Сказание. М.; Л., 1955.
Бахрушин СВ. Классовая борьба в русских городах в XVI - начале XVII в. //Научные труды. Т.1. М., 1952.
Белокуров CA. Разрядные записи в Смутное время (7113 — 7121 гг.). М., 1907.
Буганов В.И. Крестьянские войны в России XVII — XVIII вв. М., 1970.
Буссов Конрад. Московская хроника. 1584 — 1613 гг. / Ред. и предисл.И.И. Смирнова. М.; Л., 1961.
Валишевский К. Смутное время. (Репринтное воспроизведение издания 1911г.). М., 1989.
Гиршберг А. Марина Мнишек. М., 1908.
Горсей Д. Путешествия сэра Джерома Горсея // Иностранцы о древней Москве. Москва XV - XVII вв. М., 1991.
Греков Б.Д. Крестьяне на Руси. Кн. 2. М., 1954.
Колычева Е.М. Холопство и крепостничество (конец XV — XVI вв.). М., 1971.
Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. XII., СПб., 1843.
Копанев А.И. Крестьянство русского севера в XVI в. Л., 1978.
Корецкий В. И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970.
Корецкий В. И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975.
Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII в.// Исторические монографии и исследования. Кн.П. М., 1904.
Лимонов Ю.А. Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета. М., 1982.
Масса И. Краткие известия о Московии начала XVII в. М., 1937.
Панеях В.М. Кабальное холопство на Руси в XVI в. Л., 1967.
ПанеяхВ.М. Холопство в XVI - начале XVII в. Л., 1975.
Пирлинг П. Из Смутного времени. СПб., 1902.
Пискаревский летописец // Материалы по истории СССР (XV —XVII вв.). Вып.2. М., 1955.
Платонов СФ. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв. М., 1937.
Поссевино А. Московия. Исторические сочинения о России / Ред. и пер. Годовиковой Л.Н. М. 1983.
Руссель В. Рассказ о жизни и смерти Димитрия. СПб., 1901.
Севастьянова A.A. Записки Джерома Горсея о России конца XVI — начала XVII вв. // Вопросы историографии и источниковедения отечественной истории: Сборник трудов МГПИ им. В.И. Ленина. М., 1974.
Сказания современников о Дмитрии самозванце. Т. III. СПб., 1832.
Скрынников Р.Г. Россия после опричнины. Л., 1975.
Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М., 1978.
Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII в. Л., 1985.
Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII в. «Смута». М., 1988.
Тимофеев Иван. Временник. М.; Л., 1951.
Устрялов Н.Г. Сказание современников о Дмитрии самозванце. Ч. 2. СПб., 1869.
Флетчер Д. О государстве Русском. СПб., 1906.
Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI—начале XVII в. М., 1973.
Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI — XVII вв. М.,1978.
Шапиро А.Л. Русское крестьянство перед закрепощением XIV — XVI вв. Л., 1987.
ГЛАВА XX. Социально-политическая борьба в России в годы Смуты и расширение польской интервенции (1606-1610гг.)
§1. ВОЦАРЕНИЕ ВАСИЛИЯ ШУЙСКОГО И ЕГО ПРАВЛЕНИЕ
Переворот 17 мая 1606 г. подготовил и осуществил Василий Шуйский, и, конечно, его авторитет, а также страх новых расправ убеждали многих, что Шуйскому и предстоит занять царский трон. Вопрос о преемнике поставил в Боярской думе сам Шуйский. Формально он значился «вторым» после князя Федора Мстиславского. Но тот к власти не стремился и даже говорил близким ему людям, что если его изберут «в цари», то он уйдет в монахи. В некоторых иностранных источниках в качестве соискателя на трон называется князь Иван Голицын. Но Голицына, успевшего предать и юного Федора Борисовича и Лжедмитрия, Дума не могла принять: слишком явными были его измены, и слишком уж явно он замыкался на своих личных интересах. У Шуйского же были видимые заслуги: устранение самозванца-еретика, ставшего ненавистным разным слоям москвичей, и светским, и духовным. Но Шуйский лукавил, когда предлагал немедленно решить вопрос о новом избраннике в Боярской думе, противодействуя предложениям собрать Земский собор. Созвать собор, действительно, было трудно: весь Юг России (и не только Юг) не признавал власти Москвы, и, как показало будущее, за Шуйского эти регионы бы не проголосовали.
Дума в конечном счете согласилась с предложением Шуйского, и впервые в истории России царь был избран небольшой группой аристократов-олигархов. В эмоциональной речи перед думцами Шуйский признавал какие-то свои прегрешения и каялся в них, но одновременно он напомнил о слабости Федора Ивановича и властолюбии Бориса Годунова, приведших в итоге к появлению самозванца, за которым слепо последовали и бояре. «Но мы, — переходил он к главному, — загладили сию слабость, когда настал час умереть или спасти Россию, жалею, что я, предупредив других в смелости, обязан жизнью Самозванцу: он не имел права, но мог умертвить меня, и помиловал, как разбойник милует иногда странника. Признаюсь, что я колебался, боясь упрека в неблагодарности; но глас совести, Веры, Отечества, вооружил мою руку, когда я увидел в вас ревность к великому подвигу. Дело наше есть правое, необходимое, святое; оно Ему угодно... Теперь, избыв злодея, еретика, чернокнижника, должны мы думать об избрании достойного Властителя. Уже нет племени Царского, но есть Россия: в ней можем снова найти угасшее на престоле. Мы должны искать мужа знаменитого родом, усердного к Вере и к нашим древним обычаям, добродетельного, опытного, следственно уже не юного — человека, который, прияв венец и скипетр, любил бы не роскошь и пышность, но умеренность и правду, ограждал бы себя не копьями и крепостями, но любовию подданных; не умножал бы золота в казне своей, но избыток и довольствие народа считал бы собственным богатством. Вы скажете, что такого человека найти трудно: знаю, но добрый гражданин обязан желать совершенства, по крайней мере, возможного, в Государе!»
Естественно, всем было понятно, чей портрет рисовал Шуйский. И предложение думцев собрать Великую Земскую думу и чины Государственные из всех областей Российских было не столько возражением против кандидатуры Шуйского, сколько стремлением возложить на соискателя больше обязанностей и ответственности. Но сторонники Шуйского требовали немедленного решения вопроса, поскольку страна (да и сама Москва тоже) пребывала в смятении, а потому оттягивать решение было опасно. Разумеется, что предлагавшие созвать Земский собор со всей «Земли» внутренне не согласились с таким решением вопроса, и это несогласие впоследствии будет подпитывать отчужденность части бояр и знати по отношению к намерениям и действиям Шуйского. Часть их уклонилась и от процедуры избрания, но выступить открыто никто не решился, и 19 мая 1606 г. под звук литавр, труб и колоколов бояре и чиновное дворянство представили на Красной площади нового монарха служилым людям, гостям и купцам.
Играя в скромность, Шуйский предложил, чтобы духовные чины сначала выбрали нового патриарха вместо скомпрометировавшего себя Игнатия. Но толпа в экстазе кричала, что для отечества государь важнее патриарха. Шуйского проводили в Успенский собор, где уже ожидали митрополиты и епископы, которые и благословили его на царство.
Кандидатами на сан патриарха выступали ростовский митрополит Филарет (Федор Романов) и казанский митрополит Гер-моген. Шуйский, видимо, склонялся в пользу Филарета. Но тот от такой чести уклонился. В итоге избрали Термогена (ок. 1530 — 1612), который также не слишком благоволил к Василию Шуйскому. Достаточно сказать, что Гермоген пытался привлечь на публичные выступления и низвергнутого Иова в качестве второго патриарха.
В России появился новый царь — Василий IVИванович Шуйский (1552 — 1612, царь — с 1606). В свое время Борис Годунов выдерживал целый месяц, вроде бы отказываясь занять царский трон. Шуйский же взошел на царство настолько скоропалительно, что не только вся Россия, но и москвичи, даже многие знатные, не участвовали в этом избрании. А подобный факт предполагал в будущем весьма непростые отношения с «Землей». Правда, боярство потребовало от избранника определенных гарантий. В «Ином сказании», составленном в 20-е гг. XVII в., приводится «запись целовалная, по которой сам царь целовал крест». Шуйский напомнил о своем происхождении от Рюрика, который, в свою очередь, производился от «Римского кесаря». «И ныне мы, — обращается он непосредственно к боярам и верхушке московского купечества, поддержавшего «избрание» царя московской элитой, — великий государь, будучи на престоле Российского государства, хотим того, чтобы православное христи-янство было нашим царским доброопастным правительством и в тишине, и в покои, и в благоденствии. И поволил есмя я, царь и великий князь Василий Иванович всея Русии, целовати крест на том, что мне, великому государю, всякого человека, не судя истинным судом з боляры своими, смерти не предати, и вотчин, и дворов, и животов у братии их, и у жен, и у детей не отъимати, будут которые с ними в мысли не были; такоже и у гостей, и у торговых, и у черных людей, хотя который по суду и по сыску дойдет смертные вины, и после их у жен их и у детей дворов, и лавок, и животов не отъимати, будут с ними они в той вине неповинны; да и доводов (т. е. доносов. — А.К.) ложных мне, великому государю, не слушати, а сыскивати всякими сыски накрепко и ставити с очей на очи, чтобы в том православное християнство без вины не гибли; а хто на кого лжет, и, сыскав, того казнити, смотря по вине его: что было возвел неподелно, тем сам и осудится. На том на всем, что в сей записи написано, и яз, царь и великий князь Василей Ивановичь всея Русии, целую крест всем православным християном, что мне, жалуя, судити истинным праведным судом, и без вины ни на кого опалы своея не класти, и недругом никому никого в неправде не подавати, и от всякого насилства отбегати». Иными словами, царь обещает вершить суд и расправу