Он был женат восемь раз, хотя нельзя жениться больше трех раз. После четвертого брака он просил разрешения, говоря, что крайность заставляет его жениться. Духовные наложили на него церковное покаяние. После же он и разрешения не спрашивал. Тогда же царь казнил своего любимца, иностранца, лекаря Бомелия, чему все очень обрадовались, потому что Бомелий был очень злой человек, и Иоанн делал много худого по его советам.
Между тем война с Литвой и Ливонией продолжалась. Хотя Иоанн уже погубил хороших воевод, однако ему удалось покорить Полоцк и другие города. Но литовский воевода Радзивилл недалеко от Орши побил наголову князя Петра Шуйского, потому что русские не знали, что близко неприятель, шли беспечно и даже сложили на возы свое оружие. Из Ливонии Иоанн придумал сделать особое королевство, с тем чтобы оно платило ему дань. В короли ливонские он пригласил Магнуса, брата датского короля.
Крымский хан Девлет-Гирей уверял Иоанна в своей дружбе и совсем неожиданно напал на Россию. Царь убежал из Москвы, воеводы тоже струсили. Хан велел зажечь предместье Москвы, и вся она, кроме Кремля, сгорела. Людей погибло несколько тысяч человек. Хан не стал осаждать Кремль, ушел с большой добычей, разорив и разграбив все на своем пути. Через некоторое время он вторично напал на Россию. Иоанн опять убежал, но войсками на этот раз начальствовал Михаил Воротынский. С обеих сторон бились отчаянно. Русских числом было меньше, чем татар, но Воротынский ударил на них с тыла и разбил наголову. Едва шестая часть татар ушла в Крым. Царь назвал Воротынского еще раньше этого своим слугой – это был только важный чин, потом пожаловал державцем новгородским, а через пять лет казнил его.
Король польский умер. Иоанну хотелось, чтобы литовским и польским королем выбрали либо его самого, либо сына его союзника, немецкого императора, но поляки и литовцы выбрали королем трансильванского и седмиградского князя Стефана Батория. Баторий был очень храбрый человек, и хотя у Иоанна было гораздо больше войска и оно храбро сражалось, но от трусости и худых распоряжений Иоанна и его воевод поляки и литовцы везде одолевали наших, взяли Полоцк и Великие Луки. Вся Лифляндия досталась полякам, а Эстляндия шведам, которые тоже побеждали русских.
Наконец Стефан Баторий собрал 100 тысяч войска и осадил Псков. Он уже надеялся отнять у нас и Смоленск и Новгород. Царь очень боялся Батория и унижался перед ним, просил папу помирить его с ним, а папа думал, что при этом он сможет подчинить себе русскую церковь и прислал мирить Иоанна с Баторием иезуита Поссевина. Монахи у католиков разделяются на разные, как они называют, ордены. Из этих орденов иезуиты самые хитрые и готовы для папы на всякую неправду.
В Пскове было 30 тысяч воинов с воеводами: Иваном Шуйским, Василием Скопиным-Шуйским, Хворостининым и другими. Польские воеводы, готовясь к приступу, сказали Баторию: «Государь! Завтра мы будем обедать с тобой в псковской крепости!» Приступ начался в день Рождества Богородицы. Неприятель ворвался в проломы и резался в них с русскими. Русские слабели. Шуйский указал им образ Божией Матери и мощи святого князя Всеволода: священники несли их из церкви к пролому, чтобы умереть или спасти город. Русские укрепились. В это время башня, которую заняли враги, вдруг от взрыва пороха взлетела на воздух; русские погнали остальных; даже женщины псковские помогали мужьям: перевязывали им раны, подавали воду, иные даже били врага копьями. Баторий после этого день и ночь стрелял по городу и написал воеводам, что если они сдадутся, то он обещает им милость, а жителям льготы; за упорство же грозил гибелью. Воеводы отвечали: «Мы не жиды, не продаем ни Христа, ни царя, ни отечество». Они отразили еще несколько нападений. Воины Батория гибли от холода и голода, потому что наступила зима. Король хотел взять печерский монастырь близ Пскова. Там было только 300 воинов, но монахи вместе с ними отразили врагов. Наемные воины Батория стали разбегаться. У него уже осталась едва четвертая часть его войска, сам он уехал от Пскова, а воевода его, Замойский, придумал убить главного псковского воеводу Шуйского изменой. В Псков явился отпущенный русский пленник с большим ларцом от одного немца, который писал, что переходит к ним и наперед посылает свою казну в этом ларце. В ларце были заряженные пищали, которые должны были убить того, кто его неосторожно отворит. Но Шуйский велел его осторожно отворить, и обман поляков никому не повредил.
Если бы Иоанн имел в то время такую бодрость, как в прежние счастливые времена, то мог бы совсем истребить польское войско; но он не верил своим воеводам, всего боялся и просил мира. Поссевин помог заключить этот мир, но не добился того, для чего был прислан. Царь даже не захотел говорить с ним о вере. Когда же Поссевин стал настаивать, Иоанн сперва спросил его, почему римско-католические монахи бреют бороды. Иезуит не знал, что отвечать. Царь продолжал: он слышал, что папу носят на троне и целуют его туфлю, на которой вышит крест. Царь доказал, что это не согласно со смирением, предписанным Иисусом Христом, и противно высокому значению креста. Поссевин хотел оправдать почести, оказываемые папе, примером тех почестей, какие оказываются царю. Царь отвечал, что архиереям следуют не те почести, какие царям, и, разгорячившись, назвал папу волком. Поссевин спросил его, если так, зачем же он просил помощи у папы. Царь, еще более рассердясь, чуть не убил иезуита. Поссевин считал себя счастливым, что благополучно избавился от него. Впрочем, путешествие Поссевина не осталось без последствий, потому что он составил план, по которому полагал утвердить католичество в России. Впоследствии римские католики следовали этому плану. Война кончилась тем, что Иоанн уступил Польше Ливонию и Полоцк, а Швеции – Нарву.
Старший царевич Иоанн, такой же жестокий и невоздержанный, как его отец, был однако же умен, храбр и не мог снести позора. Он пришел к отцу, чтобы послать его с войском на Батория. Иоанн закричал: «Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь отнять у меня царство!» и бросился на сына. Любимец Иоанна, боярин Борис Годунов, хотел удержать его руку, но царь поранил Годунова и своим железным посохом ударил царевича в голову. Царевич упал, обливаясь кровью. Царь побледнел, вскричав: «Я убил сына!», бросился целовать его, удерживал кровь, текущую из раны, плакал, рыдал, молил Бога о прощении. Царевич очнулся, целовал руки отцу, уверял его в своей любви и верности, но через четыре дня скончался в Александровской слободе; Иоанн просидел несколько дней без сна и пищи у его тела; во время похорон его бился о гроб и о землю с отчаянным воплем. До конца жизни совесть страшно мучила его. Он посылал людей в русские и греческие обители молиться о царевиче и прочих замученных им, но все-таки не переставал мучить других.
Глава XXIIПокорение Сибири. – Федор. – Годунов
В это время в Перми жили именитые люди Строгановы, которым было позволено строить крепости и держать войско для защиты от сибирских татар и остяков. Строгановы приняли к себе на службу казацкого атамана Ермака, или Германа Тимофеева, и несколько сот донских казаков, которые разбойничали по Волге и прогневали царя. Ермак с товарищами так хорошо воевал против сибирских грабителей, что Строгановы придумали послать его дружину в самую Сибирь.
К казакам еще присоединились литовские и немецкие пленники, выкупленные Строгановым. Всех под начальством Ермака было 840 человек. С ними было несколько пушек, что очень помогло в их деле, потому что сибирские татары стрелять из пушек и ружей не умели и боялись их. Ермак и воины его дали обет быть верными и храбрыми слугами Богу и царю, вести жизнь воздержанную во время похода и сдержали обет. Чтобы отомстить за поход Ермака, один из сибирских князей напал за это на наши селения. Узнав об этом, царь прогневался на Строгановых, а казаков хотел перевешать. Сибирским царем тогда был слепец Кучум. Один мурза, захваченный и отпущенный казаками, сказал Кучуму, что они люди страшные, стреляют огнем и громом и убивают сквозь латы; но Кучум не оробел и велел своему храброму племяннику Маметкулу напасть на казаков. На берегу реки Тобол больше десяти тысяч татар напали на Ермака, но он побил их и пошел дальше к реке Иртышу, где стоял столичный город Сибири Искер. На пути он еще дважды победил татар. Из дружины его некоторые были убиты, другие ранены или ослабли и стали говорить, что надо воротиться; тогда Ермак Тимофеевич и другие атаманы сказали им: «Нет, братья, наш путь только вперед. Мы долго жили худой славой, умрем же с доброй. Нас мало, но Бог даст победу, кому захочет!» Казаки послушались и с криком: «С нами Бог!» напали на татар. Сеча была страшная; казаков было убито 107 человек. Их доныне поминают в сибирской соборной церкви. Маметкул был ранен, и татары побежали. Ермак завладел Искером, побил еще несколько раз татар, полонил Маметкула и завоевал Сибирское царство.
Тогда он послал в Москву с дарами лучшего своего сподвижника Ивана Кольцо и написал царю, что бедные опальные казаки завоевали для Русской земли великую державу, а теперь челом бьют государю и ждут чести или смерти на плахе, как он укажет. Царь и все русские очень обрадовались. Иоанн хвалил и дарил казаков, назвал Ермака князем Сибирским и послал к нему 500 стрельцов на помощь. Но после этого начались у казаков неудачи: многие из них умерли от болезней, татары и остяки даже осадили Искер. Но казаки ночью напали на них и разбили наголову.
После этого Кучум подкараулил Ермака и 50 его товарищей, когда они утомились после похода и спали близ Иртыша, не поставив даже часового, потому что не знали о близости Кучума. Он всех их перебил сонных, кроме Ермака и одного казака, убежавшего на лодке в Искер. Ермак отбился от татар, хотел доплыть до лодки, но на нем был тяжелый панцирь, подаренный царем, и от тяжести его Ермак утонул. Остальные казаки оставили Искер и вздумали идти в Россию, но на дороге встретились с русским войском, которое совсем завоевало Сибирь. Это уже, впрочем, было после Иоанна Васильевича, при сыне его Федоре Иоанновиче.