питала". Попытка помещиков ввести новую агротехнику при сохранении старых, феодальных основ была бесперспективной. Для крестьян это выливалось в усиление феодальной эксплуатации, что обостряло социальные отношения в деревне.
Показателем кризисного состояния помещичьего хозяйства в предреформенные десятилетия явился и рост задолженности помещичьих имений. Еще в конце XVIII в. помещики стали влезать в долги, закладывая свои "крепостные души" в кредитных учреждениях. К началу XIX в. в залоге находилось не более 5% крепостных крестьян, к 30-м годам - уже 42%, а к 1859 г. - 65%. Основная масса помещиков тратила полученные ссуды непроизводительно. К моменту отмены крепостного права долги помещиков государственным кредитным учреждениям составили свыше 425 млн. руб. Они в два раза превысили годовой доход в государственном бюджете.
Кризис помещичьего хозяйства во второй четверти XIX в. в России выражался в том, что дальнейшее его развитие на крепостной основе становилось уже невозможным. Кризис феодализма в России не следует рассматривать как проявление упадка и регресса. Регрессировало и приходило в упадок помещичье хозяйство, базировавшееся на крепостном труде. В целом же и в экономике, и в социальных отношениях несомненны были важные прогрессивные сдвиги, но они происходили на базе не крепостного, а мелкотоварного и капиталистического производства. Чем сильнее разлагалась феодально-крепостническая система хозяйства, тем больше условий создавалось для развития новых производственных отношений. В этом смысле разложение и кризис феодализма следует признать явлением не только закономерным, но и прогрессивным.
3. НАЧАЛО ПРОМЫШЛЕННОГО ПЕРЕВОРОТА
Новый, капиталистический способ производства формировался прежде всего в промышленности. Для России первой половины XIX в. было характерно широкое распространение мелкой, преимущественно крестьянской, промышленности. В сфере обрабатывающей промышленности, изготавливавшей главным образом предметы массового потребления, мелкие крестьянские промыслы по объему продукции в стоимостном выражении занимали господствующее положение. В 50-х годах XIX в. на долю мелких крестьянских промыслов приходилось 4/5 обрабатывающей промышленности.
Многие традиционные крестьянские промыслы, имевшие многовековую историю (ткачество, обработка кож, изготовление домашней утвари, посуды, несложных орудий крестьянского труда, дерево- и металлообрабатывающие), стали интенсивно развиваться в конце XVIII - первой половине XIX в., что обусловливалось ростом общественного разделения труда, углублением хозяйственной специализации отдельных регионов страны и усилением обмена между ними. Крестьянское хозяйство все более утрачивало свой натуральный характер и укрепляло связи с рынком: если раньше предметы домашнего обихода крестьянин изготовлял в своем хозяйстве, то теперь он их стал приобретать на рынке. Возникли и новые виды промыслов: шелкоткачество, изготовление галунов и позументов, орденских лент, кружевное дело во многих селениях Подмосковья, ювелирное дело в селах Красном и Сидоровском Костромской губернии, литографирование лубочных картин в известном владимирском центре иконописания - слободе Мстёра.
Наиболее широкое распространение мелкая крестьянская промышленность получила в центрально-промышленных губерниях России - Московской, Владимирской, Калужской, Костромской, Ярославской, Тверской и Нижегородской, где крестьяне сочетали занятие земледелием с какими-нибудь промысловыми, как местными, так и отхожими. Существовало немало селений и целых промысловых округов, в которых эти занятия играли главную роль в крестьянском хозяйстве, а в крупных торгово-промышленных селах земледелием практически вообще не занимались. В данный период сложилась и промышленная география центрального района России. Такие известные промысловые селения, как Иваново и Тейково Владимирской губернии, Павлово, Ворсма, Богородское, Мурашкино и Городец Нижегородской, Вичуга, Середа, Сидоровское и Красное Костромской, Великое Ярославской, Кимры Тверской, Улома Новгородской, превращались в центры текстильной, ювелирной, металлообрабатывающей и деревообрабатывающей промышленности, формируя вокруг себя промысловые округа. Впоследствии некоторые из них стали центрами крупной фабричной промышленности, в основном текстильной. Характерно, что крестьянские промыслы, равно как и торговое земледелие, возникли главным образом в помещичьей, а не в относительно "свободной" государственной деревне. Все названные здесь торгово-промышленные селения принадлежали крупным помещикам, привилегии и влияние которых обеспечивали их крестьянам защиту от вмешательства государства и своеобразное "покровительство" в промыслах, чего была лишена государственная деревня. Таким образом, феодальный иммунитет служил защитой для крестьянского предпринимательства.
Мелкая крестьянская промышленность являлось базой для становления крупного капиталистического производства в форме мануфактуры: накапливались у посредников-скупщиков (выходцев из той же крестьянской среды) капиталы в результате скупки и перепродажи изделий крестьянских промыслов, готовились кадры обученных рабочих-надомников для мануфактурной промышленности. Из мелких товаропроизводителей-кустарей выделялись представители будущей промышленной буржуазии. Династии известных фабрикантов - Морозовых, Гучковых, Гарелиных, Гандуриных, Рябушинских вышли из крепостных крестьян-кустарей.
Развитие крестьянской промышленности преобразовывало экономический облик деревни и сам быт крестьянина. В промысловых селах интенсивнее шли процессы социального расслоения крестьянства - выделение, с одной стороны, предпринимателей, а с другой - работавших у них по найму односельчан. Крестьяне все более отвлекались от земледелия на промысловые занятия. Об этом свидетельствовал их массовый уход на заработки. В 1826 г. в целом по стране только по долгосрочным паспортам (на срок от полугода до трех лет) уходило 756 тыс. человек, а в середине XIX в. - уже 1,3 млн. Но еще большее число крестьян уходило на заработки по краткосрочным билетам, выдававшимся на срок до четырех месяцев. Промысловый отход служил важным фактором в складывании рынка рабочей силы для промышленности.
Крупная промышленность в первой половине XIX в. в России росла за счет распространения капиталистической мануфактуры, возникавшей на базе мелкой промышленности. Количество предприятий в обрабатывающей промышленности России увеличилось за 1799 - 1825 гг. с 2094 до 5261, а к 1860 г. - до 15 338. В среднем на одно предприятие приходилось по 40 рабочих, хотя некоторые мануфактуры насчитывали сотни и даже тысячи человек. Удельный вес наемных рабочих возрос с 1799 по 1860 г. с 41 до 82%.
Несмотря на рост удельного веса наемного труда, крепостной труд на предприятиях обрабатывающей промышленности вырос в 2,5 раза. Особенно показателен рост числа крепостных рабочих на вотчинных мануфактурах - с 14,7 тыс. до 91 тыс. (в 6 раз). Впрочем, на вотчинных предприятиях применялся и наемный труд на работах, требовавших высокой квалификации. Вотчинная мануфактура проявила способность к адаптации в новых условиях, вызванных изменениями в экономике страны.
Вотчинные мануфактуры основывались в первую очередь там, где существовала возможность использования бесплатных ресурсов собственных имений (сельскохозяйственное сырье, лес, руда и пр.). Помещик в силу менявшейся конъюнктуры мог сокращать производство, сажая своих крепостных рабочих на землю. Кроме того, действовала система покровительственных мер правительства, стремившегося поддержать помещичье предпринимательство: предоставление дешевого кредита и выгодных заказов казны. В вотчинных мануфактурах практиковалась частичная денежная оплата крепостным рабочим (помимо оплаты натурой, предоставления усадьбы и сенокосов).
Горнодобывающая промышленность базировалась преимущественно на принудительном труде как вотчинных, так и посессионных рабочих. В этой сфере промышленности накануне отмены крепостного права было занято более 540 тыс. д. м. п. В конце XVIII - начале XIX в. значительная часть выплавляемого в России металла шла на экспорт (главным образом, в Англию). Быстрый рост английской металлургической промышленности и падение в связи с этим экспорта металла из России сказались и на резком снижении темпов роста русской металлургии.
В целом же в России в первой половине XIX в. промышленное развитие существенно опережало сельскохозяйственное. Рост промышленности в значительной степени стимулировался и тем, что в то время не было кризиса перепроизводства, ибо потребности рынка превышали возможности промышленности.
Первая треть XIX в. характеризуется дальнейшим ростом капиталистической мануфактуры, а вторая треть - началом перехода от мануфактуры к фабрике. Этот переход связан с промышленным переворотом, воздействующим на техническую (применение системы машин) и социальную (формирование промышленного пролетариата и промышленной буржуазии) сферы. Обе эти сферы находились в процессе постоянного взаимодействия. Начальная фаза промышленного переворота характеризуется созданием материально-технической базы, завершающая - глубокими изменениями в социальных отношениях.
Большинство историков и экономистов относит начало промышленного переворота в России примерно к рубежу 30 - 40-х годов XIX в., а завершение его к рубежу 80 - 90-х годов. Раньше всего этот процесс начался в текстильной промышленности (в первую очередь, хлопчатобумажной), позднее в горнодобывающей. В связи с переходом к машинной технике производительность труда к середине 50-х годов XIX в., по сравнению с началом века, выросла в 3 раза, и на долю промышленного производства приходилось уже свыше 2/3 продукции крупной промышленности.
Важным показателем развития капиталистических отношений являлось формирование новых социальных групп - наемных рабочих и буржуазии. Однако наемные рабочие начала XIX в. существенно отличались от пролетариата конца века. Они были представлены преимущественно помещичьими и государственными крестьянами, ушедшими на оброк, но находившимися в феодальной зависимости и связанными с сельским хозяйством. Такие рабочие подвергались двойной эксплуатации - феодальной (со стороны своего помещика) и капиталистической (со стороны нанявшего его предпринимателя). Помещик в любое время мог вернуть отпущенного на фабрику крестьянина в деревню, посадить его на барщину, перевести в дворовые. Не мог свободно распоряжаться собой и государственный крестьянин, прикрепленный к своему наделу и связа