Итак, можно справедливо говорить, что с первого дня приезда государя в Вену внимание всех было обращено на него и на Русских. Пушечные выстрелы возвестили о его прибытии 13 сентября. Знаменитые вельможи и придворные Австрийские чины, всегда отличавшиеся своей важностью, теперь, казалось, вовсе забыли о ней и с непритворным нетерпением спешили во дворец встретить примирителя Европы. Среди них обращал на себя особенное внимание тот самый остроумный принц Де-Линь, который за двадцать восемь лет до того был одним из участников знаменитого путешествия императрицы Екатерины в Крым, и за пятьдесят до происходящих событий уже удивлял Европу своим умом и образованностью. Теперь ему было уже около 80 лет, но несмотря на глубокую старость, он бодро и весело явился встречать покрытого славой внука Великой и искренне любимой им государыни. Весело было смотреть на этого удивительного человека, сохранившего и в преклонных годах все те качества, которые делали его избранным человеком среди общества столь знаменитых особ прошедшего века, каковыми были Великая Екатерина и Великий Фридрих. И теперь при дворе Франца I, как и при дворе его предшественника Иосифа, он продолжал всех удивлять своим веселым и любезным нравом, своим приятным остроумием.
Вы хотите иметь доказательства последнего? Наверное, хотите, потому что вы еще помните, что говорил он об уме Великой Екатерины? Теперь послушайте, что сказал он о двух ее внучках — великих княгинях Марии Павловне и Екатерине Павловне, также прибывших в Вену для свидания с августейшим братом и также присутствовавших во дворце при его встрече. «Великая княгиня Мария, — говорил принц, — привязывает к себе сердца, а Екатерина — берет их приступом».
Так знаменитейшее из царских семейств Европы было предметом разговора Австрийских придворных в то время, когда гром пушек возвестил прибытие его главы. Прекрасная картина явилась в эту минуту перед глазами ожидавшей, нетерпеливой толпы! Император Александр и император Франц, встретивший своего знаменитого гостя в минуту его приезда, шли рука об руку между двумя рядами придворных, на лицах которых изображалось необыкновенное, живейшее участие, внушаемое в то время Александром каждому, кто хоть немного понимал значение переворота, произведенного им в Европе.
За двумя императорами, так превосходно доказавшими свой возвышенный образ мыслей в политических делах, шел столь же великодушный в бедствиях, как скромный в счастье, Прусский король. Он вел наших обеих прекрасных великих княгинь. За ними шло несколько королей и множество принцев и принцесс. В Вену съехались представители всех царствующих европейских домов.
На Венском конгрессе рассматривались многочисленные вопросы и дела. У каждого короля и принца была какая-нибудь просьба: одним надо было возвратить отнятые Французами земли, других — вознаградить за понесенные потери, третьих — за испытанное унижение; одним словом, все явились с вопросами, для разрешения которых требовалось большое искусство. Несмотря на это, совещания Венского конгресса достигли своей цели во всех отношениях — они удовлетворили каждое государство. Австрийская империя, Прусское, Неаполитанское и Сардинское королевства были восстановлены во всех своих прежних правах; Голландскую республику преобразовали в Нидерландское королевство; обиженные Наполеоном владетели Германии и Италии получили точное и справедливое разделение своих границ; Швейцария возвратила права свои; Россия также была частично вознаграждена за свои великие жертвы утверждением за ней Варшавского герцогства под названием Царства Польского. Из владений Германии был образован Германкий союз, членами которого были начиная с Австрии все царствующие дома Германии. Наконец, доброе сердце Александра подало мысль о Священном союзе[561], заключенном потом Австрией, Россией и Пруссией. Целью этого союза было поддержание независимости каждого государства на основах нравственности и священных истин Евангелия.
Несмотря на эти столь различные и столь важные вопросы, решаемые на конгрессе, августейшие лица, участвующие в нем, и все особы, принадлежавшие к их свитам, предавались самой искренней веселости, которую могло давать только чувство радости, ощущаемой всеми при мысли об избавлении от всеобщего утеснителя. Вена представляла собой картину беспрерывных праздников, которые были тем приятнее, что в каждом из них было что-то необыкновенное. Например, 23 сентября Австрийский император давал праздник в честь инвалидов в саду Аугартенском. Заслуженные и изувеченные воины обедали в присутствии монархов и всего двора. Посреди них возвышалась колонна, бывшая точной копией той колонны, какую намеревались воздвигнуть в Москве из орудий, отнятых у неприятелей. Внизу этого почетного памятника, так очевидно свидетельствовавшего о победе Русских над общим врагом, стояло изображение государя, венчаемого славой. Умилительна была эта картина для Русских, особенно в те минуты, когда они видели слезы, блиставшие на глазах императрицы Елизаветы Алексеевны и великих княгинь.
Венский конгресс проходил после окончания войны с наполеоновской Францией с сентября 1814 г. по июнь 1815 г. Он был созван по инициативе Австрии, Великобритании, Пруссии и России.
В работе конгресса участвовали 216 представителей всех европейских государств, кроме Турции. Впервые в истории в ходе конгресса была создана система договоров, которые регулировали отношения и закрепляли границы между европейскими державами.
В сентябре 1815 г. был создан Священный союз, главной задачей которого стало обеспечение незыблемости решений Венского конгресса.
6 октября, в известном венском месте для гулянья — в Пратерте, праздновалась годовщина Лейпцигского сражения. Тридцать тысяч солдат явились перед монархами в полном параде, потом их угощали обедом.
На другой день и государю было угодно праздновать славную Лейпцигскую битву великолепным обедом, на который, кроме царственных гостей, были приглашены все находившиеся тогда в Вене участники знаменитого сражения. Все убранство зала и столов состояло из военных трофеев. Везде были видны трехцветные Французские знамена и круглые щиты, на которых были изображены сражения, выигранные союзниками в последних походах.
Замечателен был также праздник, данный во время краткого пребывания императоров и Прусского короля в Венгрии. Это был сбор винограда на прекрасном острове, лежащем на Дунае в трех верстах от Офена. Пятьдесят молодых людей и пятьдесят прелестных девушек, одетых в платья народов, живущих в Венгрии, были рассеяны по цветущему винограднику и с пением Венгерских песен срезали гроздья и подносили их своим августейшим гостям. Одна из них сказала при этом приветствие государю, пользовавшемуся везде особым вниманием.
Говоря о праздниках Австрийского двора, мы не упоминаем об обычных балах и вечерних собраниях, беспрестанно даваемых то государями, то их послами и вельможами. Они были так многочисленны, что, наконец, утомили общество, очень настроенное на необыкновенное веселье. Надо было придумать что-нибудь новое, и вот с первым выпавшим снегом было назначено невиданное дотоле в Вене катанье в великолепных санях, сделанных в виде колесниц и покрытых золотом. Но это прекрасное катанье едва не расстроилось: снегу было так мало, что несколько сот человек собирали его на полях и усыпали им дорогу для катанья.
Это необыкновенное гулянье окончилось еще более необыкновенным праздником: в огромнейшем Венском манеже была сооружена карусель, на которой были в точности исполнены все обряды каруселей средних веков. Кавалеры в красной одежде того времени сражались точно так, как некогда сражались рыцари на турнирах и своих каруселях, а дамы в самом великолепном убранстве сидели в ложе, специально для этого приготовленной, и раздавали точно так же, как и красавицы старинных времен, награды победителям.
Этого было недовольно: через несколько недель при дворе был устроен театр, на котором представляли живые картины и играли комедии. Одним словом, веселье не прерывалось, потому что все были настроены веселиться, и это веселье не было ничем стеснено, даже многочисленным собранием монархов и августейших членов их семейств. Этой непринужденностью все были также обязаны императору Александру. Кроме любезности обхождения, которая привлекала к нему сердца всех, он проявил также мудрость и в том, что, узнав при открытии конгресса, что решается вопрос о том, какой этикет надо соблюдать в собрании государей, предложил, чтобы все они занимали места в соответствии со своим возрастом, и таким образом те, кто был старше, садился выше тех, кто был его моложе. Такое предложение Русского государя было тем более ценно, что он был самый младший из всех коронованных особ.
Среди лиц, принимавших непосредственное участие в этих праздниках, был и воспитатель императора Александра Павловича, Лагарп. Он также был в это время в Вене как уполномоченный от одного из Швейцарских кантонов и обращал на себя общее внимание как наставник, самым блистательным образом оправдавший доверие великой государыни, избравшей его в воспитатели к своему знаменитому внуку. Глубокое уважение и признательность к нему государя были так искренны и велики, что нередко во время величайшей славы своей он говаривал: «Если бы не было Лагарпа, то не было бы и Александра!»
Это собственное признание августейшего воспитанника должно было высоко вознести Лагарпа в глазах всех Русских. Что же касается его чувств к государю, то он до самой своей смерти не мог говорить о нем без восхищения, и надо было видеть, с каким восторгом слушали в Вене его рассказы о детстве и молодости его великого питомца! Он часто прерывал свои рассказы восклицаниями: «Ни для одного смертного природа не была столь щедра, как для Александра!» Восклицание, доказывающее необыкновенные способности государя и скромность наставника.