т же потому их руссами назвал, что из предела Руссии пришли.
3. Теперь хотя видим, что славяне руссами названы, но о приходе их в сей край, когда и откуда, ясно не сказано. Кранций путь нам оного показал, гл. 10, рассказывая: «Венды с князем их Винулем ходили на восток морем и многие места прусские, курляндские и естляндские повоевали». Здесь он 1) хотя года не указывает, но тогда же упоминает мученичество Урсулы от гунов, то надлежит быть тому около начала шестого века после Христа, однако ж по другим обстоятельствам ранее быть должно было. 2) Винуль оный, думаю, не князя, но народа имя, также как Иоаким его же Вандалом именовал, гл. 4, н. 10. 3) Что Кранций имена пределов новые и в те времена неведомые, как например Пруссию, Курляндию и Естляндию упомянул, то ошибка многих нерассудных более поздних переписчиков и переводчиков. Может же, он нашел у древних Оестланд, или Остргард, под которым весь берег южный Балтийского моря от Дании до Корелии у северных разумелся, в том числе и Руссия, как гл. 17, н..., показано, и славяне в Естляндии в 5-м веке положены, н... 4) Кранций ни дел их обстоятельно, ни возвращения не упоминает; потому видно, что оный князь, завоевав Естляндию и Руссию, тут остался и правил. Сии обстоятельства от Кранция, думаю, достаточно о приходе славян в сей край уверяют. Сверх того 5) в Новгороде знатные фамилии любчан находились, как о матери Владимира I-го сказано, что была дочь Малки любчанина. В Нове ж граде улица Бискупля, и это имя не откуда еще, как из Вандалии принесено. Но это, видимо, уже в христианстве учинилось, когда в Любеке епископы были и их подданные в Новгород переселились. 6) Ректор Апиц во утверждение сего приводит, якобы новгородцы в древности гербом имели воловью голову, как и герб мекленбурский; только я сего нигде не нахожу, только что идола Мокоса имели с воловьею головой.
4. Разбои морские в чести. Северные, норвежские, датские и шведские писатели Руссию Винулями и Венедами восточными именуют, а финны поныне нас зовут венелайн, Россию ж Венеенма, следственно с венедами единым народом полагают. Страленберг из Гельмольда и Петра Дикмана на стр. 95, 191 и 192 рассказывает: «Славяне, оставив свою древнюю столицу Старый град, или Альденбург, вместо оного в Руси престол основали и оный Новгород именовали». Это хотя и так разумеет, как выше показано, что Гордорики, после перехода Рюрика в Новый град, оный Великий град Старым градом именован, и поныне зовется Старая Ладога. Однако ж Старый город, или как германе, переведши на свой, Алденбург именуют, в земле вендов был, о котором гл. 17, н. 44, и еще поныне там в Померании Старгород знаем. В шведских древностях, именуемых саги, хотя рассказывается, якобы датчане, а Снорри Стурлсон о норвежском короле рассказывает, гл. 17, н. 45, придя, Гордорики разорили, но, может, за неведением вендов датчанами именовали, ибо оные венеды, как все древние северные писатели, Дикман и вандальские Гельмольд и Кранций рассказывают, что не только по морю ходящие корабли, но и берега кругом Балтического моря разбоями обеспокоивали и из-за того волчьи, люты, предоны, госты и вагры именованы, гл. 31. Могло ж и так быть, что норвежский принц в том походе тоже участвовал и, Винулю в покорении Руссии помогши, возвратился, но историк норвежский умолчал. Это же разбойничество тогда не за бесчестное почиталось, как Библиотека шведская, часть I, стр. 55, на многих древних в том ссылается, рассказывая, что принцы не для обогащения то чинили, но для показания себя, что могут добрыми вождями и владетелями быть, о чем в гл. 32 достаточно показано.
5. Все сии обстоятельства, без сомнения, утверждают, что тогда венды, придя, руссами овладели и, свой престол в Гордорике утвердив, новое себе государство основали, как Иоаким епископ тому согласно пишет. И оные князи славянские, при окончании наследования по мужской линии Гостомыслом, варяжских князей Рюрика с братьями избрали, который также в Ладоге жизнь окончил, с княжения которого вторая часть Русской истории начинается.
А теперь, о всех славянах по порядку положений описав, имею нечто о языке славянском и различиях наречий напомнить.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯЯЗЫК СЛАВЯНСКИЙ И РАЗЛИЧИЯ НАРЕЧИЙ
1. Древний перевод книг. Хотя все вышеобъявленные народы правильно славянами именуются, однако что касается языка древнего славянского, то, почитай, его нигде уже точного не употребляют, как свидетельствуют наши от 863-го Мефодием и Кириллом переведенные книги. Между оными точно Псалтирь, Евангелие и Октоих упомянуто. Оные во всех славянских народах греческого исповедания употребляемы, ибо печатанных в России ежегодно немалое число в Болгарию, Далматию, Славонию и пр. вывозят. Но известно ведаю, что простой народ нигде всех слов точно не разумеет, разве те, которые о том довольно прилежат и чтение в обыкновении имеют. Но и те книги видим, что после оного перевода несколько для лучшего уразумения в наречие современное переправлены.
2. Древний славянский язык в Руси. Польский язык поврежден. Русского повреждение. Стрыковский, кн. I, гл. 2, и с ним прочие польские писатели думают, что в Руси был единый древний славянский язык, говоря: «Настоящий язык славянский древний – это язык русский московский, поскольку именно здесь, так как после перешествия из Азии мало по чужим странам скитались, язык и обычаи древние наилучше сохранили». Это вполне за истину счесть можно, потому что у нас книги церковные, как выше сказано, от 9-го века после Христа язык славянский частью сохраняют, а поляки свой язык приложением некоторых согласных или извержением гласных сильно переменили, и к тому многие из латинского, германского и французского имена и глаголы внесли, так язык исказили, что ни с каким, кроме богемского, и то не весьма, не согласуется. Напротив же, наш русский в большинстве слов только прибавкою на многих местах гласных букв переменен, как например вместо град, глад, слано, область говорят город, голод, солоно, волость.
3. Сарматский язык примешан. Греческие слова. Много же издревле от сарматского языка в славянский внесено, как о том древние гражданские и исторические наши книги свидетельствуют, а после крещения греческих, с середины 13 века татарских слов в наш язык много внесли и оные так усвоили, что собственные свои слова в забвение привели. Более же всего несмышленые самохвалы вред языку наносят, думая странными речении разговоры и письма украсить, всем что только в голову придет, и тем слушателей в недоумение или странное мнение и заблуждение приводят. В пример сему, переводчик в Послании к евреям, гл. 12, ст. 15, вместо «горький корень, вверх возрастающий» написал: «горести корень выспрь прозябаяй». Это слово выспрь таким же невеждам пустосвятам возмнилось названием того корня, и толкуют, якобы апостол это о табаке говорит, не разумея, что он это пример соблазна в вере положил.
4. Русский язык достаточен. Что же языки один от другого заимствовать слова или новые в употребление вводить нужду имеют, хотя бы даже то, что так именуют, от древности в употреблении, и ни один язык, а тем более в Европе, где науки более других частей мира распространились, отречься от сего не может. Ибо достаточно видим: евреи, греки, латины один от другого слова в дополнение своего языка заимствовали и за собственные сочли. Однако ж давно мудрые люди оное осуждали и от такого мешания увещевали, и сначала, видится, во Франции, осмотрясь, многие иноязычные слова повыметали, испорченные исправили и достаточными лексиконами для знания всем пользу немалую изъявили, чему любомудрые в Германии последовали, преизрядные книги философские и богословские на своем языке без примеси иноязычных слов издают. Славяне же, думаю, с глубокой древности, живучи по разным и весьма отдаленным местам и с разными языками сообществуя, в языке уже разность немалую имели, чему древнейшие письма всех оных могут доказательством быть. Мы хотя можем похвалиться, что наш язык многих полнее и богаче и, думаю, что в философии, математике и прочих науках не хуже французского и германского; но еще кратче изъяснить можем, что некоторые члены русской Академии изданием преизрядных книг то засвидетельствовали, особенно господина профессора Ломоносова изданная Реторика и другие, а также Тредиаковского и господина Суморокова стихотворные, хвалы достойны. Однако ж много таких видим, которые никакого языка не знают, даже своему недостаточно научились, а чужих слов в речении и письмах с избытком употребляют, а так как они точного значения их не знают, то часто неправильно оные кладут и не в том значении их разумеют, на что господин Сумороков изрядную сатиру издал.
5. Различия славянских языков. О прочих смешениях славянских языков Стрыковский написал так: «Поскольку другие славяне, по разным странам ходя, от оных язык древний испортили, как например сербы, карваты, рацы и болгары с греческим, венгерским и турецким; далматы, карниолы, стириане, истры, иллирики с итальянским; шлезяне, моравы, чехи, мисиане, поморяне, вандалы, кашубы с германским; Белая Русь, Москва с татарами; подгоряне, мазуры, подляшане, Русь Черная, Волынь и часть Литвы с поляками; а поляки со всеми народами обычаи, убранства, а отчасти язык помешали», стр. 109.
6. Наречия предельные. Стрыковский это говорит только об общем языков повреждении. Но еще во всех пространных государствах есть и местное, зависящее от предела, не только в произношении или ударении гласа, но в именах и глаголах такое различие, что сошедшиеся один другого не сразу совсем уразумеют. Как у нас сибиряки, великороссияне, малороссияне, низовые и поморские один с другим весьма различаются в словах, например, ковш и корец, квашня и дежа и пр. Много же от древности нерассудным употреблением одно за другое и частное за общее принято, а настоящее название потеряно или в ином смысле, нежели издревле значило, употребляется; как например вместо жито, нива и сочиво именуют хлеб, и здесь та разница, что жито разумеется всякие злаки: пшеница, рожь, ячмень, овес и пр., от чего хранилище житница именована. Сочиво у славян именно горох, бобы, чечевица и пр. Нива – насеянное на поле, но в Библии русской часто переводно с греческого класы. Слово же хлеб только такой обозначает, что печеный и кислый, а неквашеный – опреснок. Об умножении же и умалении славянского языка ниже покажу.