Рассмотрим основные родовые «корпорации» древних русских родов по именам их предков (реальных или мнимых).
Шимон Африканович. Вторым по древности родом после Рюриковичей, чья генеалогия прослеживается на протяжении многих поколений, является род потомков варяга Шимона Африкановича, также имеющего скандинавское происхождение. Первый представитель этого рода появился на Руси в 1024 году. В это время Ярослав Мудрый готовился к войне с младшим братом Мстиславом, князем далекого Тьмутороканя. На помощь Ярославу пришла из-за моря варяжская дружина, которую возглавлял некий Якун, упомянутый в летописи с прозвищем Слепой. Якун — это скандинавское имя Хакон, а Слепой возникло скорее по недоразумению, поскольку Хакон был, по-видимому, не слепым, а «лепым», красивым. В битве при Листвене (в Черниговской земле) войско Ярослава и Якуна потерпело поражение, Якун потерял свою золотую «луду», то есть плащ, и вернулся на родину. Весьма убедительна версия, согласно которой этот Якун — на самом деле норвежский ярл Хакон Эриксон, хорошо известный по древнескандинавским сагам. Этот Хакон был внуком правителя Норвегии Хакона Могучего (ум. 995), дедом которого, в свою очередь, был Хакон Грьотгардсон, ярл Трандхейма (Центральная Норвегия) из рода Сэмингов. Отличительной чертой рода была выдающаяся внешняя красота, о которой несколько раз особо упомянуто в своде саг «Круг Земной» Снорри Стурлусона. Эта красота, по-видимому, и превратилась в летописи в прозвание Слеп. Хакон Эриксон по матери приходился племянником датскому и английскому королю Кнуту Великому, а по отцу — свойственником шведской принцессы Ингигерд, жены Ярослава Мудрого, который и обратился за подмогой к родственнику. Через несколько лет после возвращения из Руси Хакон сделался правителем Норвегии, но вскоре утонул в Северном море, направляясь из Англии. Граф А. К. Толстой посвятил Якуну одну из своих исторических баллад — «Гакон Слепой», в которой со всей силой своего выдающегося поэтического мастерства представил фантастическую картину участия в Лиственской битве слепого воина.
На Руси, однако, появился племянник Хакона — Шимон Африканович. Такое своеобразное для древнерусского языка сочетание имени и отчества объясняется передачей скандинавских имен-прототипов Sigmundr и Afreki, что дает Sigmundr Afrekąson. Этот Шимон крестился (с именем Симон), причем крестил его преподобный Антоний Печерский, в обители которого по обету Шимон впоследствии выстроил Успенский собор, пожертвовав свой золотой пояс (с его помощью, в частности, отмерялся периметр строящегося собора). Преподобный Феодосий Печерский благословил Шимона и его род особой молитвой. Сам Шимон был воспитателем одного из сыновей Ярослава Мудрого — Всеволода, будущего отца Владимира Мономаха, а в 1068 году получил тяжелое ранение в битве с половцами на реке Альте (притоке реки Трубеж). С ростово-суздальской ветвью Рюриковичей связана и судьба его потомства.
Сын Шимона Георгий был ростовским тысяцким и «кормильцем», то есть воспитателем Юрия Долгорукого. Его потомок Протасий Федорович перебрался в Москву, стал тысяцким при Иване Калите. С тех пор должность московских тысяцких на некоторое время сделалась в его роду фактически наследственной. Тысяцкими были его сын Василий Протасьевич, внук Василий Васильевич. После смерти последнего в 1374 году Дмитрий Донской упразднил должность московского тысяцкого, однако сын Василия Васильевича Иван Васильевич не смог с этим смириться и отъехал к сопернику Дмитрия тверскому князю Михаилу Александровичу. При участии Ивана Васильевича Михаил в 1375 году получил ярлык на великое княжение Владимирское, но не смог сделаться великим князем, потерпев поражение в борьбе с Дмитрием. В 1379 году Иван Васильевич был обвинен в умысле на убийство великого князя и казнен в Москве.
Протасьевичи породнились с княжескими династиями Рюриковичей. Василий Васильевич женил своего сына Микулу (погиб в Куликовской битве) на княжне Марии, дочери суздальского и нижегородского князя Дмитрия Константиновича. На ее сестре Евдокии женился Дмитрий Донской, и таким образом Протасьевичи стали близкими свойственниками московских князей (возможно, была и более ранняя генеалогическая связь). Дочь Микулы вышла замуж за боярина Ивана Дмитриевича Всеволожа, потомка смоленских князей, а ее дочь — за радонежского князя Андрея Владимировича, сына Владимира Андреевича Храброго, князя Серпуховского, двоюродного брата Дмитрия Донского. В следующем поколении браки с Рюриковичами продолжились: дочь Андрея Радонежского Анастасия стала женой звенигородского князя Василия Юрьевича Косого. Один из сыновей Дмитрия Донского Петр Дмитриевич, князь дмитровский, женился на племяннице Микулы Васильевича Евфросинье Полуектовне. Сестра Микулы Васильевича Мария вышла замуж за Федора Федоровича Кошкина Голтяя, от брата которого пошел род Романовых. Их дочь Мария Федоровна вышла замуж за князя Ярослава Владимировича Малоярославецкого, еще одного сына Владимира Серпуховского. Дочь же Ярослава Владимировича Мария Ярославна стала женой московского князя Василия Темного и матерью будущего Ивана III.
К Протасьевичам возводили себя несколько дворянских родов, в их числе Воронцовы, к которым приписался графский и впоследствии княжеский род Воронцовых, к древним Воронцовым, угасшим к концу XVI века, отношения не имевший; Воронцовы-Вельяминовы, к которым принадлежал выдающийся астроном, автор классического школьного учебника по астрономии Борис Александрович (1904–1994); Вельяминовы, из которых происходил, в частности, киноактер Петр Сергеевич (1926–2009); Аксаковы (о них далее); Исленьевы и др.
Внебрачные потомки Исленьевых (от дочери графа П. В. Завадовского) носили фамилию Иславиных. Любовь Александровна Иславина (1826–1886) стала женой штаб-лекаря Московской дворцовой конторы (позднее — гоф-медика и действительного статского советника) Андрея Евстафьевича Берса (1808–1868) и матерью графини Софьи Андреевны Толстой (1844–1919), жены Льва Николаевича. Фамилия Исленьевых послужила Толстому прототипом для фамилии Иртеньевых в трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность». А фамилия Иславиных — прототипом фамилии помещиков Ислаевых в пьесе «Месяц в деревне» Тургенева (семья которого была связана с семьей А. Е. Берса).
Герб Воронцовых-Вельяминовых
Из гербов потомства Шимона Африкановича сходством обладают, в частности, гербы Вельяминовых и Воронцовых-Вельяминовых. В них в правой части рассеченного щита в золотом поле «виден до половины вылетающий белый орел в золотой на главе короне», а в левой — «в красном поле положены крестообразно три палицы, имеющие рукоятки и копья золотые, остроконечиями вниз обращенные». Белый орел, казалось бы, отсылает к польской геральдике, а фигуры в левой части, как было замечено еще А. Б. Лакиером, представляют собой видоизмененный польский герб Елита. Однако почему в гербах Вельяминовых закрепились эти изображения, неясно.
Редедя (Редега). В «Повести временных лет» под 1022 годом содержится известие о войне тьмутороканского князя Мстислава Владимировича (получившего в историографии прозвище Храбрый из-за соответствующего прилагательного в «Слове о полку Игореве»), одного из сыновей крестителя Руси Владимира Святославича, с касожским князем Редедей (ударение в этом имени падает на второй слог). Название города Тьмуторокань (Тмутаракань) происходит от тюркских языков, по-гречески он именовался Таматарха, а в древнерусском, как правило, его название было мужского, а не женского рода; он занимал чрезвычайно выгодное географическое положение у Керченского пролива, контролируя торговые пути, связывавшие Черноморский бассейн с Азовским морем, Доном и далее Волгой. Восточными соседями Тьмутороканского княжества были племена касогов, предков современных адыгов. Редедя предложил Мстиславу благородное решение конфликта: «Чего ради погубим дружины? Но сойдемся, чтобы побороться самим. Если одолеешь ты, возьмешь богатства мои, и жену мою, и детей моих, и землю мою. Если же я одолею, то возьму твое все». Мстислав согласился на поединок, при этом, по предложению Редеди, бились они не оружием, а борьбой. В конечном итоге Мстислав одолел Редедю, зарезал его и, «пойдя в землю его, забрал все богатства его, и жену его, и детей его, и дань возложил на касогов».
Этот эффектный сюжет обрел определенную популярность в русском искусстве, и, в частности, как полагают, ему посвящена картина художника Андрея Ивановича Иванова (отца автора «Явления Христа народу»), якобы называющаяся «Единоборство князя Мстислава Владимировича Удалого с косожским князем Редедей». Она была написана в 1812 году и являла собой отклик на актуальные события того времени. Сейчас это полотно украшает постоянную экспозицию Русского музея. Однако к Мстиславу и Редеде оно не имеет отношения, поскольку в сопроводительных документах сообщается, что на нем представлено «сражение русского воина с печенегом, победа которого доставила потомству имя Переяславля», а это совершенно другой сюжет из древнерусской истории (как раз прямо соотносящийся с тем, что изображено на картине). Когда и как возникла ошибка, предоставляю судить специалистам по истории русской живописи. Зато поединку Мстислава с Редедей посвящена картина Н. К. Рериха, написанная тоже в годы войны, только другой Отечественной — в 1943 году (также в собрании Русского музея). Но вернемся к генеалогии…
Спустя пять веков после описанных в летописи событий Редедя «обрел» потомство. В родословных легендах его имя трансформировалось в Редегу, а поскольку, согласно летописи, Мстислав забрал себе его жену и детей, появились имена его сыновей, принявших крещение, — Юрий и Роман, который якобы женился на дочери Мстислава. Таким образом, те дворянские роды, которые возводили себя к Редеде, оказывались одновременно потомками святого Владимира.
К таковым относились: Сорокоумовы-Глебовы (Глебовы; однофамильных древних дворянских родов Глебовых было два); Колтовские (из этого рода происходила четвертая жена Ивана Грозного царица Анна Алексеевна, принявшая затем постриг с именем Дарьи и умершая в 1626 году); Лопухины (от «Лопуха», «лопоухий»; это прозвище вовсе не означает внешнюю особенность или психологическую характеристику, но относится к числу нарочито «негативных» прозвищ-защит от сглаза и порчи), из рода которых происходила первая жена Петра Великого Евдокия Федоровна; Лупандины (от «Лупанда», «пучеглазый», см. примечание к Лопухиным) и др. Позднее к Редегичам приписались Ушаковы (в их числе род адмирала Федора Федоровича), которые получили право использовать в своем гербе княжескую мантию и корону (!) в знак княжеского достоинства Редеги. К потомству Редеги уже исследователи причислили дворянский род Кокошкиных (исторические Кокошкины — потомки Сорокоумовых — пресеклись, по-видимому, к концу XVII века). Кокошкины известны драматургом и театральным деятелем Федором Федоровичем (1773–1838) и его внуком, деятелем кадетской партии и правоведом также Федором Федоровичем (1871–1918), павшим жертвой большевистского террора.