Однако это было скорее исключение из правил, свидетельство того, что либеральная культурная тусовка, трансформируясь и мимикрируя, пытается остаться в актуальной повестке, но сил и влияния у нее все меньше. Большинство мероприятий в области культуры за год СВО показало обществу множество по-настоящему ярких, талантливых, креативных людей. В начале декабря 2022 года в Москве прошла вторая церемония награждения лауреатов Российской национальной премии в сфере креативных индустрий Russian Creative Awards. На премию было подано около 190 тыс. заявок в 11 номинациях. Это единственная в мире межотраслевая награда, объединяющая все 16 креативных индустрий. Церемония прошла в формате оперной премьеры. Впервые в мире была показана опера о креативных индустриях, написанная и поставленная специально для премии.
Лучшим креативным социальным проектом стал сериал «Трудные подростки» от Национальной Медиа Группы. В номинации «Культурный код» победил проект возрождения часовой мануфактуры «Ракета» в Петергофе. Лучшим «Цифровым проектом» 2022 года стала Международная биеннале «Искусство будущего», а самым креативным регионом – Якутия. За год Президентским фондом культурных инициатив было проведено четыре конкурса, посвященные интеграции жителей Донбасса в общее историко-культурное пространство России, патриотическим проектам и инициативам, направленным на поддержку творческих деятелей, пострадавших от санкций. Было поддержано 315 проектов на общую сумму свыше 1 млрд 945 млн рублей. Проекты планировалось реализовать как на освобожденных территориях, так и в российских регионах с вовлечением новых российских граждан.
В это же самое время прошли 78 тысяч мероприятий в рамках года культурного наследия народов России. Среди мероприятий – Всероссийский конгресс фольклористов (250 специалистов из 50 российских регионов и 14 стран мира), презентация «Золотой антологии народной культуры», зафиксировавшая 100 памятников нематериального наследия России, была восстановлена Ассоциация этнографических музеев России, прошел Детский культурный форум, Фестиваль детских национальных коллективов, Фестиваль профессиональных национальных оркестров России и многое другое.
Заметным культурным событием стала подготовленная фондом Владимира Соловьева (СВР Фондом) иммерсивная выставка «За лентой», прошедшая на нескольких площадках в Москве (одной из них стал Государственный исторический музей) и в других городах. На выставке были представлены фотографии Р. Вахидова, сделанные во время поездок телеведущего В. Соловьева в зону СВО. Дополненные видеоматериалами и артефактами, привезенными «из-за ленты», они создали глубокое, контрастное, трагичное художественное пространство, дающее возможность посетителям не только увидеть, но и почувствовать то, что переживают люди, оказавшиеся в зоне СВО. Как военные, так и гражданские.
Как всегда бывало в русский истории, внешнее давление привело к консолидации общества вокруг Президента. По данным соцопросов, с начала специальной военной операции на Украине рейтинг Путина перешел отметку в 80 % и не опускался. В целом специальная военная операция привела к серьезному сплочению общества. Показателем этого стало 18 марта 2022 года, когда в Москве состоялся концерт-митинг «Za мир без нацизма!» с участием Владимира Путина, приуроченный к Дню воссоединения Крыма и Севастополя с Россией. В мероприятии приняли участие более 200 тысяч человек.
Специальная военная операция явила миру новый тип войны. В войне, как в искусстве (а война – это искусство). Победа всегда больше и значительней, чем сумма слагаемых. Почему? В войне солдатами и офицерами используются опыт, мастерство, знания, техника, навыки и еще много всяких больших и мелких деталей. Однако для Победы этого недостаточно. Победа (в войнах, где участвовала Россия) достигалась только тогда, когда включалось нечто иррациональное. То есть в результате боевых действий случалось чудо, Победа возникала, оформлялась как коллективная душа победившего народа, а не только как совокупный продукт многих усилий. Поэтому в Победе (в 1812 году или 1945-м) у нас каждый находил и находит что-то свое. Потому что душа Победы была созвучна душе человека.
Войны США и Запада последних 50 лет полностью изменили отношение к войне. Войны стали бесформенными, не имеющими ни формы, ни начала, ни конца. Они теперь не объявлялись, в них сползали постепенно, они так же постепенно прекращались или застывали в тлеющем состоянии. В рамках рыночных систем Запада войну в Европе и в США научились хорошо продавать, для чего ее начали строить по лекалам клипов, сериалов, новостных выпусков. Американские бомбардировки Белграда приурочивались к выпускам новостей CNN (поэтому эту войну стали называть «войной для телевидения»), боевики запрещенного в РФ ИГИЛ монтировали камеры на стволах своего оружия и вели «стрим-войну», транслируя в прямом эфире бои.
Вместе с торговцами оружием появились сообщества торговцев войной в целом, войну приспосабливали к пониманию аудитории, упрощая, дополняя, украшая её. Она должна была быть максимально очевидной и шокирующей, но при этом у зрителя должно было оставаться ощущение ее безопасности, игрового характера, того, что война «где-то там далеко». Война стала, как и многое другое, «проектом» – многоуровневым продуктом, плодом объединенных усилий медиа, рекламы, общественного мнения и, наконец, солдата. Причем последний в этом проекте уже занимал далеко не главное место. Теперь всякий мог стать потребителем войны, а стоимость войны складывалась из оборота интересов указанных групп. «Война за демократию» стала для общества таким же критерием прогресса, как раньше авангард или актуальное искусство. Проект по-прежнему именовался «войной», но военное, трагическое ее содержание рынок перенес в область маркетинга.
Как и в любом рыночном процессе, между непосредственно войной (продуктом) и социумом (потребителями) возникло множество посредников – необходимого условия сбыта. В результате труд военных, который невозможно оценить, проходя через посредников, экраны, каналы превращался в товар, ширпотреб, где нет ничего уникального, где всё тиражное. Война постепенно стала дополнением к экспертным мнениям, статьям, репортажам, и если происходящее на войне отличалось от медийного образа – тем хуже для войны, на это можно было не обращать внимания. Так сложился очень устойчивый стереотип, который в тех или иных формах стал предлагаться российскому обществу.
Специальная военная операция поставила перед российским обществом множество вопросов. Среди них есть несколько очень важных. Прежде всего – проблема импортозамещения. Россия в результате санкций лишилась десятков западных фирм и брендов. Возникла идея «замещения» ушедших. То есть предполагалось одну газировку заменить на другую, одни бургеры на другие и т. д. Однако не существовало понимания, что это будут другие газировка и бургеры.
За каждым западным брендом стоит целый пласт культуры, символов, знаков, ментальности, особенностей мировосприятия. Почему так сильно и легко знаменитые бренды вцепляются в сознание? Они пронизаны идеями, главная из которых – бессознательное восприятие бренда как некоей безусловной ценности, выходящей за рамки стандартного восприятия обычной бытовой вещи. Еще Г. Форд на своих заводах выстроил индустриальную парадигму, превратившуюся в социальную инженерию, создававшую представление о мире и формировавшую самосознание общества. Сегодня «Apple», построив вокруг себя правильную комбинацию индивидуальных и коллективных взаимодействий, стала больше чем просто компания, создающая и продающая технологичные вещи.
Тот же Макдоналдс сознательно создавался как место, куда ходят «причащаться Америки», приобщаться к особой культуре – в США каждый месяц Макдоналдсы посещают до 90 % американских детей, которые заряжаются там «счастьем» и «радостью» – не случайно детский набор из гамбургеров, колы и игрушек характерно называется «Happy meals» – «Счастливая еда». Современные торговые центры занимают в сознании то же место, какое раньше занимал храм, – они удовлетворяют потребности и тут же их создают. Как и храм, они объединяют в себе все эманации современной потребительской цивилизации – магазины, кафе, рестораны, кинотеатры, детские площадки, фитнес-клубы, гаражи, офисы. В христианском храме (и христианской культуре) процесс не менее важен, чем цель. В торговых центрах происходит то же самое – технологии и формы предложения товара (процесс) не менее важны, чем сам товар, его качество и свойства (цель). Бренды умело торгуют не только товарами, но и эмоциями, удовольствиями, переживаемыми человеком в процессе поиска и покупки того, что нужно.
Что касается замещения, то важно понимать, что для того, чтобы дверь в «мерседесе» закрывалась так, как она закрывается, понадобились десятки лет. Легендарные модные дома Европы строились также десятки лет. У истоков большинства брендов стояли легендарные люди. Каждый бренд в совокупности стоит миллиарды. Только кажется, что можно взять те же материалы, схему, сшить и получится сумка как у Prada. Не получится по той же причине, по которой нельзя стать йогом за полгода, художником за месяц, мастером за три дня. Есть вещи неотменимые никакими технологиями.
То есть стратегия «замещения» очень опасна. Это значит, опять начнется копирование и Россия вновь останется в орбите влияния их брендов, подтвердив статус вторичной, «догоняющей державы», главное достоинство которой – точно копировать предложенные образцы. Вариант один – делать и предлагать своё, производить смыслы и идеи из себя, а не занимать оттуда. А это значит, что встает вопрос о выборе своего экономического и цивилизационного пути.
Очень сложное положение сложилось у тех, кто считался «российской элитой». Проблема оказалась в том, что российской элиты (в западном, то есть, как правило, общепринятом, смысле этого слова) никогда не существовало. Если западная элита была своей и вырастала из собственной страны и на собственной почве, то российская вырастала как западная, чужая и базировалась на отталкивании от почвы, презрении к ней. Вс