материале, как показал не менее известный ученый A.M. Селищев, Трубецкой безосновательно фантазировал). Историков же у евразийцев на этом этапе не было вообще, а позднее к ним примкнет только один — Г. В. Вернадский, которому и будет следовать, сгущая его домыслы и фантазии своими, Л.Н. Гумилев. Сам же Г.В. Вернадский под воздействием критики в последние годы жизни в значительной степени отошел от «евразийства». К середине 20-х гг. «евразийство» широко распространилось и в Европе, и в далекой Маньчжурии в среде белой эмиграции. Но уже в 30-е гг. «евразийское» движение практически перестало существовать.
Возродилось оно уже в советское время в работах Л.Н. Гумилева. Объединяя так или иначе три степных этноса (хазар, половцев и монголов, которые в реальной истории противостояли друг другу), Л.Н. Гумилев начал утверждать мнение о благодатной роли «Степи» по отношению в славянским землям. Иначе говоря, Л.Н. Гумилев предпочитал смотреть на историю России с точки зрения