служилое дворянство требовало надежного обеспечения их крестьянской рабочей силой. Таким образом, именно опричнина вызвала к жизни убыстрение процесса закрепощения крестьян.
Поскольку в условиях распада государства «иосифлянские» монастыри все-таки держались, принимая в значительном количестве беглых крестьян, нарастала напряженность в отношениях между светскими и церковными феодалами. В 70-е гг. XVI в. Иван Грозный кардинально меняет свое отношение к монастырям. В 80-е гг. правительство решилось отменить «тарханы» — привилегии духовных феодалов, что было, безусловно, оправданным, хотя и обостряло отношения между светскими феодалами и церковью. В 80 — 90-е гг. XVI в. проводится описание земель. Смысл его заключался именно в намерении закрепить за феодалами крестьян, которые ранее имели право выбирать себе более покладистого владельца. Эти первые «писцовые книги» и стали первыми документами закрепощения. А в 1581 г. был издан указ, «заповедавший» (т.е. запретивший) в этом году крестьянам уходить от феодалов. Затем это запрещение повторялось как своеобразная временная мера, но на самом деле, то было лишь подтверждением запрета, поскольку формально статья 88 Судебника 1550 г. о «Юрьеве дне» не отменялась. Запрет на переходы порождал многочисленные конфликты и между феодалами, боровшимися за крестьян, и крестьян с нежелательными для них господами.
В царствование Федора Ивановича крестьянский вопрос решался по-прежнему противоречиво. Видимо, «временные» запреты на переходы крестьян от одного владельца к другому сохранялись. Но Судебник 1589 г. оставил статью 88 предшествующего Судебника практически без изменений, т. е. формально власти признавали право крестьян переходить от одного феодала к другому, фактически же этому препятствовали. Отток же крестьян на южные, юго-восточные окраины, а теперь еще и в далекую Сибирь, куда крепостное право не дойдет и в XVII в. продолжался.
Борис Годунов, управлявший государством при Федоре Ивановиче, сумел доказать преимущество многих своих предложений как внутреннего, так и внешнего порядка. И в этом трудно искать только связи с безвольным царем. Многое было объективно целесообразным. Именно в это время заметно активизируются связи с Сибирью. Еще в 1555 г. глава Сибирского ханства Едигер обратился в Москву с просьбой о помощи и покровительстве. Вассальная зависимость выражалась в дани пушниной (которую чаще всего использовали во внешнеторговых связях). Поначалу дань выплачивал и преемник Едигера Кучум. Но после успешного набега на Москву Девлет-Гирея в 1571 г. Кучум разорвал отношения с Москвой. Московский посол Третьяк Чебуков был убит, и Кучум начал нападать уже на пограничные русские земли.
Еще в 1558 г., т. е. во время тесных контактов Сибирского ханства с Москвой, сольвычегодские промышленники Строгановы получили «камские изобильные места» с правом набирать «охочих людей» и казаков для охраны своих владений, строить города-крепости и «на городах пушки и пищали учинити». По побережью Ледовитого океана славянские колонисты продвигались за Урал еще в домонгольский период. Теперь через владения Строгановых в более южные районы Западной Сибири пойдут казаки и беглые крестьяне, обычно присоединявшиеся к казакам. Именно из владений Строгановых в 1582 г. вышел к Иртышу Ермак, разбил хана Кучума и занял его столицу Кашлык, куда по-прежнему шла дань окрестного разноязычного населения, только теперь не Кучуму, а Ермаку. Но удержать завоеванные земли Ермаку не удалось, хотя Москва прислала ему в помощь отряд численностью в 500 человек. Кучум сумел мобилизовать своих вассалов, и в августе 1585 г. Ермак попал в засаду и был убит, а казаки и присланный из Москвы отряд отступили к Печоре. Не смог удержаться в Сибири и другой отряд во главе с воеводой Иваном Мансуровым — в 1586 г. он вернулся в Россию.
Тем не менее и стихийное, и направляемое правительством движение в Сибирь продолжалось, и шло оно довольно широким фронтом. Крестьяне искали хорошие земли, свободные от помещиков и воевод, и находили таковые в Сибири. Сибирь становится темой многих достоверных и недостоверных рассказов, как «обетованная земля». Продолжалась и правительственная колонизация, часто опиравшаяся на поддержку местного населения, несколько веков страдавшего от татарского насилия. В 1586 г. был заложен город Тюмень. В 1588 г. воевода Д. Чулков захватил в столице ханства Сеид-Ахмата. Попытки Кучума вернуть столицу на сей раз успеха не имели, и бывший хан ушел в степные кочевья. В 1594 г. был основан Сургут, в 1598 г. Нарым, в 1604 г. Томск. Русская колонизация продолжала продвигаться на восток. При этом правительственные отряды, расположенные обычно во вновь создаваемых укреплениях-городах, и крестьянские общины, занимавшиеся хлебопашеством, почти не соприкасались и не противостояли друг другу.
Борису Годунову, помимо его государственного ума, и близости к царю через сестру Ирину, которая была супругой Федора Ивановича, в духе времени важно было использовать и генеалогические данные. Обычно подчеркивается, что он был потомком какого-то татарского царевича. Но вряд ли кто из современников Бориса не знал, что он всего-навсего довольно худородный дворянин. Легенды наверняка появились уже после того, как Годунов стал царем. Но Борис очень четко чувствовал свою социальную опору: служилое дворянство, которое было опорой расцвета Русского государства в середине XVI в. Все, что предусматривалось мероприятиями 90-х гг., перекликалось с реформами середины XVI в. Опора на служилое дворянство - это единственное что могла использовать центральная власть в XVI в. Боярство всегда раздиралось противоречиями, церковь вообще часто (и не в интересах государства) тянула в разные стороны. Другой опоры у государства в это время не было. Но у служилых людей середины XVI в. не было особых проблем с обеспечением своих поместий рабочими руками. Ситуация конца XVI в., когда из оборота было выведено 80 — 90 процентов всех земель, была существенно иной. Большинство служилых людей вообще не были обеспечены рабочей силой, а активизация внешней политики, в частности намерение вернуть утраченные в ходе Ливонской войны земли (и прежде всего города, открывавшие выход к Балтийскому морю), заставляли изыскивать средства, чтобы поддержать обнищавших служилых людей.
Когда произошло окончательно закрепощение? В литературе обычно называется 1597 г. Как убедительно доказал В.И. Корецкий, еще в 1592 г. появился Указ о запрещении крестьянских переходов, причём этот Указ противоречил недавно вышедшему Судебнику 1589 г. В 1597 г. было провозглашено еще два документа: «Приговор о служилых холопах» от 1 февраля и «Указ о пятилетнем сыске беглых крестьян» от 24 ноября. Видимо, тогда появились напоминания о каком-то документе 1592 г., закреплявшем право помещиков требовать возврата крестьян в течение пяти лет. И именно о пяти годах сыска беглых упоминает установление 1597 г., окончательно утверждающее крепостнические порядки, а в 1607 г. этот срок будет продлен до 15 лет.
Другой результат опричной политики Ивана Грозного — полная утрата веры в какую-либо справедливость при этом царе и в этом государстве. Поэтому Россию и покидают представители боярских кругов, которых в любое время без суда и следствия мог казнить сам царь, и крестьяне, которых мог ограбить и убить любой опричник. Когда «Власть» восстает против «Земли», государство становится чужим для всего его населения — с этим и связано угасание патриотизма во второй половине XVIи самом начале XVII в. В результате подобная ситуация спровоцирует социальные противоречия и восстания в начале XVII в., названные в источниках «Смутой» и вошедшие в историю под именем «Смутного времени».
§2. ПРАВЛЕНИЕ БОРИСА ГОДУНОВА
18 марта 1584 г. скончался царь Иван Грозный. Высшую оценку он дал себе сам: «Всеми ненавидим, один есть». Пожалуй, в истории России не было князя и царя, который мог бы столько навредить стране и народу, потому и последовавшая вскоре Смута была неотвратима. Джером Горсей в 1589 г. заметит, что Россия стоит на пороге гражданской войны. Тем не менее некоторые новые течения проявляются и связаны они были с ослаблением деспотической власти самодержца.
Преемника Ивана Грозного, его сына Федора Ивановича (1557- 1598, правил с 1584 г.) обычно представляют как «безвольного и слабоумного». В целом эта оценка близка к истине. Но после миллионов смертей и разрушения огромного государства в годы правления «сильного» самодержца Ивана Грозного «слабый» правитель был большим благом и достижением. Федор искренне тяжело переживал расправы и пытки, в которых ему пришлось участвовать в годы опричнины. Он явно был надломлен той безудержной бесчеловечностью, которая отличала опричников и самого царя. Но в этом проявлялась не только слабость, но и чисто человеческий протест, протест человека, оказавшегося волей судеб в столь злом обществе.
В чем обычно усматривается «слабость» и «слабоумие» преемника величайшего деспота и разрушителя России? Обычно признаком слабости признается тот факт, что Федор Иванович не был полным самодержцем, а правил вместе с боярами. Видимо, предполагается, что боярская аристократия (т.е. скрытые сторонники политики «Избранной рады») и была главным врагом «централизованного» государства. При этом «благостью» считается именно «сильная» власть царя, олицетворяющего для многих исследователей идею «централизации».
Действительно, Федор Иванович сохранил Регентский совет, созданный еще при Иване Грозном, в который входили представители разных сил. Но ведь только борьба соперников (разумеется, честная), борьба мнений помогает обычно найти оптимальный путь развития. Например, потомок литовских князей Б.Я. Вельский был сторонником продолжения опричной политики. Напротив, дядя царя Н.Р. Захарьин-Юрьев склонялся к компромиссу с боярской аристократией. В последний совет входили И.П. Шуйский и