УЧЕБНИК ДЛЯ ВУЗОВ
А.Г. Кузьмин
ИСТОРИЯ РОССИИ
с древнейших времен
до 1618 г.
В ДВУХ КНИГАХ КНИГА ВТОРАЯ
Под общей редакцией доктора исторических наук, профессора Л, Ф. Киселева
Рекомендовано Министерством образования и науки Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений
Москва
УДК 94(47) (075.8) ББК 63.3(2)я73 К89
§ 4 в главе VI написан кандидатом исторических наук А. С. Королевым § 2 в главе XVIII, а также главы XXI и XXII написаны кандидатом исторических наук В.А. Волковым Хронологическая таблица составлена Ю.В. Колиненко
Кузьмин А. Г.
К89 История России с древнейших времен до 1618 г. : учеб. для студ. высш. учеб. заведений : в 2 кн. / А.Г. Кузьмин. — М. : Гуманитар, изд. центр ВЛАДОС, 2004. — Кн. 2. - 464 с. ISBN 5-691-01047-6. ISBN 5-691-01049-2(Кн. 2) (в пер.).
УДК 94(47) (075.8) ББК 63.3(2)я73
ISBN 5-691-01047-6 © Макет. ООО «Гуманитарный издательский центр
ISBN 5-691-01049-2(Кн. 2) (в пер.) ВЛАДОС», 2003
Учебное издание Кузьмин Аполлон Григорьевич
ИСТОРИЯ РОССИИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО 1618 г.
Учебник для студентов высших учебных заведений В двух книгах
Книга вторая
Зав. редакцией В.А. Салахетдинова; редактор СВ. Перевезенцев Зав. художественной редакцией И.А. Пшеничников Компьютерная верстка Р.Н. Королев; корректор Т. В. Егорова
Отпечатано с диапозитивов, изготовленных ООО «Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС».
Лицензия ИД № 03185 от 10.11.2000. Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.02.953.Д.006153.08.03 от 18.08.2003. Сдано в набор 14.02.02. Подписано в печать 12.11.02. Формат 60x88/16. Печать офсетная. Бумага газетная. Усл. печ. л. 28,42. Тираж 30 ООО экз. (2-й завод 5 001-10 000 экз.).
Заказ Л.
Государственное унитарное предприятие Областная типография «Печатный Двор» 432061, г. Ульяновск, ул. Пушкарева, 27.
ГЛАВА X. Начало объединения русских земель вокруг Москвы
§1. ПРОБЛЕМА ОБРАЗОВАНИЯ ЕДИНОГО ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА И ВОЗВЫШЕНИЯ МОСКВЫ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Проблема образования единого централизованного Русского государства напрямую связана с теоретическим и историческим пониманием сущности монархической власти. В ХГХв. критика самодержавия и монархической системы, как таковой, шла почти исключительно на публицистическом уровне, без сколько-нибудь глубоких экскурсов в историю. Более того, на монархических позициях стояла и вся мощная, преобладавшая с XVIII в. в академической науке, немецкая историография, в силу своего положения оторванная не только от исторических, но и от современных ей основ российского общества. При этом у историков представления о необходимости в России монархической системы управления государством чаще всего были связаны с осмыслением последствий монголо-татарского нашествия и ордынского ига, сбросить которое можно было только собрав волю и силу в кулак. Но при этом редко ставился вопрос о пределах власти монарха и об обязанностях его перед народом. Между тем еще в XVIII в. В.Н. Татищев сформулировал три задачи, обязательные для правителя:
1) умножение народа;
2) благосостояние подданных;
3) справедливое правосудие.
Следовательно, вопрос о сущности монархии непосредственно связан и с осмыслением сущности власти, как таковой.
В XIX в. спор западников и славянофилов в значительной мере концентрировался вокруг оценки личности Петра I и его преобразований. Первые, в числе которых был крупный историк СМ. Соловьев, идеализировали борьбу царя с разными уходящими в глубокое прошлое традициями. Вторые, напротив, видели в деяниях Петра нарушение естественного и целесообразного для России пути, обозначенного в процессах XIV—XVII вв. (современная вариация этих представлений наиболее полно выражена в книге И. Солоневича «Народная монархия» (М., 1991). Сущность спора славянофилов и западников заключалась в разном понимании кардинальной проблемы: как должна выстраиваться общественно-политическая структура, в том числе и государство — «снизу вверх» или «сверху вниз». Славянофилы и их последователи настаивали на первом, западники, во многом следуя Гегелю, видели само государство в роли демиурга, якобы способного и даже обязанного найти каждой социальной прослойке место в единой государственной системе. Но если социальные структуры, привлекавшие внимание славянофилов (сельские общины, посадские сотни, в известной мере и религиозные общины) были достаточно прозрачны и доступны анализу и оценке, то властные структуры всегда оказывались за семью печатями, а потому западнический идеал зависал в воздухе. И естественно, что «западническая» модель больше импонировала власти (причем, всякой власти!), нежели «славянофильская». Именно поэтому в России славянофилы всегда были гонимы властью.
С рабовладельческих времен власть, как определенная надстройка над обществом, выстраивалась замкнутыми иерархическими лестницами, куда непосвященным доступа не было. Эти структуры проходят и через Средневековье, и через Новое время, вплоть до наших дней. И чем более они закрыты и отгорожены от социальных «низов», тем менее полезны для общества в целом. Естественно, что отгороженная от общества власть рано или поздно входит с ним в конфликт и для удержания сложившегося положения прибегает наряду с пропагандистскими и к прямым силовым акциям. От такой власти трудно ждать осуществления потребностей «реального государства». Но общественные жертвы в трудных для народа и страны ситуациях, — примером чего является и задача освобождения от ордынского ига, и последующая борьба с ее остатками у границ Руси-России, — неизбежны, и в той или иной мере оправданы. Правда, в какой именно мере — необходимо выявлять в каждом конкретном случае.
Проблема объединения русских земель вокруг Москвы и централизации Русского государства в XIV — XVI вв. является одной из ведущих в исторической литературе XIX — XX вв., далеко оттеснившей другую вечную проблему — взаимоотношения «Земли» и «Власти». В середине ХГХ столетия к проблеме «Земли», главным образом через сельскую общину, привлекали внимание славянофилы, а позднее также пропагандисты русского социализма — А. Герцен, Н. Огарев, Н. Чернышевский, анархисты М. Бакунин и П. Кропоткин, народовольцы. Им противостояли западники, среди которых выделялся Б. Чичерин, правовед и последователь Гегеля в философских вопросах. Главным недостатком западников А. Герцен, отошедший от них позднее, считал слабое знание истории славян и Руси, да и Западной Европы тоже.
В XX в. в советское время предпринимались попытки поставить историческую науку на прочные методологические рельсы. И надо отметить, что постановка такой задачи заслуживает признания, а некоторые аспекты ее решения в принципе приемлемы. Так, зависимость общественного сознания от общественного бытия неизбежна, но само общественное бытие тоже зависит от общественного сознания и в еще большей степени от политики властных структур. Продуктивен и формационный подход, который сейчас некоторые авторы стараются без раздумий отбросить («системный», «структурный», «цивилизационный», «культурологический» подходы — это обычно лишь отдельные части общего формационного подхода). Другое дело, что понятие «формация» нельзя догматизировать, иначе в итоге пропадает специфика того или иного конкретного общества. Для нашей науки XX столетия, бравшей за основу представления о «базисе» (социально-экономическом состоянии общества) и «надстройке» (политической системе и идеологии), как раз характерна недооценка активной роли «надстройки».
На выбор Тематики и заранее привнесенные оценки всегда влияют те или иные привходящие обстоятельства современности. Так, в 30-е гг. XX в., когда мир жил в ожидании войны и возникла реальная необходимость собирания всех сил в кулак, на исполнение этих задач была призвана и историческая наука. Поэтому в исторических исследованиях сложился своеобразный культ централизации, а понятия «централизация» и «самодержавие» как-то незаметно слились. В итоге достоинства централизации переходили на самодержцев, а поскольку централизация рассматривалась как однозначно прогрессивное явление, то и самодержавие однозначно оправдывалось.
Культ централизации породил и другое явление в историографии: постоянно выясняли, где быстрее шли процессы централизации — в России или в Европе? В конечном счете сошлись на том, что развитие шло одновременно: и Англия, и Франция, и Россия «централизовались» в конце XVв. (при этом считалось, что Германия и другие европейские страны безнадежно отстали). В этом плане примечательна обстоятельная книгаЛ.В. Черепнина «Образование Русского централизованного государства вXIV-XVвеках» (М., I960). Иначе говоря, централизованное Русское государство искалось уже в XIVстолетии, а завершение централизации относилось к 80-м гг. XV в., точно координируясь с завершением войны Алой и Белой розы в Англии в 1485 г. Книга Л. В. Черепнина в полной мере отражает принятые в то время подходы и концепции в исторической науке, когда большинство историков трудилось в сфере «базиса»: занимались основательным анализом положения крестьян, форм их зависимости, процессов развития феодальной вотчины и монастырей как крупных землевладельцев. Поэтому в книге Л.В. Черепнина дается обстоятельный очерк об аграрных отношениях и развитии городов, товарного производства и обращения. Все это рассматривается в качестве экономических «предпосылок образования Русского централизованного государства», а сама централизация становится следствием экономических процессов и как бы вытекает из потребностей экономики.