В то время, когда маршалы Мортье и Мармон вынуждены были просить пощады, главного начальника Парижа, Иосифа Бонапарта, уже не было там: оставаясь на высотах Монмартра, где происходило главное сражение, до тех пор, пока не показалась вдали армия Блюхера, шедшая на условленное соединение под стенами Парижа, он выехал из столицы, оставив маршалам следующую записку, написанную в то самое время, когда приближающееся новое войско союзников убедило его в невозможности противиться дальше могуществу, стремившемуся покорить Французов: «Если господа маршалы Мортье и Мармон не могут удержаться на позиции, то разрешаю им вступить в переговоры с Российским императором и князем Шварценбергом, которые перед вами. Войскам отступить на Луару».
Эта записка решила судьбу Парижа. Офицер, посланный Мармоном просить о прекращении военных действий и согласия на перемирие, приведен был к нашему государю на Роменвильскую гору в ту самую минуту, когда его величество намеревался отдать своей гвардии приказ идти вперед, чтобы встретить победу, которая уже носилась в воздухе над Русским воинством вместе с их двуглавыми орлами. Посланный робко приблизился к Александру и исполнил свое поручение.
Неизъяснимо сладостна была для Русского государя эта минута покорности его гордых врагов! Как была вознаграждена твердость, которую он проявлял во все время своей борьбы с неприятелем, считаемым всеми непобедимым! Эта непреклонная твердость была, может быть, главной причиной невероятных успехов Русских в войне с Наполеоном. Император сохранил ее и в эту последнюю минуту, когда принимал мирные предложения Парижан. Его величество сказал посланному от маршала Мармона, что соглашается на его просьбу остановить сражение, но с условием, чтобы Париж был сдан, «иначе, — прибавил он, — к вечеру не узнают места, где была ваша столица». Такая решительность заставила маршалов не медлить с ответом и не предлагать невыполнимых условий сдачи. Они только попросили дозволения выйти со всеми войсками из Парижа и идти с ними по дороге, которую сами изберут себе. Во всем остальном город предоставлялся великодушию союзных государей — великодушию, вполне оправданному, особенно со стороны Русских войск: величайший порядок сохранялся среди них до такой степени, что нельзя было представить себе, что наши солдаты вступили в столицу того народа, который за год перед тем безжалостно сокрушал в их стране церкви и жилища, убивал их жен и детей.
Вступление наших войск в Париж представляло прекрасную и самую приятную для Русского картину. Оно было назначено на 19 марта. Подготовка к этому вступлению началась не рано утром, а ночью, когда большая часть войска не спала от нетерпения увидеть славную цель своих трудных походов. Государь ночевал в замке Бонди, находящемся в окрестностях Парижа. В 8 часов утра он выехал оттуда. Прусский король и Русская гвардия встретили его на дороге, а в трех верстах от Парижа его встречали многие жители. Все стремились видеть Александра, все спрашивали, где он. И увидев его, не могли налюбоваться его прекрасной наружностью, надивиться его приветливости. Восхищение, с которым Парижане смотрели на Русского императора, было так велико, что многие из них на торжественной встрече кричали ему: «Царствуйте над нами или дайте нам монарха, который был бы на вас похож!»
С удивлением смотрели они также и на Русские войска, веселый вид которых, порядок и даже какая-то щеголеватость в одежде, образованность и ласковость офицеров поражали Французов до такой степени, что они не раз говорили Русским: «Вы не Русские, вы, наверное, эмигранты!»
Все это вместе с восклицаниями: «Да здравствует Александр! Да здравствуют Русские!» раздавалось со всех сторон 19 марта, когда союзные войска проходили по Парижским улицам, и во время пребывания Русских в Париже Французы проявляли к ним гораздо больше доверия, и даже какого-то радушия и любви, нежели к Австрийцам и Пруссакам: они видели только в императоре Александре и его воинах своих спасителей от тех бедствий, которые заставил их вытерпеть Наполеон в последнее время своего владычества, и именно Александру Французский Сенат представил определение, которым лишил Наполеона престола.
Ответ государя сенаторам, представившим это определение, был следующий: «Человек, называвшийся моим союзником, напал на мое государство несправедливым образом, а посему я веду войну с ним, а не с Францией. Я друг Французов. Настоящий ваш поступок, коим вы лишили престола Наполеона и его семейство, еще более связует меня с вами. Благоразумие требует, чтобы во Франции учреждено было правительство на основаниях твердых и согласных с настоящим просвещением сего государства. Союзники мои и я будем покровительствовать свободе ваших заседаний».
Определение Сената и ответ Александра были роковым ударом, решившим судьбу Наполеона: до их обнародования никто не знал, каковы будут последствия побед союзников. Теперь стало известно, что Французский престол должен быть возвращен законным владетелям, и брат Людовика XVI — Людовик XVIII — тогда же был признан Французским королем. 22 апреля он приехал в Париж и был встречен жителями с живейшим восторгом. 18 мая был заключен всеобщий мир, по условиям которого Франция осталась в тех же границах, какие она имела до 1791 года, то есть до начала ее революции. Все государства, оскорбленные ею, получили удовлетворение. Испания была возвращена ее законному государю; Голландия превращена в королевство; папа, все еще находившийся в плену, возвратил себе вместе со свободой и свой священный престол. На другие же государства, так или иначе пострадавшие от владычества Наполеона, не распространялись условия мирного договора от 18 мая. Их вопросы должны были обсуждаться особым конгрессом, который планировали провести в Вене.
16 марта 1814 г. Париж капитулировал. Наполеон стремился отстоять столицу, но его маршалы отказались сражаться и заставили его подписать отречение от престола. Наполеон был сослан на остров Эльба в Средиземном море.
Восстанавливая Бурбонов на троне Франции, союзные государи в то же время окончательно решили все, что касалось будущего существования Наполеона: ему было предоставлено право вместе с сохранением титула императора избрать для жительства какую-либо отдаленную от Франции область. Он избрал остров Эльбу и 10 апреля — за 11 дней до прибытия в Париж Людовика XVIII — отправился туда из своего дворца Фонтенбло, куда и приехал в тот же день, когда союзные государи вступили в Париж.
Таким образом, все было приведено в порядок, необходимость которого была вызвана обстоятельствами. Великодушный примиритель царей и Европы, добрый, навеки незабываемый для Французов Александр отправился через три дня после заключения знаменитого мира, то есть 21 мая, посетить Англию. Восторг, возбуждаемый его именем в это время, был повсеместный: Англичане не находили слов для изъявления своих чувств при виде избавителя Европы — так они называли Александра, — и в течение всего времени его пребывания в Лондоне (с 25 мая по 11 июня) праздники и общее веселье не прекращались. Точно так же был принят Александр и в Голландии, куда он приехал из Англии. Наконец, в половине июня, государь возвратился в северную столицу, после своего отсутствия, продолжавшегося полтора года. У Казанского собора, куда наши государи имели обыкновение приезжать после своих путешествий, толпы народа собрались задолго до его приезда, чтобы встретить своего несравненного государя. Всегда снисходительный и ласковый, он смиренно принял пылкие и шумные изъявления радости своих детей; они безумолчно кричали свое громкое ура, окружали экипаж, останавливали его при входе в церковь, целовали его ноги и одежду.
Людовик XVIII Бурбон (1755-1824) — Французский король, правивший с 1814 по 1815 и с 1815 по 1824 гг. Он был возведен на престол после поражения наполеоновской армии.
Искренняя любовь и преданность всех сословий народа к Александру выразились через несколько дней гораздо возвышеннее и сильнее: Государственный Совет, Синод и Сенат, выполняя волю народа, решили поднести государю титул Благословенного и воздвигнуть ему памятник. Они явились к нему с этим предложением, но скромный и в полной мере достойный названия Благословенного, Александр отказался от почести, казавшейся ему приятной только потому, что она изъявляла чувства к нему народа. Вот достопамятные слова, в которых он благодарил за них: «Да соорудится мне памятник в чувствах ваших, как оный сооружен в чувствах моих к вам. Да благословляет меня в сердцах своих народ мой, как Я в сердце моем благословляю оный! Да благоденствует Россия, и да будет надо мной и над ней благословение Божие!»
В сентябре государь снова отправился в чужие края. В это время в Вене открылся назначенный конгресс. В следующем рассказе вы прочитаете о неожиданном происшествии, которое случилось прежде, чем закончились совещания.
Конгресс в Вене 1815 год
Ничто другое не может дать лучшего представления о замечательнейшем времени XIX столетия — о времени великого переворота, произведенного Русскими на политической арене Европы низвержением Наполеона, как описание Венского конгресса. От главного виновника этого переворота — императора Александра — до самых младших его участников — герцогов и князей Рейнского союза[560] — все явились на знаменитое совещание, которое своим величием, своим царственным блеском, своими необыкновенными праздниками напоминало рыцарскую Германию и ее великолепные сеймы. Среди всех съехавшихся владетельных государей и других членов царствующих домов первое место, несомненно, занимал Александр. Горделивая Австрийская империя, несмотря на все древние права своего старшинства, уступала на этот раз первенство хотя и юной, но так хорошо доказавшей свое могущество, России.