Эпоха дворцовых переворотов
Преобразования Петра I стали толчком к началу новой эпохи в истории Российского государства – эпохи дворцовых переворотов, когда с 1725 до 1762 года, то есть за 37 лет, на престоле сменилось шесть монархов, именем которых фактически правили временщики-фавориты. Борьба между ними определяла наследование престола тем или иным лицом, нередко до этого совершенно неизвестным и незначительным. Само название «эпоха дворцовых переворотов» принадлежит В. О. Ключевскому, им же определены и хронологические рамки, и не все историки соглашаются с тем, что эту эпоху следует завершать на начале правления Екатерины II, так как Павел I в 1801 году также пал жертвой дворцового переворота.
Основной предпосылкой дворцовых переворотов являлись нововведения Петра в вопросе о престолонаследии. После гибели царевича Алексея, подозреваемого в сговоре с мятежными стрельцами, законного наследника Петра, 5 февраля 1722 года был издан Указ о престолонаследии. Отныне власть в стране передавалась не прежним способом – от отца к старшему сыну, а в зависимости от воли императора, который мог назначить теперь наследником престола «усмотря достойного» любого человека. Точно так же, видя «непотребство в наследнике», император мог лишить его престола. Издание Указа о престолонаследии было продиктовано тем, что Петр хотел назначить преемника по своему усмотрению с учетом того, что преемник продолжит его реформаторскую политику. Однако именно Петр и не успел воспользоваться этим законом. «Редко самовластие наказывало себя так жестоко, как в лице Петра этим законом», – писал В. О. Ключевский. Царь не спешил называть имени наследника до самой смерти, а когда тяжело заболел и обессилел, то уже не смог этого сделать. Существует легенда, что на смертном одре лишившийся дара речи царь нацарапал на клочке бумаги слабеющей рукой несколько слов, из которых удалось разобрать только два последних: «Отдайте все…» Самого главного – имени наследника – Петр написать уже не успел. Вопрос о наследнике остался открытым, и его решение перешло в руки ближайших сподвижников Петра – князя А. Д. Меншикова, И. И. Бутурлина, П. А. Толстого, Д. М. Голицына.
Формально на престол могли претендовать несколько человек – внук Петра I, сын казненного царевича Алексея Петр, дочь Петра Елизавета, вторая жена Петра Екатерина. Елизавету никто не принимал в расчет, и мнения разделились между Петром II и Екатериной. А. Д. Меншиков, И. И. Бутурлин, П. А. Толстой желали видеть императрицей вторую жену Петра I Екатерину (Марту Скавронскую), бывшую до замужества прачкой у одного из прибалтийских барона. Они оправдывали свой выбор необходимостью продолжения реформ, хотя можно предположить, что истина была в другом: каждый из них прекрасно понимал, что всем, чего они достигли в жизни, – чинами, званиями, положением в обществе и, главное, финансовым состоянием – они обязаны только Петру, ценившему их заслуги, а не происхождение. Если же его преемник не будет разделять взглядов покойного императора, то везение может закончиться. Таким образом, эта группа людей больше беспокоилась о собственном благополучии и кармане, нежели о государственной пользе.
В свою очередь, князь Д. М. Голицын, представитель старинной родовой знати, и стоявшие за ним Репнин, Долгорукий, Апраксин были за воцарение Петра II, считая, что это непременно приведет к падению ненавистных им «выскочек» и «интригантов-дворовых» типа «светлейшего» Меншикова. Кроме того, они искренне желали возвращения старых порядков и залогом возврата к прошлому видели именно Петра II.
Следует отметить, что противники даже не стремились попытаться договориться, очевидно понимая, что это бессмысленно. Все решали время и силы, поэтому И. И. Бутурлин привел к зданию, где обсуждался вопрос о престолонаследии, два гвардейских полка, и гвардейские офицеры, выражавшие симпатии вдове Петра, недвусмысленно пообещали «голову проломить боярам», если те не согласятся с их кандидатурой. Сторонники Петра II предпочли не рисковать. На престол взошла Екатерина I (1725–1727). Начинается эпоха «женского правления» в России. Фаворитизм стал яркой отличительной чертой этого времени. Вереницы фаворитов окружают престолы обеих Екатерин, Анны Иоанновны и Елизаветы, Петра II и Петра III.
Следует подчеркнуть, что фаворитизм – признак определенного кризиса во власти. Фаворит, чье пребывание у престола обычно определяется не заслугами перед государством, а заслугами перед своим покровителем, прекрасно сознает, сколь переменчив политический климат, а также характер самодержца. В связи с этим любой день может оказаться последним в возвышении фаворита и первым в падении. Поэтому фаворит склонен больше заботиться о собственном благе, нежели о государственном, и строить собственное будущее, а не будущее державы. В связи с этим подобного рода эпохи определяются неустойчивым характером политического климата, недальновидностью и сиюминутностью решений правителя (особенно если он не имеет государственных талантов и политической воли), поскольку его пером, начертывающим указ, часто водит рука фаворита, а слова нередко оказываются пересказом мыслей «ближних людей». «Жалует царь, да не жалует псарь» – эта поговорка оставалась актуальной на протяжении всего XVIII столетия.
Царствование первой в русской истории императрицы было очень недолгим. Ее именем правил фаворит Меншиков, который в свое время рекомендовал Екатерину Петру. Меншиков и Екатерина нуждались в помощи друг друга, чтобы противостоять своим врагам. Сама императрица мало вникала в государственные дела, «правила весело», по словам В. О. Ключевского, и, взойдя на престол, так и не смогла переменить привычек. Она неплохо чувствовала себя в солдатской компании, поила их водкой, а одним из самых больших благ доставшейся ей власти считала возможность подолгу сидеть за пиршественными столами. Оказавшись на вершине власти, всесильный фаворит начал пополнять собственную казну за счет государственной с истинно государственным размахом, переходя порой все допустимые границы. Количество врагов «Алексашки Меншикова» стремительно возрастало, однако еще быстрее росло казнокрадство – многие стремились подражать примеру сына конюха. Старая боярская аристократия ждала любого момента, чтобы подтолкнуть Меншикова, как только он споткнется.
В 1726 году был создан новый государственный орган – Верховный тайный совет, куда вошли как петровские «выдвиженцы», так и представители старых боярских родов. Совет получил большие полномочия – право назначать высших чиновников, ведать финансами, руководить деятельностью Сената, Синода и коллегий. Тем временем, как истинный фаворит, Меншиков озабоченно глядел в будущее. Понимая, что преемником императрицы, очевидно, станет Петр II, Меншиков начинает подготавливать свадьбу наследника, подобрав ему в качестве будущей супруги свою собственную дочь Марию (мнения на этот счет самого Петра II, которому в то время было только 12 лет, разумеется, Меншиков не спрашивал). При этом Александр Данилович предпочел забыть, что некогда он был ярым противником восшествия на престол Петра II. Меншиков понимал, что если император к нему вдруг почему-то охладеет, то бороться с собственным тестем ему, без сомнения, будет сложнее, нежели просто с ближайшим придворным. Вскоре оказалось, что опасения его не беспочвенны.
В 1727 году Екатерины I не стало. Перед смертью, как и ожидалось, она назначила своим преемником двенадцатилетнего Петра Алексеевича и дала согласие на его брак с дочерью Меншикова. Нетерпение Меншикова было столь велико, что, не дожидаясь истечения положенных со дня смерти 40 дней, он уже на 18-й день после смерти Екатерины устроил торжественное обручение Петра II и Марии. Ответом был пожалованный императором будущему тестю высший воинский чин генералиссимуса. Однако скоро Меншикову пришлось изведать всю изменчивость судьбы фаворита, и во многом он был сам виновником произошедшего. Воспитателем и учителем государя Меншиков назначил дипломата А. И. Остермана, уроки которого очень нравились юному императору, и они проводили вместе много часов. Остерман, хотя и пользовался покровительством Меншикова, никогда не был его поклонником и немедленно воспользовался доверием Петра II и близостью к нему. Вскоре император узнал от Остермана много нового о своем будущем тесте. Следует отметить, что новый император склонности к государственным делам не проявлял, зато страстно увлекался охотой, собаками и кутежами. По словам одного историка, в это время главным государственным учреждением была псарня.
Вскоре интриги Остермана стали приносить плоды. Император стал охладевать к Меншикову, а заодно и к своей невесте. Меншиков, почувствовав неустойчивость своего положения, попытался вернуть себе прежнее доверие любыми средствами. Забывая о том, что говорит с императором, а не просто с родственником, он выходил из себя, кричал, порою даже оскорблял Петра. Отношения все более накалялись, и однажды во время одной из ссор государь в ярости бросил: «Я тебе покажу, кто из нас двоих император!» Слова стали делом незамедлительно: Петр объявил о расторжении помолвки с Марией, после чего падение Меншикова стало вопросом нескольких дней. Вскоре генералиссимус был арестован. Сумма денег, конфискованных у него, в переводе на золото была больше государственного бюджета России (разные источники называют сумму в 6 и 12 миллионов рублей золотом). После этого некогда всесильный фаворит с женой, дочерьми и сыном оказался в Сибири, в Березове, где Меншиков через несколько лет скончался.
Место Меншикова у трона императора заняли Остерман и князья Долгорукие (теперь уже готовили брак императора с дочерью Долгорукого). Однако торжество их было недолгим. В 1730 году император умер в Москве в возрасте 15 лет, куда приехал на коронацию, от черной оспы. Боясь распространения заразы, тело почившего было решено не везти в Петербург, а похоронить в Москве, и он стал единственным императором, похороненным вне стен Петропавловского собора одноименной крепости.
После неожиданной смерти императора обстановка у престола вновь стала крайне напряженной: как и его дед, Петр II не назначил себе преемника. Несмотря на то что прямой наследницей Петра I оставалась его дочь Елизавета, собравшийся в день смерти императора Верховный тайный совет во главе с князем Д. М. Голицыным решил в обход ее посадить на трон племянницу Петра I Анну Иоанновну, дочь брата Петра Ивана Алексеевича. Анна в семнадцать лет была выдана замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма и с тех пор жила за границей. К тому моменту, когда далеко в России было принято судьбоносное для нее решение, она давно вдовствовала и даже не подозревала о предстоящем повороте в судьбе. Свое решение Верховный тайный совет обосновал тем, что Анна родилась в христианском браке ее родителей, в то время как Елизавета появилась на свет, когда ее родители еще не были обвенчаны, и, следовательно, Анна была более законной наследницей престола. Истинные причины данного решения, очевидно, были иные: плохо представлявшую ситуацию в стране и не отягощенную образованием Анну было легче заставить подчиниться любому стороннему влиянию.
Пригласив Анну на престол, аристократия решила на всякий случай подстраховаться от любых неожиданностей. Было решено ограничить права императрицы рядом обязательств. Готовящейся к коронации Анне было предложено подписать «кондиции» (условия), которые были написаны якобы ею самой и согласно которым без согласия «верховников» царица не могла вступать в войну и заключать мир, жаловать чины выше полковничьего ранга, отнимать и жаловать вотчины и имения, казнить, производить самостоятельно кого-либо в придворные, а также объявлять наследника престола. Заканчивалось все это обязательством императрицы: «…Буде чего по сему обещанию не исполню или не додержу, то лишена буду короны Российской». Однако вскоре затея обернулась против самих же устроителей. Увидев, что «верховники» не имеют серьезной поддержки у дворянства, Анна прямо в Успенском соборе Кремля после коронации, обратившись к Голицыну со словами: «Ты обманул меня», спокойно разорвала (в буквальном и переносном смысле) «кондиции». После этого она обвела его вокруг колонны собора, пояснив, что именно так он хотел обвести ее вокруг пальца. Вскоре императрица упразднила и сам Верховный тайный совет. Вскоре с Долгорукими и Голицыными было покончено – изгнанные со своих постов, они были сосланы и казнены.
Период десятилетнего правления Анны Иоанновны (1730–1740) получил название «бироновщина» по имени немца Э. Бирона – бывшего конюха. Не занимая каких-либо государственных должностей, кроме неофициальной должности фаворита, Бирон фактически вершил важнейшие внутриполитические дела: назначал и смещал должностных лиц, контролировал расходование государственных средств, выдачу всевозможных пожалований и привилегий. На российских дворян Бирон смотрел свысока, иронически-снисходительно обращаясь к ним: «Вы, русские». О человеческих качествах любимца царицы один из современников выразился очень точно: «Бирон говорит о лошадях и с лошадьми как человек, а с людьми и о людях как лошадь». Следом за ним все доходные места в государстве стремительно заняли немцы, привезенные императрицей из Курляндии: армию возглавил фельдмаршал Миних, внешнеполитическое ведомство – Остерман, уральские заводы – Шемберг, Академию наук – Шумахер, двор и гвардию – братья Левенвольде. Один из историков писал, что «немцы посыпались в Россию точно сор из дырявого мешка».
Условия для подобного «правления» Бирона были созданы наилучшие. Императрица не обременяла себя государственными делами и делала все возможное, чтобы их избегать. Вместо упраздненного Верховного тайного совета был учрежден Кабинет министров. Подпись трех его членов приравнивалась к подписи императрицы, что давало возможность Анне Иоанновне вообще не брать в руки государственные бумаги. Вместо этого императрица со всей страстью отдавалась торжественным придворным церемониям и охоте (сама она, кстати, великолепно стреляла). При дворе вместо умных советников умножался штат шутов, ученых скворцов и обезьян, карликов, великанов, приживалок и сказочниц. Непрерывной чередой шли балы, маскарады, парадные обеды, шутовские процессии, развлечения, в которых императрица не знала границ, – в истории остался знаменитый «Ледяной дом», не только целиком построенный изо льда, но и обставленный ледяной мебелью. В камине дома пылали облитые нефтью ледяные дрова, а у входа стояли ледяные пушки, стрелявшие ледяными ядрами. Иностранцев поражал блеск тогдашнего русского двора, который дорого обходился стране, ведь только расходы на императорскую конюшню составляли 100 тысяч рублей, тогда как сумма, отпускаемая на образование и науку, не превышала 50 тысяч.
В недрах дворянства стремительно росло недовольство. Сознавая взрывоопасность обстановки, императрица поощряла доносы, пытки и казни. Понимая, что только репрессиями достичь цели невозможно, императрица издала в 1736 году указ, отменив по нему бессрочную службу дворян. Отныне согласно указу один из сыновей дворянской семьи вообще освобождался от военной службы, а другие должны были служить 25 лет, после чего могли подать в отставку.
Тем временем своего часа продолжала ждать дочь Петра Елизавета, которую теперь готово было горячо поддержать российское дворянство. Однако она совершенно не вписывалась в сложившуюся при дворе «систему координат», и умирающая императрица назначила наследником русского престола сына своей племянницы Анны Леопольдовны (герцогини Брауншвейгской) Иоанна Антоновича, причем регентом грудного ребенка была определена не мать (как было обычно), а Бирон. Догадываясь о последствиях своего шага, императрица сказала своему фавориту: «Я подписала твою погибель» – и оказалась права. Сразу после ее смерти Бирон был свергнут фельдмаршалом Минихом, сослан, и регентшей при малолетнем наследнике была назначена его мать, дни которой были уже сочтены. Дворянство поняло эти события как сигнал к освобождению от немецкого засилья. Никто не сомневался, что именно Елизавета принесет избавление от немцев и национальное возрождение, продолжив дело своего отца. Сознавая поддержку, Елизавета сама встала во главе заговора, а ее ближайшими советниками были ее личный врач и друг И. Г. Лесток, фаворит А. Г. Разумовский, братья Александр и Петр Шуваловы. Военной опорой Елизаветы стали гвардейцы Преображенского полка. Успех дела предопределялся малолетством наследника и тем, что мать его, по выражению В. О. Ключевского, была «принцесса совсем дикая».
В ночь на 25 ноября 1741 года Елизавета, переодетая в мужское платье, явилась в казарму преображенцев со словами: «Ребята, вы знаете, чья я дочь, идите за мной!» Воодушевленные гвардейцы закричали: «Матушка, мы готовы, мы их всех убьем». Однако Елизавета не желала омрачать начало царствования пролитием крови и заставила гвардейцев целовать крест и клясться в том, что они никого не убьют. Гренадеры направились ко дворцу. Шли быстро, почти бежали, так что Елизавета за ними не успевала, и тогда солдаты понесли ее на руках. Караул и стража дворца встретили Елизавету с восторгом и открыли заговорщикам доступ в покои Анны Леопольдовны. Пробуждение ее было ужасным. Поняв, что происходит, регентша умоляла о пощаде. Как и было обещано, кровь не пролилась, но Анна Леопольдовна вместе с сыном оказалась в заточении в Холмогорах. Позднее сын был заточен в одиночную камеру, где, проведя почти 20 лет, сошел с ума и затем был убит при невыясненных обстоятельствах. Началась эпоха Елизаветы Петровны (1741–1761).
Елизавета стала последним членом петровской семьи, оказавшимся на российском престоле. С детства отличавшаяся веселым, легким характером, императрица была красива, умна, хорошо образованна, знала иностранные языки (хорошо говорила на французском и немецком, понимала итальянский, шведский и финский языки), этикет и превосходно танцевала. Фаворитизм достигает своего расцвета в ее эпоху – рядом с ней были подолгу молодой гвардейский офицер Александр Бутурлин (впоследствии – генерал-фельдмаршал), гвардеец Шубин, бывший черниговский казак Алексей Разумовский, получивший позднее графский титул и также чин генерал-фельдмаршала. В 1742 году Разумовский вступил в тайный брак с императрицей и от этого союза родилась дочь, названная Августой и вошедшая в историю под прозвищем княжны Таракановой.
Годы, проведенные императрицей на престоле, стали пиком роскоши императорского двора. Ни до, ни после при дворе не было таких великолепных балов, спектаклей, маскарадов, увеселительных поездок. Елизаветинская эпоха стала временем безудержного веселья и неслыханной роскоши. Императрица и ее окружение одели старую Москву и новый Петербург в вышитые камзолы, робы, парики, обернули их шелком и кружевами изысканных платьев, научили принимать грациозные позы и изящно кланяться, читать возвышенные оды, говорить красивые слова и многосложные комплименты, взбудоражили неторопливый и размеренный уклад жизни новыми настроениями праздничности, радости и наслаждения дарами жизни.
Императрица заказывала себе изумительные кареты и коляски, дарила безумно дорогие подарки, никогда не надевала одно платье несколько раз, нередко меняя за один вечер три. После смерти Елизаветы осталось 15 000 платьев, 2 сундука шелковых чулок, более 1000 пар башмаков и туфель. Именно при ней в Петербурге был построен Зимний дворец. Правление Елизаветы было логическим продолжением режима временщиков при почти полном отсутствии серьезных начинаний. Однако известный русский историк С. М. Соловьев считал, что эти 20 лет не прошли даром, поскольку именно Елизавета создала фундамент Екатерининской эпохи и, свергнув немецких временщиков, придала национальное направление политике Российского государства.
В отличие от предшественницы, Елизавета находила больше времени для государственных дел. Указ императрицы, изданный в 1741 году, восстанавливал значение Сената как высшего государственного органа и ликвидировал стоявший над ним Кабинет министров. Вместо последнего создавался просто Кабинет как личная императорская канцелярия, лишенная властных полномочий. Сенат находился под контролем императрицы. Императрица поручила Сенату создание комиссии для разработки нового свода законов (Уложения), но работа ее оказалась незавершенной. Важным достижением царствования стала отмена внутренних таможенных пошлин – пережитка феодальной раздробленности – в 1753 году, что дало стимул к развитию торговли и формированию всероссийского рынка. Социальная политика Елизаветы была нацелена на поддержку дворянства в ущерб крестьянам. С одной стороны, императрица простила крестьянам недоимки за ряд лет и несколько снизила подушную подать, с другой – возросли косвенные налоги. В 1746 году появился указ, согласно которому запрещалось кому-либо, кроме дворян, покупать «людей и крестьян без земель и с землями». Годом позже помещики получили право продавать своих крепостных в рекруты, что узаконило торговлю людьми. С 1760 года помещики имели право без суда, лично ссылать в Сибирь неугодных им крестьян в счет поставки в рекруты.
Религиозная политика Елизаветы определялась ее приверженностью к православию и была далека от петровской веротерпимости. В декабре 1742 года она издала указ о высылке из России лиц иудейского вероисповедания. Сенат послал императрице доклад, что эта мера плохо отразится на торговле. Елизавета наложила резолюцию на этом документе: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли». Помимо этого Елизавета почти прекратила секуляризацию церковных и монастырских земель и вернула монастырям право полного распоряжения их вотчинами.
В правление Елизаветы было принято и еще несколько важных государственных указов. Одним из них в 1744 году в России была отменена смертная казнь. Отныне преступников, которые заслуживали смертной казни, клеймили и отправляли на каторгу, с пожизненным заключением в ножные кандалы. Другой важный акт елизаветинского царствования состоял в открытии в 1755 году университета в Москве. Его отцом-основателем стал М. В. Ломоносов, а куратором и постоянным ходатаем перед правительством – И. Н. Шувалов.
Со смертью императрицы престол унаследовала одна из самых колоритных личностей, которые когда-либо бывали на российском троне, – голштинский герцог Карл-Петр-Ульрих (в православном крещении – Петр Федорович). Историки до сих пор не могут сойтись во взглядах на его личность и его непродолжительное правление. Он был сыном старшей дочери Петра Великого Анны и приходился Елизавете Петровне племянником. Наследником российского престола он формально стал еще в 1742 году. В нем удивительным образом сошлись родственные линии некогда заклятых врагов – Петра I (он был его внуком) и Карла XII (он был его внучатым племянником). Поэтому он имел шансы стать не только русским царем, но и шведским королем. С детства он оказался под надзором плохих воспитателей, которые не могли научить мальчика ничему дельному. Неудивительно, что наследник с юности пристрастился к табаку и водке, имел отвратительный характер, любил подмечать в людях смешное и передразнивать их. В науках он был не силен и больше всего любил созерцать воинские парады и участвовать в них. Кроме того, наследник обладал отталкивающей внешностью. Долговязый, со странной виляющей походкой, с развязными до наглости манерами, хриплым голосом и лошадиным лицом, племянник производил такое впечатление на тетку Елизавету, что она плакала, когда видела его, и прикладывала к нему такие эпитеты, которые не всегда можно произносить на людях.
В любую минуту от него можно было ждать все что угодно. Однажды, когда он томился от безделья во дворце, ему пришла в голову мысль просверлить дыры в стене комнаты, где развлекалась со своим фаворитом Разумовским Елизавета. Причем Петр оказался человеком широкой души и не только сам наблюдал сквозь них за тетушкой, но и приглашал к дырам всех желающих. Ярости Елизаветы, когда она об этом узнала, не было границ. В другой раз крыса съела одного из оловянных солдатиков, в которых Петр играл даже тогда, когда достиг 30-летнего возраста. Наследник рассвирепел, велел поймать крысу и судить по всем правилам воинского артикула. Крысу поймали (ту или нет, история умалчивает), судили (в составе суда было два фельдмаршала) и под барабанный бой повесили. По ночам Петр изводил весь дворец «игрой на скрипке», водя смычком взад-вперед по струнам и издавая самые невероятные дикие звуки. В церковь Петр входил с трубкой в зубах и в сопровождении двух мопсов (для того чтобы любимые собаки всегда были неподалеку, Петр устроил псарню в соседней со своей комнате), а за столом, выпивая и закусывая, радовал окружающих репликами «Хорошо, когда в бокале доброе вино, а не моча» и подобными откровениями.
В 1745 году Елизавета женила племянника на ангальт-цербстской принцессе Софии-Фредерике-Августе, в православии нареченной Екатериной Алексеевной, в тайной надежде, что наследник образумится. Однако принц не понимал своего положения наследника престола и продолжал детские забавы, приводя в изумление не только елизаветинских вельмож, но и иностранных дипломатов. «Мой милый супруг, – вспоминала позднее Екатерина II, – вовсе не занимался мною, но постоянно играл со своими слугами в солдаты, делая им в своей комнате ученья и меняя по двадцати раз на дню свой мундир. Я зевала, скучала, потому что не с кем было говорить, или же я была на выходах». Признательности к тетке за то, что она остановила на нем свой выбор, он не чувствовал никакой. Напротив, после ее смерти он долго не мог найти времени для ее погребения, а затем развлекался прямо на похоронах, нарочно отставая от катафалка (за ним отставали придворные) и затем опрометью бросаясь догонять, с проклятиями преследуемый толпой спотыкавшихся и падающих придворных дам и заслуженных генералов.
25 декабря 1761 года этот человек стал императором России под именем Петра III (1761–1762). Неудивительно, что новый император быстро восстановил против себя все слои общества. Воспитанный в протестантских традициях, он требовал удалить из православных церквей все «лишние» иконы, кроме образов Спасителя и Богородицы, хотел, чтобы священники брили бороды и носили сюртуки вместо ряс на манер протестантских пасторов. При нем была возрождена практика секуляризации церковных земель: указами 21 марта и 6 апреля 1762 года они подпадали под управление вновь создаваемой Коллегии экономии, а духовенство переходило на содержание государства. Обожая прусские воинские традиции и преклоняясь перед императором Фридрихом (с которым в то время Россия воевала, но Петр держал его портрет в своей спальне), Петр ввел непривычные и оскорбительные для русской армии мундиры прусского образца. Сразу же после своего восшествия на престол он прекратил войну России с Пруссией (когда Пруссия была на грани капитуляции), чем привел в ярость офицерство и гвардию. Освободиться от капризного и неуравновешенного императора не отказались бы и придворные.
Однако император остался в памяти истории не только благодаря своей страсти к оловянным солдатикам и императору Фридриху. 18 февраля 1762 года Петр III опубликовал знаменитый манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» («Манифест о вольности дворянской»). О том, кому в действительности принадлежат идеи, выраженные в «Манифесте», – самому Петру или его советнику Волкову, которого император якобы запер вечером в комнате, приказав до утра сочинить какой-нибудь манифест, который понравится дворянам, – до сих пор идут дискуссии. В любом случае в соответствии с манифестом дворянин теперь получил право оставить армейскую или гражданскую службу и выйти в отставку, когда пожелает. Разрешалось ездить за границу и поступать там на службу, а потом возвращаться в Россию и продолжать карьеру в полученном в иноземных странах звании. Отменялось телесное наказание дворян. Неудивительно, что рядовой бесчиновный дворянин, прочтя манифест, по выражению современника событий А. Т. Болотова, «вспрыгнулся от радости», поскольку теперь можно подать в отставку и всецело принадлежать себе. Другим важным деянием императора стало уничтожение Тайной канцелярии. В изданном по этому поводу манифесте император признавал, что существование системы тайных доносов оказывает развращающее действие на общество.
Однако правлению Петра было суждено длиться всего шесть месяцев. Понимая нетвердость позиций императора, а также опасаясь перспектив оказаться в монастыре, организатором заговора стала жена Петра Екатерина. Для опасений за собственное благополучие были все основания: Петр неоднократно со свойственной ему прямотой заявлял супруге о своем желании расстаться с ней, прилюдно обзывал и оскорблял ее, а также не скрывал и того, что у него есть любовница. Понимая, что дорог каждый день, Екатерина создала кружок заговорщиков-дворян, в который вошли братья Орловы, Г. А. Потемкин и некоторые другие. Они заверили ее, что смогут поднять солдат в любую минуту.
Случай действовать вскоре представился: стало известно, что император что-то подозревает. Императрицу, находившуюся в Ораниенбауме, рано утром подняли с постели и, предупредив об опасности и необходимости «не терять ни одной минуты», доставили в экипаже в Петербург, в казармы Измайловского полка. Солдатам и офицерам Екатерина не открыла всей правды – она лишь просила защитить себя и наследника престола Павла, очень осторожно говоря о действующем императоре. Вскоре ей присягнули следом за Измайловским Семеновский и Преображенский полки. Почувствовав, как быстро меняется ситуация, на сторону Екатерины тут же начали переходить и придворные вельможи – К. Г. Разумовский, Н. И. Панин, И. И. Шувалов и многие другие. Некоторые из них, поняв, что произошло, и отпросившись под разными предлогами у Петра III, только что примчались в Петербург из Ораниенбаума. Затем Екатерина прибыла в Зимний дворец, где уже собрались Синод и Сенат для присяги государыне.
Тем временем Петр III почувствовал неладное: супруга исчезла бесследно, на глазах начал редеть круг придворных. Петр впал в панику и был совершенно убит вестью, что супруга в сопровождении войск движется по направлению к Ораниенбауму. Через несколько часов, уже под вечер, он решил отправиться в Кронштадт, куда ему даже не дали приблизиться, – зная об истинном положении дел, посоветовали убираться, грозя в противном случае открыть огонь. Бежать больше было некуда, и Петр вернулся в Ораниенбаум, где его поджидал акт отречения от престола «по собственному желанию», который прислала супруга. Потерпевший поражение император был выслан в Ропшу, где помещен под крепкую охрану. Вскоре Екатерина II получила небольшую записку от Орлова, бывшего в числе «охранников» Петра III, в которой говорилось о том, что охраняемый «заспорил за столом с князь Федором [Барятинским], не успели мы разнять, а его уж и не стало». Официальная версия представляла внезапную кончину государя как смерть от «прежестокой колики». Однако ряд историков считает, что к гибели Петра III причастны другие люди, в частности Г. Н. Теплов и А. М. Шванвич, а упомянутая записка не принадлежит Орлову. Есть мнение, что император мог умереть и от геморроидальных колик, обостряющихся на нервной почве. Так завершился дворцовый переворот 1762 года, на котором принято заканчивать данную эпоху.
Каковы же были итоги этого своеобразного периода российской истории? Прежде всего, в условиях частых дворцовых переворотов и фаворитизма, конечно, не могло идти речи о продолжении крупных реформ, осуществленных в царствование Петра I. Кроме того, в эпоху дворцовых переворотов дворянство показало себя уже не просто как служилый класс, а как решающая сила, способная, по сути дела, управлять государством и влияющая на систему управления. Именно поэтому ведущее место в политике самодержцев данной эпохи заняло осуществление ряда мер, направленных на расширение прав и привилегий дворянства. Так, стоит напомнить, что при Петре I дворянин был обязан служить бессрочно и пользовался правом личного землевладения. При императрице Анне срок дворянской службы был сокращен до 25 лет и увеличились землевладельческие права. Дворяне получили возможность начинать службу не с рядового или простого матроса, а с офицера, пройдя дворянскую военную школу. При Елизавете дворяне получают исключительное право торговать крепостными, при Петре III приобретают право не служить вообще и не наказываются телесно. Эти серьезнейшие изменения в жизни дворянства происходят за очень короткий срок – около 40 лет. Именно эпоха дворцовых переворотов превратила дворянство в ведущее сословие России.
Социально-экономическое развитие России во второй половине XVIII века
К концу 1796 года большая часть населения России проживала в западных и юго-западных губерниях, одна треть – в Нечерноземном центре и около миллиона человек – на огромном пространстве Сибири. Из 40 миллионов населения около 400 тысяч составляли дворяне. К концу царствования Екатерины II в стране насчитывалось 610 городов (многие из них стали городами по указам Екатерины II). Однако число городских жителей составляло всего 6 % от общего населения страны. На всю империю приходилось примерно 100 тысяч деревень и сел. Во второй половине XVIII века возросли государственные доходы страны – бюджет увеличился с 30 миллионов до 70 миллионов рублей.
Важнейшей чертой экономики России второй половины XVIII века становится процесс разложения феодальных отношений. В экономике все более формируется капиталистический уклад, и помещичье хозяйство активно втягивается в рыночные отношения. При этом по-прежнему основой хозяйства оставалось крепостничество. Крестьяне за пользование землей выплачивали помещику ренту, которая была двух видов – отработочная (барщина), когда крестьянин был обязан отработать определенное количество дней на господской земле, и денежная (оброк), когда он должен был выплатить ренту деньгами или продуктами. Барщина господствовала в черноземных районах страны, где земледелие приносило большие доходы, и доходила в некоторых местах до шести дней в неделю. Помещик получал от крестьян большое количество зерна и не видел необходимости переводить их на другие формы ренты. В свою очередь, оброк был распространен в северных районах, где урожаи были невелики и гораздо выгоднее было брать с крестьян деньги или продукты. При оброке крестьяне обладали большей личной свободой, не были прикреплены к земле, могли уходить на заработки, поскольку помещику было все равно, где и как крестьянин заработает деньги, и поэтому нередко барщинные крестьяне просили перевести их на оброк.
Вторая половина XVIII столетия стала пиком крепостничества в России. Однако нельзя забывать, что Екатерина стала первой из русских государей, кто вообще поставил перед собой и своими последователями на престоле вопрос о необходимости отмены крепостного права. Каждый следующий император делал несколько шагов в этом направлении. Винить их можно в медлительности и страхе перед дворянством, но не в непонимании проблемы в целом. Однако крепостное право при Екатерине так и не было отменено. Причин тому было множество, среди которых важнейшие – неготовность общества и сопротивление дворянства. Не последнее место в их ряду занимает чисто экономический фактор: на уровне развития России того времени крепостное хозяйство давало значительный экономический эффект и обеспечивало стабильный экономический рост страны.
Однако было бы неверно сказать, что Екатерина II не предпринимала никаких шагов для постепенного ограничения крепостного права в России. По секуляризации церковных земель в 1764 году от крепостной зависимости освободилось порядка двух миллионов бывших монастырских крестьян, они перешли в категорию государственных, то есть, по понятиям того времени, вольных крестьян, обладавших гражданскими правами, например посылавших своих депутатов в Уложенную комиссию. Императрица подписала указ, запрещающий свободным людям и отпущенным на волю крестьянам вписываться в крепостные, поступая на службу к господам. Для вновь учрежденных городов правительство специально выкупало крепостных крестьян и превращало их в горожан – «вольных обывателей».
Как пример противоречивости политики Екатерины в отношении крестьянства обычно приводится Указ от 1765 года, согласно которому помещикам разрешалось ссылать своих крепостных в Сибирь с зачетом их как рекрутов, а в 1767 году крестьянам запрещалось жаловаться на своих господ императрице. Однако необходимо пояснить, что ссылаемые в Сибирь крестьяне до места часто не доезжали, их помещали на поселения в малолюдных осваиваемых районах страны, переводя в категорию государственных, то есть вольных, крестьян. Жалобы же крестьян не отменялись вовсе, а просто переключались с императрицы на нижние судебные инстанции. Примером тому служит дело помещицы-изуверки Салтычихи, замучившей и убившей более ста крепостных, расследованное на основании жалобы крепостных уже после подписания указа.
Во второй половине XVIII столетия крепостное право было распространено на Левобережную и Слободскую Украину, районы черноземного центра и засечных черт, на Дон, Заволжье, Приуралье. Наличие бесплатной рабочей силы всегда большой соблазн для ее владельца. Пользуясь своей все возрастающей властью над крестьянами, которые все более превращаются в рабов, многие помещики стремятся получить за счет своих бесправных земледельцев все большую прибыль, тем более что в условиях развивающихся рыночных отношений в России увеличивается вывоз хлеба на Запад. Поэтому с 70-х годов XVIII века учащаются случаи перевода помещиками своих крестьян на месячину, когда у крестьянина вообще отбирался собственный земельный надел и он обязан был работать на барской пашне все дни недели, за что ему выплачивалось месячное содержание.
В нечерноземных районах, где земля была малоплодородна и любой неурожай сразу же начинал сказываться на благосостоянии помещика, землевладельцы переводят своих крестьян на денежный оброк. Таким образом, невольно все более подтачивается натуральный характер сельского хозяйства, происходит разрушение крестьянской общины – основной ячейки крестьянского общества, поскольку барщина, месячина, денежный оброк отрывали крестьянина от работы на собственном наделе и его хозяйство разорялось. Не следует забывать, что усиление внимания помещиков к своим хозяйствам во многом было связано и с тем, что после манифеста 1761 года значительная их часть оказалась совершенно свободна от службы и единственной сферой приложения их сил становилась собственная усадьба.
Однако далеко не все помещики стремились к повышению доходности имений путем усиления эксплуатации, ведь можно было достичь тех же результатов путем совершенствования сельскохозяйственной техники (правда, этот путь был более затратным и требовал хотя бы некоторых профессиональных знаний). Поэтому наиболее дальновидные и образованные дворяне начинали применять новые методы ведения хозяйства, пытаясь использовать технику и внедрять последние достижения агрономической науки. В связи с этим в большом количестве начинают выходить различные периодические издания, пропагандирующие новые методы хозяйствования в поместьях, помогающие приобрести элементарные знания. Среди помещиков наиболее популярными были такие издания, как «Экономический магазин», «Сельский житель», «Труды Вольного экономического общества». Последнее издание выпускалось «Вольным экономическим обществом к поощрению в России земледелия и домостроительства» (ВЭО), основанным в 1765 году. Одно из старейших в мире и первое в России экономическое общество (вольное – формально независимое от правительственных ведомств) было учреждено крупными землевладельцами, стремившимися в условиях роста рынка и торгового земледелия рационализировать сельское хозяйство, повысить производительность крепостного труда. Деятельность ВЭО способствовала внедрению новых сельскохозяйственных культур, новых видов сельского хозяйства, развитию экономических отношений.
В связи с вышесказанным следует обратить внимание на то, что во второй половине XVIII века в сельском хозяйстве России складывается противоречивая ситуация, когда между собой все чаще и сильнее сталкиваются две противоположные тенденции – растущая капитализация экономики и укрепляющееся крепостное право. Это столкновение было важнейшим фактором сдерживания естественного развития экономики, все более усиливало отсталость России и вело к возрастанию внутреннего кризиса, ярко проявившегося уже в XIX веке.
Подневольный труд малопроизводителен, поскольку в нем отсутствует личная заинтересованность в результате работы. Производительность крепостного труда во второй половине XVIII века достигла высшей точки и с течением времени стала приводить к обратным результатам – к падению уровня производства все чаще прибавляется социальная нестабильность: доведенные до отчаяния крестьяне восстают, убивают помещиков, все чаще бегут на окраины.
В промышленности во второй половине XVIII века продолжало расти число мануфактур, и к концу века их насчитывалось уже около двух тысяч. Мануфактуры были трех типов – казенные, вотчинные и купеческие (крестьянские). Казенные мануфактуры принадлежали государству и были основаны, как и прежде, на принудительном труде. Вотчинные мануфактуры создавались помещиками в своих хозяйствах и также обслуживались принудительным трудом – на них отрабатывали барщину крепостные крестьяне. Важнейшим и необходимым признаком развития капиталистических отношений является наличие рынка свободной рабочей силы, когда каждый человек имеет возможность свободно продать свой труд. В России же росло количество мануфактур, но уровень капитализации экономики оставался прежним, зачаточным. Не имели возможности складываться две основные группы капиталистического общества – предпринимателей (буржуазии) и рабочих. Этот уровень возрастал только на купеческих мануфактурах, поскольку они пользовались вольнонаемным трудом крестьян-отходников. Во второй половине XVIII века число таких мануфактур значительно выросло.
Поощряя капиталистические тенденции в экономике, государство в 1762 году запрещает мануфактуристам-недворянам использование крепостного труда. В том же году была отменена и приписка крестьян к заводам. Наконец, в 1775 году был издан манифест о свободе предпринимательства, разрешивший крестьянам заниматься промышленной деятельностью, – возникают первые крестьянские мануфактуры. Таким образом, медленно, с серьезным отставанием от потребностей рынка в России к концу XVIII столетия начинается формирование рынка свободной рабочей силы. Контингент наемных рабочих формировался из разорившихся ремесленников, крестьян-отходников, шедших в город для того, чтобы заработать и уплатить помещику денежный оброк.
Во второй половине XVIII века активно развивалась внутренняя и внешняя торговля. В это время впервые была сделана попытка завоевать азиатский рынок. С этой целью предприняли ряд мер, способствовавших увеличению торговли с Персией, Хивой, Бухарой, Индией и Китаем. В 1798 году разрешили вывозить в Азию железо, медь, олово, хлеб, иностранную золотую и серебряную монету. Были предприняты меры по охране купцов, торговавших в среднеазиатских странах. В 1800 году было издано распоряжение: «Сделать коммерц-коллегии положение о распространении торговли с Индией, Бухарой и Хивой, от Астрахани по Каспийскому морю и от Оренбурга, и составить план новому таможенному на тот край порядку, тарифу и устав предполагаемой компании; равномерным образом войти в рассмотрение средств для установления и распространения торговли по Черному морю». В 1798 году была создана первая российско-американская компания.
В торговле этого периода все больше проявляются капиталистические черты. К ним можно отнести, например, появление магазинной торговли. Магазины отличались от лавок организацией торговли и обслуживания, ассортиментом товаров. Как правило, в лавке продается несколько разновидностей товаров, и нередко хозяин лавки является и продавцом. Магазины имеют более широкий выбор и специально подобранный штат. Первыми владельцами магазинов стали иностранцы – англичане, немцы и французы. В Москве и Петербурге начинают складываться улицы – центры магазинной торговли. В Москве такой улицей стал Кузнецкий мост. В конце XVIII века постепенно отменяются ограничения в торговле для лиц, не входивших в купечество, что открывало большие возможности для складывания единого типа торговца, формирование которого будет происходить уже в XIX веке.
«Просвещенный абсолютизм» Екатерины II
Начало правления Екатерины II ознаменовало собой конец эпохи дворцовых переворотов. На престол взошла хорошо образованная, умная, деловая, энергичная, честолюбивая женщина. Прежде чем приступать к рассмотрению ее правления, необходимо сказать хотя бы несколько слов о личности императрицы.
Как уже говорилось, она была немкой из заштатного немецкого городка. Отец ее служил полковником в городе Штеттине (теперь – польский Щецин), был комендантом города и со временем дослужился до фельдмаршала в войсках прусского короля Фридриха II. Он имел титул принца Ангальт-Цербстского, в связи с этим его дочь считалась принцессой, а ее полное имя было София-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская. Со своим будущим мужем Екатерина познакомилась едва ли не в десятилетнем возрасте, и, разумеется, этот выбор не был сделан ею самостоятельно. Но она была умна и быстро поняла, какую выгоду можно извлечь из этого откровенно неудачного брака.
Систематически Екатерина не училась никогда и нигде, и недостаток образования ей восполнял природный ум. Ее любимым языком был французский, а родным – немецкий. Однако статус жены российского императора обязывал овладеть и русским языком, что она сделала очень быстро, хотя до конца своих дней не избавилась от акцента и писала с ужасными ошибками. Она много и с охотой читала работы французских просветителей, античных авторов, специальные труды по истории и философии, сочинения русских писателей. В итоге императрица усвоила идеи просветителей об общественном благе как высшей цели государственного деятеля, а также о необходимости воспитания и просвещения подданных и о главенстве законов в обществе.
Будучи чистокровной немкой, Екатерина тем не менее окружила себя исключительно русскими людьми, чего не было даже при Елизавете. Она обладала прекрасным даром, необходимым для правителя, – выбирать себе хороших помощников. Поэтому в этот период рядом с ней появляются замечательные государственные, военные и культурные деятели, как, например, Г. А. Потемкин, П. А. Румянцев, А. В. Суворов, А. А. Безбородко, митрополит Платон. Именно им, их уму, таланту, предприимчивости и работоспособности Екатерина II, осознававшая себя продолжательницей реформаторских начинаний Петра, была не в последнюю очередь обязана блеском своего царствования. Отношения с ними у самой Екатерины складывались по-разному: кто-то был ее сторонником, кто-то политическим соперником, многие из них находились «в контрах», как тогда говорили, друг с другом, но, как бы там ни было, все они работали вместе с Екатериной, тащили тяжелый государственный воз и при этом не напоминали лебедя, рака и щуку.
На протяжении 34 лет окружение императрицы менялось: уходили те, кто не выдерживал напряжения кропотливого повседневного государственного труда или не мог устоять в политических интригах, им на смену приходили другие яркие личности, чтобы заняться новыми, чрезвычайно тяжелыми делами. Меняя «выработавшихся» сподвижников, императрица тем самым укрепляла свое собственное положение на престоле – общество чувствовало перемену и гасило нараставшее было недовольство до нового всплеска и новой перемены людей у кормила власти. Так монархия стабилизировала самое себя. В этом не было злой воли царицы, а была осознанная государственная необходимость дать стране сравнительно долгий период стабильности, который обычно обеспечивает длинное правление.
Екатерине принято ставить в вину «благорасположение» к личным фаворитам, среди которых чаще всего называют Орлова и Потемкина. Однако следует иметь в виду, что в то время (это касается всей эпохи дворцовых переворотов) отношения с фаворитами старались не выставлять напоказ, их прятали. Очередной избранник императрицы занимал определенные государственные должности и, согласно им, контактировал с императрицей на официальном уровне. Он не мог во время торжественных приемов подойти к Екатерине II ближе, чем позволяли его чины, не мог сидеть рядом с ней за столом, а сама императрица не могла посещать фаворита в его покоях, когда ей вздумается, – только если ее никто не видит. Многочисленные записки свидетельствуют, что истопники, лакеи, секретари – все, кому вздумалось появиться в коридорах дворца раньше самой Екатерины II, – могли помешать ей совершить утреннюю прогулку в комнату возлюбленного. Нельзя переносить сегодняшние представления о приличиях на быт 200-летней давности. Все знали, что у императрицы есть фавориты, и не мешали ей их иметь, однако она не должна была оскорблять общество, подчеркивая свои взаимоотношения с ними прилюдно.
Любопытно, что, решая судьбу фаворитов и фавориток предшествующего царствования, Екатерина II сумела проявить к ним великодушие и снисходительность. В итоге многие действительно талантливые и полезные государству люди, сначала отстраненные от своих постов, вновь вернулись к прежним должностям. В качестве примера можно привести фаворита Петра III, не оставившего неудачливого императора в момент заговора, А. П. Мельгунова (ходили слухи, что Мельгунову было поручено заколоть Екатерину), который позднее при Екатерине стал сенатором и управляющим Ярославским и Вологодским наместничествами, то есть фактически всем Русским Севером. Оценивая ее человеческие качества и способности к управлению, историк М. А. Грибовский, несколько идеализируя императрицу, писал: «Екатерина была, без сомнения, выше Петра и никогда бы не сделала известной его капитуляции при Пруте. Екатерина совокупила в себе добрые качества Анны и Елизаветы с теми достоинствами, которые сделали ее созидательницею, чем самодержицею своей Империи. Она никогда не пускалась на удачу, как Петр Великий, и ни в победах, ни в мире не имела ни одной неудачи».
Однако при этом она никогда не забывала, каким образом она пришла к власти, и всю жизнь преследовала предполагаемых детей Елизаветы, держала на расстоянии своего сына Павла и не терпела любых покушений на ее власть. «Ничто ей не может быть досаднее, – писал о страсти императрицы к власти ее современник князь М. М. Щербатов, – как то, когда, докладывая ей по каким-то делам, в сопротивление воли ея законы поставляют, и тотчас ответ от нее вылетает: разве я не могу, не взирая на законы, сего учинить». Екатерина тем не менее сделала гораздо больше для России, нежели ее «вполне русские» преемники, и не случайно современники называли ее Великой, а некоторые крестьяне просили в церкви поставить свечи перед «Матушкой Екатериной».
Время Екатерины стало закономерным завершением эпохи петровских преобразований, поскольку очень многое из того, что начинал Петр, было после испытания временем в эпоху дворцовых переворотов доведено до конца Екатериной. Сама императрица неоднократно объявляла себя преемницей Петра I, и не случайно знаменитый памятник Петру работы Фальконе на Сенатской площади Петербурга поставлен в ее эпоху, а на постаменте красуется посвящение от имени Екатерины II.
Как только Екатерина стала российской императрицей, она сразу же ревностно начала проверку состояния государственных дел, и результаты ее очень насторожили. Для того чтобы убедиться в серьезности ситуации самолично, императрица в 1764 году предприняла большое путешествие по России, посетив Ростов, Ярославль, Тверь и многие волжские города от Твери до Симбирска. Картина, представившаяся ей, была крайне безрадостной. «Финансы были истощены, – писала она позднее, – армия не получала жалованья за три месяца. Торговля находилась в упадке, ибо многие ее отрасли были отданы в монополию. Не было правильной системы в государственном хозяйстве. Военное ведомство было погружено в долги; морское едва держалось, находясь в крайнем пренебрежении. Духовенство было недовольно отнятием у него земель. Правосудие продавалось с торгу, и законами руководствовались только в тех случаях, когда они благоприятствовали лицу сильному». Вернувшись, она немедленно приступила к реформам.
Первая задача, которая стояла перед императрицей, – изменение системы центральных государственных органов. Екатерина разделила Сенат (в заседаниях которого она нередко участвовала) на шесть департаментов, достаточно точно и четко очертив круг занятий каждого. Отныне Сенат стал органом контроля за деятельностью государственного аппарата и высшей судебной инстанцией и лишился своей главной функции – законодательной инициативы, которая фактически перешла к императрице. С одной стороны, это было сделано для повышения эффективности работы и лучшего контроля. С другой стороны, Сенат отныне был просто «хранилищем законов». Императрица уже в начале царствования постаралась сосредоточить в своих руках всю законодательную и большую часть распорядительной власти, которую она осуществляла через генерал-прокурора и собственную канцелярию.
В том же 1764 году Екатерина II провела секуляризацию церковных земель, которую начал еще Петр III (любопытно, что сначала она выступала против секуляризации). В XVIII столетии, невзирая на ограничения Петра I, Русская церковь все равно распоряжалась огромным количеством земель, на которых проживало около миллиона крепостных крестьян. Поскольку сельское хозяйство страны находилось в сложном положении, Екатерина посчитала необходимым включить эти земли в государственный оборот. Они были изъяты из церковного владения и отданы в ведомство Коллегии экономии. Все повинности крестьян заменялись денежным оброком, из общей суммы которого одна треть передавалась на удовлетворение финансовых нужд Церкви.
Для того чтобы монастыри, лишившиеся земель, имели средства к существованию, Екатерина разделила их на четыре класса и назначила им, в зависимости от класса, денежное содержание от государства. «Заштатные» монастыри, то есть не получавшие от государства денег, было решено упразднять, а их братию переводить в более крупные монастыри. Крестьяне, ранее принадлежавшие Церкви, получили название экономических, и при этом им была оставлена во владение собственная земля, что привело к уменьшению количества крестьянских бунтов на этих территориях. Фактически эти крестьяне перешли в разряд государственных, и доходы от них пополнили опустевшую государственную казну.
В первые годы царствования Екатерины постоянно укреплялись и расширялись права и привилегии дворян. Сразу же после восхождения императрицы на престол в 1762 году они получили монопольное право владения крепостным трудом (1762), затем, в 1765 году, – землей и право на винокурение. Таким образом, государство даже согласилось разделить с дворянами свою главную монополию. И наконец, в 1785 году, было установлено, что дворянин не может иначе, как по суду, лишиться своего звания, имеет право передавать его жене и детям, судиться только с равными себе, свободен от податей и телесных наказаний, владеет как неотъемлемой собственностью всем, что находится в его имении, свободен от государственной службы, но не может принимать участия в выборах на дворянские должности, если не имеет «офицерского чина». Итак, дворянство при Екатерине окончательно становится сословием, обладающим административной и финансовой властью в стране.
Как человек, склонный к некоторой идеализации роли и обязанностей государя, Екатерина считала, что благо народа определяется качеством и регулярностью законов, издаваемых монархом. Поэтому в годы своего царствования она взяла за правило издавать в среднем по 12 законодательных актов в месяц и выполняла это с немецкой аккуратностью. В первые пять лет правления она издавала в месяц в среднем по 22 законодательных акта. Эпоху Екатерины принято называть временем просвещенного абсолютизма. Политика просвещенного абсолютизма была характерна для стран со сравнительно медленным развитием капиталистических отношений, где дворянство сохраняло свои политические права и экономические привилегии. Немаловажной чертой политики просвещенного абсолютизма было стремление по возможности ослабить остроту социальных противоречий путем издания законов и относительного совершенствования политической системы. Сама императрица задачи «просвещенного монарха» представляла себе следующим образом: «1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять. 2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы. 3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию. 4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным. 5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям».
Самым крупным мероприятием просвещенного абсолютизма явился созыв Комиссии о сочинении проекта нового уложения (Уложенной комиссии). Потребность в создании нового законодательного кодекса назрела давно, поскольку, пройдя через петровские реформы, почти полностью изменившие уклад страны, Россия продолжала жить по Соборному уложению 1649 года. За почти полтора века, прошедших с момента его выхода, было издано несколько тысяч законов, написанных чаще всего к конкретному случаю, и никакой системы в них, разумеется, не было. Усугубляло положение то, что многие законы были написаны неясно и противоречили друг другу.
Очевидно, решить эту проблему можно было бы путем наведения порядка в законодательстве, классификации и систематизации тех законов, которые уже были созданы, устранении лишнего и добавлении нового. Однако императрице показался приемлемым другой путь – создать законы заново. Решив в 1765 году созвать Уложенную комиссию, императрица в свойственной ей манере не собиралась оставлять ее своим вниманием и советом. И она взялась за перо. Результатом ее работы стал «Наказ для комиссии по составлению нового уложения» – сборник правил и рекомендаций депутатам будущей Комиссии. Руководствуясь «Наказом», депутаты должны были работать над новым Уложением. Следует подчеркнуть, что ничего нового императрица не создала и не пыталась создать, поэтому «Наказ» представлял собой компиляцию из трудов выдающихся деятелей европейского просвещения, разбиравших вопросы управления государством, – Монтескье, Беккариа, Бильфельда, некоторых немецких публицистов. Позднее в одном из писем она сама откровенно оценивала «Наказ» следующим образом: «…Я, как ворона в басне, нарядилась в павлиньи перья. В этом сочинении мне принадлежит лишь расположение материала да кое-где одна строчка, одно слово».
В «Наказе» содержалось 22 главы, и их названия весьма характерны: «О самодержавной власти в России и о подчиненных органах управления», «О хранилище законов» (о Сенате), «О состоянии всех, в государстве живущих» (о равенстве и свободе граждан), «О законах вообще», «О размножении народа в государстве», «О рукоделии» (о ремеслах и торговле), «О воспитании», «О дворянстве», «О составлении и слоге законов» и т. д. «Лучше оправдать 10 виноватых, чем обвинить одного невиновного, – наставляла императрица судей, – гораздо лучше предупреждать преступления, нежели их наказывать». Для достижения этого нужно стремиться к тому, чтобы люди чтили законы и стремились к добродетели. «Самое надежное, но и самое труднейшее средство сделать людей лучше есть приведение в совершенство воспитания», – писала Екатерина II.
Однако, как только отдельные статьи «Наказа» стали известны, труд императрицы (невзирая на ее высочайшее положение) подвергся жесткой критике. В результате после всех поправок, сделанных императрицей, в печатный вариант «Наказа» вошло лишь около четверти того, что она написала.
В 1767 году, к пятилетнему юбилею царствования, императрица решила созвать выборных от различных сословий для выработки общего, удовлетворяющего интересы всех подданных закона. Екатерина хотела, чтобы в большой комиссии были представлены абсолютно все категории населения, кроме крепостных. От правительственных учреждений было избрано около 5 % депутатов (в основном лица чиновные), от дворянства – 30 %, от городов – 39 %, от сельских обывателей – 14 % (государственные крестьяне и однодворцы); казаки, инородцы и остальные классы и сословия дали 12 %. Всего было избрано 564 депутата, 45 % которых были потомственными или личными дворянами, что определило дворянский характер деятельности комиссии. Каждый из депутатов должен был привезти наказ от своих избирателей, и здесь не обошлось без курьезов – один архангельский крестьянин привез несколько сот наказов, обойдя все погосты и деревни, которые он должен был представлять. Другие сводили все эти пожелания воедино. Но все равно наказов оказалось полторы тысячи – в три раза больше, чем депутатов. Депутаты были разделены для удобства работы на комиссии.
Как только началась работа комиссии, Екатерина II сразу же увидела, что все представленные в комиссии сословия стоят главным образом на страже своих сословных интересов и стремятся максимально приспособить будущий свод законов к выгоде и интересам своей социальной группы, полностью забывая об остальных и государстве в целом. О «Наказе» Екатерины депутаты вообще почти не вспоминали. В результате почти через год после более чем двухсот заседаний комиссии выяснилось, что ни один вопрос из стоявших перед ней практически не решен. Другим моментом, сильно обеспокоившим Екатерину, стало то, что многие острые вопросы (в первую очередь о положении крепостных крестьян), обсуждавшиеся в Комиссии, вышли за ее стены и стали предметом споров в обществе, что грозило нарушением общественного спокойствия. Ходили слухи о том, что комиссия для того и создана, чтобы освободить крестьян. Крестьянство волновалось, и Екатерина поняла, что последствия такой «работы» комиссии могут быть непредсказуемыми. И в декабре 1768 года под предлогом войны с Турцией Уложенная комиссия была распущена. Однако материалы, выработанные ею, в особенности наказы с мест, позднее неоднократно использовались Екатериной в ее государственной деятельности. Она писала, что благодаря работе комиссии «получила свет и сведения о всей Империи, с кем дело иметь и о ком пещись должно». Таким образом, нельзя утверждать, что эта работа прошла совершенно впустую.
Волнение в обществе тем временем нарастало, и Екатерина решила самолично направить общественное мнение в нужное русло. Единственным проводником общественного мнения в то время была пресса, в связи с этим Екатерина приняла решение с 1769 года начать издание сатирического журнала «Всякая всячина», в котором императрица самолично писала статьи и даже иногда делала иллюстрации (следует отметить, что общество не знало, что за изданием этого журнала стоит Екатерина). Также были опубликованы написанные ею в 60-70-х годах комедии. В своих изданиях Екатерина стремилась доказать, что пороки и недостатки в жизни общества и страны никоим образом не связаны с существованием самодержавия и крепостного права, а их причиной являются обычные общечеловеческие слабости и недостатки, поскольку любое государство состоит из людей. Следовательно, для искоренения их нужно не восставать против государства, а стремиться к самоисправлению и самодисциплине.
Однако вскоре, вместо того чтобы успокоиться, общественное мнение оказалось еще более возбужденным. Неожиданно с ее изданием, не зная, кто за ним стоит, вступил в полемику выдающийся русский просветитель и издатель Н. И. Новиков, издававший два сатирических журнала – «Трутень» и «Живописец». Новиков резко критиковал сложившуюся ситуацию в обществе, алчность помещиков, пагубность крепостного права, разлагавшего общество и являющегося главной причиной общественных пороков. Вскоре сила приводимых Новиковым аргументов, его убежденность и полемический дар стали склонять чашу весов в его сторону. Признавая свое поражение, Екатерина прекратила издание «Всякой всячины», но не дала легкой победы и Новикову – в начале 70-х годов его журналы были закрыты, а сам издатель оказался в тюрьме. Принято считать, что причиной этого была полемика с Екатериной. На самом деле Новиков был арестован не за просветительскую деятельность, а за тайные сношения с Пруссией во время второй Русско-турецкой войны и за попытки привлечь к этим контактам наследника престола Павла Петровича.
Война Е. Пугачева и его последствия
60-70-е годы XVIII века стали временем серьезного социального напряжения в России: по стране прокатилась волна выступлений крестьян, казаков и работных людей, которые стали ответом на продолжающееся закрепощение. Размах некоторых выступлений был таков (как, например, в Тверском, Клинском, Московском уездах, на Урале и в Карелии), что на их подавление были брошены войска и артиллерия. В 1768 году на Украине вспыхнуло восстание украинских крестьян – Колиивщина, а в 1771 году в условиях страшной эпидемии чумы произошло восстание в Москве (Чумной бунт). Сначала на чуму старались не обращать внимания, а когда количество больных стало таково, что не заметить этого было невозможно, в городе начались беспорядки, – Москвой постепенно овладевала паника. Мертвецы валялись посреди улиц, и добровольцы из населения в плащах и черных масках вытаскивали крючьями из домов трупы, валили их на телеги, как дрова, и везли за город в ямы. Всюду полыхали костры, на которых сжигали вещи покойников. По городу поползли слухи, что у иконы Богоматери на Варварских воротах Китай-города совершаются исцеления.
Народ толпами хлынул к ней, все стремились приложиться к святыне, дотронуться до нее, взбираясь к ней по лестнице: образ висел высоко. Московский архиепископ Амвросий был очень этим обеспокоен. Человек глубоко верующий, он прекрасно понимал, что скопление народа даже у самой почитаемой святыни может явиться причиной еще большего распространения заразы. Архиепископ подъехал к воротам и хотел снять икону, но ему не дали и чуть не избили. Амвросию пришлось скрыться в Донском монастыре, однако на другой день огромная толпа пришла туда мстить за «поругание» иконы. Услышав, как ломятся в двери храма, Амвросий кинулся по лестнице на высокие хоры и пытался спрятаться. Толпа с дрекольем ворвалась в храм, нашла его и убила. Впервые за долгое время Москва оказалась во власти восставших, что было очень тревожным знаком.
Тем временем власти организовали подавление беспорядков. С помощью двух пушек был отбит штурм Кремля. В город ввели войска, одного появления которых на Красной площади, где бесчинствовала толпа, оказалось достаточно, чтобы она рассеялась. Вскоре чума стала отступать, а наступившие морозы уничтожили ее окончательно.
В том же 1771 году волнения охватили земли яицких казаков, возмущенных тем, что правительство стало вводить армейские порядки в казацких полках и ограничивать казацкое самоуправление. Во время восстаний также пролилась кровь, и именно в них уже были слышны отголоски самого мощного в истории России народного выступления под предводительством яицкого казака Емельяна Ивановича Пугачева, выдававшего себя за Петра III (подобного рода самозванцы выступали незадолго до него). Его ближайшими сподвижниками стали И. Н. Чика-Зарубин, М. Г. Шигаев, И. Я. Почиталин, Салават Юлаев, А. Т. Соколов (Хлопуша), И. Н. Белобородов и еще несколько человек.
Готовить свое выступление Пугачев начал осенью 1772 года на Яике, где осторожно стал убеждать людей в том, что он «император Петр Федорович». Сначала казаки отнеслись к его словам с недоверием, но затем решили его поддержать. Возможно, как рассказывал позже сам Пугачев на допросах, их убедили «царские знаки» у него на теле. При встречах с казаками он показывал им белые пятна на груди, которые, по народному поверью, были признаком царского происхождения. На вопрос казаков о природе этих пятен Пугачев отвечал: «Когда-то в Петербурге против меня возмутились», и «гвардейцы кололи штыками». Позднее, подтверждая свое «царское» происхождение, Пугачев неоднократно заявлял о том, что хочет в Петербурге увидеть «сына», Павла Петровича, и наказать «жену» и ее приближенных. Эти разговоры, очевидно, вскоре дошли до властей, и уже 19 декабря 1772 года Пугачев был арестован и отправлен в Симбирск, а затем в Казань. Однако 29 мая 1773 года Пугачев бежал из тюрьмы, сманив с собой караульного солдата, и летом 1773 года вновь появился на Яике.
Началом войны принято считать сентябрь 1773 года, когда восставшие попытались взять штурмом Яицкий городок, но не сумели этого сделать и, оставив вокруг него осаду, двинулись к Оренбургу. Перед походом был прочитан «манифест» от имени Петра III, в котором Пугачев жаловал яицких казаков волей и землей. Автором манифеста был, как считают историки, один из его соратников – И. Почиталин, поскольку Пугачев не умел ни читать, ни писать. Когда же «манифесты» и «указы» приходило время подписывать, Пугачев, скрывая от окружающих свою неграмотность, говорил: «…Мне-де подписывать не можно до самой Москвы для того, что не надобно казать мне свою руку, и есть-де в оном великая причина».
Более 20 крепостей на пути к Оренбургу без боя сдались восставшим и перешли на их сторону (представить, как это происходило, можно, открыв «Капитанскую дочку» А. С. Пушкина и прочитав эпизод осады Белогорской крепости), встречая Пугачева хлебом-солью и колокольным звоном, а армия восставших увеличилась и достигла численности от 30 до 50 тысяч человек (состав ее постоянно менялся) при 100 пушках.
Оренбург был окружен 5 октября. Важно подчеркнуть, что во время его осады была создана Военная коллегия в селе Берды (главном центре повстанцев) – высший орган власти, суда и руководства на территории, захваченной восставшими. Возглавлял Военную коллегию Пугачев. Коллегия пыталась наладить управление занятой повстанцами территорией, бороться с разбоями и грабежами, обеспечить снабжение армии восставших и объединять их действия в разных районах. С этой целью она посылала назначаемых Пугачевым атаманов и полковников на места.
Пока шла осада Яицкого городка и Оренбурга, восстание уже охватило Урал, Башкирию, перекинулось в Западную Сибирь и на правый берег Волги. Участниками восстания были люди самых разных национальностей и социального положения: работные люди, крестьяне, казаки, беглые, среди которых были башкиры, татары, казахи, калмыки, русские и другие. Сначала удача сопутствовала Пугачеву – в первые месяцы восстания он смог нанести несколько поражений правительственным войскам. Сославшись на болезнь, командующий правительственными войсками генерал-майор В. А. Кар уехал в Москву, и Екатерина II была вынуждена направить на борьбу с восставшими дополнительные военные силы под руководством генерала А. И. Бибикова, сказавшего: «Не Пугачев важен, важно всеобщее негодование».
Усиление правительственных войск немедленно принесло плоды: в марте 1774 года в сражении под Татищевой крепостью правительственные войска нанесли Пугачеву поражение. Восставшие потеряли около двух тысяч убитыми, четырех тысяч ранеными и пленными и почти всю артиллерию. С оставшимися незначительными силами Пугачев начал отступать, сняв осаду Оренбурга. Между тем под Уфой почти в то же время потерпели поражение отряды Салавата Юлаева и Чики-Зарубина, последний был захвачен в плен. Не давая Пугачеву опомниться, правительственные войска организовали непрерывное преследование и, настигнув Пугачева 1 апреля 1774 года под Сакмарским городком, нанесли ему новое поражение. На поле брани осталось почти 7000 пугачевцев убитыми и ранеными, многие оказались в плену (среди них члены Военной коллегии), была потеряна вся артиллерия. С отрядом в 500 человек Пугачев отошел в горнозаводские районы, где вновь начал пополнять свои ряды.
В апреле – июне 1774 года, собравшись с силами, Пугачев предпринял очередную попытку овладеть положением. После ряда боев на Среднем Урале Пугачев двинулся по Каме на Казань, занимая по пути, как и прежде, без особого сопротивления города и села. Армия его непрерывно росла. В начале июля в ней было уже свыше 20 тысяч человек. 12 июля 1774 года восставшие штурмом овладели значительной частью Казани, но взять кремль так и не смогли. Подготовка к новому штурму, потребовавшая времени, оказалась для Пугачева роковой – за это время к Казани успели подойти правительственные войска под командованием полковника Михельсона. После ожесточенного сражения Пугачев был разбит и оставил город. Пополнив свою армию за счет окрестных крестьян, он начал новое сражение за Казань, однако успеха так и не добился – восставшие были наголову разбиты, потеряв больше 12 тысяч человек и артиллерию.
И вновь Пугачев с небольшим отрядом бежал. Бежал вверх по Волге. В это время восстанием было охвачено уже все Поволжье, и волна беспорядков грозила хлынуть в пока еще спокойные центральные районы страны. Помещики с ужасом ожидали крестьянских волнений. «Мысли о Пугачеве, – вспоминал в своих „Записках“ А. Т. Болотов, – не выходили у всех нас из головы, и мы все удостоверены были, что вся подлость и чернь, а особливо все холопство и наши слуги, когда не въявь, так втайне, сердцами своими были злодею саму преданы, и в сердцах своих вообще все бунтовали и готовы были при малейшей взгоревшейся искре произвести огонь и полымя».
31 июля 1774 года Пугачев от имени «императора» Петра III объявил очередной манифест, в котором жаловал крепостных крестьян волей, землями, лесными и сенокосными угодьями, рыбными и соляными озерами, освобождал от рекрутчины и государственных налогов, приказал ловить и казнить помещиков.
Сознавая серьезность сложившегося положения, правительство двинуло против Пугачева отборные армейские части. Под их ударами преследуемый по пятам Пугачев начал отходить все дальше на юг, стремясь прорваться в казачьи районы Дона и Яика. Михельсон неотступно преследовал его, не давая отдыха и расправляясь с попадавшими в плен восставшими с необыкновенной жестокостью. На сотни километров вниз по Волге плыли плоты из бревен, на которых стояли виселицы с телами казненных. Наконец под Черным Яром Михельсон настиг Пугачева и нанес ему окончательное поражение. Самому Пугачеву вновь удалось спастись, переправившись на левый берег Волги, однако группа яицких казаков, не желая больше испытывать судьбу, схватила Пугачева и выдала его царским властям.
В Москву его везли в железной клетке, в которой Пугачев сидел в оковах. Началось следствие, сопровождавшееся пытками. Пугачев содержался в яме у Воскресенских ворот Китай-города, и сотни людей ходили ради забавы смотреть на него. Наконец на 10 января 1775 года была назначена казнь Пугачева через четвертование. Местом казни была выбрана Болотная площадь за Москвой-рекой (сейчас – площадь Репина перед кинотеатром «Ударник»).
Очевидец вспоминал: «Мы нашли уже всю площадь на Болоте и всю дорогу на нее, от Каменного моста, установленные бесчисленным множеством народа. И мы вскоре за сим увидели молодца, везомого на превысокой колеснице в сопровождении многочисленного конвоя из конных войск. Сидел он с кем-то рядом, а против него сидел поп. Повозка была совсем открытая, дабы весь народ мог сего злодея видеть… Эшафот воздвигнут был четверосторонний, вышиною аршин четырех и обитый снаружи со всех сторон тесом и с просторным наверху помостом, окруженным балюстрадой. Посреди помоста воздвигнут был столб с воздетым на него колесом, а на конце утвержденною на него железною острою спицею… Не успела колесница подъехать с злодеем к эшафоту, как схватили его и, взведя по лестнице наверх, поставили на краю восточного его бока… Как скоро все установилось, то и началось чтение сентенции [приговора]. Но нас занимало не столько слышание читаемого, как самое зрение на осужденного злодея. Он стоял в длинном нагольном овчинном тулупе почти в онемении и сам вне себя и только что крестился и молился. Вид и образ его показался мне совсем не соответствующим таким деянием, какие производил сей изверг. Он походил не столько на зверообразного какого-нибудь лютого разбойника, как на какого-либо маркитантишка или харчевника плюгавого. Бородка небольшая, волосы всклокоченные, и весь вид ничего не значащий и столь мало похожий на покойного императора Петра Третьего…
Как скоро окончили чтение, то тотчас сдернули с осужденного на смерть злодея его тулуп и все с него платье и стали класть на плаху для обрубания, в силу сентенции, наперед у него рук и ног, а потом и головы… Со всем тем произошло при казни его нечто странное и неожидаемое, и вместо того, чтоб, в силу сентенции, наперед его четвертовать и отрубить ему руки и ноги, палач вдруг отрубил ему прежде всего голову, и Богу уже известно, каким образом это сделалось: не то палач был к тому от злодеев подкуплен, чтоб он не дал ему долго мучиться, не то произошло от действительной ошибки и смятения палача…
Вмиг после того очутилась голова Пугачева взоткнутая на железную спицу на верху столба, а отрубленные его члены и кровавый труп лежащими на колесе… Надлежало потом все части трупа сего изверга развозить по разным частям города и там сжигать их на местах назначенных, а потом прах рассеивать по воздуху».
Жестокое наказание постигло и многих других участников восстания. По приказу главнокомандующего графа Н. И. Панина были введены казни по жребию: начальники воинских команд должны были в тех селениях, где происходили восстания, требовать «зачинщиков» под страхом повешения по жребию каждого жителя. Если «зачинщика» не выдавали, то следовало «действительно сотого между таковыми по жребию повесить, а остальных всех возрастных пересечь жестоко плетьми». В охваченных волнениями селениях Панин приказал «поставить виселицу, колесо и глаголы для вешания за ребро» и казнить виновных.
Таким образом, самая мощная в истории России народная война закончилась поражением. Его причинами стали стихийность и неорганизованность выступления, плохое вооружение и отсутствие у восставших необходимой подготовки, текучесть войска. Большинство крестьян, расправившись с собственным помещиком, проходили с восставшими несколько деревень и возвращались обратно, а в случае натиска правительственных войск мгновенно разбегались. Важно иметь в виду также неопределенность целей и, главным образом, неготовность общества к кардинальным переменам.
Что было бы, если бы Пугачев победил? История знает случаи победы крестьянских войн (восстание Лю Бана в Китае). Результат всегда плачевен: уничтожение значительной части населения и превращение вождей движения в новую аристократию с новой правящей династией во главе. Несомненно, в случае победы Пугачева страну ожидали бы распад и гражданская война. Недаром шведский король Густав III впоследствии горько сожалел, что не напал на Россию в годы пугачевщины.
После казни Пугачева многие долго не хотели верить, что его нет в живых. Поэтому по России упорно ходили слухи, что «император» вновь остался жив и скоро снова объявится. Среди крестьян получила широкое распространение легенда о том, что Пугачев, приняв новое имя – Метелкин, придет и перебьет помещиков. Впервые об этом правительству стало известно после ареста крестьянина Ярославского уезда Тихона Игнатьева и солдата Ярославского пехотного полка Андрея Краюхина, говорившего на допросе, «что шесть земель подымаются, и на низу есть батюшка Павла Петровича, прозывается Метелкин».
Укрепление сословного строя. Восстание под предводительством Е. И. Пугачева заставило Екатерину II обратить внимание на те области государственного управления, которые к этому времени еще не были затронуты реформами. 7 ноября 1775 года было издано «Учреждение для управления губернией». В письме к Вольтеру в конце этого года она сообщала: «Я только что дала моей империи „Учреждение о губерниях“, которое содержит в себе 215 печатных страниц… Это плод пятимесячной работы, исполнен мною одной». Конечно, Екатерина разрабатывала этот проект не одна. Было подано 19 проектов, составленных видными сановниками и государственными деятелями. В результате страна отныне делилась на 50 губерний вместо 23 прежних (в каждой – 300–400 тысяч душ мужского пола податного населения). Они в свою очередь делились на 10–11 уездов, в каждом из которых насчитывалось по 20–30 тысяч душ мужского пола. Провинции были упразднены. Главой губернии отныне был губернатор; ему принадлежала в губернии вся полнота власти, а назначался он лично императором и только императору был подотчетен.
Управление уездом осуществлял капитан-исправник, избираемый дворянами на три года. Город с 1775 года стал административной единицей, во главе города был поставлен городничий, назначавшийся правительством, как правило, из отставных офицеров-дворян. Город делился на части (200–700 домов) во главе с частным приставом; части делились в свою очередь на кварталы (50-100 домов) во главе с квартальным надзирателем.
В 1785 году были изданы так называемые «Жалованные грамоты дворянству и городам». «Жалованная грамота дворянству» («Грамота на права вольности и преимущества благородного российского дворянства») законодательно закрепила все сословные права и привилегии дворянства, полученные ими к этому времени, и включила в состав российского дворянства прибалтийских баронов, польскую шляхту, украинских и белорусских помещиков, что окончательно консолидировало сословие дворян в России. Следует напомнить, что хотя Петр III и издал указ о «Вольности дворянства», дающий право дворянину служить или не служить, но действие этого указа было приостановлено, и только теперь, указанным выше документом, подтверждалась свобода дворян от обязательной службы.
Нередко возникает вопрос: какая выгода была императору и государству полностью освобождать дворян от службы? Во-первых, у государства к этому времени было достаточное количество хорошо подготовленных и сведущих в разных делах военного и гражданского управления людей. Во-вторых, для дворян, если даже они не служили в мирное время, было вопросом дворянской чести «послужить Отечеству» в годы лихолетья и пролить при необходимости за Отечество кровь, а если надо, то и отдать жизнь. Поэтому принуждать дворян к службе не было необходимости. В-третьих, принудительный отрыв дворян от своей земли, хозяйства пагубно сказывался на экономике страны. После «Манифеста» многие дворяне могли сами управлять своими крестьянами, вкладывать силы и средства в свои поместья. Не случайно «Манифест о вольности» стал началом эпохи расцвета русской усадебной культуры. Сотни дворян, чиновных и бесчиновных, с удовольствием приняли на себя облик сельских жителей и занялись своими поместьями.
«Жалованная грамота городам» 1785 года закрепляла сословную структуру населения города и делила его на шесть разрядов:
• обыватели (те, кто владел домом и землей в городе);
• купечество;
• ремесленники цеховые;
• именитые граждане;
• посадские люди (граждане, не входившие в вышеперечисленные категории);
• иностранные и иногородние гости, которые жили в данном городе постоянно.
Купцы делились на гильдии в зависимости от дохода. Третья гильдия объединяла купцов, имевших капитал от 1 тысячи до 5 тысяч рублей (в те времена это было много; к примеру, годовой оклад чиновника составлял несколько десятков рублей), вторая гильдия – от 5 тысяч до 10 тысяч и первая гильдия – от 10 тысяч до 50 тысяч рублей.
Согласно грамоте создавались органы городского самоуправления: общая Городская дума и Шестигласная дума (орган исполнительной власти, гласный – депутат Думы). Для того чтобы в выборные губернские учреждения не попадали люди недостойные, посадские люди или ремесленники получали право участвовать в выборах, но только если обладали капиталом в 6 тысяч рублей, а быть избранным в Думу мог человек с капиталом не менее 5 тысяч рублей. Поэтому в органах городского самоуправления были в основном купцы и дворянство. Но реальная власть оставалась в руках городничего, управы благочиния и полицмейстера. На долю Думы оставались вопросы благоустройства и санитарного состояния города.
Помимо «Жалованной грамоты дворянству» и «Жалованной грамоты городам», императрица разрабатывала и «Жалованную грамоту крестьянству», однако этот проект не был воплощен в жизнь. Императрица также высказывалась о необходимости отмены крепостного права, но так и не сделала ни одного шага в этом направлении.
Описанная выше система административного управления оказалась настолько прочной, что просуществовала в своей основе вплоть до реформы 1861 года, а в некоторых деталях вплоть до 1917 года.
Правление Павла I
После смерти Екатерины II на престол взошел ее сын Павел I (1796–1801). Оценки его личности и деятельности очень различны. Л. Н. Толстой считал, что «характер, особенно политический, Павла I был благородный, рыцарский характер», и в письме к историку П. И. Бартеневу писал о Павле: «Я нашел своего исторического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю». Однако у многих историков к императору Павлу I иное отношение: его нередко считают сумасбродом, приверженцем пустых парадов и муштры, гонителем Суворова. Возможно, в нем что-то было (что подмечали еще его современники), что отвращало от него не только тех людей, кто знал его лично и жил в его царствование, а даже и тех, кто спустя столетия занимается изучением его личности. Не случайно младший воспитатель Павла С. А. Порошин пророчески сказал императору: «При самых лучших намерениях вы заставите ненавидеть себя».
Нервный и неуравновешенный человек, он во многих своих решениях руководствовался сиюминутным настроением, эмоциями, а не рассудком. Ненавидя свою мать, он стремился искоренить все, что с ней связано, нередко без всякого смысла упраздняя то, что делала она. Унижая саму память о ней, он переделывал многие ее дворцы в казармы (так, он попытался перестроить в казарму неоконченный подмосковный дворец Екатерины в Царицыне). Его страстью была армия и все, что с ней связано, а армейским образцом, как и у его отца, Петра III, – Пруссия (Екатерина насмешливо называла армейские парады Павла «батюшкино войско»). Началась чехарда с правительственными чиновниками, ни один из которых не был уверен в завтрашнем дне, ибо благодаря непредсказуемому характеру самодержца сегодня он мог заседать в Сенате, а завтра в кибитке уже ехать в Сибирь. В обществе воцарилась атмосфера подозрительности и тревоги, которую подогревал сам император, смертельно боявшийся покушений и заговоров. Для него не было людей «вне подозрений» – даже своего сына Александра он боялся и следил за ним, врываясь к нему в комнату и роясь в бумагах. Известен характерный случай, когда Павел, зайдя неожиданно в отсутствие сына в его комнату, увидел на столе книгу по древней истории, раскрытую на странице, где описывалась гибель Цезаря от рук своего окружения. Вернувшись через некоторое время в комнату, Александр нашел на столе книгу, но уже по русской истории, раскрытую на странице, где описывалась смерть царевича Алексея, заточенного в тюрьму по воле своего отца, Петра I. Спасаясь от этих страхов, самодержец перебрался в Михайловский замок, обнесенный со всех сторон каналами, укрепил его и усилил пропускную систему. С другой стороны, современники вспоминают о том, что он был отходчив: признавал свои ошибки и просил прощения, был щедр, имел «доброе, чувствительное сердце».
Придя к власти, он во многом руководствовался идеальными представлениями об устройстве государства, что осложнялось его чрезвычайно тяжелым характером и отсутствием опыта и навыков государственного управления. Еще будучи наследником, Павел продумывал программу своих будущих действий, но на практике стал руководствоваться скорее личными чувствами и взглядами, что вело к усилению элемента случайности в политике и придавало ей внешне противоречивый характер.
Эти противоречия, неуравновешенность и нелогичность были видны в политике Павла постоянно. В условиях разложения крепостного права император решил передать помещикам всех государственных крестьян, и в невиданных масштабах началась их раздача, в результате которой за четыре года было роздано 600 тысяч душ обоего пола. При Павле I крепостное право было распространено на южные районы России. Неудивительно, что в 1796–1797 годах 32 губернии России были охвачены крестьянскими волнениями. Пытаясь сгладить остроту вопроса, Павел издал целый ряд указов, направленных на улучшение положения крестьянства. В 1797 году был издан указ о трехдневной барщине, рекомендовавший помещикам ограничиться трехдневной барщиной и не занимать крестьян господскими работами в воскресные дни. Однако многочисленные свидетельства говорят о том, что указ почти не соблюдался: крестьяне постоянно подавали императору жалобы, в которых сообщали, что они работают на помещика ежедневно, что помещик их «как загонит на барщину с понедельника, то до воскресенья самого и продержит». Была облегчена рекрутская повинность (отменен набор, объявленный Екатериной), понижены цены на соль, прощены недоимки по подушной подати на огромную сумму в 7 миллионов рублей (десятая часть годового бюджета). Целая серия указов была направлена на устройство хлебных магазинов для голодных годов, в которые крестьяне были обязаны сдавать часть собранного хлеба. Однако крестьяне не были уверены, что в случае голода беспрепятственно получат оттуда зерно, поэтому противились исполнению указа любой ценой. В результате, когда в 1800 году в Архангельской губернии случился страшный голод, магазины оказались практически пустыми. Все эти меры почти не сказались на стабилизации обстановки.
Резко ухудшились отношения императора с дворянством, несмотря даже на проводимую Павлом I продворянскую политику. Дворянство раздражали правительственная чехарда, запрещение дворянских собраний в губерниях, отмена права дворян избирать должностных лиц уездных учреждений. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал почти произвольный разрыв отношений с Англией, что ударило по доходам дворян, так как туда шла основная масса экспортной сельскохозяйственной продукции, основными поставщиками которой были помещики. Был создан заговор, участники которого (в их числе был будущий император Александр I) 11 марта 1801 года проникли в Михайловский замок и совершили последний в истории России дворцовый переворот, убив Павла I после отказа добровольно оставить престол. Со смертью Павла I закончилось долгое и драматическое XVIII столетие. На российский трон воссел его сын Александр.
Внешняя политика России в середине и второй половине XVIII века
Как уже говорилось выше, Петром была решена одна из главных внешнеполитических задач – завоеван выход в Балтийское море. Россия заняла место Швеции в европейской политике. Нерешенными оставались две следующие внешнеполитические задачи. Первая из них была связана с необходимостью овладения выходом в Азовское и Черное моря и присоединением и освоением огромных земельных просторов, лежащих между засечными чертами и Азовско-Черноморским побережьем. Эти земли оставались неосвоенными и находились под властью Турции и ее вассала – Крымского ханства, продолжавших агрессивную политику в отношении России. Это замедляло темпы развития южных районов и угрожало их безопасности. Выхода в Азовское и Черное моря требовало экономическое развитие страны (через них можно было попасть на новые рынки сырья и сбыта). Присоединение новых плодородных земель юга было необходимо для раздачи их дворянству.
Второй внешнеполитической задачей было воссоединение Правобережной Украины с Левобережной и включение Белоруссии в состав России, что должно было объединить в одном государстве русских, украинцев и белорусов. Временами приобретали остроту и такие внешнеполитические вопросы, как агрессивная политика Пруссии, отношения с государствами Средней Азии, Кавказа и Закавказья.
Однако во второй четверти XVIII столетия внешнеполитические задачи решались Россией менее энергично. В значительной мере это объяснялось сложностью социально-экономических вопросов в самой стране и экономическими сложностями, связанными с Северной войной. Кроме того, в послепетровский период в России заметно ощущалось иностранное засилье, прежде всего в армии, где многие командные должности оказались в руках немцев. Была введена прусская система обучения, солдат снаряжали в немецкие мундиры. Клонившаяся к упадку Речь Посполитая становилась добычей более сильных соседей, которые открыто вмешивались в ее внутренние дела. В 1733 году за польский престол началась вооруженная борьба, которая закончилась в 1735 году победой короля Августа III, сторонника России.
С другой стороны, российская дипломатия, зная об агрессивных намерениях Турции, пыталась заручиться поддержкой Ирана, который к тому времени изгнал со своей территории османских захватчиков. С этой целью Россия в 1735 году возвратила Ирану владения вдоль западного и южного берегов Каспийского моря. По условиям договора между двумя странами Иран обязывался не допускать использования этой территории каким-либо государством в агрессивных целях. Несмотря на это, по инициативе Турции в Закавказье были направлены крымские войска. Это явилось толчком к началу Русско-турецкой войны (1735–1739). В 1735 году русские войска заняли столицу ханства Бахчисарай, летом следующего года Азов перешел к России, еще через год был занят Очаков. В сентябре 1739 года был подписан мирный договор между Османской империей и Россией. Россия получила Азов, но обязывалась в военном отношении его не укреплять. К России также отошли небольшая территория на Правобережной Украине, Большая и Малая Кабарда на Северном Кавказе. Таким образом, четыре года напряженной борьбы, стоившие России больших жертв, окончились весьма скромными результатами – частичной отменой условий Прутского мира 1711 года. Россия по-прежнему не имела выхода к Черному морю, даже владение Азовом не давало ей права держать флот на Азовском и Черном морях.
Со второй четверти XVIII века усиливается влияние России на казахские земли. До этого времени казахские земли являлись ареной междоусобных войн и подвергались постоянным набегам со стороны более сильных соседей. В поисках защиты от врагов казахи возлагали надежды на Россию, способную обеспечить их безопасность. В освоении этой территории была заинтересована и сама Россия: через нее проходили торговые пути в Среднюю Азию и Индию. В 1731 году Анна Иоанновна подписала грамоту о принятии части Казахстана в российское подданство. В течение 1740–1743 годов к России присоединилась средняя часть Казахстана. В результате уже в XVIII веке значительно возросли торговые связи Казахстана с Россией.
Показателем возросшего влияния России на международную жизнь явилось ее активное участие в общеевропейском конфликте второй половины XVIII века – Семилетней войне (1756–1763), которая имела наибольшее значение во внешнеполитических событиях середины XVIII века. Война была связана с усилением Пруссии в Европе, что угрожало интересам России. Канцлер А. Бестужев, руководивший русской внешней политикой в 40-50-х годах, приложил немало усилий для создания антипрусской коалиции, в которую вошли Австрия, Франция, Россия, Швеция, Саксония. Война началась в 1756 году нападением Пруссии на Саксонию и разгромом австрийской армии. Саксония была полностью разграблена. В Саксонии прусский король применил оригинальный способ для увеличения своей армии: пленные саксонские полки не получали продовольствия до тех пор, пока они не присягали на верность Фридриху II.
Летом 1757 года в войну вступила Россия. 19 августа 1757 года русские войска в первом же сражении разбили прусские войска под деревней Гросс-Егерсдорф. Победа открыла русской армии дорогу на Кёнигсберг. Но, как часто бывает, политические соображения заставили отказаться от развития успеха: командующий русской армией С. Ф. Апраксин, получив известие о болезни императрицы Елизаветы, повернул войска назад. Через год почти в этот же день пруссаки потерпели поражение при Цорндорфе. Жители столицы Восточной Пруссии не стали ждать подхода российских войск и послали навстречу им депутацию, которая передала город Кёнигсберг русской армии. (Фридрих так никогда и не простил жителям города их добровольного перехода на сторону русских и после возвращения провинции ни разу не посетил Кёнигсберг.) Вскоре Восточная Пруссия была занята русскими войсками. 1 августа 1759 года русская армия нанесла прусскому королю Фридриху II серьезное поражение у Кунерсдорфа. Находясь в самой гуще сражения и видя беспорядочное бегство своих солдат под огнем русской артиллерии, Фридрих воскликнул: «Неужели для меня не найдется ни одного ядра!»
Поражение у Кунерсдорфа практически лишило Пруссию армии и открыло русской армии дорогу на Берлин. 28 сентября 1760 года русские войска вошли в Берлин. По словам самого Фридриха, Пруссия «агонизировала и ждала соборования». России оставалось дождаться капитуляции, и тут совершился совершенно непредвиденный поворот. 25 декабря 1761 года умерла императрица Елизавета, и ее преемник Петр III, боготворивший Фридриха II, в апреле 1762 года разорвал военный союз с Австрией, прекратил военные действия против Пруссии, предложил Фридриху военную помощь и заключил с ним мир, вернув Пруссии все завоеванные Россией территории. России грозило участие в новой большой войне против своих вчерашних союзников, и лишь свержение Петра III предотвратило такое развитие событий. После воцарения Екатерины II Россия аннулировала заключенный Петром III союз с Пруссией, не получив, однако, никаких территориальных приобретений. Победы русских войск над прусской армией, считавшейся лучшей в Европе, укрепили престиж России. Война стала полезной школой, которая послужила толчком к расцвету русского военного искусства. Кроме того, в результате Семилетней войны с прусской угрозой было покончено на многие десятилетия.
После Семилетней войны внешнеполитические интересы России столкнулись с интересами Франции на территории Речи Посполитой. В 1764 году королем Польши был избран С. Понятовский, поддержанный Россией и Пруссией, который уравнял в правах католиков и православных. Это вызвало недовольство польских дворян, поднявших мятеж. Россия для поддержки законного правительства ввела на территорию Речи Посполитой войска. Однако Османская империя, подстрекаемая и финансируемая Францией, потребовала вывода оттуда русских войск. После получения отказа от России Турция объявила войну России. Начинается очередная Русско-турецкая война (1766–1774). Австрия и Франция с помощью Турции надеялись сдвинуть российские рубежи к востоку и восстановить польские границы XVII века. Турки же стремились расширить свои владения в Приазовье, а также овладеть Киевом и Астраханью.
Военные действия начались нападением 70-тысячной конной армии Крым-Гирея на Украину. Натиск был отражен, но отряды хана, захватив до двух тысяч пленников, угнав скот и разрушив свыше тысячи домов, вернулись в свои владения. Это был последний в истории России «набег» крымских татар. Россия не ожидала войны и не сразу организовала сопротивление. В связи с этим почти два года Россия не могла добиться перевеса в войне. Ситуация изменилась в 1770 году, когда на притоках реки Прут Ларге и Кагуле выдающийся русский полководец П. А. Румянцев одержал крупные победы. В это же время успехи русской армии на суше были подкреплены успехами на море: эскадра под командованием А. Г. Орлова и Г. А. Спиридова, пройдя вокруг Европы, в середине июня появилась в Средиземном море и разгромила 25–26 июня 1770 года турецкий флот в Чесменской бухте. Во время сражения произошел заслуживающий внимания эпизод. Взорвались сцепившиеся мачтами два корабля – русский и турецкий. Многие люди погибли, но еще больше народу выбросило взрывной волной за борт. Русские корабли спустили лодки, которые подбирали всех: и своих, и чужих.
После этого Россия в 1771 году заняла Крым, и Турция в 1772 году была вынуждена сесть за стол переговоров с Россией. Однако добиться единства мнений не удалось: Турция оказалась не готова признать независимость Крыма вопреки настойчивым требованиям России. После того как стало ясно, что выхода из сложившегося положения нет, враждующие стороны возобновили боевые действия.
Большую роль в этой войне сыграл А. В. Суворов. В 1773 году его войска взяли ключевую крепость Туртукай, а в 1774 году одержали победу при Козлудже. Это вынудило Турцию возобновить переговоры, и 10 июля 1774 года в болгарской деревне Кючук-Кайнарджи Турция подписала мирный договор. Отныне зависимость Крыма от Турции была ликвидирована, Россия получила территории между Днепром и Южным Бугом, Керчь и право беспрепятственного хождения русских торговых судов по Черному морю. В ответ на попытки Турции нарушить условия договора и провозгласить крымским ханом своего ставленника Екатерина II ввела в Крым войска, а 8 апреля 1783 года включила Крым в состав России. После потери Крыма турки сравнивали свое государство с домом, у которого сорвали дверь с петель.
Присоединение Крыма стало многозначным событием, знаком обращения России к «византийской теме», прежде всего во внешней политике. Крым в российском общественном сознании всегда был преддверием Греции, овладение им, актуализация крымской темы всегда означала, что исторические связи России с древнейшим центром христианства вновь нужны и актуальны. Присоединение Крыма стало частью т. н. «Греческого проекта» Екатерины, «замещением» в общественном, политическом и географическом пространстве XVIII столетия Греции-Константинополя. Как писала О.Гончарова, «целый ряд активных и разнообразных мероприятий по исполнению ее знаменитого „греческого проекта“ стал мифо-легендарной основой новой национальной идеологии, окончательно оформившей и в русском, и в европейском сознании концепцию русского имперского мессианизма и основные параметры образа „древней и великой Российской империи“».
Широко пропагандируемый в самых различных формах замысел завоевания Византии воспринимался как политическая реальность и в Европе, обсуждавшей в основном непомерные имперские амбиции Екатерины, и в России, где этот план был восторженно встречен современниками. Они воспринимали замыслы императрицы как реализацию давней и излюбленной русской мечты: «Освободит Россия вас / И обновит Афински стены». При этом надо помнить, что Россия в данном случае не столько брала у Греции, сколько давала (возвращала) ей те духовные смыслы и ценности, хранительницей которых она была. «Прими, нещастна Византия, тот свет от Россов, кой Россия, прияла древле от тебя» – в этих словах оды «На взятие Хотина» (1769 г.) эта мысль выражена предельно ясно. Не случайно старым крымским городам давали новые, грецизированные названия: Левкополь, Севастополь, Симферополь, Феодосия (Кафа) и т. д. Не случайно после присоединения Крыма в 1788 году в Царском Селе был выстроен и освящен Софийский собор, в чем уже современники Екатерины усмотрели прямое уподобление константинопольской Софии и прочитали претензию на византийское наследство.
Османская империя, формально признав присоединение Крыма к России, при поддержке Англии, Пруссии и Франции начала готовиться к реваншу. Поводом к новой войне явилось требование султанского двора прав на Грузию и Крым в конце июля 1787 года (в 1783 году по Георгиевскому трактату, подписанному грузинским царем Ираклием II, Грузия переходила под покровительство России, которая гарантировала ей территориальную целостность и безопасность границ). Россия не сочла необходимым отвечать, и Османская империя напала на крепость Кинбурн. Началась новая Русско-турецкая война (1787–1791). Осада Кинбурна для Турции оказалась неудачной – войска под руководством А. В. Суворова отбили атаку и сами перешли в наступление. В этом бою знаменитый российский полководец, лично увлекший солдат в атаку, был ранен пулей в руку. После этого русские войска осадили Очаков и в конце 1788 года взяли его. В бою за Очаков обе стороны сражались с крайним ожесточением, в сражении погибло до двух третей турецкого гарнизона, а в плен попало 4,5 тысячи человек. Русские войска потеряли во время приступа около 3 тысяч человек. В осаде Очакова участвовал и будущий победитель французов в 1812 году М. И. Кутузов, получивший тяжелейшее ранение в голову.
В 1789 году Суворов одержал победы над турками у Фокшан и на реке Рымнике. Сражение на Рымнике продолжалось 12 часов и завершилось полным разгромом турецкой армии. Турки потеряли до 20 тысяч человек убитыми, утонувшими, ранеными и пленными. Большинство просто разбежались. Эта битва стала наиболее крупной победой союзных сил в этой войне, и за нее Суворов получил титул графа Рымникского, графа Священной Римской империи, а также высшие ордена России.
11 декабря 1790 года войска А. В. Суворова штурмом взяли крепость Измаил, которая считалась неприступной (в ней находился гарнизон в 35 тысяч человек и 265 орудий). Взятие Измаила стало одной из наиболее ярких страниц в русской военной истории. Измаил был перестроен французскими и немецкими инженерами по последним требованиям крепостного искусства. Главный крепостной вал протяженностью 6 километров опоясывал город с трех сторон. Южная сторона была защищена рекой. Высота вала с земляными и каменными бастионами достигала 6–8 метров. Перед ними простирался ров шириной 12 метров и глубиной до 10 метров. В некоторых его местах стояла вода глубиной до 2 метров.
Суворов, прибыв под стены крепости 2 декабря, начал интенсивно готовиться к ее штурму. Прежде всего он распорядился изготовить 30 лестниц и 1000 фашин для засыпки рва. Главное же внимание было уделено подготовке войск. Рядом со своим лагерем Суворов велел вырыть ров и насыпать вал по типу измаильского. Чучела на валу изображали турок. Каждую ночь войска обучались действиям, необходимым при штурме. Преодолев ров и вал, солдаты кололи чучела штыками.
7 декабря Суворов отправил коменданту крепости предложение сдаться: «24 часа на размышление – воля. Первый мой выстрел – неволя. Штурм – смерть». Турки ответили, что скорее небо упадет на землю и Дунай потечет вспять, чем падет Измаил. 11 декабря 1790 года начался знаменитый штурм. Перед штурмом Суворов обратился к войскам со словами: «Храбрые воины! Приведите себе в сей день на память все наши победы и докажите, что ничто не может противиться силе оружия российского… Два раза осаждала Измаил русская армия и два раза отступала; нам остается в третий раз или победить, или умереть со славою». Войска овладевали Измаилом несколько часов, борясь за каждый дом. Несколько тысяч лошадей, выскочивших из горящих конюшен, носились по улицам и увеличивали хаос. К вечеру Измаил пал.
После этого русским войскам открылся прямой путь на Стамбул. Одновременно с этими событиями русский флот успешно действовал против турецкого. В 1788 году русский Черноморский флот одержал первую крупную победу в открытом море. В июле этого года у острова Фидониси (ныне Змеиный) русская эскадра под командованием контр-адмирала Войновича сразилась с турецким флотом, который шел к Очакову. Турки были разгромлены и отступили, отказавши в помощи осажденному гарнизону Очакова. Примечательно, что у русских в этом сражении не оказалось ни одного убитого.
В 1790 году адмирал Ф. Ф. Ушаков нанес турецкому флоту поражение в Керченском проливе и у форта Гаджибей, а в 1791 году турецкий флот был разгромлен у мыса Калиакрия. Для того чтобы не дать русской армии вступить в Стамбул, Турция согласилась на мирные переговоры. В 1791 году в Яссах между Турцией и Россией был подписан мир. Отныне граница между Турцией и Россией устанавливалась по Днестру. Турция отказалась от претензий на земли бывшего Крымского ханства – Новороссию и Крым (Тавриду). Границы России достигли теперь южных пределов Восточно-Европейской равнины. Степные просторы – очаги набегов – стали вскоре районами торговли и земледелия.
Вместе с началом второй Русско-турецкой войны произошло столкновение России и Швеции. Несмотря на то что после окончания Северной войны прошло больше полувека, Швеция не теряла надежды пересмотреть условия Ништадтского мира. Летом 1788 года она без объявления войны напала на Россию. Однако, хоть главные силы русской армии в это время находились на юге, шведам не удалось добиться каких-либо успехов. Балтийский флот под командованием адмирала С. К. Грейга нанес им серьезное поражение, и наверстать упущенное им не удалось и в последующих военных действиях с Россией в 1789–1790 годах.
В это же время в решающую стадию вступил распад Речи Посполитой. Некогда могучее государство, она почти прекратила свое существование во второй половине XVIII века, ослабленная бесконечной внутренней борьбой и анархией. В связи с этим Франция, Австрия и Пруссия инициировали раздел Речи Посполитой. Русское правительство, занятое войной с Турцией, вынуждено было с этим согласиться. В 1772 году произошел первый раздел Речи Посполитой, в результате которого Австрия захватила Галицию, к Пруссии отошло Поморье, а также часть Великой Польши, Россия получила часть Восточной Белоруссии по Западной Двине и Верхнему Днепру. По второму разделу 1793 года Россия получила Правобережную Украину и центральную часть Белоруссии с Минском. Второму разделу Речи Посполитой попытались помешать в 1794 году польские патриоты во главе с генералом Тадеушем Костюшко. Началось восстание, целью которого было восстановление польской государственности. Для подавления восстания в Польшу были направлены войска А. В. Суворова, которые в 1794 году вошли в Варшаву и подавили восстание. Костюшко был взят в плен. После этого в 1795 году произошел третий раздел Польши, положивший конец ее существованию. По третьему разделу к России отошли Литва, Западная Белоруссия, Волынь и юридически была закреплена Курляндия.
Великая французская революция 1789 года испугала Екатерину II, и она сделала все, чтобы способствовать угасанию революционных тенденций в самой Франции и не допустить проникновения революционных настроений в Россию. Противникам революции во Франции через русское посольство начали оказывать помощь, в России были запрещены произведения французских просветителей и ужесточена цензура. В 1792 году Россия пошла на разрыв дипломатических отношений с Францией и аннулирование ввоза в Россию французских товаров. В 1793 году Россия заключила договор с Англией, Пруссией и Австрией, обязуясь помогать им войском и деньгами в борьбе с Францией. Планировалось вторжение англо-прусско-российской группировки войск во Францию, но принять участие в интервенции России помешали война со Швецией (1788–1790) и события в Польше.
Борьба с революционной Францией стала также стержнем внешней политики Павла I. Против Франции была создана коалиция в составе Англии, России, Австрии, Турции и Неаполитанского королевства, которая развернула свои действия в Италии, Средиземном море и Швейцарии. Летом 1789 года флот Ф. Ф. Ушакова вошел в Адриатическое море, овладел Ионическими островами. После штурма была взята мощная французская крепость Корфу. В 1799 году русские моряки овладели портом Бриндизи, на Апеннинский полуостров был высажен десант, изгнавший французов из Неаполя и Рима.
Центром действия союзников на суше стали оккупированная французами Северная Италия и Швейцария. Во главе союзных войск вновь встал А. В. Суворов, совершивший свой блистательный итальянский поход. 16–17 апреля 1799 года русские войска одержали победы на реке Адде, открыв путь на Милан и Турин. За пять недель была освобождена вся Северная Италия. Этот успех был закреплен победами в июне 1799 года при Треббии и в августе того же года при Нови. Поздравляя Суворова с этими победами, Павел I писал: «Поздравляю Вас вашими же словами: „Слава Богу, слава Вам!“» Все внимание Европы было приковано к Суворову и его победам – в лондонских театрах о нем читаются стихи, в витринах магазинов выставляются его портреты. Появляются суворовские прически и пироги, на обедах вслед за тостом в честь короля пьют за здоровье русского фельдмаршала.
Вместо движения во Францию и на Рейн, как предлагал Суворов, он вынужден был выполнять приказ австрийского императора, одобренный Павлом I, о переброске войск через Альпы в Швейцарию на соединение с корпусом А. М. Римского-Корсакова. Суворов избрал самый короткий и трудный путь через Сен-Готардский перевал. Переход, вызвавший изумление всей Европы, был успешно завершен, но помощь Римскому-Корсакову запоздала, он уже был разгромлен. Суворову удалось отбросить французов от Чертова моста и ворваться в Швейцарию, но он был окружен превосходящими силами французов. Казалось, выхода не было. На военном совете перед генералами Суворов сказал знаменитые слова: «Мы поставлены в тяжелое положение. Корсаков разбит… и мы одни против шестидесятитысячной армии неприятеля. Идти назад – стыд. Это значило бы отступить, а русские и я никогда не отступали! Помощи нам ждать не от кого, одна надежда на Бога, на величайшую храбрость и самоотвержение войск, вами предводительствуемых. Только это остается нам, ибо мы на краю пропасти. Но мы русские! Спасите, спасите честь и достояние России и ее самодержца!» С этим возгласом фельдмаршал опустился на колени. На следующий день Суворов вступил в жестокий бой с превосходящими силами противника и, потеряв в отчаянной схватке 7 тысяч человек, все же вышел из окружения. Швейцарский поход еще более обострил отношения в коалиции и привел к выходу России из войны. Павел I заключил союз с Наполеоном и разорвал отношения с Англией. В Англию запрещается всякий экспорт, многие порты в Европе для нее закрываются. От возможной войны с Англией Россию спасла только смерть императора Павла I.
Подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что в конце XVIII века, в годы царствования Павла I, произошел крутой поворот во внешней политике России: она заключает мир с Францией и вступает с ней в новый союз – против Австрии и Англии.
Территориальные приобретения России в XVIII столетии
В XVIII столетии Россия продолжает неуклонно расширять свои территории. Стоит еще раз напомнить, что по итогам Северной войны и Русско-турецких войн Россия получила Ингерманландию, часть Карелии, Эстляндию и Лифляндию с городами Рига, Дерпт, Нарва, Выборг, Карела, острова на Балтике Даго и Эзель. Позднее в состав России вошел Азов, небольшая территория на Правобережной Украине, Большая и Малая Кабарда на Северном Кавказе, а в 1720-х годах в состав России вошли все побережье Каспийского моря (приморская полоса Дагестана, Азербайджана) с Дербентом, Баку, провинциями Гилян, Мазандеран и Астрабад, а также часть бывших персидских владений на Восточном Кавказе по границе от Дербента до реки Куры. В 1731 году часть Казахстана была принята в российское подданство. В течение 1740–1743 годов к России присоединилась средняя часть Казахстана. В то же время (в 1741 году) в состав России вошли Аляска и Алеутские острова, а несколько позже (в 1756 году) Алтайский край.
В 1783 году Новороссия, Крым и Восточная Грузия (долина Терека) вошли в состав России. В 1779 году императрица Екатерина объявила о «принятии чукоцкаго народа в свое подданство», то есть об окончательном вхождении Чукотки в состав России, а на Дальнем Востоке Россия в 1792 году полностью овладела Курильскими островами. Территориальные успехи России в это время стали настолько масштабны, что в Европе всерьез поговаривали о претензиях России на мировое господство. И это было близко к истине – близкий к Екатерине П. Зубов составил карту будущей Европы, на которой не было Швеции, Пруссии, Австрии, Польши, Дании, Турции. Они были включены в состав Российской империи с шестью столицами – Петербургом, Москвой, Астраханью, Веной, Константинополем и Берлином. В 1772 году Россия получила часть Восточной Белоруссии по Западной Двине и Верхнему Днепру, в 1793 года – Правобережную Украину и центральную часть Белоруссии с Минском, а в 1795 году к России отошли Литва, Западная Белоруссия, Волынь и юридически была закреплена Курляндия. Последний король Речи Посполитой отрекся от престола и переехал в Россию, где умер в 1798 году. В 1774 году к России добровольно присоединились осетины, и в 1781 году завершился процесс добровольного вхождения в состав России чеченцев и ингушей.
Русская церковь в XVIII веке
В XVIII веке Русская церковь вступила в новый период своего развития, во многом определявшийся церковными реформами Петра – их последствия не изжиты в Церкви и до настоящего времени. Начать следует с того, что Петр считал Церковь одним из главных препятствий на пути своих преобразований. Очевидно, он хорошо знал о столкновении своего отца и патриарха Никона, а кроме того, к этим личным впечатлениям добавлялось и сознание того, что Церковь – это единственная структура, которая обладает влиянием на сознание и души и способна противостоять начавшимся в стране реформам. Известно, что сразу после начала преобразований большинство представителей Церкви (включая патриарха Адриана) встретило реформы в штыки, не говоря уже о старообрядцах, которые считали Петра антихристом и готовы были сопротивляться до последнего. Петр понимал, что без жесткой ломки существующей системы управления Церкви и взаимоотношений внутри ее не удастся подчинить государственным задачам. А именно такую цель и ставил перед собой царь – сделать Церковь частью государственной машины, убрав все, что не соответствует в ней выполнению государственных задач.
Свои преобразования в строе церковной жизни, исходившие из соображений «государственной пользы», Петр I начал еще в 1697 году, когда царским указом под государственный контроль было взято хозяйство архиерейских домов и монастырей («тунегибельные вотчины»), причем монастырям запрещалась строительная деятельность. В 1698 году была прекращена выплата казенной руги (денег и хлеба) церквям, имевшим угодья и приходские дворы. Церквям же, не имевшим угодий и приходских дворов, руга была уменьшена наполовину. На сами же угодья церквей был наложен оброк.
Одним из главных препятствий на пути реформ Петр видел патриаршество. Не потому, что сам патриарх был настроен против Петра. Важнее было другое – патриарх обладал в России исключительно большим авторитетом и был во многом независимым от царя, с чем Петр не мог смириться. Уже в самом начале преобразований патриарх Адриан резко высказывался о них, а в конце концов вообще отказался признать реформы и удалился под Москву в Николо-Перервинский монастырь. За ним могли в любую минуту пойти тысячи людей. Возможно, Петр решился бы на крайние меры, но неожиданно в 1700 году патриарх скончался. Царь решил использовать этот момент и способствовал назначению местоблюстителем патриаршего престола (экзархом) архиепископа Рязанского Стефана Яворского, воспитанника польских иезуитских школ, целиком и полностью разделявшего прозападные стремления Петра. Избрание же патриарха откладывалось на неопределенный срок. При этом права экзарха были сильно ограничены: в его компетенции оставались только дела «о расколе, противностях Церкви и ересях». Что же касалось назначений на церковные должности и других важных церковно-административных вопросов, то ими теперь практически полностью распоряжались сам царь и его приближенные А. Д. Меншиков, И. А. Мусин-Пушкин и другие.
Таким образом, начало изменения структуры Церкви было положено. Невзирая на то что ряд епископов поддерживал Петра в его начинаниях (как, например, епископ Афанасий Холмогорский, святой Митрофаний Воронежский, отдавший ему все свои деньги, Димитрий Ростовский, известный церковный писатель и публицист), Петр продолжал разрабатывать и проводить в жизнь меры по подчинению Церкви государству. Мелкие и крупные конфликты между царем и духовенством вспыхивали постоянно. После насильственного пострижения в монахини первой жены Петра Евдокии Лопухиной многие священники и епископы продолжали считать ее царицей и поминали в храмах, в результате чего сложили головы на плахе. Духовенство активно поддерживало царевича Алексея, казненного Петром, противилось отобранию колоколов, земель и имущества.
В 1701 году был восстановлен упраздненный еще в 60-х годах XVII века Монастырский приказ, который отныне ведал всеми церковными вотчинами и распоряжался сборами с них. На содержание архиереев и монастырей из приказа теперь назначалось жалованье, причем крайне урезанное – «без чего прожить невозможно». Остальные суммы, получавшиеся со сборов от церковных имений, предполагалось употреблять на государственные и общественные нужды, в частности на создание школ и благотворительных учреждений (больниц, богаделен для нищих, увечных воинов и т. д.). За 20 лет Монастырский приказ привел церковное хозяйство к полному расстройству. Монастыри, годами не видевшие ремонта за недостатком средств, разваливались и ветшали, в церковных вотчинах от непосильных сборов резко сократилось число дворов. Недоимки по сборам с церковных земель постоянно росли, достигнув в 1721–1722 годах огромной по тому времени суммы – более 1,2 миллиона рублей.
Особой неприязнью царя пользовалось монашество. Считая всех монахов «тунеядцами», Петр стремился к сокращению числа монастырей и переведению их на положение трудовых домов. Над монастырскими имуществами был учрежден строгий надзор, много земель и денег было отобрано в казну. После того как из некоторых монастырей по стране пошли грамоты с осуждением петровских реформ, монахам было запрещено иметь бумагу и чернила и что-либо писать в кельях. Многие монастыри, даже там, где они составляли с государственной точки зрения оплоты русской культуры на окраинах, были закрыты. Сильнейшим ударом по монашеству и монастырям явился указ 1713 года, запрещавший пострижение в монашество людей моложе 50 лет. На монастыри было возложено множество дополнительных обязанностей: мостить дороги, содержать богадельни и т. д. В результате десятки и сотни мелких и средних монастырей не смогли этого выдержать и начали закрываться или сливаться друг с другом.
Тяжелейшим ударом по Церкви явился указ Петра о необходимости открытия тайны исповеди в случае, если священник узнавал на исповеди о готовящихся преступлениях против государя и государства. После этого доверие к Церкви начинает стремительно падать, что имело трагические последствия для всей Церкви в целом как в XVIII, так и в XIX веке.
Особую неприязнь вызывало «духовное» окружение царя. Помимо склонного к западному образу мысли местоблюстителя патриаршего престола Стефана, рядом с царем находился архимандрит Феодосий Яновский, высказывавший взгляды, часто граничившие с ересью, и живший совершенно светской жизнью, что для монаха недопустимо. Вскоре рядом с царем появляется еще одно духовное лицо – монах из Киева Феофан Прокопович, который переходил из православия в католичество и обратно и был замечен после того, как написал Петру похвалу по поводу Полтавской битвы. Вызванный в Петербург, он вскоре, невзирая на протесты, стал епископом и составил знаменитый документ – «Духовный регламент», который определял права и обязанности Церкви в новых условиях.
К началу 1721 года Петр отказался от мысли восстановить патриаршество и учредил новый государственный орган – Святейший Правительствующий Синод, заменивший собой патриарха. Как пишет историк Н. И. Павленко, царь на встрече с иерархами Церкви, уяснив, что они все-таки хотят избрать патриарха, поднял «Духовный регламент» и заявил: «Вы просите патриарха – вот вам духовный патриарх». А в ответ на ропот недовольных он обнажил кортик и со словами: «А противомыслящим – вот булатный патриарх» – ударил им в стол.
В Синод входило 11 человек, представителем царя в нем был обер-прокурор – гражданский чиновник, выбиравшийся «из офицеров, кто бы имел смелость и мог дела синодского управления знать». Первым президентом Синода был назначен митрополит Стефан Яворский. Восточные патриархи признали за Синодом право управлять Церковью, и в истории Русской церкви, таким образом, начинается Синодальный период, продолжавшийся почти 200 лет, до 1918 года, когда патриаршество было восстановлено. При епархиальных архиереях были учреждены должности прокуроров (переименованных потом в секретарей) и фискалов, или инквизиторов, а при Синоде устроен инквизиторский приказ для наблюдения за благонадежностью духовенства. «Духовный регламент», работа над которым к этому времени была завершена, подробно изъяснял смысл и значение произошедших перемен в церковном управлении. Характерно, что ни в указах об учреждении Синода, ни в «Регламенте» слово «Церковь» ни разу не упоминалось. Это неудивительно. Хотя «Духовный регламент» и был составлен церковным лицом – епископом Феофаном (Прокоповичем), он, по сути дела, был обычным актом государственного законодательства, не опирающимся на церковное каноническое право.
Итогом церковных реформ Петра явилось превращение Церкви в часть государственного аппарата. Из независимой организации, которая боролась за нравственность, противостояла внешним вторжениям, служила духовным поводырем человека, Церковь превратилась во многом в декоративный орган, не пользующийся доверием и уважением людей. Да и какой человек после петровского указа об открытии тайны исповеди в случае, если исповедующийся признавался в преступных замыслах против царя или государства, мог отныне спокойно пойти в церковь на исповедь? Какой опорой могла служить Церковь, у которой вместо патриарха был странный коллегиальный орган под началом гражданского чиновника, вымирало монашество, закрывались монастыри, почти не возводились храмы, официально, по царскому указу, сокращалось число священников? Поэтому еще одним важным итогом церковных реформ Петра было падение авторитета Церкви среди всех слоев общества и, как следствие, распространение сектантства и мистических религиозных течений. Огромное количество крестьян стало искать духовного спасения в самых различных сектах. Дворянство, в свою очередь, находило духовное утешение в масонстве, которое после петровских реформ начинает стремительно распространяться в России, находя опору в разочарованных душах и сердцах российской интеллигенции.
При преемниках Петра I секулярные тенденции все более усиливаются. Государство все настойчивее стремится контролировать церковные доходы. Однако любые попытки восстановить патриаршество сразу же пресекаются. При Екатерине II, как уже говорилось, была проведена секуляризация церковных земель под предлогом использования доходов с них для дел просвещения. В действительности же все доходы поступали в общегосударственную казну, из которой на церковные нужды выделялась всего одна восьмая часть поступившей суммы. Секуляризация церковных земель вызвала протест в среде русского духовенства: против отнятия земель выступил митрополит Ростовский Арсений (Мацеевич). Однако его протест был расценен как оскорбление императорского величества, митрополит был лишен сана и сослан в далекий карельский Никольский монастырь. Однако вскоре стало известно, что митрополит продолжает выступать против подобного отношения государства к Церкви. Он был лишен сана и заточен в Ревельской крепости, где скончался в 1772 году.
XVIII век стал периодом начала активизации миссионерской деятельности Русской православной церкви. Важнейшую роль в распространении христианства среди народов Сибири сыграл митрополит Филофей (Лещинский), которого называли «просветителем Сибири». В 1702–1703 годах митрополит открыл в Тобольске первую в Сибири и вторую в России провинциальную школу для обучения детей священнослужителей, в которой также учились дети новокрещенных хантов и ненцев. Впоследствии эта школа была преобразована в семинарию. В 1705 году митрополит Филофей отправил группу миссионеров на Камчатку, где был устроен Успенский монастырь. Сам митрополит Филофей предпринял шесть миссионерских путешествий. Уже в возрасте 76 лет он предпринял последнее свое миссионерское путешествие, направившись в Обдорск (ныне Салехард) к язычникам хантам, по пути посещая устроенные им ранее храмы и основывая новые. Всего он окрестил в Сибири около 40 000 человек и построил для них 37 храмов.
Его преемниками в деле просвещения Сибири стали митрополит Иоанн (Максимович) и епископ Иннокентий (Кульчицкий). Первый, снабдив группу миссионеров церковной утварью, отправил их сначала на север, затем на юг и на восток Сибири, а вскоре послал первую в истории православную миссию в Пекин. Второй, епископ Иннокентий, направившись в Китай и не сумев туда попасть, остановился в Забайкалье. За несколько лет епископ изучил бурятский язык и открыл в Иркутске первую русско-монгольскую миссионерскую школу. В середине XVIII века возобновилась миссионерская деятельность на Камчатке, где миссия из 19 человек открыла 20 школ, в которых обучалось несколько сотен человек. Таким образом, продолжая Крещение Руси, к концу XVIII века православные миссионеры прошли почти всю сибирскую землю и крестили десятки тысяч язычников. В 1793 году русская православная миссия проникла на Аляску и в первый же год крестила более 7000 местных жителей. Однако миссия закончилась трагически. В 1796 году миссионер иеромонах Ювеналий был убит на Аляске язычниками, а три года спустя, возвращаясь на корабле с Аляски, глава миссии архимандрит Иоасаф вместе со всеми своими спутниками погиб в океане во время бури.
XVIII век ознаменовал новый этап в истории духовного образования в России. В первой его четверти открываются многочисленные духовные школы (в основном по образцу киевских духовных школ). Такие школы появились в Ростове, Тобольске, Чернигове, Смоленске. Языком преподавания в них был латинский, а учителя в преподавании нередко следовали католическим образцам. В начале этого столетия в Новгороде была основана Славяно-эллинская школа, где обучалось около ста человек. Открывались семинарии, обучение в которых становилось обязательным для детей духовенства. Отныне назначение в церковный штат (клир) находилось в прямой зависимости от получения образования в духовной школе. Таким образом, данная система вскоре закономерно привела к сословной замкнутости русского духовенства. К концу XVIII века было открыто в целом более 30 семинарий, а Петербургская и Казанская семинарии были преобразованы в духовные академии.
Говоря о духовном просвещении, нельзя обойти молчанием имена Димитрия, митрополита Ростовского (1654–1709), Тихона Задонского, (1724–1783) и митрополита Московского Платона (1731–1812). Димитрий Ростовский, сын казацкого сотника, получил образование в Киевской академии. Восемнадцати лет он постригся в монахи и в дальнейшем приобрел известность как прекрасный проповедник. Более 20 лет он посвятил главному труду своей жизни – составлению свода житий святых, расположенных по месяцам года. Это монументальное многотомное сочинение (широко издающееся и сейчас) стало необыкновенно популярным и сделало имя автора известным по всей России. Кроме того, Димитрий написал ряд сочинений просветительского и церковно-исторического характера.
Тихон Задонский явился ярчайшим представителем нравственно-религиозного направления в русской духовной мысли. Два его обширных сочинения – «Об истинном христианстве» и «Сокровище духовное, от мира собираемое», многочисленные проповеди, письма, обращения к духовенству и монахам навсегда вошли в сокровищницу православной духовности.
Митрополит Платон оставил о себе память как яркий и ревностный проповедник: после него осталось более 600 слов (повествований) и речей. Его «катехизисы» (доступные объяснения основных истин православия) для детей, для народа, для священнослужителей, написанные живым русским языком, не только служили делу духовного просвещения разных слоев русского общества, но и способствовали дальнейшему развитию русской духовной мысли.
Во второй половине XVIII – начале XIX века заметно усилился интерес к русской церковной истории, что нашло отражение в трудах монаха Никодима (Селлия), протоиерея Петра Алексеева, митрополита Платона, митрополита Киевского Евгения (Болховитинова) и ряда других церковных деятелей.
При Петре I русское приходское духовенство окончательно сформировалось в особое и притом замкнутое сословие. В интересах государства доступ в него лиц из других сословий был практически закрыт. По своему общественному положению в XVIII веке духовенство мало чем отличалось от других «неблагородных» сословий (хотя не было податным сословием). Так, до 1798 года оно даже подвергалось телесным наказаниям по решению гражданского суда. Материально священники обеспечивались очень плохо, что было связано с тем, что лишь сравнительно немногие храмы получили содержание от казны, большая же часть приходов содержалась за счет средств прихожан. Известно, что большая часть храмов находилась в селах, где господствовало бедное крестьянское население, поэтому в русском духовном сословии было немало нуждавшихся семей.
«Духовный регламент» Петра I ставил приходского священника в положение государственного чиновника и вменял ему в обязанность наблюдение не только за религиозным состоянием, но и за политической благонадежностью своих прихожан, что приводит к падению авторитета духовенства. Очень сильно пострадало монашество – в правление Екатерины II было уничтожено 754 древних монастыря (четыре пятых от общего числа русских монастырей) и осталось ровно 200 обителей. «Екатерина явно гнала духовенство, – писал А. С. Пушкин, – но, лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар народному просвещению», ибо «мы обязаны монахам нашей историей, а следовательно, и просвещением».
Во второй половине XVIII века начинает возрождаться монашеская жизнь. Именно в это время в истории Русской церкви появляется старчество – направление монашеской жизни, в основе которого лежат советы и поучения, преподаваемые опытным духовным наставником – старцем (в женском монастыре – старицей). Слово «старец» означает в первую очередь именно мудрый опыт, а не почтенный возраст, хотя то и другое в монашеской жизни чаще всего совпадает.
Основателем русского старчества считается преподобный Паисий Величковский, монах молдавского Нямецкого монастыря. Старец Паисий начал со своими учениками перевод трудов Святых Отцов с греческого и славянского языков на русский и издание этих переводов. Наиболее известный их труд, широко распространенный и доныне, – «Добротолюбие».
Культура России в XVIII столетии
О XVIII веке современники говорили как о «веке разума и просвещения». В историю России XVIII век вошел как эпоха больших изменений в сознании, в общественно-политической и экономической жизни. Особенно заметны перемены в культуре, в которой место религиозных представлений постепенно занимают идеи западноевропейского Просвещения.
С XVIII века важную роль в системе культуры, формировании взглядов и вкусов начинает играть складывающаяся система светского образования. В 1701 году в Москве в Сухаревой башне была открыта Школа навигацких и математических наук – первое в России высшее светское специальное учебное заведение для подготовки специалистов морского дела и вообще знатоков математики, которое, по словам Петра, было нужно «не токмо к морскому ходу». С 1715 года она стала приготовительным классом для созданной в Санкт-Петербурге Морской академии.
Распространение просвещения
Создавались также артиллерийские, инженерные, медицинские, горные школы. С течением времени сложились три типа школ: епархиальные – для детей духовенства, цифирные – для детей мелких дворян, гарнизонные и адмиралтейские – для детей солдат и матросов. Нужды просвещения потребовали создания учебников. Одним из первых стал выпущенный в первой четверти XVIII века учебник «Арифметика» Л. Магницкого, одного из учителей Навигацкой школы. Эта книга была первым учебником, напечатанным новым гражданским шрифтом и арабскими цифрами, и в течение последующих пяти десятилетий являлась основным учебником в школах России.
В 1702 году началось издание первой газеты «Ведомости», а в 1759 году начал выходить первый русский журнал «Трудолюбивая пчела», издававшийся по инициативе и на средства А. П. Сумарокова. Стали создаваться типографии, как государственные, так и частные, а в 1783 году в Петербурге открылась первая книжная лавка (в Москве они существовали с XVII века). В 1719 году в России появился и первый музей – Кунсткамера, экспонатами которой были «диковины» и коллекции, привезенные Петром из-за границы.
В то же время составлялись первые карты Камчатки, Балтийского моря, Дона. Был подготовлен «Атлас Российской империи» И. К. Кирилова, проводились геологические разыскания, начались путешествия в далекие, прежде неведомые края. В 1728 году датчанин В. Беринг, состоящий на русской службе и отправленный Петром I выяснить вопрос о соединении Азии с Америкой, открыл пролив, названный впоследствии его именем.
Огромное значение для развития отечественной науки и искусства имели основанные в 1725 году Петербургская академия наук и в 1757 году Академия художеств. Из стен Академии наук вышли крупные ученые, среди которых первое место по праву занимают М. В. Ломоносов и его ученики: математик и астроном С. Я. Румовский, основоположник русской минералогической школы В. М. Севергин, натуралист и этнограф И. Н. Лепехин и многие другие. Во второй половине XVIII века начинают стремительно развиваться общественные науки. Именно в это время В. Н. Татищев, М. М. Щербатов, М. В. Ломоносов, И. Н. Болтин, Г. Ф. Миллер создают первые труды по истории Российского государства.
Во второй половине XVIII века продолжается развитие просвещения. Его центром был созданный в 1755 году по инициативе М. В. Ломоносова Московский университет. В университете было только три факультета – юридический, медицинский и философский, на которых преподавали 10 профессоров: три на юридическом, четыре – на философском и три – на медицинском. Студентов в только что открытом университете было всего 30 человек. Профессора являлись членами собрания – органа, определяющего все направления университетской жизни. Во главе университета стоял директор. Профессора должны были преподавать по программе – руководству, одобренному и предписанному директором и собранием. Так как большинство профессоров были иностранцы, то лекции читались на русском или латинском языках, в зависимости от предмета и происхождения профессора.
Первоначально университет помещался на Красной площади, у Воскресенских ворот (на этом месте теперь стоит Исторический музей), в здании середины XVIII века. В 80-х годах того же столетия для него был приобретен дом князя Барятинского на Моховой, который был значительно перестроен и расширен. Тогда же была воздвигнута церковь во имя Святой Татьяны, ибо в день ее памяти университет был открыт. С этого времени святая великомученица Татьяна навсегда стала небесной покровительницей студентов университета.
Лекции в университете читались в то время пять дней в неделю, а в субботу профессора заседали на собрании под председательством директора университета. Лекции были двух типов – публичные и приватные. Приватные лекции походили на теперешние факультативные занятия, и посещать их можно было по желанию. Помимо них каждый профессор был обязан ежедневно, кроме воскресенья и субботы, не менее двух часов читать свой курс публично для всех студентов, не требуя с них никакой платы. Приватных лекций профессор мог читать сколько угодно, но с одним условием – «чтобы публичные не потерпели от того никакой остановки, ни препятствия».
Студенты в университет принимались по результатам экзаменов и учились три года. Принимались в университет только мужчины. По социальному положению студенты приравнивались к чиновникам и при поступлении в университет получали право носить шпагу. В последнюю субботу каждого месяца они должны были устраивать между собой диспуты под руководством профессоров на темы, которые объявлялись им за три дня. В конце же каждого полугодия назначались публичные общеуниверситетские диспуты, на которые приглашались все желающие. По окончании университета выдавались «аттестаты», дававшие выпускнику право «определяться прямо в гражданскую службу и иметь преимущества перед другими».
Многие из тех, кто учился в университете в то время, вспоминали царившую в нем простоту нравов и педагогических приемов. Так, известный на всю Москву профессор А. А. Барсов на лекциях осыпал студентов едкими упреками за прогулы, ошибки или рассеянность: «Добро пожаловать! Что, сударь, на именинах погуляли, али по можжевельничку плясали?», «Что, сударь, на вас голова али чайник?», «Какой зверек у вас, сударь, пробежал в очах?» Если кто-то ошибался в анализе текста, в произношении или чтении, пропускал букву или запятую в письменной работе, Барсов передразнивал виновного и ядовито замечал: «По-вашему, это малость? Нет, сударь! Из малого составляется большое! Какой из вас будет студент? – И скорбно добавлял: – Будет верхолет, сударь».
В конце XVIII века в России стала складываться система общеобразовательной школы. В губернских городах создавались главные четырехклассные народные училища, а в уездных – малые двухклассные училища. Солдатские дети обучались в солдатских школах. В духовных академиях, семинариях и школах учились дети духовенства. Дворянские дети посещали закрытые дворянские учебные заведения: частные пансионы, шляхетские корпусы, институт благородных девиц или получали домашнее образование. Образование носило сословный характер. Всего на рубеже XVIII–XIX веков в России насчитывалось 550 учебных заведений, где обучалось 62 тысячи человек.
Литература
Главным содержанием культурного процесса середины и второй половины XVIII века было становление идей классицизма, основой которого было утверждение национальной государственности под властью монарха. Эстетическим основанием классицизма были приемы, выработанные античным искусством. Необходимо помнить, что классицизм, который обычно связывают только с архитектурой, пронизывал также литературу, поэзию, живопись.
Литература XVIII столетия уже резко отличается от литературы XVII века. Петровские реформы сделали необратимым процесс обмирщения культуры и раскололи единое литературное течение на два направления – литературу духовную и светскую. Светская литература сразу же активно ставится на службу государству, ее задача – прежде всего подчеркнуть и разъяснить необходимость и пользу преобразований. Соответственно, изменяется и тип автора – обычным явлением XVIII века становится человек, пишущий по заказу. В центре внимания литературы все чаще оказывается человек-деятель, патриот, гражданин, слуга отечества. Наиболее яркой фигурой начала XVIII века, заложившей основы русской литературы Нового времени, принято считать Феофана Прокоповича и его трактат «О поэтическом искусстве».
В первой четверти XVIII века в русской литературе продолжает преобладать стиль барокко, но уже создается основа для формирования классицизма. Классицизм в русской литературе обычно принято рассматривать с творчества Антиоха Кантемира. Он первым ввел в русскую литературу жанр стихотворной сатиры, выработанной поэтикой классицизма на основе античных образцов. Кантемиром было написано девять сатир, несколько басен, переводов из античных поэтов и начата поэма «Петрица». Классические тенденции русской литературы были развиты и утверждены А. П. Сумароковым в знаменитых эпистолах «О русском языке» и «О стихотворстве». Сумарокова принято считать родоначальником стихотворного басенного жанра, ставшего одним из популярнейших в XVIII веке, подготовившим творчество И. А. Крылова.
В. К. Тредиаковский вошел в литературу XVIII века как новатор и экспериментатор и в области художественного творчества, и в области филологической науки. Он был популярнейшим автором, писавшим галантные романы и завоевавшим широкую популярность среди дворянской молодежи. Он был придворным «пиитом» Анны Иоанновны и состоял в штате Академии наук на должности секретаря. Находясь в этой должности, он работал над созданием теории поэзии, написал трактат «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определением до сего надлежащих званий». Тредиаковский активно занимался переводами, выпустил в свет перевод двенадцати томов «Римской истории» Ролленя и четырех томов «Истории о римских императорах» Кревье. Наиболее крупным и известным произведением Тредиаковского стала «Тилемахида» – стихотворное переложение популярного в России романа французского писателя Фенелона «Похождения Телемака».
Ярким представителем литературы XVIII века можно по праву считать М. В. Ломоносова – первого из деятелей русской культуры, завоевавшего мировую известность, выдающегося просветителя, крупнейшего ученого XVIII века. Будучи замечательным поэтом, он создал известную «Оду», посвященную императрице Елизавете, и стал основателем собственно русской трагедии и русской оды. Уже современники воспринимали его творчество как начало новой русской литературы. Ломоносов использовал стихотворную форму даже для изложения научных идей – известна его поэма «Письмо о пользе стекла».
Говоря о литературе XVIII века, нельзя не остановиться и на творчестве А. Н. Радищева. Выходец из состоятельной помещичьей семьи, он получил домашнее образование, а затем продолжил учебу в Лейпцигском университете, где познакомился с произведениями Вольтера, Гельвеция, Руссо. Вернувшись на родину, он служил в Сенате, Камер-коллегии, таможне. Он стал первооткрывателем жанра «литературных путешествий», создав знаменитое произведение «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790), где остро и резко ставятся социальные вопросы, рассматриваются самые разные стороны жизни русского общества последних десятилетий XVIII века. Размышления о социальной ситуации в России привели Радищева к мысли о необходимости восстания для изменения положения вещей. Его книга настолько резко была принята, что напечатать ее оказалось невозможно. Радищев был вынужден купить типографский станок и, установив его у себя в квартире, напечатал книгу, скрыв свое имя. Вскоре книга оказалась на столе у императрицы, которая «сказать изволила, что сочинитель – бунтовщик хуже Пугачева». Радищева ждала смертная казнь, замененная ссылкой в Сибирь в Илимский острог.
Д. И. Фонвизин вошел в историю русской литературы как создатель социальной комедии. В своей первой комедии «Бригадир» (1769) он сделал попытку разобраться в причинах социального неустройства. «Бригадир» считается одной из лучших «классических» комедий. Другая комедия, «Недоросль» (1782), стала вершиной отечественной драматургии XVIII века. В «Недоросле» высмеивались социальные пороки (грубость, жестокость, глупость, необразованность, алчность), которые, по мнению автора, требовали немедленного исправления.
Творчество Фонвизина оказало сильное влияние на литературные опыты императрицы Екатерины II, которая известна как автор целого ряда произведений исторического и литературного характера. Екатерина написала для своих внуков Александра и Константина рассказы из русской истории «Записки касательно Российской истории», «Бабушкину азбуку», целую «Александро-Константиновскую библиотеку», напечатанную в Германии, включающую в себя и сказки для детей: «Сказка о царевиче Хлоре», «Сказка о царевиче Февее». Всего императрица оставила 12 томов литературных трудов: пьесы, либретто опер, сказки, политические памфлеты, дневники. Большой интерес представляют дневниковые записи императрицы.
Г. Р. Державин в литературе явился своеобразным связующим звеном между литературными традициями XVIII века и нового, XIX столетия. Учившийся правилам версификации у Тредиаковского, поэтической практике у Ломоносова и Сумарокова, он, «в гроб сходя, благословил» А. С. Пушкина. Его поэтическое творчество стало одной из наиболее ярких литературных страниц XVIII века.
Завершает ряд представителей литературы XVIII века (и одновременно открывает новое столетие) Н. М. Карамзин – историк, писатель, государственный деятель. Его «Письма русского путешественника», в которых писатель разделяет идеи Просвещения о грядущем обществе справедливости и счастья, написаны под впечатлением Великой французской революции 1789 года. Однако позднее писатель отказался от этих идей. Карамзин стал родоначальником нового стиля в русской литературе – сентиментализма, в котором на первое место выходят пасторальные мотивы, бегство в природу, воспевание простых человеческих чувств, далеких от патетики классицизма. Знаменитое произведение Карамзина «Бедная Лиза» стало одним из наиболее популярных в конце XVIII – начале XIX века. Значение творчества Карамзина и в том, что он явился одним из создателей литературного языка, свободного от тяжеловесной риторики XVIII века.
Архитектура
Архитектура XVIII века закономерным образом отразила те перемены, которые произошли в русском обществе в результате петровских реформ. Основание новой столицы – Петербурга – во многом определило стили и направления архитектуры, пути ее дальнейшего развития. Как и другие жанры культуры, архитектура XVIII века проходит путь от подражательности западным образцам к созданию собственных стилей, от накопления опыта к его усвоению и творческой переработке.
В начале XVIII века, чтобы ускорить процесс застройки новой столицы, Петр I специальным указом запрещает возведение каменных зданий везде, кроме Петербурга. Центром Петербурга становится заложенная 27 мая 1703 года на небольшом Заячьем острове крепость нового бастионного типа – Петропавловская, созданная по чертежу Петра I. (Примечательно, что если в допетровской России центром, определявшим развитие города, был храм, то теперь становится гражданская постройка – Петропавловская крепость.)
В целом же в XVIII столетии гражданскому строительству начинают уделять очень большое внимание. Преобразования Петра I вызвали к жизни активное строительство промышленных и общественных зданий и сооружений: верфей, заводов, гостиных дворов, коллегий, госпиталей, учебных и музейных помещений, театров и жилых зданий. Размещение этих сооружений нередко велось по указаниям самого Петра I. Он приглашает опытных архитекторов из западных стран, среди которых Ф. Б. Растрелли, Ж. Б. Леблон, Г. Маторнови. В их обязанности входило не только строить, но и способствовать созданию русской архитектурной школы. Таким образом, в новой столице работали зодчие разных архитектурных школ и традиций, но творили они иначе, нежели у себя на родине, подчиняясь вкусам и требованиям заказчиков, а также приспосабливаясь к специфическим условиям строящегося города.
В результате их деятельности архитектура Петербурга той поры стала своеобразным сплавом исконно русских художественных традиций и элементов, привнесенных из западноевропейских архитектурных систем. Русские, итальянские, голландские, немецкие и французские архитекторы возводили в русской столице хоромы, дворцы, храмы и государственные здания, архитектура которых получила название русского барокко XVIII века, или петровского барокко.
Существенное влияние на формирование своеобразия стиля русского барокко оказали два фактора: воздействие русских многовековых традиций, носителями и проводниками которых были исполнители архитектурных замыслов – плотники, каменщики, штукатуры, и специфичность потребностей заказчиков, прежде всего самого Петра I, который чрезвычайно внимательно и требовательно рассматривал все проекты архитекторов, отвергая те, которые не соответствовали, с его точки зрения, облику столицы.
Одними из наиболее значительных зданий XVIII века являются Петропавловский собор (1712–1733) и здание Двенадцати коллегий (архитектор Д. Трезини). Высокий золоченый стодвадцатидвухметровый шпиль колокольни собора с флюгером в виде ангела стал ведущей архитектурной доминантой в панораме Петербурга. Собор явился решительным отступлением от традиционной композиции и облика русских храмов, будучи выстроен в соответствии со структурой прибалтийских лютеранских храмов. С этого момента шпиль на колокольне стал типичным явлением для Петербурга XVIII века. Здание Двенадцати коллегий было поставлено Д. Трезини на Васильевском острове, где формировался политический центр города. Трехэтажное здание протяженностью 400 метров состояло из двенадцати одинаковых корпусов; все корпуса объединяла открытая аркада с длинным коридором на втором этаже. По традиции петровского времени здание было окрашено в два цвета – красный и белый.
Невзирая на запреты на каменное строительство везде, кроме Петербурга, продолжалось возведение новых каменных зданий в других городах, в частности в Москве. Так, в Кремле строится здание Арсенала (1702–1736), церковь Архангела Гавриила, или Меншикова башня (1701–1707), созданная архитектором И. П. Зарудным, церковь Иоанна Воина (1709–1713) на Якиманке, возведенная в честь победы под Полтавой. Продолжали развиваться и другие города России, например в Казани в 1726 году был выстроен Петропавловский собор.
В первой половине – середине XVIII века складывается мастерство таких архитекторов, как С. И. Чевакинский, Д. В. Ухтомский и Ф. Б. Растрелли. К основным произведениям Ф. Б. Растрелли относятся ансамбль Смольного монастыря, дворцы М. И. Воронцова и С. Г. Строганова, Зимний дворец в Петербурге, Большой дворец в Петергофе, Андреевская церковь в Киеве. В Москве Растрелли возвел только одно здание, на Покровке. Наиболее замечательным творением С. И. Чевакинского был Никольский военно-морской собор в Петербурге. Учеником Чевакинского являлся архитектор В. И. Баженов. Д. В. Ухтомский много работал в Москве и Подмосковье, строил дворцы в Московском Кремле, Аннегофе на Яузе и Перове. Однако до наших дней дошло лишь одно произведение Ухтомского – пятиярусная колокольня в Троице-Сергиевой лавре в Сергиевом Посаде.
В 1760-х годах в России меняется архитектурно-художественный стиль: на смену барокко приходит классицизм, быстро утвердившийся в Петербурге и Москве, а затем распространившийся по всей стране. Это время становится периодом творческого расцвета знаменитых зодчих: В. И. Баженова, М. Ф. Казакова, И. Е. Старова, Ф. И. Волкова, Д. Кваренги. Творчество Баженова очень оригинально и своеобразно – не случайно некоторые его здания не были приняты и поняты современниками. Самый грандиозный его проект – Большой Кремлевский дворец, который должен был поглотить собой весь Кремль. Планировалось, что громадное монументальное здание займет весь кремлевский холм, вытеснив массу старых построек и заслонив своими стенами оставшиеся соборы. На месте снесенной кремлевской стены должна была протянуться огромная галерея. Невзирая на размах и фантастичность проекта, вскоре приступили к разборке части кремлевской стены, обращенной к Москве-реке. Однако работы завершены не были, так как Екатерина II прекратила финансирование. Памятью о замысле Баженова осталась лишь модель дворца. Несмотря на то что выдающийся замысел осуществлен не был, его значение для русской архитектуры было велико, прежде всего как окончательное утверждение классицизма в качестве основного стилистического направления в развитии отечественного зодчества.
Из сохранившихся зданий по проекту Баженова построены дворцовый ансамбль в псевдоготическом стиле в Царицыне (остался незавершенным), не имеющий аналогов в отечественной архитектуре, дом Пашкова напротив Кремля – вершина творчества архитектора, дом Юшкова на Мясницкой, церковь в Быкове и другие.
Одним из лучших примеров русского классицизма считается здание Сената архитектора М. Ф. Казакова в Московском Кремле. Постройка Сената принесла Казакову неслыханную славу, московская аристократия засыпала его заказами, поэтому в Москве очень много зданий, выстроенных этим зодчим: дворец князя Долгорукова в Охотном Ряду (российское Благородное собрание, ныне – Дом Союзов), дом фельдмаршала Чернышева на Тверской площади (Дом генерал-губернатора), здания Голицынской (ныне 2-й Градской) больницы на Калужском шоссе, Московского университета на Моховой улице, церковь Филиппа Митрополита на 2-й Мещанской улице (ныне – улица Гиляровского). За двадцать лет работы Казаков возводит в Москве десятки жилых домов и создает свой собственный «казаковский стиль», который надолго определяет направление московской архитектуры. Архитектор И. Е. Старов в это же время в Петербурге возводит Таврический дворец с пейзажным садом и Троицкий собор в Александро-Невской лавре.
Нельзя не остановиться и на расцвете в это время строительства памятных монументов – целого направления в зодчестве XVIII века. Так, в Петербурге на Сенатской площади в 1782 году был открыт один из лучших памятников в Европе – памятник Петру I (скульпторы Э. М. Фальконе и М. А. Колло), установленный на естественной гранитной скале. В 1799 году на Царицыном лугу (Марсово поле) был водружен 14-метровый обелиск (архитектор В. Ф. Бренна), в 1818 году перенесенный на Васильевский остров. Таким образом, XVIII век стал временем, когда окончательно формируется светское направление в архитектуре России, складываются собственные архитектурные школы. Это время выдвигает выдающихся зодчих, чьи творческие традиции на протяжении всего XIX века продолжают осмысляться и формировать русскую архитектуру.
Музыка
В XVIII столетии впервые светская, нецерковная музыка выходит из сферы фольклорной традиции и приобретает значение высокого профессионального искусства. Происходит формирование светской музыкальной культуры Нового времени, складываются свои профессиональные традиции в области музыкального творчества, образования, исполнительского искусства. Впервые в русской музыкальной культуре инструмент превосходит по своему значению голос. При этом нельзя забывать, что в дворянских кругах господствовало представление о музыке не столько как о высоком искусстве, сколько как о своеобразном развлечении, украшении быта и досуга. Занятия музыкой, усвоение европейских образцов в музыке поощрялись прежде всего для того, чтобы человек считался по-европейски воспитанным, и неизбежно накладывали на музыкальную культуру оттенок подражательности, делали ее несамостоятельной и несвободной в выборе путей развития.
В XVIII веке все более широкое распространение в дворянском быту получают музыкальные инструменты, среди которых клавикорды, скрипка, арфа. Зажиточное дворянство обзаводится собственными оркестрами (появляется оркестр и при дворе), и отныне ни одно приглашение гостей не обходится без сопровождения оркестра или небольшого концерта. Любопытным изобретением XVIII века стал особый жанр, родившийся в помещичьей среде, – музыка роговых оркестров. Рог издавал только одну ноту, и обычно не имевшие музыкального образования участники оркестра должны были просто знать, в каком месте и с какой частотой им следует вступать. Невзирая на это, в конце XVIII века роговые оркестры исполняли также и достаточно широкий концертный репертуар классической музыки (в том числе симфонии Гайдна и Моцарта) и даже участвовали в оперных спектаклях.
В начале 60-х годов оркестры были разделены на две самостоятельные группы музыкантов – исполнителей оперно-симфонической и бальной музыки. Из среды музыкантов придворного оркестра выдвинулись в конце века такие русские композиторы, как В. А. Пашкевич и И. А. Хандошкин. Помимо этого, формируются большие хоровые капеллы и оперные труппы. Совершенно новым для России музыкальным жанром XVIII века стала опера. В последней трети XVIII века музыкальное образование и музыкальная культура выходят за рамки сугубо дворянского круга и становятся достоянием мелкопоместной и городской мещанской среды.
Таким образом, путь русской музыкальной культуры на протяжении XVIII века характеризуется почти окончательной победой светского начала в мироощущении и художественном творчестве русского общества, а также широким освоением русскими музыкантами форм европейской музыки. Столетие закономерно завершается формированием русской национальной композиторской школы.
Живопись
Живопись XVIII века, как и другие направления искусства и культуры этого столетия, развивалась как искусство реалистическое, утверждающее личностное начало и ставящее в центр творчества образ человека. Не случайно огромное значение в живописи XVIII столетия приобретает портретный жанр. Кроме того, русская живопись в это время развивалась в тесном контакте с искусством западноевропейских школ, приобщаясь к произведениям искусства эпохи Ренессанса и барокко, широко используя опыт соседних государств и творчески перерабатывая его. Благодаря возникновению в середине столетия Академии художеств русская художественная школа овладевает теми жанрами живописи, которые прежде были представлены лишь работами старых и современных западноевропейских мастеров.
Первые портреты – парсуны – появились в России еще в XVII веке, но основоположником портретного жанра в русском искусстве считается Иван Максимович Никитин (1690–1741). Его одаренность видна уже в самых ранних работах, например в портрете сестры Петра I Натальи Алексеевны (1714). Техническое несовершенство автора портрета можно объяснить не столько недостатком мастерства, сколько иконописными традициями, еще долго продолжавшими оказывать влияние на все жанры живописи XVIII века. Никитину также принадлежит портрет с натуры Петра I. Из других русских портретистов первой половины XVIII века можно отметить также А. М. Матвеева (1701–1739). Его лучшими работами принято считать портреты четы Голицыных (1727–1728) и автопортрет, в котором он изобразил себя вместе с молодой женой (1729).
Традиции, заложенные Никитиным, были усвоены и развиты в творчестве А. П. Антропова (1716–1795), который был главным живописцем Святейшего Синода, академиком Императорской академии художеств, учеником Андрея Матвеева и учителем знаменитого Левицкого. Он исполнил портреты А. М. Измайловой, казацкого атамана Ф. И. Краснощекова, императора Петра II. Хорошо известен его портрет императрицы Екатерины II в белом платье во весь рост, с регалиями, в порфире и короне, написанный к ее коронации. Антропов также принимал участие в создании декоративных росписей строящихся дворцов Санкт-Петербурга и его пригородов; в работах по росписи временных коронационных сооружений в Москве, созданных по случаю восшествия на трон Елизаветы Петровны. Он расписывал купол в новом Летнем дворце, плафоны в парадных залах Зимнего дворца, а также Андреевский собор в Киеве.
Ко второй половине XVIII века Россия практически полностью отошла от форм и традиций средневековой русской художественной культуры. В это время рождается жанр так называемого интимного портрета. Необходимо отметить, что все живописцы первой половины столетия работали в стиле парадного портрета, где изображался прежде всего представитель своего сословия, имеющий заслуги перед государством и обществом. Портрет становился средством прославления лица, на нем изображенного. Поэтому персонажа писали в парадной одежде на соответствующем фоне, при орденах, зачастую в театрализованной позе, показывающей высокое общественное положение человека, изображенного на портрете. Теоретик искусства той поры А. М. Иванов писал: «Должно, чтоб… портреты казались как бы говорящими о себе сами и как бы извещающими: „смотри на меня, я есмь оный непобедимый царь, окруженный величеством“».
В противоположность парадному интимный портрет стремился запечатлеть человека таким, каким он был не на службе, а в повседневной жизни. Поэтому задача художника заключалась в том, чтобы раскрыть в портрете черты характера, дать оценку личности, подчеркнуть настроение. Работы в этом жанре принесли заслуженную славу Ф. С. Рокотову (1736–1809): портреты В. И. Майкова, В. Е. Новосильцевой, П. Н. Ланской сделали его классиком жанра интимного портрета.
Дальнейшее развитие интимного портрета было связано с именем Д. Г. Левицкого (1735–1822). В его ранних полотнах отчетливо видны традиции парадного портрета. Перелом в его творчестве ознаменовала заказная портретная серия воспитанниц Смольного института благородных девиц, состоящая из семи крупноформатных произведений, исполненных в 1773–1776 годах. Художественные находки, придавшие своеобразие этой маленькой портретной галерее, Левицкий закрепил в последующем творчестве, создав, в частности, портреты М. А. Львовой, Н. И. Новикова, А. В. Храповицкого, мужа и жены Митрофановых, Бакуниной и других, и по праву стал считаться наиболее выдающимся представителем русской портретной живописи XVIII столетия.
Плеяду крупнейших живописцев-портретистов XVIII века завершает В. Л. Боровиковский (1757–1825). В его творческом наследии особенно выделяется портрет М. И. Лопухиной. Портреты Боровиковского свидетельствуют о том, что живописец поднялся на следующую, новую (после достижений Левицкого) ступень в углублении образа человека. Левицкий открыл для русского портретного жанра мир многообразия человеческих характеров. Боровиковский же попытался проникнуть в душевное состояние, задумался над тем, как формировался характер модели.
Наряду с портретом в русской живописи XVIII века появились пейзаж и жанровые сцены. Если ранее пейзаж был лишь вспомогательным элементом иконы и наполнялся, как правило, символическим смыслом, то теперь он превращается в самостоятельный жанр (в Академии художеств даже был создан специальный «ландшафтный» класс), в рамках которого творят такие известные живописцы, как С. Ф. Щедрин (1745–1804) и Ф. Я. Алексеев (1753–1824). Им принадлежат полотна, на которых были запечатлены наиболее интересные и живописные уголки Москвы, Санкт-Петербурга, Гатчины, Павловска, Петергофа. Жанр бытовых сцен в течение данного столетия так и не сумел заинтересовать общество, но все же творчеством И. Фирсова и М. Шибанова, писавших картины на крестьянские темы, были заложены глубокие основы этого жанра, оцененного и получившего широкое распространение в следующем столетии.
Писались и картины на исторические темы, где на полотнах отражались сюжеты из греческой классической истории, а также наиболее яркие моменты отечественной истории, как, например, избрание на царство Михаила Романова, Александр Невский на Чудском озере и т. п. В данном жанре наибольшую известность получило творчество А. П. Лосенко (1737–1773), которому принадлежат выдающиеся полотна «Прощание Гектора с Андромахой», «Владимир и Рогнеда», а также Б. И. Угрюмова (1754–1823), писавшего картины на сюжеты из русской истории.
Усадебная культура
XVIII век стал временем складывания уникальной усадебной культуры России. Русская усадебная культура – культура особая, своеобразное, ныне утраченное искусство жить и создавать уют средствами архитектуры, изобразительного и садово-паркового искусства. Именно поэтому невозможно рассматривать усадебную культуру лишь с точки зрения архитектуры, живописи или прикладного искусства, в отрыве от самого стиля жизни, традиций и обычаев той далекой повседневности. Преломляясь друг через друга, все эти элементы складывались в удивительное и многообразное явление – мир усадьбы, особый и неповторимый, который ушел навсегда вместе со старой Россией.
Основы усадебной культуры были заложены Петром I вместе с Петербургом. Усадьба в это время из явления обычной бытовой повседневной жизни становится явлением жизни художественной, превращается в сплетение различных жанров искусства, где эстетический момент не менее (а нередко и более) важен, чем практический. Эстетика усадьбы становится одним из главных средств выражения новых идей, захвативших русское общество.
Толчком к созданию усадеб нового типа послужили путевые впечатления Петра во время Великого посольства в 1697–1698 годах – царь испытал подлинное изумление при виде летних резиденций «знатнейших потентатов» с регулярными садами, фигурными клумбами, фонтанами, каскадами, уютными дворцами-павильонами. И поэтому, вернувшись в Россию, он начал воплощать увиденное в жизнь. Лучшим из выписанных архитекторов-иностранцев поручается постройка загородных дворцов – Ж.Б. Леблон в 1716 году создал проект дворца в Стрельне, достроил уже начатый дворец в Петергофе. В стремлении не отстать от императора его ближайшее окружение также быстро обзаводится загородными дворцами. Увлечение усадебным строительством уже в первое десятилетие XVIII века становится настолько распространенным, что архитектор Д. Трезини в 1714 году составил специальный образцовый проект загородной усадьбы, включавшей одноэтажный дом, вокруг которого размещались павильоны и беседки, окруженные большим геометрическим садом с искусственным прудом. И уже к концу первой четверти XVIII века усадьба нашла свое место в новой культуре наряду с театром, музеем, дворцом, триумфальной процессией и карнавалом.
Почти всю первую половину XVIII столетия центром, вокруг которого разворачивается усадебное загородное строительство, продолжает оставаться Петербург. В Москве же новые веяния отразились лишь в нескольких регулярных садах и особняках петербургского типа, появившихся в Немецкой слободе (в частности, у Ф. Лефорта и Ф. Головина), и в селе Глинках, под Москвой, в усадьбе «чернокнижника» Брюса, где был воздвигнут домик итальянской архитектуры, построенный, возможно, по собственным рисункам владельца. Но уже в середине XVIII века Москва начинает все более притягивать взоры тех, кто ищет покоя и отдыха от суетной и беспокойной жизни новой столицы. Со смертью Петра возвращение дворян в Москву, многие из которых так и не успели утратить родовых и прочих связей со старой столицей, приобретает массовый характер.
Часто посещала Москву и подолгу останавливалась в ней императрица Елизавета Петровна. Она не жила в Кремле, а завела для себя несколько резиденций, устроенных и обставленных с вызывающей роскошью. В селе Покровском был разбит сад и выстроен каменный дворец, в Лефортове воздвигли новый громадный «Головинский дом» – дворец, окруженный великолепным садом с оранжереями, террасами, извилистыми дорожками и прудами с искусственными островами, вокруг которых плавали роскошные золоченые гондолы. Живя здесь, императрица любила устраивать обеды, балы и маскарады, отсюда же она отправлялась на соколиную и псовую охоту. По примеру Елизаветы украшают и обстраивают свои подмосковные резиденции – Петровское, Горенки, Перово – фавориты императрицы Разумовские. Обустройством этих загородных резиденций занимаются лучшие архитекторы той эпохи во главе с Растрелли, но, к сожалению, до наших дней не дошло ни одной постройки.
В екатерининские годы строительство и украшение загородных усадеб перестает быть просто средством загородных увеселений, а становится отражением всего уклада жизни и тех идей, которые его определяют. Именно тогда начинается создание загородных царских резиденций, своеобразных «архитектурных книг» своего времени, среди которых самая яркая – недостроенное Царицыно. Следом за императорскими резиденциями свои личные резиденции вокруг Москвы создает аристократия – в конце XVIII века появляются усадьбы Кусково, Архангельское, Нескучное, Останкино, Никольское и др.
Усадебным строительством утверждались эстетические идеалы своего времени, в постройках и интерьерах надолго запечатлевалась общественная мысль – усадьба становилась своеобразным гимном всему лучшему, что было создано человеческим гением и человеческой мыслью. «Украсив село мое Останкино, – писал граф Шереметев в завещательном письме своему малолетнему сыну, – и представив оное зрителям в виде очаровательнейшем, думал я, что, совершив величайшее, достойное удивления и принятое с восхищением публикою дело, в коем видны мое знание и вкус, буду наслаждаться покойно своим произведением».
Для достижения этих высоких эстетических и общественных целей, к работам в усадьбах привлекались лучшие архитекторы, живописцы и садовники, собиравшиеся отовсюду и даже специально выписывавшиеся из-за границы вместе с учителями, камердинерами, поварами, мебелью и всеми прочим. Все эти люди и обстановка должны были создать в усадьбе свой внутренний мир, покойный и уютный, где на службу хозяину и его гостям были бы поставлены все достижения человечества без ограничения во времени и пространстве. Поэтому в садах и парках возникали китайские павильоны и античные беседки, римские бани и древние руины, расставлялись статуи, во дворцах создавались турецкие, египетские, греческие, рыцарские комнаты и залы, устраивались целые «музеи древностей».