Россия в конце XIX – начале XX века
Социально-экономическое развитие
К концу XIX века окончательно складывается система российского капитализма. Страна переживает бурный подъем промышленного производства. В несколько раз возрастают темпы роста производства в металлургической промышленности и машиностроении, добыча угля и нефти. Почти в два раза вырастает сеть железных дорог. В Россию из Европы потоком идут последние технические новинки, едут специалисты, помогающие ускоренными темпами их внедрять и усваивать передовой европейский опыт. Во многом именно поэтому российский капитализм развивался быстрее, нежели европейский, – Россия шла по уже проложенному пути. По степени концентрации производства Россия к началу XX века вышла на первое место в Европе, поскольку этот процесс активно поощрялся правительством, заинтересованным в создании крупных предприятий, способных выполнять государственные заказы значительного объема. Владельцы таких предприятий получали от правительства огромные кредиты и субсидии, пользовались налоговыми льготами. Расцвет экономической жизни в стране был настолько очевиден, что даже скептически настроенному герою романа М. Горького «Жизнь Клима Самгина» бросилось в глаза «колоссальное богатство страны», впервые со всем размахом показанное на выставке 1896 года в Нижнем Новгороде.
Организация производства
Естественным следствием развития капиталистических отношений стало образование монополий – таких форм производства, когда владельцы крупных предприятий определенной промышленной отрасли договариваются между собой о регулировании объемов производства и цен на производственную продукцию. Таким образом данной монополией налаживался контроль над рынком, и потребителю диктовались определенные условия, что резко увеличивало объем получаемой монополистами прибыли. Первые монополистические объединения «Союз вагоностроительных заводов», «Союз бакинских керосинозаводчиков» возникли еще в 1880-1890-х годах. В начале XX века монополии появились почти во всех значительных отраслях производства. Так, «Продуголь», «Продамета», «Медь» контролировали рынки черной, цветной металлургии и топлива.
Первоначально монополии в России складывались в форме синдикатов – объединений, в которых каждое отдельное предприятие сохраняло производственную автономию, теряя при этом право самостоятельно сбывать свою продукцию. Затем стали возникать тресты, в которых отдельных предприятий уже не существовало, а все они подчинялись единому руководству и сливались в единую производственную систему, становясь частями единого целого.
Банки и финансовая олигархия
Одновременно с развитием промышленности стремительно возрастает роль банков, которые уже в начале XX века начинают активно вкладывать деньги в промышленность, подчиняя ее своему контролю и собственным интересам. В первые годы XX века пять крупнейших банков контролировали основную массу финансовых средств и активно стремились к сращиванию банковского и промышленного капитала. Крупные банкиры начинают входить в правления многих промышленных предприятий, ведущие предприниматели, в свою очередь, оказываются неразрывно связанными с банковскими делами. Таким образом, в России начинается складывание финансовой олигархии.
Финансовая олигархия, вследствие особенностей развития капиталистических отношений в России, была тесно связана с властью. Огромное значение в регулировании производства приобретает Государственный банк, оказывавший мощную финансовую поддержку тем монополистическим объединениям, в чьей деятельности было заинтересовано правительство. В начале XX века создаются особые государственно-капиталистические органы – «Совещание по судостроению», «Съезд по делам прямых сообщений» и другие, с помощью которых правительство, действуя в тесном контакте с руководителями монополий, регулировало производство. Через эти органы распределялись госзаказы, предоставлялись льготы, субсидии и т. п.
Кризис 1900–1903 годов
Вступив в стадию капитализма, отечественная экономика оказалась неизбежно подверженной всем сопутствующим капитализму колебаниям – подъемам, спадам, скачкам, кризисам, депрессиям. В 1900–1903 годах России пришлось вместе с другими развитыми странами пережить жестокий кризис, связанный со спадом производства. Этот спад начался в Западной Европе и Соединенных Штатах и вскоре докатился до России. Осенью 1899 года в Санкт-Петербурге на бирже было объявлено о крахе двух крупных промышленников, что наделало много шума и свидетельствовало о наступлении тяжелых времен. Поскольку рынок капиталовложений резко сократился, кризис очень сильно ударил по экономике России, так как промышленные предприятия страны только недавно встали на ноги и нуждались еще в значительных банковских кредитах. Недавно построенные заводы вынуждены были в 1900–1901 годах резко сократить производство, а то и вовсе остановить его. Российское правительство потеряло возможность получать иностранные займы, следствием чего явилось немедленное сокращение государственных заказов.
Таким образом, кризис обнаружил хрупкость промышленных отраслей, державшихся на государственных заказах и обслуживающих строительство железных дорог. Следствием кризиса стало также резкое падение цен на основные виды продукции и массовое закрытие производств – за три года закрылось около трех тысяч крупных и средних предприятий. Начинаются многочисленные рабочие забастовки и стачки. Сложная ситуация в промышленности и на финансовых рынках отразилась и на сельском хозяйстве – мировые цены на зерно снизились, что заметно повлияло на доходы помещиков и зажиточных крестьян, так как внутренний рынок не рос. Во многих местностях начался голод, вызвавший в 1902 году (впервые с 1861 года) целую волну беспорядков в деревнях и селах. Оценивая ситуацию этого времени, М. Бомпар, посол Франции в России, в 1904 году писал в своих донесениях: «Все классы пришли в смятение, в стране совершаются политические убийства, идут забастовки, крестьянские бунты, новые слои общества, охваченные идеями радикализма и обновленного народничества, превратились в оппозицию государству».
Внутренняя и внешняя политика России в 1894–1904 годах
Николай II – человек и самодержец
Николай II, вступивший на престол в 1894 году, стал последним императором России. Его торжественная коронация в Москве в 1896 году ознаменовалась страшной катастрофой на Ходынском поле, показавшейся многим зловещим предзнаменованием. 18 мая на Ходынском поле под Москвой (район современного метро «Динамо») предполагалась раздача царских подарков – 400 тысяч узелков, в которых находились гостинцы и эмалированные кружки с царским вензелем (эмалированная посуда была большой редкостью). Затем должны были состояться театрализованные представления и «высочайший выход» царя. Однако за подарками люди стали собираться уже к вечеру, подходили всю ночь, и утром на поле находилось уже более 500 тысяч человек. Около шести часов утра раздался крик «Дают! Дают!», и толпа бросилась за подарками к киоскам, стоявшим на краю поля. «Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще телам, как по камням или бревнам», – писал очевидец. За несколько десятков минут было убито и искалечено несколько тысяч человек (из 2690 пострадавших погибло 1389).
Императорская чета глубоко переживала несчастье, царь даже выразил стремление остановить коронационные торжества и уйти в монастырь, однако его уговорили не отменять ничего, «чтобы избежать еще большего скандала». Царь не решился остановить празднества, что вызвало множество кривотолков, осуждение широкой общественности и присвоило Николаю прозвище Кровавый. Пытаясь хоть как-то сгладить последствия трагедии, царь выделил семьям погибших или пострадавших по 1000 рублей. Все расходы на похороны шли за государственный счет. Для осиротевших детей был учрежден особый приют.
Во многом уже коронационные торжества показали, что, к сожалению, последним российским императором стал человек с набором положительных личных качеств, которые отмечают все мемуаристы, но с явным недостатком необходимых для императора политических качеств – способности быстро принимать решения, сообразуясь с требованиями момента, решительности и жесткости. Очевидцы отмечали его схожесть с отцом во вкусах и привычках. «Как и его отец, император Александр III, – вспоминал флигель-адъютант А. А. Мордвинов, – государь Николай Александрович не любил стеснявшей его движения одежды и предпочитал в домашней жизни старую, поношенную, подвергавшуюся из-за этого частым починкам. Являвшихся к нему лиц он принимал в своем кабинете также одетый совершенно просто: или в серой тужурке, или, иногда, в шелковой малиновой рубашке стрелков императорской фамилии, которую он очень любил, потому что она была не только удобна, но и национально-русская. В дни войны он неизменно носил очень некрасивую, защитную, из грубого, толстого солдатского сукна рубашку и такую же солдатскую шинель».
От отца Николай II также перенял подходы к управлению государством (последний император принял власть в годы глубокого внутреннего затишья и прочного мира в Европе), однако Россия в начале XX века уже сильно отличалась от той России, которой управлял Александр III, и трагическое несоответствие форм правления и повседневной реальности стало заметно очень скоро. «Он совершенно не имел той внутренней мощи, которая покоряет людей, заставляя их беспрекословно повиноваться, – писал В. И. Гурко, оставивший один из лучших психологических портретов Николая II. – Основным качеством народного вождя – властным авторитетом личности – государь не обладал вовсе. Он и сам это ощущал, ощущала инстинктивно вся страна, а тем более лица, находившиеся в непосредственных сношениях с ним». Мягкость и деликатность, отличавшие его от отца, уважение к старшим, пожалуй, лишь усиливали это впечатление. Так, он фактически не произвел новых назначений после своего восшествия на престол.
Уже в первые годы правления Николая II многие дальновидные люди с тревогой отмечали постепенно множащиеся признаки скрытого недомогания государственного строя империи, все еще казавшегося несокрушимым. С самого начала своего правления Николай столкнулся со многими серьезными проблемами, которых из года в год становилось все больше. Молодой император, не чувствовавший себя готовым к верховной власти и не знавший, как справиться с проблемами, был заметно подавлен сложностью стоявших перед ним задач управления огромной державой. Результатом стало появление вокруг Николая многих добровольных помощников из числа великих князей, подававших, а зачастую и навязывавших ему свои советы в государственных делах, постоянно ссорившихся между собой и создававших напряженную обстановку при дворе.
Особенностью российской власти всегда было ведущее положение самодержца. Его решения определяли практически все направления государственной политики. Как отмечают исследователи, одной из главных проблем императора оказалась необходимость лично принимать решения в государственных делах (а именно это и требовалось в ситуации, когда с каждым месяцем возрастал груз проблем). Слабость императора тут же отразилась на ходе работы всего механизма государственной машины – по замечанию государственного секретаря А. А. Половцова, в конце 1894 года министры перестали вносить свои предложения в Государственный совет, очевидно ожидая, когда определится новое направление политики власти. Император избрал для себя политику реагирования на происходящее, своевременные ответы на запросы времени, в то время как общественная ситуация требовала от него прежде всего личной инициативы. Однако при этом царь решительно не принимал идею о возможном участии общественности даже в простом обсуждении государственных дел (не говоря уже об управлении страной).
В своей внутренней политике Николай II руководствовался консервативными взглядами – не случайно идеолог консерватизма князь В. П. Мещерский, определявший ситуацию в России как вопрос «все потерять или все задавить», и К. П. Победоносцев остались после смерти императора Александра III доверенными советниками Николая. Однако консерватизм в конце XIX – начале XX века был уже совершенно негодным для решения стоящих перед правительством проблем. И чем упорнее Николай II не желал менять свои взгляды, тем более таяло к нему доверие даже среди тех, кто был полностью предан монархическому режиму. Так, А. С. Суворин, убежденный монархист, издатель официозной газеты «Новое время», писал в своем дневнике об императоре: «Он воображает, что он – сила, а на самом деле он – очень маленькая величина, без ума и дарований».
Внешняя политика
Внешняя политика Николая II в начале XX века определялась в основном теми приоритетами, которые были расставлены еще при его отце. Прежде всего, Николай II официально признал существование политического и военного союза России с республиканской Францией, заключение которого в конце предшествующего царствования сохранялось в глубочайшей тайне. Открытым выражением этого стал визит российского императора в Париж в сентябре 1896 года и ответное посещение Петербурга президентом Франции. С тех пор регулярные русско-французские встречи на высшем уровне были привычными для Европы, а союз России и Франции стал во многом определять политический климат на континенте.
В то же время произошел и обмен визитами между монархами России и Германии, хотя давние союзники уже успели превратиться в соперников. В русско-германских отношениях сохранялась видимость дружбы, чему способствовал и хороший личный контакт императоров Вильгельма и Николая II. В 1896–1897 годах была достигнута договоренность между Россией и Австро-Венгрией о поддержании спокойствия на Балканах на следующие десять лет, что повлияло в положительном смысле и на отношения между Россией и Германией. Знаком австро-русского примирения стал визит в Петербург императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа. Заметно усиливается во внешней политике первых лет XX века интерес к Востоку, который был подогрет еще в конце XIX столетия визитами в Россию представителей правящих кругов Китая, Японии и Сиама. Памятью о визите китайского принца в Москву остался знаменитый «китайский магазин» чая и кофе на Мясницкой улице, специально оформленный к визиту высокого гостя.
Следует отметить, что влияние России на западноевропейские дела во многом основывалось на мощи ее вооруженных сил. К концу XIX века Россия располагала самой большой армией мира – ее численность превышала 900 тысяч человек, а военные расходы составляли около 300 миллионов рублей в год. Соперничать с Россией в этом отношении могла только Германия. Не случайно во французских, немецких и английских газетах в те годы часто встречались утверждения, что «русский царь держит в своих руках судьбу мира в Европе».
Внутренняя политика
Уже в самом начале своего царствования Николай II определенно заявил, что любые надежды на введение конституции в России суть «бессмысленные мечтания», и повел решительную борьбу с противниками самодержавия. Единственной опорой в борьбе с революционерами царь видел поместное дворянство, которому начинает оказываться активная государственная поддержка. Так, постоянно расширяется деятельность Дворянского банка, и уже к началу XX века сумма ссуд, выданных им помещикам на льготных условиях, превысила 1 миллиард рублей. Кроме того, были значительно понижены проценты по ссудам должникам-помещикам, создавались дворянские кассы взаимопомощи. С любыми притязаниями буржуазии на государственную власть царь продолжал бороться так же бескомпромиссно, как и его отец, однако оказывал буржуазии всемерную поддержку в экономической сфере. Предприниматели получали государственные кредиты, налоговые льготы, вводилась покровительственная таможенная политика, государство активно поощряло захват новых источников сырья и рынков сбыта.
На экономику России в конце XIX – начале XX века существенно повлияла политика министра финансов России С. Ю. Витте, который в 1890-х годах был ключевой фигурой в правительственных кругах империи. В середине 90-х годов XIX века он приступил к серии долгосрочных финансовых мероприятий, конечным итогом которых стало достижение устойчивого государственного бюджета с постоянным превышением доходов над расходами. В 1897 году при поддержке самого Николая II им была проведена финансовая реформа. Был введен российский золотой рубль с целью не допустить на российский финансовый рынок иностранной валюты, получить возможность сохранять финансовые резервы страны не в иностранной валюте, а в золоте. Эта реформа стала показателем успешного развития страны, переживавшей промышленный подъем. Витте также был одним из главных организаторов строительства Транссибирской железной дороги, способствовавшей активизации русской политики на Дальнем Востоке. По его инициативе Россия начала экономическое проникновение в Северный Китай. Витте стремился изменить ситуацию и в сельском хозяйстве: он считал, что серьезное улучшение положения в аграрной сфере невозможно без индивидуального собственника – богатого предприимчивого крестьянина. Для создания слоя сельских предпринимателей необходимо было уравнять крестьян в правах с представителями других слоев населения, а также разрушить общину, позволив крестьянам выходить из нее в любое время по собственному желанию и закреплять за собой наделы в частную собственность. Однако к концу века преобладающее влияние Витте на российской правительственной сцене во многом держалось уже инерцией прошлого – новый император с недоверием относился к крупнейшему из своих министров, но вынужден был признавать неоспоримые заслуги и авторитет «русского Бисмарка».
Методы Витте по изменению ситуации в российской экономике столкнулись с серьезной оппозицией в лице министра внутренних дел В. К. Плеве («чрезвычайно умного и культурного полицейского», по словам Витте) и его окружения. Они считали, что разрушение общины приведет к разрушению векового уклада жизни русской деревни, а укрепление прослойки богатых крестьян создаст серьезную конкуренцию помещикам. Поэтому Плеве и его сторонники предлагали сохранить сословную обособленность крестьян, общину и усилить административный и полицейский надзор за деревней. В итоге взглядам Плеве было отдано предпочтение.
Особую остроту в конце XIX – начале XX века приобретает рабочий вопрос. Не только марксистам, но и многим представителям власти становилось ясно, что рабочие превращаются в реальную революционную силу и нужно вырабатывать методы контроля над рабочим движением и борьбы с ним. Одну из форм введения рабочего движения в государственное русло предложил начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов. Считая, что забастовки порождены естественным стремлением рабочих улучшить свое тяжелое положение и потому оправданы, Зубатов считал, что, пока протест рабочих находится в рамках экономических требований, с ними можно справляться. Главная задача – не допустить, чтобы требования рабочих приняли политическую окраску, поэтому необходимо нейтрализовать влияние революционеров на рабочих, для чего власть должна взять рабочее движение под свой контроль.
В связи с этим в 1901–1903 годах в Москве стали возникать различные «общества взаимного воспомоществования рабочих», открываться чайные, превращавшиеся в своеобразные рабочие клубы. В Историческом музее начинается чтение курса лекций для рабочих о том, как организует борьбу за свои права западноевропейский пролетариат. Кроме того, зубатовские организации стали вмешиваться в конфликты между рабочими и предпринимателями, стремясь привести к мировому соглашению обе стороны. На какое-то время эти меры помогли успокоить рабочих. Однако предприниматели выражали недовольство вмешательством зубатовских организаций в свои дела, и вскоре зубатовцам было предложено ограничить свою деятельность исключительно пропагандистской сферой. Вскоре значительной части рабочих стало ясно, что зубатовские организации не могут оказать им реальную помощь. Окончательно же эти организации прекращают свое существование с началом первой русской революции.
Рубеж столетий в целом оказался очень напряженным временем. Растет количество рабочих и крестьянских выступлений, вскоре к ним присоединяются студенты (большие волнения среди студентов были отмечены в 1899 году). 14 февраля 1901 года выстрел бывшего студента Карповича в министра народного просвещения Н. П. Боголепова возвестил о возвращении политического террора, с которым, казалось, было давно покончено. По стране прокатилась серия террористических актов, жертвами которых с 1903 по 1905 год стали министр внутренних дел Д. С. Сипягин, министр внутренних дел В. К. Плеве, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович, множество жандармских офицеров и агентов полиции. Самое неприятное заключалось в том, что в обществе, все более проникавшемся оппозиционными настроениями по отношению к власти, к любым ее начинаниям и ко всем ее представителям, терроризм получал открытую и почти повсеместную поддержку. Интеллигенция и студенчество открыто выражали симпатии террористам. Однако разгул террора, крестьянские волнения, рабочие забастовки, растущие оппозиционные настроения в кругах интеллигенции так и не заставили царя сделать какую-то попытку прислушаться к требованиям времени и изменить ход событий. Вскоре к неуклонно растущей в стране революционной опасности добавились серьезные осложнения на Дальнем Востоке, приведшие в конечном итоге к войне с Японией.