Потомство его было обширным: пятеро сыновей стали родоначальниками нескольких известных дворянских родов. Сыновей звали: Семен Жеребец, Александр Ёлка, Василий Ивантей (или Вантей), Гаврила Гавша (то же имя Гавриил, только в уменьшительной форме) и Федор Кошка. У Андрея в родословных показан младший брат Федор Шевляга (или Шевлюга), от которого произошли дворянские фамилии Мотовиловых, Грабежевых, Воробьиных и Трусовых. Лошадиные прозвища Кобыла, Жеребец и Шевляга (кляча) по смыслу близки, что неудивительно: у многих дворянских родов известна подобная традиция — представители одной семьи могли носить прозвания, близкие по семантике.
Старший сын Кобылы Семен Жеребец стал родоначальником дворян Лодыгиных, Коновницыных, Кокоревых, Образцовых, Горбуновых. Из них наиболее заметны Лодыгины (от «лодыга» — лодыжка, подножие) и Коновницыны (от «коновница» — тоже «лошадиной» семантики: тот, с кого начинается конный строй). К Лодыгиным принадлежал инженер, изобретатель (в 1872) электрической лампы накаливания Александр Николаевич (1847–1923). К Коновницыным — генерал от инфантерии Петр Петрович (1764–1822), герой Отечественной войны 1812 года, в 1819-м возведенный вместе с потомством в графское достоинство Российской империи.
От второго сына Андрея Кобылы Александра Ёлки пошли роды Колычёвых (от «колча», хромой), Стербеевых, Хлуденёвых, Неплюевых. Из Колычёвых наиболее известен святой митрополит Филипп (в миру Федор Степанович Колычёв, 1507–1569), из-за открытого обличения зверств Ивана Грозного низложенный, а затем задушенный Малютой Скуратовым. К потомству Александра Ёлки приписался дворянский род Сухово-Кобылиных, прославившийся автором известной драматической трилогии Александром Васильевичем (1817–1903) и его сестрами: писательницей Елизаветой Васильевной (Евгенией Тур, 1815–1892), матерью популярного исторического романиста графа Евгения Андреевича Салиаса-де-Турнемира (1840–1908), и художницей Софьей Васильевной (1825–1867), первой из женщин окончившей Академию художеств с большой золотой медалью.
От четвертого сына Кобылы Гаврилы Гавши пошли Боборыкины, из которых происходил писатель, драматург и мемуарист Петр Дмитриевич (1836–1921), автор романов «Китай-город», «Дельцы», «Василий Тёркин» и др.
Романовы происходят от младшего сына Андрея Кобылы Федора Кошки, боярина при Дмитрии Донском. Его потомки породнились с некоторыми ветвями Рюриковичей. Так, дочь Федора Кошки Анна в 1390 году была выдана замуж за удельного микулинского князя Федора Михайловича, младшего сына тверского князя Михаила Александровича. На внучке Федора Кошки Марии Федоровне Голтяевой женился один из сыновей серпуховского князя Владимира Андреевича — Ярослав-Афанасий Владимирович, князь Малоярославецкий. От брака с внучкой Кошки у Ярослава Владимировича была дочь Мария, которая в 1433 году была выдана замуж за московского князя Василия Васильевича, внука Дмитрия Донского. Следовательно, вся московская династия, начиная с Ивана III, являлась одновременно потомками Федора Кошки. Иван III приходился Федору Кошке праправнуком по линии матери. Брак Ивана Грозного и Анастасии Романовны Юрьевой был браком между теткой и ее пятиюродным племянником, то есть браком в 11-й степени родства, весьма отдаленной.
Потомки Кошки носили родовые прозвания Кошкиных, Захарьиных, Юрьевых и, наконец, Романовых, образованные от отчеств и дедичеств. Отец царицы Анастасии окольничий Роман Юрьевич именовался Захарьиным по имени деда, а его дети — Юрьевыми (по имени их деда). На это важно обратить внимание, поскольку в научной (и тем более ненаучной) литературе бытует наименование Анастасии Романовны и ее брата Никиты (ум. 1586) с прозванием Захарьины-Юрьевы, хотя они именовались только Юрьевыми. От имени Романа Юрьевича Захарьина (умершего за несколько лет до женитьбы Ивана Грозного на Анастасии в 1547 году) возникла фамилия Романовых (тоже, по сути, дедичество), которую носили уже его внуки.
От Федора Кошки пошел также род Шереметевых (от тюркского «храбрец») и Яковлевых, которые пресеклись, по-видимому, еще в конце XVI века. Более поздний род Яковлевых (XVIII–XIX века) возвел себя к Яковлевым древним. Из этого рода, в частности, происходил Александр Иванович Герцен (1812–1870), внебрачный сын Ивана Алексеевича Яковлева (1767–1846) и дочери немецкого чиновника Луизы Ивановны Гааг (1795–1851) (фамилия Герцен была образована от немецкого слова Herz — «сердце»). О том, что эти Яковлевы возводили себя к потомству Федора Кошки, красноречиво свидетельствует еще одна внебрачная фамилия этого рода — незаконнорожденная дочь тайного советника Александра Алексеевича Яковлева, старшего брата Ивана Алексеевича, тоже от иностранки, Наталья (1817–1852) получила фамилию Захарьина, отсылавшую к одному из ранних прозваний Романовых. Яковлевы пошли от Якова Захарьина Кошкина, а Романовы — от его младшего брата Юрия. Впоследствии Наталья Захарьина стала женой своего двоюродного брата А. И. Герцена.
К потомству Федора Кошки приписались и Епанчины (епанча — старинная одежда в виде плаща). Генерал от инфантерии Николай Алексеевич Епанчин (1857–1941), участник Первой мировой войны, военный писатель, по материнской линии приходится дедом видному деятелю русского зарубежья, коллекционеру и меценату барону (княжества Лихтенштейн) Эдуарду Александровичу Фальц-Фейну (1912–2018).
Сын Никиты Романовича Федор Никитич (ум. 1633) был женат на Ксении Ивановне Шестовой. В царствование Бориса Годунова Романовы оказались в опале. Федор и Ксения насильно приняли постриг с именами Филарет и Марфа, братья Федора окончили свои дни в заточении и ссылке. Филарет и его брат боярин Иван Никитич, по прозванию Каша (ум. 1640), играли важную роль в событиях Смутного времени (Филарет считался патриархом при Лжедмитрии II, а Иван Никитич входил в так называемую Семибоярщину). В 1613 году сын Филарета, находившегося тогда в польском плену, юный Михаил Федорович, как близкий кровный родственник царя Федора Ивановича по линии его матери царицы Анастасии, стал основателем династии Романовых. В 1619 году вернувшийся в Россию Филарет сделался патриархом. Со смертью сына Ивана Никитича, боярина и дворецкого Никиты Ивановича (ум. 1654), дворянская ветвь рода Романовых пресеклась.
Гербы почти всех родов потомства Кобылы имеют схожие гербовые фигуры, восходящие к гербу Шереметевых. В нем отражено мнимое древнепрусское происхождение родоначальника. В основу главных фигур — двух крестов, над которыми помещена корона, — был положен герб города Данцига (Гданьска), в древности находившегося на прусских землях южного побережья Балтийского моря («пресловый Гданеск» упоминается как часть владений Пруса в «Сказании о князьях Владимирских»). Священный дуб стал фигурой нашлемника (как и в старинном мифическом гербе прусов). Девизы некоторых гербов оказались схожи: они начинаются с латинского слова Deus, Бог. У Шереметевых — Deus conservat omnia («Бог сохраняет всё»), у Колычёвых, Яковлевых, а также в самобытном варианте герба Неплюевых — Deus Honor et Gloria («Бог, честь и слава»), в более позднем гербе Епанчиных — Deus Fides Amor Virtus («Бог, верность, любовь, доблесть»). Девиз шереметевского герба обессмертила Анна Ахматова. После революции она долгое время жила в одном из флигелей шереметевского дома на Фонтанке, который украшал графский герб с упомянутым девизом, который она сделала эпиграфом к «Поэме без героя».
Гербы потомков Андрея Кобылы
Родовой герб Романовых был создан лишь в середине XIX века, без всякой связи с геральдикой однородцев. Автором герба стал тогдашний руководитель Гербового отделения Департамента герольдии барон Б. В. Кёне, осуществивший в связи с коронацией Александра II (1856) масштабный «апгрейд» государственной геральдики России. В основу романовского герба легло описание несохранившегося прапора боярина Никиты Ивановича Романова, двоюродного брата царя Михаила Федоровича и последнего представителя нецарской ветви рода. Кёне представил, как могло выглядеть изображение на прапоре, и воплотил его в гербе: «В серебряном поле червленый гриф, держащий золотые меч и тарч, увенчанный малым орлом; на черной кайме восемь оторванных львиных голов; четыре золотые и четыре серебряные» (тарч — это круглый щит с вырезом для руки). Осталось неизвестным, откуда взялся гриф, то есть грифон, на знамени Никиты Романовича. Высказывались предположения, что он мог служить романовской эмблемой еще со времен Ливонской войны, когда дед Михаила Федоровича Никита Романович Юрьев взял крепость Пернов (Пернау, ныне Пярну в Эстонии). В Пернове чеканили монету с изображением грифона, вооруженного мечом, а сам грифон, как уже говорилось, был геральдическим символом Померании и Ливонии (он стал основой лифляндского герба). Никаких свидетельств, подтверждающих бытование романовского грифона как родовой эмблемы ранее, чем на прапоре Никиты Ивановича, не существует.
Родовой герб Романовых
Официальное утверждение герба рода Романовых сделало его чрезвычайно популярным в русской культуре второй половины XIX — начала XX века. В 1856 году грифоны украсили фасад восстановленного по проекту А. К. Кавоса московского Большого театра, расположившись на фронтоне по сторонам от государственного двуглавого орла. Непосредственно в виде герба они были изображены на фасадных барельефах и в интерьерах реконструированных во второй половине 1850-х годов палат бояр Романовых в московском Зарядье. Геральдические грифоны в изобилии встречаются и на других сооружениях и предметах декоративно-прикладного искусства, связанных с династией Романовых.
Мурза Чет. Легенда о татарском происхождении Годуновых существовала уже в начале XVII века и сформировалась, по-видимому, во время возвышения этого рода при Иване Грозном. Однородцами Годуновых были Сабуровы, дважды породнившиеся с московской династией Рюриковичей (и оба раза «неудачно»). Сначала женой Василия III в 1505 году стала Соломония Юрьевна Сабурова, выбранная на смотре невест. Через двадцать лет бездетного брака ее насильно постригли в монахини под именем Софья (при этом постригаемая оказала сопротивление). Скончалась Соломония в суздальском Покровском монастыре в 1542 году и ныне почитается в лике преподобных Русской православной церковью. Второй брак с Сабуровой оказался совсем кратковременным — в 1571 году на племяннице Соломонии, Евдокии Богдановне, женился сын Ивана Грозного царевич Иван Иванович (это был первый из трех его браков). Однако через год, по-видимому, по настоянию царя, постригли и Евдокию Богдановну (с «царским» именем Александра), причем отправили в тот же суздальский Покровский монастырь, где она и скончалась, пережив Смутное время.