дкой в то время миссионерской активности. Кочевые народы VII века, как правило, в массе своей принимали и отвергали ту или иную религию по сиюминутным политическим соображениям, руководствуясь тем главным критерием язычества, что бог или боги должны приносить могущество и военную удачу, поэтому политический каприз часто становился решающим в вы боре или отвержении того или иного вероучения. Так, об одном из самых известных в ранние средние века, но впоследствии практически исчезнувших народов ал-Мас’уди говорит:
«После 320 (932–933) года аланы отреклись от христианства и прогнали епископов и священников, которых они раньше приняли и которых к ним направил царь греков».
Таким образом, монотеистические религии безусловно присутствовали на территории Великого тюркского каганата, хотя и соседствовали с гораздо более распространенными языческими культами, главным из которых был культ Бога Неба – Тенгри, в какой-то степени объединявший все тюркоязычные народы и сказавшийся на верованиях соседних, прото-венгерских и финских, народов Сибири и Восточной Европы.
В процессе распада такого растянутого и скрепленного лишь древними родовыми связями государства, как Тюркский каганат, его части понемногу обретали самостоятельность, соединяясь в менее масштабные родоплеменные и межплеменные союзы. Но еще долго память о великой империи тревожила народную память: прежние связи разрывались и забывались не вдруг.
Одним из таких осколков каганата тюрков стала к 630 году Великая Болгария хана Кубрата – союз Болгарских, адыгских, аланских и иных племен. Столица этого союза, Фанагория, находилась на Таманском полустрове, что, видимо, и прозвучало далеким историческим эхом в замечании ал-Мас’уди о том, что и в 943 году столица булгар находилась на берегу Азовского (Меотийского) моря.
После смерти в 642 году хана Кубрата, получившего воспитание в Византии и, как указывает «Хроника» его современника, александрийского летописца Иоанна Никиусского, принявшего там христианство[42], его сыновья не смогли унаследовать ни цельного государства, ни новой религии своего отца. Вопреки его советам не разделять государства, они, как пишет византийский историк и патриарх Никифор,
«по прошествии недолгого времени отделились друг от друга, и каждый отделил себе свою часть народа. Из них первый сын по имени Ваян, остался, согласно приказу отца, на родной земле по сю пору. Второй, именуемый Котрагом, переправился через реку Танаис (Дон), поселился напротив него; четвертый перешел через реку Истр в Паннонию (нынешнюю Венгрию), которая ныне находится под властью аваров, и поселился там путем заключения союза среди местных племен; пятый же, обосновавшийся в Равенском Пентаполисе, стал подданным ромеев. Последний из них, третий брат, по имени Аспарух, перейдя реки Данапр (Днепр) и Данастр (Днестр), поселился в местности около Истра, заняв удобную для поселения местность[43]».
На данных Никифора основываются и сведения классического русского историка Н. И. Карамзина, который рассказывает историю распада Великой Болгарии в контексте борьбы Болгар с аварами, которые под именем обров оставили по себе самый нелестный след в русской истории:
«Куврат, князь Болгарский, данник хана, в 635 году свергнул с себя иго аваров. Разделив силы свои на девять обширных укрепленных станов, они еще долгое время властвовали в Дакии и в Паннонии, вели жестокие войны с баварцами и славянами в Каринтии, в Богемии; наконец утратили в летописях имя свое. Куврат, союзник и друг римлян, господствовал в окрестностях Азовского моря; но сыновья его, в противность мудрому совету умирающего отца, разделились: старший, именем Ватвай, остался на берегах Дона; второй сын, Котраг, перешел на другую сторону сей реки; четвертый в Паннонию, или Венгрию, к Аварам, пятый в Италию; а третий, Аспарух, утвердился сперва между Днестром и Дунаем, но в 679 году, завоевав и всю Мизию, где жили многие Славяне, основал там сильное государство Болгарское[44]».
Итак, одна часть Болгар под предводительством хана Аспаруха (Испериха) ушла на запад и основала с 679 года государство дунайских Болгар; эти тюркоязычные Болгары в 865 году после дольгих колебаний приняли христианство и впоследствии совершенно растворились среди южных славян, оставив от своего тюркского прошлого только само имя страны – Болгария.
Несмотря на сведения Никифора (имеющие, как многие сведения ранних летописей, полулегендарный характер), не совсем понятно, что случилось с остальными азовскими Болгарами, которые, как утверждает В. И. Карамзин и уточняет татарский историк А. Халиков, остались под руководством хана Ваяна-Ватбая-Батбая на насиженном месте в пределах своего государства, получившем впоследствии историческое название «Черной Болгарии».
Эти Болгары, скорее всего, также растворились среди двигавшихся на запад венгров, печенегов и куманов (половцев), хотя известно, что следы древних Болгар прослеживаются в происхождении таких кавказских народов, как балкары, кумыки и карачаевцы.
Между тем, сведений о том, каким образом еще одна сравнительно большая часть азовских Болгар-булгар оказалась на Средней Волге[45], не оставила ни одна средневековая хроника. Ясно лишь, что этот процесс был далеко не таким быстрым и решительным, как завоевание новой родины Болгарами Аспаруха. Согласно археологическим данным, еще в середине VII века булгары пытались проникнуть в Среднее Поволжье и Нижнее Прикамье, однако в те времена эти места были еще накрепко заняты балто-славянскими (именьковскими) и прото-венгерскими (кушнаренковскими) племенами, так что первая попытка булгар подняться по Волге, если и предпринималась, то закончилась безуспешно. Впрочем, первый этап этого продвижения вверх по великой реке увенчался и некоторым успехом: булгарские курганы и селища обнаружены в результате археологических раскопок самарских археологов в районе Самарской Луки. Научный материал, полученный в результате этих раскопок, позволил предположить, что первая вольна переселения булгарских племен на Волгу приходится на вторую половину VII – начало VIII века.
Как бы то ни было, не последовавшие за этой первой вольной булгары еще в течение почти целого столетия жили на юге теперешней России – в Предкавказье и между Азовским и Каспийским морями в составе пришедшего на смену Западно-тюркского каганата государства хазар. Об этом государстве Карамзин пишет с очевидным восхищением:
«Козары или Хазары, единоплеменные с Турками, издревле обитали на западной стороне Каспийского моря, называемого Хазарским в Географиях Восточных. Еще с третьего столетия они известны по Арменским летописям: Европа же узнала их в IV веке вместе с Гуннами, между Каспийским и Черным морем, на степях Астраханских. Аттила властвовал над ними: Болгары также, в исходе V века; но Козары, все еще сильные, опустошали между тем южную Азию, и Хозрой, Царь Персидский, должен был заградить от них свои области огромною стеною, славною в летописях под именем Кавказской и доныне еще удивительною в своих развалинах. В VII веке они являются в Истории Византийской с великим блеском и могуществом, дают многочисленное войско в помощь Императору (который из благодарности надел диадему Царскую на их Кагана или Хакана, именуя его сыном своим); два раза входят с ним в Персию, нападают на Угров, Болгаров, ослабленных разделом сыновей Кувратовых, и покоряют всю землю от устья Волги до морей Азовского и Черного, Фанагорию, Воспор и большую часть Тавриды, называемой потом несколько веков Козариею. Слабая Греция не смела отражать новых завоевателей: ее Цари искали убежища в их станах, дружбы и родства с Каганами; в знак своего к ним почтения украшались в некоторые торжества одеждою Козарскою и стражу свою составили из сих храбрых Азиатцев. Империя в самом деле могла хвалиться их дружбою; но, оставляя в покое Константинополь, они свирепствовали в Армении, Иверии, Мидии; вели кровопролитные войны с Аравитянами, тогда уже могущественными, и несколько раз побеждали их знаменитых Калифов».
Восхищение Карамзина перед этим сказочным и во многом таинственным государством отражается еще и в том, что система дани, которой хазары обложили окрестные народы, была вполне терпимой:
«Иго сих завоевателей, кажется, не угнетало Славян: по крайней мере, Летописец наш, изобразив бедствия, претерпенные народом его от жестокости Обров, не говорит ничего подобного о Козарах. Все доказывает, что они имели уже обычаи гражданские. Ханы их жили издавна в Балангиаре, или Ателе (богатой и многолюдной столице, основанной близ Волжского устья Хозроем, Царем Персидским), а после в знаменитой купечеством Тавриде. Гунны и другие Азиатские варвары любили только разрушать города: но Козары требовали искусных зодчих от Греческого Императора Феофила и построили на берегу Дона, в нынешней земле Козаков, крепость Саркел для защиты владений своих от набега кочующих народов; вероятно, что Каганово городище близ Харькова и другие, называемые Козарскими, близ Воронежа, суть также памятники их древних, хотя и неизвестных нам городов. Быв сперва идолопоклонники, они в осьмом столетии приняли Веру Иудейскую, а в 858 [году] Христианскую…»
Это была удивительная держава, просуществовавшая почти триста лет, но оставившая по себе очень мало очевидных материальных следов. До сих пор идут споры о том, насколько централизованным было это государство, хотя исторические сведения и указывают на то, что в нем существовала единая налоговая система, благодаря которой Хазарское государство обладало мощной армией и держало в повиновении многочисленные племена и народы самого разного этнического происхождения.