Послереволюционный период русской истории связан прежде всего с именем П. А. Столыпина. Он родился в Дрездене и состоял в родстве с Лермонтовым, Толстым и Горчаковым. После окончания гимназии решил идти не на военную службу, а продолжить обучение, но уже в университете Санкт-Петербурга на физико-математическом факультете. Окончив с отличием физико-математический факультет Петербургского университета (он сдал на «пять» химию самому Менделееву), Столыпин работал в Министерстве внутренних дел. Был ковенским уездным предводителем дворянства. Еще через время – губернским предводителем той же губернии. 26 апреля 1906 года Николай II назначил Столыпина министром внутренних дел, что в тех обстоятельствах означало вторую главную роль после председателя правительства. В ведении Министерства внутренних дел находилась вся внутренняя политика. Все губернаторы были служащими МВД. Глава этого ведомства отвечал за внутреннее политическое устройство, за порядок.
Должность эта была очень опасной – достаточно вспомнить, что предшественников Столыпина – Плеве и Сипягина – убили террористы. Столыпин писал жене на следующий день после своего назначения: «Я министр внутренних дел в стране окровавленной, потрясенной, представляющей из себя одну шестую часть земного шара. И это – в одну из самых трудных исторических минут, которые повторяются, может быть, раз в тысячу лет». Через два с половиной месяца, 8 июля 1906 года, царь ставит его во главе правительства, сохраняя за ним и пост министра внутренних дел. Это было время, когда страну захлестнула волна терроризма. Жертвами политически мотивированных убийств стали более 18 тысяч человек. Среди них были не только представители власти, но и мирные граждане, обыватели. На самого Столыпина за пять лет было совершено 11 покушений.
Знаменитые слова Столыпина, что для обновления всей России нужны лишь «20 лет покоя внутреннего и внешнего», свидетельствуют о понимании им огромных возможностей последовательных реформ. Николай II уважал Столыпина как человека, сумевшего энергичными и твердыми мерами навести порядок в охваченной революцией империи и понимавшего актуальные проблемы российской действительности. Император поддерживал его деятельность, направленную на их скорейшее разрешение.
Третьеиюньская монархия. После разгона II Думы перед Столыпиным была поставлена задача создать избирательный закон, который бы свел на нет результаты любых проявлений оппозиционности в Думе. Черносотенцы настаивали на разгоне Думы и восстановлении самодержавия в полном объеме. Однако Столыпин считал, что подобная мера могла привести к непредсказуемым последствиям. Гораздо важнее было создать послушную Думу, которая, сохраняя видимость народовластия, не мешала бы правительству и царю действовать в избранном направлении.
Благодаря созданному Столыпиным новому положению о выборах, принятому 3 июня 1907 года, такая Дума была создана. По новому закону один голос помещика приравнивался к четырем голосам крупной буржуазии, 68 голосам городской мелкой буржуазии, 260 – крестьян и 543 – рабочих. Партийный состав Думы вследствие этого резко изменился, и сложилось определенное равновесие между правыми (черносотенцами), центром (октябристами) и левыми фракциями (социал-демократы и кадеты). Решение считалось принятым лишь после того, как за него отдаст голоса большинство собравшихся. Ни центристы, ни левые, ни правые не имели отныне в одиночку большинства голосов. Наиболее управляемой со стороны правительства и царя была фракция октябристов, которую вполне удовлетворяла политика, проводимая главой правительства и царем.
Механизм принятия решений в III Думе, собравшейся осенью 1907 года, получил название «октябристского маятника». Теперь, когда в Думу вносился законопроект реакционного характера, правительство осуществляло нажим на октябристов, и они голосовали вместе с черносотенцами, образуя большинство. Решение принималось. Когда же на повестке дня стоял законопроект, связанный с реформами, октябристы под давлением правительства присоединяли свои голоса к кадетам, и вновь решение принималось. Таким образом, Столыпин решил поставленную перед ним задачу и создал Думу, которая позволяла проводить необходимую политику и благополучно доработала до конца положенного срока.
Он вел беспощадную борьбу с революционным движением. Активно работали органы политического сыска, массовый характер приобрела ссылка в Сибирь и в северные губернии на каторжные работы; десятки тысяч человек отбывали тюремное заключение. Но главным в политике Столыпина были не карательные меры, а реформы. Столыпин планировал провести целый ряд преобразований: реформировать местное управление, ввести всеобщее начальное образование, наладить государственное страхование рабочих и прочее. Но по мере того как революция уходила в прошлое и в верхах ослабевал страх перед нею, Столыпин сталкивался со все более упорным сопротивлением царя и его окружения. В результате единственной реформой, которую ему удалось более или менее последовательно провести в жизнь, была аграрная.
Еще будучи саратовским губернатором, Столыпин предлагал организовать широкое содействие созданию крепких индивидуальных крестьянских хозяйств. Эти хозяйства должны были стать примером для окружающих крестьян, подтолкнуть их к постепенному отказу от общинного землевладения и одновременно должны были стать новой надежной опорой государственной власти. Указ, положивший начало этому процессу, был принят правительством 9 ноября 1906 года. В соответствии с ним выход из общины для всех желающих был максимально облегчен. Выходя из общины, каждый крестьянин мог требовать укрепления в личную собственность причитающейся ему части общинной земли. Более того, по желанию выходящего его земля, обычно разделенная на разрозненные полоски, должна была быть сведена к одному месту.
Отныне община не могла ни уменьшить, ни передвинуть этот надел. Владелец надела мог продать его постороннему для общины лицу, что сильно нарушало единство крестьянского мира и раскалывало общину. «Община – это то болото, в которое увязает все, что могло бы выйти на простор, – говорил один из членов правительства, – благодаря ей нашему крестьянству чуждо понятие о праве собственности. Уничтожение общины было бы благодетельным шагом для крестьянства». Не следует забывать и о том, что община считалась рассадником революционных настроений в деревне: в период революции 1905 года крестьяне шли громить помещичьи усадьбы всем миром. Поэтому помещик чувствовал себя увереннее, когда имел дело с отдельным крестьянином, а не со всей общиной. Кроме того, было предусмотрено создание хуторов и отрубов, то есть отдельных крестьянских дворов, и выделение отдельных наделов земли.
Столыпин, очевидно, не исключал возможности и частичного ограничения помещичьего землевладения. Его дочь М. П. Бок вспоминала слова отца: «Не в крупном землевладении сила России. Большие имения отжили свой век. Их, как бездоходные, уже сами владельцы начали продавать Крестьянскому банку. Опора России не в них, а в царе». «Вероятно, крупные земельные собственности несколько сократятся, – говорил он в интервью газете „Волга“, – вокруг нынешних помещичьих усадеб начнут возникать многочисленные средние и мелкие культурные хозяйства, столь необходимые как оплот государственности на местах». По замыслу Столыпина Крестьянский банк должен был скупать земли помещиков, напуганных революцией и продавших имения, затем разбивать на участки и продавать крестьянам.
Благодаря усилиям Столыпина к 1916 году из общины выделилось 2,5 миллиона крестьян (22 % всех крестьянских хозяйств), причем более половины из них продали свою землю. Эта земля, как правило, скупалась для сдачи в аренду богатыми крестьянами и горожанами, которые таким образом еще более улучшали свое положение. Укреплению слоя зажиточных крестьян способствовала деятельность Крестьянского банка, учрежденного еще в 1882 году. При Столыпине он стал посредником между помещиками, желавшими продать свои земли, и крестьянами, желавшими их купить.
Серьезной проблемой в центральных губерниях России оставалось аграрное перенаселение. Земли катастрофически не хватало. Поэтому Столыпин принимает решение о массовом добровольном переселении крестьян на неосвоенные земли Сибири и Казахстана, где каждый мог получить столько земли, сколько в состоянии обработать. За счет этого процесса Столыпин рассчитывал, с одной стороны, ослабить земельный голод в центральных губерниях, с другой – переместить наиболее ожесточенную часть населения на окраины России, подальше от помещичьих имений.
Крестьянское движение за Урал в поисках лучшей жизни началось не при Столыпине, а значительно раньше. Но только при нем оно приобрело такой размах и значение. Надо подчеркнуть, что правительство никого насильно в Сибирь не отправляло. Каждый год выходила брошюра, адресованная крестьянам. Там рассказывалось о переселенческой программе, как ею можно воспользоваться, особо подчеркивалось, что переселение требует личной энергии, сил и сбережений, поскольку речь не шла о переезде на все готовое. Крестьяне получали землю сначала в аренду, а потом могли ее оформить в собственность при условии обязательной обработки. Давали больше гектара земли на члена семьи (на прежних местах крестьянам такое и не снилось). Хозяин получал и ссуду на дом и хозяйство, но должен был ее вернуть.
Была создана переселенческая инфраструктура: землеустроительные комиссии, железные дороги, вагоны, переселенческие пункты, мощность которой была рассчитана примерно на 100 тысяч человек в год. На пике переселенческой политики переехало 700 тысяч. Это привело к заметным результатам. Прежде всего стоит вспомнить т. н. «челябинский перелом». Был введен внутренний таможенный тариф при поставках товаров с Урала в Центральную Россию. Если бы его не было, сельскохозяйственное производство в европейской части страны стало бы невыгодным – так много дешевого зерна производили за Уралом.
Население Сибири в результате переселения крестьян за Урал увеличилось в полтора раза, на безлюдных пространствах возникли тысячи новых сел и деревень. Именно Сибирь поэтому стала главной социальной опорой Белого движения в Гражданскую войну и наиболее жестко сопротивлялась коллективизации. Нельзя не вспомнить и знаменитые сибирские дивизии, спасшие Москву в 1941 году. Они состояли из детей столыпинских переселенцев.