Казалось, что восстание подавлено. Но Булавин бежал в Запорожскую Сечь, набрал там желающих побороться с Москвой, а таких набралось полторы тысячи человек, и опять появился в верховьях Дона. И снова к нему стали стекаться со всех сторон люди. Вскоре его войско достигло пяти тысяч человек.
Повторная попытка черкасского атамана совместно с правительственным отрядом, подошедшим из Азова, разбить Булавина закончилась катастрофой. Во время переговоров с атаманом булавинцы напали на правительственный отряд и истребили его, верховые казаки из лагеря атамана перешли на сторону повстанцев. Путь на Черкасск был открыт.
Шел апрель 1708 г. В эти весенние солнечные дни новая победа окрылила голытьбу. Теперь уже все верховые городки поддержали Булавина. Восстание перекинулось на соседние русские уезды.
Булавин, имея за плечами широкую народную поддержку, двинулся на Черкасск. Город сдался ему без боя. Атаман и старшины были повстанцами арестованы и вскоре убиты. Перед этим Булавин лично избивал их плетьми, требуя рассказать, где хранится казна и «пожитки». Казачий круг выбрал атаманом всего Войска донского Булавина.
Именно в это время Петр снял с фронта несколько драгунских и пеших полков и двинул их на Дон. Их возглавил брат убитого князя Долгорукова — Василий Владимирович. Кроме приказа царя, его вело в поход желание отомстить за брата. Петр наказывал князю Василию Долгорукову: восставшие городки жечь, «а людей рубить, а заводчиков на колеса и колья… ибо сия сарынь (чернь, сволочь), кроме жесточи, не может унята быть».
Уже в первом бою полки Долгорукова разгромили ватаги повстанцев и двинулись по верховым городкам. Булавин же, раздробив свои силы, отправился штурмовать Азов. Некоторые его отряды появились на Волге и овладели рядом городов.
Защитники Азова проявили мужество и решительность: гарнизон вышел навстречу повстанцам. По ним же ударила артиллерия с крепостной стены. Огневой удар нанесли и стоявшие на рейде военные корабли. В панике повстанцы откатились обратно к Черкасску, но там обстановка уже изменилась. Сподвижники Булавина обвинили его в неумелых действиях. К ним присоединились и оставшиеся в Черкасске представители старой верхушки. В июле 1708 г. в городе возник заговор. Подстрекаемые заговорщиками казаки бросились на подворье Булавина. Атаман, окруженный телохранителями, отбивался до последнего. Когда же заговорщики ворвались в дом, Булавин застрелился.
Вскоре после переворота новые руководители Войска донского уже встречали Долгорукова. К его ногам были положены знамена, сами казаки легли ничком на землю в знак покорности. Затем они целовали крест и дали клятву служить государю.
Оппозиция верхов. Против политики Петра I поднимались не только низы России. С каждым годом петровских реформ усиливалась и оппозиция в верхах общества. Значительная часть сподвижников Петра в глубине души не соглашалась с крутой ломкой российских традиций, безоглядным подражанием Западу.
Их больше привлекал осторожный путь царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, которые призывали во всем придерживаться сбалансированной политики, «идти путем средним». Они выступали также против неограниченного самодержавия и полагали, что России следует использовать опыт некоторых европейских стран, где абсолютистская власть была поставлена под контроль аристократии и выборных органов.
Кто же представлял явную и скрытую оппозицию Петру? Во-первых, Русская православная церковь. Уже во время расправы со стрельцами в 1698 г. патриарх явился к царю с иконой и просил его прекратить зверские расправы. Царь прогнал церковного иерарха со словами: «Я не меньше тебя чту Бога и Его Пречистую матерь, но мой долг — казнить злодеев, умышлявших против общего дела».
Во-вторых, политику царя осуждали те широко мыслящие представители знати, которые, как и Петр, побывали заграницей, ознакомились с жизнью Европы, но вынесли оттуда не только военный, культурный и экономический опыт, но и знание иных, чем в России, политических порядков. Складыванию оппозиционных взглядов способствовали и контакты с иностранцами, чтение западной литературы. Среди тех, кто был убежден в ошибочности принятого Петром курса российской внутренней политики, оказались видные деятели: Главный интендант Адмиралтейства А. В. Кикин, в прошлом один из самых преданных сподвижников царя, киевский генерал-губернатор, позднее сенатор князь Дмитрий Михайлович Голицын, сенатор Михаил Самарин; брат адмирала астраханский губернатор Петр Матвеевич Апраксин, победитель Булавина князь Василий Долгоруков, десятки других представителей знати, военных кругов, чиновничьего мира.
Наконец, третьим ядром оппозиции стал двор наследника престола, царевича Алексея Петровича.
Царевич Алексей рано был оторван от матери, но остался привязан к ней и её родне на всю жизнь. Это сразу же отдалило его от отца. Петр, как всякий амбициозный деспот, стремился повторить себя в сыне, но характер Алексея, его привязанность к традициям, его отрицательное отношение к отцовским преобразованиям вовсе не укладывались в ту схему, которую приготовил ему отец. Твердый в своих решениях и симпатиях царевич оставался равнодушным к великим делам Петра. Ему было мило неторопливое, старомосковское Отечество; не Петербург, а Москва, не море, а старорусский центр, не крутая ломка всего и вся, а традиция. Он был хорошо образован, свободно владел несколькими европейскими языками, несколько лет провел за границей. Если тамошняя жизнь побудила Петра решительно ломать все старинно-русское, то Алексей из пребывания за рубежом вынес совсем другой, противоположный опыт. Он тоже с восхищением принимал европейскую цивилизацию, но вовсе не одобрял расправы, казни, насилия ради достижения европейских ценностей в России.
Очень скоро царевич почувствовал, что он не одинок. К нему тянулись многие противники Петра, видели в нем свою надежду и опору, тем более что царь все чаще болел. Ему было уже около 50.
Расхождение между отцом и сыном усилила насильственная женитьба Алексея на одной из немецких принцесс. Алексей противился этому браку, но Петр строил свои династические расчеты, и 20-летний царевич покорился. Через несколько лет принцесса умерла, оставив Алексею сына Петра Алексеевича, названного в честь деда.
Особенно резко разлад между отцом и сыном усилился после того, как в доме Петра появилась сначала любовница, а с 1711 г. жена — пленная литовская «портомоя» (т. е. солдатская прачка), красивая, смышленая и, как оказалось впоследствии, амбициозная и расчетливая Марта Скавронская, ставшая в России царицей, а затем императрицей Екатериной Алексеевной. Она оказалась с годами необходимой царю. Делила с ним зачастую все тяготы походной жизни. Петр безгранично доверял ей. Когда же Екатерина, кроме дочерей, родила ему сына Петра Петровича, то положение наследника, сына отвергнутой первой жены и постоянного «супротивника» Алексея сильно пошатнулось.
Постепенно три антипетровские силы стали объединяться, и Алексей, по существу, встал во главе заговора против царя.
В 1717 г., воспользовавшись отъездом Петра I в Европу, Алексей вместо того, чтобы ехать к нему по вызову в Копенгаген, бежал в Австрию. Это был дерзкий, решительный, продуманный шаг, подсказанный ему друзьями из окружения Петра. Они же помогли царевичу организовать побег.
Алексей появился инкогнито в Вене при императорском дворе, потом его переправили во владения Габсбургов в Неаполь. Из Неаполя Алексей обратился с письмом к Сенату и церковным иерархам. Он объяснял свой поступок и обличал политику Петра.
Петр был ошеломлен. Он послал своих лучших дипломатов за рубеж, чтобы урегулировать конфликт. От Австрии Петр потребовал выдачи царевича, но получил отказ. Однако венский двор, уверенный в антипетровской позиции Алексея, разрешил вступить с ним в переговоры представителям Петра. В Неаполь выехал опытный и хитрый Петр Андреевич Толстой в сопровождении гвардейского офицера.
В ходе длительных переговоров Алексей заколебался. Толстой передал ему, что в случае возвращения царь обещал сыну прощение и сохранение жизни. Толстой сумел заманить Алексея на корабль. Там переговоры должны были продолжаться. Но как только царевич спустился в каюту, фрегат снялся с якоря.
Уже на границе Алексей был арестован и вскоре предстал перед следствием. На его первом допросе в Москве присутствовал сам Петр. Алексей выдал часть своих сторонников. Тут же он по требованию Петра отрекся от претензий на трон и принес присягу маленькому царевичу Петру Петровичу.
В Москве и Петербурге начались аресты и новые допросы.
Следствие приняло большие масштабы. В застенках Москвы, а потом Петербурга сторонники Алексея выдавали все новые подробности антиправительственных действий. Вырисовывался настоящий антигосударственный заговор с целью устранения царя.
Первые казни заговорщиков были проведены в Москве. На плаху взошел Кикин, которого колесовали. За ним последовали некоторые другие знатные лица.
В июне 1718 г. Алексея перевезли из Москвы в Петербург и поместили в Петропавловскую крепость. К этому времени выяснилось, что во время московского следствия Алексей многое скрыл. Царь добивался от него все новых признаний, требовал назвать имена всех участников заговора, особенно его интересовала роль в этом деле первой жены и её родственников. На первом же допросе в крепости с применением пыток — дыбы и плетей — присутствовал царь в окружении своих сподвижников — Меншикова, Толстого, Апраксина и других. Под пытками Алексей дал новые сведения. Допросы и истязания продолжались десять дней. Затем суд огласил приговор: смертная казнь. Царь этот приговор не опротестовал и тем самым нарушил клятву, данную сыну перед его возвращением на родину.
Однако казнь не состоялась. Не выдержав истязаний, царевич скончался в своей камере. По другим сведениям, накануне казни по приказу Петра он был задушен, чтобы не позорить династию ужасной расправой.
Судьба жестоко отомстила царю… На следующий год скончался ч