§ 1. Отмена крепостного права
Военные поражения и русское общество. Воцарение Александра II знаменовало перелом в настроении правительственных кругов и общественности. Неудачи в Крымской войне, дипломатическая изоляция, крестьянские волнения, экономический и финансовый кризис вызывали всеобщее недовольство и внушали беспокойство за прочность внутреннего положения России. Главным виновником военных поражений и социальных потрясений общественное мнение считало Николая I, чья политика в новое царствование стала подвергаться всеобщему осуждению. М. П. Погодин, который в николаевское время следовал идеологии казенного патриотизма, писал, обращаясь к новому императору: «Прежняя система отжила свой век. Сам Бог, взяв с поприща действий покойного государя, показал нам, что для России теперь нужна другая система». Видный чиновник П. А. Валуев написал записку «Дума русского», где характеризовал прошедшее царствование как время «всеобщей фальши» и доказывал необходимость свободы слова, совести и общественного мнения. В валуевской записке содержалась афористичная оценка системы николаевской администрации: «Сверху — блеск, внизу — гниль».
С первых дней царствования Александр II стал получать немало проектов, писем и записок, которые содержали призывы к проведению реформ. Главным мотивом всех обращений было настоятельное указание на необходимость скорейшей отмены крепостного права. В годы Крымской войны на крестьян легли тяжесть внеочередных рекрутских наборов и призыв в ополчение, разорительные повинности, которые они выполняли для нужд армии. Одновременно, стремясь остановить падение своих доходов, помещики повышали оброки, увеличивали нормы барщины. Массовое бегство стало обычной формой протеста крепостных крестьян, их социальная активность возрастала. В стране ежегодно происходило более 100 значительных крестьянских волнений. О нестерпимых «тяготах поселян» царь читал в отчетах Министерства внутренних дел, об «умножении нужды и бедности» ему писал глава III Отделения А. Ф. Орлов.
Погодин, чьи «Историко-политические письма» расходились по России во время Крымской войны, предсказывал наступление новой пугачевщины: «Мирабо для нас не страшен, но для нас страшен Емелька Пугачев. Ледрю Роллен со всеми коммунистами не найдут у нас себе приверженцев, а перед Никитой Пустосвятом разинет рот любая деревня. На сторону к Мадзини не перешатнется никто, а Стенька Разин лишь кликни клич! Вот где кроется наша революция, вот откуда грозят нам опасности, вот с которой стороны стена наша представляет проломы, — перестаньте же возиться около западной, почти совершенно твердой, и принимайтесь чинить восточную, которая почти без присмотра валится и грозит падением!»
С консерватором Погодиным был согласен эмигрант Герцен, который в письме к императору, опубликованному в «Полярной звезде», восклицал: «Дайте землю крестьянам, она и так им принадлежит. Смойте с России позорное пятно крепостного состояния».
Приступить к отмене крепостного права правительство вынуждала и тяжесть военного поражения. Новый министр иностранных дел А. М. Горчаков говорил Александру II: «Хорошо, что мы заключили мир, дальше мы воевать не в силах. Мир дает нам возможность заняться внутренними делами, и этим должно воспользоваться. Первое дело — нужно освободить крестьян, потому что здесь узел всяких зол». Военно-техническая отсталость страны была очевидна, а ее основная причина, по общему мнению, коренилась в крепостной системе. Неотложные меры по крестьянскому вопросу должны были успокоить страну, стабилизировать народное хозяйство и создать условия для модернизации армии и флота. По сути, речь шла о дальнейшей европеизации страны. Выражая настроения либеральной общественности, К. Д. Кавелин и Б. Н. Чичерин писали: «Мы с горестью сознаем, что, несмотря на внешнее наше величие, мы перед народами европейскими все еще ученики; мы видим, что еще много и много нам предстоит работы прежде, нежели мы в состоянии будем померяться с этими могучими бойцами, владеющими всеми средствами образованного мира… Видно, еще не совсем они сгнили, это мы слишком больно чувствуем на своих боках».
Александр II как реформатор. Александр II не сразу решился начать реформировать крепостную деревню. Он не был склонен к поспешным действиям, в государственных делах придерживался принципа постепенности, говоря: «Не все делать вдруг». В отличие от отца Александр II не любил вникать в мелочи, избегал рутинной работы, но в критические моменты он проявлял недюжинную политическую волю и не боялся брать на себя ответственность за судьбу страны. Его кругозор был широк, он был разносторонне образован и умел вникать в суть трудных государственных вопросов. Несомненным достоинством императора было умение выбирать сотрудников. Он был внимателен к советам, терпим к чужим мнениям, решения принимал, обстоятельно все взвесив, но всегда при этом исходил из твердо усвоенных представлений о незыблемости самодержавной власти. Александр II говорил: «Прежде всего я желаю, чтобы Правительственная власть была властью и не допускала никаких послаблений и чтобы всякий исполнял свято лежащую на нем обязанность. Вторая же обязанность: стремиться к постепенному исправлению тех недостатков в нашей администрации, которые все чувствуют, но при этом не касаясь коренных основ Монархического и Самодержавного правительства».
В трудные для России годы он стал воплощением возродившейся самодержавной инициативы. Либерально настроенный Н. А. Мельгунов в марте 1855 г. восклицал: «Мы все простираем руки к престолу и молим: простору нам, державный царь! Наши члены онемели; мы отвыкли дышать свободно. Простор нам нужен, как воздух, как хлеб, как свет Божий! Он нужен для каждого из нас, нужен для всей России, для ее процветания внутри, для ее ограждения и крепости извне». Славянофил А. И. Кошелев утверждал: «Все мы глубоко убеждены, что в обширной Российской империи одно самодержавие может удержать связь между ее различными частями, хранить в ней порядок и равно благоволить ко всем состояниям в государстве». Позднее, подводя итоги эпохи Великих реформ, западник К. Д. Кавелин напоминал, что в вопросе освобождения крестьян «высшее правительство стало с самого начала на гораздо более либеральную, верную и патриотическую точку зрения, чем вся масса дворянства», и что так называемая интеллигенция «постаралась испортить эмансипацию, насколько в ту минуту могла».
Сознавая глубину кризиса, в котором оказалась Россия, император предвидел сопротивление поместного дворянства, для которого разрушение крепостной системы означало потерю преобладающего влияния в политической и экономической жизни. Он говорил: «Мы не должны от себя скрывать, что Россия входит в новую, еще небывалую эру, и потому на будущее преступно было бы правительству смотреть, так сказать, сложа руки».
В период подготовки и проведения крестьянской реформы в окружении Александра II видную роль играли представители либеральной бюрократии, которые группировались вокруг его брата великого князя Константина Николаевича, который стоял во главе Морского министерства. Великий князь использовал свое административное положение и принадлежность к императорской фамилии для того, чтобы расширять пределы гласности в крестьянском вопросе, смягчать прямые нападки поместного дворянства на либеральную бюрократию. Его приказы по Морскому министерству как бы выражали настроения в верхах и с восторгом читались передовыми людьми. Консерваторы называли его «главой революционной партии в России». Для него, как и для большинства либеральных бюрократов, была характерна при подготовке реформ ориентация на западные образцы, невнимание к тому обстоятельству, что Россия огромная крестьянская страна, традиции и социокультурный уровень которой резко отличают ее от небольших европейских стран, где значительна доля городского населения.
Со временем многие либеральные бюрократы из окружения Константина Николаевича заняли министерские посты. Традиции либеральной бюрократии восходили ко временам Сперанского. В николаевское время питомником либеральных бюрократов было Министерство государственных имуществ, которое возглавлял просвещенный бюрократ-реформатор П. Д. Киселев. Его племянниками были братья Н. А. и Д. А. Милютины. Его ближайшим помощником — А. П. Заблоцкий-Десятоес кий, подготовивший обстоятельную записку о необходимости уничтожения крепостного права.
При Сперанском и Киселеве либеральные бюрократы готовили государственные преобразования скрытно от глаз непосвященных и не чувствовали потребности в общественном внимании. В предреформенные годы атмосфера резко изменилась, возрос иакал политической борьбы, и гласность стала необходимым элементом реформаторской деятельности. Либеральная бюрократия нередко опиралась на поддержку общественности, вместе с тем ее представители не ставили под сомнение руководящую роль правительственных инстанций в разработке основ крестьянской реформы. Это признавалось и принималось общественными деятелями, и в 1858 г. И. С. Тургенев писал: «Всем в России известно, что в этом важном вопросе правительство идет в ногу с общественной мыслью всей страны».
Начало подготовки крестьянской реформы. Первое официальное заявление о желании правительства приступить к подготовке крестьянского освобождения было сделано Александром II в речи, произнесенной 30 марта 1856 г. перед представителями московского дворянства. Император заявил: «Слухи носятся, что я хочу дать свободу крестьянам; это несправедливо, и вы можете сказать это всем направо и налево; но чувство враждебное между крестьянами и их помещиками, к несчастью, существует, и от этого уже было несколько случаев неповиновения к помещикам». Царь указал на опасность бесконечно долгого сохранения крепостного права. Он сказал, что его «лучше отменить сверху, чем ждать, когда оно само будет отменено снизу». Это было точное выражение альтернативы, стоявшей перед правительством: либо реформирование деревни и решение крестьянского вопроса, либо ожидание народного возмущения.
Волеизъявление императора, понимаемое как ясное выражение самодержавной инициативы, вызвало появление проектов отмены крепостного права, написанных в основном дворянами и сходных в признании неизбежности крестьянского освобождения. Расхождения зависели от местных условий и размеров помещичьего хозяйства. В черноземных губерниях, где главную ценность представляла земля, предполагалось сохранить ее в руках дворянства при назначении небольшого выкупа за крестьянскую свободу. Проект полтавского помещика М. П. Позена доказывал, что крестьянское малоземелье обеспечит помещичье хозяйство дешевой рабочей силой и вместе с тем будет служить препятствием для ухода крестьян из деревни. В нечерноземных губерниях помещики готовы были предоставить крестьянам максимально возможное количество малоплодородной земли, но проявляли заинтересованность в больших размерах выкупа. Об этом говорилось в записке тверского помещика и общественного деятеля А. М. Унковского. Он и его единомышленники настаивали на скорейшем решении крестьянского вопроса, что считалось признаком либерализма, тогда как Позен отдавал предпочтение постепенности. В сохранении значительного переходного периода были заинтересованы помещики степной полосы, где преобладали крупные хозяйства и где не хватало рабочих рук. В проекте самарского помещика, славянофила и реформатора Ю. Ф. Самарина предусматривалось освобождение крестьян с землей при сохранении на десятилетний период обязательных барщинных работ. Сумма выкупа для степных помещиков была безразлична. Важную роль сыграла составленная Н. А. Милютиным записка об освобождении крестьян в имении великой княгини Елены Павловны. Проект предлагал освобождение крестьян сразу, с землей и за выкуп. Это были три составляющие будущей реформы.
Крестьянский вопрос обсуждался и в периодической печати, где задавала тон либеральная общественность. Общим здесь было признание ведущей роли правительства и взгляд на крестьянина как на «младшего брата», которого нужно постепенно поднять до понимания им его гражданских прав и свобод. Особую позицию занимал Н. Г. Чернышевский, который на страницах «Современника» настаивал на немедленном освобождении крестьян с землей и без всякого выкупа. В основе такого взгляда лежала вера в то, что крестьянское освобождение откроет России путь к социализму.
В январе 1857 г. был образован Секретный комитет «для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян». По составу и характеру деятельности он мало чем отличался от тех секретных комитетов, что создавались в николаевское царствование. Осенью того же года виленский генерал-губернатор и личный друг императора В. И. Назимов сумел уговорить дворянство вверенного ему края обратиться к верховной власти с просьбой об отмене крепостного права. Тем самым дворянство брало на себя инициативу подготовки реформы. Ответный высочайший рескрипт на имя Назимова от 20 ноября 1857 г. излагал первую правительственную программу реформы. Она сохраняла за помещиками право собственности на всю землю, предоставляя крестьянам в пользование земельные наделы за определенные повинности и предусматривая возможность выкупа усадьбы. Для подготовки реформы рескрипт предлагал учредить дворянские комитеты в Виленской, Ковенской и Гродненской губерниях. Рескрипт Назимову был разослан всем губернаторам и губернским предводителям дворянства и месяц спустя опубликован. Его появление означало гласно заявленное стремление правительства в возможно короткие сроки решить крестьянский вопрос. Вскоре, 5 декабря 1857 г., последовал аналогичный рескрипт на имя петербургского генерал-губернатора П. Н. Игнатьева. Это было прямое поощрение собственно великорусского дворянства за высказанное им желание приступить к обсуждению условий освобождения крестьян. Вслед за этим навстречу ясно выраженной самодержавной воле пошло дворянство остальных губерний.
Главный комитет по крестьянскому делу и Редакционные комиссии. В феврале 1858 г. Секретный комитет был переименован в Главный комитет по крестьянскому делу, которому Александр II предложил руководствоваться следующими основами: «а) чтобы крестьянин немедленно почувствовал, что быт его улучшен; б) чтобы помещик немедленно успокоился, что интересы его ограждены; в) чтобы сильная власть ни на минуту на месте не колебалась, отчего ни на минуту же общественный порядок не нарушался».
В течение года в Европейской России было создано 46 губернских комитетов по крестьянскому делу. Они состояли из выборных представителей дворянства и назначенных членов от правительства, председательствовал в них губернский предводитель дворянства. В задачу комитетов входила подготовка проекта реформы для своих губерний. Губернские комитеты вынуждены были следовать самодержавной инициативе, но их большинство составляли крепостники, не готовые расстаться с дворянскими привилегиями. Нередко в комитетах возникали ожесточенные споры между ними и представителями либерального меньшинства. Однако при всей резкости столкновений российское дворянство было едино в стремлении сохранить свои сословные права и оградить имущественные интересы.
При Главном комитете в марте 1859 г. были учреждены Редакционные комиссии. Они должны были рассматривать материалы, присланные из губернских комитетов и составлять проекты общих законов об освобождении крестьян. В сущности, это была одна комиссия, которую возглавил генерал Я. И. Ростовцев; твердо проводивший волю императора. Заметное влияние на решение крестьянского вопроса оказывал министр внутренних дел С. О. Ланской. После смерти Ростовцева в феврале 1860 г. новым председателем Редакционных комиссий был назначен крепостник В. Н. Панин. Однако к тому времени исход крестьянской реформы не вызывал сомнений. Выдающуюся роль в Редакционных комиссиях играли либеральные бюрократы Н. А. Милютин, П. П. Семенов, Н. X. Бунге, с ними деятельно сотрудничали включенные в состав комиссий славянофилы Ю. Ф. Самарин и В. А. Черкасский. Ставший членом-экспертом Ю. Ф. Самарин писал в марте 1859 г. Н. А. Милютину: «Я придаю великую важность этому первому шагу допущения совершенно свободного совещательного элемента в государственном вопросе. Если дело поведено будет удачно и благоразумно, то может приохотить и на будущее время обращаться к этому же способу».
Разработанный Редакционными комиссиями проект «Положений о крестьянах» обсуждался депутатами от губернских комиссий, которые специально были вызваны в Петербург в августе 1859 г. и в феврале 1860 г. Депутаты «первого» и «второго» приглашений подвергли проект острой критике, смысл которой сводился к недовольству нарушениями прав дворянской собственности. Выражая дворянские настроения, Кошелев писал: «И прежде дворянство было недовольно некоторыми действиями правительства по крестьянскому вопросу, но, по крайней мере, просвещенное меньшинство помещиков стояло на стороне правительства и сильно ратовало в его пользу. Теперь и этим последним зажат рот, ибо нечего сказать в оправдание власти. Сама она действует почти революционно, от других требует слепого, безответного повиновения». Некоторые депутаты увязывали будущую реформу с преобразованиями местной администрации и судебной системы, среди них зрела мысль о возможности конституционного ограничения самодержавной власти в интересах дворянства. Александр II отверг дворянские притязания.
В октябре 1860 г, редакционные комиссии завершили работу над проектом «Положений», и он поступил на обсуждение в Главный комитет, а затем и Государственный совет. Александр II был настроен решительно и, открывая заседание Государственного совета, заявил: «Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства». В Государственном совете было принято предложение П. П. Гагарина о «дарственном наделе», которое предусматривало передачу помещиком по взаимному соглашению крестьянам даром четверти душевого надела, что вело к сохранению земельного фонда за дворянством.
Отмена крепостного права. 19 февраля 1861 г. Александр II подписал Высочайший Манифест, где возвестил, что «крепостные люди получат в свое время полные права свободных сельских обывателей». Автором первого варианта Манифеста был Ю. Ф. Самарин, затем он был отредактирован московским митрополитом Филаретом (Дроздовым). Наряду с Манифестом было подписано «Положение 19 февраля о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», которое включало в себя 17 законодательных актов. Манифест был прочитан в церквах Российской империи 5 марта 1861 г.
На началах «Положения 19 февраля» в 1863–1866 гг. были проведены крестьянские реформы в Закавказье, Царстве Польском и в Бесарабии, осуществлено поземельное устройство государственных и удельных крестьян.
По «Положению 19 февраля» крестьяне получали личную свободу и право распоряжаться своим имуществом. В течение двух лет они обязаны были отбывать практически те же повинности, что и прежде. Они оставались на положении временнообязанных до тех пор, пока не переходили на выкуп. Помещики сохраняли право собственности на всю принадлежавшую им землю, однако были обязаны предоставить крестьянам «усадебную оседлость» за выкуп, а также полевой надел в постоянное пользование. С точки зрения поместного дворянства, фактически речь шла о насильственном отчуждении части принадлежавшей ему земельной собственности. Дворянство не простило этого либеральной бюрократии.
Поземельные отношения крестьян и помещиков фиксировались уставными грамотами, добровольное подписание которых с обеих сторон было непременным условием перехода на выкуп. Для разбора споров между крестьянами и помещиками и надзора за возникавшими органами крестьянского самоуправления назначались мировые посредники из числа дворян данной губернии. Мировые посредники по-разному понимали свои задачи, среди них было немало либерально настроенных людей, но в целом они отстаивали дворянские интересы.
Крестьянское землепользование. Главным предметом споров в большинстве губерний был размер крестьянского надела. При подготовке реформы по настоянию Ю. Ф. Самарина и В. А. Черкасского было отвергнуто безземельное освобождение крестьян, которое могло привести к появлению сельского пролетариата. Земельный надел рассматривался как гарантия привязанности крестьянина к деревне, и одновременно он должен был удовлетворять вековое крестьянское требование земли.
Реформа 19 февраля решала земельный вопрос чрезвычайно запутанно. Нарушая право частной собственности помещиков на землю, она одновременно отвергала традиционное крестьянское воззрение, согласно которому вся земля, обрабатываемая крестьянином, принадлежала ему. Крестьяне получали надельную землю на правах общинного пользования, а после выкупа она становилась общинной собственностью. Выход из общины был предельно затруднен, отказаться от надела крестьянин не мог.
Нормы земельных наделов устанавливали в зависимости от местных условий, прежде всего от плодородия почвы. Европейская Россия была поделена на три полосы — нечерноземную, черноземную и степную. Внутри каждой из полос было еще более дробное деление. Для нечерноземной и черноземной полос устанавливались «высшая» и «низшая» нормы земельных наделов, для степной предусматривалась одна, «указная» норма. Если до освобождения крестьяне обрабатывали земли больше, чем им полагалось по нормам высшего душевого надела, то земля у них отрезалась. Если их фактические наделы не достигали низшей нормы, то земля к ним прирезалась. В черноземных губерниях отрезка доходила до 40–60 % крестьянского землепользования и справедливо рассматривалась крестьянами как их жестокое обезземеливание. В целом по России отрезка составила свыше 20 %. Прирезка, в основном в лесных районах Нечерноземья, не превышала 3 %. Возвращение отрезков было главным требованием крестьян на протяжении всего пореформенного времени.
Особенно тяжелым было положение тех крестьян, кто согласился на получение бесплатного четвертного гагаринского надела. В основном это были крестьяне степных поволжских губерний, где была невысока арендная плата за землю. Крестьяне рассчитывали, что недостающую для правильного ведения хозяйства землю они будут арендовать у прежнего господина. В действительности арендная плата на землю стремительно росла, и крестьяне-дарственники оказывались в безвыходном положении. В целом крестьянская реформа привела к масштабному перераспределению земельного фонда, основная часть которого осталась за поместным дворянством, к обезземеливанию крестьянства и надолго сделала аграрный вопрос, вопрос о земле, главным вопросом русской жизни.
Выкупная операция. Важнейшей частью крестьянской реформы была выкупная операция. Сроки ее завершения не устанавливались, и переход крестьян на выкуп закончился лишь к концу XIX в. Правда, большинство крестьян вышло из категории временнообязанных раньше, чаще всего по одностороннему требованию помещиков. Содержание выкупной операции заключалось в установлении той суммы, которую крестьяне должны были платить за надельную землю и личную свободу. Эта сумма прямо не соотносилась с рыночной ценой земли. Она определялась со слов помещика, который указывал доходность своего имения за последние годы. Годовой доход, рассчитанный по максимуму, приравнивался к 6 %. Далее вычислялась такая сумма, которая, будучи положена в банк из расчета 6 % годовых, ежегодно приносила бы помещику его прежний доход.
При переходе на выкуп крестьяне должны были выплатить помещику сразу или, что бывало редко, в рассрочку около 20 % исчисленной выкупной суммы. Это были реальные деньги, которые помещик получал при любых обстоятельствах. Остальную сумму казна выплачивала поместному дворянству ценными бумагами, беря небольшой процент за техническое проведение выкупной операции. Реальная стоимость ценных бумаг — акций, государственных облигаций — при их массовом появлении на рынке не соответствовала номинальной. Она резко понижалась, и в действительности помещики в редчайших случаях и лишь спустя много лет могли получить всю выкупную сумму. Кроме того, правительство вычитало из нее всю помещичью задолженность казне.
Смысл выкупной операции заключался в сохранении благоприятных условий ведения хозяйства за теми помещиками, чьи хозяйства не находились в залоге, велись рационально и могли, используя полученные средства, приспособиться к новым социально-экономическим отношениям. Мелкопоместное дворянство обрекалось на вытеснение из хозяйственной жизни и было вынуждено, получив на руки сравнительно большие для себя суммы, искать выход в военной или статской службе.
Кредитуя поместное дворянство, казна не оставалась в проигрыше. Крестьяне обязаны были выплачивать всю исчисленную выкупную сумму государству ежегодно в течение 49 лет. Выкупные платежи легли тяжелым финансовым бременем на крестьянское хозяйство, а сложное исчисление процентов на крестьянские недоимки привело к тому, что к моменту прекращения выкупных платежей в разгар Первой русской революции крестьяне выплатили сумму, которая примерно вдвое превышала расчетную и втрое — рыночную цену земли на момент освобождения. Долговременное финансовое закабаление крестьянства препятствовало развитию рыночных отношений в деревне, до предела обостряло социальные противоречия и было главной ошибкой проводившей крестьянскую реформу либеральной бюрократии.
Община и крестьянское самоуправление. «Положение 19 февраля» сохраняло общину, укрепляло общинное землевладение и вводило крестьянское самоуправление. На сохранении общины особо настаивали, исходя из славянофильских представлений, Ю. Ф. Самарин и В. А. Черкасский. В общине они видели средство, которое может предотвратить обнищание и пролетаризацию крестьянства, даст возможность избежать социального взрыва. Общинные порядки должны были заменить собой прежнюю попечительную власть помещика над крестьянами. Общинная круговая порука облегчала сбор платежей и исполнение повинностей.
Крестьянское самоуправление начиналось с сельского схода, на котором крестьяне-дворовладельцы избирали сельского старосту и представителей на волостной сход. Сельский сход устанавливал правила общинного землепользования, определял сроки передела земли. Волостной сход ведал составлением рекрутских списков и очередностью рекрутской повинности. Он же избирал старшину и создавал выборный волостной суд, действовавший на основе обычного права. Крестьянское самоуправление не было гарантией от помещичьего произвола, но в определенной мере служило росту крестьянского самосознания.
Крестьянские волнения. Получив свободу, крепостные крестьяне были крайне недовольны условиями «воли». Для борьбы с крестьянским недовольством использовались военные команды. Крестьяне отказывались от составления и подписания уставных грамот, веря, что взамен «подложной воли», которую им даровали помещики, они скоро услышат о подлинной «царской воле». Эта вера породила идею «слушного часа», наступление которого ожидали к 19 февраля 1863 г. — именно так крестьяне понимали двухлетний срок введения в действие «Положения 19 февраля». Произвольное толкование этого документа крестьянином Антоном Петровым вызвало в апреле 1861 г. многотысячное выступление крестьян, центром которого было село Бездна Казанской губернии. При усмирении восставших воинской командой погибло, по официальным данным, около 100 человек. А. Петров был расстрелян по приговору военно-полевого суда. В 1862–1863 гг. крестьянам приходилось силой навязывать уставные грамоты, их сопротивление было сломлено после того, как они убедились, что никакой новой воли не будет, и разуверились в «слушном часе». Размах крестьянских волнений после отмены крепостного права оказался меньшим, чем опасались власти. Однако потенциал крестьянского недовольства был громаден и нашел свой исход в событиях начала XX в.
19 февраля 1861 г. было важнейшим событием в жизни России XIX в. Падение крепостной системы изменило традиционные основы российской государственности. Освобождение крестьян вело за собой преобразование всех социально-экономических отношений, меняло социальную структуру и правовые отношения. Его ближайшим следствием стали другие реформы, проведенные правительством Александра И. Значение крестьянской реформы отлично понимали современники. Славянофильская газета «День» писала: «19-м февраля 1861 года начинается новое летосчисление русской истории».
§ 2. Административно-правовая модернизация
Планы преобразований. Отмена крепостного права неизбежно влекла за собой преобразование в сфере центральной и местной администрации, судебной системы и норм права. В первую очередь требовались коренные изменения тех сфер государственного устройства и управления, что были основаны на крепостном труде и на полной полицейской зависимости крестьян от помещиков. Модернизация социальных отношений ставила в повестку дня вопрос о преобразовании сословной структуры российского общества, отказа от исключительных политических и хозяйственных привилегий отдельных сословий, утверждение объективно буржуазных начал всесословности и бессословности. Свобода предпринимательства, которая стала условием экономического развития страны, диктовала необходимость совершенствования финансовых институтов, отказ от мелочной регламентации.
В период подготовки крестьянской реформы ни правительство, ни активно действовавшие либеральные бюрократы, ни представители общества не поднимали вопроса о целостной системе реформ, о последовательном, поэтапном проведении преобразований. В среде либеральной бюрократии связь крестьянской реформы с необходимыми преобразованиями внутренней жизни страны понималась в самой общей форме. Ближайший помощник великого князя Константина Николаевича А. В. Головнин составил неполный перечень неотложных преобразований: веротерпимость, реформа суда и полиции, уменьшение государственных расходов, отмена откупов, децентрализация административного управления. По мере развертывания реформаторской деятельности сфера преобразования расширялась. Россия переживала полосу административно-правовой модернизации.
После 19 февраля 1861 г. главной заботой правительства было успокоение сословий, которые в наибольшей степени затронула реформа. Уступкой поместному дворянству стала отставка главных правительственных деятелей по крестьянской реформе — министра внутренних дел С. С. Ланского и товарища министра Н. А. Милютина. Новым министром внутренних дел был назначен П. А. Валуев, умелый и образованный администратор. В сентябре 1861 г. он представил императору отчет об итогах первых шести месяцев проведения крестьянской реформы. Он отмечал, что «почти во всех губерниях» для наказания крестьян были использованы войска, но подчеркивал, что «в настоящее время общественный порядок водворен повсеместно». Валуев писал императору: «Двинув крестьянский вопрос, надлежало вместе с ним или вслед за ним двинуть и все другие». Записка получила высочайшее одобрение.
Ее первым следствием стало определение обязанностей Совета министров, который должен был стать местом обсуждения важнейших государственных вопросов. Совет работал под председательством царя, его заседания были похожи на заседания европейских кабинетов, ответственных перед представительными учреждениями.
В январе 1862 г. Валуев напечатал официальное сообщение о том, что готовятся реформы суда, земской и городской полиции, народного образования, государственной и удельной деревни. Важную роль в подготовке дальнейших реформ сыграли назначения на ответственные министерские посты видных представителей либеральной бюрократии: военным министром стал Д. А. Милютин, финансов — М. X. Рейтерн, юстиции — Д. Н. Замятнин, народного просвещения — А. В. Головнин. Им и их сотрудникам надлежало приступить к практической разработке намеченных реформ. Общий контроль над их подготовкой император оставил за собой.
Стабилизация финансовой системы. Важным свидетельством намерения правительства продолжать реформаторскую деятельность стало опубликование в январе 1862 г. росписи доходов и расходов Российской империи, которая до этого составляла государственную тайну. Публикация росписи воспринималась как торжество гласности в государственных делах, она была призвана восстановить доверие иностранных финансовых кругов к российскому правительству, поколебленное Крымской войной и слухами о громадном размере государственного долга. Обесценение рубля, отказ европейских денежных рынков предоставлять займы русскому правительству, расходы на проведение крестьянской реформы диктовали неотложность финансовых преобразований.
В 1860 г. был основан Государственный банк. Он заменил прежние казенные банковские учреждения — «сохранные казны», Государственный заемный и Государственный коммерческий банки. Задачей Государственного банка было централизовать кредитно-денежную политику. Деятельность банка должна была способствовать оживлению промышленности, торговли и сельского хозяйства. Однако этому мешало отсутствие средств на кредитование. Первым управляющим Государственного банка стал придворный банкир А. Л. Штиглиц, которого спустя шесть лет заменил представитель либеральной бюрократии Е. И. Ламанский. В 1862 г. Штиглиц удачно провел переговоры в Париже и Лондоне о предоставлении займов, но грандиозные петербургские пожары летом того же года, которые связывали с антиправительственной деятельностью нигилистов, восстание в Польше, вспыхнувшее в январе 1863 г., сделали заем на выгодных условиях невозможным. Ключевой финансовой мерой должна была стать денежная реформа, одобренная весной 1862 г. Она предусматривала введение свободного обмена бумажных денег на золотые и серебряные монеты. Отказ в кредитах привел к тому, что начавшийся обмен бумажных денег был прекращен. К идее денежной реформы правительство вернулось только в конце XIX в.
Крупную роль в стабилизации российской финансовой системы играл В. А. Татаринов, с 1863 г. занимавший пост государственного контролера. Он реформировал Государственный контроль — самостоятельное ведомство, которое следило за законностью поступления доходов, учитывало расход средств всеми государственными учреждениями. Государственный контроль получил право внезапных ревизий, кассовых и фактических, практически всех ведомств за исключением Министерства императорского двора. Татаринов настоял на гласности бюджета, осуществил «единство кассы», что означало проведение всех государственных выплат и поступлений через одну структуру — Министерство финансов. Ведомства утратили право перебрасывать средства из одной статьи расходов в другую и скрывать источники доходов.
Была сделана попытка усовершенствовать налоговую систему. Правительство не решилось на предполагавшуюся отмену подушной подати и на то, чтобы переложить часть налогового бремени на плечи дворянства. Определенную дезорганизацию в систему финансовых поступлений вносили выкупные платежи. В условиях оскудения деревни и промышленного застоя повышать прямые налоги было бессмысленно и опасно.
Для улучшения сбора косвенных налогов была проведена отмена откупной системы. Особую ненависть населения вызывали винные откупа, повышая доходность которых откупщики производили и продавали водку низкого качества. В 1858–1859 гг. по стране прошло стихийное «трезвенное движение». Крестьяне более чем 30 губерний Европейской России на деревенских сходах принимали решение не пить вина, громили питейные заведения. «Трезвенное движение» давало выход социальной напряженности и свидетельствовало об определенных элементах сознательности в крестьянской среде, где отказ от пьянства стал рассматриваться как необходимое условие «лучшей доли». Правительство было напугано размахом «трезвенного движения», использовало для его усмирения войска, понизило цену на продукцию винокурения, ограничило злоупотребления откупщиков. С 1863 г. вместо откупной системы вводилась акцизная, что означало свободную продажу вина при условии выплаты акцизного сбора, который взимался специально созданными государственными акцизными учреждениями.
Земская реформа. Важнейшим событием в жизни России стало утверждение Александром II 1 января 1864 г. Положения о губернских и уездных земских учреждениях. Вопрос о местном управлении несколько лет рассматривался в Министерстве внутренних дел в комиссии под председательством Н. А. Милютина. Комиссия выработала проект организации управления в уездах, основанный на началах выборности и всесословности. При Валуеве разработка реформы местного управления была продолжена. Основные положения земской реформы были опубликованы в 1862 г. Идея оживления земской жизни была привлекательна, в ней видели средство противостоять административному произволу на местах, преодолеть культурную и экономическую отсталость провинции.
Закон 1864 г. провозглашал создание земских учреждений в уездах и губерниях. Их распорядительными органами были уездные и губернские земские собрания, которые раз в год должны были решать организационные и финансовые дела. Постоянно действовали исполнительные уездная и губернская земские управы. В основе всей деятельности земских учреждений лежало право устанавливать местные сборы на текущие и особые нужды. К компетенции земств относились дела, связанные с «местными хозяйственными пользами и нуждами». Земские учреждения ведали вопросами благоустройства городов и сел, народного просвещения, медицины и здравоохранения, ветеринарного дела, социального призрения, страхования. Земствам надлежало осуществлять попечение о местной торговле и промышленности, устраивать местные пути и средства сообщения — дороги, мосты и паромные переправы, ведать пополнением хлебных магазинов, постройкой церквей и содержанием тюрем.
Земские учреждения переизбирались каждые три года, и земские выборы стали важным элементом общественной жизни. Проводились они по куриям, что означало деление избирателей на разряды, курии. Первую курию составляли дворяне-помещики, имевшие не менее 200 десятин земли, или лица, имевшие другую крупную недвижимую собственность. Во вторую курию входили гильдейские купцы, владельцы торгово-промышленных заведений и городские домовладельцы. Самая многочисленная третья курия была крестьянской. К ней принадлежали все крестьяне-дворовладельцы. Выборы по двум первым куриям были прямыми, по третьей — многоступенчатые: сельский сход — волостной сход — уездный съезд выборщиков. В число уездных и губернских гласных от третьей курии могли избираться представители дворянства и духовенства. От первой, очень немногочисленной курии избиралось столько же гласных, сколько и от двух других. Куриальная система отражала нежелание самодержавной власти и поместного дворянства терять контроль над местной жизнью. В итоге, будучи всесословными органами, земские учреждения в действительности находились под дворянской опекой. Дворянство было наиболее широко представлено в губернских и уездных земских управах, ведало распределением земских средств и принятием решений. В губернских земских управах дворян было около 90 %, крестьян только 1,5 %.
Многосторонняя административно-хозяйственная деятельность земств понималась правительством как дополнение к работе бюрократической государственной машины и жестко регламентировалась. Земские учреждения были поставлены под контроль местной администрации, губернатор имел право «остановить исполнение всякого постановления земских учреждений, противного законам или общим пользам». Создав двухступенчатую структуру земских учреждений на уровне уезд — губерния, власти категорически отвергали идею «увенчания здания», т. е. создания общероссийского земского представительства. Многолетняя борьба земских деятелей, которые считали «увенчание здания» своей главной общественной задачей, не имела успеха.
С особым вниманием центральные и местные власти следили за деятельностью земских служащих, к которым относились врачи, учителя, ветеринары, статистики. Они составляли так называемый третий элемент и были наиболее общественно активны. Первыми двумя элементами считались земские гласные и члены управ. Земские служащие в массе своей были бескорыстны и искренне преданы делу служения народу, были проникнуты идеями просвещения и прогресса. Среди них было немало выдающихся местных деятелей, оставивших по себе благодарную память. Земства проделали огромную работу по развитию школьного и медицинского дела, по созданию системы страхования и кредита.
Первоначально земские учреждения вводились в великорусских губерниях, где преобладало русское дворянство. Только 34 губернии Центральной России попали в число тех, где создавались земства. Из сферы их деятельности была исключена Сибирь и те губернии Европейской России, где не было дворянского землевладения, а также национальные окраины. Опасение, что земские учреждения могут притязать на политическую роль, нашло отражение не только в географической ограниченности земской реформы. Специальными циркулярами запрещались контакты между земствами, публикация отчетов о земских собраниях.
Валуев пытался связать земскую реформу с реформой Государственного совета. Он разработал проект, согласно которому Государственный совет преобразовывался в двухпалатное представительное учреждение. Однако валуевская идея общенационального представительства была отвергнута императором как конституционная. Не был принят и сходный проект великого князя Константина Николаевича, который видел в создании «полупредставительных собраний» средство противостоять олигархическим дворянским притязаниям.
Городское самоуправление. Дополнением к земской реформе стало Городовое положение 1870 г. Оно готовилось более 10 лет и должно было преобразовать городское самоуправление. Необходимость в такой реформе была вызвана бурным развитием городов как центров промышленности и торговли, ростом городского населения. В более чем 500 городах России вводились всесословные органы городского управления, распорядительные Городские думы и исполнительные Городские управы. Они избирались на 4 года, и во главе их стоял городской голова. Избирательное право предоставлялось мужчинам старше 25 лет, платившим городские налоги и сборы. Избиратели делились на 3 разряда, курии, по размерам уплачиваемых налогов. Большинство городского населения — рабочие, мелкие служащие, разночинная интеллигенция, — не имевшее собственности и не платившее налогов, в выборах не участвовало. Нормы представительства от курий были таковы, что в городских думах господствовали капиталисты-промышленники, купцы и дворяне-домовладельцы.
Органы городского самоуправления решали, как и земства, административно-хозяйственные вопросы: освещение, отопление и водоснабжение городов, городской транспорт, благоустройство улиц, очистка от мусора. Они строили школы, больницы, приюты для детей и престарелых, учреждения культуры. На свои средства городские думы должны были содержать пожарную охрану, городскую полицию, следить за благоустройством тюрем и казарм. В своей повседневной деятельности они были относительно независимы от местной администрации, заинтересованной в том, чтобы значительные денежные средства, получаемые от налоговых поступлений, служили развитию городского хозяйства. Любые политические инициативы органов городского самоуправления жестко пресекались. Когда в 1870 г. Московская городская дума обратилась к Александру II с адресом, где заявляла о своей поддержке дипломатических усилий Горчакова по отмене условий Парижского мира, то такое обращение было отвергнуто. Власти сочли содержавшиеся в адресе робкие пожелания свободы слова, совести и печати неприличным требованием конституции, городской голова В, А. Черкасский должен был уйти в отставку.
Судебная реформа. С особым вниманием современники следили за перестройкой российского судоустройства и судопроизводства. Создание современного суда было настоятельным требованием, которое стояло в одном ряду с отменой крепостного права. Старая судебная система вызывала всеобщее недовольство запутанностью судопроизводства, которое велось в атмосфере канцелярской тайны, мздоимством судейских чиновников, медленностью прохождения дел, множественностью инстанций, которые решали дела разных сословий и ведомств. Правовед К. П. Победоносцев, впоследствии ставший оплотом правительственной реакции, писал в герценовских «Голосах из России»: «У нас нет никакого правосудия».
Главные начала судебной реформы разрабатывались юристами, среди которых выделялся С. И. Зарудный. После рассмотрения в Государственном совете Судебные уставы 20 ноября 1864 г. были утверждены Александром II. В указе Сенату, который должен был следить за их проведением в жизнь, император отмечал основные начала судебной реформы: «суд скорый, правый, милостивый, равный», «надлежащая самостоятельность» судебных учреждений. Задача заключалась в том, чтобы утвердить в народе «уважение к закону».
Новое судоустройство вводило равенство всех граждан перед законом, провозглашало принцип независимости судебной власти, гласность и состязательность судопроизводства. Вводились новые правовые институты: присяжные заседатели и присяжные поверенные. Суд состоял из нескольких инстанций. Для разбора малозначительных дел и мелких гражданских исков создавался выборный мировой суд, где мировой судья без участия адвокатов должен был обеспечить скорое решение дел с учетом «местных условий». Мировые судьи избирались уездными земскими собраниями, в крупных городах — городскими думами; там, где не было земств, назначались местной администрацией. Мировой судья должен был удовлетворять имущественному и образовательному цензу. Приговор мирового суда мог быть пересмотрен уездным съездом мировых судей, что случалось редко.
Большинство дел решал коронный суд. Его низшей инстанцией был окружной суд, верхней — судебная палата, одна на несколько губерний. Председатели и члены судебных палат и окружных судов утверждались императором, они были несменяемы, что должно было гарантировать их от воздействия местной администрации. Отстранить их от должности можно было, только обвинив в уголовном преступлении. Независимы и несменяемы были судебные следователи, особые чиновники, которые вели предварительное следствие по уголовным делам. Все кандидаты на занятие судейских должностей должны были иметь юридическое образование. Значительная часть гражданских и уголовных дел решалась коронным судом с участием присяжных заседателей, которые выбирались из числа добропорядочных граждан мужского пола, не находящихся в услужении. Присяжными заседателями могли быть крестьяне-дворовладельцы, но в их число не попадали ни рабочие, ни прислуга. Присяжные заседатели, числом 12 человек, олицетворяли независимое общественное мнение и должны были высказаться о виновности или невиновности обвиняемого или ответчика. Меру наказания определял судья. Судебные приговоры могли быть обжалованы в судебной палате либо в Сенате, который имел право отмены или пересмотра судебных решений.
Важной частью новой судебной системы стали присяжные поверенные, адвокаты. Они участвовали в процессе и в устном состязании со стороной обвинения, которую представлял прокурор, стремились смягчить участь своих подзащитных либо доказать их невиновность.
Действие судебных уставов 1864 г. не было распространено на окраины империи — на Прибалтику, Польшу, Сибирь, Среднюю Азию, север Европейской России. Новые судебные учреждения вводились постепенно, этот процесс завершился к концу XIX в. Судебная реформа 1864 г. утверждала нормы буржуазного права, ее подготовка и проведение выдвинули плеяду выдающихся судебных деятелей, она сумела изменить отношение общества к суду, превратив судебные заседания в общественное событие и средство воспитания правосознания. Вместе с тем судебная реформа не была последовательной, и суд, созданный на ее основе, не был подлинно бессословным.
По-прежнему особым порядком решались дела по военному ведомству и в среде духовенства. На основе обычного права и в самых разных инстанциях рассматривались дела среди народов, населявших окраины. Все это далеко отстояло от нормы равенства всех граждан перед законом и отражало правительственное стремление сохранить сословную структуру общества. Российское крестьянство, составлявшее громадное большинство населения России, свои гражданские тяжбы и значительную часть мелких уголовных дел решало в волостных судах, которые были органами сословного крестьянского самоуправления, где судьи из крестьян судили только крестьян. Волостные суды руководствовались нормами обычного права, традиционными представлениями о справедливости и выносили решения на основе здравого смысла. Подготавливая судебную реформу, правительство в 1863 г. отменило телесные наказания по приговорам гражданских и военных судов. Однако они сохранились для крестьян по приговору волостных судов. Юридическая неполноправность крестьянского населения была очевидной.
Тем не менее позитивные изменения были заметны. Известный земский деятель Г. Е. Львов свидетельствовал: «Личность крестьянина была умалена, принижена, ограничена в своих правах, не была подчинена общему суду и закону, не пользовалась правами личной свободы, ее не уравняли с лицами других сословий. Так и жили мужики особым своим миром в исключительном положении. Не создали им прочного юридического положения, окончательной свободы они так и не получили, и тем не менее крестьянство в массе своей преодолевало все трудности, сумело расширить приложение своего труда в подсобных промыслах, в заработке по сторонам, пробираясь туда, куда ему были поставлены и законом, и социальными условиями непроходимые препятствия, и в общем, в пределах своего надела, с ограниченными потребностями своего быта, жило, в сущности, в достатке». Правда, следует признать, что суждение Львова исходило из представлений, характерных для традиционного общества.
Реформа системы народного образования. В 1863 г. был принят новый университетский устав. Он стал частью реформы системы народного образования, видную роль в проведении которой играл министр народного просвещения А. В. Головнин. Новые социально-экономические условия вызвали резкий рост потребности в образованных, профессионально подготовленных специалистах, и правительство должно было пойти на отмену ограничительных мер, принятых после 1848 г. Университетский устав 1863 г. был разработан комиссией с участием либеральной профессуры. Он восстанавливал основы университетской автономии, которая была дарована еще Александром I, при этом Варшавский, Дерптский и Гельсингфорсский имели особые уставы.
Каждый из пяти российских университетов — Московский, Казанский, Петербургский, Харьковский и Киевский — должен был иметь четыре факультета: медицинский, физико-математический, юридический и историко-филологический. Устав устанавливал выборность профессорского и преподавательского состава, определял руководящую роль Совета университета в учебных и ученых делах. Обучение было платным, проступки студентов должны были рассматриваться особым университетским судом. Университеты получали право иметь собственную цензуру, выписывать без таможенного досмотра иностранную научную литературу. Устав повышал почти вдвое профессорское жалованье, а также статус университетских должностей в Табели о рангах. Эти меры должны были показать правительственную заботу о высшей школе.
В 1864 г. были разработаны положения, регламентирующие начальное и среднее образование. Инициатива открытия начальных школ передавалась общественным силам. В значительной степени это диктовалось ограниченными финансовыми возможностями казны. Правительство оставляло за собой право контроля за преподаванием, для чего в уездных и губернских городах создавались училищные советы, возглавляемые архиереем и включавшие директоров училищ и представителей земств. Земские учреждения взяли на себя главную роль в создании системы начального образования. Земства выделяли средства на постройку школьных зданий, оплату труда учителей, на покупку пособий и учебников.
Наряду с земскими школами существовали частные начальные школы, казенные и министерские школы, входившие в систему Министерства народного просвещения, и церковно-приходские, находившиеся в ведении Синода. Начальные школы давали навыки чтения, письма и устного счета, в них преподавались Закон Божий и элементарные естественно-научные представления об окружающем мире. Начальная школа была бесплатной, классы были смешанными, в них одновременно учились крестьянские девочки и мальчики. Срок обучения колебался от двух до четырех лет.
Гимназический устав предусматривал создание всесословных семиклассных мужских гимназий, обучение в которых было платным. Гимназии делились на классические и реальные. Выпускники классических гимназий в значительном объеме изучали древние языки, латинский и греческий. Они имели право без экзаменов поступать в университет своего учебного округа. Власти полагали, что классическое образование препятствует усвоению материалистических идей. В реальных гимназиях, которые позднее были преобразованы в реальные училища, большее внимание уделялось точным наукам. Их выпускники пользовались льготами при поступлении в технические учебные заведения. Несмотря на декларированную общедоступность среднего образования, оно оставалось привилегией зажиточных слоев общества, способных вносить высокую плату за обучение.
Постепенно складывалась система женского образования, которой Россия прежде не имела. В губернских городах были открыты женские училища, дававшие среднее образование и аналогичные мужским гимназиям. Это были учебные заведения открытого типа для приходящих учениц. В 1870 г. они были превращены в женские гимназии. Женское образование должно было служить воспитанию будущих жен и матерей семейства. Число женских гимназий в России росло очень быстро. Сложнее обстояло дело с высшим женским образованием. К нему не были готовы ни профессура, ни студенчество. Допустив в 1861 г. свободное посещение женщинами университетских лекций на правах вольнослушательниц, правительство вскоре запретило его. Взамен стали создаваться высшие женские курсы. Это были частные учебные заведения, имевшие университетские программы. Определенную стройность система женских курсов приобрела к 1876 г. Частный характер системы высшего женского образования и недостаток средств препятствовали его развитию. Кроме того, выпускницы курсов не имели доступа на государственную службу. Между тем в новых социально-экономических условиях росла потребность женщин в самостоятельном и гарантированном заработке. В 1864 г. женщины были допущены к работе телеграфистками в пределах княжества Финляндского. В начале 1870-х гг. правительство расширило сферу женского труда на государственной службе. Речь шла о занятиях счетоводством, воспитанием детей и медициной.
Цензурная реформа. В 1865 г. была проведена цензурная реформа. Старая система, которая требовала предварительного цензурного просмотра любой печатной продукции, препятствовала нормальной журнально-газетной деятельности, ориентированной на получение прибыли, делало невозможным издание ежедневных газет, сообщающих свежие новости и рассчитанных на массового читателя. Разработка цензурной реформы велась комиссией Д. А. Оболенского, которая полностью отвергала любые предложения общественных деятелей, основанные на требованиях гласности и свободы слова. Правительство не решилось полностью отменить предварительную цензуру, но ввело, первоначально только для столичной печати, цензуру карательную. На практике это означало, что периодические издания могли выходить без предварительного просмотра их цензорами, но в случае, если в напечатанных статьях содержались предосудительные материалы, то на редактора и издателя накладывались денежные штрафы и административные кары. В определенных случаях периодическое издание могло быть закрыто либо временно приостановлено. Карательная цензура давала возможность динамичного развития газет и журналов, но обрекала их сотрудников на строгую самоцензуру.
Военная реформа. На много лет растянулось преобразование военного ведомства и реорганизация армии, настоятельная потребность в которых диктовалась поражением в Крымской войне. Большая часть преобразований была связана с деятельностью военного министра Д. А. Милютина. Исходя из необходимости облегчить бремя финансовых расходов, он уменьшил срок солдатской службы до 15 лет, предоставив солдатам после выслуженных семи лет уходить в отпуск, что привело к существенному сокращению армии в мирное время. При Милютине изменились условия службы нижних чинов: отменены телесные наказания, строго расследовались случаи побоев солдат, было введено систематическое обучение солдат грамоте в ротных школах.
В 1864 г. им была проведена реформа местного военного управления, которая разделила территорию империи на военные округа. Военно-окружная система позволяла приблизить управление к войскам, обеспечивала быстрое проведение мобилизации и стала основой стабильности русской армии. В 1865 г. был учрежден Главный штаб, который стал центральным органом управления войсками. Была кардинально перестроена система подготовки офицеров: существовавшие прежде кадетские корпуса преобразовывались в военные гимназии, создавались военные училища, готовившие офицеров. Были созданы юнкерские училища, поступление в которые открывало доступ в офицерский корпус лицам недворянского происхождения. Создание стройной системы военного образования потребовало пересмотра программ и курсов Академии Генерального штаба и других академий.
Большое внимание уделялось боевой подготовке. Войска были разделены на полевые и местные, были упразднены армии и корпуса, пехота и кавалерия оснащены винтовками Бердана. Артиллерия получила первые нарезные орудия, заряжаемые с казенной части. Все эти мероприятия создали основу для введения всеобщей воинской повинности.
По Уставу о воинской повинности, утвержденному Александром II 1 января 1874 г., военную службу должны были отбывать все лица мужского пола в возрасте от 21 года до 40 лет. Срок действительной службы устанавливался в армии шесть, а на флоте семь лет с последующим пребыванием в запасе армии девять лет, флота — три года. После этого военнообязанные переводились в государственное ополчение, куда зачислялись и все, освобожденные от призыва. Реальный срок действительной военной службы зависел от образовательного ценза, что было проявлением сословных предпочтений. Окончившие начальную школу служили четыре года, гимназию — полтора, а лица, получившие высшее образование — полгода. Максимальный срок службы предусматривался для неграмотных, которые в армии обучались чтению, письму и счету. Воинская повинность способствовала резкому повышению грамотности мужского населения страны.
Военная повинность была всеобщей и всесословной, буржуазный принцип равенства был выражен в ней последовательнее, чем в любой другой реформе Александра И. Вместе с тем исполнение всеобщей воинской повинности предусматривало многочисленные льготы и изъятия, значительная часть которых была связана с сословным происхождением и имущественным положением призывника. По религиозным и национальным мотивам освобождались от военной службы некоторые народы Кавказа, Средней Азии, Казахстана, Крайнего Севера и Дальнего Востока.
Поскольку штат армии мирного времени был меньше, чем общее число подлежащих призыву, то на действительную службу попадали далеко не все. В 1884 г. из 725 тыс. молодых мужчин было призвано 150 тыс., в 1900 г. из 1500 тыс. — 315 тыс. В целом действительную службу проходили 20–30 % лиц призывного возраста. Часть призывников освобождалась от военной службы по состоянию здоровья. Кроме того, не призывались: единственный кормилец малолетних братьев и сестер, единственный сын у родителей и те, чей старший брат служил на действительной службе. Таким образом, освобождалось до половины призывников. Остальные должны были тянуть жребий. Такая сложная система призыва создавала возможности для злоупотреблений.
Проведение военных реформ наталкивалось на сопротивление части генералитета, которую возглавлял фельдмаршал А. И. Барятинский. Милютина упрекали в ослаблении роли командного состава, в бюрократизации армии. События русско-турецкой войны 1877–1878 гг. показали высокую боеспособность частей и соединений, хорошую выучку солдат и офицеров. Военная реформа сделала армию современной, хотя и не изменила сословного характера офицерского корпуса. Недостатком милютинских преобразований было невнимание к интендантской части, что проявилось уже в русско-турецкую войну.
Великие реформы Александра II и прежде всего отмена крепостного права, даровавшая крестьянам личную свободу, создали условия для экономических и социальных перемен. Они стали предпосылкой всесторонней модернизации страны. В ходе реформ были внесены существенные изменения в организацию местного управления, в систему народного образования, была полностью перестроена судебная система. Вместе с тем современники отмечали «недостроенность здания реформ». Великие реформы не затронули высших органов государственного управления, они не изменили сословной организации общества и не ослабили политической власти поместного дворянства. После реформ Александра II Россия оставалась единственной неограниченной самодержавной монархией в Европе.